Борзая по кличке Грэй

«Как природа могла создать такой идеальный подвижный механизм! Смотрите на эту мощную стальную пружину собачьего спинного хребта. Как она круто сгибается, сводя передние и задние ноги борзой, и потом, с неимоверной силой расправляясь, кидает корпус собаки на сажени вперед. Ритмическое движение таких трех пружин впереди наполняет вас не только восторгом, но прямо благоговением перед гением природы ».
(Ю.К. Мейер «Записки белого кирасира»)

1

Пожалуй, каждый мальчишка в детстве мечтал о собаке. Возможно, я ошибаюсь, и были такие, кто грезил о чем-то другом, и подарок в качестве маленького, пахнущего молоком щенка, в список их мечтаний не входил; но в нашем дворе, среди моих друзей таковых не было, а  киношедевры подобные фильмам: «Ко мне Мухтар», «Пограничный пес Алый», «Белый Бим Черное Ухо» и «Спасение Лесси» о верной шотландской овчарке, только усиливали  желание иметь мохнатого друга.
Помню, как мы ходили на пилораму в промзоне, где, по словам дяди Вани, отца Алексея Гречишкина ощенилась рыжая сука. Он говорил, что видел щенят, которые выбегали из-под сосновых бревен погреться на солнышке. Мы хотели, взяв одного из них, сделать его общим, построив ему прямо во дворе будку. В восьмидесятых годах прошлого века это было вполне возможно, тем более, прямо в нашем дворе  шла стройка, возводили детский сад. Котлован и траншеи под коммуникации мы использовали как детскую площадку для наших игр в прятки и войнушку. Там мы и хотели построить будку, тем более что в одной из траншей у нас было нечто похожее на землянку.

Щенка нам тогда раздобыть не удалось. Они были слишком дикими и к людям не подходили. Даже если ушастых карапузов подманивали колбасой, а их мать – рыжая сука по кличке Найда злобно рычала из-под бревен, внушая страх быть укушенным, если сунешь руку в щель за одним из ее чад.
Шла уже вторая половина августа, а значит скоро в школу и, мечты о вечерних и утренних прогулках, с маленьким, гавкающим на чужих мохнатым питомцем, таяли как мартовский снег под прямыми лучами весеннего солнца.  И вот в один из дней случилось чудо! Мы тогда играли в футбол.  Во дворе, смастерив ворота из бревен, мы оборудовали себе небольшое футбольное поле. Вдруг, уже не помню кто, крикнул:

- Пацаны, смотрите какая собака!

Мы остановили игру и уставились на огромного пса белого с большими черными пятнами, бегущего через двор на длинных грациозных лапах.

- Это борзая, - сказал Серега Анненков.

У него было много календарей с фотографиями разных пород собак, поэтому он безошибочно определил принадлежность приближавшегося к нам пса.

- Борзая! – повторил Леха Сайкин. – Она идет прямо к нам.

Скажу честно, все ребята тогда испугались, поскольку пес был многим по грудь. Но боялись мы зря, он подошел к нам и, заглядывая поочередно в наши глаза, лег на землю, всем видом показывая, что намерения у него самые добрые. У Генки Попова нашлась конфета, конечно же, карамелька, других тогда многие из нас редко могли себе позволить, да и растаяла бы шоколадная в кармане во время игры. Он развернул ее и осторожно протянул собаке. Пес встал, аккуратно взял конфету из его рук и, клацнув пару раз зубами, проглотил ее.

- Похоже, она голодная, - предположил Саня Шелудяков.

- Не она, а он! – поправил его Серега Анненков. – Это кобель.

Он указал на основной признак, по которому кобель отличается от суки.

- Я сейчас, - сказал Серега Салиджанов и направился к своему подъезду.

Через минуты три он вернулся с палкой сухой колбасы в руках. Не каждый из нас тогда в начале восьмидесятых ел сухую колбасу каждый день, но в семье Салиджановых в дефицитных продуктах недостатка не было. Мама Сергея работала в кафе, отец неплохо зарабатывал, работая вахтенным методом так что, открыв холодильник, Серега взял первое, что попало под руку, и это была сухая колбаса - советская из настоящего мяса без консервантов и красителей.

Был рабочий день, родителей дома не было и, последовав Серегиному примеру, все побежали по домам за угощением для пса. Кто-то принес ветчину, кто-то кость из супа, кто-то хлеб, кто-то конфеты, а кто-то сахар-рафинад. Помню, Вадим Емельянов принес тарелку горохового супа со свиными ребрышками. Все принесенное мы клали перед псом, словно дань перед ханом, а тот добрыми глазами смотрел на нас и ел все без разбора. Было видно, что он изрядно наголодался.

