Глава 1. Лиам.
Мы не знаем, что ожидает нас в будущем,
но всё же чувствуем, что что-то будет.
И это неизбежно…
Когда-то цветущая земля утратила терпение к своим неблагодарным поверхностным обитателям и, вспыхнув как свеча, в один миг избавилась от их пагубного присутствия. Но как выяснилось позже: не от всех, некоторым удалось выжить. Люди и животные, жившие вблизи гор, успели вовремя укрыться в их глубинных пещерах. Но счастья от этого было мало. Они избежали быстрой гибели, чтобы потом обречь себя на длительные страдания, ибо со временем им грозила медленная голодная, без пищи и воды, смерть.
Как нам уже известно: земля не может существовать без воды и зелени, поэтому, перед тем как уничтожить всё живое огнём и мощным землетрясением, она забрала в свои подземные глубины многие поверхностные воды и зелёную растительность, для дальнейшего возврата в нужное время. Полыхала сорок дней, как солнце, а на сорок первый резко потухла. Её поверхность сначала была чёрной от гари, а потом изменилась и только благодаря ветрам, гулявшим по её просторам и развеявшим пепел. Но каким бы пожирающим не был огонь, горных пещер он не затронул. А может, так было кем-то задумано? Это никому неизвестно. Одна из величайших и неразгаданных тайн, хотя и вызывающих отдалённую догадку. Только в горных пещерах ещё сохранились остатки зелени и воды, проявляющиеся в виде мха, покрывавшего их огромные самые глубинные участки, и влаги, проступавшей сквозь стены и стекавшей вниз. Унылая простирающаяся вокруг гор пустота не издавала признаков жизни. Земля была полностью голой, словно бескрайная пустыня, только не песчаная, а каменистая и глинистая, и полностью потрескавшаяся от засухи.
Но, как ни странно, в таких невыносимых для проживания условиях не сгорела оставшаяся жизнь, а адаптировалась, размножалась и продолжалась; переболела, свыклась с настоящим и окрепла в борьбе за выживание.
Все люди, выжившие после масштабного бедствия, с наступлением полного затишья поделились на равные общины и поселились в отдельных пещерах. Сначала они жили мирно, ибо затронувшая всех беда требовала сплочённости. Мужчины охотились на животных, укрывшихся в более отдалённых пещерах, а женщины в основном возились по хозяйству и занимались детьми. Худо-бедно, но потихоньку выживали и с голоду не помирали. Естественно, долго так продолжаться не могло. Животных становилось всё меньше и меньше, и это вызывало немалое опасение. Очень скоро так и случилось. В один из вечеров, после многодневных поисков добычи, охотники вернулись в пещеры с пустыми руками. Животные исчезли. Были полностью истреблены, или же попрятались в более надёжных, неизвестных людям местах.
С этого дня и начались неприятности во всех общинах. Без животной пищи пещерная растительность поедалась очень быстро, а вода выпивалась ещё быстрее. Многие пещеры были истощены полностью, а их жителям надо было как-то выживать. Когда же приходит голод, то о мире не может быть и речи. Дружившие ранее соседи превратились в злейших врагов. За отвоевание доступных проживанию пещер они стали вести между собой войны, победителями в которых выходили сильнейшие. Такова была цена голода. Сильные уничтожали слабых, занимали их территории и, увеличиваясь численностью, снова шли войной. И конца этим войнам не было видно.
Об обитателях одной из таких пещер, ещё доступной проживанию, и их воинствующих, желающих овладеть ею соседях, и пойдёт дальнейшая речь в нашей истории.
Стояла летняя тёплая ночь. В воздухе царила полная тишина. Высоко в небе светил молодой месяц в окружении множества ярких звёзд. Ночное небо выглядело бесподобным и никак не сочеталось с унылой освещаемой им землёй. Но эта красота всегда кратковременна, царит только своё законное время, а потом уступает место другому не менее красочному явлению. А именно, алой заре, появляющейся на далёком горизонте. Казалось бы, всё живое должно радоваться её приходу, но, увы, такового не было.
Хозяева влажной пещеры, уставшие после дневной битвы с соседями, отсыпались в её сухой части, набираясь сил перед новым неизбежным сражением. Война между двумя общинами длилась уже несколько месяцев. Многие мужчины этого племени погибли в сражениях, но им на смену пришли женщины, озлобленные их гибелью, а в ярости они непредсказуемы. К настоящему времени в племени осталось всего двести человек: пятьдесят мужчин, сто двадцать женщин и тридцать малолетних детей. С такой большой разницей в полах им нелегко было отвоёвывать свою территорию, так как нападавшими были в основном мужчины. Но как говорится: беда не только заставит, но и всему научит. Научила она многому и женщин этого племени. Они окрепли в сражениях и почти ничем не уступали мужчинам.
Вождя этого племени звали Лиам, а его супругу Сима.
Лиам был высокого роста, крепкого телосложения и своей богатырской внешностью резко выделялся среди всех мужчин племени.
Его супруга Сима была небольшого роста и почти ничем не отличалась от иных молодых женщин племени, разве что красотой.
Ночь, дававшая возможность племени отдохнуть, пролетела очень быстро.
Дежурившие всю ночь снаружи стражи отодвинули массивный булыжник, закрывавший вход в пещеру, запустив внутрь первые проблески рассвета.
Вождь коснулся руки, спавшей рядом супруги:
- Сима, просыпайся, уже рассвет.
- Полежи ещё немного, любимый, - тихо ответила она, - с тех пор, как идёт война, у нас нет ни сил, ни времени на любовь, а я так по тебе соскучилась.
- Знаю, жена. Сам сломлен. Но у нас на любовь нет времени. Враг его отнял.
В этот момент в пещеру донеслись отдалённые гудки в рожок.
- Сволочи! – вскипела Сима. - Как они мне надоели! Не дают спокойно жить. Сожрали все свои запасы, а теперь наши им подавай! Почти всех мужчин нашего племени убили. Слюни на наших женщин пускают.
- Не кипи, Сима, - продолжил Лиам, поднимаясь с ложа, - они нам враги, но и их можно понять. Женщины их племени почти все вымерли, и не удивительно, что они желают наших. Да и наши, утратившие мужей, долго сами не продержаться. Дело времени. И это ещё одна из причин, по какой мы не можем свободно заниматься любовью, как раньше.
Сима тяжело вздохнула:
- Ты прав, не будем огорчать наших вдов, им и так нелегко - причиняет боль пустующая половина супружеского ложа.
- Подъём! – крикнул вождь властным голосом. – Отомстим за наших погибших мужчин и отобьём аппетит от чужого!
- Да! Отомстим! – злобно закричали молодые вдовы. – За наших мужей, раннее вдовство и гнетущее одиночество!
Их возгласы свирепым рёвом поддержали охваченные злобой мужчины:
- В бой! Не уступим своего!
Пещера загудела как огромный пчелиный улей.
Пожилые женщины, не принимающие участие в боях, принесли из отдалённых частей пещеры в глиняных посудинах зелёный мох, служивший едой, и воду, и поставили в ряд в самом центре пещеры. Это и был их завтрак.
Лиам опустился на колени и, сомкнув у груди ладони, обратился к воинам:
- Поблагодарим Господа за милость, еду и крышу над головой. Я чувствую, что сегодня нам придётся нелегко. Без Его помощи не обойтись, нужна нам, как никогда.
- О чём это ты? – встревожилась Сима. – Такую речь говорил твой брат перед своим последним боем.
- Я видел сон. Не знаю, что он означает, но уверен, что это знамение свыше.
Лоб вождя покрылся холодным потом.
- На колени, все! – взволнованно произнёс он. - Единственный наш спаситель - Великий Бог!
Все: от мала до велика, упали на колени. Пещера наполнилась единственной молитвой «Отче наш», оставшейся в памяти людей, выживших после масштабной катастрофы и полного изменения планеты. Её силу почувствовали и первые лучи утреннего солнца, ворвавшиеся в пещеру, и унылые сердца людей, окрылённых надеждой на спасение.
- С нами Бог, - сказал Лиам и поднялся с коленей. – А теперь примем пищу и в бой. Наш свирепый враг не дремлет и своими усилившимися гудками оповещает о быстром приближении.
Жители пещеры умостились на земляном полу возле широких посудин и приступили к еде, общаясь между собой на единственную больную тему:
- Они пойдут на всё ради еды. Мужчин у них много, а наших с каждым днём становится всё меньше и меньше. Будем бороться до последних сил, а там….
- Хватит тоску нагонять! – не выдержала Сима. – Мы ещё живы, а значит, и сможем дать достойный отпор! Верно, ребята? Девчата?
- Верно! – загудела пещера множеством голосов.
После еды воины племени, достаточно взбодрённые смелой речью супруги вождя, покинули пещеру. И как раз вовремя, из-за соседней горы показалась огромная толпа, приближающегося противника.
- Их вдвое больше, - присмотрелся Лиам, – и, похоже, к ним присоединились соседние племена, оставшиеся без пищи. Вот вам и сон в руку.
- Нам ничего не остаётся делать, как драться, - процедила сквозь зубы Сима, - и думаю, что эта битва будет для нас последней. Их слишком много, а значит, и победа будет за ними.
Вождь развернулся к своим воинам.
- Сима права, - обратился к ним с едва заметным волнением в голосе, - поэтому оставляю право выбора за вами: сдаться, но остаться живыми, а затем погибать медленной голодной смертью, или же биться за своё и погибнуть в бою, но сытыми.
- В бой! – закричали все в один голос.
- Да, в бой! – засверкал глазами Лиам. – В нём наше спасение! Отвоюем своё, или погибнем!
- К тому же, оставшимся в живых придётся не сладко, - добавила Сима, - такое голодное стадо очень скоро сожрёт все запасы нашей пещеры и неизвестно, чем будет питаться дальше. Остаётся только догадываться. И в первую очередь эта участь постигнет пленных.
- Живыми не дадимся! – злобно прорычали воины.
Сжали в руках дубины и, став в боевые позы, замерли в ожидании.
Разразилась страшная, небывалая ранее битва. Земля сотрясалась от ударов каменных дубин, брани, криков и стона раненных. И это было ужасно.
Мужчины бились до последнего вздоха и погибали. Женщины сражались наравне с ними: убивали дубинами, камнями, всем, что попадалось в руки, и даже загрызали в ярости зубами. Они шли на смерть и полностью смирились с утратой будущего. Их сознания были поражены гневом, местью за нарушенную мирную жизнь, и упованием на свободную отмщённую смерть. И эта сила духа, сплотившая отбивавшееся племя, во многом превосходила силу голодных завоевателей. Погибших среди напавших было намного больше, чем у оборонявшихся.
Битва длилась целый день.
На вечерней заре со стороны противника прозвучал гудок в рог, оповещавший о временном перемирии. Оставшиеся в живых стали отыскивать своих соплеменников среди груд окровавленных тел и относить на свою территорию.
- Сима! Где Сима? – рыскал Лиам как безумный среди тел в поисках своей красавицы супруги. – Кто-нибудь видел Симу?
«Она здесь! – донёсся до него голос Леона – его близкого родственника. – Иди сюда, я сам не справлюсь».
Обернувшись в сторону голоса, Лиам увидел груду тел, из-под которой еле заметно проглядывалась голова Леона.
- Здесь, - добавил Леон слабым голосом, – нас придавило.
Вождь кинулся к куче окровавленных тел и, раскидав их в стороны, освободил из грузного плена Леона и Симу.
Леон полностью весь был в кровавых ранах, но всё же живой, а вот Сима не подавала признаков жизни.
- Нет! – прорычал Лиам, отрывая ухо от груди любимой. – Я видел тебя во сне мёртвой, но и ожившей также, а значит, это ещё не смерть.
Поднял на руки бездыханное тело супруги и направился к пещере. Но по дороге вспомнил о важном, и остановился.
- Господи, - устремил взор в небо, - пусть мой сон будет правдой.
Неожиданно он почувствовал резкую боль в спине и утратил реальность, уже ничего не видел, не слышал и не ощущал, бездыханным упал на землю вместе с супругой на руках. А рядом возле него рухнул замертво и вражеский воин, поразивший его в спину острым звериным клыком. Его постигла каменная дубина Леона.
Но в таком состоянии вождь пробыл недолго. Почувствовал прикосновение к груди чего-то горячего, а затем и растекание тепла по всему телу, он вздрогнул, словно от удара током и, открыв глаза, произнёс чужим хриплым голосом:
- Дерьмо.
Протёр руками затуманенные глаза и добавил уже своим голосом:
- Ничего не вижу.
Когда же его зрение вернулось в норму, он увидел, что лежит на земле возле бездыханного тела супруги:
- Сима! – взволнованно схватил её на руки. - Что случилось?
Поднялся на ноги и с трудом выпрямил скованную сильной болью спину.
Но тут произошло небывалое чудо: всегда молчавшее небо заискрилось молниями и разразилось громом. На истощённую засухой землю хлынул обильный дождь.
- Вода! – закричали, обезумевшие от радости воины, глотая пересохшими ртами живительную влагу. – Конец нашим бедам! Конец голоду! Земля оживёт, а значит, и мы будем жить!
Исстрадавшиеся нелёгкой жизнью люди упали на колени и устремили взоры в небо. Оно продолжало улыбаться им молниями, говорить раскатами грома и отмывать их водой от грязи и крови.
Учуяли перемены и прятавшиеся в пещерах звери. Полностью забыли о страхе: быть съеденными, и, выбежав из укрытий, принялись жадно пить воду, радостно резвясь в её льющихся с неба потоках. Радовалась воде и земля.
И только одному вождю было не до радости. Полностью отмытая от крови Сима лежала безмолвно на его руках и не подавала признаков жизни.
- Как же так? – недоумевал он. – Почему жена не очнулась? А может, я ошибаюсь? Надо осмотреть её в сухом месте.
Быстро направился к пещере, а там положил на супружеское ложе и припал ухом к её груди:
– Сердце не бьётся. Но почему? Ведь всё, что мне приснилось, сбылось, а моя жена до сих пор мертва. Неужели её жизнь забрана в обмен на дождь и последующую за ним жизнь? Я рад, что мои люди, а также и наши враги смогут жить на возрождённой земле, не убивая друг друга за средства к существованию, но не готов к разлуке с любимой. Душа болит. Как жить дальше? Как свыкнуться с её утратой? Ведь она частица меня, моего сердца.
Уткнулся лицом в грудь супруги и беззвучно разрыдался. В этот миг у него в голове зашумело, а затем прозвучал отдалённый хриплый голос:
«Зема жива, и вернётся к тебе на утренней заре».
Вслед за голосом последовал такой же хриплый смех и стих вместе с сопровождавшим его шумом.
- Кто это сказал? – недоумевая, вскрикнул вождь, отстранившись от тела жены.
- О чём это ты, вождь? – спросил его Леон, умащивающийся на своём ложе, находившемся недалеко от ложа вождей по праву родства. - К тебе никто не обращался.
- Кто назвал мою жену Земой? Кто гудел ураганом в моей голове? Кто?
- Успокойся, - ласково обратилась к нему Нора - лучшая подруга Симы и, приблизившись, протянула ему посудину с водой: – Выпей воды небесной. Жар спадёт, и тебе станет легче.
- Спасибо, - раздражённо ответил вождь.
Схватил посудину и, осушив её залпом, вернул обратно Норе, смотревшей на него влюблёнными глазами.
– Иди, - добавил в том же тоне, - оставь меня одного возле тела жены.
Нора с поникшей головой отошла в сторону.
«А теперь, любимый, я не уступлю тебя никому, - промыслила она, бросив косой взгляд на вождя, склонённого над телом супруги, – двое суток она ещё будет согревать твоё сердце мёртвым холодом, а после её погребения я обдам его жаром своего тела, и ты будешь мой».
- Нора, иди ко мне, - позвал её Леон.
- Сейчас, - ответила она, - только наберу воды для обработки ран.
Нора была единственно девушкой этого племени, пострадавшей в бою меньше всех, и только благодаря Леону, не отходившему от неё ни на шаг, и яростно защищавшему от всех нападавших.
Выйдя из пещеры, она сменила пустой таз заполненным водой, а потом подошла к Леону и стала старательно протирать его кровоточивые раны.
Оставшиеся в живых тоже омывали друг у друга раны и оплакивали мёртвых, готовя их к погребению. Пещера была заполнена стонами, горечью от утраты и одновременно радостью от посланной Господом милости.
- Нора, - взволнованно обратился Леон, коснувшись руки любимой, - похоже, со смертью Симы умерла и моя надежда на твою любовь.
У Норы на глазах появились слёзы:
- Прости меня, мой хороший друг. Ты же всё понимаешь. Знаешь, что чувствует моё сердце. Ведь ему не прикажешь. Сколько девчат холостых. Женись на одной из них и меня быстрее забудешь.
Леон ничего не ответил.
Глубокой ночью было полностью покончено со всеми необходимыми работами, связанными с обработкой ран, кормлением раненных и обычными повседневными, и уставшие обессиленные люди уснули крепким сном. В пещере воцарилась обычная ночная тишина, нарушаемая иногда звуками разноголосого храпа и лёгким сопением, а снаружи продолжал лить дождь. Лунный свет, пробивавшийся сквозь беспрерывные водные потоки, слегка освещал доступную часть пещеры, чего никогда не было раньше. В эту ночь вход в пещеру остался открытым, ибо закрывать его уже не было надобности.
Лиам спал рядом возле своей бездыханной супруги. Со стороны это выглядело странно, нелепо и даже вызывало жуткую неприязнь у обитателей пещеры, но противиться вождю, никто не смел. Его воля была законом для всех, и так было всегда. Благо, что с приходом сна улетучилась и вся неприязнь. Хотя и сам вождь из-за сильного волнения спал плохо, ворочался с боку на бок и часто просыпался. Среди ночи он снова проснулся:
- Родная, ты здесь? – нежно коснулся руки супруги и от неожиданности вздрогнул: – Тёплая! Сима, ты жива?
Вскочил на колени и принялся щупать её лицо, руки и все свободные от шкур части тела.
- Сердце! - вспомнил о главном и взволнованно припал ухом к её груди. - Оно стучит!
Охваченный радостью, он поднял голову вверх и закричал:
- Моя жена жива!!
Естественно, от столь восторженного крика моментально проснулись не только все обитатели пещеры, но и виновница его радости.
- Война! – спросонья всполошились мужчины, хватаясь за дубины. – В бой! Конец перемирия!
- Сейчас мы им покажем! – поддержали их женщины, кто криком, а кто болезненным злобным стоном.
- Отставить! – грозно крикнул им вождь. – Это моя вина. Не хотел вас будить, но не сдержался от радости. Моя жена очнулась.
- Не может быть! – взволнованно крикнула Нора, подбегая к нему. – Такого не бывает, чтобы мёртвые оживали.
- Значит, она была жива!! Но без сознания! – вскипел Лиам, и устремил на Нору злобный взгляд: - Ты что, не рада?! Или её смерть тебе на руку?
Нора побледнела: поняла, что совершила страшную ошибку из-за своей болезненной влюблённости:
- Ну что ты? – испуганно упала перед вождём на колени. – Прости. Я люблю её так же, как и тебя и не желаю ей зла.
- Ладно, - успокоился Лиам, коснувшись её плеча, - встань. Очевидно, кровавая битва затронула не только наши тела, но и мозги.
Но тут произошло то, чего никак не ожидал вождь и его люди также. Лежавшая всё время молча Сима, произнесла чужим дрожащим голосом:
- Где я? Сон это или явь?
- Что? – взволнованно кинулся к ней Лиам. – Сима, ты со мной. Всё уже позади, дорогая. Я рядом.
- Я сплю, - бормотала испуганно Сима, протирая глаза ладонями, - а это всего лишь сон.
Вождь оторвал руки от лица супруги и оторопел, при виде фиолетового исходящего из её глаз сияния.
Не меньше его были шокированы и все обитатели пещеры.
- Что с её глазами? – испуганно заверещала Нора. – Они светятся!
Схватилась руками за голову и кинулась прочь к перепуганным соплеменникам, продолжая кричать:
– Это не Сима, а её призрак!
И её крик моментально подхватили все женщины.
В пещере поднялась сильнейшая суматоха. Её перепуганные жители сорвались с мест и кинулись к выходу.
- Молчать!! – взревел вождь. – Иначе я мигом вас усмирю, всех до одного!
Схватил огромную каменную дубину, доступную только его могучей силе, и вскочил на ноги. Но вовремя взял себя в руки.
- Какой призрак? – продолжил уже более спокойно. - С ума сошли вы, что ли? Разве могут призраки бояться? Сима напугана не меньше вас. А глаза блестят, так это, очевидно, от жара. Поутру будет ясно. Всем на места! Толку от вашего шума никакого, только жену напугали.
Дубина вождя и его грозный голос моментально превзошли страх перед призраком. Все молча направились к своим местам.
- А она нас не напугала? – досадно буркнула под нос Нора, направляясь к своему ложу. – Защитник.
Бросая косые взгляды в сторону соперницы, окутанной лёгким фиолетовым сиянием, она не находила себе места от волнения, обиды и гнетущей ревности.
«Надо же, ожила, а я так надеялась, - продолжала уже мысленно, - и всё-таки с нею что-то не так. А может это и к лучшему. Похоже, с памятью не всё в порядке, наверное, в бою мозги повредила. Было бы кстати. Ну, ничего, подожду до утра, а там будет видно - призрак она или чокнутая. Но одно из двух – точно».
Поглощённая злорадными мыслями, она очень быстро успокоилась и даже не заметила, как уснула.
Сима тоже не произносила больше ни единого слова.
Лиам, чтобы не потревожить её сон, молча лёг рядом и сразу же уснул, но уже не тревожным, а счастливым сном.
Едва Сима закрыла глаза, в пещере исчезло и фиолетовое сияние. Это вернуло уверенность её обитателям. Они успокоились и продолжили прерванный мирный сон.
На горизонте появились первые признаки рассвета. Дождь продолжал лить и прекращаться, похоже, не собирался. В пещеру доносились его удары о каменистую гору, а также звуки лёгкого всплеска волн и громкого биения беспрерывных капель о водяную поверхность.
Первым проснулся страж, спавший по разрешению вождя у входа в пещеру:
- Хороший дождь, - довольно потянулся он, зевая, - теперь воды хватит надолго.
Выглянул наружу и раскрыл рот от увиденного, но быстро опомнился.
- Вождь! – закричал он во всю глотку. - Подъём! Вода кругом! Не видно земли!
Разбуженные его криком, все вскочили на ноги, и даже тяжело раненные, не державшиеся с вечера на ногах, вмиг оказались с дубинами у выхода, позабыв о своих ранах. А там, естественно, растерялись при виде небывалого представшего перед ними зрелища. Их воинский дух моментально сменился испугом. В пещере поднялась паника.
- Нас всех затопит! – завопили женщины. – Дождь льёт как из ведра. Ещё немного и вода достигнет уровня пещеры.
- Надо что-то делать, - поддержали их мужчины, - иначе...
- Хватит скулить! – свирепо перебил их вождь. - Вопите хуже баб. Пока вода не достигла входа, посидим в пещере, а как начнёт затапливать, то поднимемся на вершину горы. А там укроемся в каком-нибудь горном углублении. Понятно?
Его уверенность моментально отогнала от людей страх. Они молча кивнули головами в знак согласия.
- Есть ещё один вариант, - продолжил вождь, - но мы его примем в самый последний момент. Плотно закроем вход и отсидимся в пещере до лучшего времени, пока не прекратится ливень и не спадёт вода. Растительности на пропитание у нас хватит, воды также. Единственная проблема, которая может возникнуть, это нехватка воздуха, и только в том случае, если гора будет полностью затоплена водой. Исчезнет возможность его попадания в пещеру. Так что надо всё хорошо обдумать, прежде чем принять нужный более правильный вариант. Хотя в одном и другом хорошего мало. Но это ещё не повод для паники. Надо верить в лучшее. И если Господь услышал наши мольбы и послал земле живительную влагу, остановив ею войну, то пошлёт и спасение. На колени! И возблагодарим Его за столь Великую милость.
Опустился на колени и, соединив у груди ладони, устремил взор вверх.
Его примеру последовали и все жители пещеры.
В слегка дрожащих голосах людей чувствовался страх перед приближающейся гибелью, надежда на Спасителя, которому подвластны все силы света, и крепкая вера в Его милость. Сила их молитвы была настолько велика, что своим мощным энергетическим потоком пронизала каменистые слои горы и на огромной скорости вознеслась к необъятным просторам Вселенной, достигнув глаз и ушей Создателя.
Небо озарилось множеством молний, а затем на нём появились два огромных человеческих глаза.
«Верьте! – прогремел раскатистый голос. - И дано будет вам по вашей вере! Живите, отныне Отец Небесный с вами».
Услышав голос Великого Владыки, люди поднялись с коленей и выбежали из пещеры на ближнюю территорию у входа, ещё не покрытую водой. Но повезло не всем, многие остались внутри. Твёрдой поверхности было мало, а желающих выйти много.
«Я ваш Бог! - продолжал громовой голос с неба. - Ваша жизнь, беды, болезни мне подвластны! Не забывайте об этом, и не подвергнетесь больше наказаниям».
Гром стих, а вместе с ним перестали сверкать и молнии. Глаза в небесном пространстве заискрились и исчезли из виду, но вместо них появилась огромная разноцветная полоса, в виде изогнутого коромысла. Это была первая радуга, появившаяся после страшной катастрофы на земле, как предвестница начала новой возрождающейся жизни. Сильный ливень перешёл в обычный дождь, но всё ещё продолжал лить, пополняя воды огромного водного пространства, едва не доходящего до входа в пещеру.
На это стихийное бедствие было страшно смотреть, но вера в защиту Великого Бога была сильней страха и придавала людям сил. В приподнятом настроении они вернулись в пещеру. Но там их ожидал новый сюрприз.
На месте Симы - жены вождя сидела белокурая девушка, необыкновенной красоты, в длинном нарядном платье и со сверкающей на голове короной. Её огромные голубые глаза были заполнены ужасом и блестели от слёз, сквозь прозрачную влагу которых пробивалось едва заметное фиолетовое сияние.
- Кто ты? – недоумевая, кинулся к ней Лиам. – И куда делась моя жена?
- Какая жена? – испуганно пролепетала красавица. – Где я? Вы меня похитили? Зачем? Мой отец очень скоро меня найдёт, а вас за похищение накажет. Я дочь царя, причём владеющего магией. А наказание его будет сильным. Так что верните меня обратно, в моё царство, и он вас простит.
Закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
- Ты мне не нужна! – опомнился вождь после столь загадочного ответа. – К тому же тебя никто не похищал. И вообще, откуда ты взялась такая? Вся из себя, не такая как все. Из другого племени, что ли? И какого дивного зверя на тебе шкура? Искрит от неё в глазах как при мощном ударе по голове.
- Какая шкура? – переспросила незнакомка, прекратив рыдать, настолько была поражена услышанным: – Не можешь отличить царского наряда от лохмотьев?
- Да ты ещё и дерзишь?! – рассвирепел вождь. – Не будь ты, такой хлюпкой, то сразу бы вытряс из тебя правду.
- Только попробуй! – заискрила молниями девица. – Меня мать научила давать сдачу, а братец кое-чему другому. В обиду себя не дам!
Вскочила на ноги и приняла боевую позу:
- Давай, нападай, ворюга! – злобно сузила глаза. - Моя голова привыкла к материной трёпке, а кулаки к дракам.
Наблюдатели, даже приоткрыли рты от удивления.
- Надо же! – поочерёдно высказывали каждый свою версию: – Что за диво пожаловало к нам пещеру? С виду – девица, причём красивая как ангел, а строптивая, как.… Даже страшно сказать: кто. Неужели это посланница самого…? Нет, не может быть. Скорее всего - лазутчица вражеского племени. Но откуда такая красивая одежда? Совсем не похожая на шкуры. Загадка.
- Ладно, успокойся, - смягчился вождь от её смелых действий, - с тобой никто тут не собирается драться. Я только хочу знать: зачем твои соплеменники украли мою раненную супругу? И почему тебя оставили в обмен? На растерзание, что ли? Ведь за потерю жены я могу пойти на всё. А ты, никак девица, причём редкой красоты. Тебя одни женщины моего племени растерзают из ревности, для сохранения верности своих мужей. Так что, сообщи своим посланникам, как ты там с ними общаешься, не знаю, пусть вернут мне жену, а я верну им тебя целой и не затронутой. Думаю, ты не глупая и понимаешь, в каком опасном положении оказалась.
- Да! да! - загорелись глазами мужчины, восхищённые красотой вражеской девицы. - И поскорей, иначе мы за себя не ручаемся.
Но их пыл сразу же угас, едва перед лицами появились каменные дубины рассвирепевших женщин:
- Только попробуйте! Промассируем вас, а потом и её! – злобно прорычали жёны. - Нас больше, так что лучше не нарывайтесь.
- Успокойтесь, девочки, - рявкнул вождь, - ваши мужчины вам ещё верны.
- Так вы ещё и дикари?! – пришла в ужас девица. – Куда же я попала?
От сильного волнения она зашаталась и, прикрыв лицо ладонями, упала на шкуры, служившие ложем, а потом тихо заплакала.
- Опять в слёзы? – побагровел вождь. – Говори, где моя жена?!
Схватил всхлипывающую девицу за плечи и, развернув к себе, оторвал от её лица ладони.
- Сима? – пришёл он в ужас, увидев перед собой лицо супруги. – Что с тобой? У тебя волосы светлые, одежда…. Почему? Что это значит?
- Твоя жена на пути в иной мир, - ответила Сима голосом незнакомки. Я – Зема, новая Хранительница возрождённой земли, а ты мой напарник - Лиам. Вместе мы означаем - «Земля». Я пришла за т-тобой.
С трудом выговорила последнее слово и закрыла глаза.
- Прощай, любимый, - добавила уже слабым, но своим голосом. – Я ухожу в иной мир и жду тебя там, а тот, кто сейчас в тебе, приступит к своему предназначению.
Сверкающие наряды незнакомки обрели вид былых окровавленных шкур воинственной супруги вождя, а белокурые роскошные волосы сменились на чёрные.
Супруга вождя вернулась на супружеское ложе прежним бездыханным телом.
Лиам развернулся к изумлённым соплеменникам.
- Много мы увидели сегодня знамений, - обратился к ним спокойным голосом, - не будем удивляться и этому. Отнесём Симу в отдалённую часть пещеры, где захоронены все предыдущие вожди, и почтим её память, как подобает.
Мужчины молча направились вглубь пещеры, и через время вернулись оттуда с плоской плитой, служившей для выноса усопших.
Вождь аккуратно переложил на плиту тело супруги и стал с правой стороны её изголовья.
Мужчины, имевшие одинаковый рост, подняли плиту и, положив себе на плечи, направились к пещерному склепу, а женщины, плача последовали за ними. Впереди всех женщин шла лучшая подруга царицы, рыдая от её утраты и одновременно радуясь в душе свободе своего любимого.
По окончании погребения вход в склеп был закрыт огромным булыжником.
- Караулить у входа сорок дней! - приказал вождь. - По очереди, а дальше будет видно. И если мой сон был правдой, то по истечении этого времени Сима выйдет из склепа живой.
Слова вождя вызвали немалое удивление, но возражать ему никто не осмелился, да и загадочных явлений за прошедшие сутки было предостаточно. Успели свыкнуться.
Глава 2. Наследники Гринландии.
Долгие девять месяцев Гринландия была окутана магической иллюзией царя Грина, пока его супруга Зинида вынашивала в пустующем чреве детей Дарины - девушки из обычного мира, даже не догадывавшейся о своей беременности. Как нам уже известно, из прошлых событий: царица Зинида была довольно-таки вспыльчивой женщиной со скверным неуравновешенным характером и своеобразным нравом. Всегда добивалась, чего хотела, и не позволяла своему грозному супругу даже лишний раз пикнуть, а тем более погладить её против шерсти. Грин ненавидел её за скверный характер и одновременно любил. Она была для него ядовитым клинком, усмиряющим в нём злобу, унаследованную от царственных предков, которую он и сам порядком недолюбливал. Но гены есть гены, и противостоять им могли лишь соответствующие не менее скверные силы. Этими силами и обладала царица Зинида. Плюс ко всему, она имела одно незаменимое оружие, которое усердно прятала от него, а ключ от тайника всегда носила при себе, прикрепив его к бриллиантовому колье на шее. Как вы уже догадались - этим оружием была чугунная сковорода, прихваченная ею в море во время крушения прыгательной вышки. Но Зинида применила её на голове супруга всего лишь один раз в жизни, когда тот был вождём дикарей на тропическом острове, а она обычной земной девицей - Зинаидой. Став царицей - законной супругой царя, она, для подстраховки своего деревенского происхождения, а не благородного, оставила её на память. Но не для себя, а для своего величественного супруга, в случай внезапного проявления в нём приступов склероза, ну и, естественно, для поднятия своего боевого духа.
Вернёмся на время к Дарине.
Девять месяцев до самых родов она находилась в скрытом от людских глаз замке, не понимая, где она и что с ней происходит. Всё это время была под воздействием чар и словно бездушный робот выполняла все необходимые для продления жизни действия. Для неё не существовало ни дня, ни ночи, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, а лишь туманная плывущая в неизвестности жизнь. Очнулась от всего этого дурмана уже в своей родной квартире, на собственной кровати, возле спящей в кресле у изголовья матери, и пережитых за последние десять месяцев событиях ничего не помнила. И о рождённых ею детях также.
Зинида же, полностью была уверенна в своей беременности. Возгордилась больше прежнего, да так, что даже не могла сложить себе цену за вынашивание наследника царского престола. На самом же деле этот неимоверно тяжёлый редкостной павы груз все девять месяцев как каторжник вынашивал на себе её магический супруг Грин Великий - гроза всех соседствующих держав. Но видно такова была его судьба. К тому же сердцу не прикажешь. Очевидно, эти испытания были для него ничем иным, как наказанием за грехи его жестоких предков. Пришлось смириться, да и попробуй не смирись, тебе живо напомнят, ещё и как, даже страшно представить.
Всё же за две недели до предполагаемых родов в мирном царском семействе произошёл каверзный случай, едва не приведший царя к помешательству. А произошло это так.
После утренней трапезы царица Зинида, к немалому удивлению царя и слуг, была в хорошем настроении.
- Пойду, дорогая, - ласково обратился к ней Грин, - займусь государственными делами.
Чмокнул её в щеку и направился к выходу из покоев, добавив у входной двери:
– Видать, хороший сегодня будет день.
- Думаю, да, - довольно ответила царица, глядя на своё отражение в зеркале, – хотя я уже и не настолько молода как раньше, но всё же ещё ничего.
Царь усмехнулся, ничего не ответив, и закрыл за собой дверь.
Но его мнение царицу абсолютно не интересовало, не слепая, чтобы не видеть красоты. Любовалась, любовалась и совсем неожиданно напоролась на возрастное отличие. Поправляя на голове корону, случайно зацепила светлый локон Дарины, вживленный на её макушке как магический талисман, и старательно замаскированный рабынями во время укладки её волос после ночного сна. И этого седого волоса вполне хватило, по её узким понятиям, чтобы из хорошего настроения перейти к достаточно звучному взрыву, достигшему отдалённых ушей супруга.
- Ну что ей опять не так?! – рассвирепел Грин. – Моему терпению скоро наступит предел.
Сжал кулаки и спешно направился к царским покоям. И там действительно застал довольно-таки неприятную сцену. Его Величественная супруга, вся взъерошенная как разъярённая фурия моталась по опочивальне со сковородой в руке за перепуганным дворецким, уклоняющимся от её ударов.
- В чём дело? – заорал Грин, вырвав на лету из её руки сковороду. – Почему взорвалась?
- А ну отдай! – злобно накинулась на него Зинида. – Он у меня сейчас получит! Пёс брехливый.
- Ну, это уже предел всему! – злобно прорычал царь, крепко сжав её в объятиях. – Я тебя сейчас или задушу, или растерзаю! Говори, что он натворил?
Испуганный дворецкий застыл у входа в готовности к моментальному побегу.
Видя, что супруга сильно встревожена, Грин обернулся к дворецкому.
- Что ты наплёл Её Величеству?
- Кроме правды, ничего, – пролепетал он, заикаясь.
Зинида подкатила глаза.
- Обморока твоего мне только не хватало, - испугался её состояния царь, - час от часу не легче.
Взволнованно поднял на руки и отнёс на ложе:
– Ну что случилось, дорогая? – уже нежно погладил её лоб, покрытый холодным потом. – Почему ты так разволновалась?
- Зачем ты скрыл от меня потерю наследника? – спросила она слабым голосом. – Мне легче было бы пережить правду, чем ложь. Почему я ничего не помню? Ведь не чокнутая. Смотри.
Спешно скинула с себя лёгкое накинутое Грином покрывало:
- У меня плоский живот. В нём нет дитя. Почему я не помню родов? Ты - чудовище, а не человек, раз скрыл от меня рождение ребёнка, пусть даже и мёртвого. Я тебе этого не прощу. Да ещё и этого подхалима научил, как мне лгать.
Указала рукой на недоумевающего дворецкого, смотревшего то на неё, то на царя.
Грин побледнел, но очень быстро взял себя в руки:
- С чего ты взяла, что утратила дитя? До родов ещё две, три недели.
- У тебя что, не все дома? – вскипела царица. – Или хочешь меня позлить? Так я тебе сейчас мозги….
Но тут она вспомнила, что у неё отняли единственное и незаменимое оружие.
- Ладно, - добавила досадно, - позже подниму этот вопрос.
«Локон? – заподозрил Грин в уме неладное. - Неужели отвалился? Необходимо незаметно проверить».
Склонился к супруге и коснулся её лба губами.
- У тебя жар, дорогая, - сказал ей уверенным голосом, - поэтому и мерещится непонятно что. Давай я сниму корону и поправлю твои красивые волосы.
- Знаешь, как подлизаться, - слегка успокоилась Зинида, - когда и что сказать. За это я тебя и люблю. Кстати, о волосах: меня порядком достал седой волос на макушке, поэтому сегодня утром я от него избавилась. Сказать по правде, было больно и голова до сих пор гудит, зато этой старческой мерзости у меня больше нет.
Грин взволнованно раздвинул волосы на макушке супруги.
И действительно, светлый локон Дарины, привитый им чуть больше восьми месяцев назад, отсутствовал, а на его былом месте красовалось алое пятно.
- Разве так делают, дорогая? - опомнился он. – Ты же вырвала только часть волос, а оставшиеся болтаются на надорванной коже. Поэтому у тебя и жар, и если вовремя не подлечить рану, то может начаться воспаление, или что похуже.
Зиниде стало плохо.
- Ну, так сделай что-нибудь, - панически пролепетала она, - а не болтай впустую. Ты же врач, или маг, хрен тебя знает. Давай лечи.
- Вон! – крикнул Грин дворецкому, дожидавшемуся распоряжений.
Когда тот удалился, он вытащил из кармана флакончик с магической солью и притулил его к носу супруги:
- Понюхай, дорогая. Это полностью снимет жар.
- Давно-о бы так, - протяжно продолжила поучения Зинида, - а то….
Закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.
Грин кинулся осматривать опочивальню, и с трудом нашёл белокурый локон Дарины, зацепившимся за раму окна, очевидно, во время скоростного выбрасывания наружу.
- Хорошо, что не унесло ветром, - вздохнул облегчённо, – а значит, и есть возможность быстрого возврата иллюзии царству. Ведь если дворецкий не помнит о беременности царицы, то и народ также.
Склонился над спящей супругой и, притулив один конец локона к её пылающей от магии макушке, произнёс нужные заклинания.
Локон затрепетал как живой и снова прижился на былом месте.
- Поспи, царица, - тихо добавил царь, - а проснувшись, уже ничего не будешь помнить о сегодняшнем дне. И я отдохну также. Объёмная магия сильно утомляет.
Умостился рядом возле супруги и сразу же уснул.
Ну а пробуждение его было, как всегда, достаточно звучным, даже сотрясающим, но вместо нервотрёпки принесло радость и облегчение, сообщив об окончании длительного ненастья.
«Проснись, Великий! – донёсся до него сквозь сон взволнованный голос супруги, сопровождённый бурной тряской за плечи. – Храпишь как буйвол, голоса моего не слышно».
- Да что же это за наказание такое?! – недовольно прорычал царь. – Угомонишься ты когда-нибудь, или нет?
Вскочил с ложа и тут же расплылся в довольной улыбке, увидев состояние царицы:
- Свет мой, ты рожаешь?
- А ты не видишь? Разоспался, не добудишься! – верещала царица. - Целый час уже ору, трясу, а толку никакого. Рабынь не дозовёшься, да и дворецкий где-то застрял! Сволочь! Всем наплевать на меня и на наследника престола. Погодите, разрожусь, вдвойне припомню!
- Потерпи, царица, я мигом, - спокойно ответил Грин и коснулся её лба ладонью.
Зинида медленно опустила голову на подушку и, закрыв глаза, погрузилась в сон, а потом стала полностью невидимой.
Грин спешно покинул покои. Но, через небольшой промежуток времени, вернулся, неся на руках никем невидимую Дарину и положил возле спящей супруги. Затем коснулся ладонью лба Дарины и произнёс нужные заклинания.
Дарина сразу же очнулась от принудительного сна и, утратив свою внешность, стала точной копией царицы Зиниды. Закричала от сильных болей, сопровождённых беспрерывными родовыми схватками, и стала видимой.
Царица же по-прежнему оставалась спящей и невидимой.
И очень скоро возле рожавшей рядом Дарины копошился царский лекарь, принимая не сложные, но двойные роды.
Через время он протянул счастливому отцу крупного черноволосого младенца мужского пола, разрывавшегося от крика:
- Наследник престола, Ваше Величество.
На руке малыша чётко вырисовывался родовой знак Фарлов.
Лекарь вернулся к роженице, чтобы помочь появиться на свет следующему ребёнку.
Им оказался не мальчик, как думал лекарь, а хрупкая белокурая девочка, абсолютно не схожая со своим братом.
- Какое счастье, Ваше Величество! – радостно произнёс лекарь, подавая царю во вторую руку маленькую дочку, заливающуюся звонким плачем. - Белокурая красавица-царевна.
На руке крошечки была такая же отметина, как и у брата.
- Фарл, - процедил сквозь зубы Грин, – я сделаю всё, чтобы ты не добрался до внуков.
«Поживём – увидим», - прозвучал у него в голове отдалённый грозный голос Подземного царя.
Затем последовал и его злорадный, еле слышный смех.
- Управился? – раздражённо спросил царь лекаря.
- В основном, да, - суетливо ответил лекарь, - остались одни мелочи…
- Ступай, - перебил его Грин, - с остальным справлюсь сам. Если понадобишься, позову.
Лекарь спешно собрал свои причиндалы и, кланяясь, удалился.
Грин положил детей возле спящей царицы и произнёс заклинание.
Зинида стала видимой, а Дарина вернулась к своему настоящему облику, но утратила реальность.
- А теперь домой, вспыльчивая красавица, - довольно усмехнулся Грин, - свою миссию ты выполнила.
Поднял бесчувственную Дарину на руки и направился в магическую комнату, а там положил её на стол и коснулся ладонью прозрачного магического шара, зависающего над ним на необходимой, доступной человеческому росту высоте. Затем устремил на него пристальный взгляд и произнёс повелительным голосом:
- Время! Мир её проживания! Море!
Шар заискрился, словно замкнутая электропроводка, а когда искрения прекратились, внутри него появилось изображение морского берега, покрытого густым туманом, сквозь который проглядывались два человеческих силуэта, находившихся у его причала.
Грин улыбнулся и перевёл взгляд на всё ещё бесчувственную Дарину:
- За тобой пришли, милая, значит, будешь жить. Своё обещание я исполнил. Ступай в свой мир. Повелеваю!!!
Из глаз могучего колдуна вылетели огненные стрелы и вонзились в тело Дарины.
Она сразу же очнулась и вскрикнула, ибо пробуждение оказалось довольно-таки ощутимым. Резко почувствовала жар во всём теле, но толком разобраться в происходящем не успела. Жар быстро стих, зато вместо него появилось чувство неимоверно скоростного полёта. В голове зашумело и также быстро стихло. А потом ничего, сплошная пустота и никаких ощущений. Ничего не видела и не слышала. В этот самый момент её, словно пылесосом, засосало в шар, в котором она через небольшой промежуток времени появилась сидящей на берегу моря с погружёнными в холодную воду ногами. За её спиной находился полупрозрачный маленький мальчик, который сразу же исчез. Очевидно, он был ничем иным, как любящей энергией, покидающей тело матери.
Изображение в шаре исчезло.
- Дело сделано, - облегчённо вздохнул Грин и покинул магическую комнату.
С уходом Дарины в свой мир исчез и её белокурый локон с головы Зиниды, а вместе с ним и окутывавшая всё государство магия. Но в памяти жителей всё же остались важные происшедшие в государстве события. Такие, как: вынашивание царицей наследника престола и рождение ею не одного, а двоих детей.
Очнувшись после принудительного сна, Зинида протёрла затуманенные глаза и тут же увидела лежащих рядом младенцев.
Оба малыша спали.
- Мои дети, что ли? – удивлённо присмотрелась к ним. – По идее должны быть моими. Схватки я хорошо помню: было невыносимо больно, и врагу не пожелаешь. Но почему не помню, как их рожала? Неужели кесарево?
Испуганно пощупала живот и облегчённо вздохнула:
- Похоже, обошлось. А раз не помню, значит, потеряла сознание. Главное, что вовремя очнулась. А где это мой благоверный лазит? – неожиданно вспомнила о супруге. – Нет, чтобы поблагодарить за наследника, подбодрить после тяжёлых двойных родов. Так смылся куда-то. Ну, погоди, Великий! Явишься. Сразу ощутишь на себе всю прелесть моих предродовых схваток.
В этот момент проснулся маленький царевич и раскричался так, что у царицы заложило оба уха. Его крик моментально поддержала звонким плачем юная царевна.
Зинида покрылась багровыми пятнами.
- Великий! – закричала раздражённо. - Где ты пропал?!
- Я здесь, дорогая, - влетел взмыленный Грин, подоспевший вовремя, – задержался немного. Лично возвещал народу о великой радости.
- Радость, конечно, великая, - слегка смягчилась царица, заткнув уши пальцами, - но с двумя горластыми Высочествами я не справлюсь. Разница слишком большая между первыми детьми и вторыми. Подержи на руках дочь, она поскромнее в эмоциях, а я покормлю первым крикуна.
Взяла на руки посиневшего от крика царевича и приложила к груди.
Малыш раскричался ещё громче.
- У меня нет молока! – ужаснулась Зинида. – Грин, ты меня слышишь? Почему? Ведь с первыми детьми его было предостаточно, даже с излишком.
«Не может быть, - растерянно промыслил Грин. – Всё было предусмотрено. Вынашивание, роды и кормление».
И его растерянность моментально уловила царица:
- Что-то ты скрываешь, Великий, - устремила на него подозрительный взгляд, колыхая на руках малыша. – Чует моё сердце, что без твоей магии здесь не обошлось. Опять чего-то накуролесил? А ну признавайся! Иначе я сейчас из тебя выдою молоко!
- Что ты мелешь? – опомнился Грин. – Я что, враг своим детям? Чтобы лишить их материнского молока.
И чтобы не дать ходу её докапывающимся до тайны мыслям выбрал нужную позицию:
- А всё твои нервы. Подожди немного, сейчас вернусь с успокоительной настойкой.
Положил в одну из кроваток царевну, заснувшую у него на руках, и вышел из покоев.
Кроватки были занесены рабынями сразу после родов, во время крепкого сна царицы.
Очень скоро царь вернулся с магическим зельем в руках, заставляющим женский организм, уверенный в рождении детей, вырабатывать материнское молоко:
- Выпей, - протянул супруге небольшой сосуд, - и постарайся уснуть. Это тебя успокоит, а к утру появится молоко. Задержка с молоком после вторых родов - явление частое.
Но Зинида его мудрых изречений уже не слышала, после нескольких сделанных глотков погрузилась в глубокий сон.
Грин едва успел подхватить на руки выроненного ею малыша.
- Спи, дорогая, - продолжил уже шёпотом, - длительный сон только будет в пользу.
Нежно поцеловал супругу в лоб и покинул покои.
У входной двери его дожидалась кормилица, приведённая дворецким.
- Покорми малышей, - обратился к ней строго, передавая на руки разбуженного резкой хваткой царевича, - и будь с ними, пока не проснётся царица. Думаю, в дальнейшем ты не понадобишься.
Кормилица согласно кивнула головой и вошла в опочивальню.
Царь перевёл взгляд на дворецкого:
- Приставь к ней в помощь двух рабынь, на всю ночь. Царица ещё слаба и проснётся только к утру.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - ответил дворецкий и, поклонившись, спешно оправился выполнять приказ.
Так закончился бурный и одновременно радостный день царя Грина и его эмоциональной супруги - царицы Зиниды в их мирном процветающем царстве.
Утром Зинида проснулась полностью спокойной и уже с затвердевшими от молока молочными железами. Протёрла слегка затуманенные глаза и тут же увидела двух молодых рабынь, колыхающих люльки её малышей, и молодую женщину, дремавшую на стуле. На рабынь она отреагировала с обычным равнодушием, а вот незнакомка вызвала в ней подозрение, особенно своими пышными формами.
