Потрясение

           Представим такую ситуацию. Вы повстречали человека, с которым давно не виделись и этой встрече очень рады. Нет, не дежурной радостью, а настоящей, неподдельной, искренней радостью. Душа нараспашку, руки навстречу для дружеских объятий: «Сколько лет, сколько зим, дружище! Как ты возмужал!» И шаг навстречу с улыбкой и распростертыми объятиями, а вам в ответ жесткий удар в солнечное сплетение… А дальше, дальше боль, шок, непонимание происходящего. И сожаление, что из-за краткости времени невозможно осмыслить случившееся и как-то защититься, вернее защитить Христа и веру…

           Он сын моей подруги. Можно сказать, мы почти родственники. Может, поэтому так больно… Усадила за стол. «Проходи, сынок, угощайся».  Отказывается от предложенного угощения:

–  Не халяльное.

– Что? Что ты говоришь? Я плохо расслышала.

– Не халяльное, – и отвернулся к окну.

Постепенно до меня начинает «доходить»:

– Ты… мусульманин?

Дерзкий взгляд с вызовом:

– Да, уже три года.

Молчим. У меня внутри рой эмоций и ни одной сколько-нибудь стоящей мысли.

– Вы теперь ко мне по-другому будете относиться, да?

Он ждет ответа, а я не знаю, что сказать, потому что оглушена услышанным. Сквозь предательский ком в горле и шум в ушах:

– Ну почему? Ведь ты же крещеный!

Прячет глаза, голос обрел твердые нотки:

– Разочаровался. Что это за вера – в храм пришел, а мне говорят «туда и сюда свечи поставь». А я не понимаю, зачем нужно свечи ставить? И ценник увидел на «предоставление услуг». По некоторым пунктам – выше моей месячной зарплаты. А ислам – это мое!

Продолжает с раздражением:

– Я крестился в армии. Командир сказал: шаг вперед, кто некрещеный. Ну я и шагнул. А что, зачем, почему? Никто не объяснил.

– А сам узнать не пробовал? Вроде грамотный. Евангелие читал? Или Ветхий Завет? Мусульмане, кажется, Ветхий Завет признают?

– Мусульмане Библию признают. Но я не читал.

– Так Библия и состоит из Ветхого и Нового Завета.

Смотрит непонимающе.

– Так ты ничего не знаешь о Православии? – опускаюсь на стул, – ты ничего не знаешь о Православии!!! Как же ты можешь разочароваться в том, чего НЕ ЗНАЕШЬ!  А Коран? Ты читал Коран?

– Нет, не читал.

Смотрю на него, как на болящего:

– Вижу, читать ты не любишь. Но интернетом же ты пользуешься? И Евангелие, и толкование на него, и труды святых отцов – все можно сегодня слушать в аудио и видеозаписях.

– Каких еще святых отцов? У человека не может быть посредников между ним и Богом.

Пытаюсь объяснить:

– Если тебе нужно попасть на прием к очень высокому начальнику, а попасть к нему очень трудно, но у тебя есть знакомый среди помощников этого начальника. Разве ты не воспользуешься возможностью и не попросишь своего знакомого походатайствовать за тебя пред высоким начальством, чтобы тебе попасть к нему на прием? Так же и в Православии. Мы обращаемся в молитвах прежде всего к Богу, но, боясь быть неуслышанными, просим о помощи в передаче наших просьб тех, кто стоит ближе к Богу – Богородицу, всех святых и Небесных Ангелов.

      Мой собеседник не слышит, смотрит в окно, потом вдруг начинает хихикать. Я умолкаю. Он оправдывается:

– Не подумайте, это я не над вами смеюсь.

     Разговор не клеится. На душе неимоверная тяжесть. Читаю про себя Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Господи, пусть он поскорее уйдет!»

     Гость действительно вскоре засобирался, едва пригубив стакан с чаем. На плите остывали щи и котлеты, от которых он отказался. Провожая его у порога, не выдержала и расплакалась. Вот стоит он предо мной такой знакомый с самого раннего его детства, можно сказать родной, почти ровесник моего сына – красивый молодой и МЕРТВЫЙ! Душой пред Богом мертвый! Тогда мне стало жаль и его, и мою подругу, которая, видимо «по-дружески», за три года даже не намекнула мне о таких изменениях в их семье. А я по-незнанию заказывала проскомидии за подругу и всех членов ее семьи…

         В дом вошел муж и увидел слезы в моих глазах:

– Что случилось? Ты плачешь?

