Женственность эстетики мужского творчества

При понимании, что интуитивная интеллектуальность в виде чистоты мыслительного процесса вне неких алгоритмических рисунков клиширования процесса познания или творения удел исключительно тонкой и женственной чувственности, не отягощённой маразмом тумана цитирования академических или эстетических катехизисов и прочих наворотов от некоего учения в некой инстанции, достаточно просто понять системность мужских попыток изменить свою сексуальную ориентацию на бессознательном уровне.
Поскольку сознание всегда блокирует это действие страхом социальных коллизий.
Однако нельзя сказать, что истинный мастер создания красоты всегда мужчина и всегда или гей или транссексуальная особенность.
В силу предыдущего предложения, поясняющего латентность или зашифрованность склонности подобного мужчины стать женщиной в том или ином смысле, иногда в косметически буквальном.
Впрочем, осознание того, что сама женственность как фактура интимно эмоционального явления существует только благодаря туповатой мужественности, не всегда озаряет своим наличием сознание той или иной направленности, хотя есть лесбийские варианты восприятия этой данности, но они достаточно апокрифичны.
Тем не менее, попытка стать женщиной по крайней мере в процессе творения не столь неочевидна в реальном секторе создания штампованных генераторов драйва возбуждения второй сигнальной системы, имеется в виду воображение или читателя или любого иного пользователя фетишом искусства того или иного рода.
То есть, не стоит забывать, что само произведение или творение, суть термина не имеет глубины смысла, является в общем-то ничем, так как процесс эстетического катарсиса генерируется пользователем, который и является истинным автором любого произведения.
Впрочем, использование реальной женщины в виде катализатора и приёмо-передатчика тонких полей эстетической мыслительности не столь неочевидно, точнее говоря это единственный выход для мужской неспособности выйти контакт с теми самыми тонкими полями.
Что не столь просто понять, но и не столь сложно, как может показаться.
Принятие факта необходимости отсутствия мачизма как психической состоятельности не столь очевидно в виде реальной возможности, поэтому дилемма социальной идентичности всегда камуфлируется некой подставной ипостасью, при условии наличия в сознании потенциала, определяющегося исключительно наличием бессмысленного хаоса мыслительном поле, который и является источником необходимой материальности созидания как процесса делания из пустоты некой конфигурации приемлемой формы.
Впрочем, использование реальной женщины в виде катализатора или приёмо-передатчика для связи с теми самыми тонкими полями не столь неочевидно, как может показаться чистому представителю патриархального мировосприятия, для которого женственность не более как схема животного притяжения, что в той или иной степени используется стандартными и неуклюжими представителями попыток истинного творения, которые заканчиваются унылыми излияниями квазиэмоциональных мемуароподобных попыток укрепить слабоватое эго за счёт женственной самодостаточности, находящейся в пределах досягаемости визуального просмотра.
Что однако, как вариант, не используется чистыми эгоцентристами в силу именно той особенности, что описана выше, а именно наличия бессознательного намерения не воспользоваться конкретной женственностью реальной женщины, а включить на полную свою собственную, вплоть до классического умопомрачения с переходом в зону неуправляемости.
Итоговый результат часто достаточно печален в силу инерционного эффекта сложности выхода их аффективной ипостаси, с целью обрести исходную изначальность для социальной контактности того или иного рода в привычных очертаниях уютной релаксации.