- Кто такая? – спросила её недовольно, слегка приподнявшись на локтях.
Женщина вздрогнула от звука её голоса и открыла красные от переутомления и бессонно проведённой ночи глаза:
- Ваше Величество! – засияла она от радости. - Вы проснулись? Я так рада!
Поднялась со стула и спешно приблизилась.
- Что за подхалимство? – недовольно скривилась Зинида.
- Ваши дети накормлены, - уже испуганно продолжила кормилица. - Дозвольте мне удалиться, чтобы поесть и немного отдохнуть. Его Высочество – юный царевич всю ночь меня от себя не отпускал, и если я не поем и не отдохну, то мне нечем будет его сегодня кормить.
- Понятно, - смягчилась царица, - так бы сразу и сказала, а то: «Я рада! Вы проснулись». Знай, к кому обращаешься. В следующий раз понесёшь наказание за неподобающее равное обращение.
Едва она покончила со своими поучениями, как на всю опочивальню раздался крик юного царевича, очевидно проснувшегося от звука её голоса.
- Подай мне сына, - велела она рабыне, колыхавшей его кроватку, и снова перевела взгляд на кормилицу: - А ты ступай. В твоих услугах больше нет надобности.
- Спасибо, Ваше Величество, - вежливо поклонилась кормилица, с трудом скрывая радость. – Рада была.… Ой, простите.
Испугалась новой оплошности и спешно удалилась. И как раз вовремя, иначе бы досталось. А уже в коридоре облегчённо вздохнула:
- Буря позади и полная свобода впереди. Теперь я смогу спокойно вернуться к своему голодному ребёнку.
Царица, конечно, готова была снова взорваться из-за её бестолковости, но передумала и занялась более важным делом. Взяла на руки сына и принялась осматривать его посиневшее от крика личико, недоумевая при этом:
- Ну, зачем так кричать? Дай хоть немного посмотреть на тебя. Красавчик, то какой! Глаза чёрные, будто ягоды смородины. А характер? Скверный, как у твоего отца. Чует моё сердце, что хлебну горя. Всю ночь ел и остался голодным. А может у кормилицы плохое молоко? Тогда ты абсолютно прав. Ладно, хватит орать! Сам посинел как пупок куриный, и у меня уши заложило. Вон, уже и сестру разбудил своим криком. Давай я тебя покормлю, сынок, а рассмотрю позже, когда утолишь голод.
Притулила к груди малыша, полностью выпутавшегося из пелёнок от возмущения, и самодовольно добавила:
- Ешь, наследник Престола! Достойней молока, чем у самой царицы, не бывает.
Но очень скоро у неё восторга слегка поубавилось.
- Ну и проголодался! – не сдержалась от возгласа, не ожидая такого жадного высасывания. – Первые мои дети такими не были. А что, если и у его сестры будет такой же аппетит? Нет, не может быть, девочка ведь.
Но какой бы взрывной не была Зинида, чувство материнства, таки взяло верх над всеми её иными эмоциями:
- Наедайся, родной, - нежно погладила голову малыша, - и вырастай сильным богатырём. Хотя ты и так не обделён силой. Вцепился руками в грудь, будто у тебя её отнимают.
Отняла его руку от груди и, коснувшись губами ладошки, впервые увидела на его запястье подозрительное пятно. Естественно, от её хорошего настроения не осталось и следа, улетучилось, будто его вовсе и не было.
- А это ещё что такое?! Укус что ли? – крикнула взволнованным голосом, и перевела взгляд на рабынь, перепуганных её словами: - Почему ребёнок покусан?
- Помилуйте, Государыня, - кинулись оправдываться рабыни, запинаясь, и перебивая друг друга: – Ваши дети родились с такими пятнами на руках. Государь присутствовал при родах и знает об этом. Очевидно, в вашем царственном роду у кого-то были такие.
- Выходит, и у дочери такое же пятно, - слегка успокоилась Зинида.
- Да Ваше Величество, только на левой руке, а не на правой. Государь сказал, что это знак Величия.
За это время царевич достаточно наелся и уснул крепким сном.
Царица отстранила его от груди и снова принялась рассматривать.
- Да, красивый, таки у меня сын! - не сдержалась от восторга. – Какие правильные черты лица, но почему-то мне слишком знакомы. Где я могла видеть раньше похожее лицо? Кого мне напоминает мой сын? Уж точно не Грина. Он красив, но не настолько. На меня тоже совсем не похож. Наверное, рано ещё судить, слишком мал. С возрастом, думаю, изменится, тогда и будет ясно. Ладно, сынок, спи, а я займусь твоей сестрёнкой.
Снова перевела взгляд на рабынь, дожидавшихся распоряжений:
- Сына в кроватку, а мне подайте дочь.
Те кинулись выполнять приказ. Одна приблизилась к царице, а другая подняла с кроватки царевну.
Царица отдала подошедшей рабыне царевича, и взяла в руки царевну. Когда же увидела дочь, то пришла в восторг, и не меньший, чем при осмотре сына. И не только в восторг, но и в удивление, даже не поверила своим глазам.
Девочка была светловолосой, голубоглазой, абсолютно не схожей со своим братиком, но при этом, не менее красивой, чем он.
- Какая же ты красавица! - произнесла Зинида восторженно, целуя свою маленькую дочь, то в одну, то в другую щёчку. - Огромные голубые глаза и золотистые волосы. Моя девочка! Моё сокровище! Моё ясное солнышко!
При таком близком общении малышка сразу же унюхала запах материнского молока и, утратив хорошее настроение, разразилась звонким обиженным плачем.
- Сейчас покормлю, моя ты хорошая, - ласково ответила Зинида, прилаживая к груди всхлипывающего ребёнка, и засияла от счастья: - Какие у меня дети! Я так счастлива.
В этот момент в опочивальню вошёл царь и приблизился к кормящей супруге. Её сияние моментально померкло, на то была весьма уважительная причина. Но первым, на удивление, успел обратиться царь:
- Вижу, дорогая, у тебя наладилось с молоком, - довольно коснулся её плеча. – Выходит, ты вчера напрасно волновалась.
- Неужели? – подозрительно посмотрела на него Зинида. - А я-то, всё это время ломала себе голову, никак не могла понять: зачем ты подсунул моим детям кормилицу? Дожидалась убедительных разъяснений и, похоже, придраться не к чему.
- Выходит, явился вовремя, - улыбнулся Грин, - гроза прошла стороной. Очевидно, постигла кого-то другого.
- Какая гроза? – обиженно буркнула Зинида. - Так и норовишь обидеть.
- Ну что ты, дорогая? Я тебе безмерно благодарен за детей.
- С этого бы и начинал. А то обо всех волнуешься, а на меня наплевать. И вообще, нечего мне зубки заговаривать. На кого похожи наши дети? Слишком разные внешностью, но у обоих одинаковые родимые пятна на руках.
- Конечно же, на тебя, дорогая! – выпалил царь. - Особенно дочка. Ты что забыла, какой была в молодости? Не просто же я так за тобой…
Резко запнулся и жестом указал рабыням на выход, а затем продолжил:
- За такой необыкновенной красавицей по всему тропическому острову гонялся.
- Да-а? – слегка притихла Зинида от такой новости. – А почему раньше мне об этом не говорил? Цену себе набивал?
В глазах царицы снова засверкали молнии.
- Отставить искрения!! – вскипел Грин. – Хочешь лишить детей молока?! Второй раз мои настои уже не помогут. Тогда придётся вернуть кормилицу.
- Ни за что! – выпалила Зинида. – Уж лучше я приглушу обиду, чем позволю вскармливать своих детей чужим молоком.
- Обиду, - буркнул под нос Грин.
И замолчал, а потом продолжил в уме для собственной безопасности:
«Похвалил за красоту, тут же взорвалась как бомба. А что было бы, если б сказал обратное? Страшно представить».
- Что ты там бубнишь, дорогой? – продолжила Зинида, уже улыбаясь, как ни в чём не бывало. – Знаю, что ты у меня слишком скромный, поэтому и не восторгался открыто моей внешностью. А теперь знаю и на кого похожа наша дочь. А вот сын?
- Наш сын похож на моего дядьку Гризла, – вовремя сообразил Грин, - родного брата отца! Вылитый он. В библиотеке должен храниться его портрет, если только отец его не уничтожил в гневе. Он ненавидел брата за его добрый характер, поэтому и отправил с помощью магии в иной мир вместе с царством, полученным в наследство от матери. Подальше от себя, но в надежде, что со временем вернёт утраченное царство, через брак подросших детей. Но получилось не так, как он хотел. Если ты пожелаешь, то я ознакомлю тебя с нашим родовым древом.
- Не стоит, - отмахнулась Зинида, - и так верю. На дядьку, значит, на дядьку. Подрались два родных брата. Такое случается часто. Кто оказался сильней, тот и прав. Да и я не слепая. Обижайся, не обижайся, но скажу тебе правду, восторга не испытывала от внешности твоего отца. Выглядел страшнее коршуна. А вот его брат, похоже, был красавцем. Наверное, ты пошёл лицом в свою родную мать, уж слишком большая разница с одноглазым.
- Да, но с двумя глазами он был посимпатичней, - заступился Грин за своего обгаженного отца, – а такой изысканной красотой наградила его ты.
- Потому что заслужил! – злобно уточнила царица, прищурившись. - Забыл, что ли, как он меня оскорбил?
- Отставить! – прорычал царь. – Приступим к более важному делу.
- Какому ещё делу? – заинтересовалась она, пересилив в себе вспышку гнева.
- Вчера ты была в беспамятстве, - продолжил царь, - поэтому я не смог дать имена нашим детям. Сделаю это сегодня.
Склонился к кроватке и, взяв на руки спящего царевича, произнёс внятным голосом:
- Нарекаю своего сына - наследника престола Гринландии: Грином.
- Дорогой, - вмешалась Зинида, – опять буду путаться между тобой и сыном, как и в первый раз.
- Таковы законы нашего рода, царица! - строго ответил ей Грин. – Ещё не один царь Гринландии не носил другого имени. В этом сила нашего магического родового древа.
- Ладно, - буркнула Зинида, - я же не возражаю. Только спросила.
Царь положил возле супруги царевича, проснувшегося и вновь раскричавшегося от голода, и обратился уже смягчённым голосом:
- Приложи сына к груди, чтобы успокоился, а мне дай царевну.
- И что мне потом делать? – недоумевая, спросила его Зинида. - Ко второй груди её прикладывать? Как ты себе это представляешь? Обоих сразу. Разбудишь ведь.
- Дочь я на руках укачаю, - ответил Грин, - как укачивал когда-то Фарлану. Забыла, что ли? Ведь помогал тебе с первыми детьми, и не раз. К тому же она поспокойней сына.
- Ты прав, - тяжело вздохнула царица, - столько лет прошло, а кажется, что было совсем недавно. Да и моя маленькая красавица, действительно, намного спокойней сыночка. Вся в меня. Гены на лицо.
- А я в этом и не сомневался, - ответил Грин, слегка усмехнувшись, и, взяв на руки спавшую сладким сном малышку, произнёс повелительным голосом: - Нарекаю дочь именем Зема и даю ей своё благословение на будущее, предначертанное ей судьбой.
- О чём это ты? – насторожилась царица. – Я чего-то не знаю?
Грин знал, что супруга обязательно задаст ему подобный вопрос, поэтому заранее к нему подготовился:
- Царём Гринландии будет наш сын, - объяснил ей спокойным голосом, хотя это было и нелегко, зашкаливало волнение, - а дочь я благословил на власть, достойную её великому роду.
- Так бы и сказал, - успокоилась царица, - а то вокруг, да около. Какие-то странные намёки…
- Вот видишь, - перебил её Грин, - царевна очень спокойная девочка. Не проснулась даже от моего громкого голоса. Вылитая ты. Надеюсь, и мой храп не будет ей мешать.
Положил царевну в кроватку и обернулся к супруге, размышлявшей над его последними словами, похожими на хитрые недостойные намёки и, естественно, в её адрес. Догадался по выражению её лица.
- Пойду-ка я, дорогая, - добавил уже еле слышно, - займусь государственными делами.
И не дожидаясь ответного залпа красноречий, спешно удалился.
Едва он скрылся да дверью, в покои вернулись рабыни, и подошли к царице. Они и отвлекли её от раздумий, или же она сама передумала, не найдя подтверждений своим подозрениям. Это было известно только ей – мудрой и грамотной царице, получившей земное образование, не то, что некоторые.
- Что прикажете, Ваше Величество? - кланяясь, спросили её рабыни в один голос.
- Укачайте царевича в кроватке, - ответила она, передавая ближней засыпающего сына, - и без шума. Я желаю отдохнуть.
Такими вот событиями ознаменовались первые сутки жизни новорожденных потомков двух Великих царственных родов: Гринов и Фарлов.
В дальнейшем жизнь во дворце царя Грина потекла обычным чередом, с присущими ей хлопотами, волнением и нервотрёпкой, связанными с воспитанием подрастающих детей.
Незаметно пролетели годы. К настоящему времени царевичу Грину и царевне Земе исполнилось по десять лет.
Царевич рос точной копией царственного мужского поколения Фарлов. Был высокого не по годам роста, крепкого телосложения и на редкость красив, хотя и вызывал к себе не, сколько восхищение, сколько недоумение своими чёрными пронизывающими насквозь глазами, да и характером также. Своим высокомерным нравом, поведением и отношением ко всем и ко всему, он был Фарлом, и этого изменить невозможно было ничем: ни воспитанием, ни внушением, ни любовью, ни даже магией. Такое неимоверное сходство огорчало царя Грина, и одновременно вызывало в нём восторг. Он видел в юном царевиче могучего властного царя, и полностью был спокоен за будущее своего государства. К тому же он полюбил его как своего родного сына, и старался, не обращать внимания на сходство со злейшим врагом.
Юная царевна Зема внешне совсем не походила на своего брата, хотя твёрдостью характера и иными возвышенными качествами ничем ему не уступала. Она была светловолосой, голубоглазой, очень красивой девочкой, точной копией своей родной матери Дарины, но всё же дочерью Фарла, и изменить это тоже было невозможно.
Но такими царские дети были не всегда.
В более раннем возрасте Зема любила играть с куклами, особенно возиться с их причёсками, оставляя после старательного причёсывания полностью лысыми. Естественно, её брат увлекался совсем другим, любил пошалить, как и все мальчишки. Но больше всего обожал делать пакости обитателям дворца, особенно дворецкому и кухарке. Подкидывал им жаб, ужей и прочую живность, чем вызывал немалый восторг. Очень скоро он заразил этим занятием и свою, не менее взбалмошную сестрёнку. Но их шкодливое детство очень быстро закончилось, немного повзрослев, царевич полностью утратил интерес к былым развлечениям.
Родители их обожали, хотя и каждый по-своему, ибо они являлись твёрдой опорой их преклонному возрасту и дальнейшим надёжным продолжением царского рода.
Как и положено царским детям, Грин и Зема обучались многим наукам у наилучших учителей государства, пополняя их знаниями своей матери, получившей земное образование в недалёком, но забытом прошлом. У отца они обучались магии, так как не являлись его детьми, а магическая сила передавалась только родным по крови.
Почти всё свободное от занятий время царевич Грин проводил в оружейной отца, обучаясь владению различным оружием, а с шестилетнего возраста уже носил за спиной меч, так как считал его обязательной принадлежностью каждого мужчины.
Разница между первыми и вторыми детьми была настолько велика, что иногда вызывала сомнения у царицы касательно родства. Но воспоминания о трудной беременности, а затем и частом долгом кормлении грудью возвращали всё на свои места, и опять же ненадолго. Да и язык у царицы был настолько подвешенным, что прежде, чем мозги возвращались к логическому мышлению, успевал известить обо всём свербящем и вырывающемся наружу. Любуясь как-то цветами со скамьи в дворцовом саду, она невольно обратила внимание на компанию детей, выбежавших из гущи деревьев, среди которых были и её дети:
- Супруг мой, - недоумевая, толкнула локтем Грина, задремавшего рядом, - почему наши вторые дети так несхожи с первыми? И чем взрослее становятся, тем больше это заметно. Знаю, что ты сейчас скажешь: дядька, слышала это уже сто раз. Но должно же быть какое-то сходство и с нами, хотя бы мизерное. Пусть нашу первую дочь изменил Фарл своей ядовитой подпиткой: наградил родовым знаком, и она пошла в их род. Но что с этими? Откуда у них, причём у обоих, такие же пятна на руках? Уж не добрался ли этот змей и до них? Чует моё сердце, что это так. И даже догадываюсь, когда он мог это сделать. После родов, кода я почти сутки лежала без сознания, а ты, как всегда, где-то шлялся. Пацан то, явно на него похож. Десять лет я ломала голову, не могла понять, кого он мне напоминает, и только сейчас до меня дошло.
- Начинается, - разозлился Грин, - ехала, ехала и приехала. Красив наш сын, не спорю, но на подземного царя не похож. И не смей его больше с ним сравнивать!
- Да что ты так взорвался? – возмутилась Зинида. - Слова не скажи. И без тебя знаю, что это мои дети, раз у меня было материнское молоко. Вот только переживаю: не навредил ли он им. Сын то наш первый, полностью был рыжим. В меня. А этот черноволосый. Ладно, не кипи, - скривилась она, увидев багровые пятна на лице мужа, - не горю желанием поругаться, уж больно вечер хорош.
- Хорош, - буркнул царь, - в этом я уже убедился. Умеешь подпортить.
Этой небольшой ссоры вполне хватило, чтобы надуться обоим.
Вместе с царскими детьми в саду гуляли и их ровесники: четверо юных княжичей и одна княжна – дети из благородных семей, приближенных к царскому двору. Все они выглядели не старше своего возраста кроме царевича Грина, резко выделявшегося среди них как ростом, так и телосложением.
Как мы уже описывали ранее, царевич Грин был точной копией своего родного отца Фарла как внешне, так и характером: красив, жесток и высокомерен. Не допускал чьего-либо равенства с собой или даже малейшего намёка на равенство, а тем более превосходства.
Мальчишки не любили с ним общаться из-за боязни взболтнуть при нём что-то лишнее или сделать. Но им нравилась его красавица сестра, а чтобы находиться возле неё рядом, необходимо было терпеть и его Высочайшее присутствие. С шестилетнего возраста он уже никуда её саму не отпускал.
Царевич гордился своей сестрой и восхищался её необыкновенной красотой. Не позволял даже мизерной мошке сесть ей на голову, и приходил в ярость при виде восторженных взглядов в её сторону.
- Я старший брат и не позволю, чтобы на тебя глазели как голодные коршуны! - строго говорил ей во время ссор, хотя и сам не понимал, почему так поступает, ведь они были ещё детьми. Но немного поразмыслив, уверенно себя успокаивал: - Защищать сестру - прямая обязанность каждого брата.
Неприятная ссора между ними произошла и в этот день в парке.
По окончании увлекательной игры один из княжичей схватил царевну за руку, как обычно поступают дети, забыв о её высоком происхождении и о строгом запрете со стороны царевича.
- Зема, - обратился к ней по-дружески, - пошли на качели. Покачаемся, весело будет.
И нагло потянул её вглубь сада к качелям, свисающим с ветвей высокорослых деревьев.
Да и царевна повела себя неподобающе, как посчитал её брат, согласилась на это уединение, даже без малейшего раздумывания.
- Куда? – процедил сквозь зубы царевич, придержав её за свободную руку. – Гулять только в моём присутствии.
- Отцепись! – злобно прошипела Зема. – Ты мне ни отец, и не мать, чтобы указывать, с кем можно играть, а с кем нет!
Княжич сразу же отпустил руку царевны. Понял, что непроизвольно доставил ей неприятность.
- Ладно, Зема, оставайся, - сказал ей, скрывая огорчение, - пойду, с ребятами покачаюсь.
Развернулся и махнул друзьям рукой:
- Пошли.
Те молча, не раздумывая, согласились.
Очень скоро шумная компания мальчишек скрылась между деревьями густого сада, а вместе с ними ушла и юная княжна, утратившая интерес к играм с неуравновешенным царевичем.
- Ну, уж нет! – вскипела царевна. – Не позволю так собой командовать! Я царевна, а не рабыня!
- Ну и что, что царевна? – деловито усмехнулся царевич. - А я наследник престола! Плюс - твой родной брат, так что будешь мне подчиняться!
- А это мы ещё посмотрим! – прорычала Зема, вцепившись обеими руками в волосы самоуверенного брата: – Сейчас я из тебя всю спесь выдеру. Будешь знать, с кем имеешь дело.
Не ожидавший таких действий от благовоспитанной сестры, царевич растерялся, но очень быстро взял себя в руки.
- Отпусти волосы! - злобно процедил сквозь зубы. – Не вынуждай применить силу.
- Только попробуй! Я ещё и кусаться умею.
Их достаточно звучное общение моментально достигло слуха Государей, сидевших на отдалённой скамье надутыми как сычи.
- Не поняла? – удивилась Зинида, обернувшись в сторону детей. – Что это на них нашло? Сцепились, прямо как наши старшие. Давненько я такого не видела.
- А ты ещё сомневалась в их родстве! - засмеялся Грин. – Петушиные бои начинаются. Разве что с небольшим запозданием.
- Ты прав, Великий. Сейчас пойду, разберусь.
- Не стоит, - скривился царь, остановив её за руку, – твоё вмешательство их не остановит, а только добавит к трёпке ещё и изысканных словечек. Уж в этом ты мастер. Талантов, хоть отбавляй.
- Не надо намекать на что-то там, непристойное! - возмутилась Зинида. – У меня, между прочим, среднее образование, а не как у некоторых: пещерное.
Уж о чём, о чём, а об этом она любила часто напоминать, чтобы не забывали.
- Ещё одно слово, - побагровел Грин, - и я тебя задушу!
Сорвался со скамьи и как ураган понёсся к дворцу, сметая всё на своём пути.
- И что я такого сказала? – недоумевала царица, глядя ему в след. – Помчался, словно приспичило по надобности. Тоже мне, изысканное общество. Какой отец, такие и дети.
Когда супруг скрылся за деревьями, она перевела взгляд на своих царственных потомков, всё ещё выясняющих между собой отношения:
- Таки необходимо моё вмешательство, - буркнула недовольно, поднимаясь со скамейки, - иначе на макушке у сына скоро засверкает лысина, вместо волос. Уж слишком цепко дочка вцепилась. И чем это он ей так досадил?
Сжала кулаки и понеслась к месту звучных разборок.
- Отставить! – схватила их обоих за вороты. - Сцепились, словно бродячие собаки.
- Не вмешивайся, мать! – вскипел царевич, выворачиваясь из обеих хваток. - Иначе сорвусь. Достанется и ей и тебе.
- Я тебе сорвусь! – заискрила молниями Зинида. – Сопляк! Будешь ещё матери угрожать!
- Вот-вот, мама, - злорадно поддержала её царевна, - слишком много возомнил о себе.
На этом злорадство сестры и закончилось. Рассвирепевший царевич выкрутился из её цепких рук, оставив в сжатых кистях приличные клоки своих волос, и нанёс ей сильнейшую пощёчину.
Зема как пушинка отлетела в сторону, ударившись спиной о бугристый ствол дерева, облепленный острыми сучками. Вскрикнула от резкой боли и, побледнев, утратила реальность. Сползла спиной по стволу вниз к земле и с широко раскрытыми глазами застыла в безмолвии. По её шее с повреждённого о сучок затылка потекла алая струйка крови.
- Что ты вытворяешь? – заверещала царица. – Совсем спятил! Вот я тебе!
Размахнулась рукой, чтобы нанести сыну пощёчину, но ударить не успела. Не позволил.
- Не смей! – удержал он на лету руку матери. – Отвечу тем же.
Его красивое лицо было искажено злобой, а в глазах искрили молнии. В подростковой руке чувствовалась такая сила, которая не позволила ей даже сдвинуться с места, не то, чтобы нанести удар или же вырваться.
Царица побледнела и впервые ощутила в душе не любовь к сыну, а страх.
- Кто ты? – пролепетала, глядя широко раскрытыми глазами на десятилетнего переполненного злобой мальчика. – Ты не мой сын.
Царевич засмеялся злорадным смехом, причём далеко не детским.
В этот момент пришла в чувство царевна.
- Ненавижу! - произнесла она слабым голосом, глядя на царевича. – Ты не брат, а изверг.
Затем перевела взгляд на растерянную мать:
- И ты, мама, дальше своего носа ничего не видишь, или же не хочешь видеть. Кроме муштровки отца, больше ничем себя не обременяешь. Тебе наплевать на наше воспитание. Твой сын ещё не взрослый, но уже тиран. Так сильно изменился и буквально за последние полтора года. Он же не даёт мне жить спокойно, унижает как рабыню, а вы с отцом закрываете на это глаза. Я устала от такой жизни. Хочу бегать вольно, смеяться как все дети. Но он мне этого не позволяет. Я не желаю здесь больше оставаться! Хочу к своим предкам, в иной мир, но счастливый.
- Теперь это уже в моей власти, - прохрипел царевич чужим голосом и свалился без чувств на землю.
Из его слегка приоткрытого рта вылетел маленький прозрачный шарик и вонзился в лоб царевны.
- Что это, мама? – испуганно закричала Зема и резко побледнела.
Её тело стало прозрачным, а затем рассыпалось на множество одинаковых шариков, подобных тому, что врезался в лоб.
Взлетев на небольшую высоту, шарики заискрились как воздушные пузыри и исчезли их виду. Остался только один, очевидно, тот, что вылетел изо рта бесчувственного царевича, и, опустившись до уровня человеческого роста, завис в воздушном пространстве.
- Царь! – закричала Зинида, опомнившись. – Бегом сюда! Украли дочь! В саду нечисть!
«Не шуми! – прозвучал у неё в голове грозный голос Подземного царя. – Я забрал своё. То, что принадлежит мне по праву крови. К тому же не силой, а по собственному желанию».
- Фарл! – взволнованно прохрипел подоспевший Грин. – Хитрый шакал!
Голос в голове царицы стих, но загремел в голове царя:
«Теперь мы квиты. Я оставил тебе наследника, но забрал дочь своего сына. Пусть даже и ненадолго. Её пребывание в Подземном Мире оставит красивый след Моему Величественному роду».
Грин побледнел.
- Негодяй! – еле выговорил подавленным голосом - Что ты надумал? Она ведь ещё ребёнок! Ты понесёшь наказание за такое зло.
«Дурак! - засмеялся Фарл. – Только идиот, мог до такого додуматься».
- Тогда верни её обратно, - прослезился Грин. - Зачем она тебе? Ты же её совсем не знаешь. А я полюбил её как…
Грин запнулся.
«Договаривай! Чего замолчал? Хотя в данный момент тебе лучше молчать».
- О чём вы говорите? – вмешалась Зинида. – Почему я не слышу его голоса? Что вы от меня скрываете?
- Ничего, дорогая, успокойся, - ответил Грин, пересилив в себе волнение, – от судьбы не уйдёшь.
«Поумнел, таки, - прозвучал у него в голове уже довольный голос Фарла, – и не вздумай мне вредить. Я всё ещё в силе. Зема вернулась к родным корням по своей воле, а значит, похищения не было. Поэтому и наказания мне не будет».
- Ты хитростью добрался до моих детей, - процедил сквозь зубы Грин. - Берегись! И я найду на тебя управу.
«Не зарекайся, иначе мой голос достигнет ушей твоей супруги. Уверен, что по голове она тебя не погладит за лживую беременность. А узнает она, значит, узнает и весь обманутый тобой народ Гринландии. Язык у неё как у базарной бабы, никак не в твою пользу. К тому же правда повлечёт за собой бунт и борьбу за престол, после твоего неминуемого ухода к предкам, разумеется, с годами. Тогда уже и твой наследник престола пожелает вернуться к своему роду».
В голове Грина зазвучал отдалённый смех подземного царя и стих. И больше не возобновлялся.
Грин взволнованно кинулся к царевичу, всё ещё лежащему на земле без чувств:
- Сынок, очнись. Родной мой.
Вытащил из кармана флакончик с успокоительной солью и дрожащими руками притулил к его носу:
- Вот, понюхай.
Царевич сделал глубокий вдох и открыл глаза.
- Что случилось отец? – спросил его удивлённо. - Почему я лежу на земле? И ты какой-то взволнованный? Опять поругался с матерью? В этом она спец, за столько лет мог бы и свыкнуться.
- Что ты там бормочешь? – дошли до Зиниды слова сына. – Нет, чтобы извиниться перед матерью за недостойное поведение, так ещё и оскорбительные намёки делает.
- Замолчи, царица! – еле сдержался от взрыва царь. – Царевичу и так досталось.
- Думаешь, мне не досталось? Смотри, какой синяк на руке оставил.
Увидев на руке матери красный отпечаток чьей-то руки, царевич побагровел:
- Кто посмел?! – злобно вскочил на ноги. - Скажи мне, мама, кто это сделал? Убью, негодяя! Никому не позволю унижать мать! Касаться мерзкими ручищами!
У царицы округлились глаза от удивления. Никак не ожидала такого сюрприза. Но очень быстро опомнилась. Вовремя сообразила, что его беспамятство ей только на руку. Выходит, и пережитое унижение можно скрыть, царица ведь, стыдно оглашать о трёпке, полученной от малолетнего сына. Свидетелей каверзного поступка не было кроме исчезнувшей дочери, а, значит, и концы в воду.
- Не помню, сынок, кто это сделал, - наигранно запричитала она, – отключилась на время, а когда пришла в себя, то он уже смылся.
- Мама, мама, - любяще обнял её царевич, - и где только ты таких словечек нахваталась? Но матерей не выбирают. Какая есть, такой я тебя люблю, и буду любить всегда.
- Что с тобой, сынок? – недоумевала Зинида, прослезившись от его слов. – Ты не такой как был до падения.
«Теперь понятно странное поведение царевича за последнее время, - промыслил царь, нахмурившись, – резкое изменение его характера. Он был глазами, ушами и разумом своего бессмертного деда. Но, похоже, тот уже оставил его в покое, когда добился своего. Теперь и моя очередь заняться серьёзным обучением его магии, насколько это возможно. Он должен уметь защищаться от посторонних вмешательств в разум».
- Брось, мама, - ответил царевич, отстранившись, - какой был такой и остался. Хотя нет, в голове порядком шумит, похоже, ударился головой о пень при падении. Жаль, что ты не заметила, кто это сделал. Да и толку теперь говорить об этом. Позже узнаю. В долгу не останусь.
- Знаю, сынок! – гордо добавила царица, забыв от кого ей досталось. – Так и должно быть.
Тут царевич вспомнил про Зему.
- Где моя сестра? – недоумевая, осмотрелся по сторонам. – Убежала, что ли? Я её случайно не обидел? У меня неприятное чувство в душе. И в голове почему-то вместе с шумом звучит её голос: «Ненавижу». Неужели эта злоба относится ко мне? Я должен знать.
- Сын, - обратился к нему отец со слезами на глазах, - твоей сестры больше нет с нами. Её обманом заманили в иной мир. Она покинула нас по своей воле, а я не в силах вернуть её оттуда.
Царевич побледнел, но быстро взял себя в руки:
- Так примени магию! Пусть я ещё и мал, но не глуп и знаю, что с помощью магии можно проникнуть в любой мир. Сила её велика. Нет, отец, здесь что-то не так, и ты от меня это скрываешь. Нутром чую. Не мог наследный колдун допустить, чтобы похитили его дочь, - устремил на отца пронизывающий не по-детски взгляд: - Покрытая туманом тайна.
Впервые за все десять лет отцовства Грин увидел в нём Величие и проницательность Фарлов.
- Не волнуйся, сын, - ответил ему уверенно, - я обучу тебя всему, что перенял от своих предков. А вместе нам уже будет под силу вернуть царевну из недоступного Подземного Мира. Но на это уйдёт время.
- Ты не слабее деда, отец, - стоял на своём царевич, - и так же, как и он можешь проникнуть в тот мир. Но, похоже, ты этого не хочешь, или же у тебя чем-то повязаны руки.
- Вот именно, - дошло до Зиниды, - сын прав. Если твой одноглазый отец нас туда спровадил, то и ты также сможешь туда пробраться. Давай нагрянем в Фарланию с войском и зададим Фарлу трёпки! Отучим чужих дочерей воровать.
- Закудахтала как безмозглая курица! – разозлился Грин. – Дальнейший разговор бесполезен. Пойду, обдумаю всё спокойно.
Развернулся и спешно направился во дворец.
- Кроме оскорблений от него ничего толкового не добьёшься, - буркнула Зинида, - унизил по полной программе. Ну, ничего расшифровку получишь позже, памятью я не страдаю.
Выплеснула из себя обиду и уже в приподнятом настроении отправилась по своим более интересным делам.
«Хитёр ты, Подземный царь, но всё же меня недооценил, - злобно размышлял по дороге Грин, – связал руки, заткнул рот, но моя родовая магия тебе не по зубам. И именно ею я твои замыслы подпорчу, пусть даже и ненадолго. Достаточно будет времени, пока вырастет и окрепнет мой наследник. Ещё ни одна мразь не превосходила Гринов в магии. А пока моя дочь ещё не добралась до твоего мира, я разветвлю к нему путь. Подсуну свинью, которую ты запомнишь на всю жизнь. Заставлю помотаться по иным мирам в её поисках. А там, глядишь, и припоздаешь к её восемнадцатилетию, на что я очень надеюсь».
Оказавшись в магической комнате, Грин приблизился к столу и коснулся ладонью прозрачного зависавшего над ним магического шара.
- Повелеваю! – произнёс громовым голосом. - Всем силам нашей родовой магии образовать хаос на путях между мирами, а Гринландию окутать невидимой магической защитой, недоступной никаким иным силам.
Прозрачный шар вспыхнул пламенем, и из него стали доносится приглушённые голоса усопших царственных предков:
«Твоё желание будет исполнено, хотя оно и является нарушением законов, существующих между мирами. Но правда на твоей стороне, поэтому и родовая магия будет тебе в защиту».
Голоса стихли, а потом потух и магический шар, вернувшись к своему обычному прозрачному виду.
Великий наследный колдун довольно усмехнулся и покинул магическую комнату.
Оставшись в это время один, юный царевич окинул быстрым взглядом сад:
- Здесь, действительно, присутствует какая-то тайна, но я её разгадаю. А ты, Подземный царь, - устремил взгляд в пространство, - берегись! Взрослею я быстро, только немного подожди. С визитом не замедлю и за сестру отомщу сполна.
В голове у юного царевича прозвучал восторженный голос Фарла:
«Моё наследие – моя гордость!»
Затем последовал его отдалённый раскатистый смех, и стих.
Царевич молча направился во дворец.
Глава 3. Иной мир.
Очнулась Зема от оглушительного рёва, сотрясающего землю и её ближнее воздушное пространство. Открыла глаза и вздрогнула от неожиданности, увидев огромное крылатое чудовище, пролетающее прямо над ней. Не смогла вымолвить ни слова, только инстинктивно закрыла лицо ладонями. Но дивное чудовище, похоже, её не заметило. Пролетело мимо и, с грохотом коснувшись земли, ещё немного порычало и стихло.
Пересилив страх, Зема слегка приподнялась, чтобы разглядеть его лучше, но к её величайшему удивлению чудовище оказалось вовсе не чудовищем, а непонятно чем. Его огромные глаза распахнулись как дверцы, выпустив наружу двух людей, одетых в странные облегающие их фигуры одежды. По их голосам она поняла, что один из них был мужчина, а другой - женщиной.
- Раз это люди, - вдохнула облегчённо, - то и бояться нечего.
Поднялась на ноги и уверенно направилась к незнакомцам, продолжая рассуждать вслух:
– Думаю, что они знают, где находится царский дворец, и помогут мне туда добраться.
Да и незнакомцы, похоже, её уже заметили, так как сразу же прекратили общаться. Поле в это время было безлюдным, а Зема была своим внешним видом слишком заметна.
- Откуда такая звёздочка прилетела на лётное поле? – удивился мужчина.
- Какая прелесть! – не сдержалась от восторга женщина. – Словно маленькая сказочная принцесса.
Быстро приблизилась к Земе и пришла в ещё больший восторг от её внешности, но сразу же опомнилась:
– Что ты здесь делаешь, милое дитя? – спросила её ласковым голосом. - Нельзя гулять по лётному полю, особенно детям. Опасно.
Вскоре приблизился и мужчина:
- Откуда ты, крошка? – спросил, слегка склонившись. - И почему гуляешь по полю сама, да ещё и в таком изысканном наряде? Будто только с подиума. Где твои родители? Почему ты молчишь? Заблудилась, что ли?
Зема растерянно смотрела на незнакомцев, с трудом понимая их речь. Но тут ей пришла в голову одна мысль:
- Вы чужеземцы? Тогда понятен ваш изменённый говор. Но, похоже, здесь никого больше нет, поэтому мне придётся обратиться за помощью именно к вам. Я Зема - дочь царя Грина. Мне нужно попасть во дворец. Очевидно, я заблудилась, хотя и не помню, где и когда прогуливалась. Отец вас хорошо вознаградит.
- Кто твой отец, солнышко? – растеряно спросила её женщина.
- Мой отец - Грин Великий. Я же уже говорила, - расстроилась Зема из-за их непонимания, - отведите меня во дворец. Я устала и хочу отдохнуть.
От волнения у неё на затылке запекла рана, полученная при ударе о сучок дерева, и стала кровоточить. По шее потекла тонкая струйка крови. Зема почувствовала резкий прилив слабости и, пошатнувшись, с трудом удержалась на ногах.
На её состояние моментально отреагировал мужчина: подхватил на руки.
- У девочки травма головы, - взволнованно сказал он спутнице, - быстро в машину. Необходимо срочно показать её врачу. Теперь понятна и её загадочная речь.
- Сотрясение мозга, - добавила женщина, - типичное ему состояние.
Оба быстро направились к легковой машине, находившейся у края лётного поля.
- Ещё один зверь, - произнесла Зема в машине слабым голосом и лишилась чувств.
Машина сорвалась с места, и на огромной скорости понеслась к видневшимся вдали городским строениям.
- Заскочим в магазин, дорогой, - обратилась незнакомка к мужчине, нежно разглядывая бесчувственную необыкновенной красоты девочку, лежащую у неё на руках. – Её необходимо переодеть в обычную одежду. На ней бриллиантовое колье и золотые браслеты, украшенные драгоценными камнями. Такой наряд может вызвать подозрение. А когда объявятся её родители, то всё им вернём.
- Ты права, Ева, - согласился Владислав, - но у меня слишком мало времени. Сама понимаешь: работа. Так что заскочим в магазин и домой. Вызовешь нашего личного лекаря на дом.
Как вы уже догадались: незнакомцами, ехавшими в машине, оказались - Владислав и его супруга Ева.
- Влад, - недоумевая, продолжала Ева, - мне знакома эта малышка, вернее, её лицо. Где-то я раньше такое уже видела, вот только не могу вспомнить где.
Её глаза затуманились слезами:
- А, ведь наша доченька была бы сейчас того же возраста, что и она.
Владислав резко остановил машину.
- Ты помнишь о дочери? – спросил удивлённо, обернувшись к супруге.
Ева взволнованно покачала головой:
- Она приходила ко мне во сне и говорила о чьём-то визите. Но я побоялась тебе об этом рассказывать. Не хотела лишний раз расстраивать болезненными воспоминаниями. Может эта девочка сирота? И именно о ней сообщила мне наша дочь. Ведь не просто так она напомнила о себе за столько лет.
- Ева, опомнись! – встревожился Владислав. - О чём ты говоришь? Совсем потеряла голову. Ты же знаешь, кто я! А малейшее нарушение закона может привести к большим неприятностям. Единственное, чем я смогу ей помочь, так это предоставить временное жильё и лечение на время поисков её родителей. Рекламы, конечно, не избежать, но ради тебя готов пережить и это.
- Спасибо, дорогой, - облегчённо вздохнула Ева и нежно прижала к себе девочку, – я так мечтала о дочери, но почету-то…
Стёрла накатившую слезу и продолжила уже более спокойно:
- Главное, чтобы Ярослав не воспротивился её подселению. Он у нас парень властный, похлеще тебя.
Владислав загадочно улыбнулся:
- Уж поверь мне, кто-кто, а он против неё не будет, красота ему по душе. Сложнее будет потом у него её отнять, если привыкнет. Даже не знаю, во что это может обернуться. Пацан-то в меня генами пошёл. Сам помню, как страдал, будучи твоим сводным братом. И врагу не пожелаешь. Может, не стоит наращивать излишних проблем? – вопросительно посмотрел на супругу.
Ева сделала вид, что не услышала его вопроса:
- Моя ты, хорошая, - нежно поцеловала она в щёчку драгоценную находку, - не зная ещё тебя, я уже испытываю к тебе материнское чувство. Прости меня, моя девочка, но я всем сердцем желаю, чтобы ты осталась с нами.
- Понятно, - покачал головой Владислав, включая зажигание, - придётся пережить и это. Если, конечно, такова воля свыше.
Машина тронулась с места.
По дороге они остановились у одного из престижных магазинов, где Ева купила Земе современное платье, нужного размера, и заказала множество необходимых вещей, на первый случай, разумеется, с доставкой на дом. А Владислав за это время успел созвониться с личным врачом по поводу его незамедлительного приезда в особняк.
По дороге Зема пришла в сознание и, открыв глаза, молча посмотрела по сторонам, а потом снова их закрыла. Очевидно, из-за ослабленности организма погрузилась в сон, подавая признаки жизни лёгким румянцем на щеках и едва заметными движениями грудной клетки.
На последующую дорогу у них ушло ещё, как минимум, полчаса. Сначала они добрались до лесополосы, затем миновали пост охраняемой территории и остановились возле пригородного двухэтажного особняка.
Владислав вышел из машины и открыл заднюю дверцу.
- Поторопимся, дорогая, - обратился к супруге, - слегка опаздываю. Подготовь ей постель на втором этаже в свободной комнате.
Склонился и, взяв на руки Зему, спешно направился в дом.
- Да, конечно, - ответила Ева с небольшим запозданием, - я мигом.
Схватила купленное платье и, обогнав его, забежала в дом.
В прихожей их уже дожидался врач.
Ярослав также вышел из своей комнаты, чтобы узнать причину внезапного визита врача. Когда же увидел взволнованно вбегающую в дом мать, то встревожился:
- Что случилось, мама?
- Ничего страшного, сынок, - ответила она и помчалась по лестнице на второй этаж, добавив по дороге: - Потом объясню.
Следом появился отец, спешивший не менее её, неся на руках белокурую редкой красоты девочку.
- Вау! – не сдержался от восторга Ярослав и вопросительно посмотрел на отца: - Кто она?
- Без вопросов! - строго ответил Владислав, и обернулся к врачу: - Осмотрите девочку и назначьте необходимое лечение. Надеюсь, что нет надобности, напоминать вам о нежелательной огласке. Всему своё время.
- Моё дело лечить, Владислав Алексеевич, - ответил врач, следуя за ним на второй этаж, - а реклама – это не мой профиль.
За ними молча последовал загоревшийся любопытством Ярослав. К тому же он жил на втором этаже, вернее, занимал его большую часть. Этаж был достаточно обширным, поэтому на нём имелись ещё и свободные комнаты, принадлежавшие Еве в детстве. В одной из них, самой уютной и поместили Зему, пусть даже и на временное проживание.
Владислав осторожно положил её на кровать, подготовленную Евой, и вышел в коридор.
У входной двери его дожидался врач.
- Я вас покидаю, - обратился он к врачу, - обо всём договоритесь с моей супругой. Она переоденет девочку, а затем позовёт вас. Всего доброго.
Врач согласно кивнул головой.
Через небольшой промежуток времени из комнаты вышла Ева.
- Можете заходить, Евгений Александрович, - вежливо сказала к врачу, и перевела взгляд на вопросительно смотревшего на неё Ярослава: - А ты, сынок, немного подожди. Не будет же врач осматривать при тебе, девочка ведь.
- Ну и что тут такого? – буркнул недовольно Ярослав. – На моём этаже, значит, поселить можно, а как узнать кого, так нет.
- Ещё успеешь познакомиться, родной, - улыбнулась ему Ева, - времени предостаточно. Пока она не выздоровеет, будет находиться в нашем доме.
- Что у неё с головой? – не успокаивался Ярослав. - Почему на затылке кровь? Вы что, сбили её машиной?
- Да что ты такое говоришь? – удивилась Ева. - Она к нам обратилась за помощью уже в таком состоянии. Ладно, потом всё расскажу, а сейчас мне необходимо присутствовать при её осмотре. Наберись терпения.
Вернулась в комнату и закрыла за собой дверь.
«Красивая девчонка, - промыслил Ярослав, направляясь в свою комнату, - такой я ещё не встречал».
Ева подошла к врачу, прослушивающему лёгкие девочки.
- Как она, Евгений Александрович? – спросила, скрывая волнение. - В каком находится состоянии?
- Серьёзного ничего не вижу, - ответил врач, - разве что рана на затылке. Её необходимо хорошо осмотреть и обработать. Но девочка спит, поэтому её желательно разбудить, если, конечно, вы не против.
- Конечно же, не против. Делайте свою работу, а я её придержу, успокою в случай надобности. Попробую сейчас разбудить.
- Тогда за дело, - сказал врач, отходя в сторону: – Вас она уже видела, и думаю, что отреагирует спокойно при пробуждении.
Ева наклонилась к спящей девочке.
- Солнышко, проснись, - обратилась к ней ласковым голосом, слегка коснувшись руки. - Ты меня слышишь?
Зема, сразу же проснулась. Растерянно осмотрелась по сторонам и стала усердно тереть глаза руками.
- Почему так темно? – недоумевая, потрясла она головой. - Ничего не вижу.
Но очевидно зрение её быстро вернулось в норму.
- Кто ты? – удивлённо спросила Еву, и перевела взгляд на врача: - И кто он?
Её глаза расширились от испуга.
- Где я нахожусь? – добавила взволнованно, пристав на локтях.
- Успокойся, родная, - ответила Ева, нежно её обняв, – ты упала и ударилась головой о камень, поэтому многого не помнишь. Но в этом нет ничего страшного. Сейчас врач тебе поможет. Приложит необходимое лекарство к ранке, и всё будет хорошо.
- Ладно, – успокоилась Зема от её ласковых слов, – вижу, что ты меня любишь, хотя и не знаю, кто ты. Скорее всего, не помню. Может мама?
Ева вспыхнула от последнего, но самого желанного ей слова:
- Родная моя! – не сдержалась от порыва радости, целуя её в обе щёчки. - Как я тебя люблю.
Когда же заметила на себе внимательный взгляд врача, то быстро взяла себя в руки:
- Прости, дорогая. Слишком разволновалась.
- Как твоё имя, мама? - продолжала Зема. – И как зовут меня? Ничего не помню. Да и эта комната мне совсем незнакома. Здесь всё чужое.
Ева принялась спешно пролистывать в памяти первые минуты встречи с ней на лётном поле, пока не дошла очередь до её имени.
«Зема, - повторила она несколько раз в уме, - или Сима?»
И остановила свой выбор на более известном ей имени.
- Сима твоё имя, - ответила ей уже уверенно, - а моё Ева. Когда подлечишься, тогда и сама всё вспомнишь.
- Хорошо, мама, - успокоилась Зема, - пусть лекарь меня осмотрит. Можешь отойти в сторону. Справлюсь, не маленькая. К тому же навыки достойных манер меня, похоже, не покинули вместе с памятью.
- Хорошо, - ответила Ева, удивлённая её речью, и отошла в сторону. – Позовёшь, если понадоблюсь.
Зема обернулась к врачу:
- Можете приступить к осмотру, сударь.
- Да, - огорчённо вздохнул Евгений Александрович, - приступим.
Приблизился к Земе и, раздвинув на её затылке роскошные вьющиеся волосы, очень быстро добрался до раны, а потом жестом дал знак Еве: подойти.
Из большой окровавленной раны торчала острая обломленная заноза.
Еве стало не по себе.
- Присядьте, - указал ей врач на стул, а потом обратился к Земе: - Подождите немного, накапаю вам лекарства.
Зема молча кивнула головой.
Отойдя к столу, Евгений Александрович налил из графина в стакан немного воды и, накапав в него необходимое количество капель обезболивающего лекарства, вернулся к Земе:
- Выпейте, пожалуйста, лекарство, - вежливо протянул ей стакан.
Зема выпила лекарство и удивлённо на него посмотрела:
- Что это за зелье, такое? Жёлтое и вкусное как заморский плод, не помню его названия. Кисло-сладкий, и с небольшой горечью.
- Вы правы, - наигранно согласился врач, - приготовил специально для вас.
К этому времени Еве стало легче, и она снова подошла к кровати:
- Я готова.
- Придержите волосы, - сказал ей врач, - пока я достану необходимый инструмент.
Открыл ящик для хирургических инструментов, принесённый с собой, и достал из него небольшой пинцет.
- Можете отвернуться, - добавил уже шёпотом.
И когда же Ева отвернулась, то аккуратно вытащил из раны занозу.
Лекарство было достаточно сильным, поэтому Зема абсолютно не почувствовала боли. Но кровь всё же из раны хлынула, а чтобы её остановить, врачу пришлось пустить в ход всё своё умение. Понадобился также и укол, при ощущении которого Зема едва не лишилась чувств.