- Надо сделать ему будку, - предложил Олег Белевитин, глядя, как пес уплетает суп из чашки, закусывая его карамельными конфетами.

- Ему надо сначала кличку дать! – перебил его Саня Шелудяков.

- Точно, - согласился Димка Мостовик, - собака без клички не собака!

- Ребята, - чуть дрожащим голосом сказал Сергей Анненков, - у моего брата в Покровке был кобель, овчарка восточноевропейская, Грэем звали. Пес умный был и верный, его машина сбила. Может…

- Грэй – подходящая кличка! – согласился с ним Гена Попов. – Это фамилия героя из сказки Грина «Алые паруса».

- Грэй! – позвал пса Леха Сайкин.

Пес оторвался от угощения и, подняв на нас глаза, тихо гавкнул, словно соглашаясь с этим именем.

Так мы и порешили. До самого вечера Грэй не отходил от нас. Кто-то принес для него старую кастрюлю, в которую мы налили  воды. Грэй довольно завилял хвостом и принялся лакать воду.

После мы подумав о том, где он будет спать, наспех соорудили навес, а после Леха Сайкин принес из дома старое пальто, которое мы использовали вместо подстилки. Грэй понимающе смотрел на все наши действия и когда оборудование ночлега для него закончили, улегся на пальто.

В скором времени, нас начали звать домой родители. Это сейчас звонят по мобильному или присылают сообщение в "Телеграмме", а тогда родители просто выходили на балкон или к подъезду и звали нас.

- Интересно, дождется ли нас Грэй? – спросил Мишка Милостнов. – Вдруг он уйдет ночью?

- Дождется, - утвердительно сказал Вадим Емельянов. – Мы его встретили как в сказке: накормили, напоили, и спать уложили. Дождется, по глазам вижу!

В течение получаса все ребята разошлись по домам. Остались только я и Саня Шелудяков, но и это продлилось недолго, вскоре позвали домой и нас. Уходя, мы по очереди погладили Грэя и попросили  ждать нас до завтра, пообещав, что  утром, как только родители уйдут на работу, обязательно вернемся и принесем ему завтрак. Пес понимающе посмотрел в наши глаза, казалось, что он понимает человеческую речь. Когда  шли к подъезду (с Саней мы жили в одном подъезде, он на втором, а я на первом этаже), Грэй гавкнул один раз, словно пожелав нам спокойной ночи.

2

Не знаю как другие мальчишки, а я в ту ночь никак не мог заснуть. Наконец-то исполнилась мечта всей жизни и у меня есть собака! Пусть не лично моя, пусть наша общая, но все же. Уснул я за полночь, но это не помешало мне подняться с первыми лучами солнца, чем я удивил мою маму.

- Что это ты поднялся ни свет, ни заря? – спросила она, собираясь на работу.

- Да так, - ответил я. – Не спится.

- Я завтрак вам с Леной приготовила. Ты покорми ее, как она проснется. И чтобы от дома далеко не уходил. Следи за сестрой.

Последние слова она говорила уже в дверях.

- Хорошо, мама! – ответил я.

Ничего нового в ее распоряжениях не было. Все как обычно. Точно также она мне говорила и вчера.

Когда мама ушла, я выглянул в окно. Из ребят еще никого не было видно, но я понимал, что каждый уже встал и только и ждет удобного момента, чтобы выскочить из дома. Каждый хотел оказаться первым возле навеса, под которым, как хотелось бы верить, нас дожидался Грэй. Не в силах больше терпеть, я разбудил сестру, сказав, что у меня на улице срочное дело и мне необходимо ее покормить, а дальше она может выбирать, что делать, то ли дальше лечь спать, то ли заняться своими куклами. Лена потирая глаза, спросила:

- А где мама?

- Ушла уже, - ответил я.

- Тогда мне надо умыться и почистить зубы, - деловито сказала она.

Сестра младше меня на пять, мне тогда шел одиннадцатый год.

- Хорошо. Только давай побыстрее, - поторопил ее я.

На завтрак была овсяная каша и бутерброды с маслом и сыром. Я подогрел чайник, и налив заварки, разбавив ее кипятком, положил в бокал две ложки сахара. Поставил бокал перед сестрой, подошел к окну. Пока никого. Но если задержусь еще на пару минут, то, возможно, кто-то окажется у Грэя первым. Самого пса я не видел, хотя крыша навеса сделанного нами накануне была видна. «Наверное, Грэй еще спит», - успокаивал я себя, так как мысли о том, что пес мог уйти ночью, не оставляли.

