Странный праздник

Поддавшись бесу новогоднего веселья, Павлуша стал лихорадочно метаться по городу, имитируя суету и приготовления к омерзительному празднованию. Праздновать он, разумеется, не собирался, но чтобы не быть застигнутым другими –– гораздо более лютыми бесами –– маскировался. Пустота ада ощущалась с каждым шагом –– земля гудела глухой пустотой под ногами, ибо все бесы заполнили улицы: волочили ели, забились в супермаркеты, моллы, тащили сумки с харчами, скупали нелепые и бесполезные подарки, скакали с детьми и в виде детей вокруг снеговиков, скалились гирляндами, таращили глаза ёлочными шарами. Их хари Павлуша видел повсюду. Да они и не прятались. Любой встреченный мог запросто убить насмерть за оливье или последний мандарин! Натолкавшись в сутолоке супостатов, Павлуша свернул во двор, желая перевести дух. Во дворе он увидел возле автомобильчика с открытой дверцей, откуда раздавалась дрыгательная музыка, танцующего Деда Мороза. Он, скорее, бесстыдно, срамн; дёргался, приседал и вихлялся. Никаких снегурочек и даже мешка с подарками рядом не наблюдалось. "Здравствуй, Дедушка Мороз!", – сказал Павлуша. Тот не ответил, а вместо этого повалился на снег, на спину, и стал дрыгать ногами, одетыми в валенки, в воздухе, крутясь при этом на спине. "Где-то я уже такую хореографию видел", – подумал Павлуша, вспоминая виденный однажды в аэропорту танец стюардессы после тяжёлого рейса. "Пора!", – решил Павлуша и твёрдым шагом направился к пруду. Пока он туда дошёл, приблизилась полночь. Но не это занимало его, а лебеди – серые и белые – вмёрзшие в лёд. Их-то он и начал вызволять из сковывающего ледяного плена, кидая в озеро камни, стараясь попасть как можно ближе к птицам. Птицы дрыгались в ледяных ковах, бились как рыба об лёд, истошно вопили на все голоса –– не всегда Павлуша попадал точно в лёд. Грохотали бесовским смехом демоны, который раздавался новогодними салютами. Свисток патруля полиции заставил Павлушу припустить от пруда с частично освобождёнными, частично окровавленными птицами. Через пару кварталов спринта он от перенапряжения проблевался у паперти. В церкви как раз подходила к концу ночная новогодняя служба. Туда и вбежал Павлуша, надеясь скрыться от демонской погони. В храме, в боковой трапезной уже пили чай с овсяным (постным!) печеньем. Павлушу усадили, обогрели, напоили. Вручили на прощанье коробку непостных, и потому нетронутых, конфет в красивой коробке. Достигнув дома, Павлуша решил реализовать всё сразу –– он взял ножницы. Страшное и сильное заклятье, сложившееся в голове тут же, спонтанно, было оформлено в талисман-тентакль. Заклад был изготовлен со всей тщательностью и заткнут в самую заповедную щель съёмной квартиры. "Вот хозяева-то испугаются, лет через дцать!". С этой мыслью Павлуша заснул. Бес новогоднего веселья убежал от него.