Стучащие в двери бессмертия. Сцена

Стоит человеку родиться, как он вновь оказывается на той же самой сцене.
Мир, который нас окружает, огромнейшая космическое представление: подмостки, софиты, искусство монтажа, сценическая инфраструктура, разноцветные лучи прожекторов, раскрашенные маски, закрученные сюжеты, виртуозная игра актеров, блистательные диалоги комедиантов, цирковые трюки незатейливых фокусников, разномастная массовка, жесты, музыка, шум, голоса, дыхание зрительного зала.
В мелодрамах нет стандартных и идентичных сюжетов, в них всё смешано: великое с презренным, безнадёжное с фартовым, трагическое с весёлым, романтическое с пессимистичным, артисты репетируют, гримируются, сменяют костюмы и платья, новые сценарии и сюжеты, новые роли, новые маски, новые парики, декорации, суфлёры, иллюзионисты, мистификаторы, гастроли, аншлаги и полное равнодушие толпы, переезды, перелёты, страны, города, континенты.
Сегодня вы играете на одной стороне, завтра уже на другой, сегодня за белых, завтра за черных, сегодня вы мужчина, завтра женщина, сегодня с кем-то друзья, а завтра уже враги, нынче считаете кого-то своим близким, не задумываясь готовы отдать за него жизнь, а завтра люто ненавидите и желаете ему смерти.
В этих спектаклях актеры играют самые разноплановые роли: рождаются и умирают, находят и теряют, за кем-то бегут и от кого-то убегают, взбираются на самый верх и скатываются вниз, радуются и страдают, влюбляются до беспамятства и проклинают, предают и хранят верность, разыгрывая каждый свою собственную пьесу, свою собственную драму, свою собственную трагедию.
Раскрашенные маски прирастают к их лицам, обесцениваются, изнашиваются и распадаются, на сцене роются могилы, играют похоронные марши, катафалки, элитные и заброшенные кладбища, новые герои рождаются, старые умирают, но шоу не прерывается, зрительный зал всегда полон, всегда в восторге и всегда в слезах.
С самими же актерами ничего не происходит, сменяются только их маски, костюмы, причёски, роли, сценарии, образы, внешние атрибуты, действующие лица, сопутствующие данной драме декорации, ландшафты, элементы интерьера, пространственно-временные характеристики.
Играя свои роли на подмостках вселенского бытия, фигляры вживаются в образы своих временных одноразовых героев, в их судьбы, в их привычки, в их характеры, в их краткосрочные одноразовые жизни, забывая, что это просто игра. 
Уже завтра спектакль закончится, опустится занавес, погаснет свет на сцене, смолкнет музыкальное сопровождение, сегодняшнему герою придется снять выцветшую маску, изношенный костюм, облезлый парик, обшарпанные штиблеты и приготовиться к следующей роли. 

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Каждый рожденный в бренном мире обрекает себя на страдания.
В мире, где всё временное и преходящее, свободная по природе душа становится пленницей страха и наваждения.
Но тем, кто родился в человеческом теле повезло более остальных, ибо, взирая на мир глазами человека можно освободиться из оков иллюзии.
Потому в отличии от других тварей Божьих, человеку не пристало трудиться ради лишь телесных удовольствий, доступных даже пожирателям испражнений, свиньям и собакам.
Дабы обрести умиротворение, столь необходимое для понимания смысла жизни, человек должен научиться умерить потребности плоти.
Тот, чей разум умиротворен, может увидеть вечное посреди преходящего.
Чтобы обрести вечность следует отказаться от суетного, а это под силу лишь человеческому разуму.
Единственно, обуздав плотские потребности можно обрести душевный покой и наконец свободу!

