Андор, 8- 14 часть

VIII.

– Мне нравится Ольга, – сказал однажды Сомоги за обедом.

Сомоги часто выходят пообедать на остров. Бесплатно это был обед, нужно было жаловаться и радоваться, и Андор опоздал на репетицию после того, как в половине четвертого за другим столиком оказался ресторан terrasz;n. Премьера новой пьесы состоялась в Сомоги патетично сыграл в шелковистой блондинистой бороде врача, учителя, который в третьем акте ближе к концу прибывает претенциозным и автоматическим по телефону, но пьеса - герой "больше не могу тебе помочь". -96-Ирма горничная, играющая в пьесе, одетая в черное, в тяжелых корсетах, с вырезанной шеей, в белом бобите с кокетливым белым фартуком, в польских туфлях, шелковых чулках и дорогих кольцах, припудренных маленькой пухлой рукой. Теперь новый фрагмент выучен снова и Сомоги был счастлив, потому что это также произошло в обоих: Сомоги, метрдотель играл в модном парижском ресторане сепаре Ирмы, а мнение других было пятью дамами с их собственной стоимостью великолепного вечернего платья, которые должны были выйти и когда Виконт Лебидуа спросил дам: "Какое шампанское ты хочешь, кислый или сладкий?“ тогда нам всем нужен ответ на "соленые огурцы", но Ирма могла бы сказать: "сладкий!" – что теперь , действительно, отдельная роль была – "Знаешь, дорогая, я не против , какой бы маленькой ни была роль, просто какой–нибудь персонаж в ней“ - ну, это было, он пиписькивалве и ухмылялся, когда он сказал генералу "кисло" - кричит тебе вслед отдельно, с юмором и добротой: "мило", но это действительно нужно было сказать, потому что это была целая часть, ни больше, ни меньше. Сомоги был счастлив, потому что теперь это было испытание на три недели, и каждое утро, и Ирма.

– Мне нравится эта Ольга...

Андор эльбамешкодотт сидел напротив него за столом, наблюдая за ней , какой ненасытный едок, и привык выслушивать жалобы на свою карьеру и дело любви. Это было приятно, Андор, это недопустимо во многих речах, это было похоже на музыку ресторана или пляжную зыбь, в дополнение к тому, чтобы хорошо себя чувствовать. -97- Но это как-то выскочило у эгоистичного актера из постоянного интереса.

– Я? - спросил он.

– Ты.

– Почему... может быть, он что-то сказал?

– Смотри на всех свысока, все валят дурака, никто не является достаточно серьезным и классным для тебя и о тебе, и все же ты хорошо говорил.

– Но вы встречались только один раз... недолго.

– Пока что.

Поев, он положил тебя в фезелеккель, добавил черного мяса и сделал большой глоток пива. Многим нужно, чтобы коренастый биг -бэг бочкообразного телосложения соответствовал необходимым стандартам. После обеда поднимитесь наверх Андор с гостиничным номером, ингуджра голый, расстегнул верхнюю пуговицу брюк и захрапел орахоссзат на кровати. Андор на диване пытался заснуть, но не мог. Затем они вместе отправились в город. Сомоги Ирма должна пойти, потому что Ирма выступала на утреннике в Берчени-дамп, и Сомоги взяли со стихами , которые должны быть у декламации. Андор врата сопровождались и когда там b;csuzkodtak, в дверях появилась Ольга. Точно так же он был одет, как тогда, когда Андор впервые увидел ту же богатую шуршащую черную шелковую юбку, что была на ней, темное английское пальто и кепку. Похоже, бедняга, это была единственная приличная уличная одежда. Греческое лицо Халавани все еще оставалось, когда он увидел андора. Теперь это было похоже на то, как когда он сидел в шкафу уборщика на столе , на ее лице было почти вызывающее выражение, что ей все равно, что ты видишь, он выше и гегешебб мира. -98-

– Привет, – сказал Сомоги и бегом добрался до ворот, для Ирмы это было важнее всего на свете.

В неловкие минуты Андор не знал, что сказать своей девушке. Но он, который так привык Заботиться друг о друге , хорошенькая женщина в смущении заговорила в первую минуту, теперь кто -то спокойный, скромный чувствует себя в безопасности, потому что Сомоги на острове я он сказал, что ему нравится Ольга.

– Дороти жила здесь у своей тети? - спросил он.

– Я не телефонная, – сказала Ольга и чуть свысока скривила рот. Андор не понял. "Дороти" была такой.

– Извини, – сказал он, когда узнал. – Ну и как мне это сказать? Мисс?

– Я не горничная.

– Ну, тогда...

– Ольгой зовут.

Андор улыбнулся:

– Ольга очень строгая.

Девушка подняла глаза, как будто проверяя, будет ли дождь, и повторила, подтверждающим тоном:

– Ольга очень строгая.

Незамеченные к тому времени, когда они очень медленно добираются до бульвара Эржебет. Андор на самом деле планировал, чтобы отец отправился в санаторий. Но это все еще доступно, и теперь она приняла ее , эту замкнутую девушку, с трудом и начала ни к чему не желать разговора. "Ты мне нравишься" предательски вернулось , конечно, может быть, так оно и было, но это давно прошло. Украдкой девушка , ее лицо было в профиль, все еще g;r;g;sebb и даже -99- fens;s;gesebb was. Разве это не была красивая девушка, которую они называют. Ольга действительно, красота была такой, что я приносила ее с собой каждому второму человеку, который мне не нравился. Чего-то подобного с популярными красотками не происходит. И это девушки, как будто какое-то надменное холодное плечо говорит, что это не эльбизакодоттак, как красивая, а непмегветок, как гений. Риткасаги были осведомлены о том, что не для них обычное поклонение. Они не знают. А кто не понимает ее красоты, что ж, вот в чем ошибка. Это было красиво, так серьезно и благородно-холодно-хорошо, что Андору это тоже не понравилось. Он был далеко от такая чистая форма женской красоты. А над ним был его победитель - обладатель активов такой серьезной ценности. Он не возражал против амбиций. Это заинтересовало, "нравится" было и даже немного холодно -мраморные манеры, за которыми стоит непогрешимый, немного упрямый глупый он заставил меня почувствовать себя тобой.

Девушка вдруг остановилась и, восстановив затененные темные глаза, до самого верха овладела ситуацией:

– Куда ты направляешься?

Но это холодное бренчание, как маленький молоточек, юллен, в песне "Это было": "Не думай, что я просто сопровождаю".

– То, как ты сказала Андору и посмотрела ему в глаза, дерзко и непринужденно, потому что ей это не понравилось.

– Ты думаешь, – подбираю маленький стальной молоток, чтобы полюбить сестру Гюлай Ирмы, - я могу быть тем голосом , о котором говорят ... как в театре? Я не актриса, и я ненавижу актрис и театры, и вас всех, голос, вас ... -100-

– Простите, – где Андор, – кто это "вы"? Я не актер и не журналист, я доктор юрис ме, я и я джентльмен.

Leg;rb;l красные губы:

– Вредитель.

– Дело даже не в этом. Буда.

Девушка на мгновение замолчала. Затем, нетерпеливо, быстро, протягивая ему руку:

– Ну что ж... куда ты идешь?

А рядом на нее смотрели.

– Если вы позволите мне, Ольга, я буду сопровождать вас.

И при этом я подумал: "Ты мне нравишься, потому что тебя так волнует , куда я иду?“

– Вы понимаете, что Арад-стрит – ы молчали о согласии на сопровождение Андора.

– На моей улице, я сказал, тихо.

– Почему?

– Я арад твоего имени.

Не улыбайтесь этой шутке. Оскорбительно спросил:

– Новое имя?

– Да.

Помолчав, он добавил:

– Но мой дедушка...

А потом:

– Это имя не может быть настоящим. Гюлай.

– Актерское имя моей мамы было.

– Та... мать... актриса?

– Так и было. Умер.

Подумайте о мальчике вслух:

– Дьюла... Гюлай...

– Я не знаю. Страна играла. -101-

Пройдите по контуру от одной стороны к другой. Очень много машин Андор напугал авто с мобильного телефона и рефлекторным жестом, каждый без умысла, схватил девушку за руку. Жесткие, странные, чужие руки ... она была сильнее и развитее, чем мать Эллы. Девушка посмотрела на него строгим и немного глуповатым для порядка взглядом. Но напрасно, второй полк, часть времени был выключен, мрамор белый и статуи скуки обнаженной жены в воображении Андора, гнев, горящий темным взглядом, не похожий на застенчивый, только ненависть к нему, спрятанная в наготе.

– Дьюла... Гюлай... – сказал в замешательстве снова Андор, с другой стороны, забыв, что это соответствовало девушке.

– Почему? он сказал, что эльвереседве. – Почему это повторяется так много раз? Да, Гюлай, и как его зовут, потому что у нас нет отца, мы оба здесь незаконно. Теперь вы удовлетворены?

Это самые горькие маленькие трагедии, которые происходят в повседневной жизни. Андор , рука которого при прикосновении разделась, увидел ее и потрудился в Я не думаю, что что-то другое, кроме того, что вы сказали в последний раз, повторит ту же процедуру механически. И ее легко обидеть, а не умную девушку никогда, никогда, никогда Я не знаю, невиновен ли он. Не стоит об этом сейчас рассказывать вам. В это время проявляют себя только фанаты и ослы. Почему, когда вы пытаетесь?

– Простите меня, – сказал он, – я действительно так не думаю...

И если так, то все в порядке. Мне не стыдно. Я - это я все это приготовил... в Пеште. -102-

У "Вредителя" – это у деревенской девушки прозвучал оскорбительный саркастический голос. Мне не нравится этот город. Андор ответил, что он хотел, снова посмотрел на нее, он увидел лицо презрения и превосходства, и это девушка в грязи вредителя, парящая над каким-то холодным, джентльменским и рыцарским миром, это просто на мгновение заинтересовало и взволновало.

– Я не похож на вредителя, - сказал, несколько позируя – Я был бы счастлив, если бы я стал лучшим человеком, увидел бы кого-то, кто выше и чище... выше...

Он все испортил, но девушка этого не заметила. Смутило это суле от девушки из-за воздействия войлока. Принятое почтение:

– Я ничего такого не имел в виду. Вы... должно быть, другая душа... Только речь у нас такая... такая...

– "Моя душа?" он подумал об Андоре, поднял глаза.

– Сделай мне больно, – сказала ложь, как обычно делала Меланколиаваль.

Девушка посмотрела на него:

– Я не хотел этого делать. Прости меня.

Ни с того ни с сего сказал он мальчику:

– Я не могу. Этого нельзя простить.

Они остановились, девушка перед домом, номер дома смотрел:

– Это и есть тот самый дом. Что ж я не прощаю?

– Нет.

– Но если я попрошу тебя простить меня...

– Тогда не надо.

– Никогда?

– Никогда. -103-

Теперь вы оба знали, что все это имеет смысл , нет. Но она продолжала:

– Никогда в своей жизни?

– Никогда.

Длинный литтл протянул к нему руку, на его лице появилась легкая улыбка:

– Но мою руку просто так примешь?

– "Настоящая страна", – подумал Андор и смело ответил:

– Нет.

Шляпа направляется к кролику, в то время как вытянутая рука девушки в воздухе остается перед ним. Вспышка ее черных глаз.

– Ты слышишь, – сказал он и побледнел, – если ты сейчас оставишь меня с поднятыми руками в ожидании... так много людей до этого...

Два кашляющих еврея идут в ту сторону, один из них сказал: "эр ист нихт дер гроссманн, дем ич...“ Его ухо было притянуто к шляпе. Другой сплюнул. И женщина ударила батюваля по спине.

... "Все эти люди"...

– Ты услышишь, – сказала увядающая губа, – если оставишь воздух в моей руке... У меня тут есть шутка, к которой я не привык...

И ее голос дрожал, и маленькая рука кезти, которая все еще была мальчиком, была протянута.

– В том, что я не могу этого сделать, ты очень ошибаешься...

Он был пойман мальчиком от зла.

– Нет, я не могу. Понимаете, быть.

– Ты слышишь, - сказала девушка с темными от гнева -104- в глазах, но спокойным лицом, – если ты сделаешь это со мной...

Это первый раз, когда красивые глаза Андора.

– Убери свою руку, - сказал он, - но обещай мне, что ты не обращаешь на меня внимания...

Ты крепко прижал свои руки к девушке, теперь не позволяй:

– ... и скажите мне, где я могу это увидеть... где я могу поговорить с тобой, ты... ты...

Когда девушка заметила, что сильный уилл начал получать по рукам от парней, придумавших эти:

– Прошу прощения.

– Ты очень хороший, очень дорогой...

Зло сказал, без веры.

– Прошу прощения. Чего ты хочешь от меня? Первый раз, когда ты заговорил со мной в моей жизни... Неслыханно.

Из-под густых ресниц текут слезы. Теперь всем вдруг от души стало жаль мальчика:

– Ольга, – сказал он, - моя милая Ольга... Мне ничего от тебя не нужно, но Я чувствую, что должен тебе кое-что сказать... Ты красивая, серьезная девушка... ты чистая, благородная... Я не терплю, когда на меня так смотрят...

– Прошу прощения.

Слезы текли по его лицу, как у того, кто выполнил свой долг, и ты знаешь, что теперь больше ничего не будет.

– Прошу прощения.

– Я... Я знаю, кто ты... Ты отличаешься от остальных... И никто. Как и я.

Ее отпустили за руку. Девушка не пошевелилась. -105-

– Оля, – сказал он мальчику глубоко и тихо, честно, – приходи ночью в театр. Я пойду, и мы еще немного поговорим. Не оставайся таким.

– Благослови вас Бог, – сказала девушка.

– Ты будешь там?

– Я не знаю.

Не глядя на нее, ты входишь в ворота внизу. Андорра наблюдала за этим до тех пор, пока не открылась дверь на лестницу, которую я не понимаю. Английская, медленная, хоссулептская походка была. Серьезно, так оно и было. Захотелось понаблюдать. Повернись к лестнице , не оглядываясь назад, она бы так и сделала. Андор бебамульт пустой дверной проем. "Почему я это сделал?" – он подумал: "Зачем я все это затеял?“

Начинайте медленно, по направлению к санаторию. "Хорошо", – сказал он себе – "у тебя это получилось, у Ольги получилось. Может быть, это оно и есть?“ Как будто у меня ничего не было . Интерес к глупости и невежеству заключается в том , чтобы защищать g;gt;l анонимно, но в то же время девушка становится, когда на мгновение не побеждает. И что-то спокойное и очень защищенное, чистая чистота, исходящая от девушки. И это, конечно, выглядело так, что в это все еще очень сильно влюблены. Это было бы интересно. А может быть, и доброе, посланное Богом. И обязательно придется за нее много бороться, это нелегко. И это то, что является хорошим занятием. И какое приятное чувство, что это маленький победа уже здесь, всего через несколько минут. И какая красивая девушка. Это действительно прекрасно. Касл ин Я уверен, что многие люди были влюблены в него. Замок у гусар есть. Там было такое острое ведекезеве. А теперь вот здесь... ты упал с прайда и цапа... И как он сказал: "Я не знаю". То, что обязательно будет сегодня вечером в театре. Вам не следует туда ходить. -106-

IX.

Санаторий глубоко вздыхает. Это место, где ты исчез, где снова почувствовал толакодо - проблему и боль ... папа...

– Свободен, – произнес усталый стонущий звук, когда мегкопогтатта нежно приоткрыла дверь комнаты.

Старик сейчас в плохом состоянии. Страшно исхудал, седые усы отросли и поседели за пару недель. Глаза лежат низко в яме, и его глаза где -то смущены, где невыразимо ему хотелось спать, как будто бесконечный сон , достойный ужасной сонливости, настигает ее. Почти весь день спал на большом количестве морфия, только кое-где бодрствовал в течение нескольких часов, и на этот раз также шендерегве, наполовину закрыв глаза, это было в такое время в его глазах, как короткие веки. Тихие и стонущие разговоры не всегда имеют смысл, перед ними нужно было склониться, если уж на то пошло он сказал, но дело не в голосе, а в выражении лица: "Обязательно спрошу тебя о чем-нибудь". Иногда из этого ничего не получалось, ты же знаешь, чего хочешь. Тендер на запросы бессмысленное бормотание с ответственным и упрямым вниманием, если вы продолжаете спрашивать. На самом деле все сводится к тому, чтобы знать, чего вы хотите. Весь морфий задан. В последнее время я был когда-то белой сахарной пудрой , в которой они давали ей морфиновую вафлю, потому что такие дозы нравятся сильному морфинисту. Это иногда замечали, но это была не сила протеста, стоны и бормотание, движение, попытки и глубокая ненависть смотрела на самодовольных людей, -107- который у кровати стоял и жалкое ничтожество не дает ему больше морфия. Что им было нужно от него, кроме как за несколько дней до его смерти раньше? Ваша кожа, опасаясь, что они так мучили его врачей, они не хотели , чтобы морфий лечил рак и отправлял пациента на фронт борьбы с раком. Ни за что, черт возьми, они не были ответственны, но морфий, он от них, часть главы "Медицинская ярмарка". И старик в уходящей жизни каждый в своем гневе ненавидел их, врачей, медсестер, всех этих людей с алкомолым лицом, которые все больше становились добрыми к миру: что морфий мне дают, а я просто не даю.

Когда Андор появился в комнате, иссохшая голова старика сдвинула подушку, глаза и рот открылись, какая-то болезненная жалоба была лицом и слабым негешбе: умирающий бедный последний эгоизм не рад за кого-то другого мальчику, кроме того, что, может быть, он тот, кто это даст, наконец, потребовал и дал мне морфий – это милое старое лицо, которое так сильно отличается даже при полном сознании минут просто бесконечно болящего тела и пыток морфием-казалось, пусковая установка для облегчения жажды.

Мальчик находится совсем близко к старому лицу жалобщика, ухо он держал у рта отца, чтобы услышать слабый голос:

– Я не знаю... отдавай...

Знаете ли вы, о чем идет речь? И все же, спросил он, здорово так впечатлило поручение:

– Чего бы я не отдал?

Старик заметил эту ложь. С хмурым видом отворачивал от него свои глаза, как будто мальчик слишком левый -108-был неверен, он объединился со злодеями. Андор вскоре он захотел сделать эти вещи:

– Морфий?

Слово яркий - это свет, это сонные глаза, и старик мужчина открыл рот, как когда младенцу хочется груди. И вся мольба была на его лице.

