Курган. Реставрации собора 1991-2008 гг

У истоков. Реставрация собора. 1991-2008 гг.
(В сокращении)
 
Восстановление Александровской церкви города Кургана началось в декабре 1991 года. В июне 1988 г. в СССР праздновали 1000-летие Крещения Руси. В эти годы в стране провозгласили «перестроечное» время и потребовали от Советского фонда культуры «сохранять и приумножать... духовные традиции народа». Фонд культуры Курганской области в то время возглавлял Герман Алексеевич Травников, заслуженный художник России. «В то время, — рассказывает Герман Алексеевич, — мы рассматривали вопросы восстановления Далматовского монастыря и, конечно, передачи верующим Александровского храма в Кургане»1. С просьбами о передаче храма верующим, в свете новых директив, к курганским властям обратилась Православная община города, под председательством Костина Вениамина Сергеевича.
Далее, по просьбе Курганского горисполкома, силами педагогического института был проведен опрос представителей «основных социально-демографических групп» города, который показал, что 70,8% населения Кургана высказались: «Полностью одобряю». Но принципиального решения о передаче принято не было. Кроме того, активизировались противники передачи храма, всячески препятствуя требованиям верующих.
7 января 1989 года в Москве проходило заседание совета учредителей и правления Советского фонда культуры, на котором Г.А. Травников, по совету Д.С. Лихачева, лично вручил письмо от верующих Кургана Раисе Максимовне Горбачевой, с просьбой о содействии в передаче храма. «Через неделю, — рассказывает Герман Алексеевич, — на имя Плеханова Александра Николаевича, первого секретаря Курганского обкома партии, пришла телеграмма: “...Разобраться и доложить”»               
Осенью 1989 года решением Курганского облисполкома № 291 от 25 сентября здание храма передали верующим. Но краеведческий музей, расположенный в здании храма, не торопился выезжать. К тому же, в области произошла ротация власти. Исполнение решения затормозилось. От верующих снова полетели обращения: депутату Верховного Совета СССР от Курганской области А.Н. Плеханову (это было уже третье по счету письмо к нему), Б.Н. Ельцину, а также многочисленные письма к разным властным структурам и авторитетным гражданам Кургана. Отец Николай Чирков лично обращался за помощью к Гавриилу Абрамовичу Илизарову, директору знаменитого ортопедического центра, которому было направлено от верующих письмо, что больные, приезжающие со всего мира лечиться в клинику, возмущаются тем, что в городе нет ни одного храма. Обращались за поддержкой к курганским знаменитостям: Г.А. Травникову и писателю В.Ф. Потанину, они оказали самую действенную и неоценимую помощь по возвращению храма верующим. В редакции местных газет и лично Потанину В. Ф., после его публикаций в защиту церкви, посыпались гневные письма атеистов с протестами и угрозами.
Наконец, местные власти постановили: перевести краеведческий музей в городской выставочный зал, и передали здание религиозной общине.
Первым настоятелем возвращенного храма был назначен священник из Свято-Духовского храма пос. Смолино отец Аристарх Егошин. Осенью 1991 года образован новый Приходской Совет, в который вошла и я. Первые месяцы после передачи храма отец Аристарх служил один. Службы совершались часто, каждую неделю служили молебен с чтением акафиста святому благоверному князю Александру Невскому. В алтаре на каждой Литургии возносили поименно молитвы об упокоении семьи купцов Смолиных, а также первых служителей и строителей церкви.
Первым постановлением Приходского Совета на общем собрании стало решение о строительстве городской Звонницы-часовни, так как предварительные исследования показали, что разрушенный фундамент храма не выдержит нагрузки и восстановить храмовую колокольню высотой 50 метров, какая была заложена в исходном проекте, невозможно.
