Разрыв шаблонов - 15

А тогда, в уже далеком 1980 году,  мы крепко  верили, что на Заводе ДВП  уже  близки к стабилизации,  потому,  что  поменяли все польские шовные нагревательные плиты прессов  на  отечественные -  бесшовные.   И  у нас в руках был проект реконструкции прессов по увеличению их этажности с 20 до 25 этажей, что увеличит съем продукции на четверть при каждой запрессовке.

Мы были твердо уверены, что после всех  проведенных работ по технической модернизации и усовершенствованию оборудования,  наконец-то наступит долгожданная стабилизация, и мы выйдем на плановые и проектные режимы работы, а возможно  их  перекроим.

Кроме этого, я направил запрос в Министерство по выделению Амурскому ЛДК, в целях безопасности, двух новых аккумуляторов «Рутца», для их установки за пределами производственного корпуса. Забегая вперед, скажу, что сосуды,  работающие под высоким давлением, нами были получены и установлены за пределами цеха.

И если по заводу ДВП мы были в конце пути по  ликвидации «узких мест», то на других производствах мы были только в начале этого пути, и это требовало немалых усилий, а главное понимания и поддержки.

Конечно, я немного скромничаю, говоря о начале пути, так на Бирже сырья  Лесопильного Комплекса, были демонтированы три стометровых секции цепных транспортеров и был установлен один  трехсотметровый тросовый механизм.

Многие это считали авантюрой, наблюдая из подворотни, как я на бульдозере вдоль берега таскаю по грязи трос, чтобы его очистить от смазки и убрать в скрутках крутящие моменты.   Получилось.

Проектные сбрасыватели бревен оказались хлипкими, пришлось разрабатывать, изготавливать и устанавливать сбрасыватели собственной конструкции. Также в рабочем порядке пришлось усиливать силовые детали окорочных станков и около рамного оборудования,  а чтобы уменьшить заломы досок на сортплощадках,  мы установили на четырех линиях   изотопные датчики и мощные электромагниты для открывания шиберных затворов карманов-накопителей досок.

Удалось убедить технический совет и выключить из технологии использование проектной бункерной галереи и бункеров, как объектов ненадежных и опасных для эксплуатации, тормозящих технологический процесс  и  замусоривающих фасадную сторону лесопильного цеха. 

Вместо них  мы построили транспортную галерею, выходящую из лесоцеха  и проходящую над железнодорожными путями  с двумя тросовыми скребковыми транспортерами, для  обеспечения кучевого накопления и хранения  щепы и опилок  далеко за пределами с тыльной стороны цеха, которую трудовой люд предприятия окрестил  «Байконур Намаконова».

Но главным узким местом лесопильного цеха, по–прежнему  оставалась  хроническая недопоставка объемов проектного сырья, и это, к сожалению, было вне нашей компетенции. Какими нужно быть «дубовыми» верховными правителями, чтобы не понимать, что в нашем случае  «сырье» -  решает все! И без стратегического запаса пиловочного сырья на Бирже сырья  всем нашим усилиям – грош цена.

Мы ввели в эксплуатацию Лесопильный завод по производству  542 тысяч кубометров пиломатериалов в год, а для этого необходимо было ежесуточно подавать в распиловку до 3000 кубометров пиловочного сырья – бревен. Необходимы были эшелоны с лесом, а на практике все происходило так, как я доложил Министру – необходимого проектного сырья и в требуемых объемах не предоставляли.

После Коллегии Министерства  объединение «Дальлеспром» нам в помощь перебросило из Ванино японский кран «Тодано» грузоподъемностью 35 тн с телескопической стрелой до 35 метров, на пневмоходу и со скоростью передвижения до 60 км в час для очистки бассейна от затонувшей лиственницы. Правда, было одно «но», этот кран с причала упал в море,  а когда его  подняли, то  не могли запустить, поэтому с новой запасной стрелой и другими запчастями передали  нам.

В автотранспортном цехе  работал молодой  шофер-крановщик, который увлекался электроникой.  Вот я ему поручил разобраться с японскими «наворотами» и передал этот механизм с напутствием, что это первый и пока единственный  кран в Амурске на пневмоходу и грузоподъемностью  35 тн.  будет очень востребован, особенно у строителей.  И с моего благословения  на  эти работы, принесут ему  дополнительный заработок, который  будет не лишним в его молодой семье.  Это принесет авторитет и новые возможности  нашему предприятию.

