Разрыв шаблонов - 13

Философы считают, что  без нашего прошлого мы никто, и что   наш жизненный опыт  - бесценен.  Поэтому пока в Министерстве, в Главке, в объединении продолжались дебаты и баталии, кто больше виноват, и что предпринять по выполнению Решений Коллегии, я решил на пару дней слетать в Братск и посмотреть прессовое хозяйство крупнейшего в стране Завода ДВП, на котором работало четыре автоматизированных линии, а у нас только две.

Братский завод работал стабильно. Хорошо были решены вопросы подготовки и переподготовки специалистов основных профессий, а также система оплаты труда и премирования. Пресса обслуживала бригада опытных слесарей в составе четырех человек, вместо 18 человек у нас, было над, чем задуматься. 

На торцовой стене в цеху вместо обязательного лозунга «Партия - наш рулевой!», крупными буквами было написано «Кадры решают все»!  Заодно побывал и на строительстве города Усть-Илимска и  на строительной площадке нового сибирского лесокомплекса -  ЦБК и лесокомбината.  Промышленная площадка,  которого располагалась в 15 километрах от города, на ней уже активно закладывались фундаменты и промышленные сети.

На строительство города  Усть-Илимска и его промышленных объектов уехало немало амурчан, в том числе и наш главный механик Козырев, который  и пригласил меня приехать, чтобы  посмотреть работу оборудования в Братске, а также на масштабное строительство новых мощностей в Усть- Илимске, где генеральными подрядчиками выступали немцы, венгры, болгары и румыны, по правительственному соглашению сторон.

Весь город Усть-Илимск пока  был, как один из микрорайонов Амурска, главным украшением его была река Ангара, которая, как в свое время и Амур, поразила меня своей красотой и девственностью. Но Ангара была более темноводной и суровой, среди крутых горных берегов, а наш Амур был более  светловодным и домашним, среди заливных лугов и лесистых берегов с золотым песком. Таким родным и остался. 

Строительство  городских объектов также вели иностранные специалисты.
И что меня приятно удивило и поразило, готовые к заселению новые жилые дома стояли и ждали,  когда  в ходе строительства будет закончена школа, детский садик, стадион и все дворовые дороги и тротуары. Большие и малые участки первозданной зеленой зоны были огорожены заборами и тоже ждали окончания строительства всего жилого квартала. Было непривычно на это смотреть, действительно, смотри и учись...

У нас велась сплошная застройка, поэтому мы бульдозерами срезали всю растительность, создавая сначала «лунный ландшафт», и только перед сдачей объектов в эксплуатацию заново завозили «черную землю» и втыкали хиленькие деревца, проводя проектное озеленение. И это у нас плохо получалось, а здесь берегли каждое деревце – это мне понравилось.

 В дирекции  узнал, что иностранными специалистами рядом с ЦБК будет построен Лесокомбинат по переработке древесины на пиломатериалы и щепу, как у японцев. Мне было высказано предложение о принятии участия в строительстве и освоении этих мощностей. Я  тактично отказался и сказал, что совсем недавно мы вышли из строительства и начали осваивать введенные мощности, ради которых переехали в Амурск и трудимся уже более семи лет. Нужно одну новостройку довести до конца и получить хорошие результаты, и  только после этого думать о чем-то новом, а уходить с дистанции на половине пути, - это не в моих правилах.

Потом сказал, что им  завидую:
- У вас будет новейшая технология, которую привезут из-за «бугра». Вам даже униформу всем выдадут и перерабатывать на производстве больше смены не позволят, а я два костюма за год «замасливаю» в цехах.  Умом понимаю, что здесь будет лучше, а рубить с плеча нельзя – ответственность не позволяет.

Могу твердо констатировать об одной черте своего характера – не терплю половинчатых решений и дел, и все довожу до логического завершения, как бы трудно и сложно это не было. А далее я неожиданно услышал очень важное  от обиженного моим отказом руководителя дирекции:
- А вот ваш, Мищенко не отказался принять наше предложение и вызов о переезде в Усть-Илимск.