Первоначальный облик храма был утрачен. Колокольня и пятиглавие над четвериком разрушены. На чердаке горы битого кирпича, голубиного помета, мусора. Когда, еще при советской власти, ломали колокольню, были завалены дымоходы и вентиляционные каналы. Специалисты дали заключение, что вентканалы для циркуляции в стенах теплого воздуха от печей восстановлению не подлежат. В первый же месяц зимы прихожане и работники храма вычистили все чердаки, собрали обломки старого кирпича. Вывезли за город несколько грузовых машин с мусором. Деревянные стропила под крышей прогнили и могли обрушиться. Подвалы здания при музее из года в год по весне наполнялись водой, к лету вода уходила, так что за многие годы древняя кладка, шириной в несколько кирпичей, превратилась в сито и ослабла. Нагружать такое здание, и восстанавливать над ним колокольню, конечно, было чрезвычайно опасно.
Алтарь был осквернен: все окна заколочены железом, росписи замазаны масляной краской. Иконостас отсутствовал. При музейной власти в храмовом четверике был планетарий, в котором проводились платные сеансы «звездного неба» для демонстрации астрономических явлений. В трапезной части храма стояли музейные чучела животных — лоси, олени, рыси, лисицы, волки — гордость местных краеведов. Окна здесь также были наглухо забиты железными листами.
В позднем пристрое к храму хранились тогда, как музейные экспонаты, старинные иконы, пока их не вывезли в новые хранилища. Работники храма каждый день прикладывались к ним как к самым дорогим святыням и молились о том, чтобы поскорее начались богослужения. Позднее некоторые из них были переданы в возрождающиеся храмы Зауралья.
Само здание храма и современный пристрой соединял длинный застекленный переход с экзотическими растениями, из которого всегда несло холодом. А во дворе, почти рядом с алтарем, стоял на постаменте старый советский трактор. Это был экспонат музея с табличкой, символизирующий славу Зауралья на ниве сельскохозяйственных достижений. Его убрали с территории одним из первых. Позднее разобрали переход в пристрой. Надо было освободить круговой обход храма для крестных ходов.
Музей, выезжая из здания церкви и пристроя, вывез из кабинетов всю хозяйственную мелочевку, согласно списку инвентаризации, вплоть до розеток и лампочек. Но мы не отчаивались и в первые же дни после передачи храма строчили письма подряд во все организации города, просили у всех и все, что можно: гвозди, фуфайки, валенки, рабочие халаты, удлинители, обогреватели... На автобусном заводе, где я ранее работала, мне часто доводилось заниматься бартерными сделками — выменивать, выпрашивать, уговаривать директоров заводов: «Мы вам автобусы (КАВЗы), вы нам — микроскопы...». Поэтому попросить фуфаек, руковиц и извести для храма было проще простого. Даже весело. Я уже знала все кабинеты замов по АХЧ — где, у кого и что можно попросить, и целыми днями ездила на приемы к большим начальникам, рассказывая им, как важно для города восстановить храм, как ждут этого события горожане и почему небесным покровителем нашего города является святой Александр Невский.
На более важные встречи, когда мы уже получили проект реставрации и надо было вести разговоры на серьезные темы, ходил сам отец настоятель. Интерес к нему был, конечно, повышенный — «…Настоящий батюшка, в черном подряснике, в бархатной скуфье, со священническим крестом, в длинных офицерских сапогах...» Многие видели священнослужителя в первый раз в жизни — это были первые годы возрождения веры в советской России, 1991-1993 годы. Мы приходили в важные кабинеты, раскидывали на директорских столах большие альбомы с чертежами и эскизами размера листов А-2 формата, и отец Аристарх брал слово. Батюшку заслушивалась… И знаете, мало кто из светских директоров отказывал Приходскому Совету в просьбах о помощи.