Мальчик у двери. Направляясь к стене, устремленные вверх глаза с тревогой следили за ним. Вошла медсестра и, приручив бизнес, с улыбкой спросила мальчика:

– Командовать?

– Доктор...

Лицо медсестры, улыбка от отчаянного поступка , который ты:

– Я просто не думаю о милом хозяине?

– Доктор, – прикрикнул на него Андор. Уже закрылась дверь толстой старухи за мальчиком, все еще сверкающим гневом, смотрящим вслед. Это действительно возненавидело эту бедную актрису-больничную маму.

Вошел молодой доктор, и Андор в тени что-то шептал ему, туда, куда не доходил свет. Но два горящих глаза наблюдали за ними с белой подушки, на которой покоилось смуглое лицо. Как человек, чья судьба решается там , в углу. Доктор делает извиняющиеся движения. И Андор, дверь в сопровождении, там даже попробовал один раз, а потом жестом молчаливого согласия я попрощался. Доктор отказался от морфия.

Андор сел рядом с кроватью. Старик, глядя на тебя, увещевал. Снова губы наклонились к его уху:

– Плохой плохой мальчик... или... -109-

Всегда гладил его по седой голове.

– Иди, – сказал он громче и грозно обвинил в отношении папы. Горько пошевелился в постели, но он не мог, мог видеть , что пытается превратить плохого ребенка, который не знает, или ты не хочешь заставлять морфий.

Андор еще раз, стул, на котором он сидел, он не хотел упоминать название лекарства, Я не знаю, что сказать. Невыразимая печаль взяла верх над силой, чувство беспомощности, невозможность объяснить природу здесь и сейчас , чтобы утешить меня. Потому что теперь со всей определенностью казалось, что старик знает все. И, кроме того, знать моего сына тоже, знать все. Не мог быть здесь, чтобы поговорить. Если бы вы здесь в чем-то солгали этому мудрому старику, злодей был бы. Сначала до этого ты смотрел на ковер, но потом грустно перевел взгляд на отца, полный по-детски больших и жестких до свидания. Сердитый мужской взгляд мерен устремился ей за спину. Мальчик теперь очень мягкий и эсенго, жарко смотрит в глаза своему отцу, желая рассказать ему все невыразимое. Но не отсюда к нему, это не что иное, как это по-детски упрямое, маньяческое, пылающее гневом морфий и беспомощность, мрачный и выразительный взгляд, в котором нет недоразумений. "Хорошо, отлично Боже", -подумал он про себя –фелшепегоэ мел мальчик - "ну, папа тоже злится, уходи ...“ Это такое бесконечное страдание, теперь в глубине души он был уверен, что это горькое совпадение, что его мать, с которой гнев был, когда они умерли, теперь гнев отца... и какой большой, темный, последний гнев... -110-

Уходи.

– Ради бога, - сказал начальник канцелярии, который на свет стоял со стаканом желтой жидкости, чтобы посмотреть. – Дайте морфий.

Возбужденный и агрессивный.

– Чудалом, – сказал в лицо нарушителю заботы о тебе, выпускнику колледжа парню, которого ты не видишь в этой ерунде...

Продолжайте смотреть на стакан.

– Что это за чушь такая? – закричал мальчик, - у тебя истерика. – Никаких глупостей! Чушь собачья... Пожалуйста.

Шеф посмотрел на него и медленно поставил стакан.

– Вам его волнение вполне понятно и респектабельно. Но соблаговолите признать, что у врача есть более высокая этика...

– Этика! – Выкуп махнул рукой.

– Этика, – голос непоколебимо этичен, что... указало на понятное возбуждение доктора...

Андор уже начал:

– Забота... этика... – сказал на выходе и хлопнул дверью. Это было ужасно, что так безрезультатно вернулся старик, который прекрасно знал, почему он ушел. Теперь снова сесть напротив него, снова выдержать этот взгляд. В коридоре остановился. Я имею в виду, это может быть еще один способ раздобыть морфий, да, его здесь берут и тайно дают старику... Холод пробегает по спине от этой идеи, что вы об этом думаете. Теперь все вдруг начали понимать, что врач относится к высшей этике. "Трусливый, уродливый, трусливый, малодушный“, - сказал он себе, и себе, и а -111- врачи понимают, что все человечество поняло. Входите и держите две протянутые ладони вашей руки, чтобы показать, что у вас все было. Умирающий старик не был в его власти. Еще темнее все еще с ненавистью смотрела на него, как будто можно было подумать, что это просто лицемерие, как у доктора. Мальчик не мог выдержать этого взгляда. Он остановился перед кроватью и посмотрел на пол. Старик что-то прошептал. Наклонился над ним.

– Печ, – сказал он тихо, но явно старику.

Мальчик фелегьенеседетт и почти мегмередт удивлены.

– Печ, – повторяет его отец. Расслышать это не очень-то возможно, только движения рта точно показывали слово. Глаза более расслабленными стали.

– Да, – ответил Печ. Я знаю.

Теперь он не знал, почему сказал это своему отцу. Нет , он хотел верить, он не мог поверить, что, будучи плохим, сказал, что месть морфия за яд расстроила нервную систему, которая и так безумно трясется, или это просто совпадение, или особенно рад... Как испуганно он смотрел на старика, почти не разочаровываясь , чтобы ты носил это на вечно благословенном, но теперь обезображенном лице злорадное выражение, когда мальчик боится пилы. Вы можете подумать , что у мальчика Печа плохое имя. И бедная брыкающаяся детская душа при мысли об этом суде может попытаться испуганный из сияющих глаз, и почувствовал, что у него нет другого долга, так как это было бы хорошо для старика, будь доволен, пока можешь, и тем, что можешь, и когда это будет удовлетворено в тебе -112- вот наказанием и обидой хотел быть, до боли в кулаках, поймал с сердцем ужасный и восхитительный актерский жест, опустил голову, печально кивая головой, и тот и ужаснулся, и сыновней любовью придушенный голос сказал, полный старого злорадства, что я не разочаровывает эффективность:

– Печ позаботится о тебе. Я должен признаться... это причиняет мне боль... очень плохо , что идет дождь...

Бессильный сел посреди комнаты на стол рядом с ним. Как это сделала левая рука на столе, одакокогтак ее ногтями по стеклу, чтобы оно задрожало. Карманы на ладони. Долго он так сидел, потом позвонил медсестре. Он поцеловал мою руку старику, наконец, горячо сжимая ртом костлявую, жилистую старую руку. Не потому , что сейчас, посмотрев ей в глаза, я ухожу, опустошенный, избитый, в теле слишком большая усталость. Уборная в дыму, и ей пришлось сесть. Отдохни несколько минут, а потом он ушел. Темное и прохладное уличное пространство только для вас. "О боже", – голова, – "если бы я будет ли кто-то, чьи сиськи сводят меня с ума ... Кто-то, кто любит ... “

Большой тиккадцаг, которого он почти физически жаждет, как чувствующий человек , но я не знаю, о ком можно думать с облегчением. Глаза Рача сияют только от строгого и мужественного папы, и он увидел: "Мужчина в это время слушает и не смягчает меня ...“ И Сомоги, эгоистичный дурак, начал говорить своему собственному отцу о том, что это была действительно ужасная смерть, что это по сравнению с этим?... и это в актерах с отвратительным акцентом сказало бы, что гражданская речь выравнивает маску и румянец -113-потому что Я честно признаюсь, что в конце концов все это превратилось в музыкальный инструмент, выйдя из них. На мгновение просветлело, когда Джули подумала о толстой старой кухарке, которая уже много лет была экономкой, и о семье, которая у них была, и которая теперь отправится в пустую будайскую квартиру, – но что он мог сказать такой бедной служанке?... И Мэтью, с шеей, стянутой воротником, головой слона, моргающими маленькими глазками, который подскочил от большой зубрежки и не может думать ни о ком, кроме как о том, как адвокат изучает материалы этого черного моря ... и испытательный страх, что неспящий час или два сна, на которые рассчитан...

И ... женщина в такое время, приятный, горячий женский взгляд, и одабужни грудь, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и почувствуй рот с верхней частью изгиба губ, которые медленно и комфортно приближаются к нему, и процесс исправления, нет, нет, нет физического смысла, но также великая человеческая любовь и сострадание, слабая маленькая рука, чтобы чувствовать макушку головы, как только ласкает, ритмично, в ответ.

Как вода, которая является для тебя кратчайшим путем, когда гора падает, – я испытываю чистое, довольно наивное и инстинктивное чувство к женщине, которая была ему ближе всего. Серьезные черные глаза подумайте об этом сегодня днем, несколько часов, плачущий сияющий был об этом. Нет, Элла, да, о, далеко – это не эта фотография, может быть, просто означает, что прямо на углу поворачивай и уходи. Здесь, в этом великом и утешительном, возможно, одиночестве , кроме этой прекрасной иностранки, чье лицо и все существо -114- таким образом, способность показывать боль , с которой нужно справляться, и даже это было хорошо и правильно, была чуждой женщине для девственницы, и первоначальное значение слова "получить печаль", который не знает никаких неблагоприятных обстоятельств, это просто грустный молодой человек, это почти чистая боль , без которой люди.

X

Театр f;kapuj;n дуговая лампа в свете cigarett;zva черствых двадцать-тридцать человек, в основном без шляпы. Felvon;sk;z was. И за задней частью актерского входа. До сигарет были странные, выкрашенные в фиолетовый цвет, с приклеенными носами, в лысых париках грустные люди. Чулан уборщика был полон раскрашенных людей. Фраккос-лорды и дамы в вечерних платьях сидели на стуле, столе, еще одна леди сидела на мужском колене. Ольга не была одной из них. Оно может и не наступить. Дамы о лете говорят. Андор продолжал заводить, и во внутреннем коридоре он увидел лампочку под Сомогиитом. Золотистая блондинка на нем был изображен специалист по обучению чин, его лицо было красным, а щеки накрашены, очки в золотой оправе сдвинуты на лоб. ;szbevegy;lt-светлый парик на голове.

– Ты, – сказал Сомоги и руки на поперечном коридоре потянулись к тебе сегодня, ты разговаривал с Ольгой. Идти с тобой, я знаю.

– Откуда ты знаешь?

– Ты только что сказал. Вот оно.

Андор немного расслабился.

– Ты, - сказал Сомоги с бородой под стать доктору Йовиалису, -жест, улыбка -115–и шевели животом, - скажи, рассказывал ли тебе кто-нибудь обо мне, а Ирма... Ирме... ничего не рассказывала ему обо мне?

– Об этом не было сказано ни слова.

– Но если..... – сказал актер и поднял указательный палец, – я Я знаю, а ты нет? Я обещаю никогда никому не рассказывать об этом, говорю я, храбрый рефералхатц.

Нервничая, она посмотрела на мальчика снизу вверх:

– Хорошо.

Раздался звонок в дверь. Сигареты зажжены, всех тянет к другой большой, прежде чем он выбросил ее, некоторые во рту внутри дыма в здании, я настаивал. Через пару минут опустела улица, такси, дальше по коридору. Начался второй акт. Андор был один в коридоре. Он стоял и смотрел на черный тестовый стол, ничего не читая на написанном мелом. Затем открылась железная дверь, и Ольга вышла со сцены. Шляпа для мальчика вежливо.

– Добрый вечер, – сказала девушка. – Что ты здесь делаешь?

Мальчик согласился на это, сказав, что ты не хочешь, чтобы тебе напоминали о том дне:

– Сомоги со мной.

А потом вдруг занервничал, занервничал и почувствовал себя достойным, обнаружив, что все это играло вокруг да около.:

– Пожалуйста, Ольга, – сказал он, – зайди ко мне на улицу, серьезно Я хочу поговорить с тобой.

Девушка уставилась на него, потом начала медленно спускаться по какой-то из лестниц, заглянула в уборную - это на, показывая, что никуда не торопится, и пошла -116-я улица. Когда Андор догнал ее, рука протянулась к девушке:

Что ж, благослови вас Бог, я иду домой.

– Но я ..... Я сказал тебе, что мне нужно поговорить о чем-то серьезном...

Но вскоре приняла его руку, он вспомнил тот день из-за провокации.

– Пожалуйста, – сказала девушка, отпуская руку, – вот, Я слушаю.

– Подойди еще на пару шагов...

Они ушли. Андор долгое время молчала, даже не нашлась, что сказать. Теперь он почувствовал, насколько невозможно покрыта им эта грудь. Безразличный голос убеждал:

– Поговори, пожалуйста... Мне нужно домой.

– И я хотел прогуляться здесь, на острове... Серьезно и о многом я хочу с тобой поговорить.

– Да ладно тебе...

Холодно улыбнулся:

– Что серьезного вы, возможно, хотите мне сказать? Ты.

Мальчик яростно сказал:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, спустись со мной. Ты должен мне помочь. Ты такой серьезный и умный.

– Да ладно тебе...

– Я не думаю, что это важный день в моей жизни. Я хочу сказать очень важные вещи. Совет, который я хочу попросить.

Он вспомнил Сомоги, который точно так же вытеснял Ирму из приватных реальных разговоров. -117-

– Хорошо, – сказала девушка, даже если невольно застывшее выражение лица и безразличный голос смягчают согласие скорости, – я не против , но в девять я хочу быть дома.

Это было восемь часов назад. Я спускаюсь на остров, иду по мосту кезелешо пешком. Они почти не разговаривали друг с другом ни о чем. Джентльмены, как равные , считают, что серьезный разговор начинается только тогда, когда рядом никого нет. Но огни ресторана здесь были яркими, и на прогулку приходили всегда новые пары, группы.

– Пойдем внутрь, – сказал Андор, - там много людей.

Девушка не хотела, но потом он позволил тебе заговорить. Идите к пышной листве и глубоким теням между ними. Слева высокие кусты прикрывают дорогу, справа деревья черным кружевом занавешивают фонари пешта , веселящиеся в Дунае.

– Вы жених, – сказала Ольга не голосом интервьюера, но факт есть факт.

– Нет. Я не был.

Горько и саркастически сказал несколько слов в истории велегенисежа.

– А теперь там никого нет, – вынесли.

Ольга остановилась:

А танцовщица в красном платье?

Поразительным был внешний вид Цыпленка. Второй встречал этот слух. Теперь стало ясно , что Сомогийнак во рту. "Что это такое?" – он подумал – "ну как интересно Я мужчина, мне нравится, что они следят за каждым предложением? Что ж, так оно и было Я спрашиваю, разве а... а... не должен нравиться этот для?“ -118-

– У меня никого нет, – сказал он. Опровержение нерешительности оставила танцовщица в красном платье. – В этом большом мире ни с кем.

Они сели на скамейку.

– Ты мне нравишься. Я ничего не могу с этим поделать. Тебе что-то нужно. И еще одна проблема, которая у меня есть. Мой бедный отец... очень, очень болен.

– Что случилось?

– Даже не спрашивай. Всего лишь вопрос нескольких дней.

– А ты что, не с ним?

– Дважды в день мы поженились. Дом престарелых в постели.

Глубоко вздохнул, и захотелось подавить. Мягко добавил:

– Теперь пришло от него.

И вдобавок была грудь в огне печали, как от внезапного кипения воды разбухает в кастрюле. Теперь вот оно снова там, где выходили ворота санатория. Все остальное - свободное от мыслей, большое детское желание арвасага коснулось бокового изгиба головы на плече девушки. Шляпу ты кладешь рядом со скамейкой.

Девушка не пошевелилась. Терпеть это очень слабое прикосновение, чтобы я почувствовал, что было ясно, что она носит символический характер. Но это заняло много времени, а потом Ольга сказала:

– Ты что, плачешь?

Он не плакал.

– Нет, – прошептал он. – Но это так приятно... Так приятно...

И с этими словами более сильное и естественное, чем прикосновение к голове , движение и плечо к сердцу крепко сжимают там. -119-

– Не надо... не надо... – сказала она, и другой рукой он схватил мальчика за голову, слабо оттолкнув сердце. – Не надо... не надо...

– Но, пожалуйста... пожалуйста...

– Это бесполезно... это... – сказала Ольга и проснулась. – Да ладно тебе.

Начала, и когда мальчик догнал ее:

– Мне очень жаль.

– Я этого не делаю. Это плохие дни, а потом они уходят. Но теперь... я бесконечно одинок... а ты такой серьезный и такой хороший... Похож на брата доброй Ирмы. Сердце ангела.

Мне не нравится, – сказала девушка.

– Ирма?

– Я. Мне это не нравится.

– Твой брат?

Мне это не нравится. Я ненавижу это. Не сравнивай меня с ней, не напоминай ему, оставь его в покое, а я... я... О, боже мой, это будет как?

Неожиданно она начинает мучительно плакать. Он отвернулся и оставил мальчика спиной, прижимая к глазам носовой платок. Андор был удивлен внезапной волной плача, после того как он поспешил обнять ее за талию.

– Уходи!

Она оттолкнула его и села на скамейку, которая как раз стояла, он отвернулся от мальчика, и спинка скамейки прикрыта до локтевого сочленения , он спрятал голову, как птица под крылом. Левая рука кезти, лежащая на коленях, тяжело упала на маленький носовой платочек, торчащий кружевной край которого дрожал в его руках, как укол белой бабочки. Большая и старая -120- печаль, может быть, теперь из нее вытекает этот хевсеггель.

Мальчик слушает перед собой и в конце концов ждет вас. Девушка медленно-медленно успокаивалась. Сканирование глаз маленьких кружевных совков.

– Пойдем домой, – сказал он, внезапно фелькельве и поглаживая сиськи от талии до английского kab;tk;t.

– Нет, это не так... это ужасно... Подойди к милой Ольге, успокойся немного... И храброй, сильной рукой он повел ее внутрь, к середине острова. Иностранная пара столкнулась с ними в темноте, мужчина хорихорга и маленькая девочка. Мужчина на плече девушки обнял ее, девушка - мужчину за талию.

– Ужасно, – тихо сказал он Ольге, – здесь люди.

Я прохожу мимо них. Обе супруги слушали, когда обращались друг к другу.