Через неделю молодой «кулибин» на площади перед заводоуправлением демонстрировал возможности современной техники, чтобы все видели, какой он молодец, а у меня в кабинете пухла папка от заявок на это чудо техники.

Все мы хорошо помним, что план -  это закон и основополагающий постулат для любого предприятия, но даже после громоизвергающей критики Министра, чиновники не остановили к нам поставку лиственницы с леспромхозов Комсомольского района, но все-таки  приняли меры и определенное количество мягко хвойного сырья начало поступать   с Падалинского и Литовского леспромхозов. 

На  ЛДК приезжали представители  и с Троицкой сплавной конторы, которые изучали возможности проводки плотов в озеро Падали, поближе к лесоцеху, чтобы в зимнее время, когда вода спадет, эти плоты можно было разбирать и лесовозами вывозить на промплощадку.


Одним словом, после Коллегии Министерства начались подвижки по решению сырьевой проблемы, но слишком вялые, поэтому на имя Министра  были подготовлены и отправлены расчеты и письмо в форме докладной записки  с просьбой передачи в состав нашего комбината леспромхозов:  Падалинского и Литовского, находящихся на одной административной территории вместе с нами.

Мы просили освободить леспромхозы от плана поставки ими пиловочного сырья на экспорт за счет увеличения объемов производства на экспорт пиломатериалов с Амурского ЛДК,  доказали, что это в разы  будет  выгоднее государству.

Шло время, а ни какого ответа на эти предложения не поступало. Так же, как никто не готовил технического задания «Гипролеспрому» на разработку проектно-сметной документации на «Сухую подачу» лиственницы, минуя бассейн, и проектной документации на изыскание места в акватории Амура для строительства специального Затона для приема и складирования древесины из плотов и барж, прибывающих по реке, а это была прерогатива и обязанность Управления Министерства по капитальному строительству.


Так уж случилось, что 1980 год  для меня был самым ударным (или я был в ударе в свои 35 лет жизни).  И для всего комбината этот год также оказался позитивным.  Хотя начало было почти трагичным, когда Литвинцев демонстративно оставил пост главного инженера и перешел работать начальником завода ДВП, оставив меня один на один с новым «необстрелянным» директором, которому нужно было немалое время во всем разобраться,  и  освоить свои обязанности. А в это время все три введенных в эксплуатацию производства продолжало лихорадить,  и везде не было стабильности.

Поэтому редкая неделя обходилась без «гонцов сверху» из Министерства или объединений, которые больше отвлекали, чем помогали, поэтому мы меж собою  распределили полномочия:  Яранцев взял на себя встречи и работу с комиссиями пока осваивался в своей новой должности,  мне отошли вопросы по выполнению производственного плана и выполнению организационно-технических мероприятий по комбинату.

Помню, кошмарный период того времени, когда в течение одного месяца  руководителя ЛДК трижды вызывала Москва в Управления Министерства с отчетами по выполнению плана. Получалось так, что не успеваю прибыть из Москвы – снова вызов и нужно вылетать, а Яранцев с отчетами отправлял меня.

Сначала отчитался в Управлении Лесной Промышленности, затем в Управлении Плитной Промышленности, а еще через неделю в Управлении Мебельной Промышленности. Так получилось, что все заседания в Министерстве проходили под председательством  Первого Заместителя Министра -  Венцлавского, который, увидев меня - третий раз к ряду, так и сказал: - Тебя что, Александрович,  специально подставляют?

В те времена, редко кто с этих отчетных заседаний возвращался без выговоров и денежных начетов. Хорошо, что в этот период Литвинцев прикрыл собою производство ДВП, отвлекая меня только тогда, когда требовалось ускорить изготовление тех или иных деталей и изделий для цеха в РМЗ, и сам проводил штабы и разборы причин простоев,  жестко осуществлял  контроль  за ходом всех ремонтных работ.

Поэтому положение с выполнением программных заданий на Заводе ДВП потихоньку стало выправляться, а по лесопилению и мебели из-за отсутствия проектного сырья был полный провал. 

Тогда я окончательно понял, что  терять мне почти нечего.  Все равно за срыв выполнения государственного плана или снимут или накажут денежным начетом в размере двух – трех окладов. Поэтому  в авантюрном запале решился на строительство «Сухой подачи сырья через бассейн» и строительство «Затона в акватории Амура для ЛДК» по своим  технологическим схемам и собственными силами!

