До свиданья, Алеша

сценарий  М. Анчарова и С. Вонсевера (Миры М.Анчарова, т.5)

вариант прочтения

До выхода серии «Миры Михаила Анчарова» издательство «Престиж-Бук», Москва. 2021 широкий читатель с текстом данного сценария знаком не был, и теперь тем более важно осветить в нем черты, расширяющие представление об Анчарове-сценаристе.
Во все времена война не только убивала физически, но и душила человеческое у остальных людей. В этом легко убедиться, читая сценарий Анчарова "До свиданья, Алеша". Главный герой Алеша, мальчик из поселка, сын убитого японцами пограничника, именем которогоназван поселок Маслюково. В сценарии рассказана история его дружбы с японцемТаро. История  в целом гуманистическая, ведь Алеша и Таро по сути смертельные враги по родовой и по национальной причине. Анчарову свойственно было изначально противопоставить персонажей, чтобы затем показать, как они преодолели свою пропасть. Сценарий объемом с повесть около 66 книжных страниц, с проработкой основного сюжета, отдельных эпизодов, с огромным числом персонажей. Те же параметры  выдержаны  и в других сценариях, упомянутых ниже.
Тема войны в сценариях Анчарова проходит красной  нитью. Она в центре сценария «Баллады о счастливой любви», она же главная в фильме «Москва, Чистые пруды» по повести «Страстной бульвар». Война - это самый разрушительный момент судьбы человека, после него потери и раны всю жизнь не удается залечить.
В «Балладе о счастливой любви» гибнет мать Василия. В «Чистых прудах война отнимает мать главного  героя, которая не дождалась сына с войны, сам главный  герой приходит после войны безногим. В сценарии «До свиданья Алеша» гибнет отец Алеши, правда за пределами повествования, но жертва остается жертвой. Приверженность военной теме у автора не случайна, ведь это часть его биографии. Гуманист по природе, Анчаров изначально восстает против насилия войны.
В сценарии «До свиданья, Алеша» бросаются в глаза массовые сцены, которые свидетельствуют об особой напряженности, о конфликтной ситуации – например, появлении  колонны японских военнопленных. В пограничном посёлке и без того туго с продуктами, и тут еще прибывают триста «лишних ртов». Но если морить голодом своих можно, привычно, то пленных нельзя. У них как-никак, есть права. И  выходит, люди разных рас объединяются, чтобы сообща ловить рыбу и  выжить. Здесь-то и выходят на первый  план фигуры Алеши и его матери, отдающих на общие нужды свою лодку.
Есть в сценарии об Алеше то, чего не встретишь в других сценариях. Это, например, сцена избиения японских военнопленных их же офицерами. Жестокая сцена, но автор на это пошел, добиваясь честности и реалистичности.
Целый  ряд массовых сцен описан  и в сценарии «Баллада о счастливой любви» -это, например, сцены в лагере - в момент побега Василия с девушкой и в момент смерти Степана Чоботова. Но если в «Балладе…» русские и китайцы согнаны в одну толпу, то в «До свиданья, Алеша» русские и японцы разделены забором, разделены  внутренним  противостоянием. Это примета анчаровских сценарных текстов: там всегда есть пафос, дающий накал действию.
Обязательно в действие вплетён яркий женский образ. В Балладе..» это Анна, Мей-Хуа, в «До свиданья, Алеша» – мама Алеши  Катерина Маслюкова. А женщина у Анчарова  не только обжигающе красива, но еще и умна, и миротворна. Она обладает властью над ситуацией, ее слушаются окружающие. Катерина  как раз такая.
«Катерина - это же злодейская женщина, - говорит председатель с угрюмым хмельным  восхищением - Катерина  говорит, когда другим сказать нечего…» Дальше – деревянный обелиск со звездочкой.
«Это мой  муж - говорит Катерина с белым лицом. – Тридцать лет не спала, граница. Стреляли. Люди гибли на границе от японцев. Можно это понять?» И тогда Таро рвет на груди  крючки  кителя… Но именно Катерина отдает свою лодку японцам.
В сценарии про Алешу мы отмечаем не столько авторскую, сколько человеческую привязанность к женскому имени  Катерина (см текст повести «Теория  невероятности»).
