Профессорская дочка

Глава 1

В нашем городе Ярославле очень красиво проходит весна. В славном парке "Нефтяников" цветёт пруд, деревья распускают свою зелень, школьники в одних рубашках возвращаются домой, пожилые люди сидят на скамейках, просыпаются плакучие ивы. Да… Этот май был чудным месяцем. Вот вспоминаю, как по утру пели жаворонки, полдень был словно золотой, такой ленивый, что хочется прилечь и начать отмахивать от себя прилипшего шмеля, а закат расплывался по всему небу, и где-то запоздавшие стаи птиц улетали куда-то туда — к солнцу. Ночи казались хрустальными, и запах, этот дивный одурманивающий медовый запах разлетался по всему району.

Семья Волковых тоже любила Ярославскую весну, особенно их дочь Надежда, постоянно мечтающая девушка, летающая где-то в облаках. Так было и в этот день, когда все семейство собралось за стол переговоров. "Ты поступать планируешь?", — спрашивал Анатолий Волков свою дочь. "Ты дочь профессора, тебе как ни кому другому нужно получить высшее образование. Ах, если бы не математика, упёк бы тебя в политех". "Не надо её никуда. Не хочет, пускай сидит без образования", — сказала Мария Евгеньевна. "Как не надо? А для кого мы всю жизнь отдали? Мм? Разве мы не старались ради неё?" Надежда сидела тихо, изредко поглядывая в окно, откуда доносились крики играющих в футбол мальчишек. Она всегда молчала, не говорила родителям противного слова, во всём старалась их слушаться, но авторитетный характер отца всегда требовал от неё кое-что большее, а чего никто не знал. Анатолий Владимирович был профессором на кафедре архитектуры и строительства и большую часть своей жизни положил на работу в ЯГТУ. Не знаю, как на работе, но дома он был требовательный и до жути педантичным. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы дочь поступила в политех. Мол, это же гордость, династия Волковых, династия архитекторов. Но у юной Надежды не было способностей к математике ещё с рождения. Как ни учил с ней отец, сколько яблок было у несчастного ёжика вначале, а сколько вконце, дочь не могла сосчитать и выдать верного ответа. Больше всего на свете она любила читать и очень рано перешла на классику. Но поступать на филологический факультет она не хотела, понимала, что чтением книг программа вуза не ограничется, а другое её мало занимало. Куда она хотела — ровно никуда, да и не смотрелась бы она нигде. Скромная и замкнутая девочка с двумя нелепыми чёрными косичками, крупными и бегающими глазами. Друзей у неё не было. Была одна подруга, но с ней ей было тяжело. Мать Надежды — Мария Евгеньевна порой считала свою дочь сумасшедшей. Она её не понимала, не видела в ней перспектив. Сама она была преподавателем в том же самом политехе; преподавала экономику. Надю она никогда не заставляла учиться, в отличие от отца, как-то ей изначально было на неё всё равно. На различные мероприятия семья Волковых не брала с собой дочь, будто стыдились её. В детстве оставляли с бабушкой, а позже одну. Время шло, и пропасть между родителями и ребёнком становилась всё больше. Никакие секции и кружки она не посещала, ничего не было, кроме любимой школы № 75 и классной руководительницы Любви Витальевны. Училась средне, нигде не участвовала и не выделялась. Одеваться тоже привыкла по-простому. Клетчатое жёлтое платье, коричневые затёртые туфли, две чёрные косички по бокам. Единственным любимым местом для неё была библиотека. Там она проводила большую часть своего времени. Когда другие девочки гуляли, занимались причёсками или играли в мяч с пацанами, она изучала Достоевского, Толстого, Гоголя, Чехова. Особенно она любила М. Ю. Лермонтова, и выделяла в его творчестве "Героя нашего времени". Быть может потому, что сравнивала себя с Печориным, такая же одиночка и проблема для других. Домой она не торопилась, делать ей было нечего. Семья Волковых была обеспеченной и имела прислугу. Дочери было тяжело найти общий язык с главной кухаркой. Года прошли, школа закончилась, Надежда сдала все экзамены благополучно, но поступать не решилась. "Куда? Зачем? Разве я должна?", — спрашивала она сама себя. Анатолий Владимирович устраивал скандал каждый вечер. "Будешь поступать! Я не позволю позорить свое имя! Слышишь, не позволю!" В таких ситуациях она молчала, сидела тихо и смотрела в одну точку. На выпускной Надежда не пошла. Сослалась на плохое самочувствие. А сама в этот день гуляла по парку "Нефтяников" в полном одиночестве, и вспоминала май, тот самый последний школьный май.

