Интуиция - рассказ

Дина:
«Мы познакомились с Дэном во время дождя. Знаете, бывает такой летний, тёплый и, вроде бы, случайный, он, на самом деле, чувствуется ещё задолго до своего начала тяжестью нависшего в воздухе душного тепла. Ещё солнечно, но пройдёт всего полчаса и нальются свинцом облака, и вот уже звучит гром, и первые капли срываются с неба...
Это был обычный день, традиционная послеобеденная прогулка.
Стояло лето, мягкое, пряное, наполненное запахами сочной зелени. Блаженная пора, начало каникул. За плечами - третий курс, впереди - несколько недель беззаботного отдыха.
Я отправилась в парк. Традиционная сорокаминутная пробежка, и вот я могу отдохнуть, присев на одну из пустующих скамеек.
В наушниках любимая музыка. Спокойно и хорошо.
Будет дождь. Белые облака уже тянут за собою серые тучи. Надо ждать.
Молодой человек, задумчивый, растерянный идёт по дорожке. Останавливается, обводит скамейки взглядом, смотрит на меня. В одной руке его зонт, в другой - смартфон. Парень робко садится на противоположный край моей скамейки. Увлечён перепиской.
Я жду начала дождя. Молодой человек жадно читает что-то. Наконец, он отрывает своей взгляд от букв, смотрит вверх на тучи и распахивает надо мною свой зонт за несколько секунд до того, как первые капли дождя, крупные, тяжёлые достигают земли.
- Вы зря сегодня без дождевика, - произносит он.
Я только улыбаюсь и пожимаю в ответ плечами.
- Я Дэн, - улыбнувшись, протягивает он мне руку.
- Я Дина, - отвечаю ему я.
Ливень, тёплый, шумный вмиг стеной из светлых струй, скрывают собою кусты, деревья... Колышется листа. Влажные капли воды стекают по моей, вытянутой навстречу потокам воды руки.
- Он скоро кончится, - говорю я.
- Летние дожди коротки, - соглашается Дэн. - Вы студентка?
- Да.
- Я тоже, будущий инженер.
Дождь заканчивается быстро. Земля с жадностью впитав влагу уже отдаёт её обратно паром своего тепла.»
***
Дина:
«Как Дэн понял, что отличается от всех прочих?
Вы были когда-нибудь в казино?
Дэн не любил вспоминать о том, как попал туда, но, тем не менее, я слышала от него этот рассказ несколько раз. Именно там впервые проявились его способности.
Впервые оказавшись в мире азарта, стоя возле порытого зелёным сукном стола, Дэн, не решаясь сделать свою первую ставку, наблюдал за игрой. Это была рулетка. Фишки позвякивали, ударяясь друг об друга. И вот уже закрутилось колесо, и шарик помчался по лакированному кругу... Дэн смотрел на него, на мелькающие чёрно-красные сектора. Видимо, эта черно-красная череда с разнобоем цифр пробудили в сознании Дэна нечто, что стало отличать его от прочих.

Итак, Дэн смотрит на барабан, ход которого уже начинает замедляться, но шарик ещё в движении, он, словно не находя себе места, бежит по кругу. Игроки притихли. И тут, за несколько мгновений до полной остановки колеса, Дэн отчётливо видит ячейку, в которой замирает шарик. Колесо ещё продолжает вращаться, а Дэн уже знает, что произойдёт. Ещё мгновение, и шарик падает именно в предвиденную им ячейку.
Сначала Дэна это позабавило, но потом, когда его предчувствие повторилось в следующем раунде, когда он снова увидел выигрышный номер ещё до остановки колеса, он насторожился. Следующие несколько раундов он неотрывно смотрел на барабан. Шарик продолжал бегать по кругу и каждый раз, за пару секунд до конца игры Дэн ясно видел момент его остановки.
Дэн хотел было сделать ставку, но каждый раз не успевал. К тому моменту, когда он видел результат, приём ставок уже прекращался.
Дэн принялся бродить между столами и, переходя от одной игре к другой, каждый раз отмечал одно и то же - он безошибочно видел результат раньше всех прочих.
Тогда Дэн ещё не осознал, какая способность в нём открылась. Вот так, неожиданно она проявилась и вошла в его жизнь.
В то время он жил не со мной. Его Бывшую звали Ноя. Наверно, она была красива сложена и хороша собой. Дэн никогда не показывал мне её фото, но, думаю, они и сейчас хранятся у него где-то в прежнем альбоме. Я знаю только то, что, когда он после казино вернулся домой, он поспешил рассказать обо всём ей. Ноя сначала не поверила, а потом решила проверить рассказ своего парня. Она достала колоду карт. И вот когда Дэн стал отгадывать в карту за картой за мгновенье до того, как она падала на стол, Ноя поверила в предвидение Дэна. Как оказалось, не только поверила...