- А ты что же не будешь завтракать? – спросила сестра, ковыряясь ложкой в овсяной каше, которую не любила.

- У меня нет аппетита.

- У меня тоже нет аппетита, - сказала Лена. Можно я доем кашу после?

- Можно, но бутерброд с маслом и сыром тебе надо съесть обязательно.

- Бутерброд съем и чай выпью.

- Вот и отлично! – сказал я, не отрываясь от стекла.

- Кого ты там увидел? – спросила сестра.

- Да так, никого.

- Тогда что же ты не отходишь от окна?

- Лена, ешь быстрее!

- Если тебе нужно идти на улицу, то иди. Я чай и без тебя могу попить.

- А не испугаешься остаться дома одна? – поинтересовался я.

- Нет. Сейчас ведь не ночь. Я только темноты боюсь, - успокоила меня сестра.

- Отлично! – воскликнул я, и, захватив заранее заготовленный сверток с сыром, хлебом и куском ветчины, побежал к входной двери обувать кеды.

- Я около дома, если что! – крикнул я, закрывая дверь.

Выбежав из подъезда, я сразу увидел Грэя. Он сидел неподалеку от навеса и смотрел по сторонам.

-Грэй! – крикнул я псу.

Он повернул голову в мою сторону и, поднявшись, побежал ко мне на своих длинных жилистых лапах.

- Грэй! – услышал я голос Гены Попова, который выбежал из своего подъезда чуть позже.

-Грэй! – раздался голос Сереги Анненкова.

В течение десяти минут возле собаки собрались все мальчишки нашего двора возрастом от восьми до тринадцати лет. А нас, пацанов этого возраста во дворе тогда было куда больше чем нынче.

Каждый принес псу свой завтрак. Грэй принялся за трапезу, поглощая, колбасу, сыр, хлеб, конфеты, ни от чего не отказываясь.

- Дождался нас! Не ушел! – сказал Андрей Татаринцев.

- Теперь это наша общая собака, - заключил Леха Гречишкин.

- Общая, - повторил Серега Труфанов. – И заботиться о нем мы будем вместе.

- А Грэй нас будет охранять, - констатировал Леха Сайкин.

- Пацаны, а давайте, пройдемся с Грэем по поселку. Пусть все увидят, какая у нас собака!- предложил Серега Анненков.

В нашем рабочем поселке, который назывался «Строитель» в начале восьмидесятых жило около шести тысяч человек. В основном это были молодые семьи, у которых дети были нашими ровесниками и младше. Прогулка удалась на славу! Грэй действительно вызвал зависть у всех мальчишек из других домов. Они спрашивали «Чья это собака?», на что мы гордо отвечали, что это собака наша общая. Когда обойдя все дворы мы вернулись в свой, в песочнице уже собралась малышня. Там была моя сестра, сестра Сереги Салиджанова – Света, брат Сани Шелудякова – Валерка, сестра Олега Белевитина – Оксана и брат Сереги Анненкова – Пашка. Они, увидев нас в сопровождении огромной собаки, бросили свои игрушки и тесной кучкой двинулись к нам. Было видно, что Грэя они явно побаивались.

- Чей это пес? – спросил Пашка Анненков.

- Общий! – ответили мы хором.

- Теперь ясно, почему ты так спешил на улицу! И для кого был пакет! – сказала моя сестра.

- И мне тоже ясно! – вторила ей Света Салиджанова.

- И мне! – присоединилась к ним Оксанка Белевитина.

- А можно его погладить? – спросил, посмотрев на своего брата, Валерка Шелудяков.

- Можно, - разрешил ему старший брат.

- Я тоже хочу его погладить! – сказала моя сестра.

Я разрешил ей. Вскоре вся малышня была возле Грэя. А тот стоял спокойно, словно экспонат в музее, и позволял восторженным детям трогать себя.

Даже девчонки нашего двора, с которыми у нас, мальчишек, в этом возрасте была вражда, объявили нам перемирие. Даже родители, которые поначалу с недоверием отнеслись к столь огромной собаке, видя насколько Грэй спокойный и дружелюбный, никому не запрещали играть с ним. А отец Сереги Труфанова  пообещал, что к осени сделает для нашего питомца будку.