Было принято решение одновременно строить два объекта  и  отмобилизовать все материальные  и технические возможности предприятия. Здесь, как говориться, дай Бог, чтобы пупок не развязался, или грудь в крестах, или голова в кустах, потому что дальнейшее промедление для нас было смерти подобно.

Не было времени  дальше просить Министерство и ждать, когда найдутся у них возможности финансирования и разработки технического задания и выдачи его институту «Гипролеспром», а те когда еще подготовят проектно-сметную документацию на эти объекты.   Исполнение этих решений в Министерстве, мягко говоря  - заволокители.

Сами понимаете, в этой критической  ситуации и обстановке, кому-то нужно было  «выхватить шашку из ножен» и скомандовать:
- Вперед в атаку для обеспечения  выполнения плана! - тогда я решил, а почему бы не мне. 


Тогда, мы  снова решились на авантюрный шаг, чтобы привлечь внимание  и принудительно «втравить» - втянуть вышестоящих чиновников объединений в реализацию  технических мер по строительству «Сухой подачи сырья» на Лесопильном Заводе» и в строительство  «Затона для ЛДК в акватории Амура» -  собственными силами.

Мною было дано задание всем службам ЛДК,  подготовить предложения по этим вопросам  и сам ногами вымерил всю береговую линию Амура и озера  Падали, подбирая удобное место для Затона, но, к сожалению, удобные  и глубокие места были заняты ТЭЦ, Амурским ЦКК и Городской водозаборной станцией.

Помню, как  работая по ночам  дома, я набросал схемы  «Сухой подачи древен через бассейн»  и «схему Затона ЛДК»  для приема плотов на территории акватории  ТЭЦ-1 - с противоположной  стороны их причальной стенки.  И эти схемы  на техсовете были рассмотрены, одобрены и приняты к разработке, а затем и к  внедрению. 

Для строительства транспортеров «Сухой подачи бревен над бассейном», мы снова использовали готовые десятиметровые металлические конструкции лотков, привезенные с ЦКК. В своем РМЗ  все эти добротные конструкции превратили в транспортерные секции и под мостовым краном на улице укрупнили все элементы   сухой подачи, проходящие над водой, приварив к ним опорные стойки и площадки обслуживания. А далее, с помощью мощного крана произвели монтаж конструкций над бассейном  и на территории лесной биржи без остановки лесопильных рамных потоков.

Ссылаясь на Решение Коллегии Министерства, под эту программу мы затребовали у Министерства до ста тонн  металлопроката, цепи, редуктора, электродвигатели и пусковую аппаратуру, и по нашей заявке почти все было выделено. 

Это производилось с нескрываемым возмущением чиновников объединения «Дальдрев», которые считали, что мы «обобрали» все предприятия объединения, принудив их передать нам основные фондовые материалы и оборудование Амурскому ЛДК, у которого и так всего достаточно, потому что мы - «новое предприятие»!?

После монтажа всех конструкций «сухой подачи», а это четыре сто метровых цепных транспортеров проходящих над бассейном с механизированными раскатными столами на бирже сырья, получилось фундаментально, надежно и даже красиво, но это только частично решало проблему стабильного обеспечения лесопильного завода сырьем, и этого было недостаточно.

Поэтому, чтобы привлечь пристальное внимание,  нужна  была  особо «завирально-авантюрная»  инициатива с целью навсегда решить проблему с обеспечением пиловочным сырьем лесопильного производства.

Проектной группой мы детально проработали перспективную схему пункта приема плотов и их складирования вдоль береговой линии на противоположной стороне Затона и причальной стенки ТЭЦ-1 в метрах двухстах от них.

Самым сложным было то, что это была водоохранная территория.  Потому что  в метрах 200 выше был городской водозабор, выгороженный дамбой, под которой были проложены водоводы  большого диаметра,  идущие на очистные сооружения ЦКК, и эту дамбу нужно было пересекать гружеными лесовозами.

Перед выездом на место, я предварительно переговорил с руководителями строительного треста «Амурстрой» Дымовым и Медведевым и  Первым секретарем горкома Крысиным -  заручился их поддержкой. 