Без яркой женщины не получилась бы история  и в «Страстном бульваре», где доминирует образ красавицы Валентины Жигулиной. А ее сила как раз в кротости, в беззащитности. Но и такая скромная героиня смогла переломить тупиковую ситуацию с бывшим мужем Саней. Оставив Вале квартиру перед уходом на фронт, Жигулин не решается ей об этом напомнить 17 лет спустя… Он просто не хочет, чтоб его не так поняли – будто пришёл  потребовать свое. Она смогла то, чего не получалось у мужчины. «Страстной  бульвар», кстати, не столь густонаселен, как «До свиданья, Алеша» или «Баллада…» но там тоже довольно много действующих лиц, это целая  бригада взрывников Жигулина.
В этом сценарии про Алешу есть особенный звуковой  посыл, своего рода лейтмотив истории, когда Алеша насвистывает песню о цветущей сакуре. С одной стороны посыл  к пониманию, к мирному общению. Но японцам это причиняет боль, напоминая о мирном  времени, даже капитан Григорьев просит его прекратить… Тут без слов прозвучала пронзительная драма войны, оставшаяся за кадром. В «Балладе…» мотив непокорённости, мотив с молчаливого содружества русских и китайцев проступил в хоровом «Интернационале». А в Чистых прудах» лейтмотив всей  истории – в той  музыке, которую ловят по  радио Саня и Валя, уже понимая, что встреча  их не случайна.Звуковой  посыл возможно берет начало в песенном творчестве Анчарова, но объясняет очень многое в характерах его героев. Это символ, прежде всего символ понимания, внутреннего согласия на уровне души.У Анчарова общение людей всегда сложное, многоканальное, иногда не выраженное словами. Но когда звучит музыка, она договаривает все умолчания.
Многие сценарии Анчарова  имеют счастливый конец, но только не «До свиданья, Алеша». Все случившееся с главным героем  в поселке его имени Маслюково, создает атмосферу тревоги и грусти. В финале мы простимся с Алешей, может быть, на пороге самых позитивных изменений. Он будет учиться в мореходке, но само прощание читателя с Алешей, его прощание с другом, с матерью глубоко драматично и пронизано неподдельной взрослой печалью.
Хотелось бы отметить еще одно важное обстоятельство: сценарии Анчарова лишены профессиональной заостренности, специфической терминологии, прямых подсказок режиссеру и оператору. Это значит, что автор, прежде всего, дает свободу и верит постановщику. А еще в сценариях, прикладной характер которых изначально понятен читателям, Анчаров всегда остается  прежде всего прозаиком. Поэтому и сценарные его работы не сухи, не протокольны, они богаты по описаниям и по языку. Не секрет, что само понятие сценария  иногда трактуется как перечень сцен  и диалогов. Анчаров же верен себе и старается показать жизнь по всем ее богатстве и многоцветности. Взять хотя бы сцену ныряния японца Таро в залив. Она читается не как техническое руководство, а как прекрасная и грустная  повесть.
«Солнце било ему в спину, и тень протянулась по спокойной  воде до самых крестовин, опутанных колючей проволокой. Там впереди виднелся дальний мыс, освещенный солнцем, и на нем две сосны. Сверху с сопок свалился белый туман и наползал на мыс. Таро вошел в воду, неотрывно глядя  на этот солнечный  мыс. Потом он тихо поплыл. У самой  колючей проволоки поднырнул. А когда вынырнул за двадцать метров впереди проволоки, перед его лицом тяжело ворочался  борт лодки…» Мальчишка засвистел «Сакуру»
- Мерзавец, - сказал  Герасимов - Что ты  из них душу тянешь? Это же пленные. Ты что, не советский?»
На песке предсмертно зевали две рыбины. Капитан нагнулся, взял их и швырнул в залив. Те с плеском ушли в воду. Мальчишка с белым лицом засунул  руки в карманы и снова засвистел  песню про сакуру».

Литература
«До свиданья, Алеша», сценарий. М. Анчаров, С. Вонсевер. Миры  Михаила Анчарова, т. 5
Стр 369
Щекина Г.А. Черты авторского стиля в «Балладе о счастливой любви» Анчарова и  Вонсевера в сборнике: «Почему Анчаров?», кнIII. Директ-Медиа, 2017. Стр 90
Щекина Г.А. Негеройский герой Анчарова. О повести «Страстной бульвар» и ее экранизации «Москва. Чистые пруды» в сборнике «Почему Анчаров?» кн V Директ-Медиа 2018. стр 113