Трамвайная фиеста

Однажды на прошлой неделе, счастливая и одухотворенная, дребезжала я по городу на любимом наземном транспорте в рамках возникшей необходимости и двадцати пяти километров в час. Одухотворенная, потому что передвижение с такой скоростью по Питеру - это историческая  экскурсия; счастливая, потому как получилось с оказией пораньше умыкнуться из помалу подающей альмаматери высококатегорированных кадров, государственной и малобюджетной. Это как участие в проекте "Рабочий и колхозница", где я - серп и молот.

Выносливый трамвайчик с толком поскрипывал на поворотах, в лад ля минору и моим суставам, солнце по периметру подвесило пушистую дрёму, объявив сиесту и мяконько облизнув разум расслабленным ритмом. Августовская жарь не мяла обилеченных путешественников, она пухово нянчила сознание, возвращая к истоку и покою. До часа пика еще часа три. Негусто посаженный народ покачивался на две четверти музыкального размера - раз и два и - и весь трамвай напоминал комнату релакса крепкого советского санатория.  Маленькой молью проплывали редкие мысли и я, прикрытая шляпкой ресниц, чувствовала себя британской королевой на пенсии в компании таких же исторических везунчиков.

Впереди собирала и разбирала складки ситцевого платья красавица с корзинкой и мешком на тележке. Таким женщинам нельзя определять возраст, у них есть только жизненные этапы. Вычитая годы, они не стареют, а приобретают новую степень качества, сменив ребячество фруктовый карамельки на притягательное обаяние сдобного куличика, которого хочется откусить или рассказать про жизнь. От таких пахнет горячими флоксами, хрустящей горбушечкой и самыми лучшими в мире внуками.
Сударыня, видимо, покачивалась уже давно, путём попуток и электричек, и поэтому успела устать от безделья, бродила взглядом в поисках любопытного, рассеянно проверяла дачный добыток пальпированием и принюхиванием.

Возле окна приятно синела дама, сдержанная, собранная, отовсюда ясно -  представительница старых династий северного редута страны. Костюм цвета индиго немодного фасона сиделся строго  и опрятно, в отстиранных маске и кружевных перчатках отмечалась высокая степень самоуважения и защиты от ковида, на её лице читался Тютчев и полное принятие абсурдности этого мира. Она косилась на подростков в дальнем углу транспорта, ржущих от молодости и здоровья, но интеллигентно проглатывала мелкое раздражение, понимая и давая шанс.
В мягком транспортном климате вполне мирно уживались разность миров и крайность взглядов, убаюканные теплом и летней ленью.

На остановке, вздрогнув, залетел клок воздуха и горстка пассажиров, и рядом с ситцевой сударыней образовалась спортивная барышня нашей с ней эпохи, взмыленная и от этого откровенная. Повертев собой и сумкой в разные стороны, удивившись, спросив и расплатившись, она тут же выстрелила в любопытный взгляд попутчицы всеми сегодняшними терзаниями и приключениями. Про тридевятое царство МФЦ, вражеские Госуслуги, путаность поликлиник и несогласованность всех этих террористических организаций. Она торопливо диктовала дальнейшие необходимости, больше для себя - так лучше виделось и крепче запоминалось, как колючий школьный Маяковский наизусть. А ей ведь нужно всего побыстрее, у неё обстоятельства - у младшенькой свадьба, у старшенькой - доченька и муж, прости господи, художник.
Ситцевая красавица вспыхнула от счастья и воспоминаний, у неё два внука, оба два юзеры-карапузеры, которые хотят её смерти. И вот она везёт им, хайперам сопливым, дачное питание, но раз у Вас зять художник, не дай бог, то вот Вам немного ещё солнцем дышащих яблок, мелких, но своих. Пусть хоть ест, хоть рисует, лишь бы в пользу.

В трамвае послышалась любовь и нервный ржач подростков.
Синяя дама аккуратно повернулась, отложила веер и сняла маску, так удобнее улыбаться. У нее тоже был внук, часто болел, редко бывал... Но она ничего не сказала, не обременяла, неудобно. И только две фразы про годы, как эпиграмма.
Обрадованная общением ситцевая дачница расплескалась щедростью, со всем сразу согласилась и поддержала эпиграмму выхваченным густым пучком зелени, еще теплым от жизни, с подсохшей земелькой и испуганным заблудившимся жучком.