 Грэй словно наполнил нашу жизнь иным, более высоким смыслом. Также он способствовал примирению вечно враждовавших девчонок и мальчишек двора, контакту детей с родителями, да и сами родители, до этого едва знакомые,  лучше узнали друг друга. Короче говоря, Грэй явился тем объединяющим фактором, что сближает людей, делая их лучше и чище.

Так было почти две недели. За два дня до первого сентября Грэй пропал. Утром мы не обнаружили его под навесом. Весь день мы искали нашего верного друга, но все было тщетно. Разделившись на группы мы обошли все дворы, опрашивая ребят. Никто не видел нашей собаки. Конечно, у нас были причины подозревать, соседских мальчишек в похищении Грэя, но мы понимали, что шила в мешке не утаишь и, увидев его у других, заберем нашу гордость назад. Но шли дни, а Грэя все не объявлялся. Школьные заботы, заставили нас частично позабыть о пропаже, но, даже находясь в классах за партами, каждый смотрел в большие школьные окна, высматривая нашего общего друга.

Ближе к октябрю мы смирились с пропажей, решив, что, скорее всего, Грэй, почувствовав наступление осени, вернулся к своему хозяину.

3

Как обычно, в октябре, когда начинались затяжные дожди, мы уходили «под землю». В те годы в нашем поселке не было ни дома культуры, ни спортивных секций, ничего такого, где дети нашего возраста могли бы находиться, общаясь и развивая свои таланты и навыки. Все это появилось много позже, а тогда с детьми, в их свободное время,  никто не занимался, если не считать нескольких энтузиастов. Помню, была в школьном спортивном зале секция греко-римской борьбы, да в одной из выделенных местной администрацией квартир музыкальная школа, да радиокружок. Но это была лишь капля  в море и всех желающих они вместить не могли. Поэтому у каждой компании ребят десяти-пятнадцати лет был свой сарай в подвальном помещении, где они собирались осенними и зимними вечерами. Что мы там делали? Играли в карты и шахматы на отжимания и приседания, обсуждали новости нашей жизни, мечтали, иногда курили сигареты чего уж греха таить.  В конце концов, нам было просто необходимо живое общение друг с другом. Мы сами оборудовали одно из пустовавших подвальных помещений, вставив дверь и проведя свет. Притащили стол, смастерили лавки. Иногда кто-нибудь из взрослых возмущенный нашим нахождением там обрывал провода, чтобы мы сидели без света, но толку от этого было мало. Уже в тот же день мы подсоединялись к электросети заново.

В тот день, когда мы решили, что пора проверить наше зимнее убежище нас собралось шесть человек. Гена Попов, Серега Анненков, Саня Шелудяков, Леха Гречишкин, Серега Салиджанов и я. Мы взяли фонарь и спустились в подвал. Там горел свет, но в том ответвлении, где находился наш сарай, было темно. В подвале было тепло и сухо. Уже включили отопление. Сидеть там, на лавочке, это вам не на качелях качаться, когда тебя поливает холодным осенним дождем и обдувает таким же холодным ветром.

Когда мы свернули в свой коридор, то почувствовали отвратительный запах дохлятины, но где его источник было непонятно.

- Крыса, наверное, сдохла, - предположил Леха Гречишкин.

- Скорее кошка, - сказал Серега Салиджанов. – Для крысы уж слишком сильно воняет!

Дойдя до своего сарая, мы открыли дверь и вкрутили лампочку. Все было на своем месте: стол, лавки, шахматная доска, колода карт, спрятанная в щели между блоков фундамента. Вот только эта вонь, доводившая до тошноты не давала покоя.

- Пойдем, посмотрим, откуда этот запах, - предложил Саня Шелудяков. – Если это мертвая кошка или крыса, то выбросим ее отсюда подальше.

Все согласились, поскольку терпеть это было невозможно.

Светя фонарем, мы обследовали одно пустующее помещение за другим. Весь подвал был разделен на небольшие сарайчики, по количеству квартир, но не все из жильцов ими пользовались. Подходя к дальнему помещению, мы поняли, что этот отвратительный запах доносится оттуда.

Зажав пальцами носы, мы  вошли в тот сарай. Там жужжали огромные черные мухи. Их было так много, что они словно черная туча метались в луче фонаря.

- Серый, посвети в угол, - попросил Леха Гречишкин Серегу Анненкова.

Сергей направил луч фонаря в угол сарая, и нашим глазам представилась страшная картина. Там лежал Грэй. Шкура осталась у него только на голове и кончиках длинных лап. Кто-то убил нашего пса и безжалостно ошкурил.
Генке Попову стало плохо. Он сел на корточки. Его вырвало прямо на куртку.

