Последняя сказка

 Серый сумеречный лес пах смолой - и чуть- чуть грядущей весной. Спотыкаясь я брела по обледеневшей знакомой тропинке.
  Зимой лес трудноузнаваем. Все самые глухие его уголки оголяются, через кости стволов просвечивают опушки - и очень трудно сориентироваться в этом чёрно - белом графическом холодном пространстве.
  Но я хорошо знала куда иду. Там в конце этой тропинки у поворота вправо - огромная вывороченная коряга, лежащая комлем на маленькой светлой поляне. А под ней - мои вечные лесные друзья. Леший, кикимора, эльфийка и гномы. Ну и ещё - всякая лесная живность, прячущаяся в тёплой, едва освещённй огоньками светлячков пещерке от зимних морозов.
  По моим подсчётам, им бы уже пора просыпаться.
 Я спешила. Ноги разьезжались и скользили на ледяных кочках, а вечер, опускающийся на  замёрзший лес, стремительно догонял меня.
  Вот он, заветный поворот. Коряга,  старый огромный пень, полый , с сопревшей сердцевиной. Над пнём - едва заметный голубоватый дымок... Успела! Не зря шла.
  Наклонившись к пню, я звонко крикнула-" Аууу" - в самую его тёплую, пахнущую дымом сердцевину. И как всегда - полетела вниз.
  На ворохе сухой травы, почёсывая спутанную гриву волос, сидел леший. Кикимора, как всегда, суетилась у костерка, подбрасывая  в него сухие веточки. Целая гора их была сложена рядом с костром. Гномы по очереди мешали что - то в большом закопчённом котелке щербатыми деревнными лодками, а эльфика, кружась над ними, сыпала в котелое пригоршни  сухих травок и грибов. Пахло домом, уютом - и главное - покоем.
 Опустившись на охапку сена рядом с лешим, я расстегнула рюкзак, достала ковиригу тёплого серого хлеба, пару луковиц, соль - и радостно сказала - " Скоро весна, да?"
  - " Ну, не очень скоро" - весело ответила кикимора и сняла с деревянной полки над столом стопку берестяных мисок.
  Леший деловито разломал хлеб, очистил и разделил на сочные, хрустящие чешуи луковицы - щедро сыпанул соли в похлёбку.
   Потом все молча и деловито принялись за еду. Я наслаждалась каждой ложкой, рассматривая  что в ней. Вот  рыжик, а вот - корень рогоза. Кусочек лопуха, спиралька папоротника - орляка, остренький лист черемши.
  Потом собрала остатки хлебом, облизала ложку - и стала терпеливо  ждать, когда все закончат трапезу.
  Наконец все наелись. Гномы разлили чай из бадана в кружки, поставили на стол миску с лесными калёными орешками и мёдом - и леший начал рассказ. О долгих  и тревожных зимних месяцах без солнца, о загубленной фонарями и лавочками лесной  опушке - оттуда ушли и полёвки и белки - и грибы. О том, как  тяжело далась лесным жителям эта долгая тёмная зима.
  Но я видела, что уже пробиваются по углам пещерки побеги весенней травы. Еще не скоро выберутся они на поверхность, пробив ледяную корку своими юными стрелками, но ведь - выжили. Дождались!
  Леший закончил рассказ, помолчал - и сказал - " Ну, про то, что творится у вас, мы примерно знаем. Мир меняется. Делится на светлых и тёмных, искренних и лживых. Время такое. Как сама - то?"
 - " Да никак" - грустно ответила я.  -"Пока таким как я, в этом новом мире места нет. Не знаю я, куда себя приложить - силы, знания, умения... Не нужно это никому."
  - " А вот это ты зря" - ворчливо сказал леший. - " Тебе ж лес - дом родной, а стихии - мать и отец." Он поворочался, и достал откуда - то, из глубины сенной подушки небольшой  кожаный мешочек, затянутый шнурком. Развязал шнурок - и рассыпал по столу небольшие деревянные плашки. На гладкой,ошкуренной их поверхности, были выжжены странные знаки.
  -" Что это?" - спросила я.
 -" Это - души деревьев" - ответил Леший. - " Они ответят на любой вопрос - и пошлют тебе вещие сны. И может, ты сможешь кому - то помочь."
  Он подбросил плашки, потом взял ту, что упала посередине. Посмотрел внимательно на знак, изображённый на ней - взял из костра остывший уголёк - и начертил этот знак на моём запястье. Рука моя тут же налилась теплом, а потом начала гореть.
  -" А теперь иди!" - властно сказал леший, и они с кикиморой обняли меня крепко - крепко, эльфика чмокнула в ухо, присев мне на плечо, а гномы помахали поварёшками на прощанье.
 Я шла по темному лесу, прижимая к груди полыхающее огнём запястье, и  размышляя о словах, сказанных лешим.
  Обычно я засыпаю сразу, как только голова коснётся подушки. Но не в этот раз. Проворочавшись всю ночь, глядя с тоской на тоненький серп луны за окном, я уснула только под утро.
  Сон, который мне приснился, был странен и страшен.
  Я ищу церковь. Старую церковь в центре Москвы. Я точно знаю адрес.  Почему - то мне очень важно её найти, я знаю там, во сне, что именно в ней решаются судьбы людские -  но я никак не могу к ней выйти. Встречные прохожие ведут себя странно, и на вопрос, как мне пройти к нужной мне церкви не отвечают, а только отводят глаза в сторону. А я всё кружу, кружу, в двух шагах от нужного мне места.
  И вот наконец - нашла. Вышла. Но все двери заперты, свет горит только в одном окне. Рядом с ним дверь. Я пытаюсь её открыть - и оттуда с лаем бросается на меня огромная чёрная собака.
 Я захлопываю дверь - и бегу прочь. Останавливаюсь отдышаться в каком - то дворе - и вдруг вижу, что двор этот полон быков и телят - и все они без кожи - голое мясо. На лбу у каждого из них - трикветр. Они все что - то жуют, лижут друг другу сочащиеся лимфой бока, а один из телят вдруг говорит человеческим голосом - ты за нас не переживай - нас тут хорошо кормят. А съедят всех потом..."
  И я в ужасе бегу, опять бегу - и на  бегу просыпаюсь. А в голове всё крутится адрес той странной мёртвой церкви - Кисельный 13...
  Кое - как продрав глаза, я думаю со стыдом - " Вот ведь выросла в Москве - а что там за дом в Кисельном - не знаю."
  Открываю ноутбук и вбиваю звучащий в голове адрес. Поисковик выдает мне  информацию о доме - Федеральная служба безопасности.
 Я перевожу глаза на запястье - знак, начертанный углем стал вишнёво красным - рука горит как в огне. Знать бы ешё, что он означает.
  Наверное время сказок прошло. И может, кто - то мудрый лучше меня поймёт - о чём был этот жуткий сон.
Или не сон...