ООН в Крыму, гл. 131. Расследование демоницы

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман


Глава 131.  НЕ  ВСЯКОЕ  РАССЛЕДОВАНИЕ  ПРИНОСИТ  ПОЛЬЗУ

*   *   *
Радость встречи после полугодичного молчания случайно познакомившихся в Феодосии Романа с Алексом состоялась, а удовольствие от их общения после нежданной встречи продолжилась на кухне. Парни дружно поели и попили водки в своё удовольствие – сколько хотелось для аппетита и настроения. И всё время говорили-говорили и шутили насчёт отпуска одного московского нудиста на море и связанных по этому поводу феодосийских людей и событий...

Алекс захотел покурить, но его сигареты закончились ещё в поезде. Роман удивился тому, что Алекс курит – вроде бы тот спортсменом себя позиционировал и не курил, но сигарет у него в доме тоже не было. Алекс одобрил, что Роман не курит, и сам пообещал как можно скорее завязать с пагубной привычкой:
- Понимаешь, это из-за Земфиры я начал курить. В сентябре это началось. В принципе, мне не нравится эта гадость, от сигарет наутро голова тяжелой становится, и во рту противно. Но...

Ну, и дальше пошли его новости с мест.

Оказалось, что ещё тогда, во время июньской встречи парней в Феодосии, Земфира была уже беременна от Алекса. И эта демоница через неделю после уезда Романа, «в понедельник было дело, как сейчас помню – день слишком тяжёлым стал для меня», как об этом сказал Алекс, она дозналась, что Роман ночевал на их даче. С учётом всего последующего, что произошло между нею и Алексом, такой шикарный жест по отношению к незнакомцу стал очень подозрительным для желтоглазой Демоницы. А дальше всё и вовсе пошло наперекосяк, потому что вышло вообще чёрт его знает каким глупым, но совершенно непоправимым образом.

И заварилось вся эта каша после того, как через неделю после ссоры с Земфирой на пляже, они с Алексом, наконец-то, помирись только в пятницу. И в тот же день к вечеру нашли прекрасную возможность заняться сексом у него дома, поскольку мать с отчимом решили заночевать на даче, чтобы за выходные справиться с сорняками на садовом участке и обкосить траву вокруг него.

После всяких и разных там целований-милований Алекс лёг на спину и поморщился, едва Земфира начала занимать любимую свою позу наездницы.
- Что такое? Что-то не так? – чутко уловила она неудовольствие на его лице.
Уж лучше бы она в тот роковой момент садилась спиной к Алексу. Но сделанного уже не вернёшь, особенно после того, как Алекс беспечно ответил:
- Да нет, ерунда. Что-то царапнуло там.

Ну, и надо же было вырваться этому дурацкому слову! А мог ведь запросто потерпеть: не такая уж там и большая потёртость образовалась, когда он за два для до этого сдуру и со злости да посуху начал соседку Любку ублажать после очередного облома с Земфирой. Ну, не мог он, молодой и здоровый парень, живущий на берегу моря и привыкший к регулярному сексу, вдруг монахом стать. Ему хотелось секса, вот он и получал его от всегда готовой к этому соседки.

И тут же Алекс коротко, недобро так глянул на Романа:
- Ну, ты и ли-ис, оказывается! Не успел я отвернуться, как ты в мой курятник залез, а потом ещё и не признался... Мне не жалко, конечно, но стало обидно: Любка – она ведь самодовольная дура, больше всех на свете только себя любит. Вот тогда она от боли и недовольства мною сказала, что ты совсем другой в постели. Ну, а там слово за слово, и я всё из неё выудил. Всё-о. Всё!..

Он ещё раз глянул на Романа, но уже с улыбкой:
А ты – молоток всё же! Я даже зауважал тебя – немного, конечно, но зауважал. А потому что злился и на неё, и на тебя. Но всё-таки ты – гад! Блин... Как же трудно за тобой тягаться, оказывается... Любка-то мне сразу новые свои мерки выставила – моско-овские... Но – ладно, проехали, она всё же не отказывала мне потом..., ну, после того, как...
Но тут Алекс перебил сам себя:
- Ладно, что-то я скачу по своему рассказу, как по кочкам... Давай обо всём по порядку начнём...

Ну, и мы тоже продолжим рассказ в привычном для автора стиле.

*   *   *
Заметив тень неудовольствия на лице Алекса и услышав о причине, вызвавшей её, Земфира тут же соскочила, рукой немедленно схватила «страдальца» и увидела «слезоточивую» ранку на уздечке.
- Это... это что?!.. Это сифилис?! – и в диком ужасе отскочила.
- Да нет, просто обрезание хотел сделать. Да не получилось – ещё более неудачно пошутил Алекс.

