Лунный свет

 В городе ночь не такая, как в деревне. Городская ночь - фиолетовая, а деревенская может быть какой угодно, вплоть до белой, от выпавшего, нетающего снега, заставляющего стать светлым небесную черноту. Я у окна - любуюсь этой яркой фиолетовостью ночного города. Сам я постоянно живу в деревне. А сюда приезжаю к ... К той, что лежит сейчас на постели, чуть поодаль окна. На улице зима, в комнате жарко. Голое тело, упавшее одеяло - зрелище не менее потрясающее, чем ночной город. Лунный свет на теле женщины рождает банальные ассоциации. Поэтому любуюсь молча. Я тоже не одет, мы на одной волне, а за окном своё - холод большого мира. Я вновь оборачиваюсь в окно. А там одинокая фигура. В метрах пяти от входа в подъезд. Мужчина. В напряжённой, агрессивной позе. Точно к чему то готовится. Войти в подъезд и подняться на этаж, где сейчас мы? Сбить нас, влезть в нашу волну? Я не знаю, как выглядит её муж. Поэтому не могу узнать его, тем более из дали, с высоты. Я знаю только, что он физик, а их отношения "в стадии полураспада". Но им удобно вместе - одна квартира, машина ( которую водит, в основном, она ), его частые командировки. Сегодняшняя, например... Мужчина за окном продолжал неподвижно стоять, не поднимая головы. Конечно, он не знает, что у нас происходит, но может догадываться. А может это никакой не муж? Тот доблестно выполняет свои физико-математические функции в дальней командировке, а этот одинокий, неподвижно-нерешительный, но в позе врага. Чует интуицией - рядом голая женщина, красивая, грудастая. Не его. Занимается греховным делом, мужа бросать не собирается. У этого, одинокого дома такая же. Ему надоело, ушёл. Долго брёл в фиолетовой ночи, остановился возле неизвестного подъезда. Я отворачиваюсь, потому что слышу, как моя женщина зашевелилась. Мне очень не хочется, чтобы она поднимала-поправляла одеяло. Исчезнет лунный свет на её плечах и груди. Но нет, одеяла не трогает, продолжает спать. Лишь слегка повернулась, стал полностью виден живот и ниже. Очень тёмное рядом с очень светлым. А за окном неизвестная агрессия. Всё таки муж? Не хочет подниматься? Ждёт, когда я выйду? Когда рядом такая божественная красота - поблескивающее в лунном свечении тело, почти белое, с золотым отливом и низ живота оттенка самой тёмной ночи. Я залюбовался этой ночью, начинающейся под её животом и тут на улице послышались голоса. Вновь оборачиваюсь - неизвестный продолжает стоять в той же позе, но уже разминает плечи. Рядом разговаривают люди, но я их почти не вижу - из за припарковавшегося автомобиля видны только головы в зимних шапках. Мне кажется, они хором дают этому одинокому дяденьке дурные советы. Но тот даже не оборачивается к ним. Хочется крикнуть "Молодец!".  Тут у меня пересыхает в горле. Иду к холодильнику, за недопитым ледяным шампанским. И тут слышу:
- Мужчина, не проходите мимо! Укройте женщину одеялком!
Одно мгновение и я возле кровати, поднимаю "одеялко". Дурацкое слово, ненавижу эти уменьшённые коверкание, но ей я прощаю даже "вкусняшки". А она встает во весь рост, не спускаясь при этом с постели. Босыми ногами на простыне. Ночь между её ногами манит, заставляет любоваться. Только в лунном свете, только на фоне белого, чуть позолоченного, тела можно увидеть эту чудную ночь. Женскую, не городскую, не деревенскую... Любимой женщины, немного взлохмаченную, любимую ночь.
- И шампанское! - добавляет она, когда я лишь немного прикрываю её щиколотки.
Мне становится совершенно всё равно, что там за одинокий мужик у подъезда. Я мысленно желаю ему найти и увидеть свою любимую ночь. Но если он ещё будет там, у подъезда, когда я буду из него выходить, возможно, предложу ему вместе распить... Нет, не шампанское, что-нибудь из ближайшего ларька. Шампанского к утру не останется - всё уйдёт в ночь.