Андор до тех пор допрашивал его, пока он не признался. Страшный, большой и упрямый голос ненависти был таким, когда Ольга радовалась тому, что наконец -то освободилась от этого чувства, рассказав о проблеме. Он ненавидел сестру, потому что вел нечестную жизнь. Он ненавидел театр и богемную жизнь, она не хотела знать об этих вещах, она чистая и счастливая, хотела выйти замуж за серьезного мужчину. Он не может справиться с этим звуком и грязью. И платье горит, то, что на нем, потому что это Ирма плохая жизнь. Стена не проходит по горлу, так как Вредитель и должен сидеть там доктор Родик, дагадтарку адвокат, втроем, за обеденным столом. И голос, как у адвоката , как к младшей невестке относится. И тот -121- униженное семейное положение, в котором он сидит за столом, слушает и поджимает губы. Это не конкретная причина, и это не твоя вина, это все Ирма из -за того, что разорвала его. И ласковое поддразнивание адвоката, и доверительные объятия. И то, как ты хочешь ходить в рубашке с короткими рукавами по утрам, когда он одевается, надевает тапочки старшего шурин и покровительственно веселится, - как ты смотришь свысока и как бизалмаскодва иногда бьет его... Что вам нужно в таких случаях острым, узким и длинным кинжалом, чтобы заколоть кровавые пузыри на губах... И Ирма тоже чувствует это и упрекает в встречаешься с адвокатом и дуешься на него так... Но это еще немного ревности, и это самое опасное, когда он ненавидит и ненавидит дородного. Он терпеть не может, терпеть не может эту улыбку, означающую расслабленность, с которой тебе приятно веселиться в его укоряющих глазах, когда ты обнимаешь меня, когда ты по-настоящему большие, хлесткие пощечины терпишь от меня, громко и от души смеясь. Меня не волнуют искрящиеся гневом глаза, пощечины от объятий, чтобы попробовать это, побороться с этим и назвать слезы, выпадающие из любви. И Ирма, которая вместе сердито ругает адвоката и надувает губы, злится на него и тоже плачет из-за "моя сестра приличная девушка, и я не могу смотреть на это, этот обычный человек ...“ И когда адвокат, смеясь, и они , ты сам по себе, степ Ольгаоз, обнял меня и поцеловал в пылающее лицо, говорит: "Но не будь таким диким, по доброте душевной и Я люблю его и так к нам, как к хлебной стенке, и такие у него шутки, и он больше, чем мой муж...“ – и помогаю тебе поправить Ольге взъерошенные волосы, а потом они садятся, вы оба, Ирма к окну, удивляетесь -122- а Ольга на диване в углу, все еще тяжело дыша, борется с эльпихенни, не хочет учащенного сердцебиения, тяжелой и бездонной печали о себе. Долгие, долгие минуты слушайте, вы двое. И что хорошего было в тамошнем Замке, если там не было ничего, кроме семейной квартиры. И теперь он должен прийти сюда , в этот ад и в этот беспорядок, которые ты не можешь выносить, не может быть Я могу, и всего месяц назад он здесь, и он - мир, в который ты пойдешь , и он собирается покончить с собой, и почему она никогда не может быть серьезной и обнимать мадам, почему они так с ним обращались, почему они преследовали его что-то грязный, вызывающий отвращение, и что они не будут толкать меня на никогда, никогда, никогда, я бы предпочел, чтобы моя жизнь выбросила это, но не надо, не надо, не надо, А я нет...

Я разогрел это, скажи ей, что я даже не разговаривал с мальчиком, но перед тобой смотрели, жаловались, нервничали, становились все громче, ты не берешь мальчика двумя руками, держишь его за руку, тянешь ее вниз по своему измерительному прибору; сделай так, чтобы его рука оказалась в ловушке под мышками, вниз -склонился над нежной, вытянутой квитанцией и на тебе-поцелуй. Иногда механически тащить он начинал из объятий бондажа, но потом продолжал говорить и снова позволял мальчику, где рот, где лицо, сжимать руку.

– Ты не знаешь, – сказала девушка, – вот для чего ты здесь , сейчас я иду с тобой... Может, тебе все равно, или другим... но обычная одежда людей, чьи манеры... и говорит, что серьезный... и из хорошей семьи... и ни один из них, тот самый...

– Сказал Сомоги... Я начал Андор, но девушка воскликнула: -123-

– Это тогда не упоминай об этом. Потому что это самое грязное в мире, последнее, самое последнее...

Она начала плакать:

– Я не могу описать, как я ненавижу вас всех ... И может ли это иметь какое-то отношение, и как вы можете использовать это, чтобы говорить об этом? Ты знаешь себя, что ты делал вчера? Пятьсот крон одолжил Родик, и Родик спросил Ирму, не отдать ли ему и Ирме трубку , он возмутился и сказал на весь мир, а дородная она начала смеяться и сказала, что я ему отдала. Это твой друг.

– Друг? – Спокойно улыбнулся.

Слушая, как мы теперь вернулись, центр острова оказался в центре. Девушка, смотрящая сквозь деревья на Дунай, будапештские фонари:

– Сколько часов?

– Двенадцать.

– Святой боже...

Она - это руки. Это пугает меня.

– Пойдем, - сказал он, - быстро... Машину нужно купить... что ты думаешь Ирма?

Я ведь даже не ужинал где-нибудь, верно?

– Как скажешь. Давай же, давай же.

– Послушай, теперь это не имеет значения... Мы зовем Ирму на остров... здесь обедают в смешанной компании...

– Нет, нет, нет и потянул меня за руку.

– Пойдем, – сказал Андор, – даже мы что-нибудь купим в кафетерии, меня здесь знают, я здесь живу.

Внезапно это остановило девушку:

– Вы здесь живете? -124-

– Вот.

– И... поэтому ты здесь со мной?

– Да ладно, где тут думать. Пожалуйста, не делай мне больно.

Быстрее, вверх, к мосту. Далеко обошел ресторан, в котором только большая компания шумит на деревьях, длинный стол, много дам и много мужчин, мужчины все гребут-общество в одежде, маленькая белая шляпа с загорелой головой. Остальные столы накрыли скатертью и сказали всем официантам.

Возле моста, когда показались деревья и над ними показался большой звездный купол, Андор тихо сказал:

– Я так не думаю. В любом случае.

Девушка остановилась, чтобы немного передохнуть. Сердце твоей руки. Изюминкой стало усеянное темно-синим пейзажем наблюдение. Андор она коснулась его руки. Девушка посмотрела на него. Можно было видеть, что бледная ночная энергия, как обычно, была белее на лице. Маленькая навязанная тебе улыбка кенисцередетт:

– Расскажи мне... – сказал тихим голосом, все в порядке – я , ты думаешь, я такой?

Это неожиданно, но как неотъемлемая часть ее, просто деревья плачут большой жалобой, побег вагихоза похож на крик: "Мне все равно, это только от тебя", такая детская, но оскорбительная прихоть была уверена, что Андор , что она без ума от этого. Шарп был:

– Честь, – сказал он.

Девушка посмотрела на него.

– Как я и сказал, мальчик. Независимо от того, кто вы, первый j;kab;tos man... неважно... просто отойди подальше от... -125-

Девушка не ответила, в гневе умчавшись на мостик. Андор медленно пошел за ним, в то время он был больше на расстоянии между ними. Наверху, на мосту, в несколько быстрых шагов ее догнала, обогнала и остановила машина. Открытая машина.

– Сложите фодел, – сказал водитель.

Ольга, чтобы остановиться. Мальчик, как и все, кто продолжает интересоваться темой феделя.:

– Куда?

И деньги, вынутые из нагрудного кармана. Девушка не ответила. Электрический звонок позвонил ему в Андорру, вплотную к машине, чтобы залечь на дно, пока железистый стучал, трахаясь с фарами радиационного фургона.

– Куда?

Машина в темноте света в глазах девушки:

– Не ходить пешком?

Запрыгнул в машину рядом с ней, оттуда мне сообщили номер водителя. Тот всю дорогу молчал. Когда машина остановилась у дома Ирмы перед бульваром Эржебет, девушка не пошевелилась. Андор , склонившийся над феделем из:

Разве это не тот самый дом?

– Но это, – сказала Ольга. – И сидит слева.

Андор ничего не сказал. Она сидела рядом и ждала. Девушка очень Я был унижен. В гогболе ничего не осталось. Но Андор, разве ты не сказал мне , нравится ли тебе эта борьба? Машина приземлилась и накрыла лошадь.

Ольга тихо заговорила в углу:

– Ты злишься на меня?

Звук женственности и унижения наводнения.

"Нет", - сказал Андор, повернулся к нему, мягко -126-зашел ему за голову, его схватили за другую щеку и прижали к нему. Она немного отстала, напрягая голову от приближающегося лица спереди, но глубокие глаза смотрели на мальчика. Очень тихо сказал:

– Но ты злишься на меня.

Мальчик медленно, тагадоан инта и этим движением полностью закрывает рот. Эти двое затаили обиду, глаза привыкли медленно терять, немного испугавшись лица девушки. Мальчик медленно подпускает свои губы к губам девушки, они горят и дрожат. Он поцеловал ее, один раз, но долго. Затем он поправил на девушке надетую шляпу. Он поцеловал ему мою руку. Ольга вышла и позвонила в дверь. Мальчик стоял рядом с ней и ждал управляющего.

– Целую руку, - сказал я, когда ворота открылись. Девушка не несет ответственности, просто склоняет голову, очень серьезно. Ворота закрылись. Машина сняла одеяло с лошади и села на скамейку. Мальчик медленно, думая подойти к ней. Он достал часы.

– Расскажи мне... – сказал рассеянно, - ты знаешь, где его найти... где это... Подождите минутку...

Он был ужасно голоден.

– Мулен, чтобы пойти и спрятаться в машине.

XI.

Это было неплохое чувство, сейчас, когда ты в машине, сидишь один, много встречаешься, голоден и медленно становишься мегпихено, элрендезкедо с картинками в голове. Сами были сформированы и готовы выпрыгнуть из -127- мозг с Ольгой проводит время с более четкими изображениями. Это как будто что-то невидимое торговый помощник быстрый темп поставил бы перед ее шаблонами, и она стоит там в нерешительности:... во второй половине дня, как знак на воротах... перед театром фальшивое самоубийство: "Я должен идти домой"... момент на острове, когда кезти пытался допытаться у него об этом... На скамейке запасных, когда он плакал... а потом: "Он забрал меня?“... Наверху, на мосту, в машине, которая темнеет от беспокойства , и преданно моргай глазами, как хорошая маленькая собачка в собачьей будке из глубины... И, наконец, испуганный взгляд, когда он поцеловал ее... на губах гейская гибкость... вкус горячего, свежего молока... Оглядываясь назад на еще один недостающий образ после, когда новый вышел и в конце его почувствовал себя покупателем, который еще раз смотрит на весь узел и: это тоже приятно ... и: это неплохо ... это лучшее, но... Я не покупаю, а он все еще думает: "в следующий раз". Так что давайте все равно назовем это сейчас.

Танцы в самом разгаре в "Мулен паркет негишоге", за маленькими столиками и между ними - эмбер-фей-узел. Шум был огромен, может быть, больше, чем в другие разы, свет тоже шикразобб, так что темный и тихий остров на пути. Зеркала у них были такие яркие, что полированные грани не слепили глаза. Как и много шума, тоже было отбито, не только свет. Когда нерешительный остановился между столами, прямоугольное поле раздач снова увеличило количество фейсомоков выше: Сомоги и Рач.

– Давно не виделись, – сказал Рац, чьи очки я сверкаю, как бриллиант. В его голосе немного тихого сарказма -128- летия и немного подозрительности, как Я бы так и сделала, потому что он помирился с Эллой.

И среди танцоров между тобой и выходом у группы девушек в армии глаз он искал кого-то, он не знал, кого, только тогда он вспомнил: красное платье, которое ты ищешь. Во всем таркасаге не было ни единой красной метки "нет".

– Нет, – сказал Рацнак, – я не была Эллой.

За соседним столиком трое пожилых джентльменов рассмеялись. Зрелая дама , потупив глаза, укрощенная сидела между ними. Четвертый лорд, лукаво улыбаясь, смотрел на леди. Жена и что-то плохое веселое, она могла бы сказать это так больно. Музыка английская играла , шум был. Сомоги наклонился к твоему уху:

– Ольга не сказала ничего, что могло бы меня заинтересовать?

– Нет.

В этот момент он увидел Цыпленка в центре прямоугольника, когда танцующие пары в одиночку прыгали. Курица была не в красном цвете, и это было какое-то разочарование. Ущерб. Матросское платье Цыпленка. Он был одет как моряк: белые атласные ботильоны на высоком каблуке , белые колготки, обтягивающие маленькие белые атласные брюки, темно -синий матросский воротник спереди, тонкий маленький красный галстук. Белокурая голова в матросской шляпе. В руках тонкая палочка. В настроении прыгать, показывать и финторгать маленькую спинку, костлявое колено и начальную школу, мальчишескую улыбку, английские музыкальные бары маленькая палочка с любым -129- гигерли - это движения каррикирозвы. Фингал под глазом, у него был матросский глаз.

– А где красное платье? - спросил Андор, пока яичница-болтунья он начал есть, официант принес.

Рац, толстая девушка в черном платье с глубоким вырезом, собирающая, кого бог обратит моими глазами, чтобы потанцевать с мастером танцев в смокинге. Большая черная шляпа с перьями, полные, обнаженные плечи и черное вечернее платье страстной светской леди природа дала ему это, и он почувствовал это, потому что ты классный и на мгновение закрываешь глаза, прикусываешь губу, иногда танцуешь. Этот взгляд был Рачем, бриллиантовым стеклом для глаз, сопровождаемым его взглядом на танец, за который я отвечал:

– Красное платье? Сегодня у тебя нет красного платья.

Цыпленок находится в центре прямоугольника, смещенного от вас танцором, до которого он хотел дотянуться. Затем он немного поборолся с ним, а потом внезапно развернулся, наклоняясь вперед и назад от меня. Стол, над которым ревут и смеются. Тот подтолкнул меня к этому столу и уселся поудобнее. Курица смеялась, а Сомоги смотрел на нее.

– Браво, Цыпленок, - сказал Сомоги.

Похотливая чернокожая леди подошла к столу:

– Привет, – сказал Рацнак, он скучающе протянул мне руку, и я пошел.

– Да? улыбающийся, Сомоги.

– Нет, – сказал Рац, жадно глядя вслед толстым, белым плечам , и в голосе его послышалось замешательство. – У меня нет столько денег. -130-

– Ты, – сказал Андор Сомогийнак, – ты говорил о Курице Ольге?

– Почему?

– Потому что ты сказал так, как будто я не знаю...

Сомоги пожал плечами:

– Он сказал мне продолжать пялиться на тебя...

– Кто?... Так ли это?...

– Он просто Цыпленок.

– На что я пялюсь?

Проверьте вот здесь, на прямоугольник в его середине. Курица сейчас и фингал под глазом сквозь Андора наблюдают. Когда их глаза встретились, он начал медленно приближаться к ним. "Сейчас", – сердито крикнула танцующая пара, которая пыталась определиться. Когда они повернулись, сначала к девушке, вырезанной сзади, а затем к танцорам. Угощение андора представляло собой стол перед маленьким животиком, прислонившимся к краю стола с палочкой для еды Я постукиваю по его стакану с водой:

– Что мы будем пить?

– Скажи, – сказал Андор, – о чем ты говоришь? Я пялюсь на тебя?

– Я?

– Да. - Сказал Сомогийнак.

– Ты, – сказал Цыпленок Сомогийнак, указывая палочкой на Андорру , - кто этот господин?

– Эрл Кон, - сказал Сомоги.

Курица выглядела так же, как любая другая профессия, которую нужно искать.

– Скажи мне, – сказал Андор и схватил меня за руку, – скажи мне...

Посмотрев вниз, я нарисовал глаза сидящего мальчика:

– Что я могу сказать? -131-

– Расскажи мне... – еще больше и держа его за руку. – Почему у него так холодные руки?

– Вот Паромщик, - сказала вдруг девушка и хотела прыгнуть. Но Андор держит его за руку.

– Отпусти мою руку.

– Нет.

Ударьте палочкой по рукам Андора. Удар чуть сильнее удался, как и планировалось, был настолько ошеломлен, что вдруг улыбнулся:

– Больно?

Сомоги незаметно перебросил через стол и в ответ щелкнул валом засаленных белых атласных матросских штанов.

– Ты собака, – сказал Цыпленок, и Кумикус скорчил гримасу , поглаживая место удара. Андор отпустил его руку. – Прекрати! – он сказал, что Цыпленок и Ревеш мистер. побежал навстречу, прыгая на шею , цепляясь и обнимая бледную, с маленькими черными усиками тощую голову и давя на дверь раздевалки, на маленький столик. Попросив у него сигарету, закурил, облокотился на локти и с очень серьезным видом прислушался к тому, что говорил Паромщик.

Когда Фелнегик спустился по лестнице, Рац сказал Андору: "Этот маленький ублюдок" хочешь курицу? Это забавно , и это дешево, и приятно, и безопасно. Джентльмен в этом возрасте такой ребенок. У кого есть немного денег, тот так и живет.

– Что ты себя мучаешь? Когда ты в последний раз был с женщиной?

Я не хочу отвечать. Как ни странно, он жил по правде. Смущение по поводу:

– Хорошо, что туда переправимся. -132-

– Давай же! – waved R;cz. – R;v;sz lord... У каждого есть свой паром и и все же...

Они выходят на улицу. Рац пошел домой. Сомоги зевнул:

– Мы куда-то идем?

"Нет", - сказал Андор и помахал единственным фиакерам, которые вышли на улицу. Он стоял на скамейке запасных, и я поехал туда. Андор теперь немного ненавидел Сомогита. Когда фиакры с одеялами свернули, Курица вышла из ворот господина Паромщика. На ней была короткая черная юбка, на голове черная шляпа от уха до уха.

– У тебя нет машины? – крикнул фиакерес, видя, что это тот, который уже был занят.

– Нет, – сказал этот карареммель.

Курицу тыкают Сомоги в сиськи:

– А у тебя какая?

– Нет. У графа Кона.

Цыпленок даже не взглянул на Андорру. Сомогийнак сказал:

– Отвези меня домой.

– Вот, – сказал Андор и показал машину. Застенчивый и завуалированный голос позади него:

– Зовут Паромщик.

– Аради, - сказал Андор.

Сомоги попрощался.

– Ты не придешь? – спросила Курица.

– Нет.

Уходите пешком.

Курица в открытой машине и остановилась посередине:

– Сядь на среднее сиденье. -133-

Паромщик мистер любезно обошел машину и остался внутри. Андор иди и возьми Курицу двумя способами, потянув за собой двух молодых людей, один из которых грациозно и подчеркнуто забавно отходит от тебя.

