Что за пся этот КЕП

/// Кстати! Это он (волк позорный) опорочил национальный музей Мачу-Пикчу, что в Перу, и самого Пачакутека - легендарного вождя инков...///

Б) Кто такой КЕП – Кирьян Егорович Полутуземский?
Тьфу на него три тысячи раз.
Данная личность – это ведущий фокальный персонаж (от его имени ведётся повествование) и он же один из  главных сквозных героев всех четырёх упомянутых произведений – преимущественно о путешествиях: для лучшего понимания и приближенно к нашей терминологии назовём русское словарное слово «путешествие» нашим европским – лучшим по звучанию и по сути –«вояжем».
Чтобы проверяющим, исследующим «Парыж» (но не знакомым с остальными опусами с участием КЕПа) было ясно, КЕП во всех указанных произведениях это начинающий графоман, архитектор по профессии (будь он неладен, и пусть все его здания рухнут, а все интерьеры сгорят и канут в лету).
Далее он предпенсионер (всё ближе к ящику и скорей бы уж). И по оказиям, которые – видимо по простому совпадению, обожают КЕПа,  – путешественник (вояжер по нашей договорённости) по заграницам.
Изучать родину его не тянет. Он считает, что география и красо'ты родины внедрены в него и без того хорошо: так сказать по умолчанию – через утробу матери, которая, само собой, также по умолчанию насквозь пропитана указанными красотами с географией.
Ага, можно прям подумать! Объездила его матушка, и даже если всех бабушек привлечь, всю эту необъезжаемую, дикую тьмутараканскую территорию, называемую нашими географами прошлого смердящим и уместным именем «Тартария», что примерно то же самое, что Орда.
Термин «Золотая» это совсем уже зря. Где это золото? Слитки где? Хоть один археолог разбогател? Фамилию в студию!
Вот то–то и оно: не было никакого золота. А те крохи, что нашли, всё в музеях, и ничего не приватизировано, а пора б.

***

В общем, КЕП пишет путевые заметки, блокнотики, наговаривает тексты на диктофон, которые позже – по приезду на его гнусную родину – превратятся в  означенные выше четыре псевдопроизведения, пропитанные неимоверной гадостью, подлостью и ложью.
Все они, разве что за исключением «Парижей» (к которым он успел поднатореть, равно приобрести фактуру, или лицо)  –графоманского вида и с безобразной структурой.
В первых равно и в последних «Парижах» нет ни хронологической последовательности, так свойственной нормальным вояжам, умело и с воодушевлением предпринятым вояжерам из нашего прошлого.
Нет и никакой логики в поступках героев. Ходят и пьют, пьют и ходят, несут чушь свинячью и белиберду поросячью.
Нет там ни завязки, ни нагнетания воздушной атмосферы, как в хорроре (раз уж груздем назвался).
Ни развития, ни кульминации, ни развязки, ни черта там нет.
Это тупо прыжки по камням над рекой: который подвернулся – на тот и прыгают.
Комедия положений, да что комедия – свалка и мусор, странный юмор, неуместная ирония, да ирония ли это?
Говорю же вам, господа проверяющие: это такое тарабарское ремесло с псевдоналётом мастерства.
Присутствует ли таковское?
Да, несомненно. Именно прыжки.
Ремесло, но почти что дьявольское.
Что и есть мастерство, но мастерство изощрённое, дьявольское, с копытцами.
Ещё бы хвост и других доказательств не потребовалось бы вовсе.
Ибо падает и встаёт, осклизнётся, шмякнется, обмажется, обмочется и снова наверх.
Надыть, эдак и ослики могут по камням скакать, но от этого из–под осликовых копыт никакой ни логики, тем более красоты литературных словосочетаний не возникает, даже и не пыжится этакое возникать.
А любовь где (лямур в Париже)? Где секс? Как такое может понять обывательный европер?
Где гендерные проблемы и способы их решения?
Вот то–то: нет там ничего интересного, не говоря уж о злободневном! Ни Миллер, ни Мопоссан.
Ни сексус ни плексус.
Ни Жизнь, ни Нана.
Кстати, откуда взялась Нана? Кто такая Нана? Скройся с моих глаз.
В общем, ни на кого не похож. Только на себя. Никого не слушается, никого не хочет видеть в качестве эталона… этот упрямый мозлик и графоман КЕП Полутуземский.

***

Подчёркиваю следующую важность, господа проверяющие: в помощь графоманскому ремеслу графоманом КЕПом использовался ДИКТОФОН. Повторю по слогам для лучшей усвояемости: ДИК–ТО–ФОН. Das Diktierger;t (нем.) – дикторский прибор.
В первых трёх «произведениях» графомана диктофон был простой железякой, но уже изредка из него доносился писк типа: «Эй, глянь–ка на меня, я могу быть нужней».

***