Какой-то невероятный энтузиазм царил в городе в эти годы. Соскучились люди по вере. Ведь все мы были наполовину воспитаны нашими дорогими бабушками, ели в детстве сладкие замороженные сырники в Рождество и весело «кокались» (бились) крашеными луковыми яйцами в Пасху. В Курганской области за годы безбожной власти почти все храмы были взорваны и разрушены, но большинство наших бабушек хранили втайне старинные иконочки и вымаливали своих мужей еще с той, Отечественной... Эти иконы и стали приносить в нашу церковь по мере того, как восстанавливался собор. Люди видели, что поднимаются кресты над Александровской церковью, видели, что строится Звонница и уже поплыл колокольный звон над городом, и несли в храм драгоценные святыни. Вот «Исцелительницу» принесли, вот «Пантелеимона»... — иконы афонских иконописцев. Откуда они? Оказывается, проходили когда-то через зауральские земли купеческие торговые караваны и везли купцы иконы, заказанные торговыми людьми и писанные на Афоне. До революции в Зауралье было построено и действовали более 280 храмов. А к 1991-му осталось, может, с десяток… Первые иконы, которые заказал приход, были писаны на холсте, — «Казанская», «Св. вмч. Варвара» и «Св. прп. Сергий Радонежский». Позднее иконы стали заказывать прихожане, которых с каждым годом прибавлялось все больше. Так, икону «Всецарица», которую с молитвами торжественно встречали всем собором, заказала и оплатила р. Б. Ирина.
На вопросы о том, как я оказалась в Приходском Совете храма, отвечаю.
В 1990-м году мы с детьми отдыхали в Одессе в семье старосты одного из храмов Одесской епархии. Там я и покрестилась. Вернувшись в Курган, приехала в Смолино, чтобы причаститься, именно 24 июля, в день св. равноапостольной княгини Ольги. Это был год передачи храма верующим. Так как я работала на производстве, то стала помогать отцу Аристарху в организации хозяйственной деятельности нового прихода. Родители мои — инженеры-строители, мама работала в стройтресте 74, под начальством Евгения Моисеевича Розенбаума, почетного строителя города. Папа, Кутин Александр Васильевич, много лет трудился директором одного из курганских заводов железобетонных изделий, а перед пенсией возглавил проектный отдел в институте «Кургангражданпроект»; в этом же отделе работали архитектор Скобелев В.П. и конструктор Митрохин Н.П., все они давно дружили с моими родителями и часто бывали в нашем доме. Их и пригласили в храм для работы и консультаций в вопросах реставрации. Папа пришел в собор вслед за мной и руководил, как прораб, всеми строительными работами в храме, пока на Вознесение, в 1995 году, не преставился. На его отпевании стоял со свечей у гроба Преосвященный владыка Михаил, а провожали папу под мерный звон Благовеста Звонницы, которую он и построил.
Итак, 5 декабря 1991 года в кафедральном соборе святого благоверного князя Александра Невского отслужили первое Всенощное бдение. Это был престольный праздник Александровской церкви. Первый иконостас соорудили из подручного материала, закрыли плитами ДВП. Очень помог тогда предприниматель Сергей Еремеев, будущий батюшка. Закупил почти весь материал, чтобы оборудовать алтарь и организовать все необходимое для первых богослужений. Все делали тогда своими руками; послушник Феодор, перешедший в приход из Свято-Духовского храма, для каждого праздника мастерил и украшал аналойные иконы в деревянных киотах. Царство ему Небесное. Первые самодельные подсвечники в храме были квадратные, большого размера, и наполнены песком; песок постоянно заплывал огарками свечей, так много людей приходило в церковь.
Итак, с чего начать реставрацию Александровской церкви, решали соборно. Председательствовал отец Аристарх. Его слово всегда авторитетно! На собрании нового Приходского Совета постановили — построить на территории храма Звонницу-часовню, заказать несколько проектов для восстановления внешнего и внутреннего облика церкви в соответствии с исторической запиской, а также обратиться в городскую и областную администрацию за всякой, какой только возможно, финансовой и технической помощью. Били, что называется, во все колокола. И полетели в города и веси сотни писем от Приходского Совета Александровской церкви с просьбами о помощи в реставрации, единственного в г. Кургане храма. Пожертвования поступали на счет молниеносно.
Небольшой экскурс в прошлое — записка бухгалтера настоятелю храма о первых пожертвованиях в банке: «Перечислено денег от организаций на 20.12.91г.
