Кибернетики шутят

РЕПОРТАЖ ИЗ ПРОШЛОГО

То, что физики шутят, известно было еще с 1960-х годов, когда вышла книга с таким названием. Шутили, конечно, не только физики, но долгое время в печатном виде это ничем не подтверждалось. Одними из первых на книжный рынок СССР попытались прорваться кибернетики, и наша лабораторная стенгазета «Импульс» в марте 1983 года оказалась вовлеченной в эту затею.

О том, что два кибернетика — специалист по искусственному интеллекту Поспелов и популяризатор Пекелис (автор книги «Кибернетическая смесь»), решили доказать, что кибернетики тоже шутят, мы узнали на редколлегии от Жени Мазепы, а ему сообщил об этом Федор Дзержинский, внук того самого Феликса Эдмундовича (и полная ему противоположность).  Федор Янович бывал в Дубне, почитывал нашу стенгазету, ценил ее юмор и рекомендовал нас Поспелову.

И на следующий день мы с Мазепой первым поездом отправились в Москву, а в Москве нас было уже трое: в одном вагоне с нами оказался коллега Федюнькин из ОНМУ; он ехал по своим делам, но услышав о сборнике, обещал помочь  — подставить, так сказать, свое литературное плечо.

Было девять утра, встреча была назначена на «после часу», добираться до ВЦ Академии наук, где работал Поспелов, час от силы, и три часа предстояло где-то прожить — сжимать время мы тогда еще не умели. В кинотеатре «Россия» шла премьера нового фильма Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих»; мы сели на «черную пятерку» и минут через пятнадцать вышли на Пушкинской площади. Оказалось, однако, что ближайший сеанс начинается в одиннадцать, а фильм двухсерийный, и мы отправились без определенной цели вниз по улице Горького.

Время было суровое, андроповское (железнодорожники говорили: взял нас Андропов за это самое), и обычно оживленная и многолюдная улица Горького выглядела пустынной, как в дни Московской олимпиады, только машины по-прежнему шли туда-сюда двумя тяжелыми потоками.

Дойдя до здания Центрального телеграфа на другой стороне дороги, мы свернули на улицу Чехова, и Федюнькин повел нас в «Артистическом кафе». Кафе оказалось закрыто. Мы заглянули в закусочную «Пельмени». В пустом зале две женщины в белых халатах лениво обменивались новостями.

— Пельмени еще не завезли, — сообщила одна из них.

— А завозят из Парижа? — поинтересовался Мазепа, и мы снова оказались на улице.

До встречи оставалось больше двух часов. Аппетит еще не разыгрался, но уже давал о себе знать.

— Сейчас я бы с удовольствием посидел в «Яме», — мечтательно сказал Мазепа. — Попил бы пива с креветками. А потом сразу к Поспелову.

— Может, на Красную площадь сходим? — предложил я.

— Зачем? — страшно удивился Мазепа.

— Ну, так. Давно не был.

В итоге посетили ГУМ. Мазепа купил банку сельдей и полиэтиленовый пакет под нее, а мы с Федюнькиным — ничего; Федюнькин посмотрел на часы и объявил, что едет в магазин «Электроника» за электронным будильником (что логично), но обещал быть у Поспелова и усилить наши ряды.

А мы с Мазепой перекусили в ближайшей «Бутербродной», после чего, воспользовавшись тремя способами передвижения: пешком до метро «Дзержинская», на метро до станции «Ленинский проспект» и трамваем до ВЦ Академии наук, свели запас свободного времени до получаса.

Дверь в кабинет Поспелова оказалась заперта. Я пристроился на узеньком подоконнике и стал смотреть, что же мы с собой захватили, а Мазепа отправился искать Мишу Харьюзова, который заканчивал аспирантуру у Брябрина. Вернулся переполненный новыми впечатлениями:

— Ну, Москва! Ну, столица-матушка! Не знают, кто в соседней комнате сидит!

Да что там в соседней! Даже в той, к которой аспирант Харьюзов был прикреплен, и то не сразу вспомнили, где они слышали эту фамилию, а вспомнив, просили передать, что его третий день ищет шеф... 

