Два взгляда на одиночество

Нина Сергеевна шла по раскисшей от дождя улице родного поселка. Сегодня у нее было больше десятка адресов, приближался Международный день пожилых людей и ей нужно было от имени Собеса поздравить пенсионеров, которых обслуживало подчиненное ей ведомство.
Многих она знала, но не всех. Хоть поселок был и небольшой, всего около тысячи жителей, одинокие старички и старушки составляли почти половину его жителей. Она заходила в дом к очередному пенсионеру, поздравляла, вручала открытку, говорила несколько теплых заученных слов, спрашивала, довольны ли люди работой девочек, которые обслуживают пенсионера и шла дальше.
Очередной адрес показался ей знакомым. Когда она свернула на нужную улицу, вспомнила, когда-то давно здесь жила ее школьная подружка. Она еще раз прочила имя и фамилию. Так и есть, она идет к матери Наташи Платоновой.
Она нажала кнопку звонка возле двери. Через минуту раздался скрипучий женский голос:
- Кто там? Иду!
- Сколько же ей лет сейчас? - задумалась Нина Сергеевна, прислушиваясь к далеким медленным шаркающим шагам - должно быть уже далеко за 80, она старше моих родителей была, Наташа в семье не первый ребенок, у нее брат был старший, лет на десять ее старше, говорят пропал где-то на Севере, уехал на заработки и не вернулся.
Еще минуты через две дверь открылась. На пороге стояла маленькая кругленькая старушка, Нина ее сразу узнала. Мама Наташи работала на кассе в аптеке и они часто после школы забегали к ней: то глюкозы купят, то плитку гематогена.
- Здравствуйте, тетя Галя! Я из Собеса. Не узнаете? - быстро заговорила Нина Сергеевна.
- Проходите! - обрадовалась старушка и пригласила ее пройти в дом.
Когда зашли в небольшую комнату, которую Наташа называла «чайной», и тетя Галя посадила ее рядом с обеденным столом, у окна, Нина спросила еще раз:
- Тетя Галя, Вы меня не помните?
Старушка стала всматриваться в ее лицо, щурить глаза.
- Не помню, - призналась она.
- Я Нина, подруга Наташи.
- Нина? - удивилась старушка, - говорили ты в город уехала, там устроилась.
- Сначала да, в городе жили, а потом муж заболел, вернуться домой пришлось. На свежем воздухе ему лучше. Я на работу устроилась в Собес.
Старушка засуетилась, включила электрический чайник.
- Как хорошо, что ты зашла, мы сейчас чайку попьем, а то я все одна да одна, и поговорить не с кем.
- К вам наши девочки приходят, - пыталась ее утешить Нина.
- Приходят, продукты приносят, лекарства. Убираются раз в неделю, и баню топят, помыться мне помогают, белье стирают. Все делают, только поговорить им со мной некогда, у них таких, как я, старух много, ко всем успеть надо.
- Жалоб нареканий на их работу нет?
- Нет, все хорошо, - мать Наташи достала из буфета кружки, вазочку с конфетами и печеньем, коробку с пакетиками чая, - все хорошо, только одиноко мне, целый день одна сижу, телевизор смотреть не могу, глаза устают, я его как радио слушаю, иногда песни пою, - призналась старушка, - а что, сразу веселее становится, - иногда фотографии старые смотрю, жизнь вспоминаю, - старушка показала на фотографию погибшего мужа на стене, - раньше бывало гостей с мужем позовем, песни поем, разговоры говорим, да и на работе все время на людях была, - она вздохнула, - а сейчас меня Бог одиночеством наказал, только за какие грехи не знаю.
Чайник зашумел и выключился. Мама Наташи разлила кипяток по кружкам. Нина Сергеевна с тревогой смотрела, как подрагивал чайник в ее руке:
- Не ошпарилась бы, - подумала она.
- Давай чайку попьем, гости у меня редко бывают. Подруги кого уж нет, а кто остался — такие же старые, как и я, не ходят никуда, и по телефону не поговоришь, не слышат ничего.
Нина Сергеевна взяла из вазочки конфетку, развернула ее. Конфета была твердая, видимо пролежала не одну неделю, но отказываться от нее было неудобно.
- Тетя Галя, а Наташа где? Как у нее дела? Что-то мы с ней «потерялись», не переписываемся больше.
- Наташа в городе живет, сына вырастила, теперь внуков воспитывает, двойняшки у них, через год в школу пойдут.
- Она на пенсии?
- Да, говорила, что оформляет документы.
- Работает еще?
- Работает пока, говорит еще годик поработает, а там уходить придется, внуков в школу водить нужно будет днем.
Нина Сергеевна кивнула, посмотрела на часы. Из своего графика она уже выбилась.