Приложив к обработанной ране необходимую мазь, Евгений Александрович с трудом прилепил пластырь, слишком мешали волосы, а для полной гарантии перемотал всю голову битом:
- Ну, вот и всё. Умница. Можешь прилечь, - улыбнулся бледной как мел Земе и помог ей положить голову на подушку, – а сейчас тебе желательно поспать.
- Ваше Высочество, - засыпая, исправила его Зема и отключилась.
Врач огорчённо вздохнул.
- Думаю, вы и сами видите проблему, - тихо обратился к Еве, – очевидно, травма головы не только повредила ей память, но и слегка затронула разум. Выпишу необходимые лекарства.
Достал из кейса рецептурный бланк, и сделал на нём запись.
- Давайте, согласно инструкциям, - добавил, протягивая рецепт, - я же наведаюсь завтра, для перевязки, в это же время. Тогда и решим, что делать дальше. Думаю, что хуже уже не будет. К тому же в первую очередь необходимо подлечить более опасную рану, а затем и всё остальное. Всего доброго.
Кивнул головой и направился к выходу.
- Спасибо, - ответила ему Ева с небольшим запозданием.
Слишком была поглощена случившимся. Затем умостилась на стоящий у кровати Земы стул и устремила на неё любящий и одновременно взволнованный взгляд.
«Рад был помочь», - донёсся до неё из коридора отдалённый голос врача.
Сразу после ухода врача в комнату вошёл Ярослав, порядком утративший терпение.
- Мама, - недоумевая, обратился к Еве, - кто эта девчонка? Почему вы принесли её в наш дом, а не отправили в больницу? И что у неё с головой? По словам врача, я понял, что у неё не все дома.
- Не хорошо подслушивать под дверью.
- Да брось ты. И вообще, что тут такого? Нахожусь ведь у себя дома. А ты не уклоняйся от ответа. Я твой сын и хочу знать правду.
- Ладно, - согласилась Ева, - слушай, рано или поздно, всё равно узнаешь.
Принялась рассказывать сыну о случившемся, всё по порядку, начиная с лётного поля и до самого ухода врача. А в конце ещё и добавила:
- Только без лишней болтовни.
- Не девчонка болтливая, - нахмурился Ярослав, - умею держать язык за зубами. Только вот, не могу понять, что вы дальше будете делать с этой феей? Она хоть и красивая, но чокнутая. Люди засмеют.
На это оскорбление тут же последовал и ответ, причём неожиданный и не от Евы:
- Сам ты чокнутый, Грин! - огрызнулась во сне Зема, и как ни в чём не бывало продолжила сон.
- Кем она меня обозвала?! – возмутился Ярослав. – Гремлином, что ли? Ну, ничего, уточню позже, пусть только проснётся.
- Приехали, - засмеялась Ева, – едва появилась в доме девчонка, как тут же завязалась война. Ну, причём здесь ты? Она же тебя совсем не знает. Да ещё и спит, в придачу ко всему.
- Знаем мы ваши хитрости, - буркнул Ярослав и вышел из комнаты.
Ева коснулась руки Земы.
- Спи, солнышко, - сказала ей ласковым голосом, - и поскорее выздоравливай. А я пока займусь своими делами.
Поднялась со стула и покинула комнату.
С наступлением полной тишины над потолком комнаты появилось радужное сияние, вместе с которым прозвучал хриплый запыхавшийся голос Фарла:
«Нашёл, таки. Колдун, твоя хитрость не удалась. Слегка просчитался. Еще ни одна мразь не смогла обвести вокруг пальца Подземного царя. Зема у моего сына и, похоже, пришлась по вкусу внуку. Ну что ж, пусть немного погостюет под моим наблюдением, а тогда заберу в своё царство».
Затем последовал его довольный отдалённый смех, и стих. Померкло и сияние. В комнату вернулась прежняя тишина.
В дальнейшем день прошёл без происшествий и каких-либо неожиданностей. Ева занималась покупками, доставленными из магазина для Земы, а Владислав допоздна находился на работе. Зема продолжала спать, поэтому Ярослав очень скоро утратил интерес к мести и до конца дня промотался на улице с мальчишками.
Ночь также прошла без происшествий, а вот наступившее утро оказалось довольно-таки звучным, и эту неожиданную звучность принесла в мирный дом юная гостья, проснувшаяся раньше всех почти на утренней заре. Первому, естественно, досталось её ровеснику и единомышленнику Ярославу.
«Грин, просыпайся! - донёсся до него сквозь сон девичий голосок, сопровождённый мощной тряской. – Ты что, забыл о нашем договоре? Сколько можно спать!»
Потом с него слетело и одеяло.
- Что тебе надо?! – наорал он спросонья на нахальную гостью, взлохмаченную, словно после капитальной трёпки. – Летние каникулы. Явилось, чудо заморское! Поспать не даёт.
- Ты что, белены объелся с вечера? – удивилась Зема. - Или захворал? Мы же вчера договорились, что на утренней заре наловим у пруда жаб и подкинем дворецкому в опочивальню. Передумал, что ли?
У Ярослава округлились глаза от удивления, да и сон моментально пропал. Но тут он вспомнил о её травмированной голове и недовольно скривился:
- Крыша поехала.
- Какая крыша? – удивилась Зема. – Всё на месте. Тебе что, дурной сон приснился? Тоже мне, нашёл чему верить. Давай, собирайся побыстрее, а то все жабы с рассветом попрячутся.
- Какие жабы?! – взорвался Ярослав, вскочив с кровати. – Эти твари в наших краях уже сто лет, как не водятся. Куда-то подевались. Одни улитки, только и остались.
- Не надо меня дурить! – возразила Зема, сузив глаза. – А кого ты вчера кухарке в бульон подкинул? И, между прочим, я тебя не выдала. Хорошую получил бы трёпку от матери, а от отца дотошные мудрые поучения. В придачу к этому посидел бы ещё и в библиотеке под замком, для зубрёжки правил достойного поведения.
- Ну, ты даёшь, - уже более спокойно ответил Ярослав, - видать и впрямь мозги повредила. А я ещё сомневался. И зачем бинты сняла? Занозу то загнала в башку не мизерную, размером с вороний клюв. Мать мне её вчера показала. Где можно было так навернуться? Обычно занозы загоняют в другие места, в худшем случае в зад. Но чтобы в голову? Такого ещё не слышал.
- Какую занозу? – испугалась Зема, пощупав свою голову. – Там ничего нет.
Но от внезапной догадки устремила на Ярослава подозрительный взгляд:
- Так это ты обмотал мне голову верёвкой? Очередная шуточка? Ну, погоди, братец, я тебе это ещё припомню. Передумал? Струсил? Так и скажи. А-то: заноза. Дрыхни!
Презрительно усмехнулась и направилась к выходу.
- Стой, - загорелся любопытством Ярослав. – Голову тебе замотал врач, и занозу вытащил тоже он. Спросишь у матери. Она сохранила её на память, как реликвию.
Зема остановилась:
- У меня, действительно, появился на макушке какой-то рубец, - снова принялась щупать свою голову, - но он абсолютно не болит. Смотри.
Приблизилась к Ярославу и наклонила вперёд голову, предоставив обозрению слегка освобождённый от волос затылок:
- Вот он, пощупай, - схватила его руку и притулила ладонью к месту былой раны, - небольшой шрам, и больше ничего нет.
- Да-да-да, - заинтересовался Ярослав таким скорым выздоровлением и принялся осматривать почти полностью заживший рубец. – А может это не то место? Ведь из раны вчера текла кровь. Я видел своими глазами.
- Так просмотри всю голову, повнимательней. Может там действительно что-то есть, а я не знаю.
Ярослав, недоумевая, приступил к осмотру головы незваной гостьи.
- Ну что брат, нашёл что-нибудь? – утратила терпение Зема. – Башку свело, слишком неудобная поза. Да и ты чересчур долго возишься.
- Почему ты меня называешь братом? – недоумевая, оторвался Ярослав от осмотра. – Насколько я себя помню - у меня сестёр не было. Да и в голове у тебя кроме шрама на затылке больше ничего нет.
- Слушай, - удивлённо посмотрела на него Зема, - да ты и впрямь немного изменился.
Её лицо расплылось в насмешливой улыбке:
- Что с твоими волосами? Кто тебя так коротко постриг? Это же насмешка. Мужи не носят таких коротких волос, пусть даже и юные.
- Снова занесло, - буркнул Ярослав, – таки проблема с извилинами.
Неожиданно его взгляд упал на руку Земы:
- Так ты нам родня? – снова пришёл в недоумение. - Но почему я о тебе ничего не знал? У тебя на руке такое же родимое пятно как у меня и у моих родителей. Вот, смотри.
Оголил по локоть руку.
Зема раскрыла рот от удивления:
- И кто из нас свихнулся? Надо же, у царевича Грина - наследника Царского престола не все дома.
- Моё имя - Ярослав, а не Грин! Язык можно сломать. И ты мне вовсе не сестра! - разозлился Ярослав. - Ворвалась ко мне в комнату ни свет, ни заря, разбудила, да ещё и дураком обозвала. Мотай в свою комнату, предоставленную тебе в пользование, и там царствуй. Тоже мне, царевна, дочь царя Гороха.
У Земы от обиды на глазах появились слёзы.
- Брат, мой, - еле слышно произнесла она, - ты же мне клялся, что будешь всегда защищать. А сейчас унизил как простолюдинку. Да ещё и оскорбил нашего Великого отца таким недостойным мерзким сравнением. Ты мне противен.
- Уходи, - не успокаивался Ярослав, – я ещё никогда не обижал девчонок. Не принуждай меня к этому
При виде его злобного лица у Земы всплыли в памяти последние события её пребывания в Гринландии. От ужаса она вздрогнула и закрыла лицо ладонями.
- Как могла я такое забыть? Ведь уже прошло больше года, как ты ко мне изменился. А детские шалости с лягушками остались в счастливом прошлом. Из любящего брата ты превратился в тирана! Поднял на меня руку, влепил головой в дерево. Ненавижу!
От сильного нервного потрясения она подкатила глаза и без чувств упала на пол.
На шум в комнату Ярослава забежала мать.
- Что случилось? – спросила сына взволнованным голосом. – Вы что, поругались?
Кинулась к Земе и принялась отыскивать её пульс.
– Как она оказалась в твоей комнате? – недоумевая, продолжила задавать вопросы. - Неужели пришла сама?
Увидев на руке Земы родимое пятно, она растерялась и, не зная как реагировать, просто на него смотрела. Раньше почему-то его не заметила, или же не обратила внимание.
Ярослав вопросительно посмотрел на мать.
– Мама, а ведь ты мне не всё о ней рассказала. Её визит сюда связан с какой-то тайной, а родимое пятно на руке говорит о нашем с ней родстве. Я ещё не взрослый, но уже и не глупый ребёнок, чтобы довольствоваться сказками, так что обдумайте с отцом всё как следует и сообщите мне правду. Язык держать за зубами умею. К тому же она вовсе не чокнутая, хотя, по её словам, можно это подумать.
- Ярослав, - опомнилась Ева, - я не знаю, что тебе сказать, потому что сама нахожусь в неведении. Ты умный мальчик и всегда умел отличать правду ото лжи. Посмотри мне в глаза и ответь, есть в них ложь, или нет.
- Нет, - уверенно ответил Ярослав, глядя в глаза матери.
В этот самый момент в комнату вошёл Владислав, только вернувшийся с работы.
- Опять обморок? – пришёл в недоумение, увидев Зему, лежащей на полу. – Не надо было ей подниматься с постели.
Поднял её на руки и направился к выходу.
Ева молча последовала за ним.
- Дорогая, - обратился к ней Владислав в коридоре, - я сообщил о девочке в соответствующие органы, осталось только её сфотографировать и отправить фото в розыск. Сегодня же этим и займусь.
В комнате он положил Зему на кровать и стал внимательно осматривать её лицо:
- И всё-таки она мне кого-то напоминает, вот только не могу вспомнить, кого.
- Посмотри на её руку, - сказала Ева, - на ней ваш родовой знак, а значит, она твоя родственница по крови. Вспомни всю свою родню. У кого может быть дочь такого же возраста, что и наш сын?
Владислав перевёл взгляд на руку девочки и задумался, да и Ева не настаивала на быстром ответе.
«Владимир? – промыслил он, вспомнив о брате. - Но у него, насколько мне известно, два сына. Может Сима - его внебрачная дочь, и он не знает о её существовании, или же скрывает. Нет, скорее всего, его супруги. Внешне она вылитая Дарина. А в принципе, какая разница. Чьей бы она не была дочерью, его или нет, в любом случае относится к нашему роду, об этом говорит знак на её руке. За собой-то я греха не имею, разумеется, за все годы нашего брака с Евой. Но всё же появление этой куклы слишком загадочно и ещё неизвестно к чему может привести. Необходимо срочно поместить её в приют, а уже потом заниматься выяснением личности и поисками родителей. Тогда всё и станет на свои места».
Едва он покончил с размышлениями, Зема открыла глаза.
- Мама, отец, - произнесла, улыбнувшись им очаровательной улыбкой, - уже утро. Похоже, я проспала утреннюю зарю. А что вы делаете в моей опочивальне? И почему такие грустные? Может я провинилась? Что-то забыла сделать? Не огорчайтесь, я сейчас встану и быстро наверстаю упущенное.
Вскочила с постели и, побежав в угол комнаты, опустилась на колени.
- Зачем вы сняли икону? – пришла в недоумение, обернувшись к родителям. – Отдали на реставрацию? Хотя я могу помолиться и без неё. Бог то на небе, и оттуда всё хорошо видит и слышит.
Не зная, что ответить, Владислав и Ева молча наблюдали за её действиями.
Комната наполнилась едва слышимыми молитвами.
- Не будем ей мешать, - шепнул Владислав Еве, жестом указывая на выход, и в коридоре продолжил: – Даже не знаю, что и делать. Она принимает нас за родителей. А как отреагирует на правду?
Ева тяжело вздохнула:
- Моё желание тебе известно, дорогой.
Тут их общение прервал врач, прибывший для повторного осмотра Земы и обязательной обработки раны на её голове.
- Как девочка? – спросил их, приблизившись. – Оправилась уже от шока?
- Да, уже всё в порядке, - ответила ему Ева и, открыв дверь комнаты, ласково спросила: - Солнышко, к тебе можно зайти?
«Конечно можно, мамочка, - донёсся с комнаты нежный девичий голосок. - Почему ты спрашиваешь? Ведь никогда раньше не спрашивала».
Врач вопросительно посмотрел на Еву, а затем и на Владислава.
- Не переубеждайте её в обратном, - тихо ответил Владислав, - всему своё время.
- Понимаю, - спокойно ответил Евгений Александрович, - поступлю, как скажете. Я врач и в своей практике не раз сталкивался с подобными связанными с травмами случаями.
В это время Зема уже сидела на стуле у трюмо и пыталась привести в порядок свои роскошные, сильно запутанные белокурые волосы.
- Сима, подожди с волосами, - предупредила её Ева, - у тебя на голове ранка. Пусть её осмотрит врач, а потом я заплету тебе косы. Или как пожелаешь.
- Какая ранка? – удивилась Зема. – У меня на голове ничего нет.
- Тогда и беспокоится не о чём. Позволь врачу в этом убедится. А потом он спокойно уйдёт.
- Ладно, - нехотя согласилась Зема, - пусть смотрит. Только запутает больше волосы.
- Вижу, что к осмотру вы уже подготовились, - недовольно сказал Евгений Александрович, освобождая от волос затылок, - ни бинта, ни пластыря, а это нежелательно, учитывая вчерашнее состояние раны…
Не договорил и принялся перебирать волосы на затылке Земы, раздвигая их будто гребнем в разные стороны:
- Не может быть! – пришёл в недоумение. - Кроме небольшого рубца ничего больше нет, а значит, он и есть след от былой раны. Но как за одну ночь могла заживиться такая серьёзная рана?
- Может всё дело в мази? – спросила его Ева, не менее удивлённая столь быстрым заживлением.
Но тут вмешался Владислав, внимательно наблюдавший за действиями врача:
- Не будь вы опытным врачом, то сейчас на вашем месте находился бы другой.
- Спасибо, - довольно ответил Евгений Александрович, - лечение, как вы уже заметили, было правильным. Сам вижу результат. В повязках она уже не нуждается. Осталось только уточнить одну важную деталь.
- Какую? – строго спросил его Владислав.
- Вчера ваша дочь, - поспешил с объяснениями и, резко прервавшись, кашлянул пару раз, а потом продолжил: - Извиняюсь, девочка, немного путалась в речи, а раз у неё рана уже зажила, то можно назначить и следующее лечение. Необходимо только убедиться в правильности диагноза.
- Поступайте, как считаете нужным, - согласился Владислав, и сел на стул, - надеюсь, что наше присутствие вам не помешает.
- Ничуть нет, - ответил врач, и обратился к Земе: - Помнишь то, вкусное лекарство, которое я дал тебе вчера выпить? Ты ещё сказала, что оно напоминает тебе вкус какого-то экзотического фрукта.
- Не помню, - спокойно ответила Зема, – и, вообще, ничего не помню, что со мной было вчера. Может, позже вспомню.
- А как голова? Не кружится? На сон не клонит? – пытался уловить врач остатки вчерашних нарушений.
- Я вполне здорова, - утратила терпение Зема, - к тому же только недавно проснулась и ещё не успела управиться со всеми утренними делами. Так что ваш визит не ко времени. А если он для вас так важен, то зайдите чуть позже.
- Вы правы. Не буду мешать, - согласился врач и направился к выходу. – Зайду позже.
Вместе с ним вышел и Владислав, слегка озадаченный услышанным. Ева осталась в комнате с Земой.
- Слушаю вас, - обратился в коридоре Владислав к Евгению Александровичу.
- Состояние намного лучше вчерашнего, - ответил тот, - но всё же ещё присутствуют остаточные явления раздвоения личности. Необходим полный покой и соответствующее лечение. Выпишу необходимое лекарство.
Вытащил из кейса рецептурный бланк и сделал на нём нужную запись:
- Пусть принимает ровно месяц, - протянул его Владиславу, - и, думаю, этого будет достаточно. Через три недели наведаюсь. Всего доброго.
После его ухода Владислав задумался:
«Задача осложнилась, а её решение принесёт девочке горечь. Но я обязан поступить с чужим ребёнком по закону. От травмы она уже оправилась, да и с виду не глупа, поймёт. А раздвоение личности, как утверждает врач, так, по-моему - это полная чушь. В её-то возрасте? Врачи могут и ошибаться. Главное, правильно объяснить. Предоставлю это жене. Не люблю слёз, особенно девичьих. Как только выпадет возможность, сразу же перевезу её в дом для детей-сирот. Осталось только убедить в этом Еву».
Довольный решением головоломки он приоткрыл дверь комнаты и позвал супругу:
- Ева, выйди. Нужно поговорить.
- Да, дорогой, – ответила Ева, заподозрив в его голосе неладное, и вышла в коридор: – Что-то не так? Доктор сообщил неприятную новость?
- Не шуми. Давай лучше зайдём в соседнюю комнату, и там я всё объясню.
Супруги молча зашли в противоположную пустующую комнату, и там Владислав сообщил Еве о своём решении, а в конце добавил:
- Держи себя в руках, а девочке объясни всё как есть. Это нанесёт ей новую травму и уже душевную, а не телесную. Но у нас нет выхода. Закон есть закон. Я нахожусь у власти, и нарушать его не имею права, также как и все. Думаю, всё понятно.
- Как нельзя лучше, - угрюмо ответила Ева и направилась к выходу.
Открыла дверь и чуть не зацепила ею Зему, стоявшую с обратной стороны почти вплотную. Та смотрела на неё широко раскрытыми глазами и беззвучно шевелила губами. На её лице был написан ужас.
- Так вы мне не родители? – еле выговорила она дрожащим голосом. – Зачем же…
Развернулась и забежала в свою комнату.
От неожиданности Ева растерялась, только и смогла ответить уже в след:
- Сима.
Из соседней комнаты донесся приглушённый девичий плач.
- Пусть немного поплачет, - спокойно сказал Владислав, выйдя следом, – сама виновата. Никто не заставлял её подслушивать под дверью. Переживёт, никуда не денется.
- Но ей же так больно, - опомнилась Ева.
Ладно, поступай, как считаешь нужным, - изменил своё мнение Владислав, - девчонка ещё слишком мала, чтобы карать её равнодушием. Пойди, поблагодари за избавление от болезненных изъяснений и успокой. Приласкай что ли, сама знаешь как, женское ведь это дело.
Его тон моментально добавил Еве решительности:
- Такой уж ты есть, - улыбнулась супругу, - и таким я тебя люблю.
Владислав сжал её в объятиях.
- Не вызывай во мне огонь, - страстно прохрипел ей на ушко, - успокой сначала девчонку.
В это момент к ним в комнату вошёл Ярослав.
- Похоже, я не вовремя, – хитро усмехнулся, - но у меня есть вопросы.
- Валяй, - довольно ответил Владислав своей пронырливой копии, - всё равно не отстанешь.
- Опять эта царевна Несмеяна сопли распустила. Её нюни, даже в мою комнату доносятся, звукоизоляция то, хромает.
Владислав загадочно усмехнулся:
- По-моему, ты с ней уже пообщался, причём довольно-таки деликатно. И если она при тебе рухнула в обморок, то, какое может быть удивление и её соплям?
- О-ох, – вздохнула Ева, - начинаются соревнования по остротам. Это не для моих ушей. Пойду-ка я, займусь более важными делами.
- Иди, дорогая, - одобрил её решение Владислав, - речи мужчин далеки для женских понятий. Восприимчивость бывает колючей.
- Да уж, - буркнула Ева, выходя из комнаты, - нашёл себе равного собеседника. Представляю: бурю эмоций.
Едва за матерью закрылась дверь, Ярослав устремил на отца вопросительный взгляд:
- Уклоняешься от ответа. Жду более точных объяснений.
- Ты знаешь, сын, что девочка нам чужая, - продолжил Владислав уже серьёзно, - и попала к нам по воле случая. Думаю, мать тебе уже рассказала, как это произошло.
- Ещё не успела, - ответил Ярослав.
- Нашли мы её на лётном поле, вернее, она подошла к нам сама. Кто она и откуда, сами не знаем, да и она, похоже, также. Только имя своё и помнит. Врач сказал, что со временем память к ней вернётся, необходимо только соответствующее лечение и покой. Но произошло худшее. Проснувшись, она восприняла нас за своих родителей, а это неправильно. Вызывает душевную боль, как у меня, так и у твоей матери, полюбившей её как свою родную дочь. Я сообщил о ней куда полагается, поэтому на днях она покинет наш дом. Её временно поместят в дом для детей сирот, а к тебе вернётся прежний покой. Там она пробудет до тех пор, пока не отыщут её родителей. Судя по украшениям и роскошному наряду, она знатного рода. Уверен, что эти растяпы и сами очень скоро объявятся. Вот и всё.
- Почему она не может остаться у нас? – удивился Ярослав быстрому решению. – На время поисков её родителей. И с чего ты взял, что она мне мешает? Наоборот, с нею мне не скучно, пусть даже она и капризная девчонка. Оставь её здесь, места ведь предостаточно.
- Не имею права! – строго возразил Владислав. - Законы для всех одни. Лишь после установления сиротства, или иной важной причины, мы с матерью сможем её удочерить. Если ты, конечно, не передумаешь к этому времени. Общайся с ней, пока есть возможность, а там будет видно.
- Ладно, забудь. Нет - так нет, не велика потеря, больше проблем, - с едва уловимой досадой ответил Ярослав и вышел из комнаты.
- Таки, затронула, - довольно усмехнулся Владислав, глядя ему в след. – Моя кровь. В его возрасте у меня она бурлила не меньше.
И он не ошибся: бурлила, ещё и как, с трудом усмирялась. Едва Ярослав оказался в коридоре, маска равнодушия с его лица моментально спала.
«Тоже мне, - злобно промыслил он, - у власти и безвластен. Даже девчонку отвоевать не может. Монарх без короны».
«А ведь сын прав, - нахмурился Владислав, умевший читать чужие мысли, - многое мне недоступно. К сожалению, такое сейчас время».
А в это время в комнате Земы происходили бурные и достаточно неприятные разборки. Она, хоть и утратила память, но всё же, поначалу, полностью была уверена в том, что Владислав и Ева являются её родителями, и только потому, что перед потерей сознания в дворцовом парке, навсегда запечатлела в памяти искажённое злобой лицо брата, копией которого являлся их сын Ярослав. А услышанная случайно правда, была для неё настоящим шоком.
Едва Ева ступила на порог её комнаты, как на неё обрушился залп упрёков:
- Почему вы скрыли от меня правду? Насмеялись над моими чувствами! Мне было бы легче, если бы я восприняла вас за чужих людей. Кто мой отец? Кто моя мать? Как я у вас оказалась, и почему ваш сын так похож на моего брата? Лицом, возрастом и даже родимым пятном на запястье руки?
Ева, молча на неё смотрела, не зная, что ответить.
От внезапной мысли, Зема воспрянула духом:
- Вспомнила! – напрягла она память. - У моих…
Резко вскочила с кровати и подбежала к Еве:
- Сударыня, покажите мне свои руки.
Ева протянула Земе руку, отмеченную родовым знаком Фарлов.
Зема побледнела, но очень быстро взяла себя в руки:
- Теперь я вижу, что вы мне не мать, а значит, и ваш супруг - не отец, и сын - не брат. У моих родителей не было на руках таких знаков. Только у меня и у моего брата. Это я хорошо помню. Но если у вас такие же отметины, то выходит - мы родственники. Отсюда и следует вывод: вы меня похитили. Но зачем? За выкуп? – недоумевая, посмотрела на Еву. – И как вы его собираетесь добиваться? С помощью магии?
- Успокойся, детка, - расстроилась Ева не меньше её, – мы тебя не похищали, а нашли. Вернее, ты сама нас нашла. Подошла и попросила помощи, а затем потеряла сознание. И родителями назвала тоже сама, поэтому мы не знали, как сказать тебе правду. Боялись огорчить, хотя я всем сердцем желаю, чтобы ты была моей дочерью. Но это невозможно, у тебя есть родители.
От волнения Ева закрыла лицо ладонями и беззвучно разрыдалась.
Но Зема её уже не слышала и не видела. Слово «магия», вылетевшее случайно из её уст, стало постепенно возвращать ей не только полученные от отца магические знания, но и память. В один миг она увидела перед собой Гринландию, отца, мать и своего настоящего брата.
- Я Зема, - произнесла она властным голосом, - дочь царя Грина и царицы Зиниды, а, значит, мне, как и моему отцу доступна родовая магия. Благодаря ей я восстановлю связь с отцом и вернусь в Гринландию.
Изумлённая её речью, Ева не только забыла о своей взволнованности, но и прекратила рыдать.
- О чём ты говоришь, Сима? Какого царя? Какой царицы? Их уже давно нет. Разве что единицы, причём в немногих, отдалённых от нашего государствах. А магия? Не вздумай об этом ещё кому-нибудь рассказать. Только себе навредишь.
- Моё имя Зема, - исправила её царевна, - а кто и кому навредит, так это мы ещё посмотрим.
Сразу за воспоминаниями о знатном происхождении у Земы последовали чёткие видения последних горьких событий, происшедших с ней в Гринландии, дерзкий поступок брата, а также её сильное желание - навсегда покинуть родное царство.
«Так вот почему я здесь оказалась, - уже спокойно промыслила она, – моё желание исполнила магия. Значит, в любое время я смогу вернуться назад, достаточно только пожелать. Но этого я пока ещё не хочу. Слишком болезненные воспоминания. Пусть поволнуются, поразмыслят, порядком соскучатся, вот тогда, может, и начнут ценить свою дочь и сестру. Да и братец - малолетний тиран пусть теперь жуёт сопли, слишком много о себе возомнил. Теперь, получается, мне необходимо время и надёжное место для проживания, а я всё испортила своей болтовнёй. А может ещё не поздно? - посмотрела на Еву, не сводившую с неё удивлённых глаз. - Она мне не враг и, похоже, я ей понравилась. Необходимо вернуться к беспамятству, думаю, что поймёт и простит».
На этом и остановилась. Виновато улыбнулась и продолжила уже вслух:
- Ты сказала, что мне не мать, а так на неё похожа. Скажи, что это не правда, и я извинюсь за ложь, мам…
Резко прервала разговор и, подкатив глаза, наиграно лишилась чувств.
- Что с тобой, Зема? – испугалась Ева, кинувшись к ней. – Неужели снова приступ?
Схватила на руки хитрую девчонку и крепко прижала к своей груди. Но присмотревшись, улыбнулась:
- Моя же ты, маленькая лисичка, - поцеловала её в обе щёчки, - а ну, открывай глазки. В обмороки не падают с румянцем на щеках. Схитрила?
- Простите, - виновато пролепетала Зема, открыв глаза, - хотела отомстить за правду, но у меня не получилось. И зовут меня не Зема, а Сима.
- Ладно, девочка, - продолжила серьёзно Ева, - раз до такого додумалась, значит, не глупа, и думаю, поймёшь всё правильно.
- Да, - согласно кивнула головой Зема, и уже спокойно продолжила болезненную ранее тему: – Я знаю, что не ваша дочь, а чтобы стать ею нужно время. Подожду, знакома с законами. К тому же это не к спеху. Только не отдавайте меня в чужие руки, а то передумаю и исчезну навсегда. Миров других предостаточно.
- Думаю, что дело не дойдёт до иного мира, - ответила Ева, улыбнувшись её новой шутке, - наладим контакты и в этом. Обговорю всё с супругом, и если будет возможно, то на время поисков твоих родителей останешься у нас. Но это, пока что, только предположение.
- Поиски ни к чему не приведут, - уверенно ответила Зема и, опустив голову, - уж это я точно знаю.
- Понятно, моя дорогая, - ужаснулась Ева от её слов, растолковав их по-своему, и снова прижала к себе желанное дитя: – Прости, постараюсь больше не тревожить твою рану.
На этом и закончились все неприятности юной путешественницы в её новой семье. Улеглись разногласия между понятным и непонятным, известным и неизвестным.
Поиски утраченных родителей Земы продолжались.
Владислав, после уговоров Евы, договорился в соответствующих органах о временном проживании Земы в его доме, ссылаясь на необходимость её лечения в домашних условиях.
Так Зема осталась в желанной семье. Сначала на назначенный врачом курс лечения, а затем и на обязательное за ним восстановление. Раздвоение личности – серьёзный диагноз и требует соответствующего длительного лечения. За это время она полностью свыклась с незнакомым образом жизни, освоилась в новой семье и завела тесную дружбу со своим высокомерным ровесником - Ярославом, подчиняющимся ей по непонятным причинам, хотя своим неимоверным сходством с царевичем Грином он вызывал у неё немалое желание к мести. А приглушить его было не так уж и просто, так как наследные гены давали о себе знать, поэтому она не упускала возможности насолить хотя бы ему за унижение, пережитое ею в прошлом. А смелости у неё на это хватало, да и возможностей для осуществления мести было предостаточно.
Ярослав же, испытывал к белокурой красавице то, чего не испытывал никогда раньше. Что-то непонятное, даже сам не понимал, что. Какую-то странную скованность, не позволяющую ответить ей тем же, не говоря уже о более дерзком ответе. Чтобы не отчитать её за болтливый язык, как следовало бы, и тем самым не навредить желанной дружбе он, стиснув зубы, поспешно удалялся, а затем изгонял злобу на абсолютно неповинных в его испорченном настроении друзьях.
Вот так они, с горем пополам, но всё же между собой ладили.
Незаметно пролетело лето, а вместе с ним и летние школьные каникулы.
Вернувшись как-то вечером с работы, Владислав отозвал Еву в свой домашний кабинет.
- Дорогая, - серьёзно обратился к ней, - надо что-то решить с девочкой. У Ярослава начинаются занятия в школе, поэтому и её необходимо куда-то определить. С виду она одного с ним возраста, а значит, должна пойти в этом году в четвёртый класс. Но нам неизвестно, ходила ли она вообще в предыдущие три класса. Родители её так и не объявились и неизвестно объявятся ли вообще. Похоже, они отказались от неё полностью, или же покинули этот мир по воле судьбы. Несчастный случай, или что-то вроде. По словам очевидцев в ночь, перед тем днём, когда мы её нашли, в небе над лётным полем была огненная вспышка, напоминающая взрыв самолёта. Но эти словесные сообщения не восприняли всерьёз, так как кроме них, иных доказательств крушения не было, ни крупных, ни мелких останков. Может в этом и есть какая-то доля правды? Тогда понятно, откуда взялась рана у неё на голове, и беспамятство также. Типичные последствия пережитого крушения и, связанного с ним страха. Но это только предположение, а доказательств ему нет. А что касается сиротства, так всё ещё может измениться. Слишком мало времени прошло.
- Ты прав, - согласилась Ева, - в этом возрасте все дети должны посещать школу, а раз Сима осталась у нас, то и оформим её в одну школу с Ярославом. Нужно только узнать до какого уровня она получила ранее знания, а если что и позабыла, то напомнить и подучить. Да и медкомиссию обязательно надо пройти, скупиться необходимым для школы и ещё много что сделать.
Суетливо взялась она за голову и добавила:
- Сложно, но я справлюсь.
- Исключено, - ответил Владислав, – не получится оформить в обычную школу. Кроме имени, у неё должна быть ещё и фамилия, да и отчество также. Плюс сведения о родителях и о многом другом. Всё это должно быть указано в анкете, а она только имя и помнит, больше ничего.
- Тогда наймём ей учителей. Пусть занимается дома до полной определённости.
- Похоже, что иного выхода у нас нет. В сиротский дом я её уже не отдам. Не хочу, чтобы страдала и считала себя выброшенной. На своей шкуре испытал боль одиночества. Твой отец дал мне всё: своё имя, любовь, дом и даже родную дочь. За это я буду благодарен ему до конца своей жизни, поэтому и Симе дам всё, если, конечно, в этом будет необходимость.
- Спасибо, дорогой, - слёзно ответила Ева, обнимая своего властного супруга, - а я буду ей хорошей матерью.
Неожиданно распахнулась входная дверь, и в комнату влетел взмыленный запыхавшийся Ярослав.
- Симу не видели? – спросил их обеспокоенным голосом и кинулся заглядывать по шкафам и иным затемнённым местам. - И почему сопли распустили?
- Была в своей комнате, - ответила Ева, вытирая слёзы.
- Когда? Час назад? Мы, уже минут сорок, как мотаемся с ней на самокатах по саду. Ворон гоняем.
- Тогда почему ты ищешь её в доме? – удивился Владислав. – Там же и ищи.
- Да нет её там. Как сквозь землю провалилась.
- Как это провалилась? – испугалась Ева. – Куда провалилась?
- Без паники, мама! – скривился Ярослав. – Куда ей проваливаться? Это так говориться, для связки слов. А она, скорее всего, на меня обиделась и удрала. Спряталась где-то в укромном месте, сидит и дуется.
- Но, что случилось? – недоумевала Ева.
- Ничего особенного. Всего лишь наскочила самокатом на пенёк. От заковыристого препятствия переднее колесо сразу же отскочило, отчего самокат вошёл в штопор, а она, после воздушного перелёта через него, приземлилась на колени, с задранной юбкой на.... Не буду уточнять, думаю, и так понятно. Естественно, я не сдержался от смеха, и это ей очень не понравилось. Да и как можно было сдержаться? Смешно ведь. И вообще, что тут такого? Окажись я на её месте, то ничуть бы не огорчился, а наоборот...
- Да, но ты же и пацан! - еле сдержался от смеха Владислав. – На тебе ведь брюки. Светить нечем.
- Что сын, что отец - два сапога пара, - вмешалась Ева, нахмурившись, – нашли над кем смеяться. Девочка ведь. Сегодня же куплю ей джинсы, спортивные костюмы и всё прочее.
- А я уже не смеюсь, - деловито ответил Ярослав, - понял, что поступил неделикатно. Разодранные колени - неприятное ощущение, не говоря уже о расквашенном носе. Вот только никак не могу её найти, чтобы посочувствовать, поддержать морально, ну и извиниться. Весь дом облазил. Куда можно было спрятаться? Видать, нашла лазейку, о которой я не знаю, случайно проворонил. Девчонки гибкие как змеи, куда угодно могут пролезть. Ладно, вы тут общайтесь, а я продолжу поиски.
Помчался к выходу и захлопнул за собой дверь.
- Колени, нос? – дошло до Евы. – Похоже, Симе порядком досталось. Нужно срочно её найти!
Взволнованно кинулась следом за Ярославом.
- Ну и что в этом такого? – удивился Владислав, пожимая плечами. – Подумаешь, разодранные колени, да и разбитый нос также. В детстве такое случается часто. По себе помню, особенно когда учился кататься на роликах, а затем учил Еву. Наверное, уже позабыла.
За считанные минуты Ярослав осмотрел оставшиеся комнаты, но Земы так и не нашёл и, выйдя из последней подсобки, растерялся:
- Куда же она могла деться? – недоумевая, почесал затылок. - Уже не знаю, где и искать.
- Может она в дом не забегала, – предположила Ева, – вспомни, как всё произошло, тогда и поймёшь где нужно искать.
- Я и так хорошо помню, - буркнул недовольно Ярослав, и стал по порядку перечислять все моменты происшедшего: – Сначала она сделала воздушное сальто, затем приземлилась в неприличной позе и обозвала меня сквозь сопли: «Невоспитанным простолюдином, недостойным её Высочайшего сообщества». А потом добавила: «Ты такой же, как и мой брат. От него ушла, уйду и от тебя». Причём, подобное я от неё уже слышал, и не раз, поэтому не воспринял всерьёз. Мозги, никак были повреждены, может ещё толком и не восстановились.
Ева побледнела:
- Почему же ты нас не позвал? Заметил хоть, куда она побежала.
- К дому, это точно, - уверенно ответил Ярослав, - а потом не знаю, толком не разглядел. Подул сильный ветер и поднял пыль, да такую, что ничего не было видно. Да и кто мог подумать, что она так воспримет? Связался дурак с девчонкой, на свою голову. Лучше бы погонял по улице с ребятами. Меньше…
Резко прервался и напряг память:
- Сквозь шум ветра я кое-что услышал, но не воспринял всерьёз, решил, что послышалось.
- Что именно? – насторожился Владислав, подошедший к этому времени.
- Да, ничего особенного, всего лишь: «Вызываю родовую магию», - ответил Ярослав, и усмехнулся: - Ерунда какая-то.
«А может и не ерунда», - произнёс в уме Владислав и приблизился к открытому окну.
И он не ошибся. Перед его глазами предстало зрелище, которое мог видеть только он один. Ярославу, такое было ещё недоступно. Во дворе особняка, на небольшом расстоянии от земли парили три прозрачных шара, сквозь оболочку которых проглядывались человеческие лица. В одном из лиц, причём прилично заплаканном, он сразу же узнал белокурую красавицу Симу, а в другом своего родного отца Фарла - царя Подземного Мира. Хозяин третьего лица был ему незнаком.
Вместе с представшим зрелищем в его голове прозвучали голоса мужчин.
«Ты не получишь мою дочь!» - грозно произнёс незнакомый мужчина.
«Не зарекайся, колдун, - насмешливо ответил Подземный царь, - в её жилах течёт кровь Фарлов. И где бы ты ни упрятал её своей магией, я всё равно найду».
«Кишка тонка!» – презрительно прорычал незнакомец, разразившись смехом.
Шар Подземного царя вспыхнул пламенем.
Все три шара одновременно на огромной скорости врезались друг в друга и исчезли из виду.
«Прощайте, мои далёкие родные», - донёсся до Владислава отдалённый голосок юной царевны Гринландии.
По щеке Ярослава, пристально наблюдавшего за отцом, прошлась нежная девичья ладошка, а затем прозвучал в голове голос её хозяйки:
«И ты прощай, Ярослав - мой душевный друг. Надеюсь, что не навсегда. Помни обо мне - юной царевне Гринландии, промелькнувшей в твоей жизни, о моих девичьих капризах и о наших детских шалостях, ушедших в прошлое. Твоя Сима – Зема».
Голос стих.
- Ушла! Наплевала в душу и ушла! - злобно прорычал Ярослав и поднял голову вверх: - Но я тебя найду! Слышишь? Сима или Зема, как тебя там, не знаю. Найду, где бы ты ни была!
Сжал кулаки и спешно направился в свою комнату, а затем с грохотом захлопнул за собой дверь.
У Евы потемнело в глазах.
- Отставить! – вовремя подоспел Владислав, удержав её от падения. - Эта встреча была предназначена судьбой. Переживёшь и её последствия.
- Надеюсь, что ты прав, дорогой, - взволновано ответила Ева и, уткнувшись лицом в его грудь, разрыдалась, - но мне почему-то больно. Моя маленькая девочка.
Глава 4. Опять не туда.
Прозрачные шары с пассажирами на борту: Подземным царём - Фарлом, царём Гринландии - Грином и их юной, не поделённой между собой родственницей Земой, исчезли из виду в современном мире, а появились в небесном пространстве иного, полностью противоположного этому. Небо было чистым и солнечным, и с первого взгляда казалось мирным. Но это восприятие было обманчивым. Внизу простиралась огромная равнина, гудевшая человеческими голосами, лошадиным ржанием и звоном ударяющихся друг о друга мечей. На земле шла смертельная битва между народами, очевидно не поделившими что-то между собой, а её кровавое, бурлившее стонами и злобой зарево стремительно заполняло собой околоземное пространство и достигало допустимых высот.
- Опять не туда занесло! – недовольно рявкнул Фарл. – И это всё твои премудрые козни, колдун. Разветвил все пути между мирами. Накуролесил такого, что и сам запутался. Угораздил в собственный лабиринт.
- Я-то разберусь, - ответил Грин с заметной досадой, - магия моя, а вот ты немного помозгуй над тем, как добраться до своего тёмного логова. Теперь тебе туда не просто будет доставить даже свой собственный зад, не то, что мою дочь.
- А это мы ещё посмотрим! – побагровел, оскорблённый Фарл. – У тебя магия, а у меня сила. Ещё ни одна мразь не смогла одолеть Подземного царя!
- Но это и не твоё царство, – усмехнулся Грин, - а, значит, и сила не та. Так что берегись, червь подземный!
В глазах обоих царей вспыхнули языки пламени, вместе с которыми из них посыпались огненные стрелы одна за другой и очень скоро заполнили собой всё небесное пространство.
Исчезло солнце, засверкали молнии, и загрохотал гром, смешанный с бранью двух разъярённых противников. Стрелы на лету врезались друг в друга и, взрываясь, разлетались в разные стороны горящими искрами, а потом падали на землю огненным дождём.
Такое небывалое явление вызвало у воевавших на земле людей немалый страх. Восприняли его как страшное посланное свыше знамение и моментально прекратили битву, устремив испуганные взгляды в небо и прикрывая окровавленные лица от обжигающих капель руками. Гудевшее битвой поле стихло. И даже кони, панически боявшиеся грозы, не поддались панике, а застыли на месте как вкопанные.
- Хватит! – закричала Зема, пришедшая в себя после пространственного перелёта. – Сцепились, как два безмозглых петуха.
Фарл моментально прекратил свои боевые действия. Оскорбление было неслыханным и требовало немедленного выяснения.
- Кого это ты петухом обозвала? Да ещё и безмозглым! – возмутился он, переведя взгляд на нахальную малолетнюю внучку: – Родного деда таким дерьмом обгадила!
Грин засмеялся:
- Поучения матери пошли ей на пользу. Попала в самое яблочко. Будь на её месте моя супруга, ты бы ещё и не такого дерьма наслушался. Узнал бы, кем являешься на самом деле.
- Между прочим, сравнение относится также и к тебе, правильный папаша, - ехидно ответил Фарл, – а язык твоей бабы достоин уважения, не чета твоему.
- Да кто вы такие? В конце концов! – перебила Зема их изысканное общение. – И как я сюда попала? Вы что, меня похитили?
- Дочка, – удивился Грин, переведя на неё взгляд, - ты что, меня не узнаёшь?
- Потому что ты ей никто! - ответил за неё Фарл. - Чужая кровь даёт о себе знать. А вот свою она опознает сразу.
Зема посмотрела на Фарла не менее удивлённо, чем отец на неё:
- А яснее можно?
- А я и не собираюсь скрывать.
- Не смей! – прорычал Грин. – Ты царь, а не простолюдин, придерживайся данного слова!
- Твоё честное слово до сих пор помнит мой униженный зад. Забыл, каким любезным пинком выпроводил меня из пещеры? Причём на моей собственной земле!
- Прекратите выяснять отношения! – утратила Зема терпение. – Успеете ещё. Ответьте сначала на мой вопрос, а тогда хоть загрызите друг друга. Мне будет всё равно.
- Дочь моя, - только и смог произнести Грин и, тяжело вздохнув, опустил голову.
- Что, правда глаза колет? – довольно усмехнулся Фарл. – Нечем опровергнуть родовое сходство Фарлов.
- Грин промолчал.
Фарл перевёл взгляд на Зему:
- Чего вытаращилась? Родного деда не узнаёшь, что ли?
- Какого деда?! – разозлилась Зема. – За дуру меня принимаешь, что ли? Ты намного моложе его, - указала рукой на Грина, - хотя он и выдаёт себя за моего отца. Я ещё не взрослая, но уже и не глупый ребёнок, чтобы не видеть разницы в возрасте. А может вы сговорились?
- Ну и ну! - рявкнул Фарл, не ожидавший такого ответа. – Так отшила! Причём, обоих сразу. Но это не страшно. В родном царстве мозги быстро станут на место, а над памятью я поработаю.
- Ты не смотри на внешность, дочка, - опомнился Грин. – Мы с Подземным царём одного возраста. Только он бессмертен, поэтому и не стареет, а я такой, как и все люди. Вот и выгляжу…
- Не слушай его, царевна, - перебил Фарл, - он слишком стар, чтобы быть твоим отцом. Так что, кроме меня иных родственников у тебя нет.
- Что-то ты не договариваешь? – сказала Зема, посмотрев на него подозрительно. – Нутром чую хитрость. Только не могу понять выгоды.
- А тут и понимать нечего, - ответил Фарл.
А пока Подземный царь выяснял отношения со своей пронырливой внучкой, Грин был занят не менее важным делом: спешно перебирал в слегка повреждённой временными перемещениями памяти магические заклинания и к концу их благородного общения был уже полностью готов к применению магии.
Фарл же, как нам уже известно, из описанного ранее, владел многими знаниями, среди которых было и умение читать чужие мысли. Он общался со своей внучкой, но при этом знал о намерениях колдуна, разумеется, поверхностно, так как родовая магия Гринов была ему недоступна, и уже к концу общения был готов дать достойный отпор.
«Теперь посмотрим, царь дерьма, - злобно промыслил Грин, - кто кого одолеет! Шкура змея тебе будет как раз впору. Слегка сбавит скорость и одурманит разум. А я этим временем распутаю проходы между мирами и вернусь вместе с дочерью в защищённую от твоих мерзких визитов Гринландию.
Фарл напряг разум, но не выдал своей готовности ни внешне, ни словами.
Царевна Зема, хоть и была ещё слишком юна, но всё же обладала кое-какими качествами Фарлов, переданными ей по крови, а также знаниями, полученными от неродного отца, пусть даже и не узнанного ею. В глазах противников, не подававших признаков агрессии, уловила скрытую, быстро приближающуюся бурю, и растерялась, не зная как реагировать и что предпринимать.
И она не ошиблась. Вскоре от шара царя Грина стали доноситься магические заклинания, которые сразу же заглушались громовым голосом Фарла:
- Разрушаю!
- Не поможет! – презрительно усмехнулся Грин, покончив с заклинаниями. – Моя магия сильнее твоего карканья.
- Посмотрим! – злобно прохрипел Фарл. – Пока ещё только цветочки.
После его слов, небо резко потемнело, погасли молнии, стих гром и прекратился огненный дождь.
Прозрачные шары царей одновременно вспыхнули огнём и понеслись навстречу друг другу.
- Прекратите! – испуганно закричала царевна и, сорвавшись с места, стала между ними.
Оба шара на огромной скорости врезались в её шар, осветив небо заревом, подобным взорвавшемуся метеориту, и горящими осколками разлетелись в разные стороны. Но земли они достигали уже лёгкими обугленными лохмотьями, среди которых резко выделялась во время падения своими извивающимися движениями маленькая светлокожая змейка. Этой змейке и посчастливилось приземлиться на изумлённое лицо одного из вождей, сражавшихся на поле боя народов, а не на твёрдую поверхность земли, иначе бы погибла.
- А это ещё что за кара небесная? – вздрогнул царь от неожиданности, смахнув рукой с лица незваную гостью. – Такого ещё не было, что бы змеи с неба падали. Или это уловка врага?
Спрыгнул с коня и стал осматривать землю. Но виновницу испуга так и не нашёл. Исчезла, будто сквозь землю провалилась.
- Куда делась змея? – заорал раздражённым голосом, переведя взгляд на удивлённо наблюдавших за его действиями воинов: - Поймать её, немедля! Я должен знать, чей это сюрприз.
Свои воины сразу же кинулись перебирать тела, в поисках вовремя ускользнувшей от расплаты змеи, а вражеские, слегка опомнившиеся после огненного дождя, пустились наутёк.
