Глава шестьдесят восьмая. Изменения и расставания

Согласно технического задания Второй смог создать некую конструкцию, именуемую автором «якорь» для закрепления нулевой точки блуждающей оси и начало спирали на определенном участке местности. Если прикидочные расчеты Шестого верны, то утечку времени можно было организовать именно там. К сожалению, по наблюдению Девятого, процесс деформации витка происходил слишком быстро, поэтому проще перенаправить временной поток в образовавшуюся дыру. Изолировать данную область в моменты сброса излишков времени, а основную изоляцию произвести на якоре, что позволило бы нашему безномерному хоть как-то сориентироваться в обновившихся реалиях.

Вечный дежурный по мегалиту №518 – Шестой.

Обезобразив лоб морщиной
О нас задумался творец
Взял палок он и пластилина
Капец

Реклама для творческой гончарной мастерской «Самолепка», перехваченная сектой «Детей Подсудного Дня Неверы» с обещанием оплатить годовыми молебнами за здравие в течение года.

Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10 метров
- 1 тыд – около 1 килограмма

Девочки в последнее время всё меньше оставались девочками. Так не должно быть, ведь мальчики – защитники и добытчики. Такими их сделала природа, и, если пойти ей наперекор, беды не оберешься. Сложно сказать, кто сильнее: мальчики или девочки. Это как всерьез обсуждать, какая стена прочнее, сделанная из киселя или железа? «Конечно, из железа», - горячилась воспитанная старшими братьями Нца. «Не факт,» - загадочно отвечал РомДим. «Стен из киселя не существует», - приводила аргументы Нца, но при РомДиме старалась быть «девочкой», потому что так нравилось жениху. Получалось не очень, временами нелепо. На данный факт как-то обратила внимание Ейлей Закос, мать Эгилы, рассчитывая увести жениха для своей дочурки. РомДим тогда по-отечески на неё взглянул и восторженно подхватил: «Это так очаровательно»! Чем до основания разрушил её матримониальные надежды. Нца об этом разговоре не знала, но и попыток искоренить в себе братское воспитание не оставляла.
Столкнувшись с категоричным запретом на вход в здание горсовета, то есть в учреждение, куда она едва ли не ногой открывала дверь, не без труда подавила первое желание достать верные СиКо и положить мордой в землю всех охранников, тем более и выглядели они как законченные отморозки. «Ты – кисель», - приказала мысленно и вступила в переговоры. Достаточно бессмысленные. Эти мутные маргиналы были не местными, разницы между девочками и мальчикам не делали, а хамства и чувства превосходства с лихвой хватило бы на весь район и частью выплескивалась в соседний Противень. Её аргумент «мне очень надо» и «меня там ждут», разбивался о непроходимое «да кому ты нужна ваще». Особенно старались двое, третий с безразличием фонарного столба, на который она недавно опиралась, наблюдал за дискуссией.
Нца совсем уж было собралась прорываться с боем, но тут её заметили из здания и позвали:
-Эй, там! Срочно пропустите!
Участковый Вралв, едва не вываливаясь из окна второго этажа, то ли приветственно махал рукой, то ли грозил охранникам.
-Ладно, - вальяжно разрешил один из наглецов. – Раз ты такая нужная, может потом и к нам заглянешь? Мы тоже экзотику того.
Нца резко затормозила и развернулась:
-Вы совсем неправильно себя ведете, - сообщила сердито.
-Смотря с кем, - сально прищурился второй нахал.
Зря они так близко подошли. Нца сгребла обоих, шваркнула друг об друга и отбросила в разные стороны.
-Гм. Ты всегда так могла? – оценил полет коллег третий.
-Да.
Нца четким, почти строевым шагом пошла ко входу.
-Любопытная бабец, - присвистнул вслед третий.
Позади него раздался короткий смешок. Охраник шустро обернулся, но за спиной никого не было.
Вралв был восторжен почти как волонтеры в секторе приема, но при этом не уверен. До кабинета председателя толкал надоедливые мотивирующие девизы, чем подтвердил сомнения районного пристава. Не так всё радужно, как об этом кругом вопили.
-Успокойся. Разберемся, - сказала она участковому, открывая массивную дверь.
Главное изменение, бросающееся в глаза, надпись «штаб» на всю стену. Дались им эти штабы! Стол подковой раздвинули к противоположным стенам и обозначили табличками «координационный центр» и «пункт решений». Все остальное пространство занимали оружейные ящики и горы всякой всячины. Спотыкаясь об амуницию, туда-сюда сновали люди. В дальнем углу несколько человек спали на тюфяках. Нет, решила Нца, не штаб, а помесь склада с походной базой.