- Тетя Галя, адресок Наташи дайте, или телефон, позвоню ей.
- Дам, конечно, - засуетилась старушка, принесла из другой комнаты толстую тетрадь, нашла там нужную страницу и продиктовала номер телефона.
Нина Сергеевна удивилась, ведь рядом с ней на столе лежал сотовый телефон, номер дочери наверняка там есть, но мысль старушки сработала по старинке.
- Тетя Галя, я пойду, мне пора, - Нина Сергеевна встала из-за стола, спасибо Вам за чай.
Старушка замерла, понимающе кивнула и посмотрела ей в глаза, видно было, что она еще не наговорилась:
- Что же делать, - тяжело вздохнула она. - Ты заходи ко мне, Ниночка,  я гостям всегда рада.
- Как-нибудь зайду! - пообещала Нина Сергеевна.
Она вышла из дома и долго еще чувствовала на себе этот невыносимо тоскливый взгляд старушки, которая вышла ее проводить, взгляд растерянного недоумевающего ребенка, у которого отобрали новую игрушку, с которой он еще не наигрался.
Сколько у нас таких одиноких старушек живет, вроде дети у всех  есть, внуки, а живут одни, чужие люди им помогают от Собеса, - думала она, пока разыскивала следующий свой адрес.

Вечером, управившись с домашними делами, Нина Сергеевна набрала номер телефона бывшей школьной подруги.
- Алло! Привет, пропащая душа! - весело крикнула она в трубку.
- Привет, кто это? - небольшая пауза и радостный крик, - Нинка, ты?! Ты где, ты откуда?
- Я в Лесном живу, сегодня была у твоей мамы, она мне номер твой дала, решила позвонить.
Они долго выспрашивали друг у друга новости последних лет, наконец Нина решилась спросить:
- Наташа, ты к матери часто приезжаешь?
- Раз в год, чаще не получается, что с ней? Что-то случилось? - сразу стала спрашивать та, - мы с ней по телефону каждую неделю разговариваем.
- Нет, ничего не случилось, просто одиноко ей, такая тоска в глазах стоит!
Наташа шумно вздохнула:
- Нин, вот скажи, что мне делать? К нам ехать она не хочет. Нас на сорока метрах в двухкомнатной хрущевке пять человек: мы с мужем и сын с детьми сейчас с нами живет. Ей у нас плохо будет, беспокойно с детьми, да и с мужем моим она никогда не ладила.
- Сын с детьми? А мать их где? - удивилась Нина Сергеевна.
- Сноху посадили, она на машине ехала быстро, на скользкой дороге затормозить не успела, трех человек на пешеходном переходе сбила. Бабушка с ребенком погибли, молодая женщина инвалидом стала. Сын со съемной квартиры к нам вернулся, на одну зарплату снимать жилье не получается, на жизнь ничего не остается, да и сыновья у него растут, их кормить, одевать нужно, на развивашки разные водить, это тоже платно. Вот и кручусь, как белка в колесе: с утра по раньше обед приготовить надо, потом целый день на работе, потом внуков из детского сада во Дворец пионеров отвести привести, да и дома с ними позаниматься, книжку им почитать, а еще прибрать, помыть, не поверишь, так устаю, что засыпаю иногда раньше внуков.
- У тебя мужчин много, привлекай! - засмеялась Нина.
- Привлекаю, когда они не на работе, оба в три смены на заводе работают, муж мастером, сын на ЧПУ, тоже устают. У меня сейчас одна мечта — побыть одной в тишине, книжку почитать. А мама, - Наташа помолчала, - я ведь ей как лучше хочу сделать, чтобы отдыхала, чтобы дети ей не мешали. Ты не представляешь, как я ей завидую: одна, ни кто ничего у нее не просит, сама себе хозяйка — хочет телевизор смотрит, хочет радио слушает, в тишине, в тепле, в чистоте, девочки из Собеса приходят, все ей делают, сыта, одета, обута, - Наташа замолчала, а Нина Сергеевна услышала столько усталости и тоски в ее голосе, - когда я такой жизни дождусь?
- Я помню, ты всегда шумные компании не любила. Приезжай сюда, живи с мамой, здесь тихо, спокойно - шутя предложила она.
- Не могу, кто же будет внуков поднимать, да и муж в нашу глушь не согласиться ехать, он к городу привык, и работа у него здесь. Нет, Нина, не получится. Деньгами я ей помогаю, если мало, я больше буду посылать, а сама в Лесное переехать не могу.
Разговор закончился. Нина выключила телефон и подумала:
- Как интересно получается: для матери одиночество наказание, а для дочери — награда. Каждый по своему его чувствует, в зависимости от своих предпочтений.