1. “Кургансельмаш” перечислено 13.12.91 — 25 т.р.
2. Курганский машиностроительный завод 16.12.91 — 15 т.р.
3. Газета “Курган и Курганцы” 06.12.91 — 28 руб. 80 коп.
Итого 40 т. 28 р. 80 коп.
Бухгалтер Т. Махнина»
Для реставрации церкви, в соответствии с требованиями церковного зодчества, в первые же месяцы работы Приходского Совета была заказана вся основная документация.
Чтобы не забыли имена архитекторов и инженеров, напоминаю:
Проект реставрации храма был выполнен через архитектурно-проектную мастерскую при Курганском Союзе архитекторов РСФСР «Курганархпроект» (директор Скобелев Вадим Павлович). Руководителем творческого коллектива для выполнения проекта реставрации была выбрана архитектор-реставратор Статных Галина Алексеевна, на тот момент она работала ведущим архитектором в проектном институте «Кургангражданпроект». В состав творческого коллектива входили главный инженер проекта Митрохин Николай Петрович и составитель исторической записки, искусствовед Карсонов Борис Николаевич (о нем я напишу, как продолжение этой статьи, особую главу).
Проект внутрицерковной утвари (в том числе иконостаса, клиросов, солеи, киотов, кованых решеток и столярки...) выполнил архитектор Троице-Сергиевой лавры Юрий Иванович Савин (отец Георгий).
Экспертизу проекта общей реконструкции храма провели в архитектурно-художественном отделе Троице-Сергиевой Лавры, отправив на согласование 9 альбомов (председатель отдела иеромонах Филарет).
Проект строительства Звонницы-часовни выполнил «Курганархпроект» (авторы проекта Скобелев Вадим Павлович, конструктор Митрохин Николай Петрович).
Проект «Инженерно-геодезические изыскательные работы по состоянию фундамента» выполнили в тресте «Кургантисиз»..
Проект «Укрепление фундамента храма» выполнил инженер с ученой степенью и авторским лицензионным правом из «Челябметростороя» Сухоруков Николай Михайлович.
Проект реставрации собора был рассмотрен на Градостроительном Совете у главного архитектора города Выродова Юрия Александровича 11.09.92 г. (протокол №13). В протоколе прописано: «Согласовать эскизный проект… Отметить отличное качество проектной документации и полноту представленного материала… Провести анализ существующего состояния конструкций стен и фундаментов, на основе которого разработать мероприятия по их усилению и предотвращению дальнейшего разрушения…».
Галина Алексеевна Статных, автор проекта реставрации, ещё в 1978/79 гг. прошла на базе научно-реставрационного объединения «Росреставрация» в СНРПМ (научно-реставрационная производственная мастерская) Новгорода обучение по специальности «Методика реставрации памятников архитектуры» и работала несколько лет в научно-производственном объединении «Росреставрация» сначала в городе Тобольске, затем в Москве архитектором-реставратором. Герман Алексеевич Травников, возглавлявший в то время фонд культуры Курганской области, рекомендовал Галину Алексеевну Статных для выполнения работы над проектом по реставрации храма, так как у нее уже был опыт работы над другими проектами реставрации. Поэтому она в 1991 году возглавила эту работу в мастерской «Курганархпроект». Позднее, в 1998 году, Статных Г.А. прошла аттестацию в Министерстве культуры РФ с присвоением квалификации архитектора-реставратора второй категории. Таким образом, Галина Алексеевна, согласно квалификации, осуществляла авторский надзор над реставрацией храма в период строительства колокольни и пятиглавия над четвериком храма.
