Тайна секретного дворца

(быль)

А ведь все начиналось с простой бутылки.

Многие современные люди, не хлебнувшие счастья в стране развитого социализма, сегодня с непонятной яростью подвергают нападкам то золотое, бесшабашное, беззаботное время, время развитого социализма. А ведь тогда, в СССР, нельзя было умереть с голода. Потому что всегда находилась соломка, на которую можно было аккуратно упасть. Для меня этой соломинкой были бутылки! Да, да! Самые обыкновенные бутылки! Из под водки, портвейна, молока и ситра. Мы мешками сдавали бутылки и кутили на всю катушку, на всю выручку.


Долгое время я работал спортивным инструктором (организовывал и проводил спортивные мероприятия, вел секцию старческой гимнастики) в живописном урочище, в долине парка имени Лазаря Кагановича. Я справедливо считал парк своим домом. Ночевал я под сенью уютного чердака летнего кинотеатра, на надувном матрасе, укрывшись от вьюг простреленной солдатской шинелью времен первой мировой войны.
По выходным и праздникам, в мой парк со всего Воронежа, съезжались уставшие от трудовых будней советские трудящиеся с семьями, с друзьями, с любовницами и любовниками. Они разбредались по парку, оседая лагерями под кронами дубов, кленов, березок, секвой, накрывали поляну и устраивали лукулловы пиры. Со всех сторон, из кустов рододендронов, хурмы, розмарина и хрена, раздавались стоны, сопение и кряхтение влюбленных пар, песни советских композиторов и счастливый смех исполнителей.

Советские люди расслаблялись на всю катушку, чтобы завтра, как один, встать на трудовую вахту и поскорее построить  Коммунизм.
А ранним утром, едва только первые лучи солнца золотили верхушки тополей, а во Вселенную, сигналами счастья, уносились звуки хмельного храпа и звонкого, сытого Пука, я, с большим мешком, пешком, выходил «по бутылки». (по аналогии – «по грибы», «по-ягоды», «по-бабы»).

Словно опытный сапёр, я осторожно обходил замаскированные листьями и мятыми бумажками, смрадные, коричневые кучки экскриментов, зловонные лужицы разноцветной блевотины, и складывал в мешок бутылки из-под водки, пива и вина.
Это был мой бизнес. Я был бизнесмен. Я бы, со временем, мог стать успешным и обеспеченным гражданином, депутатом, но этому, увы, препятствовала бутылочная мафия. Приёмщик Виктор хмуро и бегло разглядывал мои бутылки и возвращал половину из них мне обратно. «Грязная, сколотая, такие не принимаем, и такие тоже. Тары нет.»

Естественно, назад я бутылки не уносил, а оставлял возле пункта приема тары. Через несколько минут, эту тару уносил в тайные недра пункта пьяный грузчик Сережка Зюзя. На лицо была изощренная мошенническая схема. Но народ безмолвствовал. Быть оппозиционером приёмщику – значит поставить крест на своем бизнесе. Я молчал.

Шли годы. Со временем, я закончил университет, и стал журналистом, ведущим телевизионных программ. Меня узнавали на улицах, площадях, в театрах и в общественных туалетах. Но любимый мною бутылочный бизнес я не оставлял ни на минуту. Он буквально затягивал меня в свой сладкий омут. Как игромания, мания величия и алкоголизм. Благодаря этому бизнесу поднялся: соскочил с портвейна, вермута и «Солнцедара», и подсел на «Ркацетели», «Мадеру» и спирт «Ройал», а с пролетарских пирожков с ливером, на дорогие, элитные чебуреки!


Приёмщик Виктор, со временем, стал относиться ко мне лояльнее. Стал брать почти все бутылки подряд. И даже банки из-под майонеза. Он понимал, что без меня, и таких, как я, и ему придет крышка. Мы даже несколько раз выпивали у него, после закрытия точки. Вскоре он заметерел, открыл еще пару пунктов, и вскоре стал контролировать весь бутылочный бизнес в регионе.

После перестройки и гласности Витька перебрался в Москву, где продолжил заниматься бутылками. Я тоже переехал в столицу. Но по другому поводу.Я стал прогрессивным журналистом крупнейшей российской газеты.

И вот как-то раз, туманным, ранним, хмурым утром, иду по обочине Ленинградского шоссе. Во рту сухо. В карманах пусто. В больной голове – помойка из воспоминаний. Настроение как у Адама в первые минуты после изгнания из Рая. (Меня, на рассвете, безжалостно выставила за дверь знакомая леди: «Беги, пока цел! – сказала весело она, - Сейчас муж с дежурства вернется!» Он у нее вышибала в ночном клубе. Это от него у неё такие манеры.) Но что это? Возле меня, с визгом, резко остановился серебристый Геленцваген.

- Мешок! Сашка! Прыгай сюда! – раздался хриплый крик из кабины. Я прыгнул не глядя. За рулем был Витька, приёмщик посуды. В первую минуту я вдруг внезапно пожалел, что не прихватил из квартиры своей дамы три пустые бутылки из под Chateau Margaux.

- Читаю тебя иногда в самолете, - сказал счастливо хохоча Витька. – Хорошо пишешь. Правдиво. Складно. Молодец! Странно, Санек! Время пролетело как снаряд! Кажется, совсем недавно ты бутылки мне приносил сдавать. Ты совсем не изменился. Та же куртка. Те же башмаки. Тот же зловонный, похмельный выхлоп. Тебя куда подбросить?

- Дай взаймы сто рублей, - будучи человеком деловым и решительным, сразу перешел я к делу, - Башка раскалывается. Бодун у меня десятибалльный после Chateau Margaux. Три пузыря в одно рыло….

- Ах, Сашка! Три пузыря! В одну харю! Как я тебя понимаю!!! Да я бы с радостью! Но, поверишь, нет денег у меня. – печально ответил Виктор, - Я, брат, землю купил под Геленджиком. Недалече от поселка Прасковеевка. На мысе Идокопас. Красотищща, как в раю! Лес! Горы! Бабы! Домишко, себе там строю. Все деньги уходят на стройку, будь она неладна!
- А отчего в Геленджике? Есть же места поприличнее. На Карибах, Сейшелах, Мальдивах…., - удивился я.

Витька тяжело вздохнул. Помолчал минут пять. Потом произнес монолог.
- Да есть у меня вилла на Карибах, в Гваделупе. Есть и на Сейшелах домишко. Но ты будешь смеяться Сашка, не для меня это все. Не для меня! Я там – чужой! Я, Сашка, родину свою люблю, Россию-матушку. Люблю дымок спаленной жнивы. В степи кочующий обоз. И на холме, сред желтой нивы. Чету белеющих берез. Ты вряд ли можешь меня понять. Давай, может, я лучше отсосу?

- Да нет, не надо, - поспешно отказался я, - Я, Витя, только что от дамы. Мои чресла пусты, как и мои карманы!   
Остаток пути мы ехали молча. Каждый думал о своём. Он довез меня до дома. Дал сигарету. Дружески похлопал по плечу. Пожелал счастья в личной жизни.
- Оставь себе, - великодушно сказал он, когда я возвращал ему зажигалку "Ронсон"

И вот только сегодня я вспомнил тот давний разговор. Вспомнил всё. Понял всё! И главное - я понял самое главное: Мечты сбываются, если не ждать их сбычи, лежа на диване, а методично, день ото дня, прилагать все усилия для их осуществления.