Высоцкий

     Сегодня проснулся, а по телевизору показывают фильм "Вертикаль" с Владимиром Семёновичем Высоцким.
Ему 85.
     Надо, думаю, наконец то написать про тот эпизод из моей жизни...
     Лето 1979-го. Жара. Год, как я вернулся из армии и недавно познакомился с Алкой. Идём с ней к Тверской, переходим от Белорусского вокзала. Остановились за памятником Максиму Горькому возле дороги со светофором. Нам красный. Ждём. В метре от нас останавливается светлый Жигуль: бежевый или белый - точно не помню. Ему тоже красный горит. Мы стоим - он стоит. Водительское окно открыто, а из него - согнутая в локте рука с дымящейся сигаретой. Тут голова поворачивается, и на меня смотрит Владимир Высоцкий. С метра! Моя физиономия, видимо, так вытянулась, что он весело эдак ухмыльнулся, затянулся, переключил на первую передачу и поехал. Мы продолжали стоять на красный.
     Вот, люблю я смотреть на людей, а не вертеть башкой куда попало или упереться взглядом себе под нос...
- Алл, надо же такое! - воскликнул я, обращаясь к спутнице.
- Чево? - удивилась она.
- Как это - "чего"?! Высоцкий - вот - в машине только что сидел перед тобой!
- А я не видела...
- Как - так?!
- Вот так, задумалась и не смотрела.
     Я был очень разочарован в девушке. Она не смогла разделить со мной такое событие! Но не важно, через месяц мы расстались...
     Наверно у него это была подменная машина, ведь хорошо известно, что Высоцкий ездил на Мерседесе.
     А через год, опять на жаре я стоял часов шесть посреди Таганской площади и вместе с многотысячной толпой ждал выноса тела... В тот день меня как самого молодого делегировали с работы, сложившись всем отделом на цветы. Цветы я купил, но пройти к гробу было уже невозможно, очередь в несколько километров растянулась бог знает докуда. А потому передал их через турникеты стоящим возле входа в театр.
     И отправился на площадь.
     Люди стояли и сидели везде, где только можно, даже на крышах домов и газетных киосков. Их пытались снять оттуда милиционеры, но "сидельцы" упирались, вызывая сочувственные крики и гул толпы.
     Выход перекрыли автобусами, и можно было только догадаться, что, вроде, уже вот - вынесли, погрузили и повезли. Автобус поехал, толпа рванула, и я тоже сначала оказался вынесенным потоком на край площади над тоннелем в сторону Курского вокзала. Машина с поэтом двигалась по Садовому кольцу, за ней бежали несколько тысяч человек и бросали на асфальт проезжей части невозложенные к гробу цветы. Вся дорога от площади и ещё метров на триста была красной от гвоздик и роз.
     Через пять минут толпа вернулась на площадь к театру. В окно на втором этаже выставили огромный портрет с черной широкой лентой. Меня занесло на улицу между театром и зданием метро. Все дружно и воодушевленно скандировали его фамилию, плакали в голос и изо всех сил хлопали. И тут власти пустили в толпу троллейбусы и конную милицию. Началась давка. В какой-то момент стало откровенно страшно. Я вырвался из толпы и влез в метро - без пуговиц и с оторванными подошвами.
     Троллейбусы и конная милиция тогда разделили не только толпу, но и страну, и отношение к самой власти.
        Конечно, надо было хоронить достойно, без попыток сокрытия и умалчивания. Хрен бы с ней, Олимпиадой... Она бы не пострадала.
     Я чуть позже встретил на улице своего одноклассника, который пошёл служить в КГБ. Разговорились... Он вдруг и брякнул:
- А кто он такой, чтобы его хоронить с помпой - партийный руководитель или какой деятель..., что ли...?!
     Больше я с ним не разговаривал.
     Во Франции с великим русским певцом Федором Ивановичем Шаляпиным прощались всем Парижем. Присутствовали послы и государственные деятели всех стран. Катафалк медленно проехал через центр города. На несколько часов в Париже остановили движение.
   

©   А.Е. Тулупов
    25 января 2023 г.