Много тёплых слов хочется сказать о Борисе Николаевиче Карсонове, авторе исторической записки, с которой и началась работа над проектом реставрации собора. Борис Николаевич — историк, искусствовед, журналист, писатель, краевед, архивариус — человек, жизнь которого живой нитью связана с судьбой Александровской церкви! Историческую записку, написанную в 1991 году, Борису Николаевичу заказала Галина Алексеевна, автор проекта реставрации, по рекомендации Травникова Германа Алексеевича. Благодаря также Борису Николаевичу, стало возможным перезахоронение в августе 1992 года осквернённых останков меценатов храма Димитрия и Елизаветы Смолиных. В 2005 году в бывший склеп купцов Смолиных у алтаря собора перезахоронили останки почивших в начале прошлого века протоиереев Иоанна Волкова и Димитрия Матвеева, опознание которых стало возможным при непосредственном участии Б. Н. Карсонова и благодаря его архиву. Эти захоронения были обнаружены возле Богородице-Рождественнского собора, частично сохранившегося на территории бывшего завода ЗДС в Кургане.
К реставрации привлекались лучшие специалисты и производственники Кургана, Челябинска, Златоуста, Екатеринбурга, Воронежа и Москвы. Кстати, все хозяйственные работы  —  проект теплового снабжения собора, проект электроснабжения, расчет мощности и нагрузок, монтаж нового электрооборудования, — надо было выполнять заново и переоборудовать все помещения именно под нужды храма и алтаря. Как сложно было освобождать из-под закрашенных масляной краской росписей старые  прогнившие провода, варварски нарушившие красивый травяной орнамент 19-го века.
Немного расскажу о том, что быстро забывается и нигде еще не описано.
Для изготовления деревянных частей каркаса иконостаса и клиросов по проекту архитекторов Троице-Сергиевой лавры, а также новых входных дверей, козырьков и всех оконных рам требовались качественные заготовки кондовой сосны, просушенные по особым технологиям. Такой лес из крепкой многослойной смолистой сосны в Курганской области числился только в Чимеевском леспромхозе. Именно из такой древесины, которая отличается особой плотностью, прочностью и отсутствием сучков, планировалось подготовить  и иконные доски для иконостаса.
По наступлению весны 1992 года, когда начал таять снег, обнаружилось, что из старых оконных проемов барабана над трапезной частью течет вода и заливает середину храма прямо во время службы. А потом пошли дожди... Так мы и служили, подставляя тазики и ведерки под струйки воды. Все оконные рамы на крыше тоже надо было менять.
Кондовую сосну особой прочности, 15 м3, мы приобрели в Чимеевском леспромхозе, вывезли ее на Курганский автобусный завод, с которым заключили договор на изготовление всех деревянных деталей по утвержденным проектам. Автобусный завод, под руководством Виктора Григорьевича Назаренко, стал одним из первых, кто откликнулся на призывы о помощи в реставрации храма. На заводском предприятии «Моделит» (руководитель Ларин Сергей Александрович), при инструментальном производстве, смолистую древесину разрезали на нужных размеров заготовки и несколько месяцев сушили под прессом по специальной технологии, прежде чем приступили к изготовлению всех деталей. Важно было, чтобы древесину не повело. Инструментальный цех, термичка, заводская лаборатория, рабочие-умельцы своего дела, — все мне было здесь мило и знакомо, я проработала на заводе много лет, перед тем как уйти на служение в собор, — занималась металлографическим анализом термически обработанных деталей, изучала под микроскопами структуру металла, выявляя брак, и даже вручную калила сложные цанги из углеродистой стали на три вида твердости.
Работа по столярке для собора скорилась и бурлила, было весело и радостно наблюдать, с каким старанием и как бережно мастера модельного дела работают с будущими иконами и «царскими вратами». Кстати, перед тем как перевезти детали будущего иконостаса в собор, рабочие сначала собрали в цехе черновой каркас и проверили все размеры, только после подгонки и убедившись в качестве, повторно изготовили все детали из кондовой сосны. Сюда же вошли 35 иконных досок, изготовленные по особенной технологии. Качество работы принимал лично Юрий Иванович Савин, московский архитектор, разработавший проект интерьера и чертежи. Общая стоимость работ на 1 июня 1994 года, согласно договора, составляла 12 155 958 рублей. Оплачивала администрация, это же был московский проект!