Дэн рассказал мне, несколько дней после того случая они жили спокойно. Всё было как обычно, с той лишь разницей, что теперь он мог видеть события за мгновенье до того, как те совершались. Это время было ничтожно мало для того, чтобы успеть что-то изменить, но будущее Дэном всегда угадывалось безошибочно. Это была интуиция. Бессмысленная, но удивительная способность. Интуиция существовала и Ноя решила её в Дэне развить.
Игра в казино не давала ей покоя. Если есть возможность заработать деньги, почему бы не заработать? Была лишь одна загвоздка в осуществлении этого плана - интервал времени, за который Дэн способен был угадать будущее, был слишком мал. Ноя решила увеличить его, развивая в Дэне его предчувствие.
Дэн не сопротивлялся. Он хотел быть с Ноей, та хотела богатой жизни.
Ежедневно по вечерам, по ночам, Ноя тренировала Дэна. Карты, кости... Раз за разом, бесконечно, он должен был угадывать результат. Но сколько бы они не тренировались, ничего не менялось. Интервал времени оставался прежним. Шли месяцы, всё было напрасно. Дэн не смог быть тем, кем хотела его видеть его бывшая.
Дэн мне признавался, что именно в то время он привык жить с ощущением, что мир для него уже иной. Видеть события до того, как они произойдут и не иметь возможности изменить их... К этому надо было привыкнуть. Ладно, если дело касалось ухода с остановки прямо перед твоим носом автобуса или внезапно начавшегося ливня. А каково видеть аварию, падение камня, внезапное пламя огня? Дэн признался мне, что он чуть не сошёл с ума.
Наконец, Ноя не выдержала, она собралась везти Дэна в казино. Он не собирался спускать деньги зная, что не успеет увидеть результат.
Дэн расстался с Ноей. Он этого не хотел, но она, закатив истерику, уехала, отказываясь общаться до тех пор, пока Дэн не найдёт способа зарабатывать своей интуицией.
Не могу сказать точно, как долго Дэн переживал, но, когда мы познакомились с ним, о Ное он уже не вспоминал. В тот момент Дэн был полностью поглощен изучением открывшейся собственной способности. Он рассказывал мне, как мысль понять природу собственной интуиции полностью овладела им. Он стал завсегдатаем форумов, прочитал множество статей и даже несколько книг, но нигде так и не смог найти объяснения тому, что с ним происходило.»
***
Дэн:
«Близился дождь. О том, что вероятность его велика ещё утром можно было узнать из прогноза погоды.
Лето пролетало стремительно. Ещё пара месяцев, и начнутся занятия, курсовые, коллоквиумы.
Мы познакомились с Диной во время дождя. Я шел тогда по парку. Темные тучи уже затянули небо. Новое сообщение. Я достаю смартфон. Сажусь на скамейку, на её краю сидит девушка. Симпатичная. Неудобно тревожить её своим присутствием, но свободных мест поблизости нет.
Новое сообщение от человека с форума. Опять неудача, никто не понимает меня, никто не может объяснить природу интуиции, лишь ложь и домыслы... А она существует!
Будет ливень. Я поднимаю голову вверх и вот уже вижу срывающиеся сверху крупные капли грядущего дождя. Я уже привык. Любое событие я вижу раньше прочих. Я распахиваю над девушкой зонт. Она опрометчиво, проигнорировав прогноз погоды, вышла сегодня без зонта или плаща...
Так я впервые увидел Дину - забавно вытягивающий руки из-под зонта навстречу потоком дождя, а потом мы познакомились. Тогда я даже догадываться не мог о том, какими способностями она обладает. Мы сидели на скамейке, болтали, шёл тёплый летний дождь. Тот самый, который прибивает жаркую летнюю пыль к земле, и, начавшись с нескольких капель, шумный, щедро выплёскивается с небес и быстро утихает. Мы сидели и болтали с Диной прямо под дождём.
О её интуиции я узнал не сразу. Сначала мы просто встречались. Я молчал о том, что способен угадывать события до того, как они совершаться, Дина тоже не упоминала о том, что обладает способностями, превосходящими мои. Мы просто встречались и чувствовали себя друг с другом обычными людьми. Нам было весело и легко. Лишь изредка, я мог заметить, что Дина чувствует грядущие события. Наконец, она мне открылась.
Шёл сентябрь. Наши встречи с Диной вошли уже у нас в привычку. Начался новый учебный год, новый семестр, новое расписание, занятия. Я мотался из одного института в другой - в свой, чтобы прослушать положенное по программе и после этого мчался к Дине. Я решил предложить Дине переехать ко мне.
- Ужасно хочу есть, пойдём, перекусим где-нибудь, - выбежав ко мне, попросила Дина.