Земфира не поверила, конечно. И секса с нею не было ни в тот вечер, ни позже. Да и вообще больше не было у Алекса секса с нею... До смерти побоялась будущая мать заболеть сифилисом, испугалась, что этот кобель мог уже заразить её и ребёнка, о котором Алекс тогда вообще ничего не знал ещё. А она лихорадочно всё старалась хоть что-то вызнать про столь безответственного милёнка своего.

Вот через неделю и вызнала через знакомого врача, что у Алекса мог быть разрыв уздечки, и в каких случаях он может произойти. И случилась у них дикая разборка со скандалом и проклятиями: Земфира к тому времени через ту же Любку-дуру выведала, что Роман гостил у Алекса на даче, совместила это со временем разрыва уздечки. Ну, и дальше понеслось! Чего только Алекс не услышал о себе с Романом!..

Чтобы прекратить этот бред сивой кобылы, Алексу не оставалось больше ничего делать, кроме как честно рассказать всю правду про него и соседку Любу. Мол, что это из-за Земфиры же всё и случилось, не мог же он так долго терпеть без секса. Уверял, конечно, что всё вышло впервые и случайно. А то она и сама не знает, что ничего страшного в этом нет, и что многие мужики этим левым делом страдают. Но  Земфира разозлилась ещё больше, орала, что он врёт и ещё бог знает что – не поверила.

История эта всё же докатилась до Любиного мужа, но скандала в их семье не было: Любка может быть очень властной, когда ей это нужно. Да и у мужа-дальнобойщика её рыло тоже было в хорошем пуху. Поэтому две «примерные супружеские верности» решили сохранить семью ради детей.
Но и с Алексом Люба не порвала отношений. А затем, прознав о разрыве его отношений с Земфирой, не раз бывало даже, что даже ночевала в их дачном домике.

Впрочем, отвлекаться на эту побочную историю мы не будем, потому что ухудшением положения дел Алекса вплоть до крайней степени невозможности дальнейшего терпения публичного позора стала совсем другая история.
Всплыла она случайно.

Как-то в печали своей из-за коварно задуманной, но легкомысленно запущенной беременности от Алекса и вследствие затянувшейся ссоры с этим кобелиной, сидела Земфира в кафешке в компании с бывшей своей соседкой, Лариской Гавриленковой, одновременно бывшей также и одноклассницей Алекса. Ну, и плакалась Земфира на незадачливую свою судьбу и на неопределённость своего будущего в жилетку немногим старше неё подруги и молодой матери двоих детей, из которых сынишка вертелся поблизости, а почти годовалая дочка спала в лёгкой прогулочной коляске.

- Да уж, Надь (на самом деле Земфиру звали Надеждой), не повезло тебе с этим Алексом... Вот у нас тут многие девчонки..., да чуть ли не все на него вешаются. А ведь у него какие-то черти в душе водятся. Да-да! Ты знаешь, не одна ведь я замечала, что не всё так красиво и ажурно было у него с отчимом, как это смотрелось со стороны. Одно время мне вообще казалось, что дядя Мусаффа влюблён в своего пасынка – так сильно он гордился им и любовался. Но не как отец сыном и не как отчим пасынком гордятся. Нет. Так парни обычно девчатами любуются...

- Да ты что?!.. – от изумления Земфира даже затаила дыхание. И тут же недоверчиво откинулась в кресле: – Да не-ет, Алекс совсем не такой! Да ну, перестань Лора! Алекс – и вдруг пидорок... Ха-ха-ха! Ни за что и никогда в такое не поверю.
- Да ну тебя, Надя! Тоже мне сказала – пидорок. Может, мне такое только показалось, а ты на парня напраслину гонишь... ну, ведь подумала же так о нём.
- Так ведь ты же сама об этом сказала!
- Я?! А что я такого сказала? Что одно время мне ТАК КАЗАЛОСЬ. Именно так я и сказала, и не больше.
- Сказала она..., – злилась уже Земфира. – Ты лучше крестись, когда кажется, а то...

Ну, дальнейшее примирение после едва не вспыхнувшей ссоры между двумя давними подругами-соседками описывать мы не станем. Они разошлись много позже, когда всласть наговорились и насплетничались.

Так-то так...  Но заноза насчёт Алекса с отчимом у Земфиры не прошла. И надо же было так неудачно для Алекса всему сложиться, что в тот же день под вечер она встретилась с тётей Клавой, его матерью. Клавдия, знавшая о серьёзной ссоре сына со своей девушкой, но не подозревавшая о её причинах и о беременности Земфиры уже на втором месяце к тому времени, вся так и подобралась: зная вздорный и несдержанный характер Земфиры, она держала сторону своего любимого сыночка.

Ну, и Земфира тоже не стала с ней церемониться. Только мило улыбнулась и поздоровалась:
- Здрасьте, тёть Клав! – и не успела та ответить ей, лишь смягчилась слегка, как чертовка следом задала ей в лоб прямой вопрос: - А что такого ОСОБОГО было между Алексом и дядей Мусаффой?

Вообще-то, вопрос свой она задавала без злого умысла, будучи твёрдо уверенной в брутальной самцовости Алекса. Но ведь ради сохранения своего имиджа крутой девчонки Земфире надо же было развенчать эту дуру Лорку со всеми её показными глупостями. Надо было, но... Она никак не ожидала увидеть в глазах вмиг съёжившейся женщины такой дикий, животный страх!..

Всего на секунду Клавдия Гайдзиннова выпала из реальности бытия, всего на секунду поддалась панике из-за возможных страшных последствий, но... Земфире этого мига оказалось достаточным: её сердце тут же зашлось очень нехорошо. И возможно ли затем одной женщине обмануть и попытаться успокоить другую, сердце и душа которой друг за дружкой уже летели вверх тормашками в жуткую пропасть: так это, оказывается, Лорка правду сказала о своих кажущихся подозрениях?!..

Да, конечно, в следующий миг Земфира тоже взяла себя в руки и мило выслушивала жалкий лепет тёти Клавы, какой заботливый её Мусаффа, как много он сделал для её сына перед армией – в то самое время, когда так нужен постоянный контроль за подрастающей молодёжью.

Конечно, в тексте здесь приведены общие слова, а Клавдия говорила несколько по-другому, но суть не в её словах, а в том страхе, который она не смогла, не сумела мать Алекса на единый миг скрыть от Земфиры.

В тот же вечер, в пылу очередной ссоры с Земфирой и в запальчивости от своего гнева, у Алекса само собой как-то выскочило про отчима – ну, про то, как и за что он перед армией отп***ил его. Не прямым тестом сказал, конечно, но Земфира сумела вытянуть своё из парня, самим собой ошарашенного из-за невольного признания чужого давнего греха и опустившего руки, потому что тень несмываемого позора уже ложилась на него.

Страшное известие о «втором дне жизни» Алекса стало началом конца их окончательного разрыва: жить с педерастом и извращенцем она не будет! И специально не пошла на аборт: заявила, что вы****ка от пидараса будет рожать назло Алексу и всему городу. А заодно ещё и прокляла «дырявого кобеляку» вместе с будущим его ребёнком.

- Вот поэтому я и не звонил тебе насчёт свадьбы, её попросту не было. А записку твою с адресом и телефонами она ещё до ссоры, ну, насчёт Любы, видела у меня в комнате. Я ведь ничего не скрывал от неё, и она знала, что я тебя приглашу... собирался пригласить на свадьбу. А позднее, уже во время очередной ссоры – не помню уже о чём мы тогда орали, потому что с тех пор всё в моей голове смешалось из-за этого дурдома... Но она схватила твой листочек, мелко порвала его и в окно выбросила. Ну, а я запомнил лишь то, что запомнил – первые две строчки. Адрес запомнился сразу и про метро тоже, а вот на телефоны у меня слабая память, хотя я хотел тебе позвонить и поздравить в день рождения и на Новый год...

*   *   *
Долгими затем были муки и метания Алекса между поплывшим по городу позором про него и своей любовью к уже проклятому будущему своему ребенку и к беременной Земфире, ведь всё же полюбил её он очень сильно. И вот скоро в Феодосии у него крепкий якорёк появится – его ребёнок...

Алекс тяжело вздохнул:
- Да, скоро ей рожать пора – в начале марта где-то. Она сказала..., что отдаст малыша в детдом. И она ведь такая стерва: как сказала, так и сделает, в этом можно не сомневаться...
- Ну и пусть Земфира отдаёт ребёнка в детдом, а ты усыновишь его...
- Как? Разве такое возможно?
- Не забывай, что я юрист. Так что найдём способ. Но для усыновления тебе нужно жениться. Одинокому мужчине усыновление не удастся оформить даже после генетической экспертизы – нет у нас такого закона.

- Ха, жениться... Да без проблем. Я в Иваново махну на выходные – там ведь город невест, вот сразу же и привезу тебе товар готовенький.
- Мне твой товар не нужен, да ещё под ивановский текстиль покрашенный. А что, Москва – малый город для твоих жениховских запросов?
- Так в Москве ещё сыскать нужно эту самую невесту... Блин, и о чём это я говорю: первым делом мне жильё и работу нужно найти, а потом уже о невестах думать.

- О жилье, правда без невесты..., а то знаю я тебя, ты быстренько детей наплодишь! – пошутил Роман и продолжил серьёзно – На первых порах будешь жить у меня. И насчёт твоей работы я тоже подумаю, подключу свои знакомства и связи. Так что иди уже помойся с дороги..., жених озабоченный!

*   *   *
Успокоенный и умиротворенный после двухчасового сна, сытной еды и хорошей выпивки Алекс пошёл в ванную. Дверь за собой не стал закрывать, чуть лукаво повернувшись лицом к сопровождавшему его Роману, который показывал гостю где и что там найти:
- Ты ведь спинку мне потрёшь?
Роман вспыхнул из-за столь двусмысленной шутки и пообещал очень, очень хорошо помыть спинку, да так, что мало не покажется, отчего дорогой гость, может быть, даже выть станет о пощаде.

Пока «дорогой гость» отмокал в ванне, Роман намывал посуду. И за это время его экспромтом выданное предложение о жилье Алекса стало твёрдым убеждением: он решил разрешить ему пожить у себя, не стесняя сроками проживания. А что: теперь у Романа просторная двухкомнатная квартира на двенадцатом этаже семнадцатиэтажного дома. А в большом их пятиподъездном жилом доме-новострое на Дмитровском шоссе кто тут кого знает? Да и кому до кого в наше время дело есть вообще, когда своих проблем у каждого – выше крыши.

Роман управился на кухне и смотрел телевизор, когда Алекс (а первая просьба его была расценена, как шутка) всё-таки позвал его в ванную.
- А меня тут, понимаешь, разморило в воде. Я даже прикорнул чуток. Ты извини, а? – как всегда насмешливо поёрничало это распаренное и порозовевшее божество, с кряхтением медленно поворачиваясь в ванне спиной кверху.

Роман не совсем серьёзно укорил его:
- Мочалка достаточно длинная, я всегда сам управляюсь, а тут – ишь ты, какая неженка приморская в гости к нам приехала.
 - А ты поухаживай за мной, брат, поухаживай. А то я совсем разнежился и разленился в воде, и только грязь на себе распарил...

Он мог бы и не продолжать говорить дальше, хотя ещё о чём-то бормотал. Но, вмиг обрадованный подтверждением давнего своего предложения побрататься с Алексом, Роман с удовольствием принялся обрабатывать широкую и крепкую, мускулистую спину, лишь пошутив насчёт братания:
- Вообще-то раньше воины братались над костром и на смешивании крови, пользуясь для этого ножом, а не...
- Нет-нет! Тебе, вооружённому опасными режущими предметами, свою жизнь доверять я не стану. Так что пусть наше братание будет замешано на воде и мочалке.
- Это несолидно и несерьёзно.
- Я тоже так думаю... А ты крещёный?
- Нет. Мои родители были убеждёнными коммунистами.
- И я тоже не крещённый, но по другой причине, ты знаешь. Ну, и как? У тебя уже есть идея?
- Нужно подумать.
- Вот и хорошо. А единокрещённые братья во Христе и по жизни – это много лучше.

Не думал Роман, что идея его братания найдёт своё столь правильное решение в его ванной комнате да ещё во время помывки спины крымского гостя. Отдавая мочалку Алексу, он весь уже был погружён в эту идею.

Разговор продолжили после того, как Алекс помылся, но спать ложиться не стал:
- Я хоть и замёрз в поезде, но всё же поспал.
И Роман продолжил начатый разговор:
- Можно покреститься в ближней церкви, конечно. Тут недалеко есть. Но... мне хочется чего-то большего, более значимого...
- Ну, тебе сразу Троице-Сергиеву лавру подавай.
- Да нет, зачем так далеко ехать. Я подумал о Донском монастыре. Это в Москве.
- В монастыре?.. Однако как-то... Надо подумать.
- А ещё больше нам нужно подготовиться. Ладно, на заметку памяти взято. Но я уже с сегодняшнего дня хочу называть тебя братом. Я слишком долго вынашивал эту идею.
- Да и меня ты своей идеей заразил ещё полгода назад. Я не раз об этом думал – ну, после той странной нашей реинкарнации. Серьёзно, брат.
 - Брат... Как хорошо и ёмко звучит это короткое слово.

И много ещё они говорили и говорили в тот февральский субботний день – рассказывали о себе, знакомились с историей жизни друг друга...
Исключение сделали только для приготовления и поглощения еды в обед и на ужин.

(продолжение следует)