Надо сказать, что в селе Чимеево Белозерского района наш Приходской Совет (настоятель отец Аристарх, казначей Татьяна Ивановна Махнина и я) бывал часто. Мы молились перед черноликой иконой Божией Матери и просили помощи в реставрации храма. Отец Евгений Храмов, афонский монах, в то время настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Чимеево, преподнес в дар нашему собору большой напрестольный серебряный крест. Этим крестом, помню, в своем теплом доме, около горячей железной печи он благословил нас удивительным монашеским благословением: повернул каждого по часовой стрелке и с четырех сторон медленно с молитвой перекрестил.
Зимой 1993 года Звонницу-часовню, которую строили всем городом, освятили в честь Чимеевской иконы Божией Матери «Казанская». Колокола нам отлили в компании «Пятков и К» в г. Каменск Уральский. В этом же городе обучили колокольным переливам первого звонаря Звонницы, Стаса (Царство ему Небесное!). Самый большой колокол «Благовест» выкупило для Звонницы предприятие «Гвоздика», другие два колокола весом 80 и 178 килограмм общей стоимостью 125 260 руб. приобрел в лизинг акционерный коммерческий банк «Зауральский бизнес» и передал их на баланс собору. Остальные колокола выкупили городские предприниматели. Как и кто строил Звонницу, я расскажу в следующей главе отдельно.
На освящение Звонницы, чтобы услышать первый колокольный звон, собралось столько народу, что, буквально, яблоку негде было упасть. Люди по-настоящему ликовали. Для исполнения этого проекта были вовлечены практически все предприятия города, поэтому для горожан это был настоящий праздник. Вот на колокольню поднялся мэр города Ельчанинов Анатолий Феодорович. Кажется, он сам чувствовал себя именинником. Он, действительно, активно помогал и участвовал во всех наших делах.
Вскоре реставрационные работы по храму приостановились, в Кургане не оказалось грамотных специалистов по укреплению раскисшего фундамента. Старинные кирпичи из подвальной кладки в выборочных местах были настолько подточены грунтовыми водами, что буквально рассыпались в руке, а без укрепленного фундамента возводить четверик и колокольню категорически запрещал градостроительный совет. Что делать? Как человек, малоопытный в духовной брани, но взявший на себя часть ответственности за исполнение серьезных проектов, я отчаялась. Помню, что от постоянного напряжения у меня начались параксизмальные головные боли, ни на минуту не утихающие, — мы все трудились в соборе без выходных, без отпусков. И вот, наконец, мне благословили поездку на Валаам…
В архиве у меня есть одна записка, с которой я, приехав в Санкт-Петербург, обратилась к митрополиту Иоанну (Снычеву). А случилось вот что. На Смоленском кладбище, куда я пришла поклониться блаженной Ксении Петербургской, начиналась служба в храме Смоленской иконы Божией Матери. Встречали митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. Я быстро схватила ручку и написала записку: «Высокопреосвященнейший Владыка Иоанн! Прошу Ваших святых молитв... Мы построили Звонницу, восстанавливаем храм святого благоверного князя Александра Невского. Вступила в духовную брань…Помощи мало… На грани отчаяния... Смиренно прошу Ваших святых молитв. Зам. председателя Приходского Совета, р. Б. Елена».
Не успела я подойти к владыке под благословение, протянув ему записку, он положил свою теплую руку мне на голову и, так и не прочитав записку, сказал: «Помолюсь... Помолюсь...» Записку эту я храню до сих пор. Прошло уже тридцать лет.
Вскоре Курганскую епархию образовали как самостоятельную кафедру, и в Курган приехал Преосвященный владыка Михаил. Это было накануне Пасхи, в марте 1993 года. Представил владыку Михаила архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Мелхиседек. Именно он освящал наш храм после передачи его верующим, будучи архиепископом Екатеринбургским и Курганским. Храму дали статус кафедрального собора и все реставрационные работы по восстановлению его внешнего облика значительно ускорились. Святительская благодать споспешествует во всех делах, творимых во славу Божию.
