Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Глава 25

    Глава 25. Восхождение.

          Незадолго до рассвета я вышел на речной лед. Разжигать огонь пока не стану, хотелось постоять в тишине у основания этого безмолвного мира, и насладиться неестественным и незнакомым содержанием своей кочующей души. Сегодня почти не сомкнул глаз, и вовсе не от холода. В палатке даже не успела замерзнуть вода, да и морда у Альфы, которая обычно покрывалась легкой изморосью, была сухой и теплой. Если верить историям залетных ученых, то давным – давно в этих краях было тепло, расцветала жизнь, а по густым лесам бродили стада неведомых мне животных. Эта проза обитания была мне знакома и понятна, может быть поэтому я и пустился в такое авантюрное путешествие, и сейчас стою в этой чаше из замерзшей воды в окружении каменных исполинов. Высоко над головою продолжали кружить звезды, мне помнились со школы самые яркие, и в выпадающие чистые ночи нередко всматривался в мерцающую пустоту. Что там? Неужели боги придумали и другие обитаемые миры, где подобные мне существа бродят в поисках рожденных еще в детстве мечтаний. А как – же иначе? Вернулся в палатку и достал градусник. Стало заметно теплее, а остатки дыма от костра стелились за отвал утеса. Где –то там, за дальним поворотом реки, находится то самое неведомое мне место, и лучше бы ступить к нему еще до заката.

           Река понемногу ширилась, и вскоре раздалась на полдюжины узких рукавов, рожденных в глубине открывшейся мне широкой равнины. Восставшее за спиною дневное светило явило снегу от непрошенного гостя предлинную тень, ставшую враз для меня указательным знаком. Там, вдалеке, отчетливо проступали два высоких белка, унесенных друг от друга на немалые метры, и река плотно подступала к ним, теряясь в столь высоких берегах. Это и есть то самое место! Другого было не разглядеть в прилегающих окрестностях, а они казались невероятными! Широкая и глубокая низменность граничила с трех сторон вековой тайгой, а над северной ее частью возвышались белоснежные пики. Я снял рюкзак и присел на висевшее над водою дерево. С этого места открывалась картина, достойная для моих пейзажей, и я потянулся к рюкзаку. На фоне двух гольцов нарисую Альфу, а чуть в сторонке - восседающего на своем рюкзаке путника, смотрящего вдаль. И обязательно сделаю надпись, потом, когда вернусь, и подберу слова. Альфа, отыскав впереди некое движение, унеслась вперед, а я, прищурясь, вглядывался в почти голый от снега пологий берег. Какая – то беглая птица то опускалась на снег, то на взмах крыла отрывалась от него, создавая иллюзию неожиданного представления на новых берегах. Вскоре сам оторву свое тело от случившейся опоры, и напрошусь на исполнение той, назначенной мне свыше, роли, ради которой шел все эти дни.

           Уж минул час, как определил свой путь, но горы все еще казались далекими и недоступными. Каким обманчивым случилось местное расположение, и как нехотя, но величественно приближалась ко мне эта парочка, ради которой я преодолел не одну сотню километров. Слева, почти у самых гор начинало просматриваться ледяное озеро, и кажется, что о его наличии я уже различал на карте.  Река сначала увела меня вправо, а теперь вернула почти на прежнее место, и я шел вдоль петли той самой восьмерки, о которой поведал мне старый ученый. Судя по цвету льда, озеро было глубоким, а сколы от трещин просматривались почти в полметра. До ближайшего леса у другой стороны не менее десятка километров, а в этой округе - ни единого деревца. Через пару часов начнет темнеть, и как я не догадался захватить с прежней стоянки хотя бы охапку дров. Бывало, полагая о таких местах, нагружал в сани добрую дюжину кругляков. Ночевать на льду не хотелось, на берегу тоже, а если подняться немного в гору, то можно отыскать какое -нибудь углубление или нору в камнях. Так и сделал, отпустил Альфу вперед, а следом и сам направился к правому гольцу. До его подножия еще идти и идти, и помнится, что красная метка на старых картах была именно на его стороне, хотя мы в тот раз так и не пришли к общему мнению – что это за знак. Солнце уже приблизилось к междугорью, и через пару минут мне доведется наблюдать его закат ровно посередине двух белоснежных и совсем одинаковых вершин.

          Ледоходы снимать не стал, подниматься с ними в гору оказалось удобнее, и ноги теперь совсем не скользили по камням. Альфа держалась рядом, наверное, из страха оставить своего хозяина одного в подступающей темноте, да еще где - то поблизости витают горные духи. С соседнего гольца свет, отражаясь от его вершины, невероятным образом подсвечивал нам дорогу, и вскоре мы ступили на мелкий битый камень. Наверное, это и есть та самая насыпь, о которой рассказывал ученый, и выше которой он указывал мне на знаки. Передвигаться по такой сыпучей поверхности явилось почти невыполнимой задачей. Я снял ружье, и, припав на колено, попробовал, отталкиваясь прикладом, двигаться не вертикально, а под уклоном. Кажется, что удалось, и Альфа, отметив мое удачное передвижение, неожиданно надумала оторваться. Через несколько десятков метров уперся в отвесно уходящую скалу, и, немного отдышавшись, повернул влево и вверх под таким же углом. Затем еще раз, и еще. Пес наконец вернулся, и принес с собою в зубах перо, похожее на куриное. Как своевременно, - я усмехнулся про себя поднесенной добыче, - и если воткнуть себе в кухлянку, то сойду за местного аборигена. Силы стремились к своему пределу, и в наступившей темноте даже не представлял – сколько еще продлиться мое движение. Вот сделаю еще пару зигзагов и достану фонарь. Но Альфа, вдруг отвернувшись от своего спутника, исполнила затяжной прыжок и пропала из видимости.

          Прыгать за нею тоже я не решился, а просто выполз на ровную и гладкую площадку. Вот теперь можно и посветить. Желтый широкий луч вначале распознал блестящие глаза приближающегося пса, а затем все прелести случившейся каменной территории. Как будто –бы громадным скребком прошлись по горному склону, сотворив гигантскую ступень для местного «Гулливера».  Свет доставал до краев справа и слева, но что впереди – то было неведомо. Повесил фонарь на шею и зарядил ружье. Если бы поблизости случилась дикая кошка или кто другой, то Альфа бы уже подала свой голос, но кроме птиц здесь, видимо, не предполагалось местного населения. Описал лучом впереди себя полукруг и не обнаружил собаки. Свистнул пару раз – безрезультатно! Ну не стрелять же! Продолжая осторожно передвигаться вдоль левой стены, вдруг засомневался в безопасности нашего мероприятия – еще сорвалась в расщелину или пропасть. Но Альфа уже спешила мне навстречу, только теперь вся ее морда оказалась в белом пуху, а в глазах проявлялся азарт хищницы. Я посветил в том направлении, откуда вернулся пес, и моему удивленному взору открылся широкий проем внутрь горы, а на самом входе истерзанная тушка полярной совы. Так вот кто, оказывается, явился нашим проводником с реки в такую высь!