Был обычный сентябрьский день. Я по обыкновению встречал Дину на крыльце её института возле ступенек.
- Хорошо, пойдём угощу тебя лазаньей, - согласился я, беря Дину за руку.
Её ладонь была чуть прохладна.
- Лазаньи сегодня не будет, - расстроено произнесла она.
- Дина, ну откуда ты знаешь? В меню всегда стоит лазанья.
- Сегодня не будет...
- Пойдём, проверим, тут недалеко, - предложил я.
Дина только пожала плечами и послушно пошла за мной.
- Нет лазаньи? - уже через пять минут переспрашиваю я у официанта, который вместо объяснения лишь разводит руками. - Лазаньи нет, только пицца.
- Ты будешь пиццу? - спрашиваю я у Дины.
Она утвердительно кивает в ответ. Я покупаю два больших куска.
- Дина, скажи, откуда ты знаешь то, чего другие не знают? - наконец, решаюсь спросить я. - Ты замечала за собой это?
Она утвердительно кивает головой.
- Ты обладаешь интуицией, - констатирую я.
Дальнейший рассказ Дины удивителен и странен, как показался бы странным и Дине и мой рассказ о себе.
В тот вечер Дина поведала мне, что свою способность она обнаружила давно. Тогда она ещё училась в школе. Первый предсказанный дождь, предсказанный гром, первое несчастье... Её интуиция обнаружила себя в день аварии родителей, когда она так и не смогла упросить их остаться дома. Они не послушались, в тот день отца её не стало, а мать ещё долго болела. С тех пор Дина стала чувствовать ещё утром, что произойдёт днём. За несколько часов или даже дней, она могла предугадывать события. Сначала это мало кого волновало, но потом, она стала пугать детей в школе, когда просила что-либо делать или не делать, ссылаясь на грядущие события. Мать увезла её в другой город, они сменили дом, и там Дина жила как обычный человек, не делясь с окружающими открывшимся в ней талантом.
А потом она встретила меня. То, что мы познакомимся во время дождя, она знала ещё утром, и уже тогда она знала, что в этот день ей можно будет выйти на улицу без зонта. В отличие от меня Дина разобралась с природой собственной интуиции. Её мозг способен был обрабатывать информацию быстрее, чем у вех прочих. Дина была уникальна. Всё, что улавливали её чувствительные органы чувств, мозг тут же связывал в единую модель. Так она видела всё раньше, чем прочие. Любой факт, любая новость, любое слово тут же в её голове обрабатывались и занимали своё место в общей картине вещей. Дина не просто видела, она чувствовала этот мир. Поступающая информация обрабатывалась молниеносно, благодаря чему Дина могла с уверенностью сказать, что произойдёт. Так и в тот день, когда мы с ней познакомились, само лето, перистые утренние облака и шелестящие под первыми порывами северно-западного ветра листья нашептали ей о том, чтобы она не брала с собою ни дождевика, ни зонта и ждала. Множество людей в парке, занятые скамейки... Ей нужно было просто дождаться моего появления. Она не знала, кем буду и как я буду выглядеть я, но мозг её кричал о том, что с этого дня она уже не будет одинока.
Вы верите в судьбу? Я, пожалуй, нет. Но то, что два человека с разными видами интуиции встретились вместе, наверняка, было не случайно.
***
Дина:
«Я везла Дэна к Доктору, так я называла того человека, который в своё время помог мне понять природу моей собственной интуиции. Дэн хотел разобраться в своей, и я предложила... Моя интуиция не была похожа на ту, которой обладал Дэн. Я не умела со стопроцентной вероятностью предугадывать события непосредственно перед самым их свершением, но я чувствовала, что в этом может помочь нам Доктор.
- А, пришли, ну проходите, - пригласил рукой в своё жилище тот, кого я и прочие называли просто Доктор.
Дэн недоверчиво покосился на меня. Вероятно, его смутил неопрятный вид, потёртые джинсы и взъерошенные косматые волосы Доктора, но мы все-таки прошли.
- Так ты тоже интуит? - спросил Док у Дэна, и, не дождавшись ответа, уже продолжал. - Я редко занимаюсь подобными вещами. Обычно все, кто заявляют о своей яко бы интуиции, оказываются просто психически больными, кроме Дины. Извини, проверять тебя будем довольно жёстко.
Док уже подключал к голове Дэна аппарат.
- Я буду проверять твои психо-эмоциональные импульсы пока...
Это «пока» я хорошо знала. Доктор и со мной проделывал это, когда я растерянная, измученная своими предсказаньями и догадками пришла к нему за ответом. Он погружал людей в глубокий гипнотический сон, чтобы разобраться с тем, что в обычном состоянии человек был вспомнить не в силах.