– Где ты живешь? - спросил Андор.

– Остров Маргариты.

Город гроувз. Твоя банка Кислого.

Кислый, фиакерес, даже не на скамейке запасных, сказал он:

– Разве я не знаю? УОКР введена.

Началось. Опера перед вами распрягли двух грязно-серых, тощих лошадей. вслух он обратился к ним на скамейке запасных на ты. Свежий, хороший воздух потек в машину, тусклый рассвет, голубое и серое в коричневых домах. Андор чувствовал себя странно с этими двумя незнакомцами. Они не разговаривали. Паромщик лорд скромно потянул за уголок и потянул за ошейник. Позже он сказал, что Курица, когда карета замедлила восьмиугольник у трех молоковозов, груженных перед вами:

– Что это за разговор, который я сказал, чтобы ты пялился на меня?

– Нет, – сказал Андор.

Он снова побежал к машине, быстро раскатал тонкий, слегка зекешевый мармелад.

– Красивый остров? – спросила Курица, и теперь ты впервые посмотрела на него, Андорра, который был хунит из глаз. – На чем ты спишь?

– Я этого не делал.

– Расскажи мне – расскажи тебе о Курице, у которой на солнце в свете csuny;ul сажи были брови и фиолетовое лицо. – Что ты будешь провожать домой -134- остров и виссагевюнк на машине. Хорошо?

– Кислый! – воскликнул Андор.

Я слышал, как мастер сказал, что даже не включай сейчас замедленную съемку, ты поворачиваешься и по бульвару навстречу выходят два грязных кота. Это была хорошая, ветреная, свежая пробежка по пустому бульвару, по мосту, а затем быстро вниз, к острову. Как хотелось бы двум худым лошадям, быстро и старательно преодолевать короткий топот по песчаной речной дороге, до-фелхегьезве до ушей Доносятся Кислые звуки: "ээээээ... ньииээээ... ньииииииииииииии..."

– Ты арад из хиджака? – спросила Курица, тощей черной вуалью закрывая рот. Он снова повернулся к нему.

– Да.

– Адам?

– Андор.

Поворот вперед. А потом вдруг снова вернулся:

– Скажите, у вас есть какие-нибудь книги для чтения?

– Есть.

– Ты его уронил?

– Вниз.

Маленькая гостиница перед тем, как подметать крестьянских женщин. Цыпленок на свободе и лодка на реке Дунай. Корабль отбуксировали четыре большие баржи , и было выпущено много черного дыма.

– Какой силой обладает этот маленький вонючий корабль, - сказал паромщик лорд, который холодно стоял рядом с ней, пока Андор касс Кислотный рефлюкс, оплаченный за возврат вещей ее величества.

– Через минуту, – сказал он, когда ожидался швейцар, - это окно. -135-

Поставив одно из открытых окон. Вышел швейцар. Вручат ли они Перевозчику господину. приподнятая шляпа. Затем они немного подождали , и она высунулась из окна:

– Вот, – сказал он.

И она выпустила цветную книгу боритек, которая открыла воздух. Паромщика лорда поймали. Золя конечно он был невысоким и противным Венгерский перевод.

– Спасибо, – сказал Цыпленок, проверив изображение на конверте. Паромщик лорд снова приподнял шляпу. Поехали в карете, как поехали бы они , начав с дунайских кустов, на обратном пути. Андорра у окна по локти, очень усталая и в оцепенении, всегда интересуется, не глядя им вслед. Карета медленно тронулась с места вместе с ними, но когда выехала из кустов на открытую дорогу, медленный трапп тоже перестал существовать, лошади перешли на спокойный шаг, они начали скисать , отпустили поводья, закурили сигарету и посмотрели, как только ты развернешься на скамейке, начал разговаривать с двумя гостями. Медленно потрусил вот так назад к тому утру, как какой-то брошенный, смешанный с небольшим персоналом, после того, как она развелась с серьезным мужчиной, платным гостем, которым в мире и является.

XII.

Что-то временное, что было его образом жизни. Как используется в определенный понедельник, что беспорядочный конец жизни и серьезная работа - начало отчета, теперь зависшего на расстоянии, время, когда все это изменится. Не могу точно сказать -136- вы знаете, когда что будет и почему будет. Я просто чувствовал, что это не может оставаться так, как есть. Мне не нравилось думать об этом, он отталкивал весь вопрос, если проверял. Продолжайте тужиться на следующий день, после того как устанете, уложите ее спать. Обычно восстает в – последнее время днем, просыпается каждый день – когда свежий, отдохнувший и чувствующий себя таким молодым, он вспоминает, что так и должно быть. В это время года тревога говорила, что он еще немного ворочается в постели и ни о чем не думает, и ему казалось, что он глубоко задумался. Но тот состояние, в котором он жил, приятно ошеломляло, что каждое такое беспокойство - это "потом" и закончилось, свежее выпрыгните из кровати, прямо к окну, через которое прекрасное летнее послеполуденное солнце светит в конец коврика, и за которым белые женщины ходят в красном с зонтиком на лужайке острова-фигура между ними. Роговой дворец все еще не может заснуть. Однажды из рощи деревьев по дороге позвони домовладельцу и скажи мне, что ты не умер, а я просто наблюдаю за квартирой. Несколько вещей, которые вам понадобятся, упакуйте, и консьерж мог бы занять островную комнату. В юридические книги каждый вздох за вздохом, не отбрасываемые в сторону, некоторое спокойствие , которое вы испытываете от добрых мыслей к вам "тогда" и "позже Я просто" и "ты будешь", – он не попрощался с книгами, на самом деле, был зол на них, как тюремщик за то, что непременно вернется, прежде чем они придут искать, чтобы заточить глаза и голову. Дома, на будайской квартире, тоже, но в комнаты не заходил, от воспоминаний боялся. Только в зале -137- сел с палкой-шляпой, ходили разговоры о толстом джули с, говорят также, чтобы присматривать за домом, до тех пор ничего не делай, пока он не позаботится об этом. Здесь признались , что вы - отвлекающие факторы. Зависимый статус elt;rhet;bb был таким, каким было бы изменение и действие, которое с ним связано. Толстушка Джули каждый день навещала в доме престарелых своего отца, и он тоже знал, что старик скоро умрет. Когда старые девы сопанкодо заговорили голосом, который начал говорить, Андор встал со стула и внезапно исчез.

Состояние умирающего старика недавно, как последняя станция, как остановка, десять-двенадцать дней было таким же, как было. Не волнуйся, даже врач не заметил ухудшения. Правда сейчас, почти весь день сплю, говорить не разговариваю, а когда бодрствую, в глубоких глазницах тускло блестит что-то, похожее не на глаза, а на серую пелену за двумя каплями слез. Совершенно бесчувственным казался всем за. Неважно, приходил ли Андор или уходил, говорили ли вы или слушали ли вас, когда вы гладили или нежно прикасались к желтому. рука, которая представляла собой не что иное, как тонкие кости и толстые паутинки вен из единой мембраны. Это похоже на то, что подарком судьбы был бы Андор за это застойное состояние в тишине, это яркое небытие отца, что является улучшением, которое я не обещаю, но ей становится хуже от "не волнуйся". Ему пора привыкнуть к смерти, автоматически подготовиться к тому дню, когда это скудное существование прекратится. Когда наступил вечер и мысли покинули санаторий -138- гейт, он чувствовал, что его отец поможет ему в этом изо дня в день откладывать все на потом. В такую ночь, как эта, перед воротами становится ясно, что на расстоянии зависимый термин, "тогда" и "а потом" не что иное, как смерть его отца. Это будет день, когда проснешься с этим тянущим фелаломболом, в котором он сейчас живет, затем порвешь всю работу, долг и серьезность, и человек - это начало жизни. И это мысль и даже небольшое опасение также вызывает elcsit;totta, что очень редко крыша начала слабеть крылья сердца, чем две руки, полные веребиоки. До тех пор это не может быть чем-то с самого начала. И если те ужасные времена тоже пройдут , и если ты успокоишься.

Ночная жизнь кого-то, кто теряет бдительность, растет. Теперь уже полностью ночь была жива, летнее утро золотилось в постели , и это часто бывает ночью в сумерках. Любил улицу и ночных людей в кафе, тихую и дружелюбную городскую ночь, ночных официантов, автосервисов, ночного торговца фруктами, ночной воздух -даже прибыльность, и это пристрастие к ночи, тем не менее , в группе странствующих молодых журналистов также можно найти более терпимым. Это всегда определенное враждебное чувство или позднее наблюдение за ненавистью, потому что это громко, весело и самонадеянно для они были застенчивы. Никто из них не был его современником, но многие из них были даже моложе, чем он был, и это не только имя прежнего мира , но и некоторое уважение и особое отношение тоже требуют этого. Очень молодая поэзия, чья -139- ваше имя на карточках, знайте, иногда рядом с Муленом или орфеем столик в кафе. Почти с хмурым видом отвернулся от руководителя, не понимал, не хотел быть одним из тех людей, на которых пялятся длинноволосые люди. Когда иногда четыре или пять танцоров водят поэта по кругу и смеются над жестокой шуткой, я ненавидел этого маленького поэта, так как только богатые, ленивые молодые люди, которых они знают , завидуют этим скромным социальным успехам. Теперь, однако, что ее смягчила ночь, использовала и терпела маленького поэта , которого вы узнаете, глядя на него, хотя самонадеянно находите и ставите в тебе, ты взял за правило избегать знакомства. Цыпленок сразу за двумя столами вокруг ступеней и тактусбана, где голова маленького поэта касалась тонкой трости, где андор. Это чрезвычайно расстроило и даже разозлило, когда он заметил маленького поэта с надписью "Мне все равно, это просто смешно бросаться Куриной палочкой вдогонку", и я хотел добраться до его головы прикосновением к палочке после. Палочку он поднял и далеко отошел, а когда Курица есть, значит, рядом с ней сел и сказал, что я не уйду оттуда, пока палочку обратно не получу, грубо сказал ему: "Иди черт“ – эта Курица ранена и убита, хотя основное в принятии сказал маленький поэт. Не судите меня за то, что маленькие люди что-то такое. И он - никто. И ему не нужно было кем-то быть. Но, о боже мой, тогда, и тогда... а потом... и кто ты такой - что это за ночь в дыму и музыкальной грязи? И все это только временно, и это только временно, и все эти вещи -140- они остаются на всю жизнь, все официанты, писатели, цыгане, девушки... "тебе не стыдно за себя?" сказал , что ты – "это то, что ты хочешь сделать, в то же время, бедный полоумный городской мусор, где теперь каждая твоя боль бродит вокруг тебя ... тебе следует пожалеть их, а потом еще сказать, что ты вспоминаешь о них, если и дойдешь до серьезного и достойные живые люди в мире, высокого ранга и авторитета, в машине, рядом с которой сидит маленькая хрупкая леди, которая слаба и хорошо пахнет вуалью, и которая держит на моем колене спокойную белую руку кезты, когда к тебе подбежала большая машина Опера перед...“ Так что я, дерултебб, могу понаблюдать за маленьким поэтом, чтобы узнать больше , чего он не знал, но ты смотришь свысока на уже начатое. И Курица на этот раз не рассердилась, Курица за соболезнования, Курица за десять форинтов , данная без видимой причины. И в течение нескольких минут ей было хорошо от музыки в шуме, она смотрела на свет настенных люстр, отводила глаза и представляла, что эти свободно связанные букеты горят стеклянными розами, у которых блестящая латунь, их ось и листва у нас есть. Что-то подобное наполняло воображение, когда ты получаешь все, чего серьезно хочешь, и это приятно, и это было неаккуратно, сталкиваешься с проблемами и представляешь будущее раскачивание слова на цимбалах и смех, болтовня, чтобы соответствовать. В это время года Я почти не заметил, что Цыпленок – даже лучше в руках тизфоринтос – балкезевель, которым управляли его яркие гребаные волосы, был скорее лаской, чем рекордом.

Однажды, когда вам было весело сидеть и вы не заметили, что Цыпленок снова делает прическу, -141- он проснулся, чтобы Цыпленок внезапно схватился руками за голову.

– Что ты делаешь? – ты говоришь ему, и его волосы трогаются. Крошечные красные самодельные цветочки, найденные в волосах, размером с незабудку, этот огонь был там, на Курице. Но внезапно он остановил вирагозаса, потому что Паромщик лорд появился у входа и спросил шляпу у стоящих между ними джентльменов.

– А ты чего боишься? - спросил он, нюхая маленькие холщовые цветочки.

Цыпленок не ответил, просто тагадоан шутливо и долго качает головой , прищурив глаза от восторга, глядя, как взлетают со лба светлые волосы, когда он качает головой взад-вперед. Движение отрицателя к игре с волосами, что означает Курицу , которую он хотел остановить.

– Не качай головой, – говоришь ему Андор.

Ты не ответил, продолжал качать головой и смотреть на танцующую гроздь на лбу. Мальчик занервничал:

– Разве ты не слышал?

– В чем дело? – посмотри на ее Цыпленка, внезапно прекратившего движение. – Какие ты получаешь от меня приказы?

Вставай, и Паромщик повернулся к нему. Андор улыбнулся ей и маленькую красную незабудку с нежностью к лицу бросил.

– Так ревнуешь к Перевозчику?

Девушка посмотрела на него сверху вниз, как будто он думал о том, что скоро скажет какую-нибудь грубость, но, подумав об этом, фелбигги поджала губы и захотела уйти. Андор схватил меня за руку.

– Ты, – он сдержался, просто чтобы позлить -142, - что за книга? Когда вы вернете книгу?

– Я даже не знаю, где это, – сказал Цыпленок, и хузакодни вздрогнул.

– Вы читали?

– Я этого не делал.

– Ну, тогда почему ты спросил?

– Я скажу тебе... если ты отпустишь мою руку.

Она разыграла сцену.

– Я спросил, – сказал он, когда вокруг его рта появилась мальчишеская, смеющаяся черта, потому что я думал, что это будет о тебе, так много вежливости в том, что ты ведешь нас в свою комнату, а ты не был вежлив, потому что ты выбросил окно, тогда я бы бросил это снова в голову, потому что это было бахвальство, и я не Я знаю, что это дало тебе там, на берегу.

Налево прыгайте и идите ко входу, где строго стоит бледный Паромщик. Возьмите шляпу Паромщика и снова наденьте ее обратно на голову, а после этого поблагодарите Паромщика вместо того, чтобы цепляться за руку и просить у него сигарету. Сегодня опять весь в красном был одет. To Andor look и the fun greater наблюдали за тем, как она обнаружила, что это огненно-красное танцевальное платье подходит вам лучше всего. Официантка зажигает сигарету и перевешивает лорда, в то время как портсигар возвращается в карман, быстро и серьезно готовит Цыпленка, но не выглядит так, но продолжает танцевать опустил взгляд. Рот с быстрыми движениями и вызовом as legend, казалось, укорял Курицу. Тогда Цыпленок захотел пойти с ним, все еще у него на руках, цепляясь за нормальное -143- стол, но Перевозчик тащит сам, Я не хочу идти с ним, и, наконец отпустив мою руку, он остался у входа. Курица ускользнула от него и пошла танцевать паркеттанкосс, как будто тебе наплевать на этот гнев. Андор Паромщик посмотрел на того, кто в это время очень серьезно стоял там, в дверях, затем посмотрел на свои часы, но не ушел, а оставил в покое стол.

В тот момент, когда Паромщик положил часы в карман, а Андор с любопытством наблюдал, уходит она сейчас или нет, Паромщик за лестницей по пути появился на входном отверстии Печ-Луи. Соломенная шляпа и костлявое красно-коричневое лицо, Паромщик оглянулся через плечо взглядом в первый раз, как только собралась публика и заглянул в зал , в этот беспорядок. Как Паромщик отталкивается от нее свободной левой всей долговязой фигурой. Желтая парусиновая спортивная одежда, в которую он был одет, тулревидное пальто , которое все еще длинное, закрывало ноги, а желтые кезты - большую руку. Повернись и скажи что-нибудь кому-нибудь, кто не похож на толстого официанта.

– "Что это?" - спросил я. – сказал себе Андор, в то время как медленная синхронизация отрывалась от головы, чтобы я не затем, как бы его поймал. "Что это такое?" И медленно, как будто скучно водить по лицу костяшками пальцев, как будто он рассматривает, что гладко, если нужно побриться. Его лицо было горячим. Этого нельзя было изменить, несомненно, так оно и было, она покраснела.

Взгляд Цыпленка на бегу, который все еще быстро вращает танцовщицу в смокинге. Это похоже на то, что ваша собственная жгучая краснота хотела бы отскочить от Курино-красной юбки -144- еще одно обжигающее чувство - огонь погас, лицо. Но просто глядя на Курицу, чтобы понять, куда смотреть дальше, взбодриться, мегрегзитве, чтобы глаза другого увидели возможность. Затем, вращающаяся краснота тоже, паркет на противоположном берегу плотно сидящей аудитории снова бросается в глаза Печу Луи желтое льняное платье растягивает верхнюю часть тела, как только стол в поисках головы выше. Позади Печа, внимательно следуя за ним, как собака, с выражением жадного любопытства на лице, обращенном к танцорам спиной вперед, шел Иван Турновский. Никогда в жизни о нем не заботились подобным образом, только сейчас.

Официант в прямоугольнике на дальнем краю зажал им на месте столик, за которым сидели два просто одетых человека. Эти твари толкаются, Печ вежливо благодарит их, а затем садится. Только он отложил соломенную шляпу. Светлый череп, остриженный до костей , тускло освещен, лицо резбарны вверху. Иван любопытный дикфейе из-за его спины выглядывает из-за танцующих женщин. Андор, не заметить их было невозможно , потому что она сидела напротив него, как раз в той очереди, в которой Курица кружилась, да, танцовщица, дикая двухступенчатая шумная музыка. У них также есть Курица, которая наблюдала за Андором одаэросзакольтом в глазах только пытка, ротационная краснота получала эгебб и получала сетфолиобб, получала весь кевертебб Печа в желтом платье и танцевальный дым в черном с – ракетно-желто-красно-черным пламенем огня, посмотри на это, ты не можешь смотреть на одабабоназотта всю дорогу до капразаса для t;rhetetlens;gig, до тех пор, пока не остановите вращение. Это как соревнование, о котором вы можете узнать больше: ротация или все более масштабные -145- широко посаженные глаза, корящие себя. И эта гонка становится все быстрее и яростнее до парка чигани: бас- гитарист дебогве щелкает смычком, цимбаларь быстро тактусбан бьет по сырому концу кольца капризного индуса в смокинге, и во всем этом огромная кричащая сама выпрыгивает из визжащего маленького кларнета, тонко разделяя шум, как сердитая маленькая собачка. бегают по подиуму улыбающиеся цыгане, которые бьют по брусьям, а хагдостак хвостом.

