Сука-любовь

 
— Почему мы встретились?
— Это судьба.
— Давай сломаем судьбу…
— Как же?
— К чёрту любовь!
 
Однажды настал момент, когда всё в ней кричало – беги, но сердце одно лишь просило вновь остаться. Принять факт того, что в начале их истории был уже заложен конец – невыносимо больно.
 
Она провела с ним в молчании много ночей и дней, что временами даже забывала его голос. Сердце так часто падало от каждой вновь рушимой надежды. Темноватой и холодной осенней тенью покрывались дни. Медленно и безвозвратно. И каждый новый день, как опадающая листва, отдаляющая всё дальше от тёплых дней, нёс её к зимним морозным дням в душе всё ближе и ближе. Каждый такой день душевной мерзлоты щемил сердце от предчувствия неизбежного.
 
«Моя ночная боль» – называла она мужчину с тех пор, как увидела в любимых глазах, в которых безразличность, как холодная пустыня, отражалась ясно. От прикосновения его рук, нежная кожа этой женщины покрывалась льдом, как тонкая веточка дерева в объятиях зимы.
 
Губами, пропитанными шотландским виски, целовали её плечи, оставляя на них маленькие царапинки. После приходилось залечивать раны игрой на пианино в пустом бездушном доме долгие часы. Музыка была единственным утешением. В своей душе она собрала все пожары Сибири. И музыкой тушила.
 
При последнем разговоре, где она вывалила душу, в которой на тот момент была мировая война, пытаясь казаться спокойной дрожащими губами, но проронила слезу. Истерия вырвалась наружу от его безразличия. Слёзы падали как биение стекла в громадной тишине вечера. Ей казалось, что хруст сердца словно землетрясение слышит весь мир. В ту пору вокруг неё окончательно рушился мир надежд, любви и силы. Так он ненавидел слёзы, проронил сухое: «не дури, ты же знаешь, что мы под покровом судьбы», встал и ушёл. Вслед ему кинула разрыв, подобрала кусочки раздробленного сердца и ушла в новую главу своей жизни.
 
Он дышал её любовью, а потом стал задыхаться от её ненависти.