Я хорошо помню тот наш первым с Доктором сеанс, когда он, дав мне установку запомнить всё увиденное, погрузил в гипнотический сон. Я вернулась в утро того дня, когда произошла авария с машиной родителей. Вот чей-то телефонный звонок, опрокинутая чашка, несколько капель дождя на асфальте, отстающие от электронных значений времени стрелки механических часов... Полная луна на утреннем небосводе, подъехавший на минуту раньше к остановке автобус, мамин кофе, чуть горче, чем обычно, и воздух влажный и тяжёлый. Всё это сползается вместе, складывается в единую картину, пока я сижу за столом нашей квартиры этим только ещё начинающимся днём. Я ясно вижу каким он будет - волнение отца, изменившуюся обстановку на дороге, надвигающийся дождь... Я не могу объяснить этого родителям, но я чувствую, что в этот день случиться что-то дурное. А на самом деле в моей голове к этому моменту уже крутится полный объёмный план всего того, что я видела, слышала, ощущала...
Теперь же спит Дэн, его сон продлиться долго, а Доктор в это время будет стимулировать импульсами его мозг. Шлем, странный и нелепый, с проводами и зонами контактов сковывает голову Дэна, а тот спит... Нет, это не спокойный сон младенца, не безмятежный сон... Мышцы Дэна то сжимаются, то расслабляются в потоке его сновидений, веки вздрагивают, вены пульсируют. Он спит, спит тревожно, каждую секунду грозя встретиться с пробуждением. Наконец всё окончено. Доктор выводит иглу из вены Дэна, снимает шлем. Дэн пробуждается.
- Я всё понял, понял, - твердит он, хватая меня за руку.
Мы уходим. Доктор ни о чём не спрашивает, он лишь сует в карман протянутую ему Дэном заслуженную оплату.
Мы выходим на улицу. Уже вечер, темно.
- Дина, я вспомнил кое-что. Мне надо вернуться в интернат. Ты поедешь со мной? - спрашивает меня Дэн. - Ответ там.
- Что ты видел во сне?
- Немногое, - хмурит брови Дэн. - Но за ответом надо вернуться в моё детство. Помнишь, я рассказывал про интернат.
- Что ты видел во сне?
- Немногое... Я видел стены, их я уже никогда не забуду. Я уверен, это были стены коридора интерната. Ответ там...
Про детство Дэна я знала мало. Он воспитывался в интернате. Прежние друзья покинули то место намного раньше него. Дэн же ушёл оттуда всего лишь несколько лет назад.
- Этот коридор показался мне знакомым. Почему он привиделся сейчас мне?
- И больше ты ничего не видел?
Дэн расстроено покачал головой.
- Ничего, только длинные, серые стены... Они там, в интернате. Я смутно вспоминаю их и та дверь, она точно там, её я помню... И там был ещё кто-то, я не видел, но чувствовал присутствие кого-то другого...
- Я поеду с тобой, - ответила я.
Я знала, что всё, что увидел Дэн во сне, устроенным Доком, имеет значение. Серые стены показались ему не напрасно».
***
Дина:
«Был серый осенний день, мокрый и унылый. Один из тех, которыми так богат октябрь.
Отпросившись сегодня с занятий, мы ехали в интернат, где воспитывался раньше Дэн.
Тот сдержанно встретил нас высокими стенами бетонного забора.
- Зачем такие прочные? Воспитатели боялись, что вы сбежите? - поинтересовалась я.
- Наверно, - ответил Дэн. - Но я не помню, чтобы кто-то бегал.
Видя мрачную серую коробку здания интерната за металлическими воротами, в это верилось с трудом.
Нас впустили. Дэну пришлось долго объяснять кто он. Охранники куда-то звонили, что-то выясняли. Когда, наконец, досмотрев наши вещи, нас впустили на территорию интерната, перед нами предстал пустырь. Здание возвышалось посреди абсолютно голой местности, с огромной забетонированной площадкой.
- Здесь раньше было всё не так... - пробормотал Дэн.
Мы пошли по единственной дороге, ведущий к зданию, бывшему когда-то Дэну домом.
- Здесь росли деревья, кусты, был сад... был пруд... - бормотал Дэн. - Как всё изменилось... Где же они теперь гуляют?
Нас окружала лишь серая унылая грязь. Размякшая после дождя земля грозила испачкать и поглотить любого, кто хоть на шаг оступиться и сойдёт с дороги.
Подойдя ко входу, Дэн остановился, он, казалось, что-то вспоминал.
- Нет, не помню этих дверей... Наши были другие, не такие крепкие... Пойдём.
Тут дверь сама открылась, и подросток с солдатской выправкой в осанке жестом пригласил нас зайти, он впустил нас и закрыл на замок за нами дверь. Мальчик повёл нас по серым, мрачным коридорам. Я ждала, что Дэн вспомнит по своему сну эти стены, но он не издавал ни звука. Наконец, мы вошли в просторный кабинет.