Людей было предостаточно, поэтому поиски заняли не так уж и много времени. Поле было тщательно осмотрено, но виновница гнева царя так и не была найдена, хотя осмотр всё же принёс и немалую пользу. Свои погибшие и тяжело раненные воины были перенесены в одну сторону, а чужие оставлены на прежних местах, на усмотрение противника.
- Похоже, при побеге и змею с собой прихватили, - пришёл к выводу царь. – Додуматься до такого? В бою подкинуть змею. Мерзкие шуты! Теперь хоть буду знать, чего от них ещё можно ожидать.
- Вы правы, Ваше Величество, - согласился воевода, презрительно усмехаясь, – такого ещё не случалось. Настоящие бабские хитрости.
- На сегодня хватит, - уже спокойно добавил царь, - достаточно навоевались.
Вскочил на коня и понёсся в сторону городских строений, не догадываясь, что в прикреплённой к седлу коня сумке везёт маленькую свёрнутую кольцами и притихшую от страха змейку.
За ним последовали и его воины, кто на конях, кто пешком, а кто на телегах, загруженных тяжело раненными, и мёртвыми телами также.
Глава 5. Мирославия.
Государство Мирославия, о котором пойдёт дальнейшая речь в нашей истории, не входило в число больших государств, но всё же считалось зажиточным и достаточно мощным. Ознакомимся поверхностно с ним и его жителями. На его территории находились обширные заполненные разнообразной дичью леса, богатые рыбой реки, и на редкость плодородные земли. Да и климат был достаточно умеренным, без каких-либо сложностей и стихийных сюрпризов. Жители государства вели мирный образ жизни, что полностью соответствовало его названию и былому многовековому существованию. Не посягали на чужие территории, а занималось взаимной торговлей с соседствующими державами. Естественно, его богатства вызывали немалый интерес у многих более отдалённых держав, расположенных на каменистых землях, а вместе с интересом зависть и желание ими овладеть. Но отвоевать плодородные земли было не так уж и просто. Государство считалось мирным, но всё же имело мощные, хорошо охраняемые границы, чем добавляло завистникам злобы и ещё большего желания к завоеванию.
В один из тёплых летних дней вместе с приходом утренней зари по всей Мирославии пронеслась страшная весть о приближении к её границам огромного вражеского войска. Мирный статус был нарушен. В этот день державу впервые покрыла тьма, отнявшая у неё спокойную жизнь.
Правил этим государством мудрый царь Мирослав. Как и все его предки, он был миролюбивым царём, но при этом и достаточно проницательным. Насквозь видел не только друзей, но и льстивых притаившихся врагов. В придачу ко всем этим качествам он обладал ещё и даром ясновидения, по непонятным ему самому причинам, о котором не говорил никому, даже своей любимой супруге. В те времена такое умение считалось колдовством, поэтому о нём опасно было разглашать, даже самому государю. Мирослав догадывался, что унаследовал этот дар от своих царственных предков, но раз о нём не упоминалось ни в одной из летописей, а их было предостаточно в дворцовой библиотеке, значит, считался тайной и служил своевременным вестником царям о грядущих неприятностях или же переменах. Буквально за год до начала войны ему приснился сон с кровавыми событиями на поле боя, огненным дождём и змеёй, упавшей с неба ему на лицо. Этого предсказания было достаточно, чтобы заняться более мощным укреплением границ, вооружением и подготовкой армии к войне. Люди не понимали происходящего, но ценили мудрость государя, и считали, что все его действия имеют соответствующие причины.
Как-то вечером, во время семейной трапезы к Мирославу обратилась его царственная супруга Ольга с вопросом по поводу происходящего:
- Государь, позвольте узнать причину столь спешного и усиленного вооружения? Нашему государству грозит опасность? Или же Вы решили идти войной на соседнее?
- Ты же знаешь, царица, что мы никогда не нападали на дружественные державы, - задумчиво ответил Мирослав, - но, к сожалению, существуют и иные, враждебные нам, имеющие полностью противоположные понятиями о мире. Поэтому и неприятность на подходе.
- Война, - тихо произнесла Ольга.
Царь промолчал.
- Но почему Вы так решили? – опомнилась она. – Ведь известий о войне не было.
- Мои вестники никогда не ошибаются, - ответил царь, и перевёл взгляд на своих удивлённо смотревших на него детей: двенадцатилетнего наследника царского престола Святослава и его сестру - одиннадцатилетнюю царевну Любаву: - Надеюсь, что нет надобности напоминать вам о излишней болтовне? Трусливая паника хуже любой битвы.
- Я умею держать язык за зубами, - обиженно ответил царевич, - да и сестра моя тоже не из болтливых.
- Такими и должны быть мои наследники, - довольно улыбнулся царь, - и если нам суждено будет отвоевать государство в этой войне, то его будущее останется в надёжных руках.
Больше разговоров на эту тему в царской семье не было, до самого всеобщего извещения.
Горестной волной пронеслась по народу страшная весть о приближающемся к границе вражеском войске.
- Война! - ужаснулись мирные жители. - Конец мира. Что же теперь будет?
Но армия Мирославии к этому времени была уже достаточно подготовлена, командиры были морально настроены, а государь из обычного человека превратился в живую бесчувственную статую, готовую идти на смерть и убивать.
- Мои воины, - обратился он к войску перед началом битвы, - к нам приблизилась огромная чёрная тьма, покрывшая по пути иные земли мраком и горечью. Не позволим ей затмить наше праведное солнце! Уничтожим эту гадину, раз и навсегда! Не допустим иноверцев к нашей земле!
- Не допустим! – взревели воины единым оглушительным рёвом.
Разразилась долгая кровавая война. И хотя чужеземная армия намного превосходила численностью армию Мирослава, пробиться к границе ей так и не удалось. Велик был дух народа, отстаивавшего родную, данную Богом землю, и свою веру. На смену погибшим мужьям приходили их юные сыновья, а затем старики и жёны. Боль за погибших добавляла крепости и боевого духа народу, и эта сила была несокрушима. В одном из таких кровавых смертельных боёв и произошли описанные ранее события, связанные с небесной карой, такие как: молнии, небывалой мощности, беспрерывный оглушающий гром и огненный, прожигающий до кости живую плоть дождь. Этих знамений было достаточно для иноверцев, чтобы поджать хвосты и спешно покинуть, охраняемую самими небесами землю. Да и сами жители этих земель, не видевшие ранее подобных чудес, были напуганы не меньше своих врагов, но панике не поддались. Это была их земля, а значит, и бежать было некуда. К тому же, вместе со страхом они обрели и веру в то, что высоко в небе существуют силы добра, которые помогли им отстоять родные земли и победить врага, намного превосходящего их по численности и силе. Они ожидали в этот день смерти, но обрели победу, пусть даже и временную, но всё же победу. О конце войны не могло быть и речи, было бы слишком много счастья, а так не бывает.
Царь Мирослав был полностью уверен в последующем нападении врага, но он ошибся. К приходу утренней зари от тёмной, покрывавшей землю, словно ковром массы иноверцев не осталось и следа. По всей Мирославии разнеслась радостная весть об окончании жестокой кровопролитной войны. Настрадавшиеся от войны жители, с радостными возгласами и плачем выбежали из своих домов и, устремив взор в небо, прославляли и благодарили его за помощь.
Царь Мирослав сначала не поверил услышанному, но убедившись лично, не мог нарадоваться столь неожиданной и окончательной победе. Немного позже ему сообщили ещё одну новость, но уже неприятную, от которой ему даже стало не по себе.
Утром главный конюх, отмывая царского коня от крови, случайно обнаружил в дорожной, прикреплённой к его седлу сумке, маленькую притаившуюся гостью, и перепугался её не меньше, чем она его.
Змейка зашипела и скрутилась кольцами.
Перепуганный конюх выскочил из конюшни и на всей скорости помчался к царю, чтобы доложить об опасной находке.
- В моей сумке? - вздрогнул Мирослав от неожиданности, и тут же взял себя в руки: – Так вот куда она спряталась? Мои воины всё поле вчера осмотрели, в поисках этой твари. А ну, неси её сюда, только осторожно, неизвестно каким ядом она напичкана.
Конюх удалился, и очень скоро вернулся с мешком в руках, связанным поверху верёвкой:
- Принёс, Ваше Величество, - взволнованно поставил перед царём на пол мешок, - для полной безопасности я бросил её в мешок вместе с сумкой. Да и убить будет легче.
- Убить всегда успеем, - ответил царь, - сначала необходимо ознакомиться с этой тварью, уж больно необычной она окраски. Такие в наших краях не водятся. А ты этим временем сходи за пустой бочкой из-под вина. Да не забудь её внутренность смазать жиром, разумеется, по верхам, чтобы змея не смогла удрать, а постоянно соскальзывала вниз.
- Слушаюсь, - выпалил конюх и помчался выполнять приказ.
Едва он скрылся за дверью, в покои государя забежали царские дети, загоревшиеся любопытством. Очевидно, весть о змее быстро разлетелась по дворцу. Достигла также и ушей царицы, но любопытства не вызвала, а только тревогу и отвращение. Испытывая неприязнь к змеям, она решила не ознакомляться с ядовитым иноземным чудом.
Через небольшой промежуток времени вернулся конюх с небольшой бочкой в руках, смазанной по верхам жиром.
- Сделал, как Вы велели, - отчитался царю, поставив перед ним бочку, - выползти, никак не сможет.
Мирослав наклонил мешок к бочке и быстро развязал верёвку.
Раздался тупой удар о её дно, а затем донеслось слабое, еле слышное шипение.
- Подыхает, что ли? – удивился он, склонившись к бочке, чтобы лучше разглядеть. – Видать, на ком-то уже использовала свой яд. А красивая, сволочь! Одни глаза чего стоят.
- Отец, - умоляюще обратился к нему царевич, пристроившись рядом, - не убивай такую редкую змею. Похоже, она ещё не взрослая, да и перепугана сильно. Смотри, как дрожит. Оставь её нам.
- Она ведь ядовитая! А это опасно. Смотри, какие клыки.
- Но она же в бочке, - вмешалась царевна, заинтересовавшаяся новой игрушкой не меньше брата, - и оттуда, никак не выползет. А мы её подкормим, выходим. Может, удастся и приручить, маленькая ведь ещё.
- Никакого приручения! – разволновался царь. – Это вам не безобидная кошка, а змея. Натворите мне тут дел. Эту тварь лучше убить сразу, пока она ещё слаба, чем, окрепнув, она уничтожит вас – моё царское наследие. Не скинь я её вовремя с лица, то был бы уже мёртв! А вы остались бы без отца. Нашли, кого жалеть. Вон по своим комнатам! Нечего глазеть на неприятное зрелище.
- Не убивай её, отец, - умоляюще пролепетала царевна, - она ещё маленькая, безобидная.
Кинулась к бочке и прикрыла руками её верх.
- Отойди! – пришёл в ужас Мирослав от её действий.
Но было уже поздно. Змея, притихшая от страха, резко напряглась и из последних сил, как лягушка выпрыгнула из бочки прямо на руки царевны. Её действия были настолько неожиданными, что все присутствующие растерялись. Застыли на месте, как вкопанные.
Оказавшись на воле, змея всё же не укусила царевну, а проползла вверх по её груди и обвилась вокруг шеи. Затем приняла стойку кобры и, грозно зашипев, устремила взгляд своих необыкновенно голубых глаз на перепуганных наблюдателей.
Мирославу стало не по себе. Боясь вызвать у змеи агрессию звуком своего голоса, он не мог произнести вслух ни единого слова, лишь беззвучно шевелил губами, повторяя одно и то же:
«Отпусти мою дочь».
Но змея снова повелась как-то странно. Вместо того чтобы укусить жертву, вся напряглась и судорожно забилась. В её глазах появились кровавые прожилки, а из пасти хлынула кровь. Издала болезненное шипение и, отстранившись головой от лица царевны, выхаркнула из себя ядовитый зуб, потом закрыла глаза и повисла у неё на шее как обычный шарф.
Перепуганная царевна рухнула без чувств на пол вместе со змеёй, такой же бесчувственной и уже полностью безопасной.
Из слегка приоткрытой пасти змеи всё еще сочилась кровь.
- Видишь, отец? – опомнился царевич. – Змея нам вовсе не враг. Своего ядовитого жала лишилась, но мою сестру не умертвила. Теперь необходимо её спасать. Она мне друг, и я не желаю слышать обратного.
Наклонился к сестре и, сняв с её шеи маленькую змею, прижал к груди.
- Никому не позволю её убить! – строго добавил, глядя на недоумевающего отца. – Она под моей защитой.
Погладил её по голове и вышел из покоев.
Не зная, что ответить, Мирослав молча наблюдал за действиями наследника престола, и лишь когда тот скрылся за дверью, вернулся к здравому мышлению.
- Лекаря, бегом! – взволнованно крикнул конюху, всё ещё находившемуся рядом.
В этот самый момент в покои вбежал перепуганный дворецкий.
- Ваше Величество, - обратился к царю, заикаясь, - у царевича в руках неизвестной породы зверь.
Когда же видел лежащую на полу царевну, то пришёл в ещё больший ужас, панически схватился за голову и заголосил:
- Укусил! Задушил!
- Лекаря, сюда! – рассвирепел царь, - Иначе я сам тебя сейчас задушу!
От паники не осталось и следа. Гнев царя был намного опаснее. Дворецкий резко побледнел и сразу же понял, что ошибся.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - еле выговорил, - я мигом.
И исчез также быстро, как и появился.
Следом за ним выбежал конюх, перепуганный не меньше его.
Едва они скрылись за дверью, как тут же явился дворцовый лекарь. Но в его услугах уже не было надобности. Царевна сама пришла в чувство.
- Что случилось? – удивлённо спросила отца. - Почему я валяюсь на полу?
И тут же вспомнила о последних событиях.
- Моя змейка! Где она? Отец?! – продолжила взволнованным голосом. - Ты её убил? Зачем?
Из глаз царевны хлынули слезы.
- Дочь моя, - ответил Мирослав, любяще обняв царевну, - твою питомицу убивать уже нет смысла. Она беззубая. И если суждено, то очухается и после удаления…
Скривился, не договорив, а потом продолжил:
- Скверное дело – рвать зубы. И врагу не пожелаешь. Иди к брату, он твоего ужа прикарманил. Думаю, разберётесь.
Естественно, такая новость царевне не понравилась:
- Прикарманил? Ну, уж нет! – недовольно вырвалась из объятий отца и помчалась к двери. – Я за неё заступилась.
- Только полегче! - крикнул ей вслед Мирослав. – Не то подохнет от ваших любвеобильных ласок. Ей и без них порядком досталось.
А маленькой змейке действительно пришлось туго после самовольного удаления жизненно-важного органа. Она долгое время находилась в недвижимом полуобморочном состоянии, а из её слегка приоткрытой пасти постоянно сочилась сукровица. Но рано или поздно любое болезненное состояние подвергается изменениям в худшую или лучшую сторону, зависит от судьбы и организма болеющего. Эти изменения и постигли нашу маленькую змею, пожертвовавшую своим важным органом, для безопасности других и сохранения собственной жизни, естественно, если будет суждено. И она не ошиблась. Судьба оказалась к ней благосклонной - удалось выжить. Змея стала подавать признаки выздоровления. Из её пасти прекратила сочиться сукровица, а тело с каждым днём становилось всё более и более подвижным. Даже стала потихоньку пить из миски тёплое молоко, приносимое ей каждый день.
Царские дети не могли нарадоваться своей маленькой ожившей питомице. Поселили её в отдельную комнату, разумеется, по дозволению отца, а твёрдую бочку сменили низкой широкой корзиной, устланной мягкой пушистой шерстью. Из неё она могла выползать, когда появлялось желание, и прогуливаться по своей территории.
Через время все обитатели дворца, и даже царица, свыклись с её безопасным присутствием и уже не считали нужным запирать в отдельной комнате. Она стала для них как обычная домашняя кошка - безобидная, ласковая и одновременно желанная.
Как вы уже догадались: этой домашней любимицей была юная царевна Зема, обращённая своим отцом в змею, причём не по желанию, а по воле случая. Оказавшись между магическими заклинаниями Грина и могучей силой Подземного царя, она приняла на себя сильнейший удар с обеих сторон, после которого сразу же лишилась защитных сил и подверглась изменениям.
Самих же благородных вояк во время столкновения так отшвырнуло в разные стороны, что они толком не поняли, что произошло, куда делась царевна, и где они оказались сами. А чтобы собрать воедино растерянную по мирам память, необходимо какое-то время, и буквально всем: магам, мудрецам или сильным мира сего, подвергшимся когда-либо подобным воздействиям. Оно и понадобилось нашим взрывным государям, напрягающим в недоумении свои Величественные мозги. Но кое в чём они всё же разобрались и с трудом добрались до своих государств, а там уже впали в раздумья над дальнейшими действиями, касательно поисков своей потерянной родственницы.
А юная царевна Зема этим временем страдала, умирала, оживала и продолжала жить.
Прошли долгие четыре года, и к настоящему времени змее Василине (так назвали её царские дети из-за голубого цвета глаз), а нашей героине Земе исполнилось четырнадцать лет. Выглядела она уже полностью взрослой змеёй, но по-прежнему оставалась любимицей в царской семье, доброй и ласковой. С возрастом с Земой стали происходить и другие изменения, о которых догадывалась только она одна.
Как будущая Хранительница земли она стала ощущать в себе поступление сил от предшественницы, заканчивающей своё тысячелетнее правление, а с приходом сил постепенно стали разрушаться и магические чары. Змеиная кожа, покрывавшая её тело, стала трескаться во многих местах, обретать вид лохмотьев и отпадать, а на её месте появлялась новая, но уже розовая и похожая на человеческую. Это и было началом возвращения царевны Земы к человеческому облику. Не желая попадаться на глаза в таком подозрительном виде, она проводила всё дневное время в уединении, а ночами выползала на прогулки.
Первыми эти изменения заметили царские дети, так как чаще всех посещали покои домашней любимицы. Сначала они не придавали им значения, считая временными повреждениями во время ночных прогулок. Но повреждения не заживали, а только внешне изменялись, к тому же их становилось всё больше и больше, и это стало вызывать у подростков немалое беспокойство.
Наливая ей как-то в миску молоко, царевна Любава, недоумевая, обратилась к брату:
- Что с нашей Василиной? Проказа у неё, что ли? Неужели и змеи болеют этой заразой?
Святослав присел на корточки возле любимицы, пьющей молоко, и стал внимательно всматриваться в истрёпанные участки её кожи.
- Нет, - ответил уверенно, – на проказу не похоже. Может лишай? Плохо, что не один, а много. Смотри, - указал рукой, - на месте отпавшей кожи появляется розовая, с подозрительными красными прожилками.
- А это опасно? – встревожилась царевна. – Наша Василина может умереть?
- Думаю, нет. На умирающую она не похожа, а вот на захворавшую - да. Главное, чтобы её хворь не была заразной.
Этим временем мимо комнаты проходил царь и случайно услышал их разговор:
- Похоже, со змеёй неприятности, - заподозрил неладное и, зайдя внутрь, насторожился от увиденного: - Почему не сообщили мне о её болезни?
- Мы не знали, что это болезнь, - испуганно ответила царевна, - думали, что мелкие царапины или ссадины.
- Царапины, ссадины! Неужели не видно, что здесь совсем другое? – разозлился Мирослав. – О таких вещах нужно сообщать, а не скрывать. А если это неизвестная нам, но очень заразная болезнь? Вы понимаете, чем это пахнет? Уничтожением всего царского рода!
Царевна в слёзы:
- Не заразная она. Я тоже сначала так подумала, а теперь уверена, что нет. Сколько раз брала её на руки в таком виде, гладила, даже лохмотья отрывала. Давно бы уже заразилась.
От такой шокирующей новости царю стало не по себе.
- Дочь моя, - произнёс растерянно, и перевёл взгляд на царевича, поддакивающего царевне уверенным киванием головы: - Вижу, что и наследник престола того же мнения.
- Вы правы, Ваше Величество, - деловито ответил царевич, - полностью согласен со словами царевны.
- Может вы и правы, - слегка успокоился Мирослав, – и змея, скорее всего, не заразна, но всё же нуждается в лечении. Сами видите, состояние у неё не из лучших. Лечение же она может получить только в природных условиях, а точнее на свободе. Там она найдёт нужную траву, а также почву, камни или древесину, для снятия больной кожи, ну и всё прочее. Ей лучше знать о тонкостях лечения своих змеиных отличий.
- Отец, - испугалась Любава такого решения царя, - а может выпустить её в дворцовый сад? Подлечиться. Там полно камней, да и зелени хватает. Надёжнее всё же.
- Никакого сада! – строго ответил царь. – Только свобода! Лес и горы.
- Но она же там потеряется. Заблудится, и не найдёт обратную дорогу домой. Или же погибнет в диких условиях. С детства ведь с нами. Кто ей там даст молока? – расплакалась ещё больше царевна. - Забьётся в какую-нибудь нору с испугу и будет в ней сидеть, пока не умрёт с голоду.
- Без слёз, дорогая, - смягчился отец и любяще обнял Любаву, - ты царская дочь, учись сдерживать эмоции. А Василина обязательно найдёт дорогу домой, если, конечно, не глупая. Здесь же она погибнет. Тогда уже будешь винить себя в её гибели, а не меня.
- Хорошо, отец, - согласилась царевна, вытирая слёзы, - поступай, как считаешь нужным.
- Вот и договорились, - улыбнулся Мирослав. – Как раз на завтра намечена охота за дичью, а значит, утром она будет уже на свободе.
Святослав серьёзно посмотрел на отца:
- Государь, я желаю присутствовать при этом.
- Я тоже, - добавила царевна.
- А проснётесь? – удивился царь. - Подъём будет до прихода утренней зари.
- Проснёмся, - в один голос ответили царские дети.
- К верховой езде вы приучены, оружием умеете владеть также. Ну что ж, не возражаю, - одобрительно ответил царь и направился к выходу, но у двери приостановился: - Но учтите главное, если проспите, то дожидаться вас никто не будет.
Всю ночь Мирослав и Любава не сомкнули глаз, боясь проспать такое важное событие в их жизни, пусть даже и неприятное. Заранее подготовили всё необходимое для своей любимицы: удобную мягкую корзину, бурдюк, заполненный молоком, множество экзотических фруктов и кое-какие продукты на первое время. Еле поместили в две сумки, и только одни продукты. Бурдюк не влез. Благо, что змея была вегетарианкой, мяса не понадобилось, а то бы не вложились. К приходу утренней зари они уже были полностью собраны, причём раньше всех. Разбудили дворецкого и приказали отнести сумки к входным дверям дворца. Естественно, эта честь досталась ему только словесно, а выполнили её слуги. Корзину со змеёй царские дети накрыли широкой накидкой и вынесли сами. Такую важную работу они не доверили никому. Когда же со сборами было покончено, они умостились на скамье у входа и стали дожидаться выхода своего Величественного отца. Корзину со змеёй, спящей или же притаившейся, поставили возле себя рядом на скамье, чтобы не упустить её внезапного побега.
Вскоре из дворца вышел царь и, увидев своих детей на скамье, причём полностью собранных, не сдержался от удивления:
- Не ожидал. Вижу, что вы уже при полном параде. Не маловато ли, набрали? – перевел взгляд на сумки.
- Не шуми, - шепнула царевна, притулив к губам палец, и жестом указала на накрытую корзину, - разбудишь.
- И как же вы собираетесь перевозить змею в корзине? – уже тихо спросил царь. – В мешке было бы удобней.
- Для нас, да, - нахмурилась царевна, - а каково ей?
- Ладно, - согласился Мирослав, - всё равно вас не переубедишь.
Вытащил из кармана верёвку, очевидно, прихваченную специально, и кинул царевичу:
– Обвяжи ею корзину. Да потуже, чтобы змея от испуга не вырвалась из неё наружу. Звук моего голоса ничто по сравнению с предстоящим шумом и тряской также.
И действительно, едва царевич управился с необходимым, весь двор загромыхал от громкого лая выпущенных из укрытия собак, лошадиного ржания, топота копыт и мужских голосов. Вскоре к этому шуму добавился ещё и протяжный гудок в охотничий рог, призывающий к сбору.
Конюх подвёл к ступеням трёх наилучших коней, предназначенных только царскому семейству.
Царь взял две сумки с продуктами и прикрепил к седлу своего коня, а потом умостился у него на спине.
Едва он залез на коня, как тут же являлся дворецкий, как всегда вовремя и без зова. Должность обязывала быть в курсе всего происходящего, а вовсе не из любопытства.
- Ваше Величество, – льстиво обратился он царю. – Какие будут указа….
- Подай корзину, - перебил его царь, указывая рукой на лавочку, - да поживей. Потом прикрепишь курдюк к седлу царевича, а царевне поможешь залезть на лошадь.
- Слушаюсь, - ответил дворецкий и кинулся к корзине.
Когда же взял её в руки, то слегка побледнел, догадавшись, кто в ней может находиться. Он до сих пор испытывал к Василине страх, хотя и старательно его скрывал. Носа в её покои не показывал, поэтому и проворонил столь подозрительную болезнь. И выходит, своим неведением избавил окружающих от лишних хлопот, а значит, поступил мудро, иначе бы о такой неприятности знал бы весь дворец, и не только. Естественно, о переезде змеи на новое место жительства он также ничего не знал, но о прогулке всё же догадался, и только при виде корзины. Взволнованно подал царю опасную ношу и помчался выполнять следующие, но уже безопасные задания.
Царь умостился в седле поудобнее, придерживая свободной рукой корзину, и обернулся к наследникам, направлявшимся к лошадям.
- Поторопитесь! - предупредил их строго. - Время поджимает. Долго дожидаться вас не будем.
Подстегнул коня и поскакал в сторону охотничьего отряда, дожидавшегося его у ворот.
- Тоже мне: время поджимает, - буркнул недовольно Святослав, залезая на коня, – заря только взошла.
- Вот именно, - обижено добавила Любава, - раньше всех собрались, глаз ночью не сомкнули, и вдруг оказались последними.
Обиды обидами, но надо было, и поторопиться, раз уж так получилось. Быстро управились и очень скоро нагнали движущийся отряд, а уже дальнейший путь продолжили возле отца и своей несчастной любимицы.
Собаки разрывались от радостного лая, наслаждаясь свободой и предвкушая предстоящую беготню за дичью. Вместе с ними азартному развлечению радовались и охотники, состоявшие из высокородной знати государства. Лишь только царским детям было не до радости, а вместе с ними и юной царевне Земе, притаившейся в корзине и знавшей, что происходит. Она должна была молчать и не подавать виду, что всё понимает, а покориться своей судьбе. Её возврат к человеческому облику обязательно должен быть тайным, иначе может привести к неприятным последствиям, а именно к обвинению в колдовстве и прилюдном сожжению на костре. Таковы были законы этого государства, и противостоять им не могли даже Государи.
Утро было уже в полном разгаре, когда охотники добрались до середины леса. Мирослав дал рукой знак: остановиться.
- Вы занимайтесь охотой, - обратился к присутствующим, - а я ознакомлю царевича Святослава и царевну Любаву с вашими действиями с отдалённого более безопасного расстояния.
Никто из охотников не знал об истинных намерениях царя. В основном все считали, что участие в походе его несовершеннолетних детей больше относится к отдыху на природе, чем к самой охоте. Об этом говорили взятые в дорогу вещи, совсем не подходящие к данному занятию.
Снова раздался гудок в охотничий рог, и собаки рванули вперёд, а за ними следом понеслись всадники, кроме царя Мирослава и его детей.
- Следуйте за мной, – обратился царь к наследникам, - скоро будем на месте
Пришпорил кон и лёгкой рысью направился к отдалённой горе, возвышающейся над верхушками деревьев.
Царевич и царевна молча последовали за ним, понурившись от предстоящей разлуки с любимицей. Очень скоро все трое оказались у подножия горы.
- Приехали, - сказал царь, остановив коня, и обернулся он к своим печальным потомкам: - Чего насупились? Это единственное безопасное место, где сможет укрыться ваша изнеженная любимица. На небольшой возвышенности находится уютная пещера. В ней её и поселим.
- Вам видней, Государь, - тихо ответила Любава, смахивая накатившуюся слезу, - знаем, что Вы ей зла не желаете.
Царь аккуратно спешился и, поставив на землю корзину, отстегнул от седла сумки с провизией. К этому времени управились и его дети. Все трое приступили к подъёму и, действительно, очень скоро они оказались у скрытого густыми зарослями входа в пещеру. Наследник престола моментально загорелся любопытством, что было свойственно его юному возрасту, даже забыл о неприятностях, и первым прошмыгнул в пещеру. Следом за ним вошёл Мирослав, так как опередить сына было не так уж и просто, уже не та была сноровка. И только Любава на миг задержалась у входа, слегка усомнившись в правильности поступка. Но изменений не предвиделось, а значит, необходимо было смириться.
- И домик, и штора, - тяжело вздохнула она, - достойное убежище для царской питомицы. Хотя, что теперь говорить…?
Досадно махнула рукой и, прикрывшись ладонью от веток, чтобы не оцарапали лицо, вошла следом за родными в пещеру.
Пещера действительно была небольшой и довольно-таки уютной. Имела слегка округлые стены, высокий потолок и два узких коридора, уходивших, очевидно, вглубь горы. В центре пещеры возвышалось старое дерево, имевшее мощный ствол в виде нескольких сросшихся между собой деревьев. Его нижние ветви, увешанные неизвестными плодами, клонились к самому полу, средние находились в обычном положении, а верхние тянулись к единственному небольшому отверстию в потолке, пропускавшему сквозь себя дневной свет и воздух. Через него в пещеру попадала также и влага во время дождей, иначе бы как могло в ней вырасти дерево, да ещё и давать плоды. Плюс - это отверстие могло служить также и запасным выходом из пещеры, при непредвиденных обстоятельствах, а дерево безопасной лестницей для подъёма. С одной стороны дерева находился небольшой бассейн, заполнены водой, и аккуратно обложенный камнями, чтобы вода не растекалась по пещере, а с другой невысокий плоский камень и две кучки сена у его противоположных сторон, словно стол и стулья. На небольшом расстоянии от дерева ближе к выходу лежала невысокая кучка пепла, говорящая о разводившемся когда-то в пещере костре.
- Похоже, пещера уже занята, - сказал Святослав, недоумевая глядя на отца, - и судя по её внешнему виду людьми, а не животными. Необходимо искать иное жильё. У этого есть хозяева.
- Есть, - ответил Мирослав, - но не хозяева, а хозяин. И этим хозяином являюсь я, причём с раннего детства. Но была также и хозяйка - моя родная сестра и ваша тётка царевна Светозара. Теперь она царица соседней дружественной нам державы. Эту пещеру мы обнаружили совсем случайно, причём во время охоты наших родителей. Раньше она была далеко не в таком состоянии, в котором вы её сейчас видите, разумеется, кроме дерева. Пришлось немного потрудиться с построением бассейна для стока воды, попадавшей в пещеру через дыру в потолке во время обильных дождей. Ну а камни, сено и наведённый порядок - уже дело времени. И хотя никто не догадывался о существовании этой пещеры, большее время нашего детства мы проводили в ней. Моя тайна - теперь уже и ваша, а также временное жилище нашей питомицы. Можете располагаться, а я же вынужден вас покинуть, естественно, на время. Вечером заеду.
- Спасибо, отец, - поблагодарила отца Любава и крепко обняла, – ты самый лучший.
При виде состояния пещеры, она сразу же успокоилась.
- Знаю, - довольно ответил Мирослав, - и чем чаще буду от вас это слышать, тем дольше буду, не только лучшим, но и самым счастливым. Управляйтесь.
Развернулся и спешно направился к выходу.
- Теперь за дело, - сказал царевич, - в первую очередь надо избавить Василину от удушливой накидки.
Приблизился к корзине и стал освобождать её от верёвки.
А Любава этим временем занялась продуктами. Выложила их из сумок на плоский камень, а в небольшую посудину, прихваченную вместе с продуктами, налила молоко.
- Я управилась, - крикнула брату, - неси сюда Василину. Должно быть, она уже сильно проголодалась.
- Несу, - ответил царевич, - ну и затянул, еле распутал.
Взял в руку корзину, уже без верёвки, и направился к сестре. Накидку решил пока не снимать, побоялся, что змея с испугу может улизнуть, пещера ведь не дворец, где всё знакомо, а при виде еды, может забыть о страхе.
Поставил корзину возле посудины с молоком и снял с неё накидку. Но то, что увидел, привело его в замешательство. Растерялся, не ожидая такого сюрприза.
Любава была шокирована не меньше его.
Оба подростка застыли в безмолвии, глядя широко раскрытыми глазами на дивное представшее перед ними зрелище.
Вместо змеи в корзине лежала маленькая светловолосая девочка, свёрнутая клубочком и, похоже, крепко спала. Она была настолько мизерной, что невозможно было определить её настоящий возраст. На ней было красивое, но короткое не скрывающее ног платье и странных форм сандалии. Вместе со всеми этими странностями присутствовала ещё одна, не менее важная, – это редкая красота незнакомки.
Первым опомнился Святослав.
- Что за диво?! – произнёс удивлённо. - Откуда взялась эта краса, причём такого маленького роста? Прямо настоящая сказочная фея. И куда делась наша Василина?
- Что-то здесь нечисто, - заподозрила Любава неладное. - А может это магия пещеры?
- Не может быть, - возразил Святослав, - отец бы о ней знал и нас бы предупредил.
- Тогда давай её разбудим, - загорелась любопытством Любава, - и всё узнаем.
И тут же насторожилась:
- Хотя кто её знает в кого она обернётся, проснувшись.
- И то верно, - согласился Святослав, - придётся подстраховаться палками.
Осмотрел поверхностно пещеру и остановил взгляд на куче веток, валявшихся в её затемнённой части:
- Смотри, - указал рукой, прищурившись, - сухие ветки, разные по величине, причём предостаточно. Можно выбрать подходящие палки. Очевидно, отец с тёткой запаслись ими для костра. И если вдруг эта малютка обернётся зверем, то пустим их в ход.
На том и порешили: спешно отправились за защитным оружием и очень скоро вернулись к уютной колыбели незнакомки, но уже не с пустыми руками.
- Давай ты первый, - предложила Любава, слегка толкнув брата локтем, и подняла палку, - а я, если что, тебя подстрахую.
- Ладно, - согласился Святослав с наигранной смелостью, - узнаем, куда она нашу Василину дела.
Наклонился к спящей диве и коснулся её руки:
- Проснись, кем бы ты ни была.
Очевидно, незнакомка почувствовала его прикосновение, так как резко вздрогнула, а вокруг её свёрнутого калачиком тела появилось радужное сияние.
- Колдовство, - испугался Святослав, одёрнув руку.
- В-вижу, - заикаясь, пролепетала испуганная Любава, не в состоянии сдвинуться с места.
Незнакомка сделала глубокий вдох и открыла глаза.
При виде необыкновенного цвета её глаз Любава ахнула, а Святослав от удивления приоткрыл рот.
- Святослав, Любава! Мои хорошие друзья! – радостно произнесла красавица с едва заметным шипением в голосе. – Я так рада вас видеть! Вот только….
С трудом протянула Святославу руку:
- Помоги мне встать. Всё тело занемело. Слишком долго пролежала в неудобной позе.
Но Святослав, словно её не слышал. Продолжал стоять молча, не сводя с неё изумлённых глаз.
Любава тоже молчала.
Тут-то Зема впервые и обратила внимание на их руки:
- Почему у вас в руках палки? – пришла в недоумение. – Не мне случайно предназначались?
- Что ты? – опомнился Святослав. – Не тебе, а неизвестному чудовищу.
Откинул в сторону защитное оружие и протянул незнакомке руку:
- Давай помогу.
- Понятно, - сказала она, улыбнувшись очаровательной улыбкой, - бывает.
Взялась за руку Святослава и с его помощью покинула корзину. Выпрямилась во весь свой мизерный рост и облегчённо вздохнула:
- Наконец-то, за столько лет, даже полегчало.
И снова на глазах удивлённых наблюдателей произошло чудо. Маленькая бескрылая фея заискрилась, и стала меняться внешне - расти прямо на глазах, пока не обрела вид обыкновенной четырнадцатилетней девочки-подростка, почти их ровесницы. Остались лишь прежними её огромные голубые глаза, редкая красота лица и странный вызывающий недоумение наряд.
К этому времени Любава уже успела свыкнуться с чудесами и даже осмелела.
- А глаза у неё, как у Василины, - подозрительно сказала брату, - здесь без колдовства не обошлось.
- Похожи, - согласился Святослав, не отводя восторженного взгляда от красавицы, - но это ещё ничего не значит. Может она из тех же краёв, что и Василина, а значит, там у всех глаза одного цвета.
- Да, - ехидно добавила Любава, – у людей, у змей и у всякой твари. Никак, Ваше Высочество, разума лишились?
- Не смей называть меня дураком! – разозлился царевич. - Не посмотрю, что ты царевна! Мигом научу правилам этикета.
- Только попробуй! – прошипела Любава, раскрасневшись от злобы. – Получишь достойный отпор. Крапива - хороший воспитатель, особенно ночью, во время сна. Надолго запомнишь.
У царевича задёргался глаз.
- Что? Повтори, что ты сказала!
- Что слышал! – искрила молниями Любава.
- Так, ребята, стоп! – вмешалась Зема. – Личные разборки после. Не горю желанием присутствовать при них.
- Нет, ну ты слышала?! - не успокаивался царевич. - Как она меня оскорбила! Наследника престола!
Злобно сжал кулаки и перевёл взгляд на сестру:
- Ну, погоди! Ещё поговорим на эту тему.
- С удовольствием, - ехидно ответила Любава, прищурив глаза.
- Как же мне всё это знакомо, - уже задумчиво перебила их Зема, - только вот не могу вспомнить, где и когда встречалась с подобным. Помолчите, пожалуйста, хоть немного. Дайте сосредоточиться.
- Да как ты смеешь общаться с нами на равных?! – не выдержала её наглости Любава. – Указывать, как себя вести. Мы потомки царского рода! А ты кто такая? Девица лёгкого поведения? Твой изысканный наряд свидетельствует об этом. Ноги полностью обнажённые, недалеко и до…
Будучи достаточно воспитанной, царевна вовремя замолчала.
Но, похоже, незнакомка не слышала, или же не обращала внимания на её оскорбительные реплики. Молча сидела, притулив ладони к вискам, и смотрела безразличным взглядом в пространство.
- Ты знаешь, - слегка замялся царевич, - моя сестра хоть и язва, но всё же права. В её словах присутствует здравомыслие. Почему ты до половины нагая? Так красива, и в таком непристойном виде.
Но белокурая красавица ничего не ответила. Закрыла глаза, вся напряглась и протяжно еле слышно произнесла:
- Зема-а.
- Что ты сказала? – переспросил её Святослав. – Это что, твоё имя? Повтори ещё раз, я не понял.
- Зема, - продолжила незнакомка уже нормальным голосом, - царевна Гринландии. Дочь царя Грина и царицы Зиниды. Внучка Великого Фарла и будущая Хранительница …
Резко прервалась и, открыв глаза, пронизала фиолетовым исходящим из них сиянием и без того изумлённых наблюдателей.
Но сияние сразу же померкло, а глаза Земы вернулись к прежнему голубому цвету.
- Что это было? – пролепетала Любава.
- Ничего особенного, - спокойно ответила Зема, - просто я всё вспомнила.
Любава подозрительно посмотрела на самоуверенную девицу:
- А вспышки в глазах? Тоже последствия нахлынувших воспоминаний? Или же колдовская добавка к искрениям, происшедшим во время предыдущего изменения тела?
- Замолчи! - строго сказал ей Святослав, и перевёл взгляд на Зему: - Выходит, ты царевна, это я понял. Чья дочь, тоже понял. А вот чья внучка, не совсем. Повтори имя своего деда.
- Грин Великий, - ответила Зема. – В нашем роду цари не носили иных имён.
Царевич облегчённо вздохнул:
- Очевидно, мне послышалось.
- Она врёт! - не успокаивалась Любава. – Я не глухая и хорошо слышала произнесённое ею имя. Даже могу его повторить.
- Не вздумай! – встревожился царевич. – Накличешь беды на нашу державу. У нас на устах должно быть только одно имя - Великого Спасителя, пославшего нам мир.
Царевна до крови прикусила нижнюю губу, но промолчала.
- Страсти поутихли? – спросила Зема с прежним спокойствием. - Теперь можно и приступить к разъяснениям. Только без лишних эмоций, иначе прерву связь. А мне бы хотелось ещё хоть немного здесь задержаться, ознакомиться с вашим народом, его обычаями и верой. Но сначала хочу задать один вопрос царевне, - перевела взгляд на Любаву: - Чем вызвана ко мне такая агрессия?
- Твоим странным колдовским появлением. Думаешь, я дура и не догадалась, что змеёй все эти годы была ты. Зачем явилась в нашу семью? Что вынюхивала? Мы же полюбили тебя как родную! Думали, что погибаешь. Переживали, ухаживали за тобой. Отвезли на природу, чтобы ты смогла найти себе нужную целительную траву и вылечиться от неизвестной хвори, а потом собирались забрать тебя во дворец. Теперь выяснилось, что наша Василина вовсе не змея, а ты – внучка Подземного царя Фарла. Всё обман.
Глаза Любавы наполнились слезами.
- Прости, - задумчиво ответила Зема, - моё появление здесь было не по собственной воле. Думаешь, я была в восторге от змеиной кожи? Четыре года счастливого детства отняты, вырваны из моей жизни. Ты хоть радовалась живой игрушке, а я ночами заливалась слезами. Но змея - есть змея, её душевных страданий не видно.
Взволнованная собственными словами, Зема с трудом сдержалась от слёз и замолчала.
- Продолжай, Зема, - серьёзно сказал царевич, - и если сможешь, то прости за причинённую тебе обиду.
- Чья дочь, - продолжила Зема, - я знала с самого рождения, а вот о том, что не родная узнала совсем недавно и только благодаря предназначенным мне судьбой силам. Узнала также и о судьбе своих настоящих родителей. Кто они и по какой причине меня и моего брата с ними разлучили. Но это уже не важно. Что касается судьбоносных сил, так именно они и вернули меня к человеческому облику, а не колдовство. Думаю, что об этом уже известно и моим царственным, воюющим между собой родственникам. Скоро они обнаружат и моё местонахождение и, естественно, не замедлят с визитом, так что на ознакомление у меня совсем мало времени.
- Кто твои настоящие родители? – перебил её Святослав. – Я должен знать.
- Зачем? – догадливо улыбнулась Зема, и добавила: - А в принципе могу дать ответ, хотя он может тебе показаться странным, даже загадочным. Но с моим уходом ты о нём забудешь. И меня также.
- Память у меня хорошая, - буркнул под нос царевич, слегка обидевшись на её последние слова.
- Моя мать живёт в далёком будущем, - продолжила Зема, - кстати, на мне как раз и одежда из её времени. Там принято так одеваться, такой прогресс, в общем, для большего удобства при ходьбе и прочем. Отец же находится в ином мире и является царём огромного государства. Пока мне известно только это.
- Коротко и непонятно, - сказала Любава, - но всё же я поверила в то, что ты попала к нам совсем случайно. Можешь больше ничего не рассказывать, всё равно выглядит сказкой. Давай лучше займёмся более важными делами. Между прочим, я порядком проголодалась. Столько времени впустую потратили, а толку никакого. Да, и ещё…
Вспомнила о важном и, поднявшись с камня, сняла с головы длинную накидку:
- Возьми, - протянула её Земе, - будет вместо юбки. А то брат глаз не сводит с твоих обнажённых ног, - злобно сверкнула глазами в сторону Святослава, - срамота, и только. Тоже мне, прогресс.
- Спасибо, - поблагодарила Зема, - как раз то, что надо.
Спешно обмоталась накидкой и завязала в узел по талии:
– Теперь я в своей тарелке, - вздохнула облегчённо, - привычной с рождения.
«Стерва», - недовольно промыслил Святослав, хотя и знал, что его сестра полностью права.
А уже вслух добавил:
- Давайте сначала перекусим, ведь с самого утра ничего не ели, а после всё и обдумаем. В пещере слегка потемнело, а значит, солнце уже клонится к закату. Скоро за нами явится отец, поэтому необходимо заранее подготовиться к его приходу. Так что поспешим к столу, девицы-красавицы.
Деликатно указал рукой на плоский, заставленный продуктами камень:
- Всё как на пиру.
- Тоже мне, кавалер, - засмеялась Любава, и взяла Зему за руку: - Пошли к булыжнику, похоже, брата слегка занесло.
Чтобы снова не поругаться и тем самым не упасть в глазах приглянувшейся красавицы, Святослав молча стиснул зубы, а мысленно дал достойный отпор, моментально вернувший ему настроение:
«Безмозглая ворона! Только и умеет, что каркать».
Его лицо расплылось в довольной улыбке:
«Приятна всё-таки месть, - продолжил мысленно, - особенно в холодном виде».
Все трое умостились на мягком сене у так называемого стола и приступили к еде, причём с нескрываемым аппетитом. И очень скоро покончили с изысканными взятыми для себя блюдами, которых им, естественно, показалось мало, так как появился лишний рот, а потом уже продолжили остальными имеющимися. Во дворце Василину, как нам уже известно, сначала кормили молоком, а когда она поправилась, то стали постепенно приучать и к обычной принимаемой людьми пище, кроме мяса, от него она отказывалась. Поэтому и взятые для неё продукты были вполне пригодны им в пищу. За едой пошли уже более свойские беседы, присущие их ещё юному безоблачному возрасту, различные шутки и смех. И так за весёлым общением незаметно пролетело время. Когда же в пещеру стали доноситься посторонние звуки: лошадиное ржание и топот копыт, наши юные собеседники вспомнили о главном.
- Отец! - всполошилась Любава. - А мы не успели подготовиться к его приходу.
- Доболтались, - досадно добавил Святослав, и дёрнул Любаву за рукав: – Теперь придётся врать. Пускай, сестра, в ход свой длинный язык, в этом ты спец, кому угодно голову заморочишь, а я, если что, поддержу.
Любава открыла рот, чтобы ответить подобной гадостью, но выпустить её не успела, в пещеру вошёл царь и сразу же заметил в ней постороннего человека, что ему очень не понравилось.
- А это ещё кто? – спросил строго, устремив взгляд на виновато опустившую глаза Зему. – Что за самоволие?
- Подружка, - еле слышно пролепетала Любава.
- Какая ещё подружка? Откуда она взялась? Тем более, здесь. Эта пещера недоступна для посторонних.
- Не гневайтесь, отец, - заступился Святослав за Зему, – видите, как её напугали. Она не из болтливых девчонок, никому не расскажет.
- Я задал вопросы, - продолжал царь тем же тоном, - и не получил ни одного соответствующего ответа.
Но тут его взгляд упал на пустую корзину.
- И куда делась змея? – добавил уже настороженно.
- Уползла куда-то, - опомнилась Любава, - наверное, испугалась своего нового жилья. Мы полдня её искали, всю пещеру облазили, и снаружи также все кусты и щели осмотрели. Как сквозь землю провалилась.
У Святослава округлились глаза от удивления, никак не ожидал от своей благовоспитанной сестры такой лжи.
- Верно, брат? – незаметно подмигнула ему Любава. – Ты ещё пытался длинной палкой выудить её из чьей-то глубокой норы. Чего молчишь? Словно воды в рот набрал.
- Ну, да, - с трудом выдавил из себя Святослав.
И тут же в уме перед собой оправдался:
«На что только не пойдёшь, ради благого дела».
- Вот-вот, - вошла в азарт царевна, - за одним из кустов мы и обнаружили эту девицу, такую маленькую, перепуганную как заяц и, естественно, приютили. Уверена, отец, что будь ты на нашем месте, то поступил бы также. Её похитили разбойники и обокрали, а саму привязали к дереву верёвкой. Ночью, когда они спали, она перегрызла верёвку зубами и удрала. Отбежала подальше и спряталась в кустах. А тут и мы подоспели, как раз вовремя.
- Да? – машинально спросил Святослав, увлёкшись против воли её фантастической историей, и тут же опомнился: - Так и было, можешь и сам у неё спросить.
Обернулся к Земе, не менее удивлённой:
- Скажи, Зема, не бойся.
Зема молча кивнула головой, иного выхода всё равно не было. Подвести заступившихся за неё обманом друзей хуже самого обмана.
- Неправдоподобная отмазка, - усмехнулся царь, - но всё же я рад вашей сплочённости. А сейчас пора отправляться во дворец. Уже темнеет. До ночи мы должны успеть выехать из леса.
- Так мы сейчас, государь, - обрадовалась Любава положительному исходу, - мигом соберёмся.
Вскочила на ноги и машинально схватила корзину.
- Зачем ты забираешь корзину? – удивился царь. – Где же будет спать Василина? Когда приползёт. Проголодается и обязательно вернётся в пещеру, к еде. Кроме пустых сумок, больше ничего не берите.
- Поторопилась, - оправдалась Любава, - сразу не сообразила.
- Не замечал раньше за тобой такого, - с едва заметной иронией добавил царь, и направился к выходу: - Жду вас снаружи.
Любава взяла Зему за руку.
- Пошли, подружка, - сказала ей, улыбаясь, - отец не против.