Было уже без пяти час, Мазепа пошел выяснять, когда ожидается Поспелов, и вернулся с неожиданной новостью: оказывается, Поспеловых здесь два, и оба они занимаются искусственным интеллектом, и мы у кабинета Гермогена Сергеевича, которого сегодня уже не будет, а по поводу сборника надо обращаться к Дмитрию Александровичу...

Как сообщили нам на новом месте, Дмитрий Александрович еще не приходил. Из окна, у которого мы расположились, была видна соседняя Стекловка. В коридор выходили покурить и собирались в группки люди, бросали окурки в урну и возвращались к себе, а на их месте выходили новые. Я обратил внимание на молодых людей, слушавших парня в красном свитере — он что-то рассказывал, помогая себе выразительной жестикуляцией. Среди слушателей был и человек постарше остальных, примерно на поколение; в синем костюме, с гладко зачесанными назад волосами и орлиным взглядом, он слушал особенно внимательно, интеллигентно пуская дым поверх своих молодых коллег.

— Фрейм... Ассоциативную цепочку... Фрейм... — долетало до меня.

Похоже, здесь все занимались искусственным интеллектом! Я не все понимал, да и не все расслышал, но драматургия происходящего была ясна и так. Парня в красном свитере время от времени прерывал его ровесник в сером пиджаке — он вставлял короткие замечания и задавал вопросы, остальные просто слушали; человек в синем костюме, кончив курить, метнул окурок в урну, не попал, погладил ладонью затылок, заложил руки за спину и продолжал слушать, покачиваясь с каблучка на носок. Когда парень в свитере, счастливо улыбаясь, сообщил, что процедура получилась «жутко рекурсивная», и нужно писать еще один блок, а еще нужна управляющая программа — «Отладить ее я уже и не надеюсь!» — человек в синем костюме понимающе кивнул и заговорил.

— Вы знаете, — сказал он со значительным видом, — у меня есть дипломница. Она могла бы вам помочь.

— О, это было бы хорошо! — с энтузиазмом отозвался парень в красном свитере.

— Но у нее есть одна особенность, — предупредил человек в синем костюме. — Она все делает очень медленно. Очень хорошо, надежно, но медленно.

— Понятно, — кивнул парень.

— Поэтому выберете для нее такой кусок, чтобы не очень от нее зависеть. Не очень на нее надеяться...

Удалось человеку в синем костюме пристроить свою дипломницу, или нет, узнать мне так и не довелось.

— А вот и Поспелов, — сказал Мазепа. — Точно Поспелов. Я его узнал. Мы с ним водку в прошлом году на «Диалоге» пили.

Поспелов быстро приближался, увлекая за собой стоявших в коридоре людей; когда он поравнялся с нами, за ним уже тянулся «хвост» из пяти или шести человек.

— Здравствуйте! — успел сказать Мазепа, прежде Дмитрий Александрович нырнул в дверь.

— Здравствуйте, — эхом откликнулся тот, не оборачиваясь.

— Мы из Дубны! Вам Дзержинский говорил что-нибудь? — крикнул Мазепа ему вслед.

— Что-нибудь говорил, — ответило ему эхо, и ученики Поспелова, оттеснив Мазепу, ввалились в кабинет; дверь еще оставалась открытой.

— Вы поговорите с нами?

— Если недолго, давайте, у меня скоро семинар.

И дверь закрылась.

— Ну, это просто анекдот! — сказал Мазепа.

— Это недоработка Дзержинского, — согласился я.

— Ладно, Федя приедет в Дубну, я ему… — Мазепа не договорил. — Где тут канцелярия? — спросил он ребят, оставшихся в коридоре. — Можно у вас командировку отметить?

Один из них с интересом взглянул на Мазепу, бросил взгляд на полиэтиленовый пакет, из которого торчал букетик тюльпанов, купленный в подземном переходе, и улыбнулся — так, как способен это сделать москвич при виде гостя столицы:

— Наверное, можно.

И показал, куда идти, даже немного проводил. И тут, конечно же, в коридор опять вышел Поспелов...

— Дмитрий Александрович! — воззвал я.

Он вскинул голову:

— Да?

— Не могли бы вы нам все-таки уделить несколько минут?

— Подождите секундочку, я сейчас вернусь, — сказал Поспелов и снова скрылся за боковой дверью, на этот раз другой. И тут, как в театре, снова объявился Мазепа с командировочными листами...