На следующей неделе отец должен был вести документы в приёмную комиссию, но утром дочери дома не было. "Где же она!", — в панике закричал Анатолий Владимирович. Ни чемодана, ни денег в копилке, ни самой Надежды в квартире не было.
Глава 2

Вокзальная площадь. На перроне было много пассажиров. Все они куда-то спешили, искали выход. Как и на каждом вокзале, у терминала стояло несколько машин такси. Надежда вышла из поезда и первым делом направилась к стойке регистрации. Одна сварливая женщина там сильно ругалась.

— Вы не имеете права меня задерживать! Я опоздаю на поезд! Вы меня слышите или нет?

— «Женщина, успокойтесь. Мы обязаны проверить ваши документы», — отвечала ей регистратор.

Благо соседнее окошечко освободилось, и Надя подошла к нему.

— Извините, вы не подскажите, где у вас можно сесть на автобус?

— Автобусы тут, милочка, не ходят. Ближайшая остановка за километр отсюда. Но есть такси, вон ребята стоят.

На вокзальной площади было так пыльно и душно, что постоянно кружилась голова. Солнце находилось в зените, толпы народа, идущие с местных электричек, и огромное количество машин, разъезжающих в разные стороны. Надежда села в такси и решила ехать в гостиницу.

— «Ты не местная?», — спросил её смуглый водитель.

— Нет, я из Ярославля.

— Ооо, это так далеко. Что тебя к нам привело?

— Работать у вас буду, славный город ваше Иваново.

— На фабрике работать будешь?

— Нет, я ещё не решила.

— Ну как же? Сама ты работу здесь не найдёшь. Давай я тебя в наше общежитие отвезу? Там тебе подскажут, куда можно устроиться.

— Хорошо, мне всё равно.

Жёлтое такси проезжало мимо опушки, на которой открывался шикарный вид. Длинные зелёные поля, не имеющие границ, на которых паслись коровы и козы. Голубое глубокое небо, чистое без единого облака, уходящее куда-то вдаль, разливаясь лазурным морем, за синью которого находился родной Ярославль.

После душного вокзала и столь утомительного дня, Надежда задремала. Во сне она видела ругающегося отца, уходящего все дальше и дальше, что вот-вот исчезнет, и исчез. Позже появилась мать, такая чужая и незнакомая, которая даже не говорит: «Дочь, возвращайся скорей домой». Таких слов Надежда даже во сне услышать не могла. Разбудил её неожиданный гудок.

— «Просыпайся, спящая красавица», — сказал ей таксист.

— Это оно? то самое общежитие?

— То самое, позвольте, ваши вещи.

Перед ней стояло маленькое двухэтажное здание с одним подъездом. Во дворе была старая скамья, а рядом рос молодой клён.

— Вещи твои я выгрузил, счастливо расставаться.

— Прощай, спасибо тебе.

— Не за что. Зовут тебя как?

— Надеждой.

— Меня Али, будем знакомы.

Как ни странно, но комнату Надежде выделили, даже не смотря на то, что она не работала на фабрике. Комната была скромной. Две кровати, зелёные обои, увешанные различными плакатами, две тумбочки и шкаф. Вид из окна был на тот двор с молодым клёном. Вечером вернулась со смены хозяйка.

— Ты моя новая соседка?

— Здравствуй, да.

— Я Варвара.