Испуганные горящие глаза побеждают, вращение остается перед ним. К счастью, разразились бурные аплодисменты, когда Цыпленок до смерти побледнел, с улыбкой, с сердцем, застрявшим в руке, перестал вращаться и с головокружением направился к столику Паромщика. Танцор получает любой рычаг давления, а быстрый и глубокий вдох - в спешке с огромными желтыми зубами неуклюже-утомляет вигьоргасальское шоу.

Большой успех the din of Andor beh;nyhatta привлек внимание, а затем посмотрел бы куда-нибудь еще. Я даже видел, как Печ аплодировал и сзади объяснялся с Иваном, который с открытым ртом переворачивал Курицу и пялился на то, как, запыхавшись, смеется лицо Паромщика рядом. Паромщик снова серьезно и строго заговорил с ней по-другому, и снова упрек может сойти за него.

Когда аплодисменты стихли и стали громкими, все вернулись к речи и смеху, исходящему от шума хлопков, чтобы распространиться в переполненном зале, как большое шоу после того, как это было раньше, цыган, как будто это не тот, кто раньше сходил с ума, начался медленный и эмоциональный тихий французский вальс. Площадь паркета в -146- который является трюком после пустого, теперь альматагон появился в коверваллу, декольтированной женщине-подражательнице , черной страусиной шляпе и черном вечернем платье, устал от очень синхронного неба, известных развратных глаз и пудры, полная рука ратамасзтва тощая, плечи рыжеволосой танцовщицы, медленное скольжение и небольшой беспорядок вокруг для step blue начался bosztont, танцор оглянулся через плечо вниз -посмотрите с неба на стол с креслами, жаждите усталого взгляда, ищите жажду усталого английского лорда, которому сто пятьдесят крон, чтобы отдать без того, что вы делаете, должны быть для него.

"Эта леди Рац", - подумал Миклош об Андоре. Он использовал это, чтобы есть в очках, горько и безнадежно, потому что похотливая леди здесь, единственная, к которой стремились свободные деньги, никогда здесь, кейре, ты не можешь выразить словами. Старый немецкий промышленник был белокурым седым диким германским гигантом, у которого дома больная жена, и который за свои деньги до смерти любил бедную леди тельтваллу, так что счастлив, если они оставили его в покое, и только для человека, которого привлекают другие , было ясно, что они чего-то хотят от нее. Андор счастлив сейчас R;cz, Mikl;s not here. Так одиноко и просто сойдет с рук, что Печ сидит Иван Турновский. Но серьезные сканирующие очки R;cz и сильная энергия огорчения выпустили бы пар.

Похоть ургеги после того, как на полу появились еще две пары, а затем две женщины начали танцевать вместе, ненавистник всего, что вы узнаете, две короткие юбки, шляпа, может быть, девушка, одна из сомоги, похожая на молодую колючку-горячая, красноречивая красавица вадсидо, другая темпе, дворняжка-пудра для лица, более старая, но -147- более короткая юбка из. Теперь уже четыре пары танцуют, и танцор осваивает танцпол в середине его, чтобы Андор из достаточно часто прикрывал Печита и глазеющих студентов. Немного отдохнуть. Но в тот момент, когда осознается тот факт, что она может вместить эту мегчиллаподотт, снова фельцайготт в волнении, нетерпеливый мерджессег, стыд и гнев: "Что во мне утихло? Почему я был взволнован? Что это?“

Огонь гнева в глазах, ты моргаешь Печу , возможно, ты заметил его исподлобья пристальный взгляд. Эту гипотезу выдвинул он, а теперь и Печ в том направлении, в котором он смотрел. Там гомолодтак танцоры, медленно и маленькими кругами двигались финомкодва, так что долгое время были скрыты от Печита. Но ждал их, как люди ждут луну, движущееся облако сзади, а затем медленно, но он, наконец, появился перед лицом Печа, водянистые серые глаза, в которых чувствуется свобода, но пристальный взгляд. Мерзкая колючая дрянь медленно опускалась в этот холодный взгляд, в его горящий взгляд такой же холодный и блестящий, я уверен, привел к появлению рапиры в горячем лелекзе. легкие. В спорте, взрослый, немецкий magyarr; gentrysedett bone-трудный вызов человека заключался в том, что более мягкий, тревожный и взволнованный, чем мальчики, которые теперь стали христианами после того, как терпение моей матери и нежный мир покраснели отцовской еврейской кровью. Затем, после первой атаки, теперь уже двумя острыми крючками зацепляется за глаза. Андор почувствовал , как у него на шее вздулась вена, а рот непроизвольно сжался, и моя собственная форма шантаболя изменилась. Но теперь смертельная решимость -148- впился взглядом в Печа. Это был момент, как когда двое борющихся много раз избегали после серьезного захвата друг друга, и долго весьослоан оставался таким неподвижным, притворяясь, что думает. Не могло быть сомнений, что этого взгляда, возможно, со стороны полка было бы достаточно, Печ смертельно и жестко влюбился в Эллу, быстро вскочил в девушку, когда Андор был рядом с ним, и теперь больше не позволял. Печинек сомкнул тонкие губы сзади, почти похожие на два крепких клыка, которые, как у поджарой, мускулистой собаки, у белокурой девушки белая плоть, и ужасной была эта картина, которая Глазам Андора за этим показалось, что девушка слегка улыбнулась, в то время как это голодно-острые зубы, белый гембелисег воли , они такие дикие, что больно смотреть. Теперь я это ненавижу Печит, но в глазах была собака, уродливая тощая и голодная дворняжка. Не тигр и не лев. Эти фелораки за то, что помнят, когда их было трое вместе: этой зимой на катке, однажды на обеде у девушки, давным–давно, однажды на набережной, вечером, - всегда голодный и тощий был Печ, но тогда фатьолозотт был глаза и покорность на лице керлеле, если бы девушка выглядела фальшивой и ненавидящей, когда ее взгляд встретился с его взглядом. Теперь торжествующие глаза, просто смелость и защита вашего желания смотрят на это. Печ хотел, чтобы это была такая холодная безопасность , а потом. Но скорость нервного потока, из которой исходит глубокая глубина, и доли на миллион для разделения деталей зрачков настолько чувствительны , что зрителям нравится, как Андор сейчас был наглядно продемонстрирован -149- прямой выпад рапиры вперед мягко и едва заметно дрожит, холодное лезвие неподвижной руки, но кровь ревнивого сердца пульсирует , несмотря на беспорядок в легегьебене. Он горяч к власти и высмеивает поиски Андора, в которых теперь было что-то торжествующее, болезненное и сиюминутное, но все же преодолеваемое в новом хозяине парвенен, случайном владельце, это было в отброшенных старых правах, тайном сожалении о потерянной собственности, вызывающем "забастовку из камня“ -атмосфера, и весь путь, чтобы что-то транслировать, rezign;ltan хвастун, который говорит: "не делай бюскелкеджел, как будто я Я хотел...“

Они посмотрели друг на друга, теперь уже намеренно, прервали танцующие пары, но я не двигаюсь, потому что звезда eye прекрасно держит направление, когда тела и одежда удаляются между ними. Друг в друга, запеченный как двухнаправленный отражатель, который встретил луч в ярко освещенном положении , чье воображение здесь, среди нас, с шагами: неизменная кокетливая улыбка, мелкая симпатичная, молодая, и, или, блондинка и кевереден, одна без второго взгляда, вдаль с улыбкой муж хезменес и гражданское богатство мало чем отличаются от поверхностного чувственного, поверхностный эмоциональный, на самом деле, на самом деле, ничего не помогает, просто жить , есть, одеваться и улыбаться, но теперь, в двойном излучении чувственно и любовь будет светиться и ослепительно белоснежно, как и все счастье, источник света атласа, как награда за победу сильнее, кого убить или умереть. -150-

Отражатель позади, когда мигнул маленький воровской огонек, скрыл стриптизерш от глаз Ивана. Это также подтверждается Андором. Если этот сухой Печ так лестен и приятен для этой маленькой гладкости, чтобы привести меня сюда, значит, мне это нужно. Тогда со мной не может быть все в порядке, Элла. Он знал Ивана и роль хранителя. Не возражала бы, если бы встретилась с ним взглядом, но это было невозможно. Маленький студент в каждый момент где-то еще мигает воровской лампой, жадный и нерешительный, почти идезве, как бедный и скромный вор бэкон пришел и в сокровищнице он находит себя.

Все еще наблюдая в то время за Печитом, чей взгляд остается неизменным , и он думал, что это смерть на дуэли, чтобы выиграть , а затем – все еще наблюдая – медленно сарказм горизонта двигал рот, принужденная улыбка, не отрывая глаз от Печа. Сердце Фелдобога и всегда готовый к большему, он ждал, пока худощавый брюнет эльфехерюл Линзин подстрижет бакенбарды до босзанкодасбан феларамло красные причины для отдыха против. И все равно ожидал, как кто освободится, а потом потихоньку отвел глаза и оплатил вызов официанта. Он проснулся, подошел к двери, он шел и оттуда даже оглядываясь назад. Победа чувствовалась. Он видел , что Иван тебя о чем - то спрашивает Печит, но печа игнорировать и не отвечать. Иван плечом постучал в дверь, когда мы наконец повернулись к нему. Андор вышел за дверь, и танцор с лицом дворняги темпе заговорил с ним. Ты даже не знаешь, кем он был. На самом деле, цветы для того, чтобы женщина вирагарус Я пришел. Четыре большие красные розы. Когда они принесли -151- пальто, это рука взяла. Он не хотел, чтобы она уходила. Томпекеп остался один. И в этот момент вдруг вся победа рухнет, и как в те минуты вы думали, когда вошли в комнату и Иван мне понравился Забота о жизни в первый раз – когда в этот момент ты думаешь о беспомощной и бессмертной ревнивой любви, пронзающей ее насквозь, но это не нервы, а костная сердцевина, каким–то образом нога ощущается до груди, где она распространилась и опухла в горле. Там его удалось просто прижать к убийце силой, так что тут же остановился. В следующий момент и ясно , что она почувствовала развратную и беспорядочную временную жизнь, и все вещи ошеломлены, откладывая не смерть ее отца, вег не будет, этого никогда не было, а день, в который Турновски Элла еще выйдет замуж.

И вы думаете, что теперь это похоже на быстрое опорожнение костей ног, я eler;tlen;t и превращаю вас в дверь, на которую можно положиться. Он улыбнулся, что те, у кого есть этот перерыв, вы можете видеть, никто не должен подозревать, что мы чувствуем себя плохо. Вы слышали, что люди, которые раньше ходили туда-сюда, что-то говорили ему.

– Да, – сказал он, чтобы заставить себя, и только тогда он увидел Лорд-перевозчик стоит перед ним и разговаривает с ним.

– Цыпленок в раздевалке, - сказал он, - и я действительно хочу, чтобы ты пошел с нами, в кафе "Тереза Таун", мы идем в подвал, в котелке есть сепаре. Может быть, редактор Рац тоже подойдет. -152-

– R;cz editor?

Это имя, которое кто-то снимает с захватом - своего рода чувство к нему. Паромщик снова заговорил, он задал вопрос.

– Нет, спасибо, – сказал Андор. - Я иду домой, я очень устал.

И спускаюсь по лестнице. Его забрала машина и помчалась по направлению к острову. Мост, большой лелекзик, дунайский ветер. Когда он увидел гостиницу, то ужасно испугался остаться сейчас один. На самом деле, мне просто нужно самому напиться до беспамятства – подумал он. Затем: "Значит, я смогу заснуть, уставший Я.“ Поднялся в свою комнату и быстро разделся. Оставайтесь в постели и наблюдайте, как электрическая лампочка дроцала в сетевом шкафу. Странно, и иногда у меня болели глаза, теперь он мог часами смотреть на это. "Моя жизнь кончена", - подумал он, и очень простой вопрос выдумал сам: "Бог" – кто сказал фелангон – "почему Я только что оставил там Турновски заботиться о тебе?“ Он порезал себя этим вопросом, как острым ножом. Почувствовал боль и чувство охлаждения от потери крови одновременно. "Нет, – снова сказал фелхангосан, - это довольно странно, с этим чувством ни на минуту не могу справиться, так невыносимо больно.“ Он вскочил с кровати, оделся. Потушите свет, спуститесь вниз, позвоните в звонок. Когда швейцар, должно быть, впустил его, он в спешке направился в сторону города. Я чувствовал, что беда, которую сейчас вы осознаете, исцелить невозможно. Но чтобы облегчить боль, нужно потому что просто elt;rhetetlen. Что-то сдавливает сердце... Остановитесь на мыслях о том, что тело боли таким, каким оно могло бы быть , легким. Морфий думает. Затем продолжайте -153- торопись, нервничаешь. "Глупо", – сказал он, – "это сиюминутная вещь, чтобы помочь ... людям увидеть ... женщина должна быть замечена, девушке нужно поцеловать меня ... тому, кто любит меня... только не оставайся один...“

Половина второго. Он снова остановился, наклонился и мелкие камешки положил в один из своих карманов. Четверть четвертого в Эржебет керут переулок вверх и эти маленькие камешки один за другим выбрасывали в угловой дом окно первого этажа, за которым находится квартира Гюлай Ольги.

XIII.

Улица была пуста, никто не вмешивался в эту работу. Маленькие камешки один за другим стучали в окно, но темный прямоугольник за ним ничего не двигал. Взрослея, чем больше карман, тем больше камешки ищем, это тоже перевернуто. Это больший успех, чем "Это после более длительного ожидания".

"Страдай", – сказал он себе, глядя в окно, – "это странное чувство, несомненно, что эта душа страдает, что Я чувствую себя прямо сейчас, впервые в жизни я страдаю “.

Бехунита, твои глаза и короткие минуты, тянущиеся в моей памяти всю жизнь, как завершающая рука на мягкой скатерти. Нет тепла, препятствий не обнаружено; богатство граждан в жизни единственного ребенка -мужчины только что набросило первые морщины.

– "Плохо страдать", – было у него на уме. Он не знал, что этому противоречит терпеть чрезвычайно трудный, почти невозможный взгляд. -154-

Он снова ударился о камень, два маленьких одновременно. Наверх он упадет на три последние капли, и если результат исчезнет. Но где? Когда первая цель оказалась у окна позади , он отдернул занавеску. В то же время, подобно тонким световым полоскам с треснувшим окном, темный прямоугольник на пути рулонных штор позади осветил комнату желобчатым светом. Ставни скрипят и тянутся вверх, и в окне появляется Ольга. Андор приподнял шляпу. Девушка в это время через стекло наблюдала за ним, а потом погасила свет и открыла окно. В половине третьего примерно он был полностью одет.

– Руку целую, – прошептал мальчик.

– Андор? - спросил он над девушкой.

– Да.

– Ради бога... что ты здесь делаешь? Ты бросал камни?

– Я знаю.

Шаг ближе. У него был взволнованный голос:

– Пожалуйста, Ольга, – сказал он немного громче, да-да, большие дела , это жизненно важный случай, мне абсолютно необходимо поговорить с тобой.

– Сейчас?

– Немедленно.

– Но, ну, ради бога... Ради Бога...

Мальчик во многих "Ради бога" мог бы расстроить его:

– Ради бога, не переутомляйся... ты должен мне помочь. Если бы ты только знал , как сильно ты мне нужен.

– Прямо сейчас?

– Я хочу уйти. -155-

Это определенно говорило о том, что Ольге было страшно:

– Но что ты об этом думаешь? Ты с ума сошел?

– Я.

Направился к воротам.

– Я не могу – он остается после приглушенного, болезненного звука – Боже, о чем ты только думаешь! Это не мое место, это мое место...

Я просто думаю, что Гюлай Ирма – и, может быть, Родик, адвокат есть. Остановился. "Бедная девочка", - сказал он. Он пожалел наблюдателя Ольга, представляя себе маленькую квартирку: одна в уютной спальне дышит старым делом, а другая в конце этого в твоей одежде наблюдает за девушкой, как с испугом тянется в дальний угол, две толстые, похожие на испуганного кролика клетки орошланпара.

Он вернулся под окно:

– Спускайся, - сказал босси.

– Спуститься? – звучит сверху переход, на который нужно согласиться.

– Если ты не спустишься, я пойду наверх.

Ольга отступила назад:

– Хорошо, я вернусь, – прошептал он и выставил ее в окно. Через несколько минут открылись ворота и вышел, протягивая руки Андору, который ждал ее. Когда он увидел бледное лицо с большими серьезными глазами и через мгновение вечности, единственное черное шелковое платье, я почувствовал, что ты не знаешь, почему ты здесь и почему ты отозвал девушку. Теперь он был здесь и вдруг не знал, что с этим делать. "Дурацкая штука“, - подумала она; она почувствовала, что нога немного оторвалась от земли, или он пошатнулся и -156- где-то внутри, но знаете ли вы , что это нерегулярные и капризные поступки - исполнять его волю здесь и там , убегая от чего-то. Девушка чудалкозва наблюдала:

– Почему ты меня слушаешь?

– Потому что я был удивлен... спустившись вниз.

Рука Ольги:

– Спасибо, что пришли... Я не знаю, что ты со мной сделал... давай же.

Девушка остановилась:

– Где ты находишься?

– Куда угодно. Вот... Вот, прогуляйся, прямо здесь, перед домом. Пока не успокоишься.

