По следам воспоминаний

— Почему ты пишешь?
— Я хочу оставить после себя след, по которому можно идти. Кроме того, это неплохой способ побороть смерть. Когда-нибудь я кончусь, а мой текст останется жить.


Время беспощадно. Оно безжалостно стирает воспоминания, и даже те, которые нам так дороги. Но вместе с тем - оно учит ценить истинные моменты счастья, застывать в моментах, где поёт душа, где покой и умиротворение.

Этим текстом я хочу сохранить некоторые воспоминания, которые бесследно могут покинуть меня и которые мне бесценно дороги. Хочу сохранить хоть что-то, хотя бы воспоминания о месте, где я росла, о времени, в котором я росла, ибо сейчас это всё другое, не то, не моё. И осознание того, что я никогда больше не проживу хотя бы один такой день, приводит к покалыванию в правом подреберье.

Я родилась на стыке двух эпох, и моё детство в 90-е годы — это то последнее детство, в которое ещё не вторглась современность,– ценны и мало-доступны были такие шоколадки, как сникерс. Во всяком случае, для меня.
В детстве мать купила мне книжку «Простоквашино», её я читала наизусть затёрла до дыр, так как других книг у меня тогда не было. Она была моей первой книжкой, как помню – в твёрдом переплёте с белой обложкой. Ибо время стёрло воспоминания о других книжках ДО.
Это то детство, где строить бумажные домики было за радость. А любимыми играми были жмурки, прятки и догони меня мяч. То детство, когда накануне школьной поры отец отстриг мне пучок волос на макушке, так как я залезла в репейник, во время игры в прятки. А потом всё это дело закалывалось каким-то заколками перед школой и выглядело отвратительно. И это то детство, когда огромными семьями собирались за большими столами, и всё застолье играла кассета с Надеждой Кадышевой, поэтому её песни я знаю наизусть.

Вкус детства и край родной, что необъятен. Эта та смесь в моей памяти, которую всеми силами пытаюсь сохранить. Я люблю каждое мгновение, каждую секунду в деревне Сапуголи Республики Татарстан, которой даже нет на карте. Мне рассказывали легенду об этой деревне:
В послевоенные годы в этой небольшой деревне посередине нашли единственный предмет — сапог. Отсюда родилось смешное название.
Помню, как мать впервые привезла меня к бабушке в деревню и решила оставить там пожить. Конечно, это было лето. Я злилась на неё, ведь поначалу мне совсем там не понравилось. Как мальчишка залезла на крышу деревянного старого дома и сидела в объятиях с обидой на весь белый свет. С крыши вид был невероятно потрясающий. Полагаю, по этой причине мне понравилось лазить по яблоне и смотреть с верхушки красоты этого края. Где-то на горизонте огромное зелёное поле и чистое голубое небо слились воедино, как нечто целое и безумно красивое. Края у этой красоты не было.
Деревенский воздух ударил в ноздри свежим запахом так, что ты поначалу задыхаешься от его чистоты. Он пробирался и дурманил разум. Солнце пекло в тех краях сильнее, чем в городе, и за пару часов  плечи могли запечься и обрести ещё более коричневый оттенок на смуглой коже. Конечно, изучение природы, вокруг которой я оказалась, принятие обстоятельств и безысходность позволили мне сдаться со временем. И городская жизнь во мне медленными шагами начала осваивать деревенскую. Как оказалось, вторая была явно интересней. Репей на моей голове, что описан выше, был оттуда. Из какой-то ямы недалеко от нашего дома, когда с такими же детьми, приехавшими на лето в деревню к бабушке, играли в прятки.

Я не думаю, что в наше время есть семьи, отмечающие на дверном косяке рост ребёнка каждый год. В моём детстве это было: именно у бабушки, именно в той деревне. Это было своего рода традицией, которая повторялась из года в год. И этот дверной косяк, покрашенный белой краской, как сейчас помню, нёс в себе настоящую ценность. Эти традиции, как и ходить с бабушкой в церковь или в магазин в деревне, который приезжал два раза в неделю по вторникам и четвергам, были моментами счастья, где ты ощущаешь полный покой и беззаботность. Помню очередь, что выстраивалась возле магазина, толпу бабушек с внуками, несколько часов на ногах, но после – приятную усталость, так как куда бы ты ни направился с бабушкой, - это всегда сопровождалось вкусняшкой. Сладкое послевкусие похода в магазин и томлёное предвкушение перед каждым вторником и четвергом. В этом было что-то особенное.

