Мунтант

«Ты разве человек? Ты – не человек. Ты из банной мокроты завелся…».
Ф.М. Достоевский. «Бесы»

Однажды ситуация в Российской Империи сложилась так, что проблема государственной безопасности страны перед лицом укрепляющегося Запада заставила русского царя Петра Первого задуматься о модернизации России.

Понятно, что собственных процессов технического развития в России не было. А потому молодой царь обратил свои очи все к просвещенному Западу. Он решил перенять европейскую программу модернизации. Иначе говоря, положить чужое в основание своего и на этом фундаменте строить будущую империю.

После этого, как полагают некоторые ученые, и начал кривиться российский путь, разбивающий общество все больше и больше. А все потому, что новое было не до конца понято и принято, а старое не до конца изжито.

В результате западную программу модернизации поняла и приняла только российская элита. А масса осталась лежать в русле старой традиции. В результате и пошел в России культурный и социальный раскол.*
________
* А перед этим была еще в 17 веке и религиозная модернизация, когда Россия раскололась на нововеров и староверов.
________

Общество разделилось. Между верхами и низами пролегла пропасть. Сообщение между этими частями прекратилась. У них была не только разная культура, но и разный язык. Знать заговорила на немецком, французском и английском языках. А народ остался в старой парадигме.

Так появился РУССКИЙ АРХЕОМОДЕРН – смесь «французского с нижегородским». Точнее сказать, не модерн и не архаика, а нечто гибридное, что в традиционной Руси было принято называть УРОДОМ.*
________
* В чистых с этнической точки зрения русских племенах уродов не было. Одноплеменники жили на одной территории и почитали общего бога Рода. Но пришло время, когда в отдельные племена начали проникать инородцы. В результате появлялись семьи, где мать почитала одного бога, а отец другого. От такого брака рождались полукровки, у которых не было крепкой веры. А отсюда уже было недалеко и до появления, так называемых, граждан мира, у которых не было ничего святого. Этих метисов на Руси и называли УРОДАМИ, сторонясь их и часто изгоняя из племени. Поскольку полукровки являлись мутацией, сбоем в родовом геноме.
________

Что такое РУССКИЙ АРХЕОМОДЕРН, который не является ни настоящим модерном, ни настоящим традиционным обществом? Его можно назвать УРОДОМ-ПОЛУКРОВКОЙ – обществом абсолютно дезориентированнном в своих настоящих целях, сбившимся с дороги, расколотым, потерявшим свои корни и, не понимающим, куда идет.

Это общество и породило тот тип человека, которого сегодня принято называть либералом-демократом. Хотя, в действительности, никакой он ни либерал и никакой не демократ, а полностью потерявший себя человек, который из чувства паники всегда ищет, как бы ему прислониться к настоящему модерну, перенять его, при этом, в корнях оставшись русским.*
________
* В этом смысле показательна пара Пугачевой с Галкиным, решившим эмигрировать в Израиль. Приехав туда, они решили не ждать, когда им позволят иметь израильский паспорт и получить его мошенническим путем. Они соблазнили миллионной взяткой группу чиновников, после чего глубокой ночью им были вручены израильские паспорта. Однако мошенническая сделка была раскрыта, в результате чего чиновники были изгнаны с работы и теперь им грозит уголовное наказание за нарушение законов страны. И вот это безобразие в стране, где почитают законы, учинила нечистая археомодернистская парочка, принадлежавшая к российской элите, которая явилась со своими суконными рылами в Израиль для того, чтобы навязать стране, в которой торжествует модерн, русское традиционное взяточничество. Вот именно это и является признаком уродства, мутации, за что в израильском обществе сурово карают.
________
 
Так вот... Именно тогда, когда русский полукровка пытается изображать из себя модернового (или теперь уже пост-модернового)иностранца, и выявляется урод – некая нечистая компромиссная фигура, которую Достоевский в романе «Бесы» назвал Смердяковым. Незаконнорожденным сыном Федора Павловича Карамазова от юродивой нищенки Лизаветы Смердящей. Это - парадоксальная русская фигура западного лакея, который ненавидит всё русское.

«Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна, - говорил Смердяков. - (…) В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

И далее:

" -- Когда бы вы были военным юнкерочком али гусариком молоденьким, вы бы... саблю вынули и всю Россию стали защищать.

-- Я не только не желаю быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с.

- А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?

- Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона... и хорошо, кабы нас тогда покорили..." [40].

Кого-то напоминают нам эти речи, не правда ли? Ба, да ведь это наши «либералы-смердяковы» порой разрождаются такими бессмысленно-уродливыми вопросами: «А надо ли нам было защищать Ленинград?», «А вот, если бы мы сдались немцам – сейчас бы баварскую колбасу трескали»…

И это не простое западничество – это смердяковщина в чистом виде.

А что такое «смердяковщина» по-простому? Это когда человек собственное лицо утратил, а для западного рылом не вышел. Вот и родилось НЕЧТО БЕЗ-ОБРАЗНОЕ – ни уха, ни рыла.

Павел Смердяков в романе Достоевского, разумеется, крайний западник, который в своем восхищении перед всем  европейским, готов уничтожить свое собственное.*
________
* Помните, как Солженицын, дорвавшись со своим суконным рылом до американского Конгресса, призывал тамошнюю публику сбросить на свою Родину и на свой народ ядерную бомбу? Такое ему простить могли только такие же уроды-либералы, как и он сам. Но не народ, который величает его "предателем". Вот такие они – без-образные уроды, порожденные ложным обществом археомодерна. Но идеалы элиты и народа сильно разнятся.
________

 Посмотрите только, как говорит о европейцах Смердяков, сравнивая «ихнее» и «нашенское»:

«Тамошний [т.е. иностранец] в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в своей нищете смердит".

Дальше я процитирую работу А. Дудина «Археомодернизм»:

«Здесь показательно, что Смердяков частично критикует и самого себя, свою русскую природу. Смердела, судя по уничижительной кличке, и его юродивая матушка, и сам он смердит изнутри, в соответствии со своей фамилией, но старается заглушить смердение духАми и замаскировать лаковыми туфлями.

Это образ русского лакея, бастарда -- социальной фигуры, зависшей между барином и простолюдином, существа, глубоко больного, искореженного, расстроенного, но вместе с тем страдающего и мучающегося, а также мучающего других. Это и есть гибрид, типичный образ, концентрирующий основные свойства русского архемодерна.
 
Эту особость смердяковской породы отмечает у Достоевского старый слуга Григорий, вырастивший Смердякова. Русский слуга - как представитель традиционного архаического русского общества-  в романе Достоевского противопоставляется русскому лакею.

Осознавая патологичность русского лакейства, социальной смердяковщины как метафизического явления архемодерна, Григорий еще в детстве Смердякова настаивал на том, чтобы его не крестить: "Потому что это... дракон... смешение природы произошло".

Это… «смешение природы», причем, «смешение» патологическое, противоестественное, эстетически отвратительное и этически отталкивающее (Смердяков окажется в романе отцеубийцей), и есть формула русского археомодерна. Это отвратительный ГИБРИД АРХАИЗМА С СОВРЕМЕННОСТЬЮ, осуществленный в ущерб обоим составляющим, ПРИВОДЯЩИЙ К ИЗВРАЩЕНИЮ И ВЫРОЖДЕНИЮ И ТОГО И ДРУГОГО.

Старый русский слуга подозревает, что тип российского лакея, идущий ему на смену, несет в себе колоссальную АНТРОПОЛОГИЧЕСКУЮ УГРОЗУ. Развивая тему «дракона», «смешения природы», Григорий прямо в лицо сообщает Смердякову:
«Ты разве человек?... Ты не человек, ты из банной мокроты завелся, вот ты кто».

