Соловушка, ворона и кукушки

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были птицы. Жили они по-разному. Бывало, что праведно, случалось, что в грехе. А часто получалось, что когда так, а когда эдак. Вот возьмем, к примеру, Кукушку. Вроде и невзрачна пташка - так ведь и не всем Павлинами быть!, - а влюбчива и ласкова была несказанно. От той ласки и рождались у нее кукушата так часто, что прокормить их никаких сил не хватало. Потому и подбрасывала она свои яйца в чужие гнезда. Ну как ее судить? Жизнь да любовь дарила, детей подбрасывала. В общем, непонятно, как ее судить. Да и не наше это дело. Пусть первый разобьет ее яйцо, кто без греха.
Так вышло, что одно из яиц подбросила Кукушка в гнездо Соловьихи, а другое – в гнездо Воронихи. Конечно, Соловьиха с Воронихой удивились. Что ж, думаете, они считать не умеют, что ли? Еще как умеют. Хотели сперва выбросить лишнее. Но гнезда их были на соседних деревьях. Глянула Соловьиха на Ворониху, видит, не выбрасывает она чужое яйцо. Стало ей стыдно, и она лишнее из своего гнезда не выбросила. Вот и Ворониха видит, что Соловьиха не выбрасывает ничего из своего гнезда, и думает: «А я что, хуже ее, что ли?», и тоже инородца оставила.
Когда пришло время, вылупились Соловушко и Соку у Соловьихи, а Ворона и Воку у Воронихи. И сразу стали друзьями. Вместе учились летать, вместе наловчились личинки выковыривать и червячков ловить. Вот только когда в школу пошли, произошел у них дележ. Как петь, то не было равных Соловушке. Даже учитель, старый Зяблик, не мог его наслушаться. Бывало, что дежурный по школе Грач уже прочирикает конец урока, а Зяблик всё слушает и слушает.
Но это Соловушка-певун. А вот у Соку и Воку ничего, кроме ку-ку не выходило. А что уж говорить о Вороне. Эх, только «кар» да «кар». Но зато на уроке математики Соку и Воку брали свое. Ворона тоже ничего была, но всё же - не кукушка. Что же касательно Соловушки, то ничего путного он посчитать не мог. Зяблик, когда слушал его ответы, только ворчал: «Поешь ты сладко, да только фальшиво. Ни звука правды. Эх…»
Прошло время, птенцы оперились, подросли, стали каждый жить своей жизнью. Но однажды вспомнили они свое детство, собрались вместе, накрыли пенек червячками и муращками-букашками. Выпили росы, закусили, чем Бог послал, и завели неспешную беседу, что, мол, да как, да где…
Соловушка начал первым.
- Я, - говорит, - собственно, пою. Лунь – тот самый, главный в нашем лесу - любит меня послушать.
- А что же ты ему поешь? – поинтересовался Воку.
- А что он хочет, то и пою. В основном, какой он могучий и добрый, как он бережет всех нас, пташек малых, как мы ему всем обязаны, как все его любят, аки отца родного.
- Так ведь вранье всё это! – прокаркала Ворона.
- Ну и что? – рассмеялся Соловушка, - зато красиво. Я – красиво пою, а он – красивые посылки мне дарит с самыми вкусными и питательными тараканами из заморских лесов. Красота, братцы, требует жертв. Но что это я все о себе да о себе. Вы-то как?
Ворона вздохнула тяжело и прокаркала как-то угрюмо:
- А что я? Питаюсь падалью. Что другие не доели, то и моё.
- А что так? – осведомился Соловушка.
- Да есть у меня дурацкая привычка – правду говорить.
- Понимаю, - проворковал Соловушка, - от правды – одни неприятности.  Некрасивая она, всё кар да кар. За то тебе и кара,- сказал и сладко зевнул.

- Ну а вы, Соку и Воку, что поделываете?
- Счетоводы мы, - ответил Воку.
- Чужие деньги, что ли, считаете? – залился смешливой трелью Соловушка.
- Да нет, не совсем, - пожал крылами Воку, - годы считаем.
- Как это? – удивился Соловушка.
- А так. Сколько прокукуем, столько годков, стало быть, и осталось жить.
- Ух ты! А сколько же осталось, скажем Вороне? – Соловушка хотел узнать о себе, но побоялся.
- А будьте любезны, - молвил Воку, и начал куковать, встал на крыло, и улетел вместе с Вороной, да знать себе, все кукует и кукует.
Слушает его Соловушка, а тот летит в даль и кукует, кукует и кукует.
Осмелел тогда Соловушка и говорит:
- Ладно, давай уже и мне посчитай.
Пожал крылами Куку и только улыбнулся.
- А считать-то и нечего. Дни твои сочтены.
- Как так! Давай, кукуй.
- Кукуй – не кукуй, а красота, построенная на обмане, увядает. Не жить тебе долго.
- А что же вы Вороне насчитали?
- А Ворона правду каркает, пусть и некрасивую, но правду. А правда – вечна. Так что и нам куковать ей не перекуковать!
Молвил и улетел.

А Лунь не прожил и полгода, потому как вороват был, и, когда на заморский лес опять налетел, встретил его там Орел – хозяин тех мест. И был он не рад Луню.
Вот и Соловейка остался без заморских тараканов. От тоски и помер. И остались в том лесу только Соловьи, поющие правду. А кто в том лесу был, тот не тужил, ягоды ел, грибы мариновал-жарил да Кукушек слушал…