Снова они продвинулись, девушка на земле посмотрела, я очень медленно иду рядом. Подумал за мальчика, сказало некоторое удовлетворение и простая гордость. Другая ночная прогулка и бессмысленный поцелуй, поскольку он даже не видел. С тех пор прошли недели. Сначала он ожидал; в театре по дороге тоже путь действительно выглядел почти напоследок с тем, чего мальчик избегал, он никогда не наступит. Часто они так и делали Я так осторожна с ней и лучше чувствую молодых мужчин, когда немного влюбляюсь в тебя. Первый теплый разговор после того, как они ушли, умный Я попал в бедность, и анонимность неправильной семьи - это от чтобы сбежать, вам не нужно выходить за вас замуж или потому, что вы не хотите, чтобы другая любовь была легкой и безобидной. Теперь, когда этот мальчик столько времени занимался такими неожиданными и такими глупыми способами, он был уверен, что эта любовь вернет его, начав и кипящую любовь, которую нельзя забрать с собой, и которая сегодня внезапно побеждена умной вещью. Мальчик был хорош собой, красив, держался за полную руку, нежно сжимая -157-к вам , и теперь он был рад иметь его, почувствовал мгновенное облегчение и занятие. Медленно и молча они пошли по пустому асфальту бульвара дальше, слушали одновременно с участием тех же самых шагов, небольшого состава , и обоим нравилась тишина, ритмичный, медленный совместный шаг в мягкой ночи, неспроста и без цели. Девушка не говорит из-за мелкого тщеславия, из-за всего голода ожидания, как начнет мальчик и что он собирается сказать. Мальчик слушал, потому что теперь тебе этого достаточно, этого состояния, он бы послушал, если бы тебе вообще не нужно было говорить. На следующем перекрестке , когда они остановились, они повернулись обратно к прогулке. Тихо, он начал мальчика:

– Ты так и не выспался?

– Нет.

И два-три медленных шага после:

– Почему?

– Только.

Ваши бдения в одежде?

– Я написал письмо.

– Кто?

Девушка посмотрела на него:

– А тебе-то какое дело?

Мальчик нервничал. "Страна", - подумала она. – "И все же я думаю, что Я ревную.“ Он был зол на девушку:

– Скажи мне, – говорю почти сыро, – как получилось, что первое слово дошло до нас?

Это немного подтолкнуло всю структуру, которая представляет собой чернокожую девушку , которую вы собрали вместе. Брутал нашел проблему:

– Так вот почему ты позвал меня вниз? Спросить меня об этом? -158-

Сердито повел глазами. Он остановился и снова посмотрел на нее в упор. Легкая раздражительная чувствительность , взъерошенная в:

– Это что, рыцарская просьба?

Я вдруг очень разозлился, не на мальчика, а на тебя, оптимиста по той причине, что так легко поверил в успех. В отчаянии. Плакать ему хотелось, он был зол. Побежал к воротам навстречу прикосновению дверного звонка, где он получил руку Андора, который после того, как она прыгнула, удерживая его, прежде чем позвонить в звонок, она могла бы:

– Не сердись на меня, извини, – сказал он ласково, с теплой и честной грустной улыбкой, - послушай, сегодня я дурак и в отчаянии Я в полном беспорядке... Не оставляй меня... Прости меня... за все расскажи мне.

Снова схватил тебя за руку и повел к воротам. Девушка отпустила ее на мгновение, снова разожгла в нем надежду и тщеславное любопытство:

– Ну, скажи мне, чего ты хочешь, я должен вернуться. Ужасно , что я так упал, я до сих пор не знаю, почему я это сделал.

– Милая Ольга, хорошая Ольга, – сказал он мальчику, самому себе прижатому к руке. – Дорогая Ольга. Я влюблен.

Безопасность девушки, он остается в центре внимания. Снова прислушавшись, фенсесеггель и ницца с удовлетворением ждали продолжения. Снова идите медленно, бок о бок. Но мальчик ничего не сказал о том, что девочки начали его путь, по словам:

Может быть, твоя бывшая невеста?

– Несоблюдение довольно приглушенное. Очень-очень -159- сжимая его руку, его рука хорошо схватила кулсолт своими пальцами.

– Может быть, красное платье, потанцуем?

Было сказано, что это превосходная безопасность, немного поддразнивающая, слишком пульсирующая, чтобы андор встал на дыбы из-за детской жестокости. Низкий голос произнес:

– Прекрати.

– Поздравляю, – сказала Ольга, все еще торжествуя, теперь уж точно, учитывая, что несколько мгновений отделяли мальчика от взрыва: "с тобой, с тобой я влюблен, как сумасшедший, я страдаю, помилуй меня...“ он улыбнулся и щекотно показал тщету этих моментов привязанности. Легко сказать:

– Неужели?

– Действительно.

– И действительно любишь ее?

– Сумасшедший.

– Не говори мне.

– Но я тебе говорю.

– Ну и ну... Я надеюсь вернуться.

– Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что я... что я... был ужасен... это очень важно... и я страдаю...

Все еще сжимая руку девушки, теперь моя грудь втянулась и застряла, сильно, как будто грудь сбоку была бы сердцем. Нервничал перед тем, как начал говорить:

– Теперь я не могу этого вынести... Я пришел сюда ради тебя... Ты серьезен и бесконечно утешителен... и ты несчастен... и позволь мне -160- побудьте здесь, с вами, немного здесь... прямо рядом с тобой.

Ты посмотрела на него и встретила его взгляд, девушка наблюдала, пристальный взгляд наблюдателя. Его лицо было серьезным, а глаза горели. Девушка в целом в его теле, он почувствовал, что сейчас он поцелует тебя, и ты не возражаешь, я почти ожидал, что он невольно сделает шаг вперед, почти пристроившись рядом с ней, повернувшись к ней лицом назад, так близко к лицу мальчика, чувствуя тепло.

– Ольга, – сказал он горячо и тихо, – спаси меня. Я Я чувствую, что ты закончил.

Они остановились. Девушка посмотрела ему в глаза и медленно подняла свои свободные руки, лаская лицо мальчика. Это лехунита в глазах. Девушка улыбнулась, и он прошептал:

– Маленький красный танец?

– Прекрати.

Присмотритесь повнимательнее к глазам, почти коснувшись губами усов. Едва слышно произнес:

– Маленький красный танец?

– Прекрати.

– Сейчас, – сказал он и вздрогнул. Немного чересчур для этого в шутку. Исчезло лицо, на котором была улыбка. Беру его большими и черными бровями, подозрительно смотрю на мальчишек:

– Это шутка?

– Нет, – сказал он это и открыто посмотрел на него.

– Танец влюбленных?

– Сказал я.

Он обнял мальчика за плечи , и когда тот почувствовал легкое облегчение , холодный шок прошел -161- на нем. Раньше стало ясно , что она влюблена в кого-то другого. Он не знал, что делать, прямо перед этим, все еще серьезно хмуря брови, изучая молодое и бледное лицо, глаза мальчика, из-за чего строгая разведка немного обеспокоила его. Андор, он опустил голову. Девушка немедленно вернулась в присутствие духа. Автоматической защитой тщеславия, женским рефлекторным действием было спокойствие, которое отразилось на ее лице. Это постепенно разгладило глубокие морщины на лбу, которые с достоинством разглаживались на высоких постах. Голова едва видна приподнятой, только звук мысли суше, когда он заговорил:

– Я думал, ты шутишь.

И он добавил, что теперь, когда засуха также преодолевается:

– Расскажи мне все, я знаю, хорошим другом был бы.

Я бы предпочел, чтобы ты убил тебя сейчас, здесь, в этом месте, чем вздох сказал бы ему о жестоком разочаровании от того, что он чувствовал. Молодые люди, которые являются милыми девушками лапдазнак, они так притворяются равнодушными, когда их лица попадают на теннисную площадку, и девушки боятся идти туда , если это больно. Но мне это не удалось в совершенстве.

– Сегодня ночью, – сказал Андор, – я кое-кого видел...

Он сделал паузу. Легкий спокойный голос помог Ольге:

– Кто?

– Я что-то видел, кому-то я смотрел в глаза. Она не была женщиной, мужчина. Несколько минут мы смотрели друг на друга. -162- И я... Я... Я не знаю, но это стало известно только позже... Я не знаю...

Теперь девушка, вцепившаяся в его руку, на самом деле идеально замерзла, и она спокойно сказала:

– Ты очень взволнован.

– Да, – сказал мальчик и снял шляпу. Его волосы коснулись земли, и он снова надел шляпу. – Просто я немного взволнован. Но ты так добр ко мне.

– Успокойся, – мягко сказал он девушке. И кто был этот человек?

– Любовник. Эта девушка...

– R;v;sz lord?

Мальчишка вымученно улыбнулся:

– Ты знал об этом?

– Сомоги мне все об этом рассказал. Девочку-Цыпленка зовут, а хозяйку-Паромщицу. Научите танцевать дома.

– Учить? Я этого не знал.

Она замучила его до такой степени, что должна была произойти вспышка, вот кто хочет, чтобы он сошел с ума, сорвался с его губ, закричал, точно так же, как какое-то ограничение со смещением этой лжи: Цыпленок и Ревеш лорд. Ольга дольше с ним разговаривала, разыгрывала вымученное безразличие:

– Сомоги рассказал мне об этом. Как грациозно. Мальчики, мои дорогие. Восемнадцать лет.

– Восемнадцатилетний...

– Хорошенькая. И все вокруг тебя прыгают.

Это было правдой. Цыпленок унос-унталан побежал к нему обратно, и , как вы просили, он выпил воды из своего стакана. Сегодня он вспомнил маленький красный холщовый цветок с заколкой в волосах. И в отношении всего этого кто-то пристально смотрел, когда он заговорил с ней. -163-

– А кем был Паромщик лорд?

– Мы посмотрели друг на друга. Я не знаю. Я сумасшедший. Я хотел победить. И то самообладание, с которым она смотрела... Я высказал всем, что девушка принадлежит ему, она принадлежит ему... И не позволяйте зубам цепляться за нее.

Взволнованно заговорил. Теперь она становится более расслабленной. Холодно и халаваны были:

– А ты... так сильно любишь?

– Нет. Я просто... Я чувствую, что это что-то ужасное... это невыносимо, что ревность и то, как я хочу, и я хочу, и Я хочу...

Это дико честно, в этом "я хочу этого" Ольге так же горько, как и притворное безразличие.

– Мне очень жаль, - сказал он, - но такая маленькая, эта маленькая танцовщица... которая есть у всех... она маленькая...

Я очень переживала за мальчика:

– Что ты хочешь сказать?

– Это... недостойно тебя, такого маленького...

Ну, а кто достоин этого? – испугал его.

– Сейчас, сейчас, ты не должен этого делать...

– Кто достоин? - прямо сказал он. – Что в этом примечательного? Что это за разговоры? Что такое выпендреж?

Девушка отпустила его руку и остановилась. Андор в кипящем, кипящем в тебе гневе, восстании против этой бессмысленной лжи , снова загнал внутрь желание, которое привело тебя сюда: открыть душащее горло, когда идет дождь, и избавиться от всей боли. Но не уходи, не уходи - 164 - потому что, однако, когда ты кричишь , что он хотел правды, лжи, веревка, которую он вяжет , затягивается все туже на ее горле. Теперь он знал, что ты не способен на настоящую боль, чтобы показать это, и теперь это просто лесть цепляться и , чтобы как-то помочь себе, грубо повторять:

– Что такое выпендреж? Потому что это бедная маленькая сучка?

У девушки сенведен исказилось лицо. Закрой мне глаза.:

О боже мой. Что за голос.

– Потому что это шлюха? - с вызовом повторила она. – Потому что тарт?

Я бы с удовольствием сто раз повторил это слово.

– Проводи меня домой, – сказал он тихо, взволнованно Ольге. – Я не знаю , что с тобой случилось.

Началось. Андор поднял его, удерживая на месте. Страшно остаться одному . Бледно-черные девушки в качестве добычи, теперь я не возражаю , что бы ни случилось. Хочу процитировать что-нибудь, что угодно, волнение или волнение, что киалтасса - невыносимая боль, кироббантасса - напряжение, от которого он не мог избавиться.

Почему бы тебе и не ударить тебя, – сказал он. – Вы, ребята, следите за собой, потому что хотите отдать девственность свою. Чтобы найти мужа. Или богатая настойчивая воля к этому. Потому что, если такое происходит, это не значит, что вы уже такие строгие... но знаете ли вы это: смотреть вниз и плевать на маленького негодяя, который был влюблен, не скупился и не вкладывал сбережения на свой счет, а бросил свою жизнь и отправился на помойку , теперь ты плюешь на это, ты ненавистник, они останутся здесь, просто останься здесь. -165-

Обнимите за талию. Он смотрит тебе в глаза. Очень жаль девочку. Он ненавидел то, что делал сейчас, но ничего не мог с собой поделать, она почувствовала, что сигналит с облегчением, дальше заговорила:

– Зачем беспокоиться, потому что он такой несчастный, потому что такой бедный, и растерзанный, и развратный, и потому что каждый самый, потому что разорван и замучен смертью... и я бы убил, чтобы иметь, если бы на глазах Я думаю... То, как он смотрел на меня, то, как ты смотрела мне в глаза, так верно, как моя жена, преданная...

Это глаза Эллы. Просто будьте счастливы, счастливы от боли , которую вы чувствуете, потому что это утечки начали заявлять о себе, эти тонкие отверстия. Он продолжал, подталкиваемый:

– ... и кто-то еще, что другие люди с другими людьми целуются... и сидит рядом с "мулен ин"... сидит там и смотрит на меня, а ты бьешь меня холодным взглядом... и в последний раз, когда я посадил их в машину, и мы, бедные дети, сидели, и меня тянуло ко мне, потому что тебе не нравится, мне не нравится, ты все еще любишь меня, Я не могу не любить себя, я не могу сделать это через не думай... к ней, и обнял меня, и тонкими губами прикоснулся к его рту, к чистому, красивому, красному. - в рот... и отнять это у него, и отнять у него, и выделить пиззокба и сделай меня счастливым... этот бедный маленький негодяй... и это какая пытка, и если ты мой друг, что ж, помоги и утешь меня , и, мой дорогой, не гони меня, не сердись на меня, смотри безумно Я, я влюблен...

Он поцеловал ему мою руку. Перед воротами стоял. В -166- уличный фонарь в свете лица девушки был белым и болезненным, как у Пьеро мука на картинке, когда рапирраль пронзил сердце на сцене. Подтягивание подбородка сохранялось несколько на уровне подъема головы. Взгляд был серьезным, а взгляды на тысячу ярдов, как будто в глубине души думай и решай. Мальчик - это отчужденная рука, поцеловавшая ее. Это было до боли приятно ему, но я ничего не мог с этим поделать, и поэтому , глядя на мальчика другой рукой, инстинктивно, вы, вероятно, хотели погладить себя по голове. У мальчика упала шляпа. Не прикасайтесь к нему после этого, продолжайте целовать его руку. Затем Ольга повернула его голову и звенящий навстречу прикосновению. Ты меня не понимаешь, это шаг в этом направлении, и ты поднял свои руки на мальчика. Разве ты не говорил наклоненной голове поднимать руку до тех пор, пока в окне ворот не загорится желтый свет неявка. Когда супер ключ попадает в ворота, увольнение мальчика и земной кролик в шляпе. Ольга, благодарю вас , не заходя внутрь. После этого ворота рухнули, и керосиновая лампа медленно потеряла два маленьких бессмертника кера-блакоса.

Теперь нетерпеливо пожелал мальчику сигарету. Рагюйт и как будто не грудь, а сердце затягивало дымом. Почти насытился. За углом и снова пост, где просто бросают камешки в окно. Голубое оконное стекло , отраженное в чьем-то небе, я помню это. Он посмотрел на узкую улочку, дом неба. Выступ крыши у них был черный, а дно ее глубокого рва войлочное. Вверху, за черными углами стекла , начиналось небо сететкекье. Углы и линии карнизов - это острые парни и комородтаки. Затем наблюдает за окном. В комнате горит свет -167- щелкнуло, и в окнах за стеклом появилась Ольга. Мгновение было, пока ты не посмотрел на него сверху вниз, но мальчик почувствовал, что черный силуетт смотрит на него. Затем беспорядочно и остановите падение с помощью z;r;gve, ставни снова появились во множестве параллельных световых линий, а затем все сразу закрылись целиком. Оконное стекло снова осветило тусклое небо холодной синевой.

Чтобы вернуться домой?

Стою на углу несколько минут. Не потому, что думал о том, что сейчас сделал этот ланьял. Как какой-то инопланетный урод, я вспоминаю тебя. "Я здесь страдаю", – сказал он себе – "моя жизнь начинается". Невежественный и был сиротой. Он чувствовал, что если он останется один, то снова почувствует это. Он придумал это , чтобы напоить тебя. Марк думает, что однажды сомоги с ним выпил сидр при тупом обмороке, при котором возникающее мышление медленно угасло, и он рухнул, когда пылающая шелковая обложка t;zt;ncosn; трюков в конечном итоге стала маленькой флаг сам по себе рушится и темнеет. Бесцельно начал бульвар, вышел на подъездную дорожку в середине, я закончил к высокой пустоте, темной ночи, в тишине. Перед тем, как погасить лампы, выделите что-то невидимое, чтобы вы шли тихо и незаметно, было ощущение, что он приближается, он зажег лампу. Огни проходят через весь тур. Это похоже на медленную машину, черные фары, темные побеги прогресса были бы раньше, они гасли один за другим в огнях длинной дороги.

Когда тропа повернула, вдалеке он увидел свет: -168-двух дуговая лампа перед кафе. Это было кафе, где сегодня вечером Паромщик, приглашенный редактором R;cz , находится в подвале.

Люди, свет, музыка. И пей, пей...

В летней пустой кофейне. Нигде ни души. Реестр также был пуст. Он был сзади, в процессе наклонился вперед. Внизу - звуки фортепианной музыки и пение. Курица пела. Официант взбирался по деревянным ступенькам.

– Кто там? – спросил.

– R;cz editor.

– И что?

– Леди и джентльмен.

Посмотри на себя в зеркало.

– "Хороший развратный я, плохой я, мертвый", – сказал он себе и пошел вниз.

XIV.

В подвале котелок, но теперь он заброшен конгом, когда прорвался насквозь. В Буде первая школа лысого Турновски, сад, очень долго была разрушена. Тогда они дети , какими и были. Старики играют, они из сада только мячи , они услышали гром и подбежали к деревянному ящику, а мегзелид, сидя , откатился к корыту. Понаблюдайте за темным куглипалем, он постоял мгновение и взял конец желоба, где были шары . Помните, что тяжелые пули - это хороший признак того, что дичь остается после мужских ладоней. Он огляделся, как -169- Я не вижу четко и не чувствую запаха пули. Это смолистый аромат, давно не ощущавшийся, внезапно вернувший в детство сладкие будайские воскресенья, дядю ингуджа и короткую юбку, короткие волосы, заботу о зеленом саде нас. Осторожно положи пули, больше в меня не попадай, иди , она вошла в комнату, где звучала фортепианная музыка и пение Цыпленка .