- Пацаны, это же наш Грэй! – дрожащим голосом сказал Серега Салиджанов.

Но этот комментарий был излишен, поскольку все итак это видели.
Молча, мы вернулись в свой сарай.

Неизвестно сколько продолжалось бы молчание, если бы его не прервал Саня Шелудяков:

- Мы должны похоронить Грэя!

Серега Анненков, по щекам которого текли слезы, поддержал это предложение:

- Ты прав Саня. Грэй был нашим другом, надо его похоронить.

Я сходил домой и взял ключи от своего сарая. Там у нас хранилось две лопаты.
Могилу для нашего Грэя было решено обустроить в том же помещении, где лежал его труп. При свете фонаря мы по очереди копали неподатливую землю, перемешанную с битым кирпичом. Грэя накрыли старым покрывалом, которым был застелен наш стол. Углубившись примерно на семьдесят сантиметров, мы сочли, что этого хватит. Лопатами столкнули труп собаки, по которому ползали опарыши в яму. Также по очереди яму закопали, образовав небольшой холмик на который положили несколько конфет.

Я отнес лопаты и вернулся. Ребята уже сидели в нашем сарае и молчали. Я также молча сел на лавку.

- Даже не знаю, как сказать об этом сестре? - сказал Серега Салиджанов. – Она плакать будет.

- Моя Ленка тоже, - тихо сказал я.

- Мой брат каждый день спрашивает, не пришел ли Грэй. Как ему сказать о том, что его убили? - шмыгнул носом Саня Шелудяков.

- И мой Пашка будет реветь, - вздохнул Серега Анненков.

Мы снова замолчали.

- Пацаны, а давайте не скажем ничего нашим младшим. Пусть думают, что Грэй вернулся к своему хозяину, как мы и предполагали, - предложил Серега Анненков.

- Так будет лучше, - согласился я с ним.

- Да, пусть никогда не узнают о том, что с ним  сделали, - смахнув слезинку со щеки, сказал Саня Шелудяков.

- Хорошо, что  у нас с Лехой младших нет, - выдохнул Гена Попов.

Они с Алексеем Гречишкиным сами были младшими в своих семьях.

- Но вы тоже не должны никому об этом рассказывать, чтобы слухи не дошли до наших сестер и братьев, - попросил их я.

- Давайте поклянемся, что никому об этом не скажем, - предложил Серега Анненков.
– Никому, ни взрослым, ни детям! Никогда!

Первым клятву произнес Серега Салиджанов.

- Клянусь, что никогда об этом не расскажу. Никому! Ни взрослым, ни детям!

- И я клянусь, что никогда, никому не расскажу, о том, что случилось с Грэем. Ни взрослым, ни детям! - произнес клятву я.

Дальше все повторили слова клятвы по очереди…

4

Сегодня я нарушаю нашу клятву. Но как  полагаю, это уже не столь важно, ибо из нас ее дававших некоторых уже нет в живых, а наши младшие уже в том возрасте, когда люди становятся бабушками и дедушками. Какой-то бездушный человек убил нашу общую собаку и, сняв с Грэя шкуру, возможно, сшил из нее шапку. Были ли у нас подозрения в том, кто это мог сделать? Да были! В нашем доме жил человек, фамилии которого я не называю по той причине, что его родственники до сих пор живут в той же квартире, а сам он, умер лет двадцать назад. Почему он попал под наше подозрение? Все просто. У себя в сарае он держал нутрий и кроликов на мясо и шкурки. Он шил из них шапки на продажу.

После убийства Грэя мы пару лет смотрели за ним, не наденет ли он шапку, сшитую из его шкуры. Этого не произошло. И поэтому говорить, что убил нашу собаку именно он, я не могу. Остались только подозрения, которые так и остались подозрениями.

Как я уже сказал выше, из тех, кто давал клятву не рассказывать о трагической смерти нашего пса, некоторых уже нет в живых. Я думаю, что и остальным, как это ни печально осознавать, осталось не так уж долго жить в этом мире.

Мне верится, что там, в мире ином, все залито солнечным светом, нет зла, войн, предательства, жестокости, и что наши друзья сейчас вовсе не взрослые, а именно в том возрасте какими мы были тогда, когда Грэй жил в нашем дворе. Я уверен, они ждут нас…  И когда мы придем туда, они весело крикнут:

- Эй, Грэй, смотри, кто пришел!

И пес, увидев нас, завиляет хвостом и на своих грациозных длинных лапах побежит нам навстречу.