Мой Владимир Высоцкий. 3

Владимир Высоцкий в моей лекции "Как я пишу песни"

Абсолютный песенный слух. Абсолютный смысловой слух. Максимальное напряжение в тексте. Окуджава иногда пасовал, чуть-чуть недотягивал. И не потому, что боялся. Даром что Булат. Просто другой тип энергетики. Он беспокоился о нас? Высоцкий вскрывает вены своему геному. Он на всю мощь использует свой голос. Но главное – это нечеловеческое напряжение в выдирании слов из Космоса своего «Я».

Я – Як-истребитель, мотор мой звенит,
И небо моя обитель!
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он истребитель!

Высоцкий создает свои песни на той самой грани, за которой полное безумие. Он знает, зачем он пришел в мир. Есть что-то великое, страшное и верное в замечании одной девушки о Викторе Цое. «Я считаю его Ангелом». Как там у Высоцкого: «Да что там ангелы поют такими злыми голосами?»
Совершенно божественно:

Час зачатья я помню неточно
Значит память моя однобока
Но зачат я был ночью порочно
И явился на свет не до срока!

Технические тонкости вы теперь легко обнаружите сами. А я к сокровенному. К смыслам! Вот она супер-игра: явился на свет не до срока, помимо прямого смысла – полной доношенности – которая еще дважды подтверждается (вот они – смысловые троекратные повторения) так: «девять месяцев – это не лет!» и «и дразнили меня – недоносок, хоть и был я нормально доношен!» – имеет еще другой, скрытый смысл: «их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее, а вот живет же братия, моя честна компания» – явился на свет уже после того, как отцу дали срок. Третий смысл этого текста прекрасно выражен в стихотворении из почти забытой повести «Теория невероятности»:

Мы не рано пришли, и не поздно

Ощущение своей Богоизбранности, своего Предназначения – вот тот сверхсмысл, который свернут в этом жестко определенном супертексте: ЯВИЛСЯ НА СВЕТ НЕ ДО СРОКА!
СРОК – это в едином Лагере, где Архипелаг во всем – ВРЕМЕННОЙ ЗАБОР. Срок – это колючая проволока времени. За опоздание на работу на 20 минут – полновесный (по В. Суворову) срок! То есть за «побег» из срока перемещение в ограниченное локальное пространство с локальным ограничением во времени. Но если категория пространства сжата до предела 0,5 квадратных метра на брата и спать по очереди, и мочиться в одно ведерко (в стране, где на одного человека десятки гектаров площади!), то СРОК – безграничен. Здесь теорию Эйнштейна любили и понимали по-своему. Здесь четвертое измерение пространства – компенсация за сжатие трех других. За десять рублей недостачи в газетном киоске женщину в 1978 году осудили на год! Время – деньги! В песнях бардов нашего призыва Срок – универсум. И Высоцкий всегда выделял эту категорию и очень умело ее обрабатывал: «когда срока огромные идут в этапы длинные».
Именно анализу творчества Высоцкого посвятил я свое первое исследование своего искусства писать песни. Многие мои песни – прямые потомки его идей. Тем более, что я тоже явился на свет НЕ ДО СРОКА! Точнее в самый его разгар. В срок, так сказать. В самый, что ни на есть сталинский, указный срок. Прямо в мамкинской тюрьме, так блестяще описанной Шаламовым. И если первые дни в жизни младенца наиболее важны, то все они у меня прошли там. И первый срок отбывал я в утробе вполне натурально. Да и срок у мамы и папы был тютелька в тютельку по Высоцкому. У отца – десять, у мамы – восемь. На двоих – восемнадцать: в аккурат по девять и вышло. А ведь Владимир Семенович об этом ничего не знал, когда писал! Правда дальше было круче: я и после рождения отбывал: еще семь месяцев. А потом…
Что я выделил в своем первом эссе?
Во-первых, что песня – это микрорассказ. Небольшая, капитально упакованная история. В классическом варианте имеет три части, как и любое нормальное литературное произведение: запев-завязку, конфликт-куплет, выпев-развязку, и припев-мораль. Но это в нынешней терминологии. Там я излагал как-то иначе. Но о том же. Что у Высоцкого всегда сюжет, и всегда интрига. И потому, конкурируя исключительно с ним, я стремился отыскивать неожиданные начала-вступление. Чтобы, если не петь дальше, ни в жизнь не мог слушатель угадать, о чем речь пойдет. Потому что так интереснее! То есть запев пародоксален, как впрочем и все дальнейшее.
Во-вторых, что Высоцкий меняет окончания «в тему» текста: например: «как смотрют дети». Понятно, что этим «смотрют» слово «дети» подчеркивается.
В-третьих: указывал, что Высоцкий подчиняет ритм и слово идее.
Чего я не успел там отметить, так это его колоссальную музыкальность. У России есть золотые голоса: Шаляпин, Лещенко (тот – прежний!), Пенкин, Захаров. И Высоцкого с полным правом можно отнести к золотым голосам России. В этом смысле мне не повезло. Я всегда писал песни для другого исполнения. Да и гитару-то взял в руки впервые в 38 лет! Да и знаю всего три аккорда, да два притопа. Хотя внутри себя слышу музыку песни.
Приведу напоследок лучший куплет Высоцкого о России, на мой взгляд:
В синем небе, колокольнями проколотом
Медный колокол! Медный колокол!
То ль возрадовался, то ли осерчал!
Купола в России кроют чистым золотом!
Чтобы чаще господь замечал!