За приоткрытой дверью в приватный кабинет градоначальника шла оживленная дискуссия.
-И что даст Парк Камней? Для заправки нужен стабилизированный преобрий, так что направь три команды для экспроприации частных запасов населения.
-Без исключения?
-С исключением Нищебродского квартала. Туда отправь агитационную команду. Пусть сами у соседей изымают и несут.
-А что делать с пекарней? Сегодня чуть не сорвали поставку.
-И до сих пор ни одного расстрелянного? Ворхмайер, разберись. О, Нца! Мы рады, что вы готовы влиться в наш дружный коллектив реформаторов. Должность околоточного уже занята, районного пристава тоже. Но присоединяйтесь к нам. Персонально для вас у меня эксклюзивное предложение.
Игрук Бокрс был просто великолепен. Ему шло всё: небрежная прическа, голубая рубашка, подчеркивающая глубину синих глаз, идеально сидящий на мускулистом теле костюм. Исключение – две ревнивые мымры по правую и левую руку.
-Мои секретарши, - галантно представил их новоиспеченный председатель городского совета.
Даина Рэк была лет на пятнадцать старше «коллеги», но составляла достойную конкуренцию, что с удивлением отметила Нца. Женщина отбросила прочь всякую там женственность, оделась в кожу и атлас и не перестала быть женщиной. И если молодуха откровенно подчеркивала сексуальность, не оставляя микровера для фантазии, то хозяйка клуба Вдовствующих невест умудрилась без акцентов на гендерные различия быть маняще загадочной. Вполне узнаваемая идея Теры Мар.
Примерно в таком духе Нца Даине Рэк комплемент и отвесила, потому что она, в отличие от товарки, у которой яд с зубов капал, была почти приветлива.
- О. Ты и с донной Мар знакома, - подняла бровь Даина. И обращаясь к Бокрсу:
-Прекрасный выбор. С такой охраной я за тебя почти спокойна. И за себя.
Но молодуха, предполагая конкурентку истерила, мол, хабалка и страшила, за что и получила от начальника увесистое: «Заткнись, дура».
-За тебя не просто просили, - улыбнулся он бывшему районному приставу. – Хочешь узнать кто?
-По фиг, - призналась Нца.
Она пока не решила, надо ли ей вообще сомнительная честь и должность. Согласно положению о назначениях должна пройти вполне определенная процедура, разные там назначения, утверждения, согласования. Срочно требовалось освежить знания по механизму определения функций при форс-мажорах. Кажется, это так называлось. Поэтому скромно попросила время подумать.
Молодуха тут же переобулась:
-Да что тут думать!
Бокрс, судя по кривой усмешке, был согласен с девицей. Его «сладкая ловушка» преисполненная мужественного обаяния. на Нце снова не сработала. Прав был вампиреныш.
-Пусть думает. Должность ответственная. Если не подойдет, найду для тебя что-то по специальности, - подал голос бывший следователь по запрещенному волшебству, а нынче околоточный – Ворхмайер.
Он вызвался показать, как теперь всё устроено. Во время экскурсии по горсовету не затыкался, превознося новые порядки. Достал так, что в дверях запасного выхода Нца поинтересовалась, он больше уговаривал себя или её?
На город снова ложились сумерки. Восторг на площади поднялся ещё на градус, хотя казалось, куда уж больше. Сливаться с толпой желания не было, как и идти на кладбище. Слишком многое следовало обдумать, уставы почитать, регламенты, но надо.
Пациентов у Брачника прибавилось, хотя от состава, который видела Нца утром осталось только трое. Сам доктор был возбужден. Он сделал открытие, хотя и не был в нем уверен:
-  Тут как бы два варианта. Первый, отторжение эпителия, почернение, нагноение. Ткани под кожей…ну, сама видишь. Второй вариант. Вот, номер семнадцать. Эпидермис, дерма меняют структуру. Видишь, как растянулась? Цвет серо-гнилостный с синюшными пятнами типа мрамора. Жировая клетчатка… Пока думаю, резать – не резать. Появится второй экземпляр, кого-нибудь всё-таки вскрою. Общее у обоих – стремительная мутация. И я знаю, как отделить живого от мертвого. Но это пока не точно.
-Пятнадцатый точно того. Помер.
Брачник вздохнул. Он всё ещё не понимал, как помочь больным.
В палатку протиснулась похоронная команда. Деловито расфасовали привезенных на тележке, подхватили пятнадцатого номера и ни говоря ни слова, выкатились.
Похоже, в Нце здесь не нуждались. Если она не собиралась помогать, а она не собиралась, лучшим было валить домой к Модесту. Возможно, она даже смогла бы поужинать. Отчего-то вид заживо разлагающихся больных аппетита не перебил.


