Отдел

Автор: Алексей Сальников
Жанр: антиутопия/реализм/экзистенциальная драма
Аннотация:

Игорь в принципе не ждал хорошего от этой работы: заброшенная котельная в промзоне, коллеги с волчьими билетами, ну какие там могли быть цели и задачи. Надо напиться, думает Игорь, поднимаясь к вашим соседям. Раз-два-три-четыре, главное не перепутать этаж. Слышите шум наверху? Это не дети расшалились, это выстрелы.

Мрачно и тяжело. Русская глубинка севера в своей обычной действительности с подоплёкой фантастического мистицизма наподобие жестокой пародии классических фильмов жанра. Так бы я окрестила эту книгу после первого прочтения, после которого у меня осталась масса вопросов. Важно ли знать зачем и почему что-то происходит, если от этого тебе станет только хуже или же «выполнять приказ», полагаясь на других? Какой человек достоин смерти, а какой - жизни? Можно ли изменить судьбу желанием? Думаю, это самые важные вопросы, которые оставляет после себя роман Сальникова.
Каждый человек ответит по-своему на эти вопросы, но и последствия каждого выбора отражатся по разному. Алексей Борисович плавно вводит читателя в свой мир, повествую о загадочных обстоятельствах, интересных и «живых», настоящих людях со своими переживаниями и страхами, своими ответами на эти самые вопросы. Хочу отметить потрясающе детализированность повествования, высокий уровень напряжения, психологизм и буйство чувств обычных людей, но будьте готовы к ощущению, что Вы копаетесь во внутренностях персонажей и как бы «приоткрываете» завесу чужих жизней. Это то произведение, которое я рекомендую к прочтению любому человеку. 10 из 10.

P. S. Цитаты для погружения:                –Взять нашу страну к примеру. Сколько лет боролись с коммуналками, пытались отделить себя от соседей, от общежития, от кухни общей, от очереди в туалет и ванную. Вроде бы только все разрешилось, и на тебе, появились социальные сети, которые по сути дела та же самая байда. Вроде бы люди столько лет боролись за закрытость, за одиночество, за какую-то свою будку, куда никто не смеет влезать. И тут же со всеми своими болячками лезут в интернет и готовы обсуждать то, что раньше шепотом обсуждали бы только их соседи по коммуналке или во дворе. Это ужас, что творится. И ладно бы анонимно, как к врачу сходить, я не знаю. Ну блин, нет ведь. Лезут под своими именами и фамилиями, со своими фотографиями. Это наше человеческое, интересно, или это их, коралловое? Лет двадцать назад эти же люди бы в ужас пришли от мысли, что их семейный альбом посмотрят хотя бы сто человек, а сейчас только в путь.

– Вот странные все-таки люди, – начал Фил после некоторой паузы, – я этих ребят имею в виду, что с Васильичем спорить начали, да и сам Васильич, да все мы, наверно. Оскорбляемся тем, на что и обращать внимания не стоит, и не оскорбляемся, когда доходит до реального дела, когда нужно было бы обидеться. Вот сказал им Васильич про мам и про пап, ежу ведь понятно, что он с ними ничего не делал, что это пустой треп, из-за которого в бутылку лезть бессмысленно. Но сколько людей за неосторожный мат перо получили в бочину – не перечесть. Взять дядьку моего, он на дне рождения своего друга что-то ляпнул, что потом и вспомнить не могли, так ему друг ножом в артерию легочную попал с первого раза. Один – в могиле, другой – на пятнашку загремел. А как денежную реформу провели, никто и не думал перо в этих людей совать, хотя они много жизней поломали этой штукой. Никто того же Грачева не пытался подрезать, хотя он этого и заслужил. Тех же болельщиков взять. Одни орут, что чужой клуб говно, их противники – что говно как раз таки клуб их соперников, мощные все эти замесы. Я вот, по сути дела, пидор. Но если меня кто-нибудь так в кабаке назовет, я ведь ему все руки и ноги переломаю, хотя он, может, и не знает обо мне ни хера, просто так сказал, а если бы и знал, то ведь он прав, а все равно целым бы не ушел. Загадка.

–Видно, что новый человек очень хорошо знает старого, потому что сразу же огородился от нас, да еще таким забором, который мы ни в силах преодолеть.