- Можешь оставить нас, Максим, - сказал человек за столом приведшему нас парню.
Тот, не сказав ни слова, послушно развернулся и удалился той ровной походкой, которая, как мне кажется, отличает военных людей от прочих. Человек за столом тоже был похож на военного - ровная осанка, строгий, полный власти взгляд.
- Вы бывший воспитанник? - спросил человек.
- Да, - подтвердил Дэн.
Под руками человека за столом я заметила толстую папку с именем и фамилией Дэна.
- Зачем вы здесь?
- Захотелось увидеть место, в котором прошло детство... - начал Дэн. - Думал встретить тут учителей или бывших друзей.
- Вы ведь ушли из интерната пять лет назад...
- Верно, - ответил Дэн.
- С тех пор многое изменилось.
- Я заметил. Я помню здание окружал сад. Теперь же его нет...
- Деревья погибли, - пояснил человек за столом.
- Все? - удивился Дэн.
- Все. Клещ напал. Пришлось все выкорчёвывать. Сад мы убрали. Преподавательский состав тоже полностью сменился.
- Что, никого не осталось? - удивился Дэн.
- Никого, все ушли. У нас изменилась учебная программа. Прогресс не стоит на месте. Новые методы обучения, прежние учителя не справились, предпочли уйти.
- Странно, прошло всего лишь пять лет... - пробормотал Дэн.
- Это большой срок. Да и прежних друзей вы здесь вряд ли найдёте, мы не отслеживаем воспитанников после того, как они покидают стены нашего интерната.
- И что, ни о ком из них у вас не сохранилось сведений? Есть хоть какие-нибудь их контакты, телефоны, адреса?
- Мы не занимаемся этим. Так что боюсь, вы зря поддались приступу собственной ностальгии. Максим проводит вас до двери.
Похоже, нам надо было убираться отсюда. Я уже поняла, что интернат с его воспитанниками отдали военным. Дети, живущие теперь здесь, воспитываются для каких-то их целей. Скорее всего, из них теперь готовят солдат. И бывший сад они сровняли с землёй, чтобы превратить его в полигон, а за окном в кабинете директора виднелись спортивные снаряды и макеты боевых машин...
Дэн, видимо, не хотел уходить, но я поспешила потянуть его к выходу. Я уже знала, что всё самое интересное ещё должно случиться...
Мы вышли в коридор. Тот же подросток, Максим, вел нас к выходу, когда где-то сбоку послышался шорох.
- Пс-пс... - пытался кто-то обратить на себя наше внимание.
Невысокий худощавый человечек, лысенький, с глубокими складками на оживлённом лице жестом звал нас.
Дэн обернулся. Пару секунд он, не отрываясь, смотрел на зовущего нас, а затем глаза Дэна просияли.
- Соловей, ты?! - поддаваясь общей обстановке скрытности, шепотом произнес Дэн.
Человек только ещё сильнее замахал рукой, увлекая нас за собой. Через пару секунд мы, проскользнув в открытую для нас щель дверного проёма, оказались в небольшой комнатке. Звавший нас закрыл за нами дверь.
Тусклый свет не имеющего окон пространства исходил от пары десятков мониторов, транслирующих изображение снимавших здание интерната камер. На одном из них мы видели, как наш подросток-провожатый Максим, не заметив нашего отсутствия, неуклонно двигался к двери выхода.
- Бедный малыш... - сокрушённо произнёс тот, в ком Дэн узнал своего бывшего одноклассника. - Очень короткая память у этих ребят. Сейчас откроет дверь, закроет и даже не вспомнит о том, что должен был довести до неё вас».
***
Дэн:
«Когда я увидел Соловья там, в интернате, я был поражён. Нет, не столько изумило меня то, что вопреки словам директора, прямо возле его дверей отыскался тот, кого я хорошо знал. Удивил меня внешний вид моего одноклассника. Я так и не смог вспомнить его настоящего имени, мы прозвали его Соловьём за то, что, уснув он издавал свист.
В том, что передо мной был именно Соловей, я не сомневался. Но он был невероятно стар! Не знай я того, что мы с ним ровесники, я решил бы, что это какой-то восьмидесятилетний старичок решил подработать в интернате сторожем. Лысая голова, глубокие морщины, по-старчески костлявые руки, но его глаза... Они-то и выдавали в нём прежнего Соловья, такие же пытливые и по-детски озорные...
В этой комнате, увешанной мониторами слежения, мы могли оставаться незамеченными. Соловей был тем, кто осуществлял наблюдение за всеми помещениями интерната.
Соловей суетился. Шустрый, беспокойный, он, похоже, был нам несказанно рад. Вероятно, он давно не принимал гостей. Он сгрёб какие-то бумаги со стола, попытался засунуть в ящик недоеденное печенье...