Это не просто раздраженная метафора, это важнейшее прозрение в область социальной антропологии.
Смердяков (российский лакей и прототип русского либерала), на взгляд типичного представителя  архаической Руси, «не человек», а «нечисть» - злое демоническое существо, родившееся из «банной мокроты»...

Самое важное при этом, что выродок Смердяков – абсолютно автохтонный русский выродок.

Его «западничество» не является причиной его вырождения, напротив, вырождение, свое, глубинное, толкает его из осознания собственной патологии и отвращения к своему и всему окружающему – к поклонению перед «другим». В данном случае перед Европой, возводимой в идеал.

В СМЕРДЯКОВЕ И РУССКОМ АРХЕОМОДЕРНЕ ЦЕНТРАЛЬНА НЕ ЛЮБОВЬ К ИНОМУ, НО НЕНАВИСТЬ К СВОЕМУ. Это и отличает русский археомодерн от колониальных и постколониальных аналогов.*
________
В колониальной Индии или рабовладельческой Бразилии модерн, воплощенный в правящем классе европейских колонизаторов, был… бедой, имевшей внешний характер. И хотя постепенно колонизация проникла вглубь, породила прослойки коллаборационистов, имитаторов и трансгрессоров, - она всё же не несла в себе глубинного раскола сознания народа и ненависть его к своей идентичности. И хотя это было подобно стихийному бедствию, тем не менее, не имело эндогенных культурных корней.
________

Искусственная же вестернизация русских, начиная с Петра I, порождала чувство внутренней измены общества самому себе, своим корням, и «оборонительный», «вынужденный» характер такой модернизации, быть может, рационально внятный только элитам, широким массам объяснить было невозможно. (Тем более, было не понятно, почему надо было обязательно «выплескивать ребенка вместе с водой» -- жертвовать идентичностью ради сомнительных благ технического развития).
До масс доходил лишь осмысленные по-смердяковски самоотчуждение, раскол сознания, внутренняя ненависть и брезгливость к самим себе.

Иначе говоря, Модерн воспринимался в России не как таковой, а как мера унижения. Как то, в сравнении с чем все русское самим же русским субъективно представлялось «убогим», «ничтожным», «позорным», «отталкивающим».

Вместе с тем в фигуре российского «лакея-дракона» существенно мутировала архаическая сторона, утрачивая спокойное самотождество архаики, выворачиваясь наизнанку, теряя внутреннюю структуру – структуру мифа и обычая, обряда и традиции».

В результате в России родился общественный мутант, помешанный на Западе. Причем, прописался он не в народе, а в элите.

«Ядро элиты составляли иностранцы, служившие эталоном для собственно русской аристократии: они-то и были носителями подлинно европейского Lebenswelt'а, - пишет А. Дугин. - Ядро же простого народа составляли староверы и, частично, представители русского сектантства, сознательно стремившиеся иметь с российским государством и «кадровым» обществом (то есть с Модерном) как можно меньше пересечений.

Но хотя эти миры были полностью разведены, все же мы имеем дело с одним и тем же обществом, пусть и состоящим из суперпозиции двух культурных территорий. Причем это единство было оформлено единством политического, социального и хозяйственного механизмов, так или иначе затрагивающего всех.

Между этими двумя полюсами и кристаллизовалась постепенно обобщающая фигура, воплощающая в себе археомодерн не как составное, разложимое понятие, но как безобразный интериоризированный псевдосинтез. Это и есть наш Смердяков – «лакей-дракон». Он был тем общим, что превращало две окружности с различными центрами в единый русский эллипс.

И именно смердяковщина, которая легко угадывается в русской аристократии (и у героев Пушкина и Лермонтова, а особенно ярко в лице реального исторического персонажа Петра Чаадаева), является тем целым, которое представляет собой структуру герменевтического эллипса археомодерна».

Так что же теперь удивляться тем странным разговорам политиков о том, что «американская геополитика – наша геополитика» и отсутствию понимания того, куда идет Россия.