Пушкин Высокий эротический сезон 1826-1829

Пушкин  Высокий непрерывный эротический сезон 1826-1829

В сентябре Пушкина новый царь-вешатель вызвал из глуши Михайловской губы в хоромы Чудова монастыря московского Кремля и после собеседования и ритуала оммажа сделал своим подданным с правом проживания в столицах с разрешения жандармерии по письменному ходатайству

После этого события и по случаю освобождения от заточения поэт-человек Пушкин вдруг кинулся в гон женихания и брачевания:

- первой его д жертвой стала дальняя родственница Софья Федоровна Пушкина... Но ее управительница (опекунша) графиня Апраксина решила судьбу девицы по-деловому – отдала ее за куда более надежного Панина … Конфуз. Абшид

- тогда той же зимой 1826/27 поэт, не сбавляя оборотов гона, кинулся в дом Римских-Корсаковых, где обитала очаровательная Алина… которую знаток женских прелестей князь П.А. Вяземский называл одной из первых «московских роз» = красавиц Москвы фамусовых. Почуяв неладное, родители отвезли дочь на Кавказ  в мае 1827 и продержали там до октября 1828, надеясь что Пушкин нашел себе иную кандидатку в женки

- чудный нюанс в траектории гона Пушкина: в то же время он упорно посещает дом, где на выданье аж две девицы – сестры Ушаковы… и те ждут и готовы … легковерные в любви = поэт назывет их в письмах Моя Аннет и Моя Ушаков тож! Одновременно и параллельно и даже перпендикулярно!

- обидно, досадно … но ладно … поэт наш не был бы Нашим Всем, если б он терял время зря и закусил удила … : после отъезда Корсаковых весной 1828 г он начинает посещать дом важных Олениных и ухаживать за «резвой мышью» = девицей Анной Алексеевной Олениной … пока 5 сентября мать Аннет не провела с Пушкиным собеседование, в конце которого был оглашен приговор «Прочь руки, недостойный». Ужасный абшид … Он наивно полагал, что в академической семье его хотя бы уважают

- позднюю же осень 1828 Пушкин провел в самом своем  эротическом (по Ахматовой)  туре по усадьбам Тверского края с целью «сбора любовной дани» (по Пушкину), где в Малинниках у него завязался бурный рецидив сношений с Вульф и затем Вельяшевой тож … Отдав искуснику и мастера демонстрации бесстыдства д бешенства желаний все ,что у них было в запасе целого и не сильно «б.у.», девицы остались ни с чем, кроме того, что зовется притчей «Обида пройдет = опыт останется»

- однако не нака =  брачеванием дело не кончилось и он отчего вдруг  рванул в Москву = оказывается вернулись Корсаковы. В январе они вызвали поэта на откровенный разговор и оставили его в холостяках

- но покровитель поэта Амур Купидоныч не дремал и зря стрелы по белу свету не метал: в зимний сезон 1828/29 он показал Поэту деву божественной красоты – 16-летнюю Натали в состоянии «пришла пора»  … Пушкин, не помня о пророчестве черновика сказки о Гвидоне Салтановиче, пустил по следу умелую опытную ищейку – графа Федора Ивановича Толстого *Американца* и ушел в двухлетний прессинг клана  Гончаровых ...

Тут-то чорт Пушкина догадал, а бесы попутали …. Он был тотально огончарован, околдован  и чрез два года наконец окольцован у алтаря храма Вознесения у Никитских почти старостоличных ворот

Пушкин не имел ни места службы, ни имения для доходов и содержания семьи, ни перспектив, а имел лишь дурную общественную репутацию игрока и гуляки да и непутевого бедного дворянина, живущего как разночинец заработками собственного труда  сочинителя–разнорабочего. Кто ж за такого пойдет. Только девица от нужды… и желания сбежать из ханжеской семьи.  Как Гончарова Таша. Ей ничего иного не светило = на ярмарках невест на нее никто не рискнул поставить
 
Выбор у поэта был мизерным = кто-то из «несносных дур тригорских» по его классификации  сборщика амуральной дани или почти переспелые как онегинская Харликова сестры Ушаковы …

Но его тщеславной натуре требовался приз = куш игры в амур в виде юной  красавицы из первого букета «московских роз», даже если от нее разит московщиной, фамусовщиной и всем тем, что звалось «не ком иль фо»

Этот гон в высокий эротический сезон привел  Пушкин в загон западни ликвидации
Там его жену, которая к тому же додумалась кокетничать с мужиками,  позвали на пир, а его просто тупо убили почти в упор, наградив к тому же званием  почетного члена всемирного Ордена рогоносцев пожизненно и даже не посмертно.