- Я уже и не надеялся встретить тут кого-то из наших... Этот новый директор сказал, что не знает где вы... - начал я.
- Новый? - оборвал меня Соловей. - Ты действительно не помнишь его?
Я мог только отрицательно покачать головой.
- Вот это тебя обработали... - остановил меня Соловей. - А я-то думал, тебя это не коснулось...
- Что это?
- Ты правда ничего не помнишь? - забыв о своей суете, принялся расспрашивать меня Соловей.
- Я многое помню, - стал уже обижаться я.
- Да вы садитесь, садитесь...
Мы сели друг напротив друга. Дину Соловей усадил на единственный в комнате мягкий стул.
- Ничего ты не помнишь, - начал Соловей. - Что ты мог вспомнить? Парк, сад... Да не было тут никакого сада. И директор это не новый, а прежний. И учителей у нас никогда не было, здесь всегда всем заправляли военные. Им выделили деньги на нашу программу. Они привезли сюда учёных... В нас, детях, развивали интуицию. Теперь они воспитывают других детей. А из наших ровесников... Да их уже никого нет в живых. Остались только ты, да я. Ты - потому что на тебя не подействовали их препараты, а я остался жив только потому, что прореагировал на препараты слишком быстро, и когда пришло время, я уже перегорел, отработал своё... Вот и держат теперь меня под присмотром здесь. Мы с тобой, можно сказать, первый и последний, - Соловей хихикнул. - А между нами никого нет, в живых никого не осталось. Я отслеживал всех, умирали все, раньше или позже. Кто сам, пока ещё был здесь, не выдерживал действия «лекарств», а кто-то уже там, на службе.
- Да о чём ты толкуешь?! О чём ты говоришь?
Соловей достал из кармана кубик для игры в кости и кинул его на стол.
- Видишь, сколько выпадет? - спросил он.
- Пять, - успел ответить я, когда кубик остановился.
- Значит все-таки проявилось... - довольно ухмыльнулся своей догадке Соловей. - Так вот почему ты здесь, - дружески хлопнул он меня по полечу, - ты пришёл получить ответы на свои вопросы...
- Я видел стены интерната в своём сне, в гипнотическом сне, сеанс которого мы затеяли, чтобы разобраться с моей интуицией, - признался я.
- Всё правильно, - подтвердил Соловей. - Наверно ты увидел тот коридор, который вёл в бункер. Там мы и жили. Там они вводили препараты... Ну надо же, все-таки открылась в тебе интуиция! Столько бились над этим, а ты всё никак...
- Подожди, ты хочешь сказать, что мои способности созданы кем-то специально? Ты не шутишь?
- Это целая программа. Сейчас попробую тебе всё объяснить.
Соловей снова засуетился. Вот уже в руках его появился старый, наполовину источенный карандаш.
Дина спокойно сидела рядом со мной, я приготовился слушать.
- Наш интернат был особенным. Мы все были детьми-сиротами, не имеющими родных, а потому стали хорошим материалом для всевозможных опытов. Запертые здесь, мы даже не понимали того, что происходило с нами. Ты и я вошли в группу подростков, на которых отрабатывался метод обострения интуиции. Сейчас ты всё поймёшь... Вот смотри.
На каком-то грязном, попавшемся ему под руку листке, Соловей нарисовал круг.
- Смотри, это наш земной шар, - взволнованно продолжал он. - А вот это всё, - он указал на всё пустое пространство вокруг круга, - это некая информационная среда. А теперь смотри, наша Земля вращается вокруг своей оси, плюс она ещё и движется в пространстве... Получается, что за пару секунд мы все, вместе с нашей планетой проходим некое расстояние. А теперь самое интересное, смотри сюда.
Соловей нарисовал жирную точку на окружности, изображающей земной шар.
- Это некое событие, совершившееся в пространстве и во времени. Итак, оно совершилось и отпечаталось в информационной среде. Штука в том, что Земля и информационная среда, похоже, движутся с разными скоростями, может даже в несколько разных направлениях, точно не скажу, но смотри, ты уже догадываешься что получается?
Соловей нарисовал стрелку и ещё один круг с жирной точкой на окружности, поставил на нём цифру «2».
- Земля несётся, а информация о событии остаётся вот в этой точке, - он указал на первый круг. - Вся задача в том, как из этой точки в пространстве, - Соловей указал на второй круг, - считать информацию о свершившемся событии, - Соловей снова указал на первый круг.
- Ерунда, это невозможно! - вырвалось у меня.
- Возможно! - ещё больше оживился Соловей. - Наши органы чувств, ну при соответствующей подготовке, способны видеть те события, которые уже произошли. Понимаешь, мы способны чувствовать некий временной шлейф, который остаётся в информационной среде. Мы воспринимаем реальность такой, какой привыкли, только лишь потому, что наши органы чувств выравнивают временную разницу между движением среды и планеты. А теперь представь, если повысить чувствительность человека, что произойдёт? Понимаешь? Правильно, он начнёт видеть то, что уже произошло, то, что для всех прочих является будущим, потому что все остальные этого не видят.