Прямо на берегу Амура состоялось выездное совещание  и  обмен мнениями с руководителями ТЭЦ-1 и ЦКК,  в ведении которых находилась вся акватория Затона, где ими были проведены дноуглубительные работы и построены причальные сооружения  для разгрузки барж с углем и лесом, а так же была построена городская  водозаборная станция.

По итогам выездного совещания руководители города и предприятий пошли навстречу просьбе Амурскому ЛДК.   Было подписано соглашение, что они не возражают против расширения площади Затона  и  строительства причальной стенки для принятия плотов и их складирования в объемах до 200 тысяч кубометров с противоположной стороны существующего Затона ТЭЦ и ЦКК.  ЛДК обязуется не захламлять водоохранную территорию и не препятствовать ТЭЦ и ЦКК в проводке барж с лесом и углем. Так же было разрешено пересечение дамбы гружеными лесовозами массой до 30 тонн, т.к. по расчетам дамба выдерживает нагрузки до 100 тонн...

Когда разрешительные документы были у меня на руках, мы приступили к следующей проектно-технической части «блефа» - рекламной акции. Для чего проектная группа на больших щитах красочно разрисовала планировочные решения с разрезами и с бетонной приемной стенкой длиною 50 погонных метров будущего Затона Амурского ЛДК.

Мы привезли на берег Амура и установили строительную бытовку, а рядом оформили большой информационный стенд с архитектурно-планировочными чертежами  и сроками строительства. Уже была  вторая половина ноября месяца, морозом  прихватило грунт, но глубокого промерзания еще не было, главное, что уровень Амура был резко снижен перед ледоходом и замерзанием реки.

Мне удалось договориться с военными  объединения «Спецстрой», что на  выходные дни они предоставят три японских бульдозера «Комацу», эти гигантские  сто тонные машины были только у них.

Честно говоря,  я преследовал цель  попытаться сделать «очертания» будущего Затона.   Снять верхний промерзший слой грунта, хотя бы на один метр на площади до 3000 квадратных метров.  После чего пригласить руководителей объединений «Дальлеспром» и «Дальдрев» на эту «строительную площадку» и попросить поддержать ЛДК,  который пытается  собственными силами решить эту сложную проблему без специальной техники и финансирования,  в целях бесперебойного обеспечением сырьем своего предприятия.

Бульдозеристам я поставил задачу «посложнее» -  переместить грунт с площади до 3000 кв. метров в стороны и углубиться до пяти метров.   Явно нереальная задача на два дня. Но к моему удовлетворению, они посовещались и согласились выполнить этот объем, если каждый бульдозерист за работу получит по тысяче рублей, прямо скажу – не хило, если моя месячная зарплата  главного инженера составляла - 250 рублей.

Не раздумывая,  согласился,  и правильно сделал.  Два дня,  находясь вместе с ними, я получил заряд  удовлетворения и бодрости от их  профессиональной работы.  Когда они мощными клыками бульдозеров разрезали на квадраты мерзлый грунт и,  двигаясь друг за другом, равномерно передвигали его в стороны, превращая мертвую низину берега в лунный кратер,  у которого боковые стены поднимались все выше и выше, и этим грунтом  поднимали  и выравнивали площадку под будущие штабеля с лесом.

К вечеру второго дня у меня было впечатление, что с учетом отсыпанных боковых откосов, бульдозера   углубились до десяти метров. Они уже были ниже уровня воды в Амуре,  которая сдерживалась узкой песчаной перемычкой от попадания в наш «бассейн». В  котором,  при завершении договорной программы, чуть не утонул  стотонный гигант, провалившись в илистый речной грунт у самой  перемычки на два метра, которого два его тяжелых собрата не могли вытащить и помогли три бульдозера срочно переброшенных в наш «карьер» с угольного склада ТЭЦ. 

Честно говоря, произведенная бульдозеристами работа впечатляла своей грандиозностью. Для большего впечатления перед приездом руководства «Дальлеспрома» и «Дальдрева»,  я опустил в карьер небольшой тросовый экскаватор и три заляпанных раствором самосвала, взятых у строителей, которые выравнивали дно причальной стенки.   

Начальник объединения «Дальлеспром»,  увидев карьер будущего «Затона» высоко оценил нашу инициативу  и своим «путевым приказом» принял решение: 
-«В целях завершения начатых работ направить  Амурскому ЛДК новую японскую технику: три бульдозера, гидравлический экскаватор, десять самосвалов, десять лесовозов и четыре манипулятора, для проведения земляных работ, разборки плотов с погрузкой  бревен в лесовозы».