— А я Надежда.

— Очень рада. Моя предыдущая, Клара, вышла замуж и уехала в Ростов Великий, я уж думала одна буду жить, со скуки помру. Будешь чай? Я ужин принесла.

Беседа двух молодых девушек продолжалась до поздней ночи. Лишь лежа на кровати, новая знакомая затеяла откровенный разговор.

— Ты откуда? Где-нибудь училась?

— Нет, я школу закончила месяц назад, нигде больше не училась.

— Как же ты будешь? Без училища тебя никуда не возьмут. Что-то придётся заканчивать.

— Скажи, у вас совсем никто не требуется? У меня скоро закончатся деньги, а мне же надо на что-то жить.

— На фабрику не возьмут, даже не рассчитывай. Есть одна вакансия — дворника.

— Дворника. Ммм, я пойду.

— Ты такая смешная, никто бы на твоём месте не согласился, а ты так запросто. Да, видать не от хорошей жизни сюда сбежала. Откуда ты? Из приюта?

— Нет, я из Ярославля, из профессорской семьи Волковых.

— Хи-хи-ха, шутишь что-ли? Чего только не придумаешь.

— Нет, я на полном серьёзе.

— Ага, если бы ты была профессорской дочкой, то явно бы сейчас не сидела здесь и не ела лапшу быстрого приготовления, а поступала в университет. Развлекалась, жила в удовольствие, зачем ехать в Иваново?

— Плохого вы мнения о профессорских дочках, госпожа Варвара Никитина.

— Ну а чего тогда надо было бежать? от кого?

— Не знаю, наверное от себя самой.

Этот разговор шёл почти всю ночь. За эти часы девочки узнали друг о друге много подробностей. Удивлялись, смеялись, веселились как могли. На улице было тихо. Лишь где-то в лесу кричала неизвестная ночная птица.

На следующее утро Надежда устроилась дворником. Работала она почти каждый день, не ленилась. Выметала улицу, позже собирала мусор. И каждый вечер сидела в комнате с Варварой, шепталась с ней, развлекалась. Так незаметно наступил август. Однажды днём Надежду вызвал консьерж, и она спустилась. В холле первого этажа стоял Анатолий Владимирович. Надежда сразу обмерла, она ни слова не могла выговорить. Отец выглядел как всегда солидно, в светлом костюме, в шикарных туфлях и с причёсанными волосами на голове.

— Ну что, дочка! Думала сможешь скрыться? Бессовестная, да как же ты могла?

— Пожалуйста, отец, оставь меня. Я буду жить своей жизнью.

— Вы посмотрите на неё. На кого ты стала похожа? Ты стала челядью! Дочь профессора — челядь, кому не скажи.

На улице из машины вышла Мария Евгеньевна. Она подошла к мужу, взяла его за руку. Надя уловила на себе её холодный равнодушный взгляд.

— Ты поедешь домой и точка! Хватит с меня позора! Вся кафедра надо мной смеётся.

— Я не поеду, хватит с меня. Я решила, я останусь здесь.

— Да она сумасшедшая, человек сошёл с ума, я это больше не могу слышать. Больше я тебя на порог своего дома не пущу! Мне не нужна дочь, выбравшая путь дворника!

Машина с силой рванула вон из двора, подняв за собой вихрь пыли и клочья мусора, которые Надежде вновь придётся убирать.
Глава 3