Кстати, специалиста по укреплению фундамента, инженера с научной степенью и авторской лицензией порекомендовали настоятелю храма отцу Аристарху в «Челябметрострое». И именно метростроевцы из Челябинска приезжали к нам в Курган со своей сложной техникой, и методом инъектирования (впрыскивания в кирпичную кладку специальной бетонированной смеси под высоким давлением) укрепили хлипкий фундамент собора, начиная с его подошвы, так что в подвал никогда больше не поступало грунтовых вод во время паводков. Несколько лет архитекторы и конструкторы проекта реставрации наблюдали за состоянием укреплённого фундамента, затем сделали новые научные замеры и, в конце концов, строить соборную колокольню нам разрешили.
Надо сказать, что за всеми работами по реставрации, буквально за каждым шагом, начиная с 1992 года, наблюдали члены общественного Художественного Совета, созданного при храме сразу после передачи здания верующим. В Совет вошли известные художники, ведущие архитекторы, журналисты городских газет, специалисты из профильных музейных отделов и руководители отделов культуры и охраны памятников городской и областной администраций. Они искренне советовали, подсказывали, опекали. Это был первый опыт в городе — реставрация культового сооружения после долгих лет гонений на церковь. К тому же, Александровская церковь охранялась государством как памятник архитектуры и упоминалась в Большой Британской энциклопедии за свою красоту. Именно поэтому Приходской Совет и обратился к архитекторам Лавры за экспертизой общего проекта реставрации храма и за проектом по интерьеру церковной утвари. К профессионалам! Получив одобрительное заключение архитекторов Троице-Сергиевой лавры, мы представили проекты Художественному Совету храма. Оба проекта курганские специалисты одобрили единогласно. На Совет, представить свои чертежи, приехал архитектор из Лавры Юрий Иванович Савин. Привез собранный макет будущего храма, цветные чертежи церковной утвари. Есть соответствующий протокол и фото с этого мероприятия!
Так мы проходили множество самых разных согласований и одобрений — каждую бумажку носили по множеству учредительных кабинетов, регистрировали, ставили исходящие и входящие номера, чтобы письма и прошения не затерялись. Приглашали больших начальников на экскурсии по храму, показывали, рассказывали.
Особую помощь в реставрации храма и строительстве Звонницы нам оказал Кузнечный завод ОАО «Курганмашзавод» и лично Тяжельников Вячеслав Михайлович, директор Кузнечного завода. По эскизным чертежам архитекторов Троице-Сергиевой лавры, специалисты завода (а именно, мастер по художественной обработке металла Патраков Анатолий Иванович, курганский художник и скульптор) изготовили все кованые решетки и винтовые кованые лестницы для храма и для Звонницы-часовни, а также кованые петли, накладные детали и гвозди для установки новых входных дверей. Анатолий Иванович, мастер своего дела, лично продублировал все размеры будущих решёток, и сам обмерил оконные проемы. В итоге, новые решетки в точности повторили дизайн Николая Александровича Юшкова, первого архитектора Александровской церкви. С Вячеславом Михайловичем Тяжельниковым, представителем уважаемой в городе династии производственников, работалось удивительно легко и приятно. Он откликался на все наши просьбы о помощи, давал добрые советы и, можно даже сказать, опекал нашу неопытность в делах строительных. Это были первые годы реставрации храма. Низкий поклон Вам, Вячеслав Михайлович!
