Вечная память

   Это не рассказ, это быль, которую поведала сегодня в Бэйт Авоте, где я живу в Израиле, наша инструктор Лили. Занятия в израильском доме престарелых и инвалидов, все без исключения, проводятся на языке иврит. Я изучала язык в ульпане при еврейском общинном центре в Северодонцке до ковида и до войны, несколько лет посещая уроки два раза в неделю. Что- то мне они да дали: выучила алфавит алеф-бэт, какие- то слова, широко употребляемые выражения, приветствия.
Но понимаю я, конечно, то, что говорят в Израиле, мало, процентов на 25, если не меньше... Речь у израильтян быстрая, с соответствующим акцентом, что не позволяет непривычному уху улавливать смысл предложений... И всё-таки я сижу до обеда каждый день кроме субботы на двухчасовых занятиях, навострив слух. Что- то  все- таки до меня доходит и понимание моё совершенствуется со временем. А я в Бэйт Авоте уже почти 9 месяцев.
   К счастью, Лили - родом из СССР, из бывшей советской республики Белоруссия, в которой она, ко всему, преподавала русский язык и литературу до начала 90х, когда её семья репатриировалась в Израиль.
   В преддверии Дня Памяти жертв Холокоста, который весь мир отмечает 27 января, в дату освобождения узников концлагеря Освенцим в Польше, Лили рассказала на иврите трагическую историю одной еврейской семьи, находившейся в Варшаве с началом Второй Мировой войны 1 сентября 1939 и гитлеровской оккупации. Я ещё попросила инструктора повторить пересказ по- русски и она это сделала из уважения ко мне без проблем.
   У молодых родителей незадолго до Второй Мировой родились два мальчика-близнеца Мендель и Янкель.
В 1939г детям исполнилось два года. Оккупанты вскоре после вторжения на польскую землю всех евреев согнали в Гетто, где узники жили некоторое время в голоде и холоде, в неприспособленных помещениях. Трудоспособных заставляли тяжело, до изнеможения, работать на черных работах за баланду и кусок суррогата хлеба.
   В один из самых черных дней в Гетто были массово развешаны объявления, обязывавшие всех евреев в назначенное время прибыть с вещами на городскую площадь для, якобы, отправки их в Палестину. За неповиновение оккупационным властям грозил расстрел.
   Многие польские евреи понимали, что их массово собирают, чтобы расстрелять. Зверства фашистов по отношению к еврейскому населению в Германии становились известными за пределами Германии. Цивиллизованную, культурную немецкую нацию националистическая пропаганда все более превращала в нЕлюдей. Маньяк Адольф Гитлер гнал немецкую молодёжь завоёвывать мир для господства единственной "полноценной" арийской расы над "неполноценными".
   У молодой еврейской семьи, воспитывавшей двух близнецов Менделя и Янкеля, был хороший знакомый из поляков, который вывозил мусор. Тайно он встретился с отцом семейства, узнав о готовящемся расстреле, и предложил ему свою помощь по спасению одного из  детей. У него была возможность незаметно в куче мусора, сваленного на повозку, спрятать одного двухлетнего мальчика и вывезти его подальше от опасного места. Потом мусорщик собирался представить спасённого ребёнка собственным родственником, если кто будет спрашивать, и вырастить его вместе со своими детьми. Вывезти двоих  близнецов было нереально...
   Всю ночь перед "сборами" молодые родители не спали, у обоих в черных волосах всего за одну эту ночь появились
густые седые пряди. Оба сына были одинаково любимы и дороги маме и папе. После долгих, мучительных часов размышлений и внутренней борьбы родители  приняли решение бросить жребий. Жребий выпал на Менделя. Ранним утром, когда было еще темно, мусорщик приехал на своей тощей лошадке, запряженной в деревянную повозку, чтобы забрать одного из детей. Мендель плакал, упирался. В свои два года разве мог он уразуметь благую цель взрослых, которые пытались отправить куда- то его одного, оторвать от дома, разлучить с братом?  Малышу это было никак не под силу.
Любящий папа, применив ремешок, усадил все- таки  маленького Менделя на вонючую кучу не совсем сухого мусора и сверху они вместе с мусорщиком присыпали ребёнка, оставив крошечное отверстие  для проникновения воздуха. И телега, ведомая лошадью, подгоняемой длинным кнутом, двинулась с места. Ехали медленно. Никому из военной охраны не пришло на ум проверять содержимое повозки. К тому же, оно очень дурно пахло, какой- то мертвечиной...
   Когда подъехали к свалке, к великому удивлению мусорщика, ребенка внутри импровизированного из мусора шалаша не оказалось...
   А часом раньше родители близнецов услышали за обшарпанной, хрупкой дверью своей хибары детский плач. И чьи- то маленькие кулачки постукивали в дверь снаружи. Когда отец открыл, на пороге стоял весь в грязи и слезах двухлетний Мендель. Янкель тоже проснулся в своей самодельной деревянной кроватке, где он спал, не осознавая, что ожидает с наступлением нового дня всю семью...
   Они погибли все вместе, разделив суровую участь соседей по Гетто, за чертой города, в лесополосе, под автоматными очередями...
Две родные детские души, превратившись в белых ангелов с серебряными крылышками, встретились на Небесах, чтобы уже никогда не расставаться. Невидимыми белыми птицами взлетели в облака и все остальные невинные жертвы той кровавой расправы над людьми только за то, что они были евреями...
   Светлая память шести миллионам европейских евреев, расстрелянных, повешенных, замученных в Гетто и концлагерях, отравленных в газовых камерах при лагерях циклоном Б с последующей кремацией на дьявольски приспособленных фабриках смерти...
Да не повторится подобное чудовищное преступление, не имеющее срока давности, НИКОГДА в истории человечества... Вечная память!