Заповедник потенциальных реальностей

Генерал явно переоценивал угрозу. Так думал Ром-Дим, оглядывая стройные ряды прямо-так вырастающих из сугробов воинов с чем-то стреляющим наизготовку. Это очень походило на «игрушечный» ледострел Дануны, но выглядело значительно опаснее.  Возможно, военная стрелялка била не ледяными арбалетными болтами, а чем-то посерьезнее.
И как-то за размышлениями о степени угрозы, Ром-Дим отвлекся от слов генерала. Очнулся, когда тот замолчал.
-Простите, - искренне попросил Ром-Дим. – Можно повторить про претензии ко мне и к котикам?
Отчего-то генерал послушно достал громкоговоритель:
-Так нормально?
Ого. А чего сразу не воспользовался?
Ром-Дим согласно закивал. Плюнул на попытки незаметно отслеживать движение военных. Если они имитировали скрытность, это не означало, что он обязался играть в навязанные игры.
Генерал зачитывал нечто бессмысленное про вмешательство во внутренние дела и кражу технологий, про угрозу всему человечеству в лице кражичей, о перенаселение прогрессивного мира чаусами, об необходимости полного уничтожения воплов, как пособников угрозы, об опасности, нависшей над высшими существами. В общем, какое-то там соглашение между отсталым миром и высшими существами каким-то там всемирным советом в лице всё тех же кражичей постановило…
-Минуточку.  Остановите маневры, мешают. Почему вы сразу меня не арестовали?
Генерал посуровел. Вообще-то власти не были уверены в том, что это именно он. Обычно по прибытию в страну он сразу являлся властям, легализовался и творил темные делишки в соответствии с договоренностями. Конечно, если бы он сразу так поступил, его бы чин по чину повязали, устроили достойный суд и далее в соответствии с приговором.
-Подробнее про договоренности, - наглел Ром-Дим.
Генерал побледнел от ярости. Зачем о них говорить, если их денонсировали? Так что теперь пусть преступник добровольно и покорно задерет руки вверх и не мешает разбираться с воплами.
- При чем тут кошки? Их здесь нет, – включил простачка Ром-Дим и потемнел лицом. – Они за моей спиной?
Как подошли воплы, он не слышал, а вот радостное повизгивание Дурика – прекрасно.
Наверно, Ром-Дим слишком резко развернулся со своим «Брысь», или у кого-то из вояк нервы не выдержали. Очередь вспорола брусчатку слева, заставив броситься за куст вправо. Одного вопла подхватил в полете. Куда сиганул второй – не увидел. А вот Дурик рванул защитить хозяина. В его собачьем мозгу вряд ли были некие высокие размышления о преданности и дружбе. Возможно, это был просто инстинкт, но он выскочил вперед, закрывая Ром-Дима, и автоматную очередь прошила тело от левого плеча, грудь и правый бок. Глупого пса отбросило к сугробу. Он обижено заскулил и попытался встать. Не получилось. Судорожно заскребся лапами.
Ром-Дим отбросил кошку подальше, чтоб не мешала, подхватил Дурика и понес. О конкретном маршруте не задумывался. Просто собаку надо было унести подальше от линии огня. Остановился, когда споткнулся. Дурик ещё дышал. Часто, но поверхностно. Его тело то и дело подергивалось, но глаза ещё смотрели осмысленно всё с той же любовью, верой и преданностью.
Внутри Ром-Дима была пустота от бессилия и несправедливости.
-Прости, прости, - шептал он, не замечая своих слез.
Потом пса прошла судорога, он выдохнул последний раз, взгляд потускнел, зрачок расширился и стал стеклянным.
-Не смог сдержать, - пробасил из-за спины бар-уборщик. – Он рвался, рвался, будто ему очень приспичило. Я перехватить, а он сразу ходу. Ты иди, если надо, я похороню.
-Нет, - сипло отрезал Ром-Дим. – Я сам.
И подхватив тело Дурика приказал:
-Показывай.
Его не удивило отсутствие погони. Он об этом даже не подумал, а зря, потому что около базы номер четыре разворачивались любопытные события.