Неоценимую помощь в реставрации Александровской церкви оказало предприятие АО «Корвет» во главе с директором Черновым Анатолием Васильевичем. Летом 1993 года на «Корвете» были отлиты бронзовые ручки для всех дверей храма и строящейся Звонницы. В дальнейшем Анатолий Васильевич стал главным меценатом храма. Инициатором этого проекта был отец Аристарх, который обратился в Совет директоров завода с предложением восстановить колокольню кафедрального собора. Члены Совета поддержали эту идею единогласно. Строительство колокольни началось с укрепления фундамента, основные затраты легли на ОАО «Корвет. Начиная с 2002 года, были выполнены работы по восстановлению колокольни на сумму 4 млн. 838 тыс. рублей. Шатёр и главный крест колокольни, а также главки четверика заказали в городе Трехгорном Челябинской области, на специализированном предприятии «Златоуст 36». Также на средства «Корвета» в 2006 году, по чертежам конструктора Струкова Анатолия Васильевича, в Воронеже были изготовлены и установлены на колокольне куранты, это более 2 млн. 300 тыс. рублей. Идея курантов принадлежала Преосвященному епископу Михаилу. Ни в Екатеринбурге, ни в Челябинске на тот момент не было ни одного храма с курантами. Это была, конечно, уникальная идея. Строительством колокольни и механизмом подъема главного креста, а также установкой курантов руководил Иван Васильевич Гусаров, ныне почивший. На установку курантов пожаловал в 2006 году сам конструктор часов из Воронежа, он же привез записи боя курантов и запустил сложный часовой механизм. Главки с крестами для четверика привезли позднее мастера Трехгорки и руководили их установкой.
Работы по монтажу шатра и главного креста колокольни в октябре 2005 года оказались особенно сложными. Свидетелем этого подъема, по рассказам А.В. Чернова, стал партнер компании «Корвет» американец, техник по специальности, выразивший свое восхищение словами: «Такой технически сложной операции по подъему я никогда не видел в своей жизни… Я видел слезы в глазах людей. Значит, действительно для людей сделано нужное дело…» И правда, когда в соборе освящали самый большой крест колокольни, люди плакали от радости. Чувства переполняли всех.
Добавлю еще, что в 2007 году Екатеринбургское предприятие ООО «Архитрав» изготовило для иконостаса и клиросов собора позолоченные накладные украшения с эмалью и драгоценными камнями на сумму 2.380 000 руб., оплатил эти украшения тоже «Корвет».
Об этом удивительном человеке и его благотворительных делах на благо процветания собора мы подробно писали в журнале «Звонница» за 2008 год. История каждого мецената хранит много тайн, о которых мы когда-нибудь узнаем во всей полноте. Пока же скажем словами премудрого Сираха: «Жертва праведного мужа благоприятна, и память о ней незабвенна будет» (Сир. 35, 6).
Сию статью я хочу закончить волнующим рассказом, который тоже вписывается в историю возрождения нашего храма.
Работы по изготовлению напрестольной ризы, храмовых киотов и паникадил из латуни для собора выполняла художественная мастерская по металлу при архитектурном отделе Троице-Сергиевой лавры, под руководством мастера Звездкина Александра Витальевича. Его рекомендовал собору отец Николай Чирков, настоятель Свято-Духовского храма в пос. Смолино. Для выполнения заказа по чеканке металла (методом холодного давления) Александр Витальевич зарезервировал в мастерской лавры латунные листы, но весь объем выкупить вовремя мы не успели. Вскоре от Александра получили письмо: «...Сейчас у отдела появляются заказы высокого уровня, например, заказ на храм в президентской больнице и ряд столичных храмов...» Мастер просил нас быстрее выкупить весь металл, но все деньги сразу собрать не удалось. В итоге, латунный лист, предназначенный для нашего проекта, пошел на другой заказ. А вскоре Александр Витальевич нам поведал, что его мастерская сделала из этого металла две латунные раки в Трапезный храма Лавры — для мощей святителей Филарета Московского (Дроздова) и Иннокентия Московского. Это был 1992 год.
В 2004 году мощи святителя Филарета Московского перенесли в храм Христа Спасителя в Москву, и мы считали себя сопричастными к этим историческим вехам…
О многом надо бы еще написать, собирая воедино историю реставрации кафедрального собора. Ведь восстановление храма это не только укрепление его кирпичей, это судьбы людей, открывших свои души навстречу вере, навстречу Небесному Отечеству, навстречу жизни во Христе. С реставрацией собора и началом литургической жизни прихода мы восстанавливали наши заскорузлые в безверии души, борясь со своими грехами, постепенно воцерковляясь и отдавая Богу каждый свою десятину...
(Продолжение следует).