- Это то, чему нас тут учили?
- Не учили, скорее тренировали... Изобрели медикаментозные препараты, повышающие уровень чувствительности и опробовали их на нас. Хотели создать из нас бойцов, видящих события заранее. Ну, например, траекторию движения снарядов, начало огня... Ты только представь солдата, который знает, когда в него выстрелят.
- Это невероятно! Они использовали нас, как лабораторный материал...
Соловей только пожал плечами.
- А кто бы за нас вступился? Здесь были собраны те, кто лишился родителей. Только те, у кого нет близких родственников, нет семей. Понимаешь, каждый из нас был одинок и прочему миру совершенно безразличен. Мы стали частью оборонного комплекса страны. Нас некому было защитить, некому было вспомнить о нас, да, наверно, никто и не знал, что мы вообще живы, что мы существуем...
- Подожди, но выходит у них... вернее, у нас, - поправился я, - получилось?
- Ну как видишь, твоя интуиция тому доказательство. То, что существовало в теории, подтвердилось нами на практике. Мы способны видеть события максимум за доли секунды до того, как те произойдут. Но толку? Это время слишком мало и бесполезно... Зато побочные эффекты от препаратов слишком серьёзны. Тебя спасло то, что ты единственный из нас никак не прореагировал на так называемые «лекарства», которые вводились нам литрами. Твои органы чувств не развивались. Тебя держали дольше всех, но интуиции от тебя так и не дождались.
- Но почему я этого не помню? Не помню ни опытов... ничего.
- Блокираторы памяти, они вводят их всем, чтобы глушить нежелательные воспоминания. Вводят специальное лекарство, подавляющее имеющиеся нейронные импульсы и генерируют потом в твоей голове импульсы новые. Тебе кажется, что ты что-то помнишь, но это не настоящая действительность. Страхуются, чтобы ты не вспомнил и не рассказал потом, что тут произошло и происходит.
- А как же ты? Откуда ты всё это знаешь?
- А что я? Посмотри на меня. Я старик. Мне жить осталось лет пять. Меня уже не страшно выпустить к обычным людям. Кто мне поверит? Ты наверно не помнишь, но я был первым, у кого проявилась интуиция. Мне тогда было девять лет. Первых же доз препаратов мне хватило. Я стал видеть то, что вы пока не видели. Я был первым...
Соловей глубоко вздохнул.
- Меня сразу же отправили, что говорится, на передовую. Не хочу называть тебе те места, где я был... Где меня только не тестировали. Мальчишкой я попал в самое пекло военных событий. Теперь и сам рад, что многого не помню, забыл... Это был кошмар. Мало того, что на каждом шагу видел смерть, так и меня самого, ради тестов отправляли туда, где опаснее всего. Был ранен несколько раз... а потом меня вернули. Забраковали... Время интуиции было слишком мало. Когда я снова оказался здесь, многие из нашего класса уже обладали такой же способностью. Но эти пресловутое время... Никто не смог преодолеть необходимый для изменения будущего предел. И тогда нам начали вводить всё новые и новые препараты. Моя интуиция, как быстро она проявилась, так и раньше, чем у всех прочих, угасла. Ничего не помогло. Может поэтому они и бросили обкалывать меня, поэтому и остался жив... а вот все остальные... Короче, сейчас из всего класса в живых остались только ты, да я...
- Как же так?
- А вот так! Бились над повышением чувствительности и увеличением периода отклика, вот и угробили всех. Знаешь, тебе повезло, что ты тогда не прореагировал на препараты, тем и спасся».
***
Дина:
«Когда мы оказались в маленькой комнатке, увешанной мониторами, в которую привёл нас одноклассник Дэна, «Ничего не помню... Представляешь, ничего не помню», - то и дело бормотал Дэн.
- Мы и не должны были ничего помнить, - отозвался на его слова тот, кого Дэн называл Соловьём. - Смотри, вспоминаешь?
И Соловей вывел на один из мониторов изображение серого коридора.
- Дина, гляди, - оживился Дэн. - Это же те стены, что видел я во сне... а вот дверь...
- Это дверь в лабораторию бункера. Её я вспомнил давно. Находясь здесь, удалось многое разведать. Так и узнал о том, что сейчас тебе рассказываю. Мы же пока были подростками сути опытов не знали...
Моя интуиция подсказывала мне, что Соловью можно было верить, во всех своих догадках и словах он был прав.