Шли годы. Уж несколько раз листья желтели и опадали, снег валил и таял, дождь лил и уходил. И ту девушку в клетчатом платье с двумя косичками затронули года. Теперь это женщина с кульком тёмных волос на затылке, в сером и широком свитере, на который всегда был одет жилет дворника. Мела улицы Надежда добросовестно. Все всегда говорили её «спасибо». Жила она скромно. Маленькая квартирка с одной комнаткой, и то не её — съёмная. В комнате стоял один диван, напротив тумбочка с телевизором, а с боку стоял шкаф с книгами. Единственный балкон выходил на городской сад, где по весне всегда цвели яблони. Городок маленький, дом на окраине. Выйдя из подъезда, можно было уже увидеть лес. Так и жила Надежда все эти годы. Соседка по комнате, вскоре после их знакомства, вышла замуж и уехала в Ярославль. А Надежда жила всё одна, в полном одиночестве. Единственным её любимым занятием оставалось чтение книг. За столько лет она прочла многих авторов. Влюбилась в Чарльза Диккенса, в Тургенева, в Генри. Увлеклась и живописью. Особенно её заинтересовало творчество Павла Федотова, и даже у себя в комнате повесила его картину «Сватовство майора». С родителями она не общалась. Видела один раз по телевизору, как её отец со своими студентами представлял проект. «Боже, как он постарел», — подумала Надежда, но это было десять лет назад. Сейчас про отца и мать она не знала ничего. Соседи уважали её, всегда обращались к ней по имени отчеству. Как-то раз она сильно заболела, и соседка приносила ей лекарства. В один день она читала своё стихотворение, пока мела улицу, и его услышала, мимо проходящая, учительница. Та не удержалась и спросила.

— Прелестно. Кто автор?

— Я сама. Давно стихи пишу.

— Невероятно, а я думала, почему не знаю его. У вас талант.

Что он талант. Талант он идёт из души. Его не продаж, не купишь. Кто его знает, что такое талант. Жизнь больше, чем талант. Талантливые люди — несчастливые, это факт. Почему так? Одному Богу известно. Талант — это что-то возвышенное, что-то недосягаемое. Когда ты летишь, словно белый орлан в воздухе, не чувствуешь под собой земли — вот тебе талант. Талант — это тайна, не разгадаешь, не откроешь. Да и нужно ли разгадывать? Познать душу человека невозможно, не то что талант. Талант — это Божественный дар, данный природой. Природа, она же живая, всё чувствует. Жизнь проходит, зачем она жизнь?

И тут Надежда представила, как она, совсем юная, в своём любимом жёлтом платье, сидит за столом и пишет философский рассказ, а за окном цветёт вишня, солнце мелькает своими бликами, пригревая молодую грудь, лёгкий ветерок, влетая, развивает прядь тёмных волос, птички щебечут, сидя на ветке старого дерева.

Тут, задумавшуюся Надежду, отвлёк резкий крик на улице. Молодая девушка с ребёнком на руках ругалась с парнем.

— Нет, ты поедешь домой! И точка!

— Садист, ты посмотри, что ты сделал со мной!

Тут парень начал замахиваться на девушку, как вдруг, его схватил мужчина и отвёл в сторону.

— Боже, деточка, ты цела?

— Вроде да.

Тут повернулось молодое лицо, но с сильно выделенным синяком.

— Какой кошмар, посмотри, у тебя явные побои!

— Он, это он.

— Уходи от него, не надо терпеть физическую боль.

— Спасибо вам, конечно, но мне жить негде.

— Поживёшь пока у меня. Не к нему же возвращаться, да ещё и с ребёнком.

Здравствуйте, девочки! С ним я разобрался, не бойтесь, сюда больше не вернётся.

— Спасибо. Мы пойдём, а то ребёнок испугался, кричит на всю улицу.

— Да, конечно. Если понадобится моя помощь, то зовите. Я живу в соседнем доме.

— Хорошо, поняла.

— Меня Виктором зовут. Виктор Николаевич.

— Спасибо, Виктор Николаевич. Меня Надеждой.

«Надеждой… Надежда — знак хороший», — подумал мужчина.
Глава 4

Как это нередко бывает, одинокая женщина, приютившая котёнка, начинает о нём заботиться, точно также было и здесь. Вот уже неделю молодая мама с ребёнком прожили в квартире Надежды. Однажды днём, когда она вернулась с работы, между ними завязался разговор.

— Зачем же ты вышла за него замуж?

— Вы не понимаете. Он был другим, носил меня на руках, дарил подарки. Он любил меня. После рождения доченьки он стал задерживаться на работе, часто пил, начал поднимать руку.

