Позорное бдение

      Ночью по тайге бродило полно зверья, и спать без огня было подобно смерти. Так как сибирские ночи были очень холодные, спать улеглась одетые. Первым взялся дежурить Светиков. Он уселся на входе палатки и закурил. Авере и Прошке сразу тоже захотелось курить. Через минуту они задымили всю палатку. Никому не спалось. Все прислушивались к ночным звукам. Тихо потрескивал, тлея красными угольями, пень. Горящая лесина приятно отдавала теплом. Юрка подбросил в середину пня и в костёр ещё шишек и отмахнул от лица дым.
      Наконец послышалось сонное сопение друзей, нагоняя сон и на Светикова. Плотный ужин здорово разморил. Юрка пялился слипающимися глазами в темень и вздрагивал от секундного провала в сон битых два часа. Сидеть молчки оказалось очень не просто. К тому же, как добрая мать колыбельными песнями своим журчанием убаюкивала таёжная река. В ней трепещущим осколком отражалась неизменная луна. В своих волнах река несла куда-то дни, недели, месяцы, годы и прожитые на земле времена. В глубине чащи гукали совы, перекликаясь друг с дружкой. Совсем близко за палаткой пискнула мышь. Но даже она не заставила вздрогнуть ни один мускул караульного. Голова Светикова свесилась на сомкнутые на коленках руки, и в этот сладкий момент на всю округу грохнул ружейный выстрел!
- Чёрт побери, что такое?!! – подлетев с места, во всё горло спросонок гаркнул Команчук и сел, растопырив глаза в проём палатки.
- Полундра!!! Нас, кажется, замели!!! – с шёпотом ужаса на карачках влетел в палатку Юрка.
      Его известие мигом подняло Кирсанова, заставив обеими руками схватиться за сердце! В такие молодые годы за горсть золота на нары совсем не хотелось! Они кинулись, было, рвать карманы, чтобы куда-нибудь зашвырнуть улики своего преступления, но тут снова раздался оружейный выстрел, заставляя сбиться в пугливую кучу и ждать вторжение властей в палатку. И тут Прошка в сердцах плюнул и во всё горло разнёс Светикова:
- Ты идиот что ли, твою мать?!! Это пень стреляет, а ты, небось, заснул там, как суслик, и власти сдуру замерещились!!!
- Да чтоб твой «финский» пень разорвало к едрене бабке!!! Настобурчил тут черти что!!! – разнёс его в свою очередь Юрка, после чего всех неожиданно прорвало истеричным смехом.
      Нахохотавшись, они долго возились и не могли уснуть. На бдение уселся Прошка.
- Я тебе покажу, как надо караулить сон товарищей! – закуривая, заявил он Светикову.
- Ну-ну, факел в зад, в руки флаг. Маши, не вырони! - только и бросил тот в ответ, уютно умащиваясь спать.
      Вскоре палатка опять наполнилась сонным сопением и похрапыванием. С далёких сопок слышался то одинокий вой волка, то хор стаи. Юрке снилась река полная золота на самой глубине дна. Он с мычанием ворочался, не в силах дотянуться до него. Авере снились лукавые глаза Вероники, её кокетливый смех и ласковые руки, которые брали его под локоть. Кирсанов не помнил, что ему снилось, когда, позорно уснув, наполовину постепенно свалился в палатку, оставшись снаружи одними ногами. Его сон нарушили перебирающие по лицу прохладные лапки и щекотание усов чьёго-то нюхающего носа. Прошка вскочил, как ошпаренный, взвопив на всю палатку:
- Ой, шоб те пусто было!!!
- А?! Что?! Кто тут?! – как поднятый пружиной мигом сел Светиков, с размаху оперевшись рукой в живот Команчука.
- Что такое?! Медведь, чёрт побери?! – подлетел Авера и с перекаляку в испуге хватанул ружьё!   
      Хорошо хоть стрелять не начал. Пока разобрались в чём дело, чуть не передавили друг друга и чуть не развалили палатку! Первым очухался Юрка и ехидно вздрючил Кирсанова:
- Поздравляю с позорным бдением! Тебе наряд вне очереди за враньё: с утра будешь на обед всю рыбу чистить!
- Да горностай подлец видимо был, - ощупывал Прошка лицо и сплюнул: - Тьфу, чтоб тебя! Дерзкая зверюга!..
      Ребята похохотали над ним, и Авера сказал:
- Ладно, ложитесь спать. Я до утра уже добдю. Авось не усну.