– Добрый вечер! сказал он и с улыбкой остановился в дверях. Музыка при этом у него была тихая. Большой дым был маленькой комнатой, где все курили по сигарете. Курица загорелась, тут же подпрыгнув, чтобы начать, и он достал из шляпы. Паромщик лорд подходит к пьянино от и очень смиренно идет перед ним, чтобы сжать руку. Рац, Миклош, большой зеленый уголок дивана для себя, от копченого и йоакараттала, сверкающего на ее толстых очках позади. Он выпил из трех больше всех. Цыпленок был единственным, кто кричал, но он был самым здравомыслящим.

– Стекло. – крикнула Курица официанту, который и после нее работал.

– И даже бутылку, – дирижирует Рач в углу дивана из глубины.

– Пожалуйста, – сказал Андор, – не позволяйте мне вам мешать, музыка для них продолжается.

Сел Рац с памлагрой и закурил сигарету. Как и глаза от большого дыма и сильного света, но это не было неприятно, он уже чувствовал, что это то, что тебе нужно. Настаивает на том, что он Паромщик лорд, который через несколько минут продолжает бить по пианино в Цыпленка, который без устали танцевал и пел, катаясь и крича в маленьких комнатах в центре, под лампой, и высоко катаясь на тощем маленьком -170- ноги в зеркале, делала смелые фигуры. Рац, как и баса, удовлетворенно ухмыляется, глубоко проскальзывает в угол дивана и увещевает Курицу, которая еще выше пинает. Цыпленок в простом коротком платье черного цвета, как студентка балета. Юбка иногда поднималась до пояса , подпрыгивая, в то время как в шутку он обнажался в черных брюках. The naughtiest moves too мегкомолитотта, это его работа, одень их, чтобы научиться делать: короткая черная юбка и шины на коленях, сбили меня с дороги с большим количеством черных трусиков. Музыкальность Раца не плача иногда посреди музыки, Паромщик и бил англичан, как автомат, таким же сильным и механическим тактусбаном. Я под рукой у пианино, как у швейной машинки. Официант, который принес новую бутылку шампанского, kitemp;zta с цыпленком и стакан воды, тоже наполнил Andor. Затем рац к:

– Его там тоже нет, пожалуйста. Пошел домой.

Это та самая похотливая дама с мечтательными глазами, для которой третье место у меня по телефону Рац. Чувственная красавица фехерваллу - это ведь вопрос денег был, и теперь Рац достаточно пьяным себя чувствовал, чтобы до полумесячных выплат изменить свое счастье. Он был измучен желанием после явления ночной графини, но я действительно не возражаю, когда теперь вы слышали, что уже ушли домой, так что огромная сумма оставшихся денег сообщила об этом, и более того, это не похоже на то, что он был бы уверен в eden beautiful: the похотливая дама глупое и скучное существо, а Рац достаточно скверно выглядящий мужчина, которого он знал по себе.

Андор, танцующий Цыпленок, наблюдал и пил. Первый -171-большой бокал шампанского очень полезен для него, после второго бодрого он чувствовал каждую минуту выздоровления и был счастлив, что он полон решимости быть очень пьяным в жопу, а остальное оставить Мне все равно. Нетерпеливо куря сигарету, наполняя уши шумным фортепианным звоном без перерыва, как это было всегда и никогда не проходило мимо, тогда как здесь мозг, контролирующий место и время, все существование, убивает вердесетт все остальные голоса, а также все другие мысли. Его глаза занимают почти полную шума комнату, в середине которой прыгают, отдыхать я не хочу с девушкой, которая фигурки выясняли, двадцать раз повторяли один и тот же танец, прыгали, создавали огонь, сочиняли, веселились и упражнялись в том, чтобы положить, ботл его, пнул его, она шлепала ногами, большое зеркало, проверяй себя и унос - всегда попадая в принцип пения фортепианной музыки.

– Сколько это длится? спросил Андор Рац из.

Курица ответила, поя и танцуя:

– Риг-гы-это... Риг-гы-это.

И помимо этого все время петь и танцевать: reeggeliig, reeg-gee-it, ухмыляясь странным, школьным ртом, сладким и дерзким, смеющимися яркими глазами, Андор наблюдает за прыжками , в то время как паромщик Фелольдальт должен бить пианино, потому что куриная ножка смотрит на эксперта и сурово. Андор рядом с пианино:

– Это правда, что ты учишься танцевать?

Бейте по пианино:

– Что? – крикнул.

Andor t;lk;rt;lte music: -172-

– Это правда, что ты учишься танцевать?

– Нет, я просто тренируюсь с ним, иногда мегкритизируюсь. Но особенно Я хожу со мной в школу, потому что я умею играть на пианино.

Он стоял перед стеклом пианино top of pulled, в то время как левая рука продолжала отрабатывать ритм. Глаза немного мутные , это было и в другой раз, когда на лице саппадта теперь сидела скромная краснота. "Бог заплатил мне, – подумал он, Андор, - за то, что я был здесь между вами двумя.“ Он был благодарен за шум, за то, что между ними стало немного спокойнее. Но это все еще вызывает неодобрение во рту и перед вами, когда вы смотрите в глаза, когда печ думает об этом. То, что делает Ольга , это не потому, что помните, это больно. Я тебя не понимаю. Дурак там, в течение получаса. Стыдно и вещи, которые планировалось сделать очень приятным подарком , разглядывают бедную девочку. Цветы будут отправлены. Очень много. Или новое, красивое платье для нее. "Но терпел", – мучил он себя, – "почему он был нетерпим к бедным, почему ты не бил пощечину, почему ты не уходил, почему не пострадал?“ Это ранило его больше всего: то, что он так серьезно и честно измывался. Когда он снова напивается, на мгновение снова какая-то дикая прихоть, сходящая с ума в: вернитесь, подойдите к ней, успокоите, утешьте, поразите удовлетворением, добротой, чтобы снова похвастаться верни бедному свое высокомерие, которое я обломал, – таким страшным воспоминанием было белое и трагическое лицо перед воротами, когда дворник ждал тебя. Бедные холодные руки... Почему он должен был так страдать из-за того, что он, чужак, арадиец -173-Андор звонил, как раз сегодня вечером, я боролся и не знал, что ты поможешь?

– Потанцуй со мной!

Курица перед ним и два плеча, сделанные из двух рук. С улыбкой, тяжело дыша, она смотрела на лицо, выдававшее сказанное "потанцуй со мной", но в глазах было такое серьезное удовольствие, как будто счастье предназначалось для тебя, если ты будешь танцевать с ним. Здесь Шея Ферримана склонилась к Цыпленку, и Вальц спросил: Паромщик лорд сначала тщательно разделался с шумными англичанами, и, к некоторому уважению, заиграл гораздо более тихий и медленный вальс. Цыпленок по- детски изогнулся в поклоне и нежно, медленно пританцовывал, как танцор из чужого мира. Танцевать долго посмотрел в ее большие серые глаза. Светлые брови все еще черными были от жженой пробки, от которой он "укреплялся" раньше. Краска все еще была нанесена, а пудра для светлых волос - была. Ничего приличного не было в Курином лице, кроме того, когда вы танцуете польку с вдохновенным выражением. В его глазах была серьезная, даже всегда первая серьезная радость, которая похожа на то, что чуть больше веселья было бы похоже на то, что вызывали танцы, – удовольствие, в котором скрывалась капелька страха. Когда Андор во время танца встал рядом, и она посмотрела тебе в глаза сверху вниз, ты увидел выражение его глаз, как у хорошо воспитанного маленького дети, которые чувствовали себя виноватыми перед гостями, потому что вы чего-то хотели, но я не осмеливаюсь заговорить. На минуту юльтсегет привел его к этому открытию, но затем овладел сердцем страдания. Странное и неприятное ощущение Куриной тонкой спины, которая танцует , обнимает крошечные ребрышки, которые ощущаются -174- это может быть дешевый черный шелк со странным запахом театральной краски, целая копна волос, которые мазольцагат и бепорозотцагат, костлявые горячие маленькие ручки, которые равномерно сжимают основание большого пальца, вся ситуация, вальс, все – утомительный это был такой танец, что Курица ни за что не хотел остановить то, что теперь он взял на себя руководство, не учитывая глаз Андора, от насилия, чтобы опустить Курицу на спинку стула, добхасса, ты Рац с памлагрой, потому что внезапно образ его отца пришел ей в голову, и ее охватил окончательный ужас. от тебя я с нетерпением уронил ей шампанское с полным бокалом воды и жажду выпить из него. Прислонился к спинке дивана, и там ты увидел Курицу, которая в раздражении смотрела на него со стула. Затем лехуните глаза. Паромщик лорд Пуччини играл, а теперь и пел, тоже добавляя бледному голосу убедительности и подражая интонации оперных певцов. "Где я был, кем я стал?" – он подумал, что глаза андора лехуни за первым винным оцепенением... "А как насчет меня, как это, что все это значит?" Дьермекесен и , честно говоря, Рац, Миклош склоняют головы. Рац похлопывает по Лицо. Вы подозревали, что что-то не так, но он не хотел спрашивать. Люблю этого сумасшедшего мальчика, а иногда испытываю к ней теплые чувства, это как если бы его брат был в другое время, когда выхолощенный обнаружил , что мегбосс шанкодотт ненавидит меня, даже зная.

– Пей, – сказал он и поднес ко рту стакан. – Где ты был прошлой ночью?

– Мулен Ин. Я так долго искал.

– Инспектором я был. -175-

Слушаю немного Паромщика лорда Пуччиниджета.

– Печ был муленом в саиде Андоре.

Рац ничего не сказал. Андор саркастически улыбнулся:

– С ним был парень из Турновски. Сейчас они встречаются.

Рац волнуйся, ты начал:

– А тебе какое дело?

– Я этого не делал, – сказал Андор. Я просто говорю.

Опера остановилась, снова щелкнуло пианино, негритянская собака пискнула, и Цыпленок дико отбил чечетку под нее, повесив голову за l;bafeje tiny verdes;seit. Андор увидел на лице Рача раздражение и горечь от мысли, что единственный парень не разговаривает с тобой, потому что ты не хочешь об этом слышать . Это кажется таким глупым сейчас перед Рачем с бескомпромиссными усилиями.

– Послушай, – сказал он, – ты не даешь мне поговорить об этом, с Джастом...

Цыпленок внезапно остановился на мормышке, и стол сел против Рачкаля и Андора с маленькими туфлями на высоких каблуках из двух мальчиков, один из которых положил памлагру:

– Не смейте прятать вас двоих здесь.

Стаканы им дали, выпили все до дна. Паромщик лорд сошел с ума от вашей собственной музыки и попал в онкомпонентную черную симфонию, в которой было полно знакомых ночных песен. Рац схватил Цыпленка за две тонкие лодыжки.

– Ты не пьешь, – сказал Цыпленок Андор, указывая стаканом на спину, чтобы поставить на стол. -176-

– Я пьян, – сказал Андор. – Позже.

Теперь я действительно посмотрел на него как на Цыпленка, я не скрываю того факта, что смотрю на него. Даже он смотрел на нее, когда ругодозни начал у подножия Рача сильные руки:

– Не сжимай мои ноги.

R;cz r;vigyorogtam учитель в очках сзади:

– Нет, телята сказали, и дерзкий фелчуштатта положил две руки на тонкие ноги, за колени, под. Куриный лоскут он запустил в раздачу:

– Я не трогаю твою руку?

Большой удар, но не отпускает их, на самом деле она придвинулась к нему еще ближе, сидя на краю дивана, как будто ты устроил какую -то борьбу. Цыпленок почувствовал себя плохо, и он покраснел.

– Ты, – крикнул он вдруг, голову тердейга опусти и защити, – у тебя с головой не в порядке!

Рац рассмеялся. Стакан упал на стол, скатерть растянулась. Андор после того, как получил стакан, и в этот момент Куриный кулак оторвался от костлявых маленьких рук, сверкая глазами, со всей силы ударил его по макушке, он Рацнак, так что у него упали очки.

– Не сопротивляйся! – воскликнул пианист-Перевозчик лорд, нажимая, любите продолжать симфонию, углубляйте свой собственный шум.

Курица, багрово-красная от гнева, вспыхнула и села на стол, Рац и очки, которые их раздели, люди голые, хуньоритас, глядя на колени очков, покраснели от борьбы -177- усмешка, но серьезно обдумывающий серьезный удар кулаком.

– Ты сукин сын, – сказал он, смеясь, вытирая и поднимая стаканы. Он рассмеялся, но раздраженно. – Ты сын. Как ты смеешь бить меня?

Курица дрожала во рту:

– Не говори так, - сказал он, - не говори так, потому что я ударю тебя снова.

– Ты так думаешь? – улыбнулся ей Рац и снова получил обе ноги. – Может быть, почетные гости здесь, в банке?

– Пожалуйста, – нервно сказал Андор, – не делай больно.

Он нежно схватил тебя за руку, хотя ты хотела бы избежать этой уродливой борьбы. Гадкое, неприятное чувство, испытываемое к девушке перед ним и из-за него, стыдящейся этой жестокой шутки. Но сильные руки Рача не позволили ему, отвели андорские руки от Куриного колена в сторону.

– Пожалуйста, – сказал Андор, в то же время почувствовав себя бугибореколтом в гневе, ударив Рача по руке, и он потянул так, что Курицу чуть не стащили со стола, потому что она их не отпускает. R;cz он рассмеялся. Курица обожгла его лицо и глаза, двумя руками схватила Рача за короткие волосы и еще больше сзади прижала к голове.

– Свинья! – крикнул он с двумя большими слезами на глазах.

Пианино умолкло. Паромщик подошел к столу, сделал несколько шагов и схватил Цыпленка за плечо:

– Что ты здесь делаешь с собой?

Рац рассмеялся, ему было наплевать на Паромщика лорда. -178-Андор все еще находится на испытательном сроке, держа его за руку. Земля крови на лице гнева.

– Оба прикасаются одновременно? – сказал Паромщик лорду, растерянный глаз, теперь моя рука прилипла к Курице. Куриные слезящиеся от злости глаза Андорры были направлены на него. Это знают все женщины. Трое мужчин тащили вспышку, готовящуюся к бою в тот момент , и у него не было другой проблемы, кроме глаз темно-черного мальчика, внезапно использовавшего шторм в этот второй перерыв его личной чрезвычайной ситуации. Это взгляд феллобогтатты Андор в ощущении целостности. "Злые, мерзкие животные" , – пронеслось в мозгу, – "и я, здесь, между ними, рука бедного грязного одежда для маленькой девочки, я была несчастна, где я, что я делаю?“

Паромщик лорд он поднял Курицу со стола. Рац расслабился, он засмеялся, виссадолт сел на диван в углу, смеясь , снял очки, смеялся, кашлял, задыхался и снова смеялся, его сердце сжимало руку, я отлично провел время. Паромщик тяжело посмотрел на Андорру, пребывающую в ярости, стыде и гневе. Теперь снова это похоже на борьбу, свежая сырая рана разорвана, хлынула кровь, ее наполнило мучительное страдание от вскипевшего в ней напитка, обидно оглянулся Паромщик и окликнул его:

– На что ты смотришь?

– Чудалом, ты сказал, что жить безнаказанно. А потом плача повторяю: – Спасибо тебе, как джентльмену И.... Но я вижу, что это не так.

Андор встал. Это так ужасно несправедливо, что этот похотливый бедный художник-эскиз для fury -179, который Рац вместо этого по недоразумению повернул против него, что он не знал, что сказать.

– Глупые, – орал он на Кур, зажатых паромщиком, – чего вы от меня хотите ?

– Что ты сказал? – иди в сторону Андора, - я нечаянно оттолкнул с пути Курицу. – Что ты сказал?

Рац давится от смеха на диване в углу.

– Чего ты хочешь? – воскликнул Паромщик, даже саппадт, как это было раньше. – Ты хочешь драться? Пытаешься быть героем? Вызови меня на дуэль!

Это была борьба, это недоразумение, о котором невозможно было позаботиться здесь, сейчас , пьяным. Пытка словно вылилась из Андора, и жесткая улыбка появилась на его лице. Я бы полюбил одаордитани Паромщик: "с чем сравниваются все твои страдания и грязь с моими ?“ Он хотел обнять меня и сделать мне подарок, я сожалею и любил иригьелте и больше чувствовал себя самим собой, в пьяном беспорядке, со всей этой расстроенной молодой жизнью, обвинениями и ранами в твоей душе, но это не может быть ничем , не делай худого, немного пьяного., крича на него, мучительно и трусливо:

– Ну же, ударь меня, даже ударь. Я здесь, ударь меня, ты платишь за машину, за шампанское, ударь меня!

Курица, стоявшая на этом круге, была сбоку, рядом с ним, и андор наблюдал за ней. Ухо кричало кричащему Паромщику.

– Что ты от него хочешь, он ничего не делал!

– Я не защищаю тебя! – кричит на него Паромщик, но элбиксаклотт восклицательным голосом, "защити" - это слово, которое кричало -180- как петух, это еще больше разозлило его. – Я видел это уже пару недель! – закричал. Он потерял голову.

– Негодяй! – режь там, Андор.

Этот шаг был одним большим шагом, и эльфехередве, содрогаясь от силы, схватился за грудки пальто. Мегзеккент почувствовал неожиданно сильную хватку худощавого мужчины. Андор немедленно отпустил его. Глубокий лелекзик и молча сел на стул. Минута молчания. Теперь уже не смеется.

– Ударь меня! – сказал Паромщик лорду. Дрожащей рукой он взял шляпу и пианино. – Да ладно тебе.

И помахал головой Цыпленка. Курица не шелохнулась.

– Возьми... шляпа сказала, что Паромщик лорд довольно тихий, измученный лекзес с ... и ... давай убираться отсюда.

Перевозчик Цыплят посмотрел на него серьезно и с ненавистью.

– О! – настаивал тот, стоя за дверью и держась за дверную ручку.

Андор, он чувствовал, что с девушкой что-то не так. Он встал и снял с вешалки шляпу Цыпленка. Глупый маленький темно-синий соломенный горшочек был украшен белой лентой кевелена фелмереда.