- А теперь видишь, что здесь происходит? - продолжал он. - Новые эксперименты. Интуицию сочли малоперспективным направлением, сейчас работают над другими «полезными» характеристиками интеллектуальных бойцов - развивают детям ум. Знаешь, скажу я тебе, у нынешних воспитанников в башке не мозги, а настоящий компьютер. Им там и чипы какие-то вживляют, и всякую другую дрянь. Ух, они такие расчёты делают в уме, закачаешься! Они теперь события не предвидят, как мы, а просчитывают... На много ходов вперёд рассчитывают возможность каждого события и так узнают будущее. Только с памятью беда. Ничего не помнят, забывают сразу же... Перегрузили им мозг. Скажу тебе так, угробят они и этих детей. И меня они погубили. Видишь, что со мной творится, - при этих словах Соловей провёл рукой по своей лысой голове. - Запустили мне процессы старения, теперь не остановишь. Не уследил я, даже не знаю, когда со мной они это сделали, когда это произошло... Эх, всё в моём организме происходит слишком быстро! Быстро интуиция раскрылась, теперь вот быстро старюсь. А ты... Ты лучше уезжай и держись подальше отсюда. Они думают, что ты ничего не помнишь, сделали тебя единственным выпускником интерната, тебе это только на руку. И об интуиции твоей они ничего не знают. Тебя отпустили только потому, что сочли полностью неперспективным, вот и пользуйся своей свободой. Уезжай!
Покидали мы убежище Соловья со смешанным чувством. С одной стороны, мы узнали то, зачем приехали, но с другой стороны, правда, которую мы узнали, таила для Дэна большую опасность.
- К воротам идите быстро. Потом подменю записи с камер, я регулярно проделываю такое, никто и не узнает, что мы с вами виделись, - сказал Соловей, закрывая за нами дверь.
Было жаль и его, и тех ребят, что оставались в здании, и тех, которые учились когда-то здесь с Дэном.
Дэн торопился, наступил случайно в грязь, оглянулся на двор, и, не увидев ни сада, ни пруда, которые, как ему казалось, он помнил, заторопился к выходу».
***
Дэн:
«Был обычный весенний день, очередной в цепочке прочих и по-своему неповторимый.
- Возьми зонт, - сказала мне Дина.
Солнце. На небе ни облачка, но, если Дина сказала, значит, будет дождь. Она не ошибается.»
Дина:
«Солнечный свет, яркий и жаркий осветил сегодняшнее утро, но как же обманчиво это синее небо, этот ясный весенний день. Не пройдёт и трёх часов, как белые облака приведут за собой серые тучи. Сегодня будет дождь, я знаю это.»
Дэн:
«Я разгадал природу собственной интуиции, и я жив. Я привык видеть события раньше всех и это здорово! Не знаю, есть ли кто-то на свете, такой же, как я, но есть Дина. Она обладает той способностью, которую не смогли пробудить в нас никакими экспериментами и опытами.»
Дина:
«Моя встреча с Дэном - лучшее, что дала мне моя интуиция. Мой мозг, способный просчитывать всё в мелочах, до встречи с Дэном не сделал меня счастливой. К чему знать будущее, если рядом нет человека, способного поверить твоим словам о грядущих событиях? Не знаю, есть ли где-нибудь в мире кто-то, обладающий способностью, аналогичной моей, но моя интуиция теперь дополняет интуицию Дэна. Мы вместе и это замечательно.»
Дэн:
«Вот и полдень. Серое небо готово пролиться на улицы, намочить машины. Прохожие торопятся укрыться, но нет, пока рано. Как жаль, что они не видят всего того, что вижу я. Спешить некуда. Капли дождя хранятся пока ещё где-то там в нависших над землёй тяжёлых тучах...
Большой удачей виделось мне теперь то, что я, обладая не присущим прочим умением, могу вести обычную жизнь. Никто не разлучить меня с Диной. О нас никто не узнает. Я буду осторожен. Интуиция бесполезна, когда нет времени что-то изменить в увиденном будущем, но опасна, когда есть люди, готовые ради собственных интересов пытаться использовать твой дар. Пусть лучше я для всех останусь обычным, ничем не примечательным человеком и сохраню жизнь... У меня есть Дина. Что может быть лучше её улыбки?»
Дина:
«Мы идём по улице. Рука Дэна тёплая и такая родная. Он смотрит на небо и вот, наконец, не дав первым каплям дождя коснуться нас, улыбнувшись, открывает надо мною зонт.
Интуиция - способность настолько же полезная, насколько и бессмысленная, если у тебя нет сил изменить будущее. Не просто убедить людей поверить в твои способности, зато легко стать тем, кого они будут бояться и из страха уничтожат.
Я крепче прижимаюсь к Дэну, прохладно, но дождь скоро закончится. Мне хочется притаиться, стать незаметной, чтобы не потерять то счастье, что есть у нас. Пусть никто о нас не узнает...»
2016