Юрий Лужков и Валерий Коков

Листал на днях книженцию, написанную мэром Москвы Юрием Михайловичем Лужковым и подписанную им в дар первому президенту Кабардино-Балкарии Валерию Кокову. Волею судьбы книжка оказалась в моей библиотеке. На этом фоне вспомнилась одна щепетильная история, которую я решил поведать читателю.
 
Конец 90-х был пиком политического могущества Валерия Мухамедовича Кокова. Это было время, когда в республику под разным официальным предлогом почти каждый день приезжали крупные политические фигуры, чтобы порешать с Коковым свои вопросы. Это было время, когда в КБР поступало столько денег, сколько республика могла проглотить. Частым гостем Кабардино-Балкарии, а вернее Валерия Кокова, был московский градоначальник Юрий Михайлович Лужков. Встречали его по всей форме, как ещё повелось при русских царях: красная ковровая дорожка перед Домом Правительства, счастливые лица встречающих работников этого Дома, цветы, хычын-соль. Хычин эта такая вкусная лепёшка внутри с сыром, которую готовят представители балкарского народа в Кабардино-Балкарии.

Местные журналисты были пресыщены встречами с большими чинами и неохотно приходили на них. Я ходил на прессухи с удовольствием, потому что это были пресс-конференции с историческими личностями и, как правило, на этих встречах всегда случались приколы.

В городе Нальчике Лужкова знали не только, как столичного градоначальника, но и как человека, который для работников культуры и СМИ строит в городе Нальчике на московские средства многоквартирный дом. Даже улицу назвали «Московская», чтобы порадовать уважаемого Юрия Михайловича. Закладку капсулы в фундамент первого дома по улице Московской подгадали к очередному приезду Лужкова. Все работники СМИ и культуры с нетерпением ждали, когда Лужков построит этот дом, но его никак не достраивали. В тот солнечный летний день в Доме Правительства КБР работники местного министерства печати, собрали всех журналистов. Предварительно проработали, кто какой будет задавать вопрос. Надо отметить, что Валерий Мухамедович тепло и с уважением относился к журналистам, и никогда не заставлял долго себя ждать.
 
Первым в зал вошёл Лужков, а за ним Коков. Оба были в отличном настроении. Перед началом пресс-конференции Валерий Мухамедович отчитался прессе о проработанных с Лужковым вопросах, о том, что запланировали на будущее. Лужков тоже выступил и рассказал, как он видит будущее сотрудничество двух регионов. Сообщил о том, что передает в дар республики один из рынков Москвы и ещё что-то. Потом начались вопросы.

От Радио КБР пришёл аксакал советской и российской журналистики из новостной редакции русского вещания Сагид Гочьяев. Он был знаменит тем, что во времена коммунистов был собкором ТАСС в Туркменской ССР, заслуженный журналист республики, отличник телевидения и радио, лауреат премии комсомола. Потому Сагид считался важной фигурой. Но сам он был простой и хороший дядька, очень любил шутить. Однажды 22 февраля он пошёл записывать праздничный материал ко Дню Советской Армии с военкомом города. Как водится, там они выпили и закусили. С военкомата Сагид вернулся с подарком, с муляжом гранаты. Показал подарок главному редактору Ульяновой Татьяне и другим коллегам. Потом, будучи на «бровях», он вспомнил какую-то обиду и пошёл с муляжом на разборки к директору радио Хачиму Кауфову. Тогда директор ГТРК сидел в Доме Радио на улице имени Шоры Ногмова в Нальчике. Там он начал ругаться с Хачимом и как аргумент вытащил муляж гранаты. Этот огромный дядька, добрый и честный человек, писатель Хачим Хабасович сумел залезть под стол и спрятался. Сагид не унимался, шумел и махал муляжом, пока не прибежали сотрудники радио, которых позвала секретарша. Ульянова забрала Сагида и  отобрала муляж.
 
Дошла очередь до Сагида и он выполнил указявку министерского начальства, и задал «нужный» вопрос. Он спросил Лужкова, когда Москва собирается достраивать для работников СМИ дом? Спросил вот так прямо и вот так в лоб. Наступила мхатовская пауза. Лужков с недоумением смотрел на Сагида Халидовича, а тот на Юрия Михайловича. Когда переглядки закончились, Лужков решил уточнить, о каком доме идёт речь? Гочьяев был матёрым журналистом. Он почуял неладное и не стал Лужкову говорить, что Валерий Мухамедович ранее не один раз давал понять прессе, что дом для журналистов строит мэр Москвы. Глядя «наивными» глазами в сторону гостя он осторожно пояснил Лужкову, что некоторое время назад вы закладывали с Коковым дом на улице Московской и мы решили, что строительство финансирует мэрия Москвы. Лужков удивлённо обращаясь к Валерию Кокову спросил, про какой такой дом идёт речь? Президент КБР напомнил. Тогда Юрий Михайлович ответил Гочьяеву, что если Валерий Мухамедович скажет, то Москва выделит финансовую помощь на строительство того дома, но каких-либо обязательств на себя московские власти ранее не брали. Просто участвовали в закладке первого дома по приглашению Валерия Мухамедовича. В тот момент министерское начальство напряглось, так как с проработанным заранее вопросом вышел конфуз и Сагид тут был не причём.

Лужков тоже понял, что тут вышло недоразумение и решил перевести тему. Он рассказал, что Валерий Мухамедович единственный человек в стране, кто продолжал дружить с ним и поддерживать, несмотря на конфликт Лужкова с Кремлём и политическую опалу. Поэтому он, Лужков, считает Валерия Кокова настоящим другом, настоящим горцем и умнейшим политиком российского масштаба.

А мы все поняли, что Коков желая создать хороший имидж Лужкову в республике, поддержать его в период политической опалы, борьбы за власть, сказал, что этот дом республике строит Лужков, хотя строился дом за счёт местного бюджета. Таким был Валерий Коков.