Когда все вышли из пещеры, царь обратился к Святославу:
- Помоги сестре залезть на коня, а девчонку я усажу рядом с собой.
Но, похоже, царевичу это решение не понравилось.
- Я и сам могу её подвезти, - ответил он с наигранным равнодушием, – ты не из худощавых, поэтому вдвоём вам будет тесно и неудобно. Да и коню будет трудно везти, не успеет к ночи. А я в самый раз, и вместе мы сойдём за одного всадника.
Царь впервые внимательно посмотрел на новую подругу своих потомков и сразу же понял причину столь повышенного к ней внимания царевича.
«Хитёр, - промыслил, усмехнувшись, отведя от неё восторженный взгляд, - будь я в его возрасте, не упустил бы такую красавицу».
А уже вслух строго добавил:
- Девица поедет со мной! Как-нибудь поместимся. Прижму покрепче, не свалится.
Вскочил на коня и единой хваткой за талию, усадил Зему впереди себя.
Святослав и Любава даже слегка растерялись, не ожидая от отца таких рыцарских действий.
- Чего застыли на месте? – крикнул им царь, обернувшись. – Догоняйте, да поживее, иначе придётся ночевать в лесу.
Подстегнул коня и поскакал по тропинке вглубь леса.
За ним галопом последовал Святослав, бурча недовольно под нос:
- Так унизил. Отец называется.
А следом, и едва успевавшая за обоими Любава.
Уже почти у края леса они настигли охотничий, медленно продвигающийся отряд, и дальнейший путь продолжили вместе со всеми, причём с удачной добычей: двумя крупными кабанами и юной, необыкновенной красоты девицей.
Во дворце царя со скрываемым волнением дожидалась царица Ольга, как обычно это было во время его отъездов на охоту. Когда же услышала долгожданный звук в рог, оповещающий о прибытии охотников, то бросила все дела и покинула дворец, чтобы у его входных дверей поприветствовать своего царственного супруга и поздравить с удачной охотой.
Местные леса, как мы уже описывали ранее, были богаты дичью, поэтому неудачных охот не было.
Ещё издали царица увидела своих родных, двигающихся впереди отряда, и засияла от радости, хотя по их приближении слегка встревожилась, увидев белокурую девицу, сидящую на коне рядом с супругом, но будучи достаточно благоразумной женщиной, сразу же отогнала подозрительные мысли. Она любила Мирослава, доверяла ему и считала, что каждому поступку имеется соответствующая причина.
За эти качества царь ценил свою супругу и не переставал любить. Предпочитал её слегка увядшую с годами красоту мимолётным желаниям к красавицам-наложницам, вспыхивающим и также быстро угасающим.
Уже с более близкого расстояния Ольга поняла, что незнакомка слишком юна, чтобы быть наложницей царю и больше годится в подружки царевне, так как с виду была одного с ней возраста, а своей редкой красотой даже в любимицы, и опять же ей.
- С удачной охотой, Мой Государь, - поприветствовала она супруга, и обернулась к детям: - И вас, мои юные охотники.
- Мы не участвовали в охоте, - отчиталась царевна.
– Заняты были более важными делами, - деловито добавил царевич.
- Но с пустыми руками всё же не вернулись, - продолжила царица, окинув загадочным взглядом гостью, и улыбнулась: - Или в этом нет вашего участия?
А пока те раздумывали над смыслом её слов, перевела взгляд на Мирослава:
– Откуда такая редкая жемчужина?
Царь молча слез с коня, а потом снял Зему.
- Дорогая, со всеми вопросами к юным Высочествам, - ответил спокойно, указывая рукой на наследников, – их версия весьма интересна, но во многом загадочна. Попытай счастья ещё и ты, может, удастся достучаться до истины.
- Ну, если тебе не удалось, - усмехнулась Ольга, - то мне, тем более не удастся. Думаю, что в скором времени они и сами расскажут. А сейчас….
Протянула руку юной гостье, молчаливо дожидавшейся дальнейших действий:
- Пойдем, милая, во дворец. Похоже, ты устала и нуждаешься в отдыхе. И во многом другом также.
- Благодарю, Государыня, - ответила Зема, сделав лёгкий реверанс, - я, действительно, слишком устала, но в данный момент предпочла бы отдыху омовение в тёплой усыпанной ароматными лепестками цветов воде. Слишком давно не испытывала такого удовольствия. Если, конечно, Вы не будете против, - смущённо опустила глаза.
Царица внимательно посмотрела на юную гостью.
- Похоже, ты девица знатного рода, раз знакома с такими тонкостями, хотя и наряжена неподобающе. Но об этом позже. Пошли, сначала ознакомишься со своими покоями, а потом получишь и желаемое.
- Мама, - крикнула им вслед Любава, - посели Зему в моих покоях. Мне будет веселей, и она не будет скучать.
- Кукла она тебе, что ли? – возмутился царевич. – Прикарманила, словно свою собственность.
- Не кукла, а любимица, - деловито исправила царевна, - а девицы такого статуса всегда должны быть при царевнах. Понял?! Ты не девчонка, чтобы претендовать на её сообщество, так что помалкивай! Найди себе подходящего княжича и любуйся им, а моё не тронь! – разошлась уже не на шутку.
- Затронул на свою голову, - буркнул Святослав и, чтобы не сорваться снова, отвернулся к коню.
Любава задрала нос и гордо направилась во дворец следом за матерью и подругой, отвоёванной в нелёгком бою. И очень скоро вместе с ними скрылась за дверью.
- Ничего не поделаешь? – посочувствовал Мирослав сыну. – Женщины. С ними спорить бесполезно. В этом они сильнее нас.
- Знаю, отец, - огорчённо вздохнул Святослав, - но всё же судьба жестока, не даёт времени ни мне, ни ей.
Царь изменился в лице:
- Думаю, что нам ещё предстоит разговор на эту тему.
- А-а, - досадно махнул царевич рукой, - нет смысла.
Погладил по гриве коня, и чтобы не продолжать тягостный разговор быстро направился во дворец.
- Кто же эта девчонка? – впервые насторожился царь, за время знакомства с ней. – Посланница раздора в моей семье или же предвестница новой войны? А может ядовитая стрела, посланная более хитрым врагом? Кем бы она ни была, я докопаюсь до истины и обезврежу её змеиное жало, если таковым оно является. Главное, вовремя разобраться.
С этого момента царь заметно охладел к юной гостье, не успевшей даже толком ознакомиться с его семьёй, будучи в человеческом облике. Но это мы немного отклонились в сторону, так что вернёмся к настоящим событиям.
Было уже достаточно поздно, поэтому Ольга не отвела Зему в покои дочери, а велела дворецкому поместить её на ночь в отдельную комнату. А уже ранним утром, опять же по её приказу, в покоях царевны Любавы, точнее в комнате для омовений, находившейся в покоях, была подготовлена специальная объёмная бочка: утеплена тканями, заполнена тёплой водой и усыпана ароматными лепестками цветов, которые сразу же всплыли на поверхность.
Царевна Любава также не поскупилась - выделила любимице одно из своих наилучших платьев, не говоря уже о драгоценностях, подобающих её высокому положению при дворе, а в услужение отправила своих личных рабынь. Те и отнесли необходимые наряды, так как сама она не присутствовала во время её купания, хотя и горела любопытством обозреть всю с ног до головы дивную чужеземку. Но достойное воспитание требовало от неё сдержанности и соответствующего поведения, поэтому она с трудом притупила в себе детские ещё достаточно прогрессирующие интересы и с нетерпением дожидалась выхода подруги из комнаты для омовений.
- Ну и застряла! – высказывала периодически недовольство. - Такое чувство, что не мылась с самого рождения. Что можно там так долго делать?
Но всё же часа через два или чуть больше, терпение у неё, таки лопнуло. Отшвырнула в сторону полностью утратившие к себе интерес драгоценности и двинулась напролом. Но до нужной двери дойти не успела. В этот момент раздался легкий стук в дверь, и в покои вошёл Святослав, сгоравший от нетерпения не меньше её.
- Где Зема? – спросил удивлённо, осматриваясь по сторонам. – Куда ты её спрятала?
- Проглотила! – раздражённо выпалила Любава.
- И не подавилась? – съязвил царевич.
- Сейчас ты у меня подавишься! – вскипела Любава и накинулась на брата с кулаками.
- Чего ты так взъелась? – недоумевая, отстранился Святослав. - Я же тебя не обижал, а только спросил. Ведь первая мне нагрубила.
- Струсил? – прошипела Любава.
- Не струсил, а считаю недостойным поднимать руку на девчонок. Стоит мне дунуть, и ты как пушинка отлетишь в сторону.
- Только попробуй! – разозлилась ещё больше царевна, и снова пошла в атаку: - Сейчас посмотрим, кто из нас отлетит как пушинка.
- Ну и сестричка, - усмехнулся Святослав, - свирепей кобры.
Резко извернулся и со стороны спины крепко сжал её в объятиях, не давая возможности даже пошевелиться, те то, чтобы вырваться.
- Достанется же кому-то такое сокровище, - добавил в том же духе.
Не ожидавшая такой силы от брата, Любава сначала растерялась, а уж потом поняла, что шутки с ним плохи. Похоже, вырос. Ко всем этим неприятностям ей ещё трудно было дышать, а значит, требовалось унижение, что было недопустимо её нравом. Поэтому она, злобно стиснув зубы, сопела носом, но терпела. К её счастью первым нашёл выход из столь неприятной ситуации её мускулистый братец.
- Выпустила пар? – спросил её спокойно, и сам же ответил: - Думаю, да. А теперь ответь ты, только спокойно. Куда делась Зема?
- Отпусти, - буркнула Любава, - тогда скажу.
- А драться не будешь?
- Не буду,гораздо воспитаннее тебя.
- Тогда мир, сестричка, - остался довольным Святослав и, чмокнув её прямо в ухо, разжал объятия: - Ну же? - устремил на неё вопросительный взгляд. – Говори.
Любава развернулась к нему лицом и ехидно усмехнулась:
- Зачем пожаловал, братец?
- Ты обещала, - напомнил ей Святослав. - Или повторить воспитательные действия? Хотя толку не будет никакого. Что в лоб, что полбу, а результат один.
- Опять начинаешь? – уже спокойно отреагировала Любава на его дерзкие слова. – Не напрягайся, больше меня ничем не зацепишь, надоело, а на твой вопрос, так уж и быть, отвечу, раз пообещала.
Развернулась и указала рукой на единственную закрытую дверь в покоях:
- Там твоя Зема, купается до сих пор. За это время можно было выкупать даже бегемота.
- Может она заснула в бочке? - встревожился Святослав.
- Ещё скажи, что утонула! - перекривила его сестра. – С нею там возятся две рабыни. Уже бы давно выловили.
Но тут их изысканное общение было прервано скрежетом отодвинутого засова, а затем и скрипом открывающейся двери.
- Неужели накупалась? – не сдержалась Любава от удивления, устремив взгляд на открывающуюся дверь.
Когда же увидела вышедшую к ним блистательную красавицу, преображённую до неузнаваемости, то растерялась. Застыла в безмолвии.
Не меньше её был поражён и Святослав, и без того испытывающий к голубоглазой гостье притягательные чувства.
Следом за Земой из купальни вышли рабыни, также не сводившие с неё восторженных глаз.
- Что случилось? – спросила Зема с заметным волнением в голосе. – Почему вы так на меня смотрите? Мне надели ошибочно не то платье? Так я сейчас его верну и одену другое.
- Нет, что ты? – опомнилась Любава. – Всё в порядке. Просто я не ожидала…
Резко прервала оправдываться и продолжила уже обычным тоном:
- Ладно, пошли есть, небось, проголодалась, как и я.
Зема облегчённо вздохнула, не догадываясь об истинной причине их странной реакции:
- Ты права: проголодалась и не откажусь от трапезы.
Любава толкнула локтем Святослава, всё ещё стоявшего в безмолвии:
- Пошли, нечего глазеть, не узор.
Девчонки засмеялись и направились к выходу из покоев.
- Краса невиданная, - прошептал Святослав, - нежданная и такая жгучая.
Тяжело вздохнул и с поникшей головой последовал за подругами.
В трапезной удивления было не меньше.
Зема, своей редкой красотой и так была достаточно заметна, даже при первой встрече, но после купания и в роскошных нарядах выглядела просто неотразимой.
- Присаживайся, Зема, - обратилась к ней царица, указывая рукой на свободный стул.
- Благодарю, сударыня, - ответила Зема, улыбаясь, и направилась к указанному месту.
Но нут произошло непредвиденное: Святослав, вошедший последним в трапезную, опередил Зему и выдвинул предложенный ей стул, даже не задумываясь о своём поступке в столь юном возрасте, привлёкшем к нему нежелательное внимание.
- Пожалуйста, - обратился к ней с заметным волнением в голосе, избегая при этом её лица, - я…
Не договорил и отошёл в сторону.
Мирослав нахмурился, но промолчал. Зато Любава, как всегда, не упустила возможности съязвить.
- Кавалер, - бросила ехидно в его адрес.
Святослав на этот раз промолчал, чего никогда не было.
Довольная одержанной победой, Любава умостилась рядом с Земой, и снова обратилась к брату:
- Чего застыл на месте? Садись с той стороны, - указала рукой, - разрешаю.
- Что за манеры?! – вскипел Мирослав. – Ты дочь царя и должна подобающе относиться к наследнику престола!
- Простите, Государь, - испугалась его гнева Любава, - такого больше не повториться.
Святослав моментально воспрянул духом и уже с довольным лицом сел возле Земы на свободный стул.
- Приступим к трапезе, - продолжил царь с всё ещё заметным недовольством в голосе.
Наполнил вином два кубка и один протянул царице, а потом свой выпил залпом. Вино было достаточно крепким, поэтому он быстро успокоился.
Царица слегка пригубила кубок и вернула его на прежнее место.
Царское семейство приступило к утренней трапезе, и лишь одна Зема сидела, ни к чему не притрагиваясь.
- Что не так? – удивлённо спросил её Мирослав. – Наша пища не по вкусу чужеземной гостье?
- Простите, Государь, - смущённо ответила Зема, - дело не в пище. Она достойна высоких похвал.
- Тогда в чём? – вмешалась Любава.
- Я слишком задержалась с утренними омовениями, - продолжила Зема, - поэтому не успела прочитать благодарственные молитвы Господу перед приходом в трапезную. А без них я не могу приступить к еде. Не приучена, да и не положено.
Государи устремили пристальный взгляд на юную чужеземку, а их благородные потомки удивлённый. И те, и другие при этом молчали.
- Похоже, вы уже возблагодарили Небесного Отца за милость, - продолжила Зема, не дождавшись ответа, - раз приступили к трапезе. И если не будете против, то я исполню свой долг. Уверяю вас, такое больше не повториться.
Встала со стула и, сомкнув у груди ладони, устремила взор вверх.
Стихшая царская трапезная заполнилась еле слышимой, но достаточно ощутимой молитвой к Великому Богу, а затем и иными, но уже благодарственными молитвами. Этих неизвестных, но переполненных любовью слов, достигавших самых глубин человеческого сознания, было достаточно мудрому царю Мирославу, чтобы полностью изменить мнение о таинственной гостье.
«Как раз этого моему народу и не хватало», - промыслил он задумчиво.
А вслух повторил за Земой:
- Аминь.
Довольная выполненным долгом, Зема снова села за стол и приступила к еде, не подозревая, что является мелким семенем деревца, возросшего и окрепшего за последующие века.
Все молча продолжили трапезу.
За годы, проведённые в змеином облике, Зема абсолютно не утратила навыки царских потомков и не забыла знаний, полученных в раннем детстве от учителей и своих приёмных родителей. Плюс - пополнилась некоторыми силами, как мы уже упоминали ранее, перешедшими к ней от Хранителей земли, завершавших своё тысячелетнее правление в далёком будущем. Но об этих великих силах никто не знал, кроме неё, да и надобности в них ещё не было. А вот все иные её способности пришлись по душе царскому семейству. Естественно, магические знания, полученные от отца, она также держала в тайне. К четырнадцати годам ей уже были доступны многие скрытые тайны, как людские, так и Вселенские. Она уже точно знала, где находится, и что очень скоро заявятся её родственники, враждующие между собой как безмозглые петухи. Предотвратить их визит у неё не было возможности, а вот слегка замедлить магическими сюрпризами, путаницей и всякими хитростями, это было ей под силу. Поэтому она, не раздумывая, приступила к защитным действиям, чем привела в восторг царя Грина, учуявшего магическую силу, и в бешенство Великого Фарла, заподозрившего в этих мерзких кознях своего ненавистного врага - колдуна. Будущей Хранительнице земли также стало известно, что царь Мирослав обладает даром ясновидения, а его учащённые задумчивые взгляды в её сторону за последнее время свидетельствовали об информации, полученной им, благодаря этому дару. Но как бы там ни было, она знала, что в этой семье её любят, и покидать гостеприимных людей у неё, пока что не было ни малейшего желания.
Всё же внезапное появление Земы в Мирославии и её загадочная почти размазанная информация о прошлой жизни иногда вызывали сомнения у Государей и даже тревогу.
Как-то, в одну из летних тёплых ночей царица Ольга долго не могла уснуть на супружеском ложе из-за поглотивших её разум мыслей. Ворочалась с боку на бок, пока не произнесла непроизвольно вслух:
- Какая же тайна скрыта в этой девочке?
- Думаю, скоро мы об этом узнаем, - ответил на её вопрос супруг, также не сомкнувший глаз до этого времени.
- Ты не спишь, дорогой? – удивилась царица, поворачиваясь к супругу.
- Не до сна. Думы одолевают.
- Что означает: скоро узнаем?
Мирослав тяжело вздохнул.
- То же самое предчувствие, что было перед войной: горечь и томные мысли.
- Не может быть! – удивилась царица. - Неужели она нам враг? Такая добрая, умная, красивая и к тому же ещё ребёнок.
- Слишком умная и красивая, как-то неестественно, - безрадостно усмехнулся Мирослав, - таких не бывает. К тому же, уже не ребёнок, а почти повзрослевшая девица, способная кому угодно вскружить голову. Неужели ты не видишь, в каком состоянии находится наш сын? Наследник престола. Он же по ней чахнет. Глаз с неё не сводит. В его то возрасте? Забросил учёбу, развлечения, всё, чем интересовался раньше. Ходит следом, словно унылая тень.
- Я тоже заметила его влюблённость и хотела предложить тебе их обручить. Святослав будет знать, что она его законная невеста и успокоится. Начнёт думать головой, а не сердцем. А придёт время, и поженим.
- Невозможно, - задумчиво ответил царь.
- Но какая тому причина? – недоумевала Ольга. – Святослав ещё ни с кем не обручён. А договор с царём Георгом о браке нашего сына с его дочерью Елизаветой был словесным. Документально не подтверждён, а значит, и недействителен.
- Знаю, но причина не в этом.
- Тогда в чём? – не успокаивалась Ольга.
- В неизбежном уходе девицы из нашего мира. Причём скором.
- Она умрёт? – встревожилась царица. – Ты видел вещий сон?
- Да, сон, - ответил Мирослав, - но только она не умрёт, а исчезнет. Растворится в пространстве как туман, забрав с собой на долгие годы разбитое сердце нашего сына. Но такова его судьба и противостоять этому мы не в силах. Её приход принёс мир в наши земли, прогнав огненным дождём врага, а уход будет ему подобен. Может и хуже. Давай лучше спать, чтобы забыться, хотя бы на время. Томные мысли как червь могут прогрызть и помутить разум.
- Ты прав, - грустно вздохнула Ольга, вытирая слёзы, и обняла супруга: - Мой мудрый Государь.
Положила ему на плечо разболевшуюся от волнения голову и добавила:
- Утро вечера мудренее.
Но царственные супруги ещё долго не смогли сомкнуть глаз, лежали молча, поглощённые мыслями, и лишь глубокой ночью незаметно погрузились в сон.
С приходом утренней зари Ольга открыла глаза:
- Государь, - слегка поколыхала супруга за плечо, - я знаю выход.
- Какой выход? – спросил спросонья Мирослав. – Ты о чём?
- О вчерашнем разговоре, - ответила она, - и что бы тебе ни предсказал сон, мы всё равно обручим Святослава с Земой.
У царя моментально пропал сон.
- Царица, в своём ли ты уме? Какой будет толк от их обручения?
- Такие действия необходимы, - продолжила уверенно Ольга. - Наш сын успокоится, и будет благоразумно дожидаться законного брака. Ты говорил, что с её уходом будут подобные прошлым знамения, и это тоже кстати. В массовой суматохе утратится не только реальная видимость, но и точная восприимчивость, к тому же огненный дождь может привести к пожару и уничтожению следов. Царевич будет считать невесту погибшей, но не сбежавшей, а значит, не будет её искать, а тем более дожидаться возвращения. Естественно, немного погорюет, а через время женится, но уже на реальной девице, а не на загадочной заоблачной красавице. Вот тогда и понадобится царевна Елизавета и её государство также. Царь Георг слишком стар, а Елизавета - его единственная дочь и наследница престола. Пока же их обручение невозможно.
Мирослав внимательно посмотрел на супругу:
- Холодная продуманность и знакомая тактика. Истинная дочь своего отца. Я бы до такого не додумался. Вот только твой отец слегка прогадал, разрушив хитростью мой брак с другой царевной. Не насолил, как хотел, а подсластил: сделал мне большую услугу. Я не любил свою невесту, а в тебя влюбился с первого взгляда.
- Вот и хорошо, - довольно улыбнулась Ольга, - значит, отнесёшься подобающе к моему наследственному нюху. Монархи не имеют права выбора, касательно брака, а мы доставим нашему сыну радость, хотя бы этим обручением. А там будет видно. Можно сослаться и на судьбу.
- Да, но ты не учла главного, - недоумевая, продолжил Мирослав, – на столь серьёзный шаг должно быть и согласие девицы, не только нашего сына.
- Предоставь это мне. Немного подумаю и обязательно найду способ получить её согласие.
Мирослав сжал в объятиях свою красавицу супругу.
- Только смотри, слишком не переусердствуй, - прошептал ей на ушко, - моя нестерпимая, но желанная болячка. До сих пор сводишь меня с ума своим непредсказуемым нравом. Не даёшь соскучиться.
- Люблю, - загорелась желанием Ольга, - и всегда буду любить!
Впилась в его уста жарким поцелуем и перешла на осыпание всего тела поцелуями, бормоча при этом:
- Только мой! Поверь, дорогой, наша любовь будет вечной.
- Колдунья, - прохрипел возбуждённо Мирослав.
И канул в её любви, безрассудстве и огненном порыве страсти.
Они были монархи - потомки монархов, но их брак по вынужденным обстоятельствам оказался на редкость счастливым. Любовь, доверие, понимание и даже непредсказуемые порывы, были совмещены в единой чаше их супружеского счастья, переполняли её и никогда не иссякали. Очевидно, такова была воля свыше.
Оставим государей наслаждаться моментами супружеского счастья, а сами вернёмся к Земе - виновнице их непредвиденных недоразумений.
Зема также не спала этой ночью, так как общение между государями достигло её слуха, и только потому, что касалось её лично. По окончании их беседы она поднялась с ложа.
- Пора покидать этот мир, - произнесла вслух. – Я не должна принимать участие в этом обмане, пусть даже и не злостном, но всё же обмане. Уловки монархов меня не должны касаться. Моя красота слишком заметна, и если я не могу ответить взаимностью на вспыхнувшее по её вине чувство, то единственное и правильное решение - своевременный безобидный уход. Но всё же в моей власти сделать кое-что для царевича Святослава, вспыхнувшего ко мне любовью, пусть даже и не взрослой, но всё же глубоко ранящей. У него на роду написано великое будущее: мудрое правление, женитьба на царевне Елизавете и воссоединение двух государств в единую мощную державу. Он будет любить Елизавету, как любит сейчас меня. Забудет о моём временном визите, а значит, и его брак будет счастливым. Иллюзия сна – это единственное облегчение его утратившей покой душе.
Приблизилась к распахнутому окну и устремила взор в небо.
- Ночь покидает землю, но у меня в запасе есть немного времени. Пора действовать.
Её огромные голубые глаза вспыхнули фиолетовым сиянием.
- Иллюзия сна, - произнесла она иным, повелительным голосом, - продли своё время и вычеркни из памяти людей недалёкое прошлое, а заполни настоящим.
Перед её взором предстал дворец царя Георга, а следом и опочивальня царевны Елизаветы, мирно спящей на своём ложе.
- Царевна Елизавета, - продолжила Зема уже тихим голосом, - явись во сне своему суженному и своей неотразимой улыбкой оставь незабываемый след в его сердце.
Глаза Земы вернулись к прежней голубизне.
- Дело сделано, - облегчённо вздохнула она, – царевич сейчас во сне восторгается красотой своей будущей супруги, а когда проснётся, то обо мне уже не будет помнить, и его родные также. А мне же пора уходить, хотя и жаль расставаться с такими добрыми гостеприимными людьми. Четыре года жизни – немалый срок. Привыкла к ним как к родным, хотя и была в змеином подобии. И только благодаря своим близким родственникам, не поделившим между собой право родства. Тоже мне, Величия! Вон, уже дают о себе знать: гремят на весь небосвод, сообщая о своём скоростном приближении.
И действительно, сразу после её слов небо озарилось длинной молнией, разделившей его пополам, а затем загремел оглушающий, небывалой мощности гром. На разделённых половинах неба появились два огромных прозрачных шара.
«Нашёл! - донёсся из одного шара громыхающий голос Грина. – Даже не верится».
Затем появилось и его довольное лицо:
- Дочка, где ты пропадала? Столько лет тебя искал.
У Фарла, появившегося в другом шаре, расширились глаза от удивления.
- И ты здесь, колдун?! – загремел он раскатистым басом. - Я же тебе все пути к ней перекрыл! Позавидовать можно твоему собачьему нюху.
- Моя дочь, вот и знаю где искать! – вскипел Грин. – Ты же, червь подземный, сидел бы лучше в своей норе и не выползал наружу! Четыре года вырвал из моей жизни. И чего добился? Ни мне, ни себе.
- Червь?! – засверкал молниями Фарл. – Подземного царя таким дерьмом обгадил? Гусь лапчатый!!! За такое мерзкое оскорбление я тебе сейчас натяну хвост на морду! Будешь крякать себе в зад!
Шар Грина покрылся багровыми пятнами и издал львиный рёв.
- Давай, колдун, начинай! – загорелся Фарл ещё больше злобой. – Посмотрим, чья возьмёт. С тебя уже труха сыпется, а я всё ещё молод и полон сил.
- Гордишься бессмертием? – прорычал Грин. – Только в нём и кроется твоя сила. Пусть я и стар, и уже не в тех силах, но моя магия не стареет, и по-прежнему тебе не по зубам.
- Так испытаем! – загремел громом Подземный царь и выпустил из глаз огненные стрелы.
В ответ понеслись подобные стрелы от соперника и, столкнувшись с ними на лету, образовали единую огненную вспышку, а затем разлетелись в разные стороны огромными пылающими осколками. Вслед за ними последовали следующие и следующие стрелы и, врезаясь друг в друга, превращались в огненный камнепад. Пылало не только небо, но и земля, от падающих на неё небесных осколков.
Битва разразилась настолько быстро, что юная царевна Зема сразу не осознала происходящего и опомнилась лишь тогда, когда до неё донеслись крики перепуганных людей, выбежавших из своих домов наружу.
- Немедленно прекратите! – закричала она. – Сколько можно? Родственники, называется. От вас одни неприятности. Ваши последние разборки стоили мне четырём годам змеиного облика. Я страдала, болела, умирала, а эти люди меня спасли. Не убили, как ядовитую тварь, а приютили, вылечили, выкормили и согрели любовью. А вы их благодарите огнём?!
От такой новости Фарл моментально прекратил боевые действия.
- Как змеёй? Почему змеёй? – пришёл в недоумение. - Я не знал.
Но осенённый внезапной догадкой, перевёл взгляд на Грина, также притихшего от услышанного:
- Колдун! А ведь это твоих рук дело. Я на такую мерзость не способен. И, похоже, в змея ты хотел обернуть меня!!
Из глаз Подземного царя вновь полетели огненные стрелы, но уже более мощным залпом. И Грин не остался в долгу - ответил тем же.
Слегка притихшее небо снова загремело громом и запылало огнём. Задрожала под ним и земля, охваченная пламенем.
- Хватит! – произнесла Зема повелительным голосом. - Иначе я за себя не ручаюсь.
Но рассвирепевшие противники уже не обращали на неё никакого внимания.
Глаза Земы вспыхнули фиолетовым сиянием, а сама она заискрилась и обрела вид серебристой сферы. Вылетела в окно и стремительно понеслась к воюющим противникам, а потом зависла между ними в воздушном пространстве.
«Цари противоположных миров! - донёсся из сферы грозный голос Хранительницы земли. - За недозволенное проникновение в чужой мир и нарушение в нём пространственного порядка вы понесёте наказание! Временное отлучение…
- Остановись, дочка! – испуганно перебил её Грин. – Тебе ещё не время приступать к обязанностям Хранительницы. Могут, возникну непоправимые последствия.
«Знаю, - продолжил из сферы тот же голос, - но уже слишком поздно. Иным путем усмирить ваши гордыни было возможно, так что поглощайте выращенные собственной злобой плоды».
Голос Хранительницы стих.
Из серебристой сферы вырвалась наружу тёмная масса и вмиг заволокла собой всё небо. В её плену оказались и оба шара уже полностью утихомирившихся противников.
«Дерьмо, - донёсся из тумана недовольный голос Фарла, - в такой передряге я ещё не бывал. И ты здесь, колдун?! Вон из моего межпланетного шара!! Присосался к нему как пиявка к заду».
«Убери лапы! – раздался в ответ голос Грина. - Не то превращу в жабу!»
«Только попробуй! – снова донёсся голос Фарла, только уже отдалённый. - Вырву колдовское жало вместе с утробой».
Больше их голоса не доносились.
Небо вновь осветилось молниями и загремело громом, а вместо огненных осколков на землю полил обильный дождь, затушив не только пламя, но и людской страх.
С окончанием дождя, небо, истомлённое бурей, засияло радугой, оповещая о полном уходе стихийного бедствия. Земля радовалась, а вместе с ней радовались и люди, упавшие на колени и устремившие взор в небо.
Глава 6. Друзья.
Лето – наилучшая пора времени года. Тепло, зелено, фрукты, овощи и различные ягоды, как садовые, так и лесные. Теплые реки и моря, в общем - настоящая благодать. Казалось бы: чего ещё душе желать? Вот только лето в этом году удалось на редкость жарким, можно даже сказать: знойным, плюс ко всему ещё и сухим. Конец июля и ни одного дождя за минувшие два месяца бархатного сезона. Страдали поля, растительность животные и птицы. Людям также пришлось нелегко. Невыносимо жаркие дни и душные, переполненные озлобленными москитами ночи, это - серьёзные испытания. Реки и озёра мелели на глазах из-за постоянного испарения, а также усиленного использования воды, как для нужд населения, так и для поливов полей, огородов, цветочных клумб и иной декоративной растительности в городских парках, скверах и на площадях, не говоря уже о фонтанах. Как ни странно, но и минувшая весна была почти сухой, с редкими, но кратковременными осадками, а зима тёплой и бесснежной. Что это? Кара небес или неминуемое изменение климата? Предполагаемых ответов много, но единственный и точный знает только он – Великий Создатель, невидимый и вездесущий. Люди днями толпились у фонтанов, ополаскиваясь в их живительной влаге, а большую часть времени проводили в зданиях, вдыхая охлаждённый кондиционерами воздух. И лишь жителям прибрежных морских городов было легче. Пляжи постоянно были заполнены посетителями, словно муравьями, на которых не проглядывалось даже мизерного свободного участка, а прибрежные воды кишели перенасыщенностью купающихся.
В одном из таких курортных городов жила самая обычная семья, состоящая из четырёх человек: мужа, жены и двоих сыновей. К зажиточным семьям она не относилась, но и к бедным также. Основным доходом в ней являлась сдача комнат людям, приезжавшим из других городов во время летних купальных сезонов, а вспомогательным - продажа выловленной в море рыбы. Городок был не из крупных, поэтому найти в нём постоянную работу было не так уж и просто. Жили они в частном двухэтажном доме, находившемся на берегу моря, почти у самого пляжа (дома с пляжем разделяла только узкая проезжая дорога), но на допустимом со стороны безопасности расстоянии. Да и сам район был достаточно удобен своим близким расположением к морю и пешей ходьбой к центру города.
Главу семьи - сорокалетнего мужчину приятной внешности звали Константином, а его тридцативосьмилетнюю супругу, слегка пышную, но достаточно привлекательную Валентиной.
Их сыновья были погодками с небольшой разницей в месяцах, но выглядели почти одного возраста. Старшего звали Станиславом, а младшего Евгением.
Первенца Константин назвал в честь своего отца, погибшего на войне, чем вызвал волну протестов у верующей в приметы супруги.
- Не положено называть детей именами погибших родственников, - долгое время не соглашалась Валентина с его решением, - может привести к неприятным последствиям.
- Каким ещё последствиям? – недоумевал Константин. - Что ты мелешь? Тоже мне, суеверие.
- Изменению судьбы. Его может постичь та же участь, что и твоего отца, - слёзно доказывала ему Валентина, – лучше не рисковать.
- Я обещал матери, значит, назову! – настаивал на своём Константин. - Война уже давно позади, воевать не с кем. И не смей мне больше перечить! Как решил, так и будет.
Почти целый месяц после рождения сына, Валентина провела в тревоге, беззвучно рыдая ночами в подушку, и успокоилась лишь после свершённого над ним обряда крещения. И когда на его шее оказался защитный крестик.
Спустя год и два месяца в семье родился второй сын - Евгений. Имя ему уже дала сама Валентина, причём в честь святого Евгения, в день которого он родился.
К настоящему времени Станиславу уже исполнилось семнадцать лет, а Евгению только шестнадцать. Оба они были высокого роста, пошли в своего отца, поэтому в старших классах выглядели уже достаточно взрослыми парнями. По окончании учебного года Станислав перешёл в одиннадцатый выпускной класс, а Евгений в десятый.
Купальный сезон был в самом разгаре. Стояла неимоверная жара, и казалось, что конца ей не будет.
Их двухэтажный дом был полностью заполнен курортниками, приехавшими из других городов, а сами они ютились в небольшом, но достаточно уютном домике, находившемся в общем дворе, но огороженном забором от посторонних глаз и имевшем отдельный выход к морю. Эти неудобства приходилось терпеть, так как заработанных за лето денег им потом хватало на проживание и все необходимые оплаты до начала следующего сезона. И так было постоянно. Таким способом зарабатывали и многие жители этого приморского городка.
Почва в этих краях была наполовину песчаной, абсолютно непригодной для выращивания картофеля и каких-либо злаков, зато достаточно подходящей для овощей, фруктов, а особенно винограда, которым были завешены все арки частных дворов. Листья винограда создавали надежную тень во время солнцепёка, а его гроздья шли на изготовление вкусного домашнего вина. Винограда было много, поэтому и вина было в избытке. Его также пускали в продажу, и оно хорошо раскупалось.
В один из вечеров во время ужина Константин обратился к сыновьям:
- Ребята, пока жара слегка поубавилась, займёмся рыбалкой. Рыба на исходе, да и месяц соответствует удачной ловле. Сегодня можете ещё погулять со своими друзьями, подругами, а завтра никуда. За день я подготовлю лодку, а ночью, как обычно, отправимся в море.
- Замётано, - ответил Станислав, - не впервой. Пойду собираться.
Поднялся со стула и направился в дом.
В этот вечер они ужинали во дворе на свежем, чуть остывшем от дневного зноя воздухе. В домике было душно, да и тесно также.
Евгений молча последовал за Станиславом в дом.
Через небольшой промежуток времени братья вышли из дома уже переодетыми в лёгкие выходные костюмы и направились к калитке.
- Только не до утра! - крикнул им вслед отец. – Завтра должны быть бодрыми.
- Отоспимся за день, - ответил Евгений, выходивший последним, и захлопнул за собой калитку.
- Всегда одно и то же, - вздохнула Валентина, - ни капли серьёзности.
- А чего ты хотела? Молодёжь. У них сейчас иные взгляды на жизнь. Вспомни себя, вернее, нас.
- И то верно, - согласилась Валентина, положив голову на плечо супруга, – сами были такими. Время летит, не догонишь. Не за горами и старость.
Константин усмехнулся:
- Куда тебя занесло. Не рановато ли? Я ещё полон сил и не спешу стареть. Кого угодно скручу в бараний рог.
- За это я тебя и люблю, - засмеялась Валентина и нежно поцеловала его в щеку: - Сколько баранов подпортил, видать, слабаками были.
В ответ она получила страстный поцелуй в губы, а затем и желанные слова:
- Любимая, и такою будешь всегда.
Супруги крепко обнялись.
Вечер, хоть был душным, но всё же удался на славу.
Они ещё долго просидели в обнимку, беседуя на разные темы, а в дом зашли уже глубокой ночью.
А их сыновья всё это время находились в небольшом прибрежном кафе, отмечая день рождения подруги Станислава – Антонины. Вместе с ними были также и близкие подруги Антонины: Олеся и Галина со своими парнями – Игорем и Олегом, а также девчонка Евгения - Кристина. Кроме пива и слабоалкогольных напитков, они ничего больше не пили, так как для весёлого настроения и приятного времяпрепровождения им вполне хватало и имеющихся. Запивали чипсы, солёные сухарики и вяленую тарань, чем желали, а выбор это позволял, и вели дружеские беседы, смеялись, шутили и даже танцевали под живую музыку, исполняемую ансамблем под заказ. Кафе работало круглосуточно, поэтому они не заметили, как быстро пролетело время. И лишь, когда у них закончились напитки и деньги также, они поняли, что слишком засиделись, и что пора расходиться по домам.
- Три часа ночи, - сказал Станислав, пряча в карман мобильный, - батя нас прибьёт.
- Вы что, малолетки? – удивился Игорь. - Я своих предков уже давно отучил от контроля. Ходят как шёлковые.
Станислав нахмурился:
- Гудишь не в тему. На всё бывают причины.
- Как хотите. Можете топать домой, а мы ещё погуляем, - уже с равнодушным видом добавил Игорь и перевёл взгляд на друзей: - Верно, ребята?
- Конечно, погуляем. Мы не против, - довольно защебетали: Олеся и Галина, подхватив под руки своих подвыпивших кавалеров, - куда вы, туда и мы.
Обнадёженный чем-то более интересным, чем шатание с пустыми карманами по безлюдным улицам, Олег сразу же согласился:
- Гулять, так гулять.
Тоня и Кристина промолчали.
- Девчонки, а вы чего молчите? – недоумевая, спросила их Олеся. - С нами или нет?
- Зачем? - удивилась Тоня. – Вы будете парами, а мы между вами, как не пришей кобыле хвост. Нет, Леська, гуляйте сами, а мы с ребятами разойдёмся по домам, раз так получилось.
- Как хотите, - ничуть не огорчилась Леся, и толкнула локтем своего досадно качающего головой кавалера: - Пошли. Не хотят, не надо.
Игорь и Олеся взялись за руки и кинулись догонять направляющихся в сторону пляжа друзей: Олега и Галину. А чем охмелевшие пары там занимались, известно было только им одним.
Станислав и Евгений сначала провели Тоню, так как она жила недалеко от кафе, в котором они отмечали её день рождения, а потом отправились к своему прибрежному району. Кристина жила на одной улице вместе с ними, но не рядом. Её дом находился далеко от ихнего, почти в конце улицы, но ближе к центральному пляжу.
Сначала они миновали часть центра, затем прошлись небольшой улочкой, ведущей от автовокзала к морю, и оказались на своей прибрежной улице.
Евгений остановился.
- Ты иди домой, - обратился к брату, - а я проведу Капельку. (Так называл он Кристину из-за её невысокого роста).
Станислав усмехнулся:
- Валяй. Только не слишком задерживайся.
- Знаю, - ответил Евгений, - я мигом, туда и обратно. Не успеешь дойти к дому.
- Уж, постарайся, - буркнул Станислав, - уже начинает светать.
Развернулся и медленно направился вдоль улицы в сторону своего дома. Но по дороге передумал возвращаться домой один и умостился на одной из прибрежных лавочек.
- Подожду брата, - сказал сам себе, - а заодно и подышу ночным свежим воздухом, слегка отойду от алкоголя.
Евгений и Кристина отправились в противоположную сторону и очень скоро добрались до нужного дома. У самой калитки Кристина резко развернулась к Евгению.
- Ну что, вот так меня и отпустишь? – спросила его удивлённо.
- Не знаю, - замялся Евгений, - слишком мало времени.
Кристина улыбнулась загадочной улыбкой.
- На любовь хватит, и ты это знаешь, любимый…
Обняла своего неуверенного друга и впилась в его уста жарким поцелуем.
- Капелька, - прорычал возбуждённый Евгений, - ароматная и зажигательная.
Поднял на руки темпераментную подругу и отправился к пышному кусту - единственному ближайшему укрытию от случайных свидетелей.
А там, конечно, разгорелись неимоверные страсти, свойственные их юному разуму, не познавшему ещё многих сокровенных тайн человеческой близости. Не малую роль в этом безрассудстве сыграл и порядком одурманивший их головы алкоголь. Они желали друг друга, утопали в любви и не могли насладиться ею.
За занятием любовью незаметно пролетело время. Евгений настолько увлёкся желанным делом, что полностью забыл о предстоящей ночной рыбалке, не говоря уже о данном обещании.
А Станислав всё это время сидел на прибрежной лавочке и терпеливо дожидался его возвращения. Ему уже было всё равно, когда тот придёт. Привык, хотя поначалу и злился на его длительное отсутствие. Да и на улице уже порядком посветлело, так что торопиться домой не было смысла, достанется от отца по любому.
У калитки Евгений попрощался с Кристиной и, когда та зашла во двор, отправился домой. Он абсолютно был уверен, что Станислав уже находится дома и спит крепким сном. И вдруг увидел его сидящим на прибрежной лавочке, даже не поверил своим глазам.
- Что ты здесь делаешь? – спросил его удивлённо. – Дурно, что ли?
- Тебя жду, - ответил Станислав, поднимаясь с лавочки.
- Но зачем? – недоумевал Евгений.
- Сам не знаю. Скорее всего, нужно было побыть одному, подумать.
Евгений усмехнулся:
- Тогда пошли, раз уж дождался.
Домой братья добрались только к шести часам утра, чем привели в неимоверный восторг отца, и без того пол ночи мотавшегося по двору со сжатыми кулаками.
- Я же предупреждал вас: не допоздна! – злобно кинулся он к заходившим в калитку сыновьям. - Ночью ещё, куда не шло, так нет, утром явились! Назло мне, что ли?
- Не шуми, отец, - тихо ответил Станислав, - курортников разбудишь. Не специально ведь. Так получилось. Совпали подряд: Тоньки день рождения и ночная рыбалка. Не мог же я, вот так - взять и уйти в самый разгар празднования. Надуется и вильнёт хвостом в другую сторону. Девчонки непредсказуемы, мыслят иначе.
- Ладно, - слегка успокоился Константин, - что толку теперь говорить об этом. Буду надеяться, что за день отоспитесь, хотя и днём ваша помощь не помешала бы.
- А в чём дело? – зевая, спросил Евгений.
- Муху проглотишь! - рявкнул отец. - Бегом отсыпаться! Толку от вас сейчас, как от козла молока. Соседа попрошу помочь.
- Ответить, хотя бы можешь? – поддержал брата Станислав. – Что случилось?
- Лодка местами прохудилась. Необходимо с утра смолой подлатать, чтобы к ночи высохла.
- Ну, так давай мы поможем, - сказал Евгений, - а потом ляжем спать. Времени-то ещё, о-го-го.
- Обойдусь и без вас. Марш спать! Ночью ваша помощь будет нужна больше, чем днём.
В этот момент из дома вышла Валентина, проснувшаяся от их громкого общения.
- Что это вы так рано проснулись? – удивленно спросила сыновей, но от внезапной догадки нахмурилась: - Неужели только что вернулись домой?
- Всё в порядке, мама, - ответил Станислав, спешно заходя в дом, как во избежание нежелательных расспросов, так и воспитательных поучений.
За ним последовал Евгений, молча и таким же быстрым ходом.
Едва братья скрылись за дверью, как из всех открытых окон домика во двор стал доноситься двухголосый храп, говорящий об их моментальном погружении в сон.
- Погуляли на славу, - огорчённо вздохнула Валентина, и перевела взгляд на супруга: - Интересно, что они пили? Уж явно не вино, запах убойный.
- Какая разница? – ответил Константин. - Молодёжь сейчас всякую гадость пьёт. По их понятиям - это круто. Главное, что явились в норме, а проспятся, исчезнет и запах. И ты иди, вздремни ещё хоть немного. Слишком рано шуметь во дворе нежелательно. А я займусь на берегу лодкой.
Взял из-под скамьи подготовленный с вечера ящик с инструментами и направился к калитке.
За это время у Валентины полностью пропал сон, и сколько бы она не ворочалась, вернувшись на кровать, вздремнуть ей удалось не больше десяти минут. Но и их вполне хватило, чтобы привести её в тревогу. Сон или предсказание, даже сама не знала, что увидела в коротком дрёме. Поднялась с кровати и, окинув взглядом крепко спящих сыновей, вышла из комнаты.
- Мои ж вы родные, - тяжело вздохнула на кухне и занялась приготовлением пищи.
Так незаметно пролетел день. Солнце уже клонилось к закату, а наши юные герои всё ещё спали.
Константин ещё к полудню управился с лодкой и, оставив её сохнуть в перевёрнутом положении у запасной калитки, занялся подготовкой всего необходимого для ночной рыбалки.
Валентина в свою очередь подготовила бутерброды и баклажки с пресной водой.
- Пора будить ребят, - сказал Константин супруге, - пока очухаются, разомнутся, будет самое время.
Поднялся со скамьи и направился в дом.
- Костя, - взволнованно обратилась к нему Валентина, придержав за руку, - у меня плохое предчувствие. Может, отложим сегодняшнюю рыбалку? На позже.
- Начинается! – недовольно буркнул Константин, развернувшись. – Что опять не так?
- Мне приснился сон, очень плохой…
- Не говори ерунды! – перебил её супруг. – Сколько раз выходили в море, и ничего не случалось. А сегодня вдруг сон. Нашла препятствие. Знаешь ведь, что рыба на исходе, скоро продавать будет нечего, да и есть также. На одном вине далеко не уедешь. Жара. Плохо раскупается. Приезжие пьют его только вечером, и то редко, в основном берут с собой уже в обратную дорогу.
- Знаю, - согласно вздохнула Валентина, - но душа почему-то болит.
- Хватит нагонять тоску, а лучше помолись, если уж так сильно переживаешь. А я буду делать своё дело. Накаркаешь мне ещё неприятности, хотя и в это я также не верю.
- Дорогой, - тихо добавила Валентина, и замолчала.
- Лучше пожелай удачи. От неё будет больше пользы, чем от излишних переживаний, - подбодрил её Константин, улыбаясь, - а от судьбы не уйдёшь, дорогая.
Глаза Валентины затуманились слезами. Но супруг её слёз уже не видел, развернулся и спешно направился в дом, оставив в замешательстве и ещё большей тревоге.
Ближе к вечеру произошло ещё и событие, добавившее Валентине новых переживаний. Неожиданно явилась Антонина - подруга Станислава, никогда раньше не приходившая в гости.
- Можно Стаса? – смущённо обратилась она к Константину, открывшего ей на звонок калитку.
- Да, - слегка улыбаясь, ответил он сероглазой смазливой девушке, и освободил проход, - заходи.
Не дожидаясь повторного приглашения, Тоня как мышка прошмыгнула во двор.
«Ловкая», - промыслил Константин.
А вслух добавил:
- Присядь на лавочке, он сейчас выйдет.
Братья же, проспав без привычки весь световой день, проснулись вялыми, будто подверглись накануне мощной трёпке, и пришли в норму лишь после обильного ополаскивания в холодной воде. К приходу Тони, они чувствовали себя уже достаточно бодрыми и, сидя за столом, с нескрываемым удовольствием уплетали вареники с картошкой, старательно приготовленные матерью.
Константин слегка отодвинул штору, висевшую на входной двери в дом, и крикнул:
- Стас, выйди! К тебе пришли.
«Кто?» – донёсся из дома удивлённый голос Станислава.
- Королева красоты, - ответил отец, усмехаясь, и снова зашторил дверь.
Евгений многозначительно посмотрел на брата, но промолчал, злить его во время еды было нежелательно.
Со двора в дом донеслось недовольное бурчание отца:
«Мух развелось как комаров. Прямо напасть какая-то».
Станислав также не был в восторге, только по иной причине: прерывание еды для него было хуже любой пытки, а присутствие назойливых насекомых, ещё и добавляло масла в огонь.
- Какая ещё королева? – буркнул он недовольным голосом. – Принесла же кого-то нелёгкая. Не дадут спокойно поесть.
- Иди уже, - засмеялся Евгений, – никуда твои вареники не денутся. Уж я-то, точно на них не позарюсь.
