Любовь земная

Она сидела на крыльце у их деревенского дома и ждала его. Сегодня он что-то задерживался. Видимо, появились какие-то неотложные дела, коих в своем доме всегда в достатке. Раньше, когда он еще работал, она частенько вот так сидела на крыльце и ждала его приезда со службы. Да и общались близко в основном в выходные. Да еще летом, когда сумерки наступали значительно позднее, чем зимой. А вот когда он вышел на пенсию, их каждодневному общению уже ничто не мешало. И оба этим с удовольствием пользовались, радуясь, что они есть друг у друга.
Вот и вчера, солнечным, летним утром, они вместе вышли на прогулку на необъятные поля, окружающие их деревню со всех сторон. На этих полях тут и там росли небольшие рощицы деревьев, в основном вокруг водоемов, вдоль ручьев и речушек. Здесь же можно было подойти к достаточно полноводной реке Зай, притоку очень крупной реки Кама, на берега залива которой можно было тоже подойти с поля, где они гуляли.
Постепенно утренняя прохлада сменялась полуденным, привычным для этих мест зноем, вызванным, видимо, степным рельефом местности. Хотя это и не юг, а места эти располагаются на одной параллели с Москвой, резко континентальный климат и наличие больших водных просторов обеспечивают в этих районах как достаточно жаркие периоды времени летом, так и очень холодные зимой. И вчера при безоблачном, ясном и удивительно голубом небе стало так жарко, что оба устало присели на копну свежего сена. В деревнях уже живут, как правило, не крестьяне, а вот такие, как он, бывшие городские жители, уехавшие из людских муравейников в близлежащие деревни и поселения от людской суеты, чтобы наслаждаться размеренной, можно сказать, патриархальной, деревенской жизнью. Кое-кто опять начал заниматься скотоводством, поэтому и покосы на полях медленно, но верно, возобновились.
Они лежали, отдыхая, рядом на сене, наслаждаясь звенящей тишиной. На самом деле эта тишина была не настолько и тихой, если к ней прислушаться. Она наполнялась мириадами звуков, которые особенно слышны, если лежишь на земле и затаишь дыхание. Вот жужжит шмель, перелетая с цветка на цветок красного клевера, источающего еле заметный аромат. Вот и пчелы трудятся, собирая нектар с разнотравья лугов, тоже жужжа, но значительно тише, чем шмели. Вот раздалось шуршание в копне сена. Оттуда вдруг выбежала мышь и побежала в направлении к близлежащему озерцу. А оттуда раздалось кряканье диких уток, которые своими разнообразными расцветками радуют природу здешних мест. А вот в небе вдруг послышались какие-то непонятные ухающие звуки. Оказывается, пролетела стая лебедей. Их крылья так ухают при полете. И еще много совсем необъяснимых звуков, трелей, писка и уханий можно услышать, когда вот так расслабленно и раскрепощенно лежишь на земле твоей Родины, любя и восхищаясь этим миром.
Стало совсем уж жарко. Они молча поднялись и направились в обратный путь – к дому. Немного усталые, разморенные солнцем и запахом свежескошенной травы, но оба очень радостные. Но эта радость общения была вчера.
А сегодня он что-то припозднился. Она уже начала расстраиваться, что они сегодня в поля не пойдут, но тут он вышел из дома и, доставая из тумбочки поводок, радостно сказал, что сейчас пойдет с ней, с Герой, гулять. Он играл роль хозяина своей любимой собаки. Но Гера знала, кто здесь на самом деле хозяин и кто кого выгуливает. Это она по-хозяйски не сильно, но настойчиво тянула «хозяина» за поводок в сторону полюбившихся им лугов. А когда он на этих лугах отпустил ее с поводка, начала выписывать вокруг него все убыстряющиеся и удаляющиеся круги, но находящиеся всегда в пределах видимости. Ей ведь надо пасти его и защищать от каких-либо непредвиденных и неожиданных опасностей. Она ведь так любит этого человека. И знает, что и он ее тоже любит.