Вся драма этого мира прописана главным Автором, Он Сам пишет каждый сценарий, и Он же раздает соответствующие роли каждому играющему.
Живые существа, словно бумажные куклы, что ловко подпрыгивают на невидимых ниточках незабвенного Мастера, обладая при этом некой крохотной амплитудой самостоятельного движения.
Автор выдает каждому его собственную роль, зависящую от того, как актер сыграл свою партию в предыдущей серии данного трагикомического спектакля.
Своими нынешними деяниями комедианты подготавливают следующие роли, дабы сыграть их на сцене вечности, проявившись очередной раз в следующем витке необъятного мироздания.
Они принимают жизненный спектакль за происходящую с ними реальность, страдают и наслаждаются разворачивающимися на их глазах жестокими сценами, событиями, трагедиями, романами, драмами, отождествляя себя с героями собственных ролей.
Вжившись в свои роли, они видят плохое или хорошее в наблюдаемом мире, как свои собственные победы, достижения, поражения, забывая о том, что они просто бумажные паяцы, танцующие на нитях своенравной, бессердечной, капризной и непредсказуемой судьбы.
Находясь в ласковых объятьях очаровательной иллюзии, актеры отождествляют себя с бренной плотью, не ведая о том, что сотворенный мир всего лишь размытый мираж, театральная сцена, очаровательное наваждение, очнуться от которого есть дело всякой души, стремящейся к вечности.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Желание обладать связывает тугим узлом душу понятиями «Я» и «Моё», из которых появляются понятия — моё тело, мой дом, моё имущество, мои дети, моя родня, моё богатство.
С исходом желания обладать исчезают понятия «Я» и «Моё», а вслед за ними и тело, и дом, и дети, и прочее.
Когда туман наваждения рассеивается, душа вновь становится свободной в обители истины.
Дети мои, поиск свободы, вот, что отличает человека от животного!

У меня нет своего собственного лица, есть только одноразовые маски, пропахшие гримом.
Одна и та же трагедия играется мною в различных временных и пространственных координатах.
На сцене те же лица и я, звенящая тишина, её нарушает лишь медленное биение моего сердца.
Голос жизни постепенно угасает, быстротечный поток времени, движущийся к финалу очередного витка, расслабленный сонный город, утонувший в холодных осенних слезах.
Я старею, маска изнашивается, фрак, в котором я запечатан, трещит по швам, скорость движения замедляется, время поджимает меня со всех сторон.
Спектакль заканчивается, поношенные костюмы отправляются в печь, время перемалывает в своих безжалостных жерновах всё, что образовалось путем сложения и вычитания.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 21.
Смертному никак не одолеть Всемогущего распорядителя наших радостей и печалей.
Он посылает нам жизнь, Он же и отнимает её в должный срок.
Время Его могучая, неудержимая Десница, вечное оно не может быть всегда другом смертному.
Одолеть время, Наперсника Божьего невозможно ни силою, ни умом, ни хитростью, ни молитвою. 
Пред Ним бессильны воины, вельможи, ученые, философы, аскеты, советчики.
Оно не слушает заклинаний и лекарей.
Время сокрушает крепость тела и имения.

