Принятие судьбы Пророка

 
— При каких обстоятельствах и как произошёл первый осознанный контакт, когда позади Вас остались какие-то сомнения, недоверие и Вы уже точно, осознанно знали, что эта информация идёт через Вас не только для Вас, а для общества?
— Очень трудный вопрос Вы задаёте мне, очень трудный. Я всё-таки, знаете, хочу, чтобы Вы поняли – это очень трудно, очень трудно. Вот я всё пытаюсь понять: почему – я?
Ну, во-первых, я в науке достиг тех вершин, которые определяют позицию учёного, я имею в виду докторскую диссертацию, и она как раз была, знаете, очень хорошим для меня опытом постижения истины, потому что это — новое направление. Диссертация называлась «Термоэмиссионная модель разрушения твёрдых тел» и многие вопросы первопричины объясняла. Но учёный, если он настоящий учёный (я, всё-таки, считаю себя учёным), предрасположен к тому, чтобы искать и сомневаться. Но если гордыня впереди тебя, то учёный, как правило, заканчивает свою карьеру. Учёный, всё-таки, тот человек, который ищет истину, сомневаясь в себе постоянно. Когда пошли вот такие Послания, я понимал серьёзность, я понимал масштабность, и Карелин как раз мне это подсказывал, потому что первая книга «Откровений» была написана ещё при нём. Он уходил (в мир иной. – ред.), когда второй том «Толкования Откровений» появлялся.
И здесь я хочу вам честно сказать, что сомнения всё равно были, но я не верю людям, которые, знаете, заблуждаются в своей непогрешимости. Всё-таки, человек есть человек. Он постигает истину. И даже ошибки, которые мы с вами делаем, когда наступаем на грабли, хороши тем, что мы, исправляя эти ошибки, постигаем мудрость, мудрость Богов. Я не верю тем людям, которые гладко проходят и всё у них так замечательно. Нет, человек есть человек. И наша школа совершенствования здесь — наступать, всё-таки, на грабли и, действительно, набираться мудрости. Поэтому сомнения всё равно есть. Особенно сильные сомнения были до 2006 года.
Когда Послания начались, конечно, я спрашивал о своей судьбе, поскольку обратная связь-то есть, то спросить можно. В 2005 году я спрашивал, что ну зачем мне всё это? И было сказано очень хорошо, что я был выбран из науки, потому что я как раз человек, который именно ищет, сомневаясь. Действительно, я считаю, что это — моё достоинство, и как раз не считаю достоинством, когда люди, так сказать, знаете, самоупиваясь, говорят, что они непогрешимы. Я считаю, что это неправильно.
И сомнения были. Но в 2006 году я спросил про себя. Мне сказали, что да, голгофы не будет, но синяки и ссадины обеспечены. Шестой год — переломный для меня лично. Пришёл такой текст – ультиматум в некотором смысле, где было сказано, что ещё нет информационного цунами, ещё никто меня не узнаёт и не знает, кто такой и что такое, но придёт время, придётся выбирать, чтобы принять какое-то решение. Было сказано, что «есть два варианта для тебя: или ты останешься в памяти у людей на уровне Рерихов, Блаватской, Леонида Андреева», которые написали уникальные книги, потому что в них уникальные Знания (но каждые Знания соответствуют сознанию человека, поэтому на каждом уровне смысл подачи информации в том, готовы ли люди принять это всё: насколько готовы это услышать, увидеть и принять для себя), «или ты пойдёшь дальше, и тогда (вот эти слова никогда не забуду. — Л.И.) твоя жизнь будет положена на плаху спасения человечества».