108 Дней Её Жизни. День 26. Hourglass

Песочные часы.
_______________________________________
Песчинка за песчинкой — наше время истекает. В этом песке наши воспоминания, моменты жизни. Стекло — граница между жизнью и смертью. Когда все песчинки оказываются внизу, всё заканчивается. Но иногда случается так, что песчаные часы кто-то задевает и они, разбиваясь, падают с полки. Не всё происходит так, как хотелось бы. Порой, нам помогают, и эта помощь не всегда оборачивается чем-то хорошим.
_______________________________________
День 26

   Кулаки болят, раскалывается голова, жуткая слабость — но это ничто, по сравнению с образовавшейся дырой в моей груди. Во мне нет слёз, я больше не бью стену, я просто села обратно на землю и пью ром, курю и думаю.
   «Его застрелили.»
   Теперь я понимаю свои сны. Только не последний. Хотя, это неважно. Важно то, что каким-то образом я это знала. Знала, что произойдёт непоправимое. А что я могла? Ничего. Это лишь сны, они не могли оказаться правдой. Но это правда. Чёрт, чёрт, чёрт! Как такое возможно?! Так бывает только в кино и книгах, не в реальности.
   Снова сигарета, в бутылке всего пара глотков алкоголя, но он меня не берёт. Нет, я не трезвая, но и не сказать, чтобы пьяная. Что-то между. Это, как расслабление перед состоянием опьянения. Однако, расслабление тела не даёт спокойствие моему разуму. Мне страшно, мерзко находиться среди людей. Они уничтожают друг друга.
   Я допиваю остатки рома и со всех сил бросаю стеклянную бутылку куда-то вперёд. Послышался звон битого стекла, несколько осколков упали неподалёку от меня. А потом я услышала какую-то компанию, похоже состоящую исключительно из парней.
— Вы слышали? Там кто-то есть.
— Смотрите, кто у нас тут, — он засмеялся, — девушка.
— Дьявол, — выругалась я и спряталась за угол, в тень дома.
   Нужно уходить, они приближаются. Сначала тихо, чтоб никто не услышал, я шла вдоль стен, а потом рванулась обратно в клуб. За мной кто-то бежал, я слышала это. Он схватил меня за плечо, но не смог удержать. Адреналин кипит в моих жилах, я убегаю и жалею, что вообще разбила ту бутылку. Парень отстаёт от меня, а я уже почти ухода в клуб. Веселье продолжается, когда я решаю заказать себе коктейль с энергетиком, а они заходят в помещение. Они ищут меня глазами. Сомневаюсь, что смогут найти, ибо на улице темно, они не разглядели меня. Но чувство тревоги не покидал. Парень, который бежал за мной, порой смотрел в мою сторону. Или мне кажется? Нет. Он садится на стул рядом со мной, у барной стойки.
— Ваш коктейль, — бармен ставит бокал передо мной.
— Оу, а я только собирался заказать нам что-нибудь выпить, — он подмигнул мне.
— Не стоит.
— Меня зовут...
— Мне всё равно. — я демонстративно отворачиваюсь от него, подтягивая с трубочки энергетик.
   Говорят, что люди не сразу принимают смерть родных. И это действительно так, потому, что я ещё даже не отпустила маму и Алексу. Теперь ещё и Мэтт... Умереть должна была я, не они. Не знаю, как теперь буду справляться со всем этим. Хочется прыгнуть под колёса на дороге, утонуть в самом глубоком озере штата или оказаться в мясорубке. Было бы не так больно. Как люди заглушают эту боль и пустоту? Нет, Эйприл, только не плачь, не здесь, не сейчас.
— Бутылку водки, бармен, — сказала я.
   Он достал с полки бутылку, открыл её и уже собирался налить в рюмку.
— Не нужно, я возьму так.
   Я бросила ему деньги, встала со стула и с горла отпила жгучую воду. Меня чуть не вывернуло наизнанку после первых глотков. Потом стало легче. Парень, который предлагал мне выпить, и бармен с ошарашенным видом смотрели на меня. Первый похоже подумал, что я уже достаточно пьяна и возобновил свои попытки хоть как-то привлечь меня. Я же никак не отреагировала на его слова.
   Шатаясь, я шла домой. Мне уже было совершенно плевать на всех, кто проходил мимо. Пусть делают, что хотят. Алкоголь не помогает лучше себя чувствовать в подобных ситуациях, он помогает отключиться от этого мира, жаль лишь на время. Тебе становится безразлично всё, что делают и говорят другие, а больные мысли начинают болеть иначе. Тебе мало той боли, нужно ещё, ещё больше, нужно убить себя, добить изнутри. Нужно, чтобы всё горело ярким пламенем. Чтобы всё превратилось в пепел и больше не болело.
***
   В горле пересохло, во рту привкус, будто я съела какую-то гниль, голова скоро расколется на части, тело ломит... Сердце разбито. В моей спальне всё разбросано, даже не помню, как я зашла в дом. Похоже, я задела всё, что только можно и оно упало на пол, а моя одежда... Как я вообще вспомнила, что её нужно снять?
   Думала, душ поможет моему телу прийти в себя, но мне помогла водка, которую я не допила. Я сидела в полотенце на полу, упершись спиной о край кровати и разглядывала наши с Мэттом фотографии на зеркале и стене. Слёзы, боль, обида, ненависть. Почему он, а не я? За что? Обхватив колени, я дала волю эмоциям. Снова.
— Зачем ты так? Почему таким страшным способом? У тебя будет вечность, ты сможешь варить меня в своих котлах сколько угодно. Так, почему же?!  — но Дьявол молчал.
   Даже мои мысли пропали. Я пуста, я лишь груда костей и мяса. Душа разорвана, разум покинул меня, что с меня взять?
— А я ведь просто хотела, чтобы мы сидели где-то в парке, а наши дети играли в песочнице, громко смеялись и показывали нам фигурки из песка...
   Это ведь не так много, всего лишь обычная жизнь. Я бы постаралась сделать её счастливой, чтобы каждый мой день начинался с улыбки. Я бы готовила завтрак Мэтту, собирала детей в школу. А вместо этого, я сижу на полу с бутылкой водки в руке, в слезах. Его больше нет. ЕГО НЕТ. Я же говорила ему, просила остаться со мной. Какого чёрта он уехал?! Как мне теперь быть? А его семье? Что теперь...
   В какой-то момент ко мне пришла одна безумная мысль и я побежала на поиски телефона. Сумочку я нашла на диване первого этажа, обломки телефона там же. Некоторое время он отказывался включаться, но мне всё же удалось запустить его.
— Да, да... — послышался шум в трубке. — Сестрёнка, я сейчас занят...
— Киш, нужна помощь.
— Давай позже, хорошо? — позади него кричали фанаты, и кажется, что-то говорил Кай. — Мне нужно идти. Я перезвоню тебе позже.
— Мэтт умер! — не выдержала я.
  Тишина, Киш молчал.
— Это розыгрыш? — в моём сознании появился образ солиста, как он поднял правую бровь и с напряжённым ожиданием изучает моё лицо.
— Я хоть раз тебя разыгрывала? — слеза непроизвольно скатилась по моей щеке.
— Подожди... Кай, мать твою, заткнись! Я буду, как только поговорю с Эйприл! ...нет, идиот, это важнее нашего выступления.
   Шаги, звук захлопнувшейся двери.
— Ты уверена? Это всё ведь серьёзно, может ты не так поняла?
— Киш, я всё правильно поняла. Мне звонил следователь.
   Снова пауза.
— Когда?
— Меньше недели назад. Второго июня. Спустя три дня с его отъезда. — моё тело билось в истерике, в голове туман.
— Эйприл, я... Мы приедем и очень скоро. Не больше, чем через две недели. Подожди немного, — он старался говорить мягко, хотя в его голосе слышалась боль и волнение. Это невозможно было скрыть.
— Для меня это очень долго, ты же знаешь...
— Мы не можем приехать сейчас, как бы не хотелось. Пару дней назад мы встретили одного человека, который нам хорошо платит. Нам редко так везёт, — он будто извинялся, объясняя мне ситуацию, но я и сама все прекрасно понимаю.
— Нужна помощь, — повторила я.
— Всё что угодно, сестра.
— Я хочу найти того, кто это сделал.
   Киш запнулся. Я знала, что он может найти кого угодно. Он практически всю свою жизнь колесит по миру.
— Ты знаешь кого искать? — неуверенно спросил он.
— Нет, но я обязательно выясню это у следователя.
— А если и он не знает?
— Хм... Узнаю хотя бы место, где Мэтт... — я закусила губу.
— Хорошо, думаю, этого будет достаточно. Такие дела не остаются бесследными. Эйприл?
— Да?
— Что ты будешь делать, когда мы найдём его... или их? Может замешан не один человек, ты думала об этом?
— Всё может быть. Я хочу убить его. Именно я, а не ты и ребята. Вас посадят, а мне терять нечего, — грустно усмехнувшись я потянулась за сигаретами.
— Я знаю, сестра. Мне жаль, что все так происходит с тобой.
   Жалость. Черт, да не нужна она мне!
   Кого я обманываю... Сейчас она мне очень нужна. Я хочу, чтоб меня обняли, прижали к себе... и больно укусили за ухо или плечо. А потом «БАХ!» и я проснулась. Это все сон — я здорова и Мэтт жив.
— Ты снова куришь, — сказал Киш в тот момент, когда я выпускала дым из своих лёгких.
— А ты так и не бросил, — он тоже закурил сигарету, услышала щелк зажигалки.
— Жизнь не так интересна, если отказывать себе в маленьких удовольствиях.
— Маленькие удовольствия, которые убивают нас. Сейчас я готова сделать все, чтоб моя жизнь стала ещё короче. Но сначала — месть.
   Никогда бы не подумала, что у меня возникнет желание отмщения когда-либо. Уверена, оно бы проснулось в любом случае, если кто-то причинит вред моим близким.
— Понимаю, сестра. Я тебя прекрасно понимаю, — выдохнул Киш.
   Он как-то рассказывал, что дом его семьи сожгли, там оставалась его младшая сестра. Он думал, она умрёт в больнице из-за серьёзных ожогов. В порыве боли и ярости он стал искать виновных. И... Киш нашёл их. Два парня просто поспорили на бутылку виски, кто первый распалит огонь и сожжет дом. Точно не знаю, что там было, но Киш сделал все, чтоб они пожалели о содеянном. Они даже перевели деньги на его счёт. Но попадись они ему на глаза снова... не раздумывая прострелит им головы. А его сестра... Что ж, она выжила. Однако ожоги превратились в шрамы, её тело изуродовано настолько, что она не выходит из дома, она полностью замкнулась в себе. Может она не умерла физически, но морально давно уже труп.
   Он тогда отомстил, пускай так, чтоб потом не сесть в тюрьму убив их, ибо осталась бы его сестра совсем одна. А я... Мне нечего терять. Я убью их. Или его. Неважно. Я сделаю так, что им ад покажется раем. Я поставила себе чёткую цель — убить. А Киш мне просто поможет найти мою цель. Если не сможет, то... Не знаю, найду сама. Я разбита, а человек, который стоит на краю, потерявший все, опаснее остальных, ибо ему ничего не страшно. Ему попросту нечего терять.
   Я вспомнила ту верующую женщину, которая была возле моего дома пару дней назад. Она утверждала, что Бог есть. Что ж... Как бы она отреагировала, узнав, что происходит в наших жизнях?
   Моя мать всю жизнь работала, мечтала о прекрасном будущем, и все было бы именно так, но появилась я. Больной ребёнок, груз, волнение, больницы, приют... Но она не отказывалась от меня, она шла против своего мужа, против себя самой. Она знала, что мне не помочь, но продолжала надеяться, тихо страдая от боли за своего ребёнка. А потом, вроде бы жизнь стала немного ярче — родилась здоровая девочка — Алекса. Но проблемы не прекратились. Ушёл наш отец. А позже — авария. Две смерти. И за что же?
   А Мэтт? Он потратил свою жизнь на меня. Он умер просто ни за что. Он был милым, добрым и трудолюбивым. За что ему это?
   Киш. С десяти лет он начал работать, чтоб прокормить семью, ибо отец и мать бросили их с сестрой. Нет, они жили все вместе, но как сожители. Родители постоянно забывали про них, дети часто голодали. А потом их лишили родительских прав и они, как и я, росли в приюте. Когда Кишу исполнилось восемнадцать, он взял опекунство над сестрой и вернулся домой. И этот пожар... Эмили теперь не выходит на улицу из-за шрамов.
   Много жизней переплетены со смертью, утратой, болью. И в большинстве случаев, все проблемы моих родных связаны со мной. Именно я причина их боли. Наверно, стоило убить себя сразу, как осознала, что смысла двигаться вперёд нет.
   А ещё, моя крыша съезжает. После того как мы закончили разговор, я бросила телефон на кровати и осмотрела бардак в спальне. Думала о том, что в моей голове реальный хаос, и его, в отличие от этого, разгрести намного сложнее. И, может, Мэтт был прав, что мне нужна помощь психотерапевта, потому что я вновь услышала голос. Свой мертвый голос, от которого веяло холодом.
   «Вы всё равно скоро встретитесь. Зачем умирать сейчас, если тебе и жить то недолго осталось?»
   Да, я снова подумала о самоубийстве. Но нет. Сначала месть.
   Я посмотрела по сторонам. Справа от меня, в зеркальной поверхности шкафа было моё ссохшееся отражение.
— Ты преследуешь меня. Зачем?
   Отражение молчало, а потом обернулось назад и позади неё появился Мэтт. Он положил руку на её плечо и чуть улыбнулся. И я почувствовала что-то на своём плече. Обернулась — никого нет. И в отражении тоже. Только я. Реальная я. Боль и отчаяние снова охватили меня. Да, Бога нет, есть только Дьявол. Ведь радостей так мало, а боли — океаны. И я тону в этой чёртовой огненной воде. Чувствую себя водорослью, которая не может выбраться из воды, ведь она высохнет и умрёт на солнце, но все равно тянет вверх. Её понемногу съедают рыбы, но она продолжает надеяться на солнце. Пусть она высохнет от жары, но достигнет своей цели. Я живу в этом чёртовом теле, нет, я выживаю. Я хочу быть счастливой, пускай мне придётся умереть сразу после, но это лучше того, что есть сейчас. Я бы отдала все.
   «Вот только... Мне нечего отдавать.»