— Ох, Господи… Сама откуда? Родители знают?

— Нет у меня родителей, из детского дома я. Тётка родная живёт в Ярославле. Я со своим мужем в колледже познакомилась, так и расписались.

— Тамар, может тёте сообщить о себе? Как-то нехорошо получается.

— Она меня знать не хочет. Я её и не знаю даже. Я круглая сирота. Благо, что вы мне встретились. И вообще это как-то странно. Вы дворник читаете столько книг. Я всегда таких как вы считала очень грубыми женщинами, а вы такая нежная.

— Что тут удивляться. Я с детства люблю читать.

— Вы здесь родились?

— Нет, я из Ярославля. Я профессорская дочка. Мой отец раньше преподавал в Ярославском политехническом университете.

— Вот так да. Как же вы здесь оказались?

— Думала убежать от самой себя. Найти своё призвание.

— Странная вы. Необычная женщина. Я решила уехать в Ярославль. Буду там снимать квартиру, чтобы вас не стеснять.

— Ты меня не стесняешь, я привыкла к тебе и к Валюше.

— Нет. Это неправильно. Вы не обязаны нас содержать.

— Ну сама подумай. На что ты будешь там жить?

— Ребёнка отдам в ясли, сама работать пойду.

— Страшно мне тебя одну отпускать. Возьми хотя бы мои деньги.

— Нет. Не возьму. Спасибо вам за уют, за помощь, но я приняла решение.

— Ой, тяжело тебе будет. Даже помочь не кому.

— Знаете, а поезжайте со мной. Вас тут всё равно ничего не держит. Будете мне мамой, а Валюше бабушкой. Я одинока и вы.

— Я могу поехать, мы бы вместе платили за квартиру, я бы помогала по дому. Дворником везде устроиться можно.

— Ой, а Виктор Николаевич? Он вас любит, вы же с ним встречались.

— Тамар, но какая это любовь? Две прогулки ещё не о чём не говорит. Он разведён, дети выросли и уехали, ему скучно.

— Он любит вас, это видно.

Спустя две недели Тамара, её дочь Валя, и Надежда садились в такси, готовясь уезжать в Ярославль. К машине подошёл Виктор Николаевич.

— Надя, ты зачем уезжаешь?

— Вить, зачем я тебе? Ты был главным инженером, образованный человек, а я кто? Дворник.

— Ты профессорская дочка.

— Брось ты эту профессорскую дочку. Прости, нам пора.

— Надежда, я тебя буду ждать!

Такси уехало, оставив Виктора Николаевича одного на улице.

В Ярославле они поселились в скромной двухкомнатной квартире на улице Калинина. Многое с тех пор поменялось, и Надежде пришлось привыкать к изменениям в родном городе, в котором она не была двадцать пять лет. Вдвоём им было легче. Тамара устроилась в ближайшую пекарню, Надя всё также подрабатывала дворником, один месяц даже мыла полы в Демидовском университете, убиралась дома, и сидела с Валюшей, когда та заболевала. Как ни странно, но общая беда их сблизила, сделала родными, а беда была одна — одиночество. Теперь они стали семьёй. Надежда впервые за всю свою жизнь почувствовала себя нужной, познала любовь.

Одним летним днём они прогуливались в парке «Нефтяников». Там было много детей, на пруду плавали катамараны, вовсю работали карусели.

— Господи, как же я давно тут не гуляла. Это моё любимое место детства. Этот парк — самое красивое, что только есть в Ярославле.

— Смотри, мама, это же Виктор Николаевич. С цветами.

— Не может быть. Ты его позвала? Вижу, что ты.

— Не прогоняй его. Вы любите друг друга. Это судьба, мама.

Виктор Николаевич вручил Надежде букет свежих цветов, и все вчетвером пошли гулять по парку. Валюша качалась на качелях, мама её стояла рядом. Надя и Витя гуляли по аллеи, напротив них возвышался политех, из которого выходили студенты.

Конец