Гость как-то нехорошо усмехнулся:

– Сейчас я уйду, а вы, – он оскалился и поклацал зубами, – будете «есть мое мясо»!

Сквозь всхлипывания возмутилась:

– Да что ты такое говоришь! Господи, откуда в тебе столько злости?

      Гость уехал. На сердце свинец и открытая рана. Очень жестокий для меня урок. Осталась обида на подругу. Почему она молчала все это время? Во всяком случае, откройся она мне раньше, я была бы готова морально к встрече с ее сыном. И не грешила бы перед Богом, заказывая службы в храме за отступника веры. Но не это все главное.

      Главное, что я чувствую свою вину во всем произошедшем. Семья подруги – люди крещеные, но невоцерковленные. Крещение приняли, а просвещение в свете истиной веры не состоялось. Знакомая история многих и многих людей. Укрощая мою новоначальную горячность, знакомые священники и авторитетные православные знакомые в один голос твердили: «Не надо говорить людям о вере, если они не спрашивают, не проявляют интерес!» Этому мудрому совету я и следовала всю свою сознательную жизнь прихожанки Православного храма.

       А теперь сомневаюсь: правильно ли я поступала? Меня всегда удивляло, как, каким образом у одних людей происходит эта их судьбоносная встреча с Богом, а у других нет? Хотя живут в одних и тех же жизненных обстоятельствах, тесно между собой общаются. Может быть, ответ нужно искать в семейных корнях. Есть молитвенники в роду – их потомки рано или поздно придут к вере в Господа. А если нет таких благословенных корней, то получается, как у моей подруги, когда даже после крещения она говорит: «Верю, что есть какая-то сила», и боится назвать Бога по имени, и при получении ссылок на православную тематику, вежливо отмалчивается.

     Мы, люди «советского разлива» никак не можем понять и примириться, что выросло целое поколение, которое не хочет и не любит читать. Для них это неподъемный труд. И с такими детьми НАДО разговаривать, чтобы они хотя бы на слух воспринимали то, что должны были бы сами прочитать в умных книжках и умной Книге. А если мы ленимся, считаем, что еще успеем, что «дети подрастут и сами во всем разберутся», что «не нужно навязывать». Согласна. Навязывать не нужно. Нужно любить. Когда есть любовь, тогда любое слово звучит не как назидание, а как проявление неравнодушия и небезразличия.

      «Как вы теперь будете ко мне относиться?» Ему это было важно услышать. Не смогла солгать. Сказать, что по-прежнему – было бы ложью. И дело не в том, что он теперь мусульманин. У меня есть знакомые мусульмане, с которыми я вполне нормально на бытовом уровне общаюсь. Эти мусульмане были таковыми от рождения. А здесь? Здесь другой случай. Вспоминаю истории мальчиков, попавших в чеченский плен. Сколько тех, кто не выдержал ада плена, пыток и смалодушничал, принял чужую веру. Нет, я не осуждаю их и не оправдываю. Просто пытаюсь понять. Но в случае с нашим гостем не было ни угроз, ни пыток, ни боли. Именно это – выше моего понимания. Пытаюсь не осудить. Выполнить эту задачу очень трудно.

     Перед прощанием попросила послушать аудио лекции священника Даниила Сысоева на тему «Библия и Коран». Сказал, как отрезал:

– Не буду слушать! Вы мне расскажите.

Смотрю на него сквозь пелену слез:

– Невозможно в двух словах передать смысл темы, на которую даже священник отводит несколько часов. Если только еще раз приедешь…

      По взгляду поняла – не приедет. Передала для подруги гостинец – баночку с медом. Входная дверь закрылась, а я еще несколько дней и даже недель приходила в себя. Все думала о подруге, ее сыне. Господь ждет ее заблудшего сына. Если бы она молилась о нем! Если бы молилась...