Незабвенный Мастер в облике неодолимого времени дает жизнь каждому актеру и отбирает её в должный срок. 
Он устроил мир таким образом, что главный герой непременно погибнет в этой серии, но затем возродится вновь уже в другой, чтоб разыграть свой следующий спектакль на помосте вечности.
Закончился спектакль, занавес опустился, обшарпанные потертые доски сцены моей жизни, вокруг никого, только пустые кресла.
Неверный лунный свет, недописанные стихи на обрывке бумаги, блекнущее небо живущих до последнего заката, судьба кричит, стонет, плачет, царапается и извивается в моих руках.
Владыка милосердный, я вычеркнул Тебя из жизни и пустился в романтическое кругосветное путешествие по царству смерти.
Я пытался жить без Тебя, найти без Тебя, обрести мир без Тебя, стать счастливым без Тебя, но не смог!
Неужто судороги мои настолько дороги мне, что ради продления их я готов терпеть скорбь, боль, падения, страхи, разочарования и непрекращающиеся страдания смертельного мира.
Я, ты, он, они, все те, кого я называю родными, знакомыми, близкими вот-вот исчезнут с лица земли, исключений нет!
В этом теле, даже при самых благоприятных стечениях обстоятельств, у меня нет никаких перспектив, никаких шансов, никаких альтернативных возможностей.
Все мы жалкие тряпичные куклы, подпрыгивающие в ловких, твердых и уверенных руках главного Кукловода.
Однажды Он собирает нас в определенном месте, затем некоторое время, позабыв о своей вечной природе, мы играем какие-то роли: рождаемся, растем, чему-то учимся, влюбляемся, привязываемся, ненавидим, совершаем ошибки, воюем, действуем, размножаемся, копим, строим, обретаем имущество, стареем, болеем, увядаем, страдаем от безысходности и встречаем смерть.
Затем главный Автор разбрасывает нас по разным театральным подмосткам, новым сценам и площадкам, иным сценариям, последующим воплощениям, где труппа обновляется вновь прибывшими драматическими и комедийными актерами, и нас сопровождают уже другие персонажи, декорации, ландшафтные дизайны, интерьеры, внешние обстоятельства, способности восприятия зримого бытия.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Своими делами я низверг себя в реку бесконечных страданий, и теперь несомый её течением я вновь и вновь рождаюсь и умираю в муках, а пищей мне служат чужие нечистоты.
Река эта полна такими же страждущими, которые дружат и враждуют, и вместе тонут, чтобы опять всплыть на её поверхности.
И не выбраться нам из этой реки без Твоей милости о Великодушный Спаситель, ибо Ты один способен извлечь несчастных глупцов из реки смерти.

Гигантский вращающийся двигатель времени, ступицы, оси и моховики крутящегося колеса, биение сердца, дыхание, движение, возможности мыслить, ощущать, любить, выбирать, радоваться, спешить, смеяться, бежать в направлении своего счастья и не добегая до своей мечты, спотыкаться, падать и умирать.
Все правые и виноватые, свои и чужие, малые и большие, бедные и богатые, очарованные обманом и способные видеть суть вещей, влюблённые романтики и безрассудные поэты, скептики и оптимисты, свидетели и участники, жертвы и палачи, сочувствующие и стремящиеся, сидящие и смотрящие за ними, не согласные и во всём правые оппозиционеры, герои и предатели, влюбленные и враги, кредиторы и должники, самоуверенные и сомневающиеся, наделенные властью и бесправные, вращаются внутри этого моховика безнадежности и неизбежности.

За границами неудержимого колеса у нас разные судьбы, разные старты, разные ритмы, разные музыкальные предпочтения и сопровождения, разные финансовые возможности, разные интересы, разные интеллектуальные способности, разные геометрические пропорции и характеристики, а внутри мы все равны, коммунизм для мертвых, маршируем ногами вперёд.
Вращающееся колесо времени не делает скидок, не дает второго шанса, не идет на компромиссы, не составляет эксклюзивных договоров с подозреваемыми, обвинёнными и приговорёнными.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Смертные, в качестве награды за свои труды, получают разные тела, имена и условия обитания.
За каждым поступком смертного наблюдают: солнце, огонь, небо, воздух, небожители, луна, сумерки, день и ночь, стороны света, вода, земля и Господь, всеобщая Душа.
Каждым своим поступком смертный покушается на чужую жизнь или имущество, действуя во благо одних, он причиняет зло другим.
В каждом поступке есть насилие, за которое суждено отвечать.
Всё живое действует, каждый действующий совершает грех.
За причиненное ближнему зло придется платить страданиями, добро же вознаграждается удовольствиями.
Смертный сам творит свою судьбу, мыслями и поступками.
Подобно шелкопряду, что из собственной слюны сплетает кокон, из которого сам потом не может выбраться, душа плетет паутину деятельности и запутывается в её последствиях.

На сцене отключают микрофон и гасят свет, и музыка смолкает, и зал пустеет, и руки наливаются свинцом, и плоть сплетается с землей, и запертая в ней душа восстаёт обновлённой, обвешивается новым модным платьем, и вновь танцует, кружится, поёт, кричит, звенит, и любит на той же сцене.
Бесконечная линия становится отрезком, если ограничить её двумя точками.