Ещё одной яркой отличительной особенностью того времени в деревне было ходить на колонку за водой. Я всегда ждала, когда в доме начнёт заканчиваться вода, чтобы взять небольшой металлический бочонок, тележку, надеть галоши и пойти за водой. Мне казалось это каким-то святым обрядом, видно, по причине чистоты воды. Вода в колонке была ледяной и настолько чистой, свежей, будто она досталась нам как дар из самых чистейших родников глубоко из земли. Совершая этот еженедельный обряд  - поход за водой, я ощущала себя частью того места. Совершенно не задумываешься о том, как тяжело экономить воду, и чтобы прежде чем попить чай с бабушкой (что было, кстати, любимым занятием), нужно добыть воду. Ты воспринимаешь всё так, будто другой жизни в городе, где включаешь кран и вода спокойно себе течёт, нет. Возможно, по причине экономии воды, чаще мыли посуду и стирали на озере, что рядом с домом. Но и это было  абстрактно естественным и даже интересным. Умываться по утрам  нравилось больше на озере.
Утро. Лето. Деревня. Ты стоишь возле озера, солнышко уже печёт. Голубое чистое небо, свежий воздух, всё вокруг родное, любимое. Трава мне казалась зеленее, солнце теплее, мир добрее и спокойнее.

Сейчас я закрываю глаза и смотрю на светлое небо, в котором кружат птицы. Ощущаю что-то, что кажется свободой. Дышу. Это попытка воскресить прошлое, запечатлеть момент, сохранить и оставить. Оставить в памяти, на бумаге, после себя.
 
Я чувствую повышенный интерес к небу, воздуху, облакам, закатам. Может быть, то, что я считаю, полный бред, однако во мне живёт стойкое ощущение, что я связана с воздухом. Меня привлекает аспект бескрайности неба. Оно нигде не кончается. Оно нечто живое, что мы видим, но не ощущаем. Можно смотреть вечно. Не вызывает раздражения и погружает в глубину.
Я люблю смотреть вдаль, где небо и вода сливаются воедино на горизонте заката. Природа невероятна красива, когда ты видишь закат. Мой разговор с природой состоялся, если я смотрю на небо, вижу в нём птиц и образовавшуюся яркую полоску заката вечером. Необыкновенной красоты необъятное небо, которого хочется коснуться рукой. Хочется летать словно птица среди облаков, ощущая за спиной крепкие и большие крылья. Мне бы хотелось быть птицей.

Помню руки бабушки. Самые тёплые и мягкие. С нежностью в глазах, с заботой в сердце и самой искренней добротой она готовила пироги и пирожки, вкус которых никто и никогда не сможет повторить. Мои любимые пирожки – с картошкой, это  самые вкусные пирожки на всём белом свете. Также я обожала её манты и треугольники, которые могла есть круглосуточно. Мягкое и тонкое тесто, обилие начинок и всегда без исключения подъём в 4–5 утра, чтобы замесить тесто и дать ему возможность буквально вываливаться из кастрюли. Мне кажется в этом раннем подъёме и был весь секрет бабушкиной стряпни. 

Сейчас нет ни бабушки, ни той деревни, именно той деревни. Простой, родной, красивой. Помню, как последний раз, уже после бабушкиной смерти, приезжала туда было это очень давно, но ещё тогда деревня заполнялась современными домами, и ощущение всего чужого не покидало меня ни на минуту. По следам воспоминаний я решила так же, как и тогда в детстве, пройтись вечером вокруг озера, сходить до поля, но даже и при этих занятиях возникло некое отторжение, ибо вид куска современности никуда уже не денешь. И я всё-таки старомодна до мозга костей. Я люблю свою родину, люблю эти воспоминания.

Заканчивая эту работу, я снова закрываю глаза, представляю детство, деревенский дом и пишу слова Сергея Есенина:

Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.