В итоге Поспелов нас все-таки принял. Одной рукой он переворачивал листки, пробегая взглядом наши опусы, другой подписывал бумаги, которые ему подсовывали, потом снимал телефонную трубку и громко, как будто говорил с Владивостоком, сообщал невидимому собеседнику на другом конце провода, что сожалеет, но встретиться с ним на следующей неделе никак не может, потому что завтра исчезает на месяц — летит на конференцию в Венгрию...

«Ивана Жукова» Поспелов отклонил сразу: «Ну, «Ваньку» уже мучили», — а остальное просматривал, быстро переворачивая листки, и только на «Встречах с Хошенко» сбросил скорость и прочитал этот маленький шедевр внимательно, от начала до конца, а дойдя до фразы: «Как уместны здесь слова Маркса! — вздохнул президент» — и сам вздохнул:

— Вы знаете, в издательстве всего боятся, любых намеков, двусмысленностей, иносказаний... Хотя юмор есть юмор…

— Чего боятся: формы или содержания? — спросил неожиданно возникший Федюнькин.

— Пожалуй, формы, — помедлив, ответил Поспелов и с интересом взглянул на Федюнькина. — Когда они натыкаются на что-нибудь этакое…

— Ну что ж, — сказал этот человек, которого везде ждут и рвут на части, закончив чтение. — Тут кое-что есть, кое-то есть... Хотя я смотрел по диагонали. Вы что-нибудь знаете про сборник?

— Нет, — хором ответили мы.

Он быстро ввел нас в курс дела.

— Сроки? — спросил Федюнькин.

— Первое мая, осенью собираемся сдавать в печать.

— Формат?

— В трех экземплярах, через два интервала.

Мы откланялись.

— А в общем неплохо съездили, — закуривая, сказал Мазепа. — Сколько времени? О, можно еще на поезд успеть.

— Я остаюсь, — объявил Федюнькин, тоже закуривая — клиент, с которым он хотел встретиться, как оказалось, укатил в Ленинград, и Федюнькин собирался вечерним поездом отправиться за ним следом.

— Я, пожалуй, тоже останусь, — сказал Мазепа. — Пойдем, Федюнькин, на персональный компьютер посмотрим...

И они пошли смотреть на персональный компьютер в секторе Брябрина, а я отправился на Савеловский вокзал. По улице Вавилова, позвякивая, катили трамваи. «Фрейм… фрейм… фрейм…» — отдавалось у меня в голове…

Собравшись на следующий день, мы решили не рассчитывать на Поспелова, а готовить свой сборник — «Программисты шутят». Предчувствие нас не обмануло: поспеловский сборник той осенью так и не вышел. Наш, впрочем, тоже... Некоторым оправданием для нас стала книга «Тот самый ИМПУЛЬС», выпущенная 33 года спустя к 50-летию Лаборатории.

См. также: Как мы играли в писателей-юмористов
http://proza.ru/2006/10/18-153

На фото: Д. А. Поспелов и В. И. Варшавский, сын писателя-фантаста Ильи Варшавского, на конференции по искусственному интеллекту в 1977 году. Дмитрию Александровичу принадлежит афоризм: «В науке первым часто оказывается не тот, кто сказал А, а тот, кто сказал Я».

P. S. В порядке послесловия. У писателей прошлого была хорошая традиция коротко сообщать читателю о том, что случилось с его героями дальше. О героях этого репортажа из прошлого могу сообщить следующее. После того как в стране разрешили предпринимательство, Евгений Мазепа создал внедренческую фирму «Контакт» и одно время был единственным интернет-провайдером в Дубне, а Евгений Федюнькин, подхваченный водоворотом политических событий, стал ярким политическим журналистом и стал учредителем и главным редактором независимого литературно-публицистического журнала «Инсайт». Д. А. Поспелов вплоть до 2019 года продолжал заниматься научной и просветительской деятельностью, в том числе с В. И. Варшавским, сыном известного советского писателя-фантаста. Хотелось бы ещё, конечно, узнать о дальнейшей судьбе безымянного героя — того самого парня в красном свитере, который так увлечённо рассказывал о своей программе.