Когда самолет приземлился в аэропорту  Комсомольска-на-Амуре, меня встретил мой шофер на черной «Волге», он  гордился, что работает у меня и на этой машине, которая несколько лет трудилась в Горкоме партии и возила самого Крысина. Горком получил новые машины, а эту «Волгу» передали парткому Амурского ЛДК. И лучше бы этого не делали, мне завидовали секретари парткомов: ЦКК,  АМЗ, «Вымпела» и других предприятий. Они не понимали, как это я «посмел» отказаться быть освобожденным секретарем, а «Первый» больше других мне доверяет и даже передал свою машину. Когда выехали из Хурбы – жилого городка военных летчиков, спросил Руслана, почему сегодня он такой хмурый, что-то случилось?

Обычно Руслан всегда энергичный, весь светится, он недавно вернулся со службы в армии возмужавший, похорошевший и женился. Я был рад за молодого татарчонка, он действительно был неотразимо красив и готов был трудиться круглые сутки. Его отец работал шофером в автотранспортном цехе, там же заправщицей трудилась его старшая сестра, тоже очень красивая женщина.

- Да вот отец просил передать Вам нехорошую весть, не знаю, как и сказать.
- Да говори, как есть,- и он сбивчиво  рассказал следующее, что пока мы с Литвинцевым из командировок не вылезаем, наш директор «баб топчет».  Это не хорошо.  С этим у татар очень строго, ни пить, ни изменять нельзя, а он променял свою жену на женщину, которая на двадцать лет младше его, говоря, что он же не какой-то слесарь, он директор - первое лицо, и его пример – это позор для всего комбината. Меня отец просил это Вам сказать, чтобы разобрались и пресекли служебный роман. Отец дежурил в ночную смену и застал их на первом этаже завода ДВП в бытовке, где они миловались. Он в буфет ходил, а в бытовку зашел, чтобы руки помыть.

Помню, поехал я сразу на комбинат и зашел к директору. Спросил, почему он не был на Коллегии, и услышал, что он был болен. Тогда я его напрямую спросил:
- А вы знаете, Николай Михайлович, что о ваших теплых отношениях с начальником смены Черепахиной, уже знают многие на комбинате, как мне это понимать и воспринимать? 

Он мне ответил, что действительно серьезно ею увлечен и впервые в жизни по-настоящему влюблен и думает как уйти в отставку, потому что это мешает делу, но не знает, как обратится в Горком с этим вопросом.

Я тогда в сердцах ему сказал:
- Так и напишите в своем заявлении прямо и честно,  что просите отпустить, так как не можете переломить тяжелую обстановку с планом и добиться улучшения дел.  Давайте ваше заявление, я его сам отнесу в Горком.  Николай Михайлович, вас ждут в Усть-Илимске, и я этому препятствовать  не буду.

- Поверьте,- сказал я ему,  скоро и в Горкоме узнают про ваши «шашни» и новую любовь,  и тогда будет стоять вопрос не отпустить, а убрать с позором, и  исключением из партии за моральное разложение и тогда вам Усть-Илимска не видать.

Прочитав заявление, Крысин был раздражен, что его ожидания не оправдались.
Я убедительно попросил его не наказывать Мищенко, а отпустить с богом на все четыре стороны, потому что современные технологические процессы сегодня многим не по зубам.  Это не его вина, а его беда.   Мищенко отпустили, так бесславно завершилась  его одиссея в Амурске.

Нужно всегда помнить, что в трудовом коллективе,  каждого из нас жизнь проверяет на профпригодность не хуже лабораторной  лакмусовой бумажке. Поэтому не забывайте, что наши «шаблоны» всегда находятся под пристальном вниманием и давлением. Продолжение повествования в материале «Разрыв шаблонов» - 14.