Оборотни в отличие от вояк прятаться умели прекрасно. Они материализовались перед генералом и его командой действительно внезапно и пошли дружной кучей. Возглавлял безоружную армию Ирбис Кейс. Правым флангом руководил вождь баров, левым – илвов. И всё густо разбавлено солами, набками, охрями и прочими представителями хищиных племен.
-Вам чего надо! – раздраженно наехал генерал тайного отдела института Потенциальной Опасности. И так вся операция пошла не по плану, тщательно разработанному лучшими институтскими стратегами, так ещё и эти дикари приперлись. Явление и близко не предусмотренное консультативным штабом спецопераций.
-Пшли вон отсюда!
-С чего ето? – подбоченился Ирбис Кейс. – Мы местные и охраняемые. А вы – пришлые. Переговоры?
К сожалению генерала, этот дикарь был прав. Но разве они уже не договорились? Ещё там, в поселке? Здесь охраняемая зона! Ответственность всецело лежала на военных. К гражданским, во избежание жертв среди мирного населения, просьба бежать по домам и не мешать.
Оборотни за разговорами умудрились подойти к воякам вплотную и даже начали частичное разоружение.
-Дался вам этот чужак, - сделал очередную попытку вразумить аборигенов генерал. – У нас давние договоренности, совместные проекты. Вы готовы ради пришлого авнтюриста пожертвовать нашими добрыми отношениями?
-Нет, - спокойно ответил Ирбис Кейс.
Он уже вплотную подошел к генералую
- Нам пришелец без интереса. Мы тут ради кошек.
- Есть четкое распоряжение относительно воплов.
-Ты не понял. Они же, нам как братья. Вроде нас, тоже оборотни, хоть и кошки. Только мы перекидываемся в людей, а они в воплов. Понимаешь?
Генерал не понимал. Какое отношение данная лирика имела к постановлению об уничтожении потенциально опасных животных?
- А если они оборотни, то попадают под пункт декларации Всемирной ассамблеи о сохранении коренного этноса, принятого всеобщей резолюцией. Правильно Ром-Дим сказал про геноцид. Сволочи вы и есть.
-Воплы – не этнос. Кражичи, чаусы, яки, оборотни – этнос. А воплы – это воплы.
-Повторю для тех, кто в шкафе, воплы – обортни, а этнос или нет никто не устанавливал.
Генерал смешался. Безобразие. Самоуправство. Произвол. И где? На его подведомственных территориях. С другой стороны, выявился очевидный конфликт протоколов.
-Хорошо. Я доложу, куда следует. До полного разъяснения будет объявлен мораторий на убийство воплов. Инцидент исчерпан?
Аборигены бесили. Ещё можно догнать Ром-Дима, который, наверняка, где-то прикапывал свою шавку. Жаль, что генерал не использовал всю власть и полномочия, а пришел с небольшим отрядом. В итоге - поражение. Да ещё от дикарей. Он всех стратегических прогнозистов по возвращению в институт скрутит в центростремительную спираль, или даже круче, в двойную. А сейчас они уходят на старые позиции. Требовался срочный анализ произошедшего. Особенно, каким образом дикари смогли так незаметно появится.  И чем занимались другие институты, которым было поручено наблюдение за населением? Расследование, наказание и поощрение себя за перенесенный позор.
Ром-Дим давно выкопал яму, но всё не решался положить туда пса. Внутри пустота от гнева, бессилия и беспомощности. Даже дышать трудно. Не ожидал, что успел привязаться к собаке до такой степени. Сидел на краю ямы и не мог выпустить из рук Дурика. Тот был ещё теплый. А вдруг Ром-Дим ошибался? Пес жив и ещё можно что-то сделать?
Бар уважительно сидел рядом и рассуждал о превратностях судьбы, приводил примеры внезапных кончин и героических смертей, делился жизненными случаями.
-Ты ето. Иди. Я сам тут закончу.
Ром-Дим замотал головой. Нет. Это было неправильно.
Он осторожно опустил тело собаки в яму, сверху накрыл свитером и бросил первую горсть.
Они постояли недолго над могильным холмиком.   
Потом бар долго смотрел вслед убредающему Ром-Диму. Слева и справа его сопровождали кошки. Бежали деловито, задрав хвосты к небу.