– Не уходи! – сказал Цыпленок. Дверь открылась, и Паромщик из взялся за дверную ручку. Андор медленно вернулся к вешалке и задней части шляпы. Мне не нужно ни тело, ни душа, Куриные глаза, которые из дверей тоже были устремлены на него. Возненавидьте на мгновение этот взгляд, Цыпленка, бедного, трусливого Паромщика, любимого, слабого человека, самоотверженного пациента. -181- пес, который учил, что он любил эту девушку – презирать Куриную любовь, посмотри на нее, моя неверность Я ненавижу и ненавижу это, Турновский запас ненависти в нем, женщины, которым все равно, кто-то страдает за них, кто Печ Луи улыбаются тебе, их рты открыты для тебя... Каждое чувство и мужская верность Паромщика были на вечеринке, и Куриный мозг знал , что придется победить женское зло, Терновски заботиться о тебе, это далекая тайна, уходя от Терновски заботиться о тебе, о котором он ничего не знал, только то, что теперь Печ Луи улыбается и легко жениться. Стул направился было к нему, но первый шаг после того, как из него вырвалась мерзость, обернулся и нервно сказал Цыпленок:

– Никого не арестовывайте.

Сб. Курица взяла у Паромщика из рук шляпу и оттолкнула моего мальчика от двери.

– Мы остаемся здесь, - сказал он. – Мы останемся здесь, пока ты не извинишься перед тобой, попросишь.

– Я? сломанный Паромщик. – Я?? Кто?

Девичья фамилия его подбородка показала , что андор:

– Откуда.

– Я???

– Ты.

Теперь девушка села рядом с дверью. Открыто и сердито, неприкрытая любовь наблюдает за Андором.

– Тебе больно, – сказал Паромщик. – Рац свинья о своем , она хотела защитить тебя, а ты накричал на нее и лечиркефогозтад.

– Пожалуйста, – сказал Андор, – не защищай меня. Оставь меня в покое. -182-

Тихо. Паромщик лорд начал понимать, что он был неправ. Но теперь это не имело значения. Теперь это было не важно. Теперь биггер ошибался. Его внутренности чувствовали, как она дрожит, ясно, что Курица влюбилась в этого мальчика. Он почувствовал это давным-давно. Всю дорогу точно чувствовала, когда сегодня вечером приглашала Андора, вплоть до Мулена. Но люди такие глупые, такие тщеславные, такие псевдо-кавалеры, люди не хотят признавать, что он завидует приглашенным людям , которые устраивают лучшую вечеринку...

– Если ты не придешь, – сказал бессильно, – тогда я уйду.

– Тогда я останусь здесь, – сказал Цыпленок.

Паромщик лорд все же начал.

– Если ты не придешь, - сказал он, - значит, ты останешься здесь, кажется , здесь кто-то есть, потому что ты хочешь остаться здесь.

Курица не ответила. Перед вами выглядело отчаяние. Паромщик лорд дрожит от ужаса:

– Я здесь не нужен, – сказал он. – Вот мой комикс, я все еще , может быть, это я учусь играть на фортепиано, могу еще добавить... когда ты...

Бесконечно несчастный и бедный, когда он стоял там и ждал, ждал маленького оборванного любовника, который был единственным словом или взглядом, за который можно было уцепиться. Довольный был бы тем, что у него тоже есть legkevesebbel. Но Курица упорно молчала.

Андор повернул голову. Отвращение со стороны девушки.

– Скажи, что ты в него влюблена, - сказал Паромщик и теперь тряс краем рта. -183-

– Да! – громко сказал он Цыпленку и Андорре, но Паромщик посмотрел на него, не стесняйтесь. Затопленный внутри счастливым жаром, чтобы так быстро полюбить Андора, борьба без него , вынужденная смотреть на это в ближайшее время, могла привести к проблеме. Паромщик , чье лицо было глазами, но уши голоса Андора ждали ответа на это храброе кредо.

Мне никто не сказал. Курица двумя руками прижимает к себе под стулом дрожащую руку, чтобы спрятать ее. Рац молча сидел в углу, поглощенный наблюдением за происходящим.

Другой, – сказал Паромщик лорд, приклеил его к нижней губе и повернулся к Андору. Андор посмотрел в другую сторону. Курица - это все еще просто уха, ожидающая развития событий. Хард сел Андор боком. Раскрепощенный любовный горячий и сладкий лекзик с приподнятыми маленькими грудками, темное сияние которых было похоже на глаза звезды.

– Пожалуйста, – сказал Андор, решительно поднимая стул и Паромщик в сторону го – Мне очень жаль, если бы я знал, не Я бы пришел сюда.

Он протянул мне руку Паромщик:

– Я пойду, – сказал он. – Я не люблю драмы, мне нечего делать с маленькой мисс.

Лицо Ферримана медленно расслабилось из-за этого. Мягкий на вид, я выгляжу в Андорре как измученный жаждой человек, у которого долго была пресная вода, а теперь он томится -el;g;lten верни мне стакан. Рука андорской руки.

Теперь дело за Курицей и спокойно, с улыбкой -184-смотрите Andorra. Шапку на голову натянул. Затем он сказал:

– Йойчакат.

Выйдите за дверь, тихо вставьте ее за собой.

Там был лорд-перевозчик, он не знал, что делать. Глаза - это шаттл. Где я смотрел на дверь, где в Андорре. Потом однажды рац за взглядом, который сидел молча, как истукан. Андор схватил лорда Паромщика за руку:

– А теперь вот ты должен сидеть здесь и выпить стакан шнапса.

Позвоните в колокольчик, чтобы вызвать официанта.

– Коньяк принеси.

Паромщик лорд сел, но тут же встал.

"Нет", - решительно сказал Андор. – Ты собираешься остаться здесь.

– Я ухожу... так одиноко...

– Да, да.

Он пригвоздил его к стулу. Официант подошел к коньяку. Застенчиво спросил Паромщик лорд:

– Леди ушла?

– Он уехал на такси дальше.

Пьют коньяк. Паромщик был беспокойным, несчастным и злым, становился нетерпеливым, он не знал, что сказать, керлелен на пиллоге сделал Andorra.

– Как тебе не стыдно, – сказал он Андору, – после этого даже после тебя хочется бежать.

Он чувствовал ловагиатлан, но фелсебзетт ранил сердце , жизнь человека полна бесконечной любви, обращаясь к левым людям, брат почувствовал это, обнял душу, он повернул горе, принял его дело. -185-

– Пей.

Убедительно говорил с обеспокоенными, напуганными людьми, как Рац Николас обычно был с ним, если он не был уверен в моей жизни. Паромщик лорд, он чувствовал себя хорошо, он не хотел, чтобы какой-либо уважающий себя человек не гневался , не бросал вызов кибойтольни с девушкой – Ревеш лорд чувствовал себя недостойным Курицы, что она всегда хотела извиниться, прямо сейчас я бы сделал, если бы ему разрешили бежать. Ей было страшно оставлять девочку здесь и сейчас Я просто держал это при себе, чтобы Андор мог быть вместе, просто из-за того, кто был причиной, по которой ее любовник боялся. Жалкий вид у моего два мальчика выпили бренди, и секрет, который утешил вас, завтра днем будет страшал к воротам, когда Курица и Мозешкоба пойдут на обед.

Теперь послушайте музыку, которая часами забивает уши, заодно улучшая ваше настроение. Рац посмотрел на свои часы и прислушался к этому. От этого движения Андор испугался. Боюсь идти домой.

– Цыган должен был сказать и позвонить в нужный тебе колокольчик. Шум и ступор Я должен получить, опять же, потому что это то, что есть, что, поскольку для успокоения боли требовался эффект. Интервальная беспокойная боль, снова стоящая в груди, дух был недостаточно уверен, что это абсолютно оглушает. Но Рац не позволил цыганке позвонить. Наполовину эффект заключался в том, что я допил немного коньяка , а потом мне нужно было идти домой. Дыра в подвале, в которой слушают только трое больших , дымная и душная, и сильный электрический свет , несмотря на темноту -186- в соответствии с приведенной выше идеей, уличное свежее печенье в лучах утреннего солнца-медный свет и излучение в небе - лето в радости. Андор становится все более жадным, он выпил больше, но не ликер для меня, а потому, что я хотел оцепенения. Наконец, они тоже расплатились и поднялись по деревянным ступенькам. Два старика сидели в кофейне за утренним кофе вдалеке друг от друга, кофейня с обеих сторон. Зеркала перед тем, как ты уйдешь, чтобы увидеть тебя. У всех троих раскраснелись лица, и Андор определенно помнил, как Перевозчик лорд был смертельно бледен. Это как если бы краска была лица, лампочка подпитывала в них дух флага. Рацнак отрастил бороду, а госпожа Ревеш грязная была ошейником. Когда молодой свет в бане, чистый и веселый уличный шаг И или что-то кажется, что клоп может это почувствовать, когда я случайно светлыми днями выползаю из стены. Он хотел заползти обратно в дыру, откуда оно взялось, белье и ваксин, которые они чувствовали. Паромщик лорд отчаянно пытается встать между ними, цепляясь за руку Раца, как за того, кого они поддерживают. Один из угловых остановился:

Джентльмены, если вы не возражаете... – сказал он неожиданно для самого себя Рачо. – Я ужасно сопротивляюсь, джентльмены.

– Сейчас, – сказал Рац, - не стоящий здесь не в первый раз бывает.

– Здравствуйте, господин редактор. – сказал Паромщик, потом заторопился и снова подхватил его под руку. – Ты сравниваешь с чем?

Андор молча шел рядом с ними, как будто он был тем , о ком они говорили. -187-

– Позвольте мне спросить вас, господин редактор, это всего лишь небольшая разница.

Андор в их голосах однажды уже сказал тебе, что ты так борешься , лорд-Перевозчик, когда Цыпленок слишком сильно расправляется с рыцарем-капитаном, который в два раза больше его. Но разница была в том, что Курица, которую ты отрицал тогда, и все прошлые события, Лорд-Перевозчик неделями ни на минуту не опускался до шеи маленькой девочки, все это впиталось, это может быть правдой, что Курица испытывала немного любви, которая есть первая минута была несерьезной. Однако сейчас – позвольте мне спросить вас, господин редактор, – все по-другому, я сделал то, что никогда открыто не любил он признался и пошел домой один, но это было не так. Если это несерьезно, тогда действительно, что тут вообще серьезного, господин редактор, ну пожалуйста, что здесь серьезного, позвольте мне спросить вас. Он говорил что-то вроде " поспорив с Рачем в коротком и саркастичном ответе с Андором", и заканчивал следующим за ними. Сначала я толком не слушал, но из-за того, что дебаты стали громче , нужно было следить за каждым словом.

– Если мне позволено вмешиваться, – сказал ньюгот станции, когда Паромщик снова остановился во время ссоры, - ты девушка , над которой надругались, и если это происходит со мной, я больше не вижу.

Паромщик, она остановила меня твоей рукой, за эту романтическую чушь я им был, где он был в таком парне, поднимаясь от восприятия!

– Сэр, - сказал он, - я ублюдок, я бедный человек, у меня больше ничего нет в мире ... Это просто непослушная девчонка... Я не ставлю себе в заслугу то , сэр, что вы знаете, что все, что у меня есть, - это я ... и -188-я Я не очень хорошо выгляжу в этом хвастовстве, потому что у меня нет такси.

Рац посмотрел на:

– Не так ли, мистер редактор? Ты однажды сказал.

– Совершенно верно.

Действительно, когда грустная улыбка опустила голову, китерделт надела тонкие брюки и длинную шею, волосы свисали со лба, это было похоже на ревизию такси. Было понятно, что у яркой, симпатичной девушки какое-то животное рабство, собачья преданность, верблюжье терпение , лошадиное усердие в служении, просто мирилась с этим, так как у меня нет равных любовников. Это же тщеславие объяснил Андор предубеждением к тщеславию. Где было его тщеславие!

– Господа, – сказал горько, все еще не мерве прямо Андор обращается ко мне, чтобы помочь мне, потому что он - ужасная пытка.

– Что я могу сделать? – нетерпеливо сказал Андор.

– Сэр, – сказал Перевозчик, – не разговаривайте с ней больше.

В первый момент это раздражало, но когда Андор увидел бедные лица, на которые он искал ответ на этот смелый вопрос, ему стало очень жаль этих несчастных тварей. Он был пьян, но все видел, слышал и понимал. Просто приятное парение вокруг себя он ощущал в своей голове и очень чувствительном сердце.

– Сэр, – тоже начала она, – я даю вам слово...

Слово, которое он хотел дать. Имейте в виду, что в его речи возникла пауза. Твердо она сказала, почти в отчаянии, я тоже: -189-

– Я даю тебе честное слово больше ничего не рассказывать Курица. Ты можешь расслабиться ... от меня.

Искаженная улыбка Паромщика лорда. Он был счастлив, но не мог сразу мыслить масштабно. Изучающий наблюдающий за андором а:

– Доктор, – сказала, – вы... вы...

Из этого хочется извлечь что-то очень красивое.

– Уходите, пожалуйста, – сказал Андор. – вы осужденный, поэтому не можете обращаться с женщинами, мне очень жаль.

Вот и все, не обращайте внимания на Паромщика лорда. Теперь вы можете расслабиться, потому что какое несчастье было, уверен, что андор из ревнивого страха вызвал. Теперь это было сделано. Жду, чтобы попрощаться, но Рац сказал ему:

– Куда ты направляешься?

– Где ты находишься. Ну что ж, домой.

– Неправда.

Он саркастически указал на ее очки с толстыми стеклами:

– Ты слышишь, – сказала она ему. – Ты старый осел. Если к тебе сейчас эта девчонка прибежит и не уйдет хотя бы на ночь к тебе, то.....

– Но, господин редактор, если вы не верите, оставайтесь здесь, со мной. Когда я скажу тебе идти домой. Будьте спокойны, только маленький спайк может.

– Просто ты не сказал, - сказал Рац и купил его, кивнув головой после этого, когда рукопожатия после запуска машины на дороге и по дороге домой в домах на базе. Что у вас есть в Пеште... какие животные...

Оба идут дальше.

– Такое чувство, – сказал Рац, – что это девушка, которая обманывает. -190-

– А я нет, – сказал Андор.

Идите на бульвар Стефана. Будайские холмы иделацоттак мост - из-за пределов. Травяная лазейка отдыха на маленьком окошке башни, как красные огоньки, горящие в лучах восходящего солнца.

– На остров поедешь?

Андор остановился:

– Я пьян.

Рац, он мог видеть, как взволнован и где-то в глубине души борется с самим собой. Он не хотел спрашивать, но мне очень жаль:

– Ложись, тебе надо немного поспать.

– Это ужасно, – сказал мальчик, – это ужасно, эта жизнь, которую я Я живу...

– Хорошо, хорошо.

С любовью посмотрела на него через очки. Не стесняйтесь наблюдать за этим страдающим молодым вихарзасом, это сейчас бродит в мужском соку, это сбито с толку и готово взорваться, но оно набирает силу виссафойтодо. Ему это не показалось странным, подумал он, это как у детей режутся зубки: пройди через это. Но для ребенка, у которого что-то болит, это трогательное зрелище. Рац он не любил демонстрировать свои чувства.

– Я провожу тебя домой, – сухо сказал он.

Андор знал его. Этим словом, каким бы сухим оно ни было, он предал Рац выражает соболезнования. И подобно детям, которые возвращаются с удвоенными слезами, когда видят, что мы сожалеем, Андор снова почувствовал острую боль вегигпенгени всем существом, как кто-то чувствительный идехарфан. R;cz Стефан-тур жил где-то здесь, в одном из угловых домов. -191-

– Нет, – сказал он, – спасибо, иди домой. Я собираюсь позавтракать здесь.

Кафе навстречу помахало рукой. "Кофе, опять же, кафе, кафе всей жизни“, - подумал он, блуждая вокруг головы.

– Я пойду с тобой.

– Нет, – сказал он, теперь уже нетерпеливо, – в одиночестве хочу немного побыть.

Рац хотел что-то сказать, но потом промолчал. "Иди в дом, где квартира Рача, там привет", - сказали они друг другу. Рац пошел домой. Андор вышел из кафе навстречу вам, обогнал машину на дороге и остановился на большой террасе кофейни в земле перед вами. День почти жарко испекся , тур-лайвинг начал громыхать кошачьими криками. Голые тердские туристы идут передо мной группой, нас трое-четверо рядом друг с другом, с набитым мешком на спине, с большой палкой, большими и в то же время наступающими на гвозди ботинками. "Сегодня воскресенье", - сказал он, и вы знаете, что в воскресенье у бедных альпинистов-вредителей единственный туристический день. "Сегодня воскресенье". И для него не имеет значения, какой сегодня день. После пялился на них всю неделю по работе, а теперь отправляйся в горы. Снова пришли два туриста, женщина. Это рюкзак, длинная палка, толстая колючая обувь. Сила и здоровье были в них, как мост масирожтак, зеленые холмы буды, с убежденностью, не говори, я был здесь, на бульваре, равномерно ступая. Конечно, здесь было рассчитано время и мили. Женщина может серьезно пойти с ними, люди наступали на нее, как на солдата. Счастливые люди, кажется, были в верующем бузгалме. -192-

Разве вы не свернули в кафе, но мост не вел в сторону острова ? Медленно возвращайтесь к началу, к городу. Он уже знал , куда идет, но даже самому себе не признавался, все еще думая Я этого не хочу. Но по мере того, как вы спускаетесь, вы не хотите души в еде в serked страсть молодого разбойника: она уже знала, что маленький танец идет, он вторгается в интерьер всего этого в процессе, хочет идеи, которая не продумывается рождением в том, что ваше мышление только что отметило. Это где-то в юности из глубины этого пришло чертовски много er;hatalommal, сметенного тобой застенчивая критика в том, что его разум такой, каким он был – это было второе, когда горячая волна от красного на лице – вышеупомянутое обещание, обещание, которое вы отрываете от быстрого потока из стога сена, который течет в потоп. Быстро и решительно идите, сохраняйте инерцию, чтобы Мне почти пришлось уговаривать тебя, чтобы ты перестал думать о простом вопросе: где она живет. Остановиться и внезапно, но только на секунду, мучительно беспомощно он чувствовал, что убегает от этого здесь, в этом великом городе, который маленькая сучка, ты потеряла миллион человек по сто тысяч за большой дом. С тобой можно сделать это прямо сейчас, прямо сейчас, но я нахожу это? В тот момент после феллекзетт и улыбнулась испуганно. Поскольку туда нужно ехать только в Мулен, они сообщают вам адрес.

Шесть часов. -193-

XV.