Дама растерянно забегала взглядом, неожиданно осела в какую-то душевную мякость, коротко сдёрнула перчатку и уже голой отзывчивой рукой, нараспашку и благодарно, приняла домашний комплекс витаминов и минералов.
Соседки закипели воспоминаниями, синяя дама укорачивала эпиграммы. Не обременяла. Неудобно...

Спортсменка сетовала на уже официально объявленные изменение климата, повышение цен и феномен гравитационного искажения времени. И все мы это чувствуем, и вот ей тоже не хватает времени, и всё на бегу и спотыкаемся о вчерашний день. И зять её, художник, спаси и сохрани, этим пользуется. Видит, что трехлетняя внучка без бабкиного пригляду, и так распоясался, что стал учить её рисовать.  И спортивная бабка, бросив дела в тридевятых царствах, выловила-таки для себя на выходные курносую бусинку, с кульком раскрасок и нарисованным хомяком с тигриной от потёков улыбкой. А потом вертлявая ягодка весело громила тишину и порядок, помогая стряпать песочных хомяков на огромном противне, щебетала про жадину-соседку с вЕликом, новую песочницу и маму с папой, смешно целовавшихся на балконе... Потом бусина со старым Максом, оба нетерпеливо и плотоядно, наблюдали, как раздувало в духовке пряничных хомяков, как, вспухая, превращались они в сливочные облачка с дырками изюмин, как хохотала и хлопала котяру по башке, а тот в ответ только плющил зеньки и бодал её макушкой, рыча от большой любви. На прощанье бабушка целовала радость в шёлковую косичку, складывала в пакет раскраски, конфеты, мелкИ и дутых сахарных хомяков. Угостить всех. Даже папу-художника, помилуй мою душу. Пусть будет сытый, даст бог богатый и почаще смешно целует маму...

Синяя дама, будто подсев на санки в прыжке, вдруг подхватила разбег, резко вздернулась носиком, распахнула лицо до хруста, до боли.
Выплеснула вслух, как с реабилитационного центра вернулся внук, бодрее и активнее, что реже пользуется ингалятором, чаще гуляет во дворе и есть надежда. Вот только ноут у него полетел, а ему он и образование, и друзья, и будущее. И тогда она, понимая важность, снесла ему глюкнувшую операционку и переустановила Винду... Мир замер, как после Большого взрыва, кондуктор проснулась, подростки, споткнувшись, заткнулись.

Ситцевая икнула эпиграммой "Хоспаде...", неглядя извлекла из мешка горсть занозистых огурцов и протянула даме, как спасительную мысль..витамины... внуку. Хакерша отсторонилась ладошкой, заморгала отрицательно: что Вы, у Вас внуки, у неё художник, не дожить бы, а я заработаю, да и некуда мне всё сложить. Но в руках сударыни уже шелестел зелененький, из Ашана, пакетик, и туда летели огурцы, зелень и даже бокастый пирожок с капустой. Пусть внучок ест и выздоравливает.

Водитель в салон булькнул остановку, душно и неразборчиво.
Модная спортсменка оторвала внимание и вслух удивилась своей мысли:
- А куда это мы едем?
Соседки уточняли и волновались.
- А где это мы?
Кондуктор объясняла и щурилась в щёки.
-  А где я сейчас?
- А Вы с нами, милая! - такого весёлого начала смены у трамвайной хозяйки давно не было.

Еще две остановки кряду советы, потому что нужно в обратно, схемы, потому как все вдруг запутались, справочные данные, географические жесты и даже номер телефона.
Возле метро наконец засобирались выходить, ситцевая мадонна обещала проводить потеряшку в нужную сторону. А она сама на выходе спохватилась и артистично, всем сразу:
- Спасибо большое вам, ребята. Такой день оказался замечательный. Я так приятно прокатилась и отдохнула. - И кому-то вдаль, невидимому, главному -  Напишу на сайт благодарность за высокую социально-психологическую компетенцию и помощь.
Кондуктор вскочила, решив проводить разиню до двери, я улыбалась без удержу, враскоряку, самой себе смешная и глупая.

Затейницы неспеша растворялись в зернистом летнем мареве, а подростки еще долго глазели в окна им вслед, надеясь, что чудеса на этом не закончатся и случится еще что-нить прикольное и зачётное. Ведь что такое горящие избы и скачущие кони для женщин, способных нежно любить зятя-художника, спаси Христос его душу, и заливать по-новой слетевшую Винду...