Крокетт убежал

Он почти сломал его у своих ног, прежде чем одна мысль остановила и охладила его. Он был далеко под горой Дорнсеф, в лабиринте пещер. Ни один человек не смог бы найти выход. Но гном мог, благодаря своему странному тропизму к дневному свету.
Перед лицом Крокетта пролетела бита. Он был почти уверен, что тот пропищал: “Какая драка!” - пародируя голос Брокла Буна, но он не был уверен. Он бросил один взгляд на пещеру, прежде чем повернуться, чтобы убежать.
Это был полный и абсолютный хаос. Летучие мыши, кроты, черви, утки, угри и дюжина других видов ползали, летали, бегали, кусались, визжали, рычали, хрюкали, улюлюкали и квакали повсюду. Со всех сторон оставшиеся гномы - теперь их было всего около тысячи - собирались на вздымающуюся гору гномов, которая отмечала, где находился Император. Пока Крокетт смотрел, курган растворился, и несколько ящериц-гекконов побежали в безопасное место.
“Бей, будь добр!” - Взревел Подранг. “Я тебе покажу!”
Крокетт повернулся и убежал. Тронный зал был пуст, и он нырнул в первый туннель. Там он сосредоточился на мыслях о дневном свете. Его левое ухо словно сдавило. Он мчался дальше, пока не увидел слева боковой проход, уходящий под уклон, и на максимальной скорости свернул в него. Приглушенный шум боя замер у него за спиной.
Он крепко сжал Яйцо красного Василиска. Что же пошло не так? Подрангу следовало бы остановиться для переговоров. Только... только он этого не сделал. На Редкость вспыльчивый и недальновидный гном. Вероятно, он не остановится, пока не опустошит все свое королевство. При этой мысли Крокетт заторопился быстрее.
Тропизм руководил им. Иногда он выбирал не тот туннель, но всегда, когда он думал о дневном свете, он чувствовал, как ближайший дневной свет давит на него. Его короткие кривые ноги оказались на удивление выносливыми.
Затем он услышал, как кто-то бежит за ним.
Он не обернулся. Шипящий поток ненормативной лексики, от которого заложило уши, подсказал ему личность преследователя.
Подранг, без сомнения, очистил Зал Совета до последнего гнома и теперь намеревался разорвать Крокетта на части, щепотку за щепоткой. Это была только одна из вещей, которые он обещал.
Крокетт побежал. Он промчался по туннелю, как пуля. Тропизм вел его, но он боялся, что зайдет в тупик. Шум сзади становился все громче. Если бы Крокетт не знал лучше, он бы вообразил, что его преследует армия гномов.
Быстрее! Быстрее! Но теперь Подранг был в поле зрения. От его рева сотрясались даже стены. Крокетт рванулся вперед, завернул за угол и увидел вдалеке стену пылающего света - его круг. Это был дневной свет, каким он казался глазам гномов.
Он не смог добраться до него вовремя. Подранг был слишком близко. Еще несколько секунд, и эти скрюченные, ужасные руки сомкнулись бы на горле Крокетта.
Затем Крокетт вспомнил о Яйце Василиска. Если бы он сейчас превратился в человека, Подранг не посмел бы прикоснуться к нему. И он был почти у входа в туннель.
Он остановился, повернулся и поднял камень. Одновременно Император, поняв его намерение, протянул обе руки и схватил шесть или семь кристаллов из воздуха. Он бросил их прямо в Крокетта - залп радужных цветов.
Но Крокетт уже швырнул красный камень на камень у своих ног. Раздался оглушительный грохот. Драгоценные камни, казалось, взорвались вокруг Крокетта, но красный был разбит первым.
Крыша провалилась внутрь.
Некоторое время спустя Крокетт с трудом выбрался из-под обломков. Один взгляд показал ему, что путь во внешний мир все еще открыт. И - слава богу!дневной свет снова выглядел нормальным, не то пылающее пламя обжигающей белизны.
Он посмотрел в глубину туннеля и замер. Подранг с некоторым трудом выбирался из-под груды обломков. Его низкие проклятия не утратили своего огня.
Крокетт повернулся, чтобы бежать, споткнулся о камень и упал ничком. Когда он вскочил, то увидел, что Подранг заметил его.
Гном на мгновение замер, как вкопанный. Затем он закричал, развернулся на каблуках и скрылся в темноте. Он исчез. Звук его быстрых шагов стих.
Крокетт с трудом сглотнул. Гномы боятся людей - фью! Это был почти писк.
Но сейчас.
Он почувствовал большее облегчение, чем думал. Подсознательно он, должно быть, задавался вопросом, сработает ли заклинание, поскольку Подранг бросил в него шесть или семь яиц Василиска. Но сначала он разбил красную. Даже странный серебристый гномий свет исчез. Глубины пещеры были совершенно черными - и безмолвными.
Крокетт направился к выходу. Он выбрался наружу, наслаждаясь теплом послеполуденного солнца. Он был у подножия горы Дорнсеф, в зарослях ежевики. В сотне футов от них фермер вспахивал одну террасу поля.
Крокетт, спотыкаясь, направился к нему. Когда он приблизился, мужчина обернулся. На мгновение он замер, как вкопанный. Затем он закричал, развернулся на каблуках и убежал.
Его крики разнеслись по горе, когда Крокетт, вспомнив о Яйцах Василиска, заставил себя посмотреть вниз на собственное тело.
Потом он тоже закричал. Но этот звук никогда не мог вырваться из человеческого горла.
Тем не менее, это было достаточно естественно - при данных обстоятельствах.