      Он уселся курить на пороге палатки, а друзья снова долго не могли уснуть. Прошка на всякий случай натянул на голову куртку. Ещё чьи-то лапки на своей физиономии ощутить не хотелось. Наконец ребята уснули. Авера пододвинул бревно в костёр, подняв в небо снопы искр, и уставился на пляску языков пламени. В них мерещился образ Вероники, её кизиловое платье, метание рук с красивыми длинными пальцами. Рядом тихо потрескивал пень. В его серёдке по золотым жилкам жара живописно разливались язычки угасающего и вспыхивающего пламени. «Отличная печка! Надо на будущее такое запомнить. Даже не ожидал от такого аристократа, как Прошка…» - думал Авера, гоня от себя сон.
      А в глуши продолжали перекликаться совы. На душе было настолько спокойно, что потянуло на зевоту. Но тут совсем близко на вершине скалы завыл волк.
- Оу-ууу!.. – протяжно понеслось над палаткой, поневоле щекоча мурашками кожу.
      Мгновенно вспомнилось, как охотник дядька Степан говорил, что волки охотятся либо глубокой ночью, либо под самое утро.
- Ещё тебя не хватало!.. – пробурчал Команчук, прислушиваясь к вою.
      Вой то приближался, то отдалялся. Когда же волку отозвалась стая, рука потянулась к ружью. Но вместе с этим вспомнилось, что он сидит возле костра. К тому же рядом потрескивал Прошкин тлеющий пень. И Авера хорошенько тряхнул лесину, наладив этим огромный сноп искр, чем отпугнул волков. Их вой стих, и потом уже доносился откуда-то издалека. Авера ещё несколько раз двигал лесину в костёр и подкидывал в него дрова и шишки. Совсем волки угомонились к рассвету.
      А на заре Команчука развезло на такой сладкий сон, что все трое дружно проснулись только от сильного громыхания и шелеста. Это безобразие доносилось из рюкзака, который стоял возле палатки прямо рядом с «бдительным» караульным. Кто-то дерзко потрошил запасы их провизии! Авера мгновенно вскочил на четвереньки и не успел дотянуться до рюкзака, как из него вылезло три бурундука с набитыми до отказу щеками.
- А ну кыш, чтоб вам лопнуть вдребезги!!! – гаркнул он на них, совсем выбив тем самым сон из друзей. Затем выхватил начисто опустошённую банку тушёнки и запустил ею вслед зверькам.
      Светиков тем временем кинулся к рыбе, которую с вечера опустил в воду в котелок, и увидел чёткие следы горностая. Эти зверюшки за ночь спёрли всю рыбу.
- Вот же подлюки наглые! – только и ахнул Юрка.
- М-да, сколько оказывается в тайге ртов хочет кушать! – подивился Кирсанов, скребя пятернёй макушку.
      Запасы надо было делать новые.
- Больше не будем столько рыбы ловить, - мрачно сказал Авера и пояснил: - В таких местах, где мы сейчас находимся этих горностаев тьма, и они опять всё сожрут.
- А ты где был, когда эти зверушки нас раскулачивали? – со смехом в физиономии неожиданно наехал на него Юрка, хотя было совсем не до смеха.
- «Где», «где»… - проворчал Авера и вывернулся, указав на место, где сидел: - Вот тут и был! А говорить «спасибо» надо доброму Прохору Кирсанову! Он вчера этих мародёров хорошо галетами прикормил!
- Нормально! Крайнего нашли! - прыснул Прошка.
- Всё ясно! – захохотал и Светиков и принялся вытряхивать рюкзак.
      В связи с ограблением утренняя каша с тушёнкой отпала. Рыбу ловить было некогда. А когда они перекусывали чаем с галетами, позади послышался шорох, а следом со скалы посыпались камешки. Словно кто-то неосторожно подобрался на вершине, желая взглянуть, что делают здесь люди. И не успела компания оглянуться, как со скалы обрушился камнепад! Он пришёлся как раз на то место, куда Юрка советовал поставить палатку. Друзья подхватились с мест, молниеносно сгребли амуницию и как только сорвали палатку, камнепад обрушился на их место почти до самой речки! Костёр и пень скрылись под камнями с пылью.
- Вот о чём я вчера и говорил! – удирая с друзьями, крикнул Авера. 
      Они остановились и оглянулись.
- Ну вот, костры можно не загребать. За нас это сделано, - нервно пошутил Кирсанов.
      Теперь ничего не оставалось, как тронуться в путь на новую работу.
 
продолжение след.---------------------