Чиновники  из нашего объединения «Дальдрев»  не скрывали своего возмущения и недовольства от такой роскоши по обеспечению  Амурского ЛДК  комплектом новой и современной  техники и считали  нас наглыми «грабителями».

Вот так,  очередная авантюрная  по своему первичному раскладу, а на деле   серьезная предпринимательская инициатива, была удачно начата и успешно завершена, оставив неизгладимый след в моей памяти.

Конечно, имея такую мощную технику, мы до наступления весеннего ледохода и подъема уровня воды в Амуре успели  углубиться  и укрепить откосы приемного «ковша Затона». Мы обложили  причальную стенку и приемную площадку бетонными плитами, чтобы удобно и безопасно было заводить в Затон плоты и подводить их к стенке, а дальше производить  их разборку манипуляторами, которые рабочие любовно называли "бриллиантовые руки"  за быструю погрузку  бревен на лесовозы.

По завершению всех строительно-монтажных работ, «Дальлеспром» оставил всю технику в распоряжение Амурского ЛДК, мотивируя тем, что необходимо в работоспособном состоянии поддерживать и содержать все лесовозные дороги и площадки огромного предприятия, это было признание наших заслуг и ответственности, возлагаемой на нас. Не скрою, мне было приятно.

По мебельному производству  нас так же услышали, заменив поставщиков бракованного сырья. Мы стали получать ламинит (калиброванное ДСП, покрытое специальной пленкой с рисунком под текстуру разных пород древесины). Нам оставалось только распиливать эти плиты на заготовки и наклеить кромки, после чего покрывать лаком и полировать, а из заготовок собирать трехстворчатый зеркальный шкаф с антресолями.  Но системные перебои с поставками ламинированной плиты также имели место быть, и это продолжало лихорадить  производство. И нужно было что-то так же предпринять, чтобы раз и навсегда изменить ситуацию с поставками качественного сырья для мебельного производства.


Как  итог в 1980 году нам  удалось собственными силами построить «Сухую подачу сырья» в лесопильный цех и «Затон для приема плотов». Как это удалось осуществить?  Сам до сих пор удивляюсь.  Удалось-таки отмобилизовать  всех и все возможные усилия и ресурсы предприятия, только при этих условиях  -   невозможное становится возможным, поэтому  параллельно,  мы успешно справились  и со всеми плановыми показателями по производству всех видом продукции.

При подведении итогов соревнования между предприятиями города ко  Дню Октябрьской Революции, мы оказались лучшими,  и нам в горкоме КПСС было вручено Переходящее Красное Знамя и право первыми,  открывать шествие на городской демонстрации. Такой чести мы удостоились впервые с 1970 года.

Упреждая вопрос о наградах за проявленную инициативу и упорный труд на производстве, когда семья часто была далеко не на первом  месте, особенно тогда, когда объявлялись авралы и  «казарменное положение» в связи с пусками и вводами новых производств, сообщаю, что никаких персональных наград и тем более - «боевых крестов» не удостоился.

«Наградами» многих руководителей тех времен в основном были - «выговора» и частый «звериный оскал котов» из Министерства и объединений, требующих выполнения плана любой ценой…

Радуют душу полученные знаками отличия:  «Золотая медаль ВДНХа» за участие в разработке и внедрении полуавтоматических линий по сортировке досок,  знаки «ударника девятой и десятой пятилеток»,  видимо   за упертость и волю к победе,  записи в трудовой книжке о внедренных рационализаторских предложениях на производстве  и  врученных  почетных   грамот, а так же  значок  «Народный депутат» в форме красного знамени со звездой и эмблемой «серп и молот», который мне вручался, когда  я  дважды избирался Депутатом Городского Совета.

Главной наградой было и остается – это любовь и огромное терпение моих родных и близких, уважение трудового коллектива  и  многих жителей города Амурска.

Поэтому,  в разных сложных и трудных обстоятельствах или ситуациях, не нужно жалеть себя и оглядываться на начальство, нужно не  бояться - «брать огонь  на себя» и тогда многое будет получаться!  Продолжение повествования в материале «Разрыв шаблонов» - 16.