Станислав перевёл взгляд с пышных вареников на брата:
- А на тебя никто и не думает. Воспитание пошло на пользу. Но существуют ещё и мухи - нахальные твари! Смотри, - злобно указал рукой на огромную муху, - какого птерозавра батя запустил в дом. Погоняй его хлопушкой, пока я вернусь. Обгадит ведь все вареники, сволочь!
Лишних тарелок у них не было, так как почти все были отданы в пользование квартирантам, а значит, бороться с мухами приходилось хлопушками или чем получалось.
- Ладно, - согласился Евгений, беря в руку хлопушку, - только не застрянь надолго. Делать мне больше нечего, как только твоих мух гонять.
Едва брат скрылся за дверью, он отбросил хлопушку в сторону, а его тарелку с варениками накрыл салфеткой.
- Нашёл дурака, - буркнул себе под нос, - сам гоняй.
Но его действия с накрыванием тарелки, очевидно, не понравились незваной гостье: засуетилась, будто её лишили своего личного блюда.
- А ты, зелёное чудовище, - злобно предупредил Евгений назойливую кружащуюся над столом муху, - будешь наглеть, прилеплю хлопушкой к стене! Мало не покажется. И не советую жужжать у меня под ухом. Дважды повторять не буду.
Наколол на вилку вареник и уже в приподнятом настроении продолжил прерванный ужин.
У входной двери Станислав чуть ли не столкнулся с подругой, утратившей терпение от затянувшегося ожидания.
- Тонька! – удивился он. - Чего припёрлась? Ведь я же тебя вчера предупреждал о ночной рыбалке.
- Нужно поговорить, Стасик, - тихо ответила Тоня, - только не здесь, слишком много свидетелей. Давай выйдем за калитку.
Станислав достал из кармана мобильный телефон для уточнения времени.
- Ладно, пошли. Три часа в запасе есть, так что собраться ещё успею.
Едва они вышли за калитку, Тоня слёзно припала к груди изумлённого друга, чего никогда раньше не делала.
- Стасик, любимый, не уходи сегодня в море, - пролепетала, всхлипывая, – я видела дурной сон.
И хотя она говорила тихо, её речь всё же достигла ушей Валентины, пропалывавшей в это время приусадебный участок недалеко от калитки. От услышанного, та выронила из рук грабли, наделав при этом немало шума звучным ударом их о металлическое ведро, и застыла на одном месте.
- И поговорить негде, - буркнул недовольно Станислав, - везде уши. Подожди немного, я скоро.
Спешно вернулся в дом и, приблизившись к своей личной тумбочке, порылся в её выдвижном ящике, переполненном всяким хламом.
- На месте, - довольно усмехнулся и, достав небольшую связку ключей, также быстро направился к выходу.
- А вареники? – удивлённо крикнул ему вслед Евгений.
- Потом, - ответил уже с улицы Станислав, захлопывая за собой калитку, и обернулся к подруге: - Пошли, я знаю, где можно укрыться.
- Но где? – удивлённо спросила Тоня, вытирая слёзы. – Людей кругом как мошкары.
- Есть одно место, - шёпотом ответил Станислав, отводя её от калитки, а уже в стороне добавил обычным голосом: - Наш сосед по улице - Гарик, ну и мой друг, уехал в аул к предкам, на время, а мне оставил ключ от гаража, для присмотра за катером. Там и поговорим.
- Пойдём, - согласилась Тоня и взяла его за руку, - не могу больше держать в себе эту боль.
- Здесь, недалеко, - добавил Станислав и направился вдоль улицы.
Они миновали несколько прибрежных домов и остановились возле металлического гаража, выходившего воротами на улицу.
- Пришли, - сказал Станислав, отмыкая замок, - здесь и побеседуем.
Распахнул ворота и обернулся к Тоне:
- Заходи.
Тоня оторвалась от поверхностного ознакомления.
Между верхними фигуристыми частями железобетонного забора хорошо просматривался аккуратный приусадебный дом.
- Неплохой домик, - пришла она к выводу, но при виде катера восторженно всплеснула руками: - Вау!
- Собака во дворе тоже крутая, - добавил Станислав, - бойцовской породы. Она закрыта в вольере. Не дашь вовремя поесть, перегрызает металлическую решётку. Гарик уже несколько раз ремонтировал повреждения.
- Да? – насторожилась Тоня, сбавив шаг.
- Не бойся, - засмеялся Станислав, - я ему вчера столько еды насыпал, что хватит на несколько дней. Десятерых кабанов можно было бы накормить.
Со двора донеслось злобное рычание, а потом и захлёбывающееся чавканье.
- Слышишь? – усмехнулся Станислав, напрягая слух. - Жрёт. Ускоренно освобождает тазы, гад. Учуял меня. Ладно, что это я о нём, времени и так в обрез.
Включил в гараже свет и закрыл ворота на засов.
У Тони сердце заколотилось громкими учащёнными ударами, но она знала: зачем сюда пришла и старалась выглядеть спокойной.
Станислав забрался на катер и открыл дверцу объёмной кабинки.
- Заходи внутрь, - махнул ей рукой, - здесь уютно и никаких свидетелей. Поговорим спокойно и разбежимся по домам.
Кабинка, действительно, оказалась довольно-таки уютной и кроме двух обычных сидений имела ещё и двойное, предназначавшееся, очевидно, для отдыха. На это мягкое сиденье с удобной спинкой и умостились наши юные герои.
Владислав вопросительно посмотрел на подругу:
- Ну, говори. Что случилось?
Этого вопроса вполне хватило, чтобы из её глаз снова хлынули слёзы.
- Да, в чём же дело? – недоумевал он. - Сначала объясни, а уж потом заливайся слезами. Если, конечно, они будут в тему.
- Стасик, мне так было плохо, - пролепетала она, прикрыв лицо ладонями, - почти всю ночь не спала.
- Какую ночь? Мы же только под утро расстались, и насколько я помню: ты была в нормальном состоянии.
- Знаю, - всхлипывая, объясняла Тоня, - но всё же я немного вздремнула, а потом…
- Что потом? Говори! – утратил терпение Станислав. - Время поджимает.
- Я видела во сне твою гибель, - продолжила Тоня, - во время ночной рыбалки. И не только твою, но и твоих: отца и брата. С неба прямо возле вашей лодки упал огромный огненный шар и перевернул её мощной, образовавшейся при его падении волной. Я закричала во сне и проснулась от звука собственного голоса.
- Ерунда, - засмеялся Станислав, - метеориты до земли не долетают. А ты, скорее всего, перегрузила желудок на ночь, вот и приснился кошмар. Так постоянно говорит отец моей суеверной матери.
Тоня прекратила рыдать.
- Нет! – возразила уверенным голосом. – Как раз во снах я разбираюсь неплохо. Бабкино наследие. И знаю, что эта встреча у нас последняя.
- Ну, ты даёшь! Совсем спятила?
- Не спятила, а поумнела! – продолжила Тоня тем же тоном. - Переосмыслила своё отношение к тебе и осознала свои ошибки. Теперь о них жалею, а особенно о своей глупой неприступности. И пока ты со мной хочу наверстать упущенное.
Спешно скинула с себя сарафан и прильнула к нему дрожащим от волнения телом.
- Люблю, тебя, - добавила еле слышно, - и желаю познать счастье с любимым.
- Я-я, - слегка растерялся Станислав от такой неожиданности.
Но быстро опомнился и, скинув с себя одежду, сжал в объятиях обнажённую подругу, желанную, но недоступную ранее.
- Колдунья, я так давно этого ждал, - прохрипел возбуждённо, впившись в её уста жарким поцелуем, и приступил к делу.
Два юных создания слились воедино, толком не осознавая происходящего, и канули в неизвестном им ранее, затерявшись в сладостных глубинах человеческого счастья.
Первой отошла от умопомрачительной неги Антонина.
- Теперь можно и погибать, - пролепетала еле слышно, - своё я уже получила.
- А мне недостаточно, - опомнился Станислав, – не горю желанием с этим расставаться. Не насытился. Так что не тешься зря надеждой на мой скорый уход, раз уступила. Теперь не так просто будет от меня избавиться. Из любой глубины вынырну за своим.
- Мой ты хороший, - тяжело вздохнула Тоня, - я так…..
Нежно его обняла и снова заплакала.
- Опять водопад, - недовольно скривился Станислав. - Чтобы я слёз больше не видел! Давай лучше собираться, а то достанется от отца обоим. Наверное, уже рвёт и мечет.
Вскочил на ноги и стал быстро одеваться.
- Можно я с вами поплыву в море? – одеваясь, спросила Тоня. – Буду помогать улаживать рыбу или делать, что скажете.
- Отец не позволит. Считает, что женщина на корабле к неудаче. Лодка для него - это тот же корабль, - объяснил Станислав, но заметив огорчение на лице Тони, сочувственно добавил: - Извини, я здесь ни при чём. Такие суеверия. Он постоянно упрекает за них мать, а сам в эту ерунду верит, как и все рыбаки.
Тоня на миг растерялась. Но тут ей в голову пришла одна мысль:
- Тогда я буду ждать вас на берегу. Постелю на песок подстилку, напротив вашего дома, и буду ждать. Можно? Только не говори: нет, - умоляюще посмотрела на любимого, – всё равно поступлю по-своему. Сердцу не прикажешь. Ночи сейчас короткие, так что со мной ничего не случиться. Да и молитвы вам не помешают. Буду смотреть на море и молиться.
- Ладно, поступай, как считаешь нужным, - согласился Станислав, - только давай сейчас поторопимся. На часах уже половина одиннадцатого, а отплывать через полчаса.
Они быстро управились со всем необходимым и побежали по почти безлюдному пляжу к лодке, находящейся уже у самой воды. Её туда оттянули: отец и Евгений. Первым к ним подбежал Станислав.
- Где ты шлялся?! – накинулся на него отец, но увидев бегущую следом девушку, смягчился: - Бегом в дом, быстро перекуси и к нам. Скоро отплываем.
Станислав посмотрел на отца благодарным взглядом. Не готов был к объяснениям, да и не было времени.
- Хорошо, - ответил ему тихо, и протянул руку подоспевшей к этому времени Тоне: - Пойдём в дом, познакомлю тебя с матерью.
Молодые люди спешно направились к дому и очень скоро вернулись обратно, но уже не одни, а в сопровождении матери.
- Вся семья в сборе, - усмехнулся Константин, - теперь можно и отплывать.
- А можно мне с вами? – спросила Тоня.
Решилась, таки попытать счастья, а вдруг повезёт, и отец изменит своё мнение о древних рыбацких предрассудках, хотя и сама в них верила не меньше его. Но по его недовольному взгляду поняла, что напрасно, и сама себе в уме ответила:
«Отвали».
Отец же, из вежливости, предпочёл промолчать. А если бы и ответил, то иначе, не крутым языком молодёжи.
Мужчины погрузили всё необходимое в лодку и затянули её в воду, потом заняли свои обычные места и приступили к отплытию.
- Удачи! – крикнула им с берега Валентина, и тихо добавила: - Бог в помощь.
Антонина молча помахала рукой.
Женщины ещё какое-то время молча стояли на берегу моря, наблюдая за лодкой, уплывавшей вдаль и становившейся всё меньше и меньше, пока та полностью не исчезла из виду.
Валентина коснулась рукой плеча Антонины:
- Пошли, детка, в дом, раньше утра они не вернуться.
- Я буду ждать здесь, - уверенно ответила Тоня и села на песок, - сколько понадобится, столько и буду ждать.
Глаза Валентины затуманились слезами.
- Прости, родная, что не могу составить тебе компанию, - продолжила она, сдерживая волнение, - не той уже крепости. Пойду ненадолго прилягу.
- Конечно, отдыхайте, - виновато улыбнулась Тоня, - у меня хватит сил на двоих. Буду дожидаться за себя и за вас. А когда появятся, сразу же сообщу.
Валентина быстро направилась к дому, но едва ступила на порог, как от её сдержанности не осталось и следа. Выбросила из себя приглушенным рыданием всю накопившуюся за день боль, а потом, придерживаясь руками о стены, добралась до кровати и отключилась.
А Тоня этим временем грустно смотрела на спокойное море, отражавшее в себе ночное звездное небо вместе с красавцем молодым месяцем, и в таком состоянии просидела около двух часов. Но за это время ничего страшного не произошло, и она успокоилась.
- Таки Стас был прав, - произнесла вслух, - переела на ночь чипсов. Да и слабоалкогольные напитки – самая настоящая дрянь, хотя и вкусные. Вот и приснился кошмар. Но каким бы ни был сон, он добавил мне смелости, иначе бы я ещё не скоро решилась на близость. Подруги мои, куда посмелее меня. Даже Кристина - тринадцатилетняя соплячка, и та уже состоит в близких отношениях с Женькой. А я неизвестно чего ждала и, похоже, этой кошмарной взбучки, оказавшейся всего лишь сном. Наяву же, ничего подобного не происходит - спокойное море, чистое звёздное небо и полная тишина. Пойду-ка я окунусь. Море, согретое за день, ночью бесподобно.
Скинула с себя сарафан и, разбежавшись, погрузилась с головой в воду.
- Какая благодать! – не сдержалась от восторга, вынырнув из воды. – Ах, море, море!
Провела ладонями по его слегка волнистой поверхности, вызванной посторонним присутствием:
- Звёзды прямо в ладонях. И молодой месяц также!
Но тут её восторг сменился удивлением.
- Полная луна? Не может быть. Ведь только минуту назад на её месте был молодой месяц.
За удивлением сразу же последовал страх.
- Сон! – пролепетала взволнованно и устремила взгляд в небо. – Подобное явление я уже видела во сне. Неужели - это начало бедствия?
Страшное предчувствие с новой силой овладело её и без того достаточно воспалённым разумом:
- Так и есть! Луна! Она увеличивается в размерах. А значит, это вовсе не луна, а падающий с неба метеорит. Что же мне теперь делать?
Схватилась за голову и кинулась метаться в разные стороны, не соображая, куда деваться и что предпринимать. Хотя из её гортани всё же машинально вырвался крик и только один раз:
«Помогите!»
Но он был полностью беззвучным, прогремевшим только в её обезумевшей от страха голове
Огненный шар на огромной скорости приближался к земле, а юная свидетельница его опасного визита продолжала свои безумные действия. Очень скоро небесный пришелец достиг моря, образовав при падении небывалой мощности волну. С его падением прекратилось, и безумие Тони, причём не по собственной воле, а принудительно. Она полностью утратила реальность - перестала видеть и ощущать происходящее.
Падение шара - большая неприятность для всех рыбаков, находившихся в это время в море, и поверхностная для прибрежных районов и его жителей. Небесный гость завершил полёт далеко в море, поэтому образовавшаяся при его падении волна достигла берегов уже не такой мощной, какой была изначально. Сначала утихомирилась немалым расстоянием, а потом о прибрежные волнорезы. Стала не настолько опасной, но вреда всё же наделала, смыв в море всё, что находилось на городских пляжах. Зато прибрежных домов не разрушила, а лишь порядком подмочила и словно по чьему-то приказу сразу же убралась восвояси. С её уходом стихло и само море, вернувшись к былому состоянию - украсилось отражением в себе молодого месяца и его неизменных спутниц звёзд. Его красота была дивной и одновременно обманчивой, ибо сквозь неё чётко просматривалось прибрежное дно, устланное добытым во время бури трофеем. Среди обломков солнцезащитных конструкций и деревянных настилов, валявшихся на морском дне, проглядывалось и недвижимое тело молодой поглощённой штормом девушки.
Всё произошло настолько быстро, что жители прибрежных районов, проснувшиеся среди ночи от сильного грохота и яркой вспышки в небе, ничуть не испугались, а даже обрадовались, восприняв эти явления ничем иным как приходом долгожданной, пусть даже и кратковременной грозы.
Вернёмся немного назад.
Рыбаки, находившиеся этой ночью в море, также заметили резкий переход молодого месяца в полную луну и, естественно, удивились, но особого значения этому не придали.
- Похоже, жара достигла небесных высот, - пошутил Константин, - раз месяц окутался защитной оболочкой. Такого ещё не случалось. Может повлиять на улов.
- Вряд ли, - возразил Станислав, - разве что, чуть позже. Слишком быстро произошло изменение. Рыба ещё не успела сориентироваться.
- И то верно, - добавил Евгений, - сеть уже два часа как в воде. За это время в неё, что-то да попалось. С пустыми руками на берег не вернёмся.
- Надеюсь, что да, - ответил Константин, - иначе….
Снова посмотрел на небо и побледнел. От внезапной догадки ему стало не по себе.
- Ребята, - продолжил уже взволнованным голосом, - сматываем удочки. Это не луна, а что-то иное. Увеличивается в размерах, причём очень быстро, а значит, несётся к земле. Похоже, метеорит.
Сыновья снова устремили взгляд в небо и от увиденного, пришли в ужас.
- Без паники! – закричал отец. – Отцепляем сеть и гребём к берегу. Сейчас главное не рыба, а быстрый уход. Если метеорит рухнет в море, то мало не покажется. У берега можно будет спастись и вплавь, если, конечно, небесный гость его не достигнет раньше нас.
Станислав кинулся к сети, тормозившей своим весом движение лодки, (улов на этот раз выдался на славу) но его действия оказались слишком запоздалыми. Едва коснулся сети, как всё море осветилось ярким светом огненного шара, ударившегося о его поверхность.
- Поздно, - успел он крикнуть и вылетел за борт вместе с сетью в руках.
Мощная образовавшаяся при падении шара волна моментально покрыла собой лодку вместе с двумя перепуганными, оставшимися в ней рыбакам. Море вернуло себе своё, а вместе с ним прихватило и трофей. Его коварство непредсказуемо, да и было на что злиться, а кто понесёт наказание, ему всё равно. Но не будем уклоняться от настоящих событий.
Огненный гость слегка остыл в прохладной, отдалённой от берега морской воде и разделился на два одинаковых шара, а те в свою очередь заискрились и исчезли из виду. Вместе с исчезновением шаров стихло и само море, хотя своей волной берегов всё же достигло.
За небольшой промежуток времени наши герои испытали сильнейший страх, пережили крушение и погружение на дно, но не погибли.
Первым пришёл в себя находившийся на морском дне Станислав.
- Дерьмо! – прохрипел недовольно, захлёбываясь водой. – Как я сюда попал?
Осмотрелся по сторонам и пришёл в ярость, увидев барахтающегося в воде Евгения:
- Колдун! И ты здесь, сволочь! – злобно сжал кулаки. - Доколдовался.
- Сомкни драконье дышло! – с трудом выговорил Евгений. - Иначе вода загасит.
А потом добавил, но уже телепатически:
«Я в том же дерьме, что и ты! Сначала давай выберемся на берег, а тогда и будем уточнять, кто виноват».
«Хитёр, гад, но всё же прав, - согласился Станислав таким же способом, и указал рукой на отца: - Хватай утопленника за шкирку, похоже, он ещё жив, а я прихвачу сеть с рыбой. Надо же будет чем-то питаться на берегу. Неизвестно, где находимся».
«Прихвати вместе с сетью и лодку, - усмехаясь, добавил Евгений, - может нам пригодится. Бычьей силы предостаточно, хоть отбавляй. Справишься».
Станислав выпустил из глаз молнии, но промолчал. Морское дно – неудобное место для сражений. Дышать нечем, да и захлебнуться можно, причём на радость колдуну, подстрахованному магией, в чём он был полностью уверен, поэтому и приглушил в себе злобу. Нырнул в глубину и ухватился руками за валявшуюся на песчаном дне лодку, но неудачно, запутался ногами в прикреплённой к ней сети с рыбой. И это ему не понравилось.
- Крокодилья ловушка! – прорычал злобно, забыв, где находится.
Порядком наглотался воды, но быстро взял себя в руки, чтобы не взорваться. Вырвал сеть вместе с металлическим, удерживавшим её креплением и, перекинув через плечо, ухватился свободной рукой за борт лодки, а потом поплыл к поверхности. Когда же вынырнул из воды, то обнаружил, что вместе с удерживавшим сеть креплением оторвал ещё и одну из досок, чем привёл лодку в негодность. Этой неприятности вполне хватило, чтобы привести его в бешенство:
- Трухлявое корыто! Только зря время потратил.
Напрягся и единым мощным броском отправил лодку в сторону видневшегося вдали берега.
А та пронеслась над поверхностью моря как скоростная ракета и с грохотом врезалась в один из прибрежных электрических столбов, разлетевшись обломками в разные стороны. Неудачно, но всё же приземлилась.
- Точно труха, - буркнул Станислав, довольный отмщением.
И уже в приподнятом настроении поплыл к берегу. Но у самого берега резко остановился, увидев на морском дне среди обломков всякого хлама изящное женское тело:
- Фара? – присмотрелся внимательно, и усмехнулся, убедившись, что не ошибся. – Нашла, когда купаться, очевидно, некому было ночью убаюкать.
Схватил девицу за волосы, тянувшиеся к поверхности, словно водоросли, и приблизил к своему лицу:
- Хороша русалка, - остался довольным её внешностью, - теперь ты будешь моей.
Из его глаз вылетели огненные стрелы и вонзились в грудь бездыханной девицы.
Тоня закашлялась хлынувшей изо рта водой и открыла глаза.
- Любимый, - произнесла слабым голосом, - ты вернулся. Я тебя дождалась.
Подкатила глаза и отключилась.
Станислав расплылся в довольной улыбке:
- Благодарность, достойная Моего Величия.
Закинул на спину нежный трофей, рядом с заполненной рыбой сетью и продолжил путь к берегу, предвкушая скорое не менее благодарное наслаждение.
За ним, пыхтя как паровоз, плыл Евгений, удерживая на спине незнакомца, хоть и бесчувственного, но все же ещё живого и порядком тяжёлого.
На берегу оба брата от переутомления не смогли даже держаться на ногах и, упав на песок, утратили реальность.
Ранним утром Валентина нашла на безлюдном пляже четыре бесчувственных тела и вызвала «скорую». Но на счастье все пострадавшие оказались живыми, только слегка потрёпанными по сравнению с неописуемым состоянием их лодки. К тому же при лёгком прикосновении медиков сразу же приходили в чувство, чего не было даже при мощной тряске, прилично взволнованной Валентины.
Медики «скорой» в недоумении разводили руками, периодически поглядывая то на горе рыбаков, то на их богатый улов, то на их лодку, изрядно пострадавшую во время ночной рыбалки.
- Такое чувство, что они вырвали добычу из пасти самой акулы. Лишь этой твари по зубам так разворотить лодку, - высказывали они по очереди, каждый свою версию. – Ночная гроза не могла её так изувечить. Слишком кратковременной была. Вот вам и рыбалка. Безобидное занятие, называется.
Очень скоро медики утратили интерес к загадочному происшествию, а в связи с ненадобностью в их услугах, вернули пустые носилки в машину и отправились по следующему вызову.
Первым поднялся на ноги Константин.
- Ребята, – удивлённо обратился к сидевшим на песке сыновьям, - что случилось?
- Не помню, отец, - ответил Станислав, - в голове шумит как при сильном шторме.
- Шторм? Что-то у меня вертится в голове, - напряг память Евгений, и вскрикнул: - Вспомнил! Конечно же, шторм! Мы попали в сильную грозу. Сначала сверкнула молния. Похоже, она и ударила в нашу лодку, а потом поднялась высокая волна. Вот и всё, что я помню.
- Как же нам удалось спастись? – недоумевал Константин. – Да ещё и прихватить с собой сеть с рыбой? Ведь были так далеко от берега. А лодка?
- Скорее всего, лодку вместе с нами выбросило на берег волной, - предположил Станислав, - иного варианта быть не может.
- А что с девчонкой? – удивился Константин, указав рукой на Тоню, сидевшую на песке и безразлично смотревшую в пространство. – Почему в таком же состоянии, что и мы?
- Она просидела всю ночь на берегу, - ответила Валентина, - вас дожидалась. Может, её зацепила волна? И зачем только я с вечера приняла успокоительное лекарство? Спала как убитая. Такую грозу прозевала.
- Ничего не помню, - недоумевал Константин, пожав плечами, – такого со мной ещё не случалось. Ладно, может, позже вспомню. Главное, что все живы-здоровы, а лодку починим.
Перевёл взгляд на то, что осталось от лодки, и тяжело вздохнул:
- Хотя нет. Похоже, ей пришёл конец.
- Пошли домой, - забеспокоилась Валентина, - народу собралось слишком много, будто поглазеть больше не на что.
- И то верно, - согласился Константин, - сбежались как на диковинку. Уходим.
Закинул себе на плечо сеть с рыбой и обернулся к сыновьям:
- Ребята, бегом во двор. Представление слишком затянулось. И не забудьте прихватить с собой девчонку, похоже, она ещё витает в облаках.
Станислав с трудом поднялся на ноги и приблизился к подруге:
- Тоня, - слегка потеребил её за плечо, - пошли в дом.
Но Тоня абсолютно не реагировала на его действия. Молча сидела и смотрела безразличным взглядом в пространство.
- Капец, - буркнул Станислав, - видать, лодкой по голове стукнуло. Придётся нести на руках. Главное, чтобы не опозориться перед наблюдателями, а то у самого ноги подкашиваются.
Поднял Тоню на руки и удивился: она показалась ему слишком лёгкой:
- Ничего себе, - довольно выпрямил спину, - видать, близость пошла мне на пользу - возмужал.
Тоня вздрогнула всем телом и устремила на Станислава испуганный взгляд.
- Фарл, отпусти, - пролепетала слабым голосом, - не надо.
Затем подкатила глаза, очевидно, потеряла сознание.
- Как ты его обозвала? – переспросил Евгений, находившийся рядом. – Вот это кличка! Такой я ещё не слышал. Повтори, Тонька, порадуй слух.
- Заткнись! – злобно прохрипел Станислав. – Без чувств девица, не до твоих потех.
У Евгения расширились глаза от удивления, не ожидал такого услышать.
- Что? – только и смог выговорить.
- Чего уставился? – продолжил уже обычным голосом Станислав. – Поторопись. Ворон слишком много собралось.
Напрягся и, шатаясь, поплёлся к дому.
- Похоже, ошибся, - устало добавил по дороге, - до пушинки ей далеко.
За ним молча последовал Евгений, еле волоча за собой ноги.
Такими вот событиями ознаменовалась их неудачная и одновременно удачная ночная рыбалка.
Тоня проспала почти весь день на кровати Станислава и проснулась уже в обычном нормальном состоянии. Ничего не помнила о событиях прошлой ночи, разве что до определённого момента, а именно, до отплытия рыбаков в море. К тому же у неё на голове красовалась огромная шишка, свидетельствовавшая о полученном ударе и бесспорно являющаяся единственной причиной её забывчивости.
Братьям же, пришлось спать вместе на односпальной кровати Евгения, что вызвало не малые неудобства, но только сначала, пока не уснули, а потом уже было всё равно. Усталость взяла верх над всеми препятствиями. Отключились очень быстро и так же, как Тоня проспали почти весь день. А отец после небольшого отдыха занялся рыбой. Этот товар не любил жару и нуждался в своевременной обработке. Свежевыловленная рыба хорошо раскупалась приезжими особенно в живом виде или же в вяленом, но ни в коем случае не подвергалась замораживанию, разве что частично и только для своих нужд.
Вечером Станислав после лёгкого перекуса пошёл провожать Тоню домой. Почти всю дорогу молодые люди шли молча, перебирая в памяти обрывистые воспоминания прошлой ночи, и лишь на подходе к своему дому Тоня прервала молчание.
- Стас, погоди, - обратилась к нему, резко остановившись, - нужно что-то придумать. Меня почти сутки не было дома. Влетит по полной программе. Родители, наверное, уже всех знакомых переполошили, благо, что о тебе ничего не знают, давно бы явились. А свои друзья не выдадут.
- Пойдём, - спокойно ответил Станислав, - объясню за тебя.
- Но что ты им скажешь? – недоумевала Тоня. – Сам-то ничего не помнишь? Будет выглядеть обманом. Утайкой бесстыдства, о чём мне постоянно торочит мать, а у неё чутьё ещё то. Да и у отца также, не говоря уже о моих двух старших братьях ловеласах. Девчонок поимели больше чем наши друзья и знакомые все вместе взятые, а меня уму-разуму поучают.
- Так вот почему ты до сих пор была девственницей, – усмехнулся Станислав, – а я постоянно ломал голову над причиной. Думал: дразнишь, набиваешь себе цену, или что-то в этом роде. Хотел было уже плюнуть и завести себе другую, более доступную девчонку. Хорошо, что друзья не догадывались о наших детских отношениях, иначе бы засмеяли. А выходит - это тебе предки замок повесили.
- Решил поиздеваться?! – разозлилась Тоня. – Я к тебе со всей душой, а ты мне плевок в лицо? Всё!! Не хочу тебя больше знать! Девчонку другую он, видите ли, заведёт. Ну и заводи, мне наплевать!
Выбросила из себя обиду и, развернувшись, направилась к своему подъезду.
- Куда? – недовольно скривился Станислав, удержав её за руку, и единым рывком сжал в объятиях. – Что за взрыв? Я же пошутил. Теперь ты моя и таковой останешься. Заруби себе это на носу!
Тоня злобно сузила глаза:
- Покомандуй. Посмотрим, чего добьёшься.
- Строптивая девица, - прорычал Станислав, - но такой ты мне нравишься.
Загорелся страстью и припал к её устам жарким поцелуем.
Не ожидавшая такой страсти, Тоня растаяла в объятиях своего любимого и стала отвечать ему не менее страстным поцелуем.
- Что с тобой, любимый? – пролепетала она, с трудом оторвавшись от повторного поцелуя. – Ты изменился, возмужал, даже не те поцелуи. От тебя исходит жар. Неужели все ребята так меняются, когда становятся мужчинами?
Станислав потряс головой и посмотрел на подругу уже иным спокойным взглядом.
- После об этом, а сейчас нужно уладить отношения с твоими предками - войти к ним в доверие. На днях я запланировал поездку на дальнюю косу, естественно, с друзьями. Возьмём палатки и всё необходимое.
- Классно! - обрадовалась Тоня. – Райский уголок. Море и много зелени, пусть даже и по соседству с лиманами – скопищами комаров, зато вода намного чище, чем на городских пляжах, да и песок мягче.
Тут её восторг сменился печалью:
- А вдруг меня не отпустят? – вопросительно посмотрела на Станислава. - Провинилась ведь.
- Ты не ребёнок! – вскипел он. – Пора…
Но его дальнейшее возмущение было прервано строгим мужским голосом, донёсшимся со стороны дома:
«Тоня, живо домой!»
- Отец, - вздрогнула Тоня от неожиданности, и перевела взгляд на один из балконов средних этажей: - Сейчас иду.
Вместе с ней обернулся и Станислав, чтобы иметь хотя бы малейшее представление о внешности отца своей девушки.
На балконе третьего этажа находился пожилой мужчина и строго смотрел в их сторону.
«С виду обычный мужик, - промыслил Станислав, отводя взгляд, - думаю, договоримся».
В этот самый момент открылась входная металлическая дверь ближнего подъезда и наружу вышли два рослых накачанных парня. Ими оказались родные братья Антонины: Денис и Артур.
Увидев их, Тоня встревожилась:
- Стасик, братья. Они у меня хорошие, но и любители помахать кулаками. Боксом занимаются. Понимаешь? Не хочу, чтобы вы подрались. Ты по натуре гордый и вспыльчивый. Ляпнешь что-то лишнее, а силы не равные. Лучше уходи, а я объясню им всё сама.
- Трусость - не выход из затруднения, а позор! - ответил Станислав. – Набьют морду, ну и своё получат также. В долгу не останусь. Больше уважать будут.
Едва он покончил с пояснениями, как тут же приблизились и братья. Артур, старший из них, схватил Тоню за руку:
- Сестра, давай обойдёмся без шума, - обратился к ней тихо и одновременно строго, - пошли домой. Родители хотят с тобой поговорить.
А Денис этим временем приблизился вплотную к Станиславу, перекрыв собой доступ к сестре.
- Побеседуем, школьник переросток, - обратился к нему высокомерно, указывая головой на отдалённую заглушенную деревьями часть двора, – вон там, подальше от любопытных глаз.
- Обязательно побеседуем, - ответил спокойно Станислав, отстранив его в сторону единым движением руки, - но сначала я проведу девицу, а уж потом займусь и вами.
- Девицу? – разразился смехом Денис. – Такого ещё не слышал.
Но при виде его резкого изменения глаз, насмешливо добавил:
- Линзы выронишь, очкарик. Слепой, да ещё и с приветом. Похоже, разговор будет впустую.
- Имей терпение, - ответил Станислав, сверкнув глазами, - разочарован не будешь, только чуть позже.
Окинул его презрительным взглядом и направился к подъезду, но слегка припоздал.
Артур уже успел затолкнуть Тоню в подъезд и, злорадно усмехаясь, захлопнул дверь перед самым его носом.
Раздался щелчок, и подъезд стал недоступен для посторонних посетителей.
Изнутри донёсся мужской смех, а затем и злобный крик Тони:
«Отпусти идиот! Вот тебе, получай!»
Последовала звонкая пощёчина, потом вторая, а после и девичий плач, смешанный с оскорблениями:
«Цербер клыкастый! Ненавижу!»
Этого было достаточно, чтобы привести Станислава в бешенство.
- Дерьмо! – взревел он чужим грозным голосом.
Ухватился руками за массивную металлическую дверь и, вырвав её вместе с коробкой, как пушинку отбросил в сторону.
Брат и сестра моментально прекратили разборки и удивлённо обернулись к двери.
Увидев в глазах своего любимого языки пламени, Тоня побледнела.
- Опять ты, - пролепетала невнятно и свалилась без чувств на пол.
В этот момент на весь двор зазвучала сирена подъехавшей полицейской машины, очевидно, кем-то вызванной.
Станислав злобно посмотрел на изумлённого брата подруги:
- Отнеси девицу в опочивальню и без рукоприкладства! Лишу рук.
- Как тебе это удалось? – опомнился Артур.
Но вместо его ответа в подъезде резко потемнело, затем прозвучал отдалённый мужской смех, и снова посветлело, как и раньше. Станислава на месте уже не было.
- Вовремя смылся, - презрительно усмехнулся Артур, - пора и мне уносить ноги. Случай не из приятных. Да и докапываться до правды не будут, а свалят всё на меня.
Поднял на руки всё ещё бесчувственную сестру и на всей скорости помчался по лестнице на третий этаж. Забежал в квартиру, заранее открытую отцом, и тихо закрыл за собой входную дверь, а там уже облегчённо вздохнул:
- Ничего не видел, ничего не слышал. Пусть ищут других свидетелей.
- Что с Тоней? – удивлённо спросил отец.
- Ничего страшного, - ответил Артур, - попрыскай на неё водой, и очухается.
Скинул сестру на кровать и, вытащив из кармана мобильный телефон, набрал номер брата:
- Денис, не высовывайся, - предупредил его тихо, - парень смылся, поэтому всё могут свалить на нас. Сам понимаешь, чем это пахнет.
«Понял, - донёсся из телефона голос Дениса, - буду наблюдать с отдалённого участка двора. Хотя случай довольно-таки странный, да и парень также. Одного не могу понять: как ему удалось вырвать металлическую дверь?»
- Похоже, держалась на соплях, - пришёл к выводу Артур, - иначе быть не может. Ну а на парня, всё же стоит обратить внимание. Не из слабаков, хотя ещё и малолетка. Так что, если у них с Тонькой всё всерьёз, то мешать не будем. Лишний кулак в нашей семье не помешает.
На том и договорились. Естественно, эти же мудрые изречения они впоследствии вдолбили и в головы своих родителей, доказав превосходство будущего зятя над иными претендентами на руку и сердце их дочери. Выходит, что ещё не всех шариков лишились их мозги от занятий боксом, несколько, да и осталось.
Полицейские, прибывшие почти вовремя, до поздней ночи рыскали по всем этажам в поисках свидетелей столь необычного происшествия. Не минули ни единой квартиры. А в связи с их отсутствием и вовремя сбежавших нарушителей также, оформили случившееся обычным воровством с целью сдачи государственного имущества в металл, в корыстных целях. Когда же со всеми формальностями было покончено, блюстители порядка с трудом погрузили на прибывший прицеп массивную металлическую дверь, как вещественное доказательство добросовестно выполненной работы, и отбыли в участок. На этом неприятный инцидент и закончился.
Через месяц в подъезде установили новую дверь, но уже более мощную и с защитной сигнализацией. Не забыли также прикрепить для подстраховки наблюдательную камеру, так как она излишней не бывает.
Но это мы уже слегка забежали вперёд, так что вернёмся к настоящим событиям.
Тоня, после лёгкого опрыскивания лица водой, сразу же пришла в чувство, но с кровати не встала, не смогла. Попросила её не тревожить, ссылаясь на головную боль, и погрузилась в сон. Проспала до позднего вечера, затем всю ночь и проснулась только утром, но уже бодрой, полностью отдохнувшей и ничего не помнящей о событиях прошлого дня. Хотя в её памяти всё же проскакивали единственные, но очень смутные воспоминания, такие как: жаркий поцелуй Станислава и его странное исчезновение из подъезда, а больше ничего, полностью выпавший промежуток времени.
Станислав также оказался в довольно-таки неприятной ситуации. Проснулся на следующий день поздним вечером от сильной головной боли и звона в ушах, причём не дома, а в городском парке на одной из его отдалённых скамеек. Ко всем этим неприятностям у него из носа сочилась кровь, измазавшая своим алым цветом его белую футболку.
- Капец, - буркнул он недовольно, сплюнув на землю кровавую слюну - привкус такой, будто наелся сырого мяса. И что это за место?
Недоумевая, осмотрелся по сторонам:
- Как я здесь оказался? Башка трещит, с носа течёт. Неужели с кем-то подрался, и меня капитально вырубили? Ничего не помню.
Помассировал пальцами виски, и тут же вспомнил, но не всё, а, очевидно, самое важное. В его памяти всплыли обрывистые воспоминания прошедшего вечера.
- Тонька! Я же пошёл её провожать. А что было дальше? Вспомнил! Её братья. Неприятные типы. Может это их работа? Отделали и отволокли подальше от дома. Трусливые шакалы! Двое на одного. Узнаю точно, набью морды. Подловлю поодиночке и разукрашу, как следует, а с двумя мне не справиться, боксёры никак. Ладно, что сейчас об этом говорить, надо идти домой.
Поднялся со скамьи и досадно поплёлся из парка. И хотя уже было достаточно поздно, дома его всё же до сих пор дожидались, и не только родители, но и друзья, прибывшие для уточнения деталей, касающихся предстоящей поездки на Дальнюю Косу.
Родители, естественно, находились во дворе своего дома, а друзья за его пределами, почти напротив. Умостились на двух прибрежных лавочках и подняли такой громкий галдёж, будто стая сорок во время дневной прогулки.
Первым заметил подошедшего брата Евгений:
- Явился, не запылился, - расплылся в наглой улыбке. - Где можно было столько времени шататься?
Когда же увидел при свете фонаря сочившуюся из его носа сукровицу, то сразу сменил тон:
- Что с носом? Навернулся, что ли?
- Съязвишь ещё раз, - злобно ответил Станислав, - обретёшь подобный.
- Не зарекайся, - разозлился Евгений, - отвечу тем же. Кто тебе виноват, что нос расквасил? Нечего сгонять зло на других.
У Станислава заискрились глаза.
- Только не начинайте! – вмешалась Кристина. – Не для того мы здесь собрались, чтобы вас успокаивать. Весь вечер испортите своими разборками.
- Какой вечер? – засмеялся Игорь. – Утренние петухи уже вовсю горланят, слова не дают сказать. Такое чувство, что мы находимся на птицеферме. Все уши заложило.
- Вот именно, - добавила городская фифа - Олеся, - нашли, где собраться. Отшиб цивилизации. Лучше бы в центре потусовались.
Её унизительные реплики пришлись не по душе Галине - жительнице частного сектора.
- Не нравится? – выпалила возмущённо. - Так мотай к своим небоскрёбам! А нам и здесь не плохо.
- Полностью согласен, - поддержал подругу Олег, порядком охмелевший от пива, - ни полиции, ни ночных гуляк, никого. Море, песок и перевёрнутые лодки. Есть где развернуться. Одно удовольствие.
Загадочно усмехнулся и обнял её за талию.
- Ну, а петушиный крик, - добавила Галя, - явление временное. Зов природы. Сначала побудит кур, затем по ним прошвырнётся. Расписание такое. А после продолжит сон.
Олег, даже приоткрыл рот от восторга.
- Верно, пылкий? – кокетливо подмигнула ему Галя.
- Верно, - прохрипел он, моментально загоревшись желанием.
- Отставить! - рявкнул Игорь. - Сначала нерешённые вопросы, а затем и уединения в курятниках.
- Ладно, братан, - виновато продолжил Евгений, протягивая руку Станиславу, - прости, не хотел тебя обидеть. Мир?
- Куда от тебя денешься, – довольно ответил Станислав, - свой ведь.
Пожал ему руку и обернулся к ребятам:
- Послезавтра, к семи утра всем быть здесь, полностью собранными. Легче будет добраться на Косу, не так забиты автобусы. Девчатам захватить продукты, а ребятам всё остальное: палатки, музыку, напитки и прочее, на усмотрение. Всё ясно?
- За секунду управился, - усмехнулся Игорь, - а мы его чуть ли не всю ночь прождали.
- Непредвиденные обстоятельства, - добавил Станислав, слегка нахмурившись, - необходимо поразмыслить. Вы как хотите, а я домой. До завтра.
Развернулся и быстро направился к своему дому.
- Мозг компании! - восторженно бросила ему в след Олеся.
- Не мозг компании, а гвоздь программы, - исправила её Галя, и одёрнула Олега: - Пошли к той лодке, пока ещё не полностью рассвело.
- Какой? – недоумевая, спросил Олег, протерев затуманенные глаза. – Их тут много.
- Не много, а всего лишь две, - уточнила подруга, указывая рукой на одну из лодок, - вон к той, развёрнутой нутром к морю.
- Ну, раз ты так уверена, - согласился Олег, - то пошли. Полагаюсь на твой выбор. В этом ты спец.
Молодые люди в обнимку направились к желанному многообещающему гнёздышку.
Игорь коснулся руки Олеси:
- Пошли? – указал жестом в сторону лодок. - Вторая квартира свободна.
- Конечно, - загорелась желанием Олеся, – всегда, пожалуйста.
Взяла кавалера под руку, и обернулась к друзьям: Евгению и Кристине:
- Пока ребята. Днём не увидимся, так что до послезавтра.
- Пока, - ответила Кристина.
Евгений, как обычно промолчал. Не любил прощаться. Но на такие его причуды друзья уже не обращали внимания, уже привыкли, считая, что у каждого свои недостатки.
Игорь и Олеся в обнимку направилась ко второй свободной лодке. За пару минут она была развернута нутром к морю, как и первая, и за ней скрылась вторая пара.
Евгений обнял Кристину за талию.
- Пошли, Капелька, - обратился с заметной грустью, - проведу тебя домой. Ещё успеем наверстать упущенное.
- Да, конечно, - загадочно улыбнулась ему Кристина, - хотя на тебя это совсем не похоже. Дважды отказался. Такого ещё не случалось.
- Дважды? – удивился Евгений. - Не помню. А когда было первый раз?
- Забыл, что ли? Когда отмечали Тоньки день рождения.
- Да? А когда мы его отмечали?
Кристина засмеялась:
- Прикалываешься? Почти всю позапрошлую ночь просидели в кабаке, а затем провалялись в кустах у моего дома. И хочешь сказать, что ничего не помнишь? Хотя тогда ты не совсем отказался, сразу же передумал. Видать и тебе по голове досталось во время ночной рыбалки, не только одной Тоньке.
- Сказал, что не помню, значит, не помню! - рассердился Евгений. - А будешь язвить, то потопаешь домой сама.
- Подумаешь? – огрызнулась Кристина. - Ну и потопаю!
Задрала нос и направилась в сторону своего дома, злобно бурча под нос:
- Тоже мне, фраер. Индюк напыщенный.
- Стой! – опомнился Евгений и догнал свою капризную подругу: – Прости, ароматная Капелька, погорячился. Одну тебя никуда не отпущу.
- То-то же, - заносчиво ответила Кристина, скрывая радость, - а то: «Потопаешь!» В следующий раз и потопаю. Навсегда! Понял?
- Потопаешь, если я тебе позволю.
- Что? – злобно успела пискнуть Кристина и замолчала от страстного сковавшего её уста поцелуя.
- Пойдём, - прохрипел Евгений, с трудом оторвавшись от поцелуя, - иначе завалю в ближние кусты, а это вариант не из лучших. Да и времени уже слишком мало. Пока проведу тебя, а затем доберусь домой, на улице уже будет светло. Родители к этому времени проснуться, если только уже не проснулись. У нас с братом работы дома по самые уши, отец загрузил. Сам-то целыми днями торчит на базаре. Больше некому.
- Знаю, – огорчённо вздохнула Кристина, - подобное счастье и меня ожидает дома. С детства помогаю родителям выживать. Одной только Леське повезло. Предки – важные шишки, бабок на всё хватает. Да и живут не в частном доме, а в элитной многоэтажке. И Тоньке также живётся неплохо. Кроме учёбы ничем иным не загружена.
- Каждому своё, - задумчиво ответил Евгений, - пошли.
Кристина взяла его под руку, и они спешно направились вдоль улицы к её дому. У калитки Кристина прильнула к Евгению:
- Скажи честно, - загадочно посмотрела ему в глаза, - насчёт дня рождения Тоньки- это был розыгрыш?
- Какой ещё розыгрыш? - удивился Евгений. – Ты о чём?
- Да всё о том же. Что ты ничего не помнишь.
- Как это не помню? Кто тебе такое сказал?
- Да ты же и сказал.
- Что я, совсем с приветом? Такое забыть!
- Я так и знала, - засмеялась Кристина, приподнявшись на цыпочки, - и да, и нет.
Чмокнула своего непредсказуемого друга в щеку и, забежав в калитку, закрыла её на замок.
Со двора донёсся её нежный голосок:
«Пока, загадочный».
- Пока, Капелька, - ответил Евгений и направился к своему дому, рассуждая вслух по дороге: - К чему она задала мне этот вопрос? Очередной прикол? Хотя и удивляться то нечему, малолетка. Тринадцать лет – детский возраст. Мозги заполнены шалостями, ну и не шалостями также. Ядерным жаром до небес возносит.
Домой Евгений попал, как и предполагал уже ранним утром и, не раздеваясь, завалился на кровать. Но спать ему пришлось недолго, всего лишь час. В шесть утра у самого его уха зазвенел будильник душераздирающим звоном, оставленный отцом перед уходом на базар. Затем прозвучал нежный голос матери:
«Вставай, Ромео».
Ну а заключительной частью подъёма оказалась мощная тряска брата, сопровождённая простонародной речью:
- Хватит дрыхнуть, салага! К штурвалу! Не то базу отдыха накроет волной.
Последнее звучное предупреждение моментально дошло до ушей ночного гуляки. Открыл сонные затуманенные глаза и оторопел, увидев прямо перед носом десятилитровое заполненное водой ведро и наглое лицо брата.
- Ополоснуться не желаете? – деловито спросил его Станислав.
- Убери корыто! – разозлился Евгений. – Не то на голову тебе его одену!
Вскочил на ноги и поплёлся к умывальнику.
Но ополаскивание под краном ему не принесло облегчения, а только ещё больше расслабило. Понял, что надо приводить себя в норму иным более объёмным способом. Схватил полотенце и помчался к морю, отгонять сон и возвращаться к нормальному состоянию.
Довольный удачным подъёмом, Станислав поставил на стол ведро с питьевой водой, поднятой по просьбе матери из собственного приусадебного колодца.
В связи с отсутствием в городе качественной питьевой воды такие подземные колодцы с привозной водой находились в каждом дворе частного сектора. Вода в них хорошо сохранялась, всегда была чистой и прохладной даже в самые жаркие дни лета. Вместо крышек на них устанавливались небольшие деревянные домики, защищавшие их от дождевых стоков, солнечных лучей и различного мусора, а также для безопасного и удобного подъёма воды.
- Видишь, мать, как надо будить, - обратился Станислав к матери, возившейся у газовой плиты, - быстро и эффективно.
- А я и не сомневалась в ваших способностях, сынок, - ответила Валентина, улыбаясь, - у одного и у другого их предостаточно, хоть отбавляй.
Станислав стёр со лба пот.
- Пойду-ка и я, окунусь в море. Ещё такая рань, а жара как в полдень.
Схватил полотенце и направился к выходу.
Вскоре за калиткой скрылся и второй сын, сопровождённый любящим взглядом матери.
После утренних процедур, а затем и завтрака, последовали обычные каждодневные работы, к которым добавился ещё и капитальный ремонт пострадавшей во время ночной рыбалки лодки. Купить новую лодку у семьи не было возможности, слишком дорогое удовольствие, а вот подлатать старую, подкупив доски, необходимые для замены повреждённых, куда ни шло. Кроме всех перечисленных дел братьям ещё нужно было подготовиться к предстоящей вылазке на Дальнюю косу: собрать рюкзаки и позаимствовать у отца хранящуюся ещё со времён его юности палатку, что было, не так уж и непросто, берёг её как зеницу ока. И переделать многое другое, что никак не вкладывалось в их дневное расписание. Естественно, ночные прогулки были исключены также, из-за перезагруженности делами, да и в них не было нужды. Все друзья были заняты сборами, а это дело серьёзное и хлопотливое, особенно если вылазка запланирована не на один день.
Станислав не знал, отпустят Тоню на вылазку или нет, да и уточнять это, у него не было времени. Хотя в душе он всё же надеялся на благоразумие её родителей, касательно выбора дочери, а нет, то на месте будет видно. Девиц, желающих пофлиртовать во время бархатного сезона, на пляжах предостаточно, так что сам не останется, а быть белой вороной среди друзей у него не было ни малейшего желания. Но его преждевременные переживания и подстраховки оказались напрасными. В назначенное время вместе со всеми ребятами явилась и его прекрасная спутница, причём полностью собранная и в достаточно приподнятом настроении.
- Неужели? – не сдержался от удивления Станислав. – Тонька, как же тебе удалось уговорить своих предков? Или смылась?
Тоня засмеялась:
- Не смылась, а братья посодействовали. Убедили стариков, не препятствовать нашим отношениям. Сказали, что правильный выбор.
- Но что могло послужить причиной такому решению? – недоумевал Станислав. - Я же с ними даже не общался.
Тут он вспомнил о загадочной неприятности с носом и нахмурился:
- Хотя мой нос свидетельствовал о совсем ином.
- Причём здесь твой нос? Это я их припугнула. Сказала, что сообщу в полицию о том, что они вырвали в подъезде входную дверь.
У Станислава округлились глаза от удивления:
- Ничего себе? Вот это бугаи! Сорвать металлическую дверь!
- Причём с потрохами, - добавила Тоня. – Хотя они и усердно доказывали, что это твоих рук дело. Нашли дурочку. Уж я-то знаю их размах: сила есть, ума не надо. Благо, что ты вовремя смылся, иначе бы на месте отброшенной двери, валялась бы твоя башка.
Ребята покатились со смеху.
- Значит, дебилы! – пришла к выводу Олеся, как всегда правильному и неоспоримому. – Наверное, на дыбы весь дом подняли.
- Не то слово, - добавила Тоня, - полиция моталась по этажам до самой ночи.
- Но как им это удалось? - недоумевал Станислав. – А главное, зачем?
- Чтобы потом наложить в штаны за неминуемое наказание, разумеется, после моего донесения в полицию, - объяснила Тоня, - ну, и изменить отношение к тебе. А сейчас временное затишье, пока не забудется неприятный инцидент, хотя я не уверена в отсутствии отдалённой слежки.
- Ладно, - согласился Станислав, махнув рукой, - воспользуемся тем, что есть, а после подкинем тупым громилам новый повод помахать кулаками.
А пока они общались, из-за угла выехала маршрутка и остановилась на остановке.
- Давайте подъедем к базару, – предложил Игорь, указывая рукой на маршрутку, - а там пересядем на нужный автобус.
- Да тут пройтись пару шагов, - удивилась Галя. – Что, лишние бабки завелись?
- Хочешь тянуть на горбу? Тяни, - возмутилась Леся, - а я прокатиться не против. Такие торбы под силу только ишакам. Раз Игорь предлагает подъехать, то зачем отказываться?
- Верно, - вмешался Олег, - сумки не из лёгких. Ещё натаскаемся их на Косе, пока найдём подходящее место.
- Погнали, ребята, - согласился Станислав, - а то скоро уедет.
Схватил в обе руки полные сумки, не говоря уже о массивном рюкзаке, находившемся на спине, и направился к маршрутке.
Все моментально последовали его примеру. Но девчата сразу же обогнали парней, так как были меньше загружены, и заняли наилучшие места.
И хотя на центральную остановку они прибыли вовремя, причём в раннее время, всё же в нужный автобус втиснулись с трудом. Слишком был переполнен пассажирами. Благо, что влезли, ибо за ними выстроился длинный, гораздо больший предыдущего хвост.
Затем последовала душная поездка в забитом автобусе, показавшаяся друзьям ещё и вечной.
Автобус миновал центр, потом пригородный район, Ближнюю и Среднюю косы, и через час добрался до Дальней. На всю дорогу ушло чуть больше часа. И наконец-то свобода. Измученные пассажиры стали покидать автобус.
Друзья ступили ногами на жёлтый песчаный берег Дальней косы. К этому времени он был уже порядком заполнен отдыхающими. Море, обширный чистый пляж и густая зелёная растительность, чего ещё можно желать для нормального полноценного отдыха?
На безопасном от воды расстоянии в тени высоких деревьев и пышных кустарников находились киоски со всевозможными напитками, продуктами и мороженым. Но цены в них были слишком завышены, поэтому продукты выгодней было брать с собой. Между длинными рядами деревьев пролегала единственная асфальтированная дорога, ведущая на Косу и обратно. Вдали виднелись одноэтажные домики, предназначенные для отдыхающих, и длинное двухэтажное здание, в котором проводились лечебные процедуры: грязевые, солевые и прочие. Та территория относилась к санаторию и была недоступна для посторонних посетителей. Но это ничуть не обременяло ни местных жителей, ни приезжих. Места хватало всем.
Обычной пресной воды на территории пляжа не было, кроме привозной в киосках и, естественно, морской.
Станислав поставил сумки на песок. Прежде чем идти дальше, нужно было знать: куда.
- Сначала поищем место для лагеря, - сказал он, осматриваясь по сторонам, - пока ещё есть где, а то скоро сползутся курортники, и ступить будет негде.
Все стали осматривать прибрежную территорию.
- Вижу подходящее, - сказал Игорь, указывая рукой в сторону деревьев, - в тени и недалеко от берега.
Возражений не последовало. Его выбор устраивал всех.
- Так поторопимся, - забеспокоился Олег, поднимая сумки с песка, - три маршрутки подъехали, забитые пассажирами. А вдруг это чье-то коронное место?
И он не ошибся. Едва они добрались до избранного оазиса и избавились от тяжёлых нош, как тут же явились и его завсегдатаи. К немалому удивлению Станислава и превеликой злобе Антонины, ими оказались её неуравновешенные братья со своими подругами, и двое мускулистых парней, с виду - боксёров, и тоже не одинокие.
Первым к ним приблизился Артур.
- От винта, салаги! – рявкнул недовольно, но увидев сестру, удивлённо скривился: - Какого хрена?
- Место выкуплено! - добавил Денис, идущий следом, и также, при виде сестры, удивился не меньше брата: - Принесла нечистая.
- Не надо корчить из себя невинных овец!! – взорвалась Тоня. – Знаю ваши хитрости. Следить за мной надумали? Вон отсюда! Мы первые заняли это место.
- Не пойдёт, - возразил Артур, - мы все сезоны здесь тусуемся и уступать это место не собираемся даже тебе. Вот в наше отсутствие, пожалуйста. Кустов предостаточно, так что валите.
Окинул надменным взглядом Станислава:
- Усёк, громила? Забирай свою команду и подальше отсюда. Я ещё не забыл подставу с оторванной дверью.
Насмешливый тон братьев и их высокомерное унизительное поведение не только разозлили Станислава, но и потревожили его усыплённую память, пополнив её обрывистыми неприятными воспоминаниями. Но он вовремя взял себя в руки. Ему хотелось хорошо отдохнуть в компании друзей и любимой девушки, а назревавшая ссора из-за такой ерунды могла всё испортить: перейти в драку и привести к удручающим последствиям.
- Ладно, ребята, - обратился он к друзьям, поднимая сумки, - раз это их постоянное место, то пусть тут и остаются. Думаю, что будь мы на их месте, то вели бы себя также. Тем более они нам не чужие, а Тони братья. Пошли, поищем себе другой участок, ещё не поздно.
Друзья недовольно подняли свои вещи и последовали за ним.
- Ну, погодите! – злобно бросила Тоня братьям. – Я вам это ещё припомню.
- Смотри не опоздай! – насмешливо ответил ей Артур. - Беги, догоняй своего прыщавого переростка.
В этот момент возле его уха пролетел небольшой огненный сгусток и врезался в дерево.
- Что это было? – вздрогнул он от неожиданности.
И снова сюрприз. Не успел толком разобраться в случившемся, как единым рывком брата был перемещён в сторону, а тогда уже понял по какой причине. Огромное дерево, находившееся за его спиной, затрещало и, едва не зацепив, с грохотом рухнуло на землю.
Девушки испуганно заверещали и кинулись в разные стороны, а парни в недоумении застыли на месте как вкопанные.
Глаза Станислава, пылавшие огнём, вернулись к обычному цвету. Он шёл впереди всей компании, поэтому этих странных изменений в нём никто не видел.
- Сначала дверь, - опомнился Артур, - теперь дерево. А что будет дальше? Таки, с этим парнем что-то не так. Слишком подозрительные совпадения.
- Поищем другое место? – предложил один из друзей. – Это не внушает доверия.
- Серёга говорит дело, - поддержал его другой, - да и девчонки перепугались так, что вряд ли сюда не вернутся.
- Вы правы, - согласился Денис, - идите, верните малолеток, пока они ещё не ушли далеко. Всё равно место испорчено. Может, почистят его для нашей следующей вылазки.
Друзья побежали догонять компанию Станислава, а Артур приблизился к упавшему дереву и принялся внимательно его осматривать:
- Странно, дерево хоть и старое, но ещё живое. Ствол толстый и без внутренних пустот. На месте облома следы огня. Неужели шаровая молния? – недоумевая, посмотрел на брата.
- Какая молния? – удивился Денис. - Солнечный день. Да и дождя уже сто лет не было, разве что кратковременная гроза, намочившая только море и его прибрежные дома. А молнии бывают только в грозу.
- Тогда не знаю, что и подумать. Но всё же это место слишком подозрительное. А вдруг среди ночи завалится ещё одно дерево? Или пара деревьев? От нас не останется и мокрого места. Валим отсюда.
Вскоре вернулись их друзья вместе с компанией сестры.
Представшее зрелище, естественно, пришлось не по душе вернувшейся молодёжи.
- Что с деревом? – удивлённо спросил Евгений. – Помешало оно вам, что ли?
- Зачем вы его завалили? – удивился не меньше его Станислав. – Весь уют испортили.
- Опять мы!! – разозлился Артур. – Сначала свалил на нас дверь, а теперь и дерево?
- Совсем свихнулись, что ли?! – вступилась Тоня за своего парня. – Его же здесь не было. Уже не знаете, чем зацепить, так решили деревом?
- Да ну вас, - буркнул Денис, - апартаменты ваши, можете располагаться. А мы поищем себе другое убежище. Пошли, братан, - махнул головой Артуру.
- А что ещё остается делать? – процедил сквозь зубы Артур и, подняв с земли рюкзак, обернулся к друзьям: - Чего уставились? Хватайте вещи и к девчатам. Пройдёмся вдоль берега, осмотримся, глядишь, и найдём подходящее место.
- Или же кого-то попросим: вон, - добавила за него Тоня.
- Расти тебе ещё, и расти, сестра, - досадно сказал Денис, покачав головой, - никакого уважения к старшим.
- Чьё бы мычало? – прорычала Тоня, настроившаяся на атаку.
Но братья, очевидно, не желали продолжать бой. Это место их уже не устраивало.
На этом разборки и закончились. Доблестные боксёры загрузили спины рюкзаками, а руки сумками, как своими, так и подруг, и покинули своё постоянное место отдыха. И очень скоро скрылись за деревьями.
Игорь окинул взглядом былое гнёздышко, но уже далеко неуютное:
- Что будем делать?
- Не знаю? – недоумевая, развёл руками Олег.
- Чтобы сдвинуть с места такое дерево, нужен бульдозер, - деловито высказалась Олеся.
- Не бульдозер, а кран, - исправила её Галя, – бульдозер только помойные канавы роет.
- Не канавы, а ямы, - вмешалась Кристина.
- Девочки, давайте не будем уточнять какая машина, что роет, - вставил своё слово Евгений, с трудом сдерживаясь от смеха, - а лучше подумаем, что делать с деревом.
- И что ты с ним собрался делать? – удивилась Тоня.
- Может, отодвинем в сторону, – предложил Станислав, – хотя бы немного. Место неплохое, а лучшее вряд ли мы уже найдём.
- Пупки развяжутся, - буркнула Олеся, – но коль желаете, то тяните. А мне ещё рожать, в будущем.
- А пышногрудых никто и не заставляет, - уверил её Игорь, окинув восторженным взглядом, – красоту надо беречь.
- И я о том же, - добавила Олеся, кокетливо ему подмигнув.
- Так, ребята, - обратился Станислав к парням, - за дело. Чего зря тянуть время.
Склонился к дереву и обхватил его ствол руками.
- Попытка не пытка, - добавил брат, последовав его примеру брат, - испытаем свои силы.
Остальные парни поступили также. К величайшему удивлению девчат, дерево очень быстро было отодвинуто в сторону, причём на приличное расстояние от места падения.
- Атлеты вы наши! – обрадовалась Тоня. – Так быстро управились. Мои накачанные братья и то не рискнули поднимать такую махину.
- Сам удивляюсь, как нам это удалось, – удивился Игорь, пожимая плечами, и перевёл взгляд на подругу: – Видать твой мотор добавил мне сил.
- Знаю, - деловито ответила Леся, задрав нос, – подпитка никогда не помешает.
- Да ну вас, - усмехнулся Станислав, - гениальные мыслители. После потолкуете на глобальные темы, а сейчас займемся лагерем. Да и поесть не помешало бы, что-то я сильно проголодался.
Все дружно взялись за работу, и очень скоро прежнее подпорченное место невозможно было узнать: стало пригодным для полноценного отдыха. Были установлены две палатки - одна для девчат, а другая для парней и собраны ветки для ночного костра, а поверх клеёнчатой постеленной на траве скатерти разложены продукты и обязательные к ним напитки, и одноразовая посуда также.
Умостившись на траве у края скатерти, Станислав смахнул со лба пот и обернулся к Тоне:
- Садись рядом, - указал рукой, – слегка перекусим и в море. Жара невыносимая даже в тени. Пот льёт ручьём.
- Конечно, - улыбнулась Тоня, - за этим мы сюда и приехали.
Ребята к этому времени также успели сильно проголодаться, ведь сборы были назначены на раннее утро, поэтому и перекус у всех был поверхностным. Умостились парами у краёв скатерти и приступили к еде, общаясь при этом на разные темы, смеясь над шутками и обсуждая странное вернувшее им этот райский уголок происшествие. По окончании обильного перекуса все дружно прибрали стол, разложив остатки продуктов и мусор по соответствующим пакетам, и, скинув с себя верхнюю одежду, направились к морю. А там уже, конечно, разошлись на всю катушку: дурачились в тёплой морской воде как малые дети, хотя и на самом деле были не такими уж и взрослыми, старшим из них едва стукнуло по семнадцать лет.
Людей в это время на пляже было уже предостаточно, едва проглядывались на песке свободные места, да и в воде их было не меньше.
Но наших юных героев - жителей морского городка, такие неудобства ничуть не огорчали. Привыкли к постоянному излишеству посетителей на пляжах. Да и купание в море с раннего детства давало о себе знать: многолетняя закалка, большой опыт, плюс - отсутствие страха перед глубиной, абсолютно не боялись уплывать вдаль. Своим умением они и воспользовались. Поплыли на первую мель подальше от жужжащего роя, чего боялись делать приезжие из-за лежащей на пути к ней глубины, пусть даже и незначительной, позволяющей ногами касаться дна при полном погружении в воду с поднятыми вверх руками, а затем вовремя всплывать на поверхность. Восторг неописуемый. А уже на самой мели глубина была вполне доступной. Вода доходила парням до груди, а девчатам до плеч. Со второй мелью было чуть сложнее. Путь к ней был не долгим, но проходил через опасную глубину и доступен был только спортсменам и высокорослым смельчакам, как и сама мель. Но наши ребята ею не интересовались из-за неподходящей глубины, хотя и побывали на ней не раз. Удовольствия мало, когда ногами касаешься дна, а носы при этом оказываются в воде, дышать нечем, и это только для парней. Девчатам было еще неудобнее: полностью утопали в воде, с головой, поэтому парням приходилось их постоянно держать на своих спинах, а ещё и плыть обратно. Зачем же тогда заплывать вдаль, если удовольствие можно получить и поближе, причём, не спотыкаясь о тела посторонних ныряльщиков. А на первой мели уже в ход пошли всевозможные развлечения: ныряния, прыжки с плеч, кувырки под водой, стойки на руках с ровно поднятыми ногами, не говоря уже о поцелуях, длительных объятиях и иных возрастных утехах. Главное, что необозримо со стороны и без помех.
Достаточно накупавшись, молодые люди поплыли к берегу, чтобы обсохнуть под лучами палящего солнца и слегка поддержать свой красивый южный загар. Но из-за сильной жары пробыли на берегу недолго и снова залезли в воду, а покинули её уже на закате солнца.
На этом и закончился световой день у наших героев. Затем последовал длительный, не менее приятный вечер: с музыкой, общением на разные темы, питьём слабоалкогольных напитков и поеданием ароматного шашлыка - незаменимого блюда на любых вылазках, приготовленного на тлеющем костре. Свет двух переносных фонарей, взятых для освещения палаток, достаточно хорошо освещал их уютное гнёздышко, хотя и собрал вокруг себя немалое скопление комаров. Но жужжащие гости их абсолютно не тревожили, словно боялись быть убитыми, или же избегали едких запахов напитков, причина была известна только им. Непрерывно жужжали, но довольствовались лишь обворожительным светом фонарей.
Не обошлись молодые люди и без танцев, как быстрых, так и медленных, в зависимости от музыки, а также крепких объятий, жарких поцелуев и временных уединений, для погашения вспыхнувших желаний. Молодость требовала любви, а выпивка добавляла ей безрассудства. В компании царила идеальная гармония, пропитанная весельем, лёгкостью, душевным покоем, физическим отдыхом и насыщенностью желаемым.
За приятным общением друзья не заметили, как быстро пролетело время, и разошлись по палаткам уже глубокой ночью: девушки в одну, а парни в другую, о чём договорились заранее, прихватив с собой и освещавшие наружную территорию фонари. Лагерь, гудевший допоздна музыкой и голосами, стих, и лишь над его уже почти потухшим костром ещё раздавалось едва слышное жужжание недовольных лишённых освещения москитов. Но эта тишина длилась недолго. Очень скоро к писку комаров добавился разноголосый храп крепко уснувших в палатке парней и лёгкое сопение девушек.
После приличной дозы алкоголя, молодые люди моментально уснули, несмотря на скованность в движениях. Но четыре человека в одной двуспальной палатке – удовольствие не очень, особенно если ими являются рослые парни, и эти неудобства очень скоро дали о себе знать. Разворачиваясь во сне на бок из-за стеснённого положением тела, Евгений непроизвольно ударил локтем в глаз своего родного брата, чем привёл его в неимоверный восторг.
- Дерьмо! – гаркнул Станислав чужим голосом, отшвырнув прилепленный к глазу локоть. – Кто посмел?
Слегка приподнялся и побагровел, увидев, что находится в обществе малолеток, да ещё и низкого сословия:
- Что за стадо? Как я здесь оказался?
Злобно развернул к себе лицом наглого сопляка, осмелившегося ударить его в глаз.
- Чего тебе? – недовольно буркнул Евгений. – Только уснул.
- Колдун? – подозрительно прищурился Станислав, всматриваясь в лицо брата. – Ну, конечно же, это ты!
Схватил его за грудки и приблизил к лицу:
- Думаешь, если нацепил на рожу маску, то стал невидимым? Да я твоё колдовское рыло под любым прикрытием увижу.
- Братан, что с тобой? – удивился Евгений. – Никак белка догнала? И кто тебе поставил фингал под глазом?
- Сейчас поставлю тебе такой же! Вспомнишь. Не только белка, но и скунс догонит.
- Слушайте, - возмутился Игорь, разбуженный шумом, – не пошли бы вы в баню, или куда подальше. Завелись среди ночи, спать не даёте. Мотайте на улицу и там швыряйте друг друга. Тоже мне, братья.
Повернулся к ним спиной и продолжил свой звучный сон.
- Царю дерзить?! – взревел Станислав, покрывшись багровыми пятнами.
Его лицо было искажено злобой до неузнаваемости, а сжатые в кулак кисти слегка дымились.
- Стоп! – опомнился Евгений, удержав на лету руку брата от нанесения удара. – Он прав. Мы мешаем спать. Давай выйдем из палатки на свежий воздух, там и поговорим.
Его убедительные слова дошли, таки до сознания Станислава - слегка утихомирился.
- Заячья ловушка, - презрительно прорычал он и покинул палатку.
На свежем воздухе Станислав не только успокоился, но и пришёл в восторг, увидев стройную полуобнажённую девицу, выходившую из соседней палатки.
Ею оказалась Олеся, направлявшаяся в кусты по надобности.
- Фара, - расплылся он в довольной улыбке. - Откуда взялась такая дива? Неужели наложница колдуна? Ну и хитёр гад, далеко упрятал её от своей знойной бабы.
Евгений застыл в недоумении. Не знал, как реагировать на странные слова брата, ведь раньше такого не случалось.
Зато Олесю его наглость порядком задела, да ещё и кличка, какая-то деревенская, никак не соответствовала городскому уровню.
- Не Фара, а Леся! – презрительно исправила она. – Что за жаргон? Такого ещё не слышала. И вообще, отвали! С Тонькой перепутал, что ли?
Станислав развернулся к брату:
- Строптивая девица, такие мне по вкусу. Твоя, или для меня прихватил, в знак примирения?
- Что? – ещё больше удивился Евгений.
- Значит, для меня, - усмехнулся Станислав, - ну что ж, живи. Знаешь, чем подсластить.
Схватил подмышку удивлённую Олесю и направился к пышному кусту.
- А ну отпусти, стручок долговязый! – заверещала Олеся. – Тебе что, Тоньки мало? Вот это сходила в кусты! Недолго и в штаны наделать.
- Стас! – спохватился Евгений и кинулся догонять брата. – Остановись.
Но, похоже, Станиславу было не до него, даже не обернулся.
Евгений очень быстро догнал брата:
- Давай поговорим, - взволнованно схватил его за руку, - опомнись. С тобой что-то не так.
Но вместо согласия на разговор получил сильнейший удар кулаком в челюсть и как лёгкий мячик отлетел к морю. А там ударился головой о прибрежный камень и потерял сознание.
Леся с перепугу не только перестала верещать, но и забыла, зачем вышла из палатки.
- Ты что, и меня будешь бить? – спросила уже дрожащим голосом. – Попросил бы иначе. Я бы согласилась, и без мордобития.
- Не бить, - прохрипел Станислав чужим голосом, - а любить.
Завалил возле ближнего куста уже полностью покорившуюся девицу и приступил к делу.
У Леси всё поплыло перед глазами. Сама того не ожидая, она возжелала его, погрузилась в его жар и вспыхнула в нём сильнейшим пламенем, страстным и неизвестным ей раннее.
- Так вот ты какой? – пролепетала, угасая, и погрузилась в сон.
- Хороша наложница, - довольно отстранился Станислав и поднялся на ноги, - свежа и юна. Ну и колдун. Угодил, таки.
Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидел светловолосую девушку, стоявшую у соседнего куста и, очевидно, наблюдавшую за происходящим.
- Одна краше другой, - снова расплылся в улыбке, - иди ко мне, красотка.
Этой красоткой оказалась Тоня, выбежавшая на крик из палатки. По голосу она сразу же узнала Олесю и кинулась ей на помощь. Когда же увидела умопомрачительное зрелище, причём с участием своего любимого, застыла в безмолвии, не знала, как реагировать на его измену и что делать дальше. Растерялась и одновременно потерялась. С каждым движением его тела угасала, летела в пропасть и на лету болезненно умирала.
- Стас, - еле выговорила она приглушенным голосом, - как же...?
Схватилась за голову и кинулась к морю. А пока Станислав разбирался, что до чего, а затем побежал следом, она полностью погрузилась в море и, изрядно наглотавшись воды, утратила реальность. Но угасая, всё же успела прохрипеть:
- Как больно.
У самой воды Станиславу перегородил дорогу уже не его младший брат Евгений, тот всё ещё лежал на песке в бесчувственном состоянии, а покинувший его тело после сильнейшего удара царь Гринландии в сверкающих царских одеяниях и с мечом в руке.
- Скинул, таки маску, - злобно усмехнулся Станислав, – предстал при полном параде. А меня оставил в шкуре слабака?! Но учти, старый мерин, не на того напал! Справлюсь с тобой и одним ударом кулака.
Из глаз Грина вырвались огненные стрелы и вонзились в грудь Станислава.
- На колдовские мерзости только и способен, – прохрипел Станислав, подкатив глаза, и свалился на песок.
Из его слегка приоткрытого рта вылетела серебристая сфера и, завертевшись как юла, стала вытягиваться в длину, постепенно обретая размытые формы человеческого тела. Когда же её вращение прекратилось, перед Грином предстал могучий царь Подземного Мира – Фарл в сверкающих воинских доспехах и со свисающим по спине мечом. Таким же путём вернулся к своему облику и царь Грин, но любвеобильный Фарл, будучи занят увлекательным делом, этот момент прозевал.
- Теперь мы на равных! – прогремел громовым голосом Фарл, выхватив меч из ножен.
Но тут его восторг сменился разочарованием:
- Хотя нет, сучок слишком трухлявый, удовольствия не будет никакого.
- Каждому своё! – злобно прорычал Грин. – Получай желаемое.
Отряхнулся и обрёл облик своего соперника, а также его силу и умение.
- Хитёр, гад! – прорычал побагровевший Фарл и кинулся к колдуну.
Оба разъярённых Фарла скрестили в воздухе мечи.В небе засверкали молнии, загремел гром, задрожала земля, и разволновалось море. Начался сильнейший шторм.
Сквозь разгулявшуюся стихию в воздушном пространстве над бушующим морем проглядывались два сверкающих человеческих силуэта, бьющихся между собой на мечах, и победителя среди них не было. А прямо под ними на морском дне лежала несчастная девушка, тонувшая дважды на этой неделе, и помочь ей было некому. Что это, судьба или наказание свыше за чьи-то былые грехи? Разгадка в неизвестном.
Вдруг высоко в небе, вслед за вспыхнувшей линейной молнией появилась шаровая молния и на огромной скорости понеслась к земле. Очень скоро достигла бьющихся царей и, протиснувшись между ними, мощным электрическим разрядом отбросила их в разные стороны, прошипев при этом:
- Вон по своим царствам, вояки ненасытные!
После чего сильно уменьшилась и упала в море.
Разъединённые соперники кубарем покатились по громыхающему небу, превратившись на лету в огненные шары, и исчезли из виду. С их исчезновением сразу же успокоилось небо, прекратили сверкать молнии и стих гром, а на иссохшую землю хлынул тёплый проливной дождь.
А шаровая молния, упавшая в море, не исчезла как огненные шары, а приблизилась к бесчувственной Тоне и коснулась её груди. После прикосновения стала ещё меньшей, и уже в виде маленького светящегося шарика устремилась к берегу. Вылетела из воды и на огромной скорости пронизала безжизненные тела двух братьев, лежавших на песке, не миновав крепко спящей Олеси, и потухла, превратившись в маленькую серебристую жемчужину. Потом заискрилась как при сверхмощной зарядке и устремилась в небо. Взлетела на приличную высоту и снова стала падать вниз к морю, оставляя в воздушном пространстве след в виде серебристой ломаной линии. Очевидно, энергии на дальнейший полёт у неё уже не осталось. Упала в море, но к морскому дну добраться не успела, своей перламутровой окраской привлекла к себе внимание самки дельфина, проплывавшей мимо, а та, естественно, не упустила случая полакомиться светящейся диковинкой - проглотила её с превеликим удовольствием и подалась восвояси.
С исчезновением жемчужины сразу же прекратился дождь и стих ветер, а вскоре успокоилось и само море. На Дальнюю косу вернулась прежняя ночная тишина.
Вернёмся немного назад.
При прикосновении шаровой молнии, Тоня вздрогнула всем телом и открыла глаза, но разобраться в случившемся не успела, так как была резко ослеплена чем-то ярким, промелькнувшем у неё прямо перед глазами. Да и слепота оказалась не единственной неприятностью. Внезапно почувствовала сильнейший толчок в спину, а затем и скоростной полёт в неизвестность. И лишь после приземления на берегу, в распластанной как лягушка позе, да ещё влипшей носом в песок, поняла, что произошло:
- Ничего себе волна! – недоумевая, выплюнула изо рта песок. - Отфутболила, прямо на берег. И угораздило же меня в такой шторм полезть купаться! Надо меньше пить, тем более на ночь. Видать порядком перебрала.
Слегка привстала на локтях и осмотрелась по сторонам.
- И ребята здесь? – не сдержалась от возгласа. - Выходит, не у меня одной хватило дури, на такое купание. А это ещё кто в кустах? – прищурила глаза. - Леська, что ли? Мама родная! Да она же полностью голая. Вот это нажралась! Надо поскорей её разбудить, пока парни не проснулись, а то ещё приглянется кому своими пышными формами.
Вскочила на ноги и подбежала к подруге:
- Леська, проснись! - принялась тормошить её за плечи.
- Чего тебе? – недовольно буркнула Олеся, открыв глаза. – Не видишь, что ли? Я сплю.
- Оденься сначала, а потом дрыхни, - спешно протарахтела Тоня.
Олеся потрогала руками своё тело и моментально утратила сон.
- Не может быть! – крикнула испуганно. – Почему?
Резко вскочила на ноги и, зашатавшись, села обратно:
– Голова кружится, чуть не упала, - выговорила с трудом, и обернулась к подруге: - Тоня, будь другом, посмотри, где мой купальник.
Тоня прошлась взглядом по ближней территории и сначала увидела плавки от купальника, отброшенные к соседнему кусту, а потом и лифчик, болтавшийся на его же ветках.
- Нашла, - вздохнула облегчённо и быстро принесла подруге, - одевайся поскорей, пока никто из ребят не увидел.
К этому времени Олеся пришла в норму и, быстро одевшись, встала на ноги. Но, похоже, с подъёмом поспешила, снова стало плохо. Резко развернулась лицом к кусту и обдала его фонтаном рвоты.
Тоня как ошпаренная отскочила в сторону, а потом подобным фонтаном обработала соседний куст.
Сразу после выброса рвоты Олеся кинулась к противоположному кусту и с нескрываемым удовольствием избавилась от спешно вырывавшегося наружу кишечного груза.
Действия подруг оказались достаточно звучными и сразу же достигли ушей спавших на песке недалеко от них братьев, хотя и размазано, с неточным восприятием во время сна.
Первым очнулся от сна Станислав. Сначала удивился своему местонахождению, а потом звукам и неприятным запахам. Привстал на локтях, и усмехнулся, увидев лежавшего на песке недалеко от него брата. Тот в этот момент поворачивался к нему спиной.
- Братан, приглуши динамики! – крикнул ему насмешливо. – Ворон распугаешь.
- Каких ворон? – недовольно буркнул Евгений. – Что тебе надо?
– Строчишь задом, словно пулемётом. Хоть уши затыкай. Да ещё и весь воздух одурманил своими выхлопными газами.
Услышав разговор парней, девчонки сорвались с места, и на всей скорости помчались к своей палатке, а на месте уже облегчённо вздохнули, застав подруг всё ещё спящими, и быстро умостились рядом.
- Мы не причём, - пролепетала Олеся.
А Тоня добавила:
- Пусть разбираются сами.
Было ещё слишком рано, около пяти часов утра, поэтому, едва коснувшись подушек, они сразу же погрузились в глубокий сон, прерванный неприятными затерявшимися в их памяти событиями.
Вскоре в лагерь вернулись и братья, причём в полном недоумении, после брезгливого осмотра прибрежных кустов:
«Как они могли их так обработать, а главное, когда?»
Но всё же интуиция им подсказала, что на вылазке они не одни, а раз ничего не помнят, то значит, это вовсе не их работа.
Завалились на свои прежние места возле крепко спавших друзей, и сразу же уснули, добавив тесным хоромам ещё большего звучания.
Проснулись наши герои уже достаточно бодрыми, хорошо выспавшимися и ничего не помнящими о ночных событиях. Разумеется, это относится только к ночным искателям приключений, а не к проспавшим всю ночь беспробудным сном. Те вообще были далеки от истины - не слышали ни грозы, ни шторма, ни проливного стучавшего по крышам палаток дождя.
Огромные деревья, под пышными ветвями которых находились их палатки, приняли весь ливневый удар на себя, избавив от непредвиденных неприятностей. Хорошее место и одновременно надёжное.
А далее всё пошло, как обычно бывает на молодёжных курортных вылазках: море, отдых, весёлые развлечения, вечерние посиделки у костра за шашлыками, напитками, танцами и общением, и незабываемые романтические ночи под звёздным небом на мягком береговом песке при звуках, бьющихся о берег волн, криках морских чаек, писке комаров и стрекоте кузнечиков.
После случая с упавшим деревом братья Антонины не давали о себе знать, как на вылазке, так и после, и вообще полностью сняли над ней контроль: слишком много подозрительных происшествий.
Ребята компании по-прежнему продолжали дружеские встречи, радовались жизни, молодости и тому, что имели.
Вот только у Олеси всё сложилось немного иначе: возникли непредвиденные проблемы, причём сразу же после злосчастной вылазки на Дальнюю косу. Естественно, в первую очередь досталось лоботрясу Игорю, заделавшему ей по пьянке ребёнка, а затем и бестолковым подругам, накаркавшим своими дурными языками такую неприятность. Хотя те и не говорили ничего подобного, да и вообще, им было не до неё: главное, что самих пронесло.
Игорь, как обычно мужественно перенёс ядерную атаку подруги, не впервой, свыкся, затем слегка поразмыслил и предложил ей руку и сердце. Конечно, в ответ услышал много непристойностей, а после и недовольное согласие:
- Куда уж теперь деваться? Добился своего. Всю жизнь испортил! Пелёнки, распашонки - какой ужас! Врагу не пожелаешь.
Однако любому терпению бывает предел. Постиг он и нервы Игоря - сдали, таки.
- На то ты и девка, чтобы ловить пульки! - сорвался он во время её очередного нытья. – Или для тебя это новость? Достала! Уйду в армию и больше сюда не вернусь. Тогда пожуёшь сопли.
И его ответная реакция оказалась весьма убедительной. Леська притихла.
В августе они забрали со школы документы, решив, что продолжат учёбу в вечерней школе, а в сентябре сыграли свадьбу, причём достаточно пышную, доступную увесистому карману родителей невесты.
Кроме свадьбы, сыгранной за свой счёт, родители невесты преподнесли молодым в подарок ещё и ключи от двухкомнатной квартиры, чем весьма угодили жениху - жителю частного сектора.
- Комфорт, - довольно высказался он друзьям на свадьбе, - мечта всей моей жизни.
Через восемь месяцев после свадебного торжества у молодой пары родился сын - черноволосый, черноглазый мальчик, с красивыми чертами лица и родимым пятном на запястье руки. Абсолютно не похожий на своих родителей и на ближних родственников также. Своей редкой красотой и настойчивым характером, малыш очень скоро привил к себе уважение юной высокомерной матери, а затем и её особенную любовь. Олеся гордилась своим сыном, обожала его, а при любых намёках со стороны знакомых на его несходство с родителями взрывалась как бомба, моментально убеждая в обратном.
Игорь также полюбил малыша, хотя ещё толком не осознал своего отцовства, очевидно, сказывался его юный возраст, требовавший какого-то времени.
Через месяц после рождения малыша Игорю принесли повестку из военкомата, но в армию его так и не забрали. Прошёл медкомиссию и остался дома. Об этом, опять же, побеспокоились родители Олеси.
- Сын всегда должен быть при отце, - деловито заявил её отец, - а отец при сыне, чтобы не забывали друг друга.
Хотя основной причиной такого решения являлась длительная разлука между молодой парой, а не нехватка отцовства ребёнку.
«Мало ли кто может подвернуться юному повесе во время увольнительных, - размышлял отец, - а они неизбежны. Сам пережил подобное. Красивых девчат много, а желающих окрутить ещё больше».
Повестки в военкомат пришли также и другим ребятам из компании, но только не всем, а более подходившим по возрасту.
Станислава, по окончании одиннадцатого класса, сразу же, первой осенью забрали в армию, а Олега - его ровесника, нет. Во время прохождения медкомиссии у него вдруг обнаружили плоскостопие, которого никогда раньше не было, а это - уважительная причина.
Проводы в армию были достаточно пышными, но не от избытка дорогих блюд, их было как раз не так уж и много, а от изобилия домашнего вина, вяленой и иной вкусно приготовленной рыбы, и салатов из различных овощей: огурцов, помидоров, перца и прочих. Столы пустыми не были, а ими был заставлен весь двор. Людей было много, как друзей, так и просто знакомых, соседей по улице, ближних и дальних, и жителей соседних улиц, не говоря уже о друзьях друзей, постоянно пребывающих и убывающих. Так было принято в этом гостеприимном народе для поддержания боевого духа молодого воина, пусть даже и учебного, и пожеланий ему успешной безопасной службы.
На весь посёлок гремела музыка. Гости пили, закусывали, танцевали, даже пели, но только относящиеся к данному событию песни, а их пение усердно поддерживала самая голосистая солистка хора - овчарка Джесси, причём заливалась взахлёб, и никакие внушительные уговоры: закрыть пасть, даже замыкание в отдалённом вольере не помогали. Провожала молодого хозяина, как полагается, не хуже других: главное угодить и при этом не ударить мордой в грязь.
Проводы длились весь день, затем ночь и до самого рассвета.
Мать Станислава большее время была грустной, хотя и приветствовала гостей как полагается. Отец также часто впадал в раздумья. Разлука с сыном – событие не из радостных.
Тоня тоже присутствовала на проводах своего любимого. Весь день не отходила от него ни на шаг, а затем и последнюю ночь перед долгой разлукой провела в его страстных объятиях.
В пять утра обширная компания молодёжи двинулась пешком к железнодорожному вокзалу, провожая к шестичасовому поезду уже полностью собранного юного воина.
Рядом со Станиславом в обнимку шла заплаканная Тоня, постоянно шепча ему:
- Любимый, только вернись.
В ответ он ей повторял:
- Вернусь, ты только дождись.
Родители на этом шествии не присутствовали, попрощались с сыном дома.
Из окна поезда Станислав грустно посмотрел на Тоню и опустил голову.
К окну девушку! - закричали провожавшие друзья.
Дружно подхватили её на руки и поднесли лицом к отодвинутой створке окна.
Юноша последний раз припал к доступным губам любимой.
Поезд тронулся с места, оставляя на перроне машущую руками толпу, заплаканную девушку и уходящие в прошлое воспоминания.
Больше молодые люди в своей жизни не виделись.
Станислава отправили служить в слишком отдалённые от родных мест края, которые не было смысла покидать даже во время единственного кратковременного отпуска. Дорога туда и обратно - вот и весь отпуск, а если ещё и задержка в пути из-за транспорта, то добавятся и неприятности.
Первое время от Станислава приходили письма чуть ли не каждый день, затем их становилось всё меньше и меньше, а после и вовсе прекратились. Тоня на них отвечала сразу же, затем продолжала писать, не получая ответов, а через полтора года перестала писать и сама. Стала потихоньку его забывать, да и в этом ей немало помогли её братья, подсунув в кавалеры одного из своих друзей - боксёров. А тому сразу же приглянулась стройная смазливая девушка тем более сестра друзей и, естественно, он не упустил случая её утешить во время очередной вспышки тоски по ушедшей любви. После первой же и единственной близости с ним Тоня забеременела, поэтому пришлось сыграть свадьбу. С приближением демобилизации она сильно переживала, не зная, что скажет Станиславу, когда тот вернётся, а главное, как отреагирует на её предательство. Но демобилизация пришла, затем и далеко ушла, а Станислав так и не вернулся. Позже она узнала от друзей, что её преданный парень по окончании военной службы женился на одной из местных девиц и остался в тех краях навсегда.
Такие случаи были не единичными, а довольно-таки частыми с одним сценарием: обязательно кто-то из влюблённых не выдерживал длительной разлуки или же осознавал ошибку в прошлом выборе и находил себе новую пару. Зато первая любовь была незабываемой, и как бы она не заканчивалась её яркие ещё совсем юные следы оставались в памяти на всю последующую жизнь.
Глава 7. Возвращение.
Высокородные заклятые враги: Фарл и Грин, отлетевшие в противоположные стороны после вмешательства Земы в их битву, не только не смогли притормозить на лету, но и на огромной скорости понеслись дальше к своим отдалённым государствам. Первым, естественно, к месту прибыл Грин, магия которого ускорила приближение своего хозяина к магическому родовому гнезду, а уже вторым с небольшой разницей во времени царь Подземного Мира – Фарл. Без помощи реактивного двигателя слегка подкачал, но об этом желательно не распространяться, опасно.
Начнём с царя Грина, прибывшего домой первым.
Влетев на огромной скорости в магическую комнату своего дворца, он не успел вовремя ухватиться руками за ручки пилотского кресла при резком торможении и как мячик вылетел из своего межпланетного корабля. Но приземлился довольно-таки благополучно, не на твёрдый пол, а на свою ненаглядную супругу, терпеливо дожидавшуюся его возвращения после недельного отсутствия.
- Что это было? – опомнилась Зинида после неожиданного, но ощутимого столкновения.
Когда же увидела на себе взъерошенного супруга, то пришла в ярость:
- Петух общипанный! Явился как скоростная торпеда. Чуть зубы не выбил, не говоря уже о помятых костях. Сейчас я тебе покажу, где раки зимуют, все рёбра пересчитаю.
Скинула с себя ещё не успевшего отойти от скоростного полёта супруга и, дотянувшись рукой до чугунной сковородки, отлетевшей в сторону во время мощного столкновения, с трудом поднялась с пола, хрустя помятым позвоночником.
Увидев в руках благоверной её незаменимое оружие, причём порядком пострадавшее, а именно, расколотое пополам, Грин моментально вернулся в норму.
- Отпад! Вот это марш-бросок! – выпалил машинально, а уж потом, что собирался: - Неужели это моих рук дело? - указал рукой на обломок сковороды, но сразу же понял, что напрасно и исправился: - Какие проблемы, дорогая? Не волнуйся, подлатаю твой амулет магией.
Зинида подозрительно посмотрела на супруга.
- Где ты таких словечек нахватался? По бабам шлялся? Кобель ненасытный! От тебя разит ими за версту.
- Исключено, дорогая. Я верный супруг.
- Не вешай мне лапшу на уши! – продолжала царица в том же духе. - Всю неделю отсутствовал, а теперь будешь убеждать в своей верности? Посмотри, на кого ты похож! Весь потрёпанный, будто после драки с петухом. А это что у тебя на шее? – прищурила глаза и покрылась багровыми пятнами, убедившись в своей безошибочности: - Засос?!
После последнего и неопровержимого доказательства супруги в памяти Грина всплыли утраченные во время скоростного перелёта в свой мир воспоминания. Пребывание в теле шестнадцатилетнего юноши иного мира, его жизнь, душевные чувства, понятия и неповторимые головокружительные ощущения во время близких отношений с более юной тринадцатилетней красавицей, шкодливой как дитя, но горячей как жрица любви, непроизвольно оставляющей на теле напарника заметные следы своей страсти.
«Ароматная Капелька, - промыслил сладостно, - дивное и далёкое счастье, но слишком опасное. Надо выпутываться из этих заметных и опасных сетей».
И как бы он ни старался скрыть свои душевные чувства, вызванные воспоминаниями, блеск его глаз всё же не ускользнул от ревнивого и одновременно внимательного взгляда супруги.
- Сейчас я тебе отобью охоту шляться по девкам! – злобно прорычала она. – На всю жизнь запомнишь!
Набросилась на благоверного со сковородой, вернее, с тем, что от неё осталось, но нанести удар так и не успела, тот вовремя схватил её за руку.
- Не засос, а укус, - деловито заявил ей, - причём не бабский, а морской медузы.
У царицы заискрились глаза:
- Медузы? Так ты был на морском курорте? Без меня?! - попыталась вырваться из его крепкой хватки: – Знаю, какие там водятся медузы.
- Ладно, скажу тебе правду, всё равно не отцепишься, - продолжил Грин с наигранным огорчением, – не хотел тебя расстраивать, но придётся. Только сначала пообещай, что не будешь махать своим оружием. Иначе не отпущу твою руку, пока не образумишься. И советую поторопиться. Рука может посинеть.
- Давай, валяй, - уже более спокойно ответила Зинида, - послушаю твою очередную ложь, а там решу, как поступить.
- Поточнее?
- Разожми клешни. Обещаю понять.
Грин отпустил её руку:
- Ну, так слушай. Не по бабам я шлялся, а мотался по мирам за Подземным царём, чтобы вырвать из его лап нашу дочь.
- А засос - тоже его работа?
- Опять ты за своё? Будешь язвить, не узнаешь правды.
- Извини, но факт налицо, и я должна знать, кто тебе его поставил.
- Морская змея, которой метнул в меня Фарл во время подводной битвы. Укус и одновременно синяк.
- Так ты же говорил: медуза!
- Говорил, а теперь вспомнил и про змею.
- А где дочь? Или Фарл тебя вырубил? – усмехаясь, спросила Зинида, и сама же ответила: - Похоже, да, раз вернулся с пустыми руками, потрёпанным и с засосом на шее.
- Не вырубил, а отравил ядом, - утратил терпение Грин, - и пока я излечивался магией, успел скрыться. Но не переживай, дорогая, дальше своей подземной норы он уползти не мог. А вытравить его оттуда несложно, найду способ.
«Ну и гад же ты! – прогремел в голове у Грина голос Подземного царя. – Сам поблудил на славу, а всю вину свалил на меня».
«Посмотрю, как ты оправдаешься перед своей ненасытной фурией, - телепатически ответил ему Грин, усмехаясь, – неделю некому было убаюкивать. Моя-то, поскромней, больше в драки лезет, а твоя мотается в поисках желаемого. Наверное, половину твоих бастардов за это время опробовала. Сочувствую твоему горю».
Неожиданно он почувствовал сильнейший удар в челюсть, за которым последовало злобное рычание:
«Мерзкий колдун! Доберусь я ещё до тебя».
- Надо же, - удивился Грин, - уже и сюда добрался. Необходимо усилить магическую защиту.
Потряс головой и таким же методом вставил челюсть на место.
- Попадётся он мне! – злобно прошипела Зинида, сжимая в руке сковороду: - Мигом отучу воровать чужих дочерей.
- Дорогая, - еле сдержался Грин от смеха, - куда отлетела вторая половина твоего оружия?
И чтобы не выдать своего состояния принялся осматривать магическую комнату:
– Необходимо её починить. Увесистей будет, а значит, более ощутимой и вразумительной.
- Не ищи, - досадно ответила Зинида, махнула рукой, - её здесь нет. Тем более это не твоих рук дело, а твоего неуравновешенного сына. Ну и моего также. Кобель ещё тот! Весь в тебя.
У Грина отвисла едва вставленная на место челюсть.
- Чего вытаращился? – продолжала Зинида. – Хочешь сказать, что я не права?
- Да объясни же, в конце концов. В чём дело?
- А ты не в курсе? Дураком прикидываешься? Уже два года, как он по девкам шляется, а ведь пятнадцать лет только стукнуло. Уже четырёх обрюхатил. Глаза огнём горят при виде смазливой жертвы, как у тебя на тропическом острове. Может ты и забыл, зато я хорошо помню.
- Ещё бы не запомнить, - усмехнулся Грин, - насколько я помню, тебе это понравилось.
- Не уклоняйся от ответственности! – продолжила атаку царица. - Мы были тогда совершеннолетними, а он ещё пацан, и нуждается в отцовских поучениях. Мои же, до него не доходят, слишком слабы. Видишь доказательство? – злобно прилепила к носу супруга обломок сковороды. – Слова не дал сказать, вырвал из рук и переломил пополам, да ещё и ехидно заявил: «Чересчур затупилось оружие, мать, не помешало бы поточить».
Грину этих объяснений вполне хватило, чтобы утратить контроль над эмоциями.
- Ну и отмочил! – только и смог выговорить, а потом разразился смехом.
- Другого я и не ожидала, весь в тебя, – снова уточнила царица, от кого унаследовал сын такие пагубные гены, – а значит, его необходимо срочно обручить с какой-нибудь царевной, чтобы остепенился. А если обрюхатит и её, то сразу же и женить. Всё ж надёжнее, чем безродные девицы. Глядишь, скоро бастардов будут на порог дворца подкидывать.
- Да, - огорчённо вздохнул Грин, - кровь у него наследственная, и этого не изменить.
В этот момент у него в голове снова прогремел голос Подземного царя:
«Позарился на чужое добро, теперь довольствуйся. Тебя предупреждали о неприятных последствиях. То ли ещё будет».
К болезненному укусу Фарла ещё и подлила яда мудрая царица Зинида, пусть даже и не специально, она то не знала о тайных переговорах за своей спиной, а в обязательном порядке:
- Наградил пацана распутной кровью, теперь и расхлёбывай последствия его разгулов.
А уже потом подала дельный совет:
- Свяжись со своими родственниками из Гризландии. Насколько мне известно: у них один сын и две дочери. Может, обручим с одной из царевен нашего сына. Пусть он и повеса, зато какой красавец! Девки от него без ума. Думаю, что и кузинам он придётся по вкусу.
- Не знаю, как им, - усмехнулся Грин, - но ему уж точно, особенно если они пошли внешностью в синеглазую красавицу Гризу.
- Давай не будешь напоминать о её прелестях, – недовольно скривилась Зинида. – Между прочим, я до сих пор помню, кем она тебе тогда приходилась.
- Опять начинаешь? – снова разозлился Грин. – Если бы любил, то давно был бы с ней, а не с тобой. Возможностей было хоть отбавляй. Так нет, ни с того ни с сего явилось чудо заморское и своим мощным оружием вдолбило мне в голову страсть. До сих пор ощущается его след.
Почесал шрам на макушке, оставленный ещё простолюдинкой Зинаидой во время их первого свидания на заколдованном острове.
Зинида покрылась багровыми пятнами:
- Это ты о ком?!
- Объясню ночью, - уже спокойно ответил царь, обняв свою непредсказуемую супругу, - а сейчас займёмся более важным делом. Я достаточно подзарядился твоей мощной энергией и уже не нуждаюсь в отдыхе.
Освободил из объятий сомлевшую, изрядно соскучившуюся за неделю по его ласкам супругу и, приблизившись к столу, коснулся рукой прозрачного, зависавшего над ним магического шара.
- Гризландия! – произнёс повелительным голосом.
Шар заискрился и стал увеличиваться в размерах. Когда изменения прекратились, внутри него появилось изображение прекрасного города, среди строений которого резко выделялся своим блеском царский дворец.
- Государей! - продолжил Грин также повелительно.
Шар снова заискрился, и внутри него появилось изображение Тронного зала царского дворца с находившимся в нём царским семейством. На двух возвышенных тронах сидели государи Гризландии: Гризл и Гриза, а недалеко от них на украшенных стульях три молодых пары. Внешне государи почти не изменились, хотя и были одного возраста со своими родственники из Гринландии, разве что лицами стали строже. Годы бесследно не проходят, своё заберут, а что-то всё равно, да оставляют. Что касается сидевших неподалёку молодых пар, так те, скорее всего, находились в браке, судя по имевшимся на их пальцах обручальным кольцам.
- Похоже, мы опоздали, - сказал Грин, внимательно присмотревшись, - их дочери состоят в браке. Хотя и это не так важно. Даже будь они незамужними, что исключено в их возрасте, всё равно не годились бы в жёны нашему сыну. Слишком большая разница в возрасте.
- Ты прав, - огорчилась Зинида, - царевны красивые, но замужние, да и не первой свежести. Нужна девица помоложе. Неужели у тебя больше нет родственников? – перевела взгляд на супруга. - Покопайся в своей магической памяти. Может о ком-то, да вспомнишь.
- А вспоминать не о ком, - уверенно ответил царь, - мой мудрый дед избавился от всех претендентов на трон, как близких, так и дальних. И если бы не моя бабка, успевшая вовремя подменить в люльке детей, а именно моего отца и его брата на детей рабынь, то не было бы и их. Естественно, и меня также, не говоря уже о продлении нашего рода. На нём бы он и закончился.
- И всё же я сочувствую твоему отцу.
Грин удивлённо посмотрел на супругу. Уж чего-чего, а сочувствия к своему отцу никак от неё не ожидал.
- Представляю, каким способом вернул себе отнятое одноглазый кощей, - продолжала Зинида, - судя по записям о его зверском правлении.
- Наследные гены – великая сила, - перебил её Грин, - особенно отвергнутые. Но всё же между дедом и его сыновьями есть разница. Брата своего отец он не убил, а отправил в иной мир, причём с достойными его царского рода почестями, предоставив там безбедное проживание: прекрасное перенесённое магией царство, пусть даже и во многом изменённое, и мирных соседей. К тому же к старости поумнел – вернул мне престол. Да и одноглазым стал лишь по халатности - не посчитал нужным подстраховаться магией во время знакомства со своей будущей невесткой. Когда же оценил её способности, то было уже слишком поздно.
- Притормози! – прорычала Зинида. – Опять занесло не в ту степь. С чего бы ни начинал, заканчиваешь одним и тем же - плевком мне в лицо. Лучше помозгуй над более серьёзным вопросом.
Оба величественных супруга снова устремили взгляд на внутреннее изображение объёмного магического шара.
В этот момент к ним незаметно присоединился подкравшийся на цыпочках царевич Грин, абсолютно не подозревавший ранее о существовании этой магической комнаты, хотя и обучался магии от отца с раннего детства. Царь Грин тщательно скрывал от детей эту комнату, но сам пользовался ею довольно-таки часто. Сначала считал, что дети ещё слишком юны и могут навредить себе магией - непроизвольно влезть в какие-нибудь неприятности, а уже после наглого вмешательства Фарла в их жизнь и похищения им царевны, стал бояться и самого главного - раскрытия наследнику престола тайны его рождения.
У Подземного царя же, после похищения им Земы, единственная возможность достучаться до юного Грина была только через магическую комнату, но не для того, чтобы перетянуть его к себе, нет, в неприятностях он не нуждался, а вот навредить своему заклятому врагу колдуну - это было его заветным желанием. Царевич был точной копией всех царственных Фарлов - жестоким и жаждущим власти, а узнав правду о своём происхождении, мог возненавидеть приёмных родителей так же, как он когда-то возненавидел свою мачеху - царицу Светлану, хотя с годами в этом сильно раскаялся: «Дескать, молодо-глупо, а редкую красоту надо ценить всегда, особенно если она даёт яркие, подобные себе плоды». Но не будем уклоняться в сторону, а вернёмся к настоящим событиям.
В тот момент, когда они все втроём устремили взгляд на магический шар, внутри него стали происходить изменения, но не в самом изображении, оно по-прежнему было качественным, а в количестве доступных обозрению людей. Спокойное общение между присутствующими в Тронном зале Гризландии резко пополнилось многоголосым смехом, а потом появились и его голосистые хозяева в шикарных одеяниях, говорящих об их знатном происхождении. Ими оказались: два парня, не старше четырнадцати, пятнадцати лет, и три юных красавицы, на первый взгляд одного с ними возраста. Но если внимательно присмотреться, то в одной из девиц, всё же можно было заметить разницу, и не только в возрасте, но и в красоте. Она была точной копией юной синеглазой красавицы Гризы.
- Ну и красотка!! – не сдержался от восторга царевич Грин, чем заставил вздрогнуть своих царственных родителей, не подозревавших о его присутствии.
- Почему не сообщил о своём приходе? – опомнился отец.
- Вы так были увлечены обзором, что я не посчитал нужным мешать, - ответил царевич, не отрывая глаз от юной, привлёкшей его внимание красавицы, и тут же добавил: - Девица знатного рода, а значит, достойна моего Величия. Договоритесь о нашем обручении.
- Сначала, дорасти до Величия, - нахмурился отец, - а пока довольствуйся Высочеством.
«Не за горами», - злобно промыслил царевич.
А вслух добавил с обычным безразличием:
- Оговорился. Так получилось.
- Вот-вот, - поддержала Зинида мужа, - Величие, прямо зашкаливает, а наружу выходит дурной силой. Так изувечить чугунную сковородку! В таком-то возрасте! А девок сколько испортил!
- Хватит! – вскипел царь. – Или выгоню обоих. Не даёте сосредоточиться. Мир-то иной.
- Ладно, молчу, - недовольно буркнула царица, - делай своё дело, оно сейчас важнее. Напомню позже.
- Что значит иной? – снова не сдержался царевич, но уже от такой неожиданной новости. – Прошлый, что ли? Или будущий? Девица не существует?
Страсть к юной красавице, вспыхнувшая в глазах царевича, моментально достигла разума царя, испытавшего подобное в ином мире к горячей, но необыкновенно милой девице, причём её же возраста.
- Настоящий мир, сынок, - уже довольно ответил царь, - но, всё же и иной. Девица тоже настоящая, можешь не сомневаться. Да и уточнять, какая из них именно тебе приглянулась, нет надобности, сам вижу, не слепой. Осталось только выяснить самое главное: обручена она с кем-нибудь, или нет. Стань возле меня рядом, чтобы тебя могли хорошо видеть, и приступим.
Царевич приблизился вплотную к отцу и замер в ожидании.
Молчала и царица, давшая обещание воздерживаться от мудрых советов. Сватовство - дело достаточно серьёзное и быстрее дойдёт до «чайников», если таковыми окажутся родственники её слегка заторможенного супруга при спокойном одноголосом объяснении.
Из глаз царя Грина вылетели две огненные стрелы и вонзились в магический шар.
Знатные особы, находившиеся в Тронном зале царского дворца, зразу же прекратили общаться между собой, и устремили удивлённые взгляды в их сторону.
Под высоким потолком зала появилось полупрозрачное изображение трёх незваных гостей, в одном из которых царица Гриза сразу же узнала своего бывшего жениха Грина.
- Приветствуем вас, Государи Гризландии! - величественно обратился к ним царь Грин. – Уверен, что вы рады нашему визиту.
По его голосу и внешнему сходству с жестоким колдуном царь Гризл сразу же понял, кто пожаловал в гости.
- Рады вашему визиту, Государи Гринландии, - ответил он незваным гостям, поднимаясь с трона.
Грин довольно усмехнулся:
- Думаю, о нашем родстве вы помните также.
Царица Гриза заметно побледнела.
- Без сомнения, - спокойно ответил Гризл, ничем не выдавая своего внутреннего волнения.
- Тогда кратко введу в курс дела, - продолжил Грин тем же тоном. - У меня пятнадцатилетний сын - единственный наследник престола Гринландии. Он перед вами. А у вас юная царевна - достойная его руки, причём избранная им лично. А значит, их брак будет удачным. Но наши государства находятся в иных мирах, поэтому их первичное обручение возможно только таким путём, так что приступим незамедлительно.
- Неожиданное и достаточно серьёзное предложение, - задумчиво ответил Гризл. - Но почему с таким запозданием? Вашему наследнику пятнадцать лет, а наши девицы проходят первичное обручение в раннем возрасте, что уже и свершилось. Но всё же по роковой случайности и совсем недавно одна из них лишилась своего жениха. И если вас устроит такой вариант, то составим договор.
- Которая? – строго спросил царевич раньше отца, заставив своим вопросом вздрогнуть юных красавиц, смотревших на него восторженными глазами.
- Княжна Гриза, - ответил Гризл, указывая на тринадцатилетнюю синеглазую красавицу, - дочь моего сына и наследника престола Гризландии.
- Моя избранница, - продолжил царевич в том же духе, устремив пристальный взгляд на покрасневшую девицу, - пусть подойдёт поближе к моему лику.
Не зная, как реагировать на слова сына царь Грин просто молчал. Молчала и царица Зинида, изумлённая поведением царевича не меньше супруга.
- Подойди ближе к царевичу, Гриза, - обратился Гризл к внучке, - пусть убедится в безошибочности своего выбора. Слишком далеко от нас находится его царство.
Юная княжна молча приблизилась к полупрозрачному изображению незнакомцев и остановилась напротив своего красивого избранника.
- Протяни вперёд левую руку, - продолжил царевич, - ладонью вверх.
Княжна опасливо, но всё же исполнила его требование.
Царевич протянул вперёд свою правую руку, никем невидимую, кроме его родных, и коснулся её руки.
- Ой! - вскрикнула княжна от внезапной боли и перевела взгляд на свою руку: - Ожёг, что ли?
На запястье её левой руки остался родовой знак Фарлов.
С его появлением сразу же потухли и горевшие невидимым огнём глаза царевича.
- Меня ты уже точно не утратишь, - усмехнулся он, - так что жди, скоро наведаюсь.
Окинул напоследок беглым взглядом свою избранницу и покинул магическую комнату.
Зинида, недоумевая, посмотрела на супруга:
- Что значит: скоро наведаюсь? Что он этим хотел сказать?
Но Грин сделал вид, что не услышал её вопросов. На долгое и внятное разъяснение не было времени, да и перед родственниками было бы неудобно.
- А теперь оформим документально, - снова обратился он к царю Гризлу, - согласно законам.
Перевёл взгляд на противоположную стену Тронного зала и добавил властным голосом:
- Повелеваю!
Из его пылающих глаз вылетели две огненные стрелы и вонзились стену, превратившись в развёрнутые свитки с одинаковыми записями, заверенными государственной печатью Гринландии.
- Мы уже дважды родня, - продолжил он, - так что перейдём на свойское общение. Приложи к свиткам царскую печать.
Гризл молча исполнил необходимое.
Оба свитка заискрились, после чего один из них исчез, а другой свернулся в трубочку и упал на пол.
Дворецкий также присутствовал при таком важном событии, иначе быть не могло. Мигом оказался возле ценного документа и, подняв его с пола, подал царю.
Гризл развернул свиток и, убедившись в целостности записи, вернул его обратно дворецкому:
- Отнеси ко всем документам.
После ухода дворецкого, Грин продолжил:
- К сожалению, на дальнейшее общение осталось мало времени, поэтому изъясню кратко. Через три года мы придём за княжной таким же магическим путём. К тому времени царевичу исполнится восемнадцать лет, а княжне пятнадцать. Допустимый для брака возраст. Думаю, всё понятно. А теперь пора прощаться. Да смотрите, не поступите с моим сыном так же, как поступили со мной в юности! Хотя мне тогда было всё равно, а ему это может, не понравится, да и мне также.
Заискрил глазами и исчез из виду вместе с царицей.
Гризл приблизился к своей супруге:
- Правильно ли мы поступили, дорогая?
- Не знаю, - задумчиво ответила Гриза, - Грин гораздо добрее своего жестокого отца, частично пошёл в мать. А вот его сын?
- А что с его сыном? – удивился Гризл.
- С ним что-то не так. Слишком величествен для своего возраста, да и кого-то мне сильно напоминает, только не могу вспомнить кого. Но точно не Грина в юности, а тем более его супругу.
- Парень видный, - согласился Гризл, – даже, чересчур видный. Такого ещё надо поискать. Девицы-то наши налились румянцем, когда его увидели. К тому же наследник царского престола, а это хорошая партия для нашей внучки. Меня больше беспокоит его отец, владеющий родовой магией, и, похоже, он уже далеко не тот безобидный юноша, которого ты когда-то знала. Вместе с магией перенял от своего жестокого отца и его отрицательные качества. Против шерсти не погладишь. До сих пор не могу забыть о последствиях их родовых примененных на нас магических чар. Длительной разлуки с тобой и лишения всего: царства, трона и счастливой семейной жизни. Полное погружение во тьму, а затем болезненное возвращение к прежней жизни, ценой утраты душевного покоя.
Лицо царя стало мрачным.
- Сочувствую тебе, дорогой, - тяжело вздохнула царица, – мне-то намного легче, ничего не помню. А может, мы напрасно тревожимся? Сын-то наш доволен, что его дочь снова пристроена. Не каждый согласится на обручение с девицей, утратившей жениха при загадочных трагических обстоятельствах. Плохая примета.
Гризл снова сел на трон и перевёл взгляд на присутствующих в зале.
- Не будем думать о плохом, дорогая, - продолжил уже спокойным голосом, - что сделано, то сделано, назад уже дороги нет. К тому же царевич пришёлся внучке по вкусу, хотя и ужалил её в руку. Только непонятно зачем, ведь не сопротивлялась. А может это вовсе и не он. Скорее всего, случайное совпадение, а виновником её укуса является обычный москит, этих насекомых в зале предостаточно.
Царица резко побледнела.
- Что с тобой? – встревожился царь.
- Пусть Гриза подойдёт ко мне, - ответила она взволнованно и, вдохнув глубоко воздух, продолжила уже спокойно, - хочу посмотреть на её укус.
Царь жестом дал знак внучке: подойти.
Княжна приблизилась к царю и после лёгкого реверанса обратилась с заметным волнением в голосе, очевидно, что-то заподозрила:
- Что угодно, Вашему Величеству?
- Покажи укус, - ответила за него царица, протягивая ей руку.
- Он уже не болит, - испугалась девица, попятившись, – не надо меня отправлять к лекарю.
- Покажи, - строго повторила царица, - иначе, действительно, отравлю.
Дрожа как осиновый листочек, княжна протянула ей руку.
Но от выполненного приказа хуже стало не ей, а самой царице.
- Фарл, - прошептала она еле слышно, но быстро взяла себя в руки и уже, улыбаясь, подбодрила вслух юную трусишку: - Ничего страшного, скоро заживёт. Можешь идти.
Когда княжна удалилась, Гризл вопросительно посмотрел на супругу:
- Жду объяснений.
- У нашей внучки на руке родовой знак Фарлов.
Гризл побледнел не меньше супруги.
- Не может быть, - опомнился он, - ведь царевич - сын царя Грина.
- Выходит, нет, - задумчиво ответила царица, - и доказательством тому является его полное сходство с Подземным царём, а не с ним. Ты сможешь в этом убедиться, ознакомившись с записями одного из свитков, хранящихся в нашей библиотеке. В нём же имеется и его портрет.
- Надо же, - недоумевал Гризл. – Неужели колдун не в курсе? Ведь у знатоков магии нюх посильней, чем у собак. Да тут и нюха-то особого не надо. Супружеская измена налицо, а это тяжёлая ноша….
Резко прервался, вспомнив подробности пережитой им в юности магической кары.
- Это не наша тайна, - продолжила царица, - так что не будем докапываться до истины, иначе могут возникнуть неприятности. Вот только страшно за внучку. Что её ждёт? Отмеченные кровью родовые знаки Фарлов не смываются, а связующие их невидимые цепи неразрывны никакими силами. Наша девочка обречена.
- А может, и нет, - слегка успокоился Гризл, – если даже царевич и приходится сыном Подземному царю, всё равно это мало что значит. По закону он считается сыном Грина, а значит, будет царём Гринландии, а не Подземного Мира.
«Не сын, а внук! – прогремел у него в голове недовольный голос Фарла. – Сколько можно приписывать мне чужие рога?! Была бы моя вина, не так бы было обидно».
- Что? – пришёл в недоумение царь, прижав ладони к гудевшим вискам. – Кто это сказал?
«Фарл!» – продолжил у него в голове тот же голос.
- У кого ты спрашиваешь? – удивлённо спросила его царица.
Но ответ получила уже не от супруга, а от новоприбывшего незваного гостя.
Перед государями Гризландии появилось полупрозрачное лицо Подземного царя.
– Не ждали в гости, родственнички? – обратился к ним Фарл уже довольным голосом. - Теперь мы не чужие, а значит, и видеться будем часто. Думаю, вы рады так же, как и я. Не смотрите удивлённо на своих родственников. Кроме вас и юной виновницы моего визита, меня больше никто не видит и не слышит.
Государи ничего не ответили, настолько были шокированы его визитом. Но Подземному царю было глубоко наплевать на их молчаливое приветствие, привык к подобным реакциям.
Перевёл взгляд на юную, молчаливо смотревшую в его сторону княжну, и загадочно улыбнулся:
- Подойди ко мне, синеглазая дева, не бойся, я не кусаюсь. Хочу посмотреть поближе на выбор своего внука. Ну и, естественно, благословить.
- А я и не боюсь, - уверенно ответила княжна и, приблизившись к незнакомцу, стала внимательно всматриваться в его лицо, а затем деловито добавила: - Врёшь.
У Фарла округлились глаза от удивления.
- Что значит - врёшь?
- Лицом похож, а вот для деда слишком молод, как мой отец. Так что колись, кем являешься на самом деле, или я пошла к друзьям.
К этому времени государи уже полностью осознали происходящее.
Царица была удивлена не меньше Подземного царя, никак не ожидала такого услышать от своей благовоспитанной внучки.
- Княжна? – опомнилась она. – Куда делось твоё достойное воспитание? И где ты набралась таких словечек?
- Не знаю, - смущённо пролепетала Гриза, опустив глаза, - сами по себе вырвались.
- Наследная кровь даёт о себе знать, - засмеялся Фарл, – то ли ещё будет.
- Что ты хочешь этим сказать? – вмешался Гризл.
- Сам скоро узнаешь, - ответил Фарл, и снова перевёл взгляд на княжну: - Прими дар, девица, в знак Моего Величественного благословения.
Из его глаз вылетели две огненные молнии и обвились вокруг шеи княжны, как змеи, потом потухли и обрели вид чёрного жемчужного ожерелья.
- Чёрный жемчуг! – обрадовалась княжна и, сняв с шеи ожерелье, принялась внимательно его осматривать, восхищаясь каждой жемчужиной: - Какая красота! Какой блеск! Какая редкость! Такого жемчуга нет ни у кого.
- Угодил, - расплылся в довольной улыбке Фарл, – еле догадался, какого украшения тебе ещё не хватает, к множеству имеющихся.
- Вот-вот, дед, - продолжала восторженно княжна, - ты абсолютно прав. Чёрного жемчуга мне как раз и не хватало.
Снова надела на шею ожерелье и, прищурившись, посмотрела на Фарла:
- Слушай, ты не будешь против, если я буду обращаться к тебе по имени? Дед, как-то не соответствует твоей внешности.
- Конечно, нет, - согласился Фарл, - даже наоборот.
- Вот и договорились, - осталась довольной княжна, - Фарл звучит намного лучше, чем дед.
Фарл промолчал.
- Верно, дед? - перевела княжна взгляд на царя Гризла.
Раньше она к государю так неподобающе не обращалась. Резкие перемены были налицо.
Но царь мужественно промолчал. Он действительно выглядел старше Подземного царя, хотя и был намного моложе его.
- Ладно, Фарл, - продолжила княжна, не дождавшись ответа, - если я тебе больше не нужна, то пойду к друзьям. Пусть позавидуют твоему подарку. Пока.
Сделала лёгкий реверанс и помчалась к компании юных родственников, удивлённо смотревших в её сторону, очевидно, заметивших издали на её шее редкое украшение. А в их обществе уже разошлась по полной катушке, красноречиво изъясняя непонятливым, от кого и по какой причине получила такой щедрый подарок, хотя те в недоумении пожимали плечами, так как кроме государей, возле неё ранее никого больше не видели.
- Пока, - довольно ответил ей Фарл с небольшим запозданием и растворился в пространстве.
До государей Гризландии донёсся его отдалённый голос:
«До встречи».
Гризл тяжело вздохнул:
- Формальности пережили, теперь будем расхлёбывать, и их последствия.
- Ты прав, - огорчённо ответила царица.
Оставим государей Гризландии в раздумье, а сами вернёмся в Гринландию.
Для царя Грина этот день выдался достаточно беспокойным, насыщенным множеством событий, таких как: унизительное возвращение в свой мир, а затем и спешное обручение наследника престола с юной родственницей из далёкой Гризландии. О визите заклятого врага Фарла к невесте сына он не знал, а также о преподнесённом ей в подарок жемчужном ожерелье, заряженном его скверной энергией. Грину было не до этого. Отсутствие неделю дома дало о себе знать. Произошло много неприятностей, связанных с его сыном - юным повесой, испытавшим свои способности на местных девицах, как благородных, таки и простолюдинках. Плюс - обострились отношения с эмоциональной, изрядно соскучившейся по его ночным ласкам супругой, выражавшей свой гормональный протест ядовитым языком и незаменимым оружием, которое также нуждалось в капитальном ремонте. Ко всем этим неприятностям, он ещё и порядком устал. Сначала бой с Фарлом, пусть даже и его дурной силой, без применения своей, но всё же магической энергии при этом потребовалось немало. Затем скоростной перелёт в свой мир - тоже нагрузка немалая для пожилого возраста. Ведь если бы он перемещался в теле семнадцатилетнего юноши, кем был ещё сегодня утром, тогда другое дело, а так, чувствуется разница, хотя, как мужчина, он всё ещё был полон сил. Но усталость брала своё, а организм требовал отдыха: хотелось поскорее добраться до ложа и отключиться. И наконец-то добрался. Только вот желанного отдыха сразу не получил. И как бы он ни старался увильнуть от супружеских обязательств, до глубокой ночи ему пришлось ещё изрядно потрудиться. Уснул неимоверно уставшим, зато полностью спокойным.
Что касается юного царевича Грина, так тот после первичного обручения с княжной Гризой, на какое-то время остепенился. Но наследные гены усмирить невозможно. Очень скоро он соскучился по девицам и снова взялся за своё излюбленное дело, причём с ещё большим рвением. К тому же его юные поклонницы сами прохода ему не давали, различными путями выманивали из дворца и в отдалённых уютных гнёздышках предоставляли свои любовные услуги. Так продолжалось целых два года, и эти годы показались государям Гринландии вечностью.
Первой утратила терпение царица Зинида, и без того долго сдерживавшая свой взрывной характер. А взрыв её был подобен вулкану.
- Связывайся с родственниками невесты! - набросилась она на супруга во время утренней трапезы. - У нашего наследника престола крыша поехала. Совсем свихнулся! С самого утра уже смылся. Забросил учёбу, всё. Только по девкам и шляется.
У Грина также сильно сдавали нервы, но он старался не подавать виду, зная причину распутного поведения сына. Пагубное наследие - кара неизбежная. К тому же любые поучения были бы напрасны. Царевич поступал по-своему, как считал нужным. Поэтому царь, чтобы не взрываться, старался избегать встреч с ним, и большее время проводил на охоте, или же в библиотеке за чтением свитков, дожидаясь прихода нужного времени.
- И что я им скажу? – огорчённо ответил он супруге. – Договор вступит в действие только через год. Нашему сыну сейчас семнадцать лет, а его невесте - малявке только четырнадцать с небольшим….
- Ну и что, что четырнадцать. Вспомни, в каком возрасте мы отдали замуж нашу дочь Фарлану. Едва стукнуло пятнадцать. И ничего, живут. А наш лоботряс созрел уже давно. Даже перезрел. К тому же, пока туда доберётся, а затем освоится, глядишь, и подойдёт время.
- Что ты мелешь? – удивился Грин. – Пешком туда добираться, что ли? Вмиг могу его забросить. Но не в этом проблема. А ты, смотрю, готова на всё, лишь бы поскорее от него избавиться.
- Не избавиться, а женить! - исправила его Зинида. – А это две большие разницы.
- Невозможно! – вскипел царь.
- Возможно! Надо только захотеть, - настаивала на своём царица.
У Грина полностью пропал аппетит.
- Фурия! – злобно процедил он сквозь зубы. – Только и знаешь, что доставать!
Снёс со стола рукой ближнюю посуду, за которой кувырком отправил и свой стул, и спешно направился к выходу.
Зинида поняла, что применила не ту тактику.
«Слишком большая нагрузка на мозги тугодума – супруга, - промыслила деловито, - долго доходит, а значит, надо действовать иначе».
Кинулась следом за супругом:
- Подожди, дорогой, – хитро прильнула к его груди. – Зачем так нервничать? Рано женить, значит, подождём. Так и быть, ждали больше. А вот познакомить царевича поближе с будущей роднёй, было бы не плохо. Это его развеет и отвлечёт от распутства.
- Чем отвлечёт? – продолжал царь тем же тоном. - Или даже кем? Тремя красавицами-девицами? Две, из которых уже в полном соку. Да он мигом их обработает, вместе со своей малолетней невестой. Только подкинь лакомый кусочек. А тут целых три.
- Весь в тебя, в молодости, - льстиво уточнила Зинида. – Таким бесшабашным был и ты.
- Но я по девкам так не бегал.
- А где ты провёл всю неделю? – снова взвинтилась царица от такой наглой лжи. – Думаешь, как прошло два года, так и всё забылось? Дуру из меня сделал! Да на твоей роже тогда была написана насыщенность бабой. Змея его, видите ли, укусила за шею. Самый настоящий засос! А будешь возражать, подкину ночью в постель змею. Вот тогда и увидишь, какой останется след от её страстного поцелуя.
- Опять за своё, - недовольно буркнул Грин, хотя и прекрасно знал, что супруга права.
Сам бы не поверил, явись она с таким ярким украшением на шее. Засос - есть засос, и пока он имеется, ничем иным быть не может. Значит, надо сменить тему:
- Ладно, уговорила. Всё равно не отцепишься, - добавил уже спокойно. - Явится сын во дворец, поговорю. А если согласится, тогда уже и договорюсь с родственниками. Думаю, объяснил понятно, а сейчас мне нужно всё обдумать
Поцеловал эмоциональной супруге в лоб и во избежание новых нагоняев спешно удалился.
- Давно бы так, - бросила ему в след царица, - а то: «Невозможно». Всё возможно! Надо только захотеть. Была бы моя родня, обошлась бы и без сопливых. Раз плюнуть - управлять твоим дирижаблем. Надавлю, так дойдёт с полуслова.
Выпустила из себя на закрытую дверь трапезной весь скопившийся пар и уже в приподнятом настроении направилась разыскивать своего сбежавшего супруга, но тот настолько вовремя и умело скрылся, что нашла его только под вечер.
К этому времени явился и царевич, причём изрядно проголодавшийся и, не дожидаясь царственных родителей, как было принято, сразу же приступил к вечерней трапезе.
«Любовь хорошо, - размышлял он, уплетая румяного кабанчика, - а надо и что-то поесть».
Эти мудрые слова, когда-то в юности говорила его мать отцу в пещере на заколдованном острове, и хотя он этого не знал, но рассуждал также. Воспитание пошло на пользу.
Первым в трапезную царь вошёл царь и, увидев возле сына на столе гору обглоданных костей, пришёл в недоумение.
Следом за ним вошла и царица.
- Ну и приложился! – опомнился царь. – Видать, кабан пришёлся по вкусу, раз одолел всего.
Царевич выпустил длинную отрыжку и, запив кабана целым кувшином вина, перевёл довольный взгляд на родителей:
- Вы на ночь такого не едите. А кабанчик, так - это мой запоздалый обед, принесённый дворецким по заказу.
- Вредно так наедаться на ночь, - вставила своё обязательное поучение царица, - кошмары будут сниться. Сколько раз уже говорила. Что в лоб, что полбу.
- Какие кошмары, мать? – удивился царевич. - Не смеши мои кишки! К тому же, до ночи ещё далеко, всё вытрясется.
- Опять куда-то намылился? – вспыхнула Зинида. - Пришёл ведь только недавно. Неужели не нагулялся?
- По делу надо отлучиться, - деловито ответил он, - пообещал.
- Знаю твои дела! – добавила царица тем же тоном, и перевела взгляд на супруга: - А ты чего молчишь? Словно воды в рот набрал! Дошло уже и до ночных загулов. Точно какую-нибудь заразу подцепит. Тогда уже и невеста даст пинок под зад, а её внушительная родня добавит. И будут правы! Такого добра никому не надо. Позор и…..
- Кстати, о невесте, - вмешался царь в её затянувшееся красноречие, - она уже повзрослела и превратилась в настоящую красавицу. Общался сегодня с её отцом. Так вот, он изъявил желание познакомиться поближе со своим будущим зятем. И предложил ещё….
- На хрен он мне нужен? – перебил его царевич. – До бракосочетания ещё целый год, а значит, и его дочь будет недоступна.
- Не перебивай, а то не скажу главного, - предупредил царь.
- Валяй, - усмехнулся царевич, махнув рукой, - толкового всё равно ничего не скажешь.- На следующий месяц, - продолжил царь, - в Гризландии намечено важное событие: двойное бракосочетание двух старших княжон. Так вот, царь Гризл предложил его сделать тройным, для ещё большей пышности, разумеется, если мы не будем против.
- Конечно, нет, - высказалась первой Зинида.
- Мне нужно мнение сына, - прорычал царь, нахмурившись, - твоё я и так знаю.
- Посмотрим, - слегка опешил царевич, не ожидавший такого ускоренного бракосочетания, и тут же добавил: – Я ещё не готов.
- А тебя никто и не торопит, - продолжил царь, - побудь там до свадьбы старших девиц, как предложил Гризл. Освойся, ознакомься, а там будет видно. Мы же с матерью будем ждать твоего решения.
- Согласен, - ответил царевич.
Такое предложение его ничем не обязывало.
- Ну, тогда не будем медлить. Чем дольше ты там пробудешь, тем больше у тебя будет шансов принять правильное решение. Иди, приоденься, как подобает наследнику царского престола, и в магическую комнату. Тебе уже известно, где она находится. В Гризландии сейчас полдень - самое время к визиту, - изъяснил до конца царь и, не притронувшись к пище, направился к выходу.
За ним, на удивление молча, последовала царица. Такое решение её вполне устраивало, а значит, и проблем больше нет.
Последним покинул трапезную царевич, но не спеша, рассуждая сам с собой:
- Днём раньше, днём позже - не играет роли. Может, стоило подождать до завтра? Встреча намечалась многообещающая. Ладно, - махнул рукой, - завтра снова наметится что-то заманчивое, как обычно, и так будет бесконечно. Поеду.
Принял для себя единое решение и уже спешно направился к своим покоям.
Едва он скрылся за красочной колонной обширного коридора, из укрытия вышел дворецкий, подслушавший общение Их Величественных особ под дверью трапезной и вовремя улизнувший. Деловито покачал головой, намотав на ус информацию, и важно отправился по своим следующим обязанностям.
Через небольшой промежуток времени государи Гринландии вместе с наследником престола находились в потайной магической комнате.
Царь коснулся рукой прозрачного шара, зависавшего над столом, и произнёс:
- Гризландия. Тронный зал царского дворца.
Шар заискрился, как и в прошлый раз, и когда искрения прекратились, внутри него появилось изображение Тронного зала царского дворца Гризландии с находившимся в нём царским семейством.
- Приветствуем вас! – величественно обратился Грин к родственникам, обернувшимся в их сторону. – Наследник престола Гринландии отправляется к вам, согласно договорённости.
В глазах колдуна вспыхнули языки пламени.
Шар помутнел и, сделав глубокий выдох, словно живой, вместе с мощным потоком воздуха вдохнул в себя, не ожидавшего такого сюрприза царевича.
«Дерьмо!» – донёсся из шара его отдалённый недовольный голос.
Шар снова заискрился, а затем в нём появилось прежнее изображение Тронного зала, только уже с новоприбывшим гостем, катящимся по полу кубарем как мячик. Очевидно, произошёл небольшой сбой в механизме межпланетного шара во время переправки пассажира, или же сработала пакостная ловушка, поставленная колдуном для Подземного царя, в которую и угодил его кровный потомок. Одна кровь, ничего не поделаешь.
- Ну, батя! - злобно прорычал царевич, вскакивая на ноги. - Такого позорного перелёта я тебе не прощу!
Полупрозрачные изумлённые лица родственников из далёкой Гринландии, зависавшие над потолком Тронного зала, моментально исчезли из виду. Даже не попрощались.
Присутствующие в зале были шокированы не меньше таким изысканным прибытием желанного гостя; замерли в недоумении, не зная, как реагировать на случившееся.
Первой опомнилась юная невеста прибывшего жениха.
- Ну и приземлился! – высказалась насмешливо и залилась звонким смехом. – Видать тормоза отказали.
- Кто посмел?! – взревел царевич Грин, покрывшись багровыми пятнами. – Моё Величие….
Когда же увидел из чьего ротика, причём красивого, вылетели эти насмешливые реплики, расплылся в улыбке:
- Краса моя, это так ты своего жениха встречаешь? Но за меня можешь не волноваться, я ничуть не пострадал. А вот мои испорченные тормоза тебе даже придутся по вкусу.
Княжна Гриза покраснела как маковый цветочек, но сразу же взяла себя в руки. Наглости у неё было, хоть отбавляй.
- Так уж и быть, - ответила ему с прежней бесцеремонностью, - починим. Свой никак.
Кузины строптивой княжны покраснели не меньше её, но не от нескромных приветствий царевича, а от его жгучей, неимоверно притягательной внешности. И эту страсть потомок Фарлов уловил сразу, пронизав девиц быстрым, но достаточно ощутимым взглядом.
В этот момент у него в голове прозвучал раскатистый мужской смех, за которым сразу же последовал хриплый голос его хозяина:
«Ты прав, хороши девицы. Но всё же на неприятности не нарывайся. Испытал подобное. Свяжусь с тобой позже».
- Да кто ты такой? – возмутился вслух царевич.
«Корень твоего рода, - ответил тот же голос. – Мы Фарлы!»
Все присутствующие в зале снова замерли, хотя слышали только слова царевича.
- Фарлы? – удивился царевич, затем грозно добавил: - Яснее!!
Но ответа не последовало.
- Похоже, меня ещё и укачало, - пришёл он к выводу и, потряся головой, презрительно усмехнулся: - Тоже мне, потомственный маг. Совсем не соображает в магии.
Царь Гризл слегка склонился к сидевшей рядом супруге.
- Подземный царь поприветствовал своего кровного потомка, - сказал ей тихо, а потом громко обратился к новоприбывшему гостю: - Приветствуем тебя, царевич Грин. Рады твоему визиту.
- Заметил, - недовольно буркнул царевич, - рад не меньше.
Царь ожидал от него подобной вежливости, поэтому сделал вид, что не заметил и обернулся к присутствующим в зале:
- В Гринландии сейчас глубокая ночь, а значит, царевич Грин отправился в дорогу, не спавши, и нуждается в отдыхе. Поприветствуйте его поверхностно, а позже познакомитесь поближе.
Царевич аллергически не переваривал подобных формальностей и всегда их избегал, но так было дома, а здесь должно быть иначе, из принципа, ибо гостем являлся он, а значит, и почести должны быть подобающими. И он их получил. После быстрого высокомерного приветствия наследника престола Гризландии и подобных приветствий его двух сестёр, затем реверансов смущённых княжон и кивков их ревнивых женихов, приехавших для ознакомления со столь именитым гостем, и спешного обхода остальных, присутствующих в зале вельмож, отправился в сопровождении дворецкого в выделенные специально для него покои. Он действительно чувствовал усталость, и не только от бурно проведённого дня, но и от сильной нагрузки на организм во время скоростного магического перемещения в пространстве, причём с выкрутасами, о которых забыть довольно-таки трудно. К тому же его капитально промассированный во время неудачного приземления хребет, давал о себе знать периодическим позорным хрустом, вызывая в нём злобу и ещё большее рвение к мести, плюс - приветствие родственников невесты пришлись не по душе. Но все эти неприятности мигом улетучились, едва он погрузился в сон, завалившись на широком роскошном ложе после обильного ополаскивания в холодной воде. К пище он не притронулся, хотя в покоях и находился заставленный яствами стол, ещё не успел проголодаться, слишком сытным оказался съеденный накануне кабанчик. А вот жажду чувствовал сильную, поэтому и приложился к изысканному, но достаточно крепкому вину, и даже не заметил, как осушил до дна весь кувшин.
Молчавшие ранее покои заполнились его громким раскатистым храпом.
Но спать царевичу пришлось недолго. Его любопытная невеста этого ему не позволила. Она была ещё слишком юна, неопытна во многих отношениях и кроме обычной болтовни ни на что иное не рассчитывала, не говоря уже о неприятностях, которые могли её ожидать. В её государстве внебрачные связи карались законом, поэтому были большой редкостью. Княжна даже подумать не могла, что где-то может быть иначе. Ей хотелось лично, без свидетелей пообщаться со своим будущим супругом, узнать, что он собой представляет, чем дышит и достоин ли её Высочайшей персоны. С виду, конечно, он был ничего, даже слишком ничего, но этого было недостаточно, необходимо было ещё убедиться и в наличии мозгов в его голове, чтобы потом не краснеть перед высокородной знатью за его тупость. Но осуществить задуманное ей не давало одно препятствие, а именно, запрет на уединённое общение между будущими супругами, скрытое от посторонних глаз, пусть даже и наивное. Как говорится: для подстраховки от греховной связи. Это препятствие необходимо было устранить чем-то веским, не вызывающим у родных подозрений и беспокойства.
Как мы уже знаем, юная княжна сразу же после получения родовой отметины от жениха в знак обручения резко изменилась характером, а позже стала меняться и внешне. У неё появились новые качества, не свойственные её царскому роду, такие как: дерзость, далеко не девичья смелость, упрямство, чрезмерное любопытство и многие подобные им. Она превратилась в типичную представительницу царского рода Фарлов с единственной разницей в цвете глаз: они по-прежнему оставались синими. Её светлые волосы также заметно изменились: в них появились чёрные и каштановые пряди, добавив ей чарующей необыкновенности. Княжна Гриза была самой красивой девицей Гризландии, но имела характер абсолютно не сочетавшийся с её красотой. Таковым был род Фарлов, а дерзкие редкой красоты девицы были его гордостью. Но подобные изменения касались только будущих цариц, иные же девицы носили только родовые знаки.
С уходом жениха из Тронного зала княжна Гриза моментально утратила интерес к своим скучным родственникам, а также к забавным поклонникам - почитателям её редкой красоты, юным потомкам высокородной знати, липнувшим к ней, словно пчёлы на мёд, хотя и получавшим в ответ одни колкости. Красота как роза, без колючих шипов не бывает. Отшила их подальше своим эффективным методом и, наполнив вином кубок, подошла к окну. Мысли о едва прибывшем женихе и сразу же ушедшем на отдых после поверхностного общения не давали ей покоя.
«Красив, но слишком высокомерен, - размышляла она, попивая вино, - необходимо пообщаться с ним наедине и заранее поставить на своё место. После вступления в законный брак будет сложнее. Впереди ещё целый месяц, так что за это время перевоспитать успею. Будет у меня как шёлковый, а то возомнил о себе непонятно что. Тормоза его, видите ли, мне придутся по вкусу. Хам! А кстати, что такое тормоза? Откуда мне известно это мерзкое слово? Скорее всего, прочла в библиотеке, в одном из свитков. Надо поменьше там торчать, всякой дряни можно нахвататься. Кстати, о библиотеке? – воспрянула духом. – Вот и подсказка к решению моей проблемы, а также надёжное укрытие от посторонних визитов. Царь не любит, когда его отвлекают во время чтения свитков, и уважает, даже поддерживает подобные требования других. С этой просьбой к нему и обращусь».
Допила вино и вернула бокал на стол, а так как её больше её ничего не интересовало, то уверенно направилась к царю.
Увидев, что она приближается, Гризл прервал общение с царицей.
- Что угодно моей юной красавице? – просил её, улыбаясь.
- Дозвольте мне, Ваше Величество, уединиться в царской библиотеке для большего пополнения знаниями. Через месяц я покину родной дворец навсегда, - ответила она с наигранным огорчением, тяжело вздохнув, - поэтому хочу свободное, оставшееся у меня до бракосочетания время провести за излюбленным занятием. Сами понимаете, девичий век короток, а брачные узы полностью меняют жизнь. Может, у моего будущего супруга во дворце вообще нет библиотеки.
- Если учитывать, кем является его отец, то во дворце обязательно должна быть и библиотека, - ответил царь. – Только, вот какая в ней имеется литература? Это, конечно, под вопросом. Но коль желаешь, можешь уединиться. Не думал, что ты настолько была увлечена чтением, ведь большее время в библиотеке отсыпалась, чем читала.
- Знаю, - всхлипывая, пролепетала княжна, - поэтому и хочу, хоть немного наверстать упущенное. Поняла, что скоро всего этого буду лишена, но слишком поздно.
- Иди, дорогая, - сочувственно поддержала её царица, - жених твой слишком устал, сама видела, каким нелёгким был его перелёт, и думаю, что до утра из покоев не выйдет, поэтому у тебя до вечера есть свободное время, можешь провести его, как пожелаешь.
После ухода на вечный покой дворцового библиотекаря старца, ключи от библиотеки находились у самого царя. Дворецкого с его маниакальной страстью к порядку допускать в библиотеку было опасно, мог принять устаревшие истрёпанные свитки за мусор и пустить по назначению - для растопки каминов.
Царь снял прикреплённый к поясу, украшенный драгоценными камнями ключ, и протянул его княжне:
- Возьми. Можешь замкнуться изнутри, если пожелаешь. Но думаю, это излишне. Все поглощены мыслями о предстоящих брачных событиях, поэтому им не до занятий в библиотеке. Иди, занимайся, тебя никто не потревожит.
- Благодарю, - радостно ответила княжна, - вы так добры.
Взяла ключ и, сделав лёгкий реверанс, направилась к выходу из Тронного зала.
Царь, недоумевая, посмотрел ей в след.
- Странно, - не сдержался от нахлынувших мыслей, - неужели ускоренное замужество на неё так сильно повлияло? Ведь ещё сегодня утром вела себя как сорвиголова, столько шума надела: с кузинами подралась, дворецкому за шиворот жабу подкинула, а кухарке на кухню крысу. А сколько иных было подвигов! На пальцах не перечесть. Да где на пальцах, дюжины свитков не хватит. И это благородная девица! Наказание, и только. Главное, что её будущие родственники не в курсе, по какой причине мы решили ускорить этот брак, хотя в её изменённом характере виноваты только они. Наградили магическим пятном, пусть теперь и расхлёбывают его магию.
- Грин - мой кузен, а в нашем роду таких пятен ни у кого не было, - возразила царица, - только магия и то у избранных. Моему отцу она не передалась по крови. А вот жених Гризы не из простых, усмирит одним взглядом. Ладно, давай не будем говорить о плохом, а то сердце начинает учащённо биться.
Государи устремили взгляд на веселящихся знатных гостей, прибывших в этот раз, как мы уже сообщали, для ознакомления со знатным женихом из далёкой Гринландии.
Что касается княжны Гризы, так она решила не терять время зря и сразу же приступила к выполнению задуманного.
«Чем раньше пообщаюсь, - размышляла она, направляясь к нужным покоям, - тем лучше. Меньше будет подозрений, да не успеют по мне соскучиться. А если вовремя управлюсь, то на библиотеку можно будет наплевать. Скажу, что передумала.
Увидев дворецкого, спешно идущего навстречу и резко сбавившего скорость, она вспомнила об утреннем сюрпризе с жабой и чуть не расхохоталась, вовремя взяла себя в руки.
- Меня не тревожить, - предупредила его строго, с трудом сделав серьёзное лицо, - буду заниматься в библиотеке.
- Слушаюсь, Ваше Высочество, - пролепетал дворецкий и, облегчённо вздохнув, продолжил путь в Тронный зал за новыми указаниями.
Княжна также осталась довольна, так как вовремя подстраховалась от внезапного визита самого опасного обитателя дворца, совавшего свой любопытный нос во все дыры, а значит, можно продолжать задуманное и уже спокойно. Так и поступила, и очень скоро добралась до отведённых царевичу покоев, но у двери, всё же приостановилась, засомневавшись в правильности своего решения. Да и сердце ни с того, ни с сего заколотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди наружу, и это ей очень не понравилось:
- Да что же это со мной такое? – отряхнулась, недоумевая. – Никогда и ничего не боялась, и вдруг такие ощущения. Кузины засмеют, если узнают. Да и нежелательно, чтобы они об этом узнали, особенно, где я оплошала и по какой причине. Ладно, пойду, раз уж пришла, а то потом буду жалеть. Вовремя не приструнить, так на голову сядет. Тоже мне, жених заморский!
Вернула себе утраченную смелость и, взявшись за дверную ручку, открыла дверь. Затем осмотрелась по сторонам и, убедившись в отсутствии свидетелей, уверенно вошла внутрь.
«Порядок, - облегчённо вздохнула, беззвучно пошевелив губами, - опасения позади, а остальное - сущий пустяк».
Довольно усмехнулась и во избежание громкого скрипа, аккуратно закрыла дверь.
Но её старания оказались напрасными, ибо скрип открывавшейся и закрывавшейся двери, был всего лишь мизерной добавкой к издаваемому её женихом храпу.
- Ну и храп! – буркнула она недовольно. – Похлеще чем у моего деда. Неужели так будет постоянно? Сдуреть можно. Возле него же невозможно будет рядом спать! Бьёт по мозгам как молотом, да и уши не выдержат. Надо поскорее управиться и уносить ноги, а то и впрямь уши заложит. Кстати, по поводу храпа предупрежу также. Такое удовольствие мне не по душе. Или пусть воздерживаться, или будет спать с кляпом во рту.
Снова воодушевила себя необходимыми поучениями и направилась в опочивальню, но едва ступила за порог, гремевший на все покои храп стих.
- Проснулся, что ли? – насторожилась она, приостановившись.
Но храп снова возобновился, и она уже уверенно приблизилась к ложу.
Царевич лежал на спине, почти обнажённым, лишь в нижнем скрывающем наготу белье, и своим внешним видом: богатырским телосложением и красотой лица притягивал к себе как магнитом. Даже храп уже не казался лишним. Но истинный потомок Фарлов уже не спал, а только делал вид, что спит, чтобы не спугнуть идущую в ловушку по собственной воле жертву. Едва юная красавица оказалась в опочивальне, в нём сразу же сработало унаследованное от своих пронырливых предков чутьё.
Почувствовав в себе небывалую ранее страсть, княжна пожалела, что пришла. Но было слишком поздно. Спавший царевич моментально отреагировал на её замешательство - схватил за руку, не дав даже развернуться к выходу:
- Соскучилась по жениху, красавица? – расплылся в довольной улыбке, слегка приподнявшись на ложе. - Не терпится побывать в объятиях?
Княжна вздрогнула от неожиданности, но быстро опомнилась.
- Отпусти! – прошептала взволнованно. - Хотела поговорить. Но раз ты спишь, то я пойду. Пообщаемся позже.
- Шепчешься? – засмеялся царевич. – Боишься, что кто-то услышит? О чём же ты раньше думала? Раз так придерживаешься законов. Я-то иного мнения.
- Да пошёл ты! – осмелела Гриза. – Отпусти руку! Вцепился как клