Баллада об удачливом визитере

               Если лет двадцать спустя вы решили в места возвратиться,
               в коих, как в радостном сне, ваши детство и юность прошли,
               вспомнить вам, друг, надлежит ту из классики дивную сцену,
               где знаменитый герой в царство мертвых один снизошел.
               В обликах явлено двух нам великое таинство смерти.
               Первый и главный нельзя человеку совсем пережить :
               люди чужие вокруг, на его бездыханное тело
               глядя, друг другу шепнут, что не жив он, а стало быть – мертв.
               Тот же, о ком говорят столь несхожие с истиной речи,
               может быть, слушает их. А быть может уже далеко. 
               Ибо астральных путей нам не счесть, как песчинок в пустыне.
               И по какому ему после жизни пойти суждено,
               кто это может сказать? Зато облик второй и расхожий
               смерти нам слишком знаком. Преходящность всех в мире вещей –
               второстепенная смерть. Уникальны мгновения жизни.
               Всем им присуще лицо. Но часы этих лиц сочтены.
               Разве что память одна бытие их продлить в состояньи.
               Только ведь ясно для всех : это есть их вторичная жизнь.
               Значит, не раз умереть суждено нам по жизни любезной.
               Всех же смертей и не счесть – волновая природа времен
               нас милосердно хранит от покосов той квантовой смерти.
               Но иногда остроту от косы мы почувствуем вдруг :
               так происходит, когда, двадцать лет проведя на чужбине,
               снова в родные места возвращаетесь вы, точно гость.               
               Встретите там вы друзей : тех, с кем в детские игры играли.
               Как изменились они – ведь теперь их почти не узнать!
               Внешность другая у них. Но глаза еще чем-то похожи.
               Разве лишь только глаза. У них семьи и дети давно.
               В поте лица своего они хлеб добывают насущный.
               Снилось такое ли вам? Да и мысли иные у них.
               Также иные мечты. Отношение к жизни иное.
               Если из точки одной, но всего лишь под разным углом
               в двух направленьях идти, пусть не быстро, зато очень долго,
               цели обоих путей мало общего будут иметь
               с точкой исходной. Вот так разошлись вы с былыми друзьями.
               Чем-то похожи они на знакомых и близких теней.
               Но догадались ли вы, что такими же точно глазами
               смотрят друзья и на вас? Вы для них тоже странная тень.
               Кто же спустился в Аид – зададитесь вы важным вопросом?
               Вы или, может, они? Но поскольку роль гостя на вас,
               право имеете вы сопоставить себя с Одиссеем.
               Пусть лишь на крошечный миг... так и действуйте так же, как он!
               Прежде всего надлежит принести вам священную жертву.
               Это уже не овца. Миновали три тысячи лет.
               Жертву бескровную мы да восславим в причудливой песне :
               пусть это будет теперь о душевных делах разговор.
               То, что сближало людей в годы юности памятночуткой,
               будет сближать их всегда как душевной природы закон.
               Если еще и ввернуть в разговор о минувшем детали, 
               те, что известны лишь вам – мы интимными их назовем –
               то это будет как раз угощение жертвенной кровью.
               Вдоволь той крови вкусив, оживили вы юность свою.
               Вот уж блестят и глаза. И улыбка счастливая бродит,
               лицам даря красоту. Ночи б так говорить напролет.
               Но скоро выпита кровь. Обсудили вы все, что возможно.
               Паузы стали встревать в незатейливый ваш разговор.
               Следом стесненье пришло. И глаза ваши поверху бродят,
               точно подсказки ища у предметов, что слушают вас.
               Там и прощания час наступил. Но еще очень долго
               стоя смущенно в дверях вы расстаться не знаете как.
               Гложет вас тонкая мысль, что последнюю может быть встречу
               вы на сутулых плечах прямо в вечность, как гроб, отнесли.
               Ровно в тот самый момент, когда угли от прежних событий
               памятью вы и они перестали любя раздувать,
               кончился древний обряд. И как выйти из царства Аида
               должен был славный герой, так придется покинуть и вам
               прежде родные места, нынче только общенья пространство.
               Ибо уже на глазах превращаются в теней друзья
               ваши. И тень вы для них. Но бывает, что вдруг напоследок
               веское слово о вас вам прошепчет загробная тень.
               Не было мысли у вас, что сказать вам такое возможно.
               В голову вам не пришло видеть в этом аспекте себя.
               Помните только одно : все насквозь видят тени в Аиде.
               Знают они и о вас то, что знать недоступно живым.
               Стало быть вовсе не зря посетили места вы родные
               двадцать годочков спустя. Вам открылся великий Гомер.
               Если ж под самый конец вы еще догадаетесь сами,
               что за Гомером стоит ему равновеликий Будда :
               в жанре немного другом аналитик и жизни и смерти,
               плавный замкнется тогда на себя вами пройденный путь.
               Впрочем, закон есть один : ничего не дает без оплаты
               этот загадочный мир. Так что если уж вам удалось
               опыт великий свершить, да еще без особых усилий,
               знайте, что может вас ждать незавидная в жизни судьба :
               по проторенным путям до скончания века скитаться
               может быть вам суждено. Так, задачки все быстро решив,
               праздно сидит ученик, долгожданный звонок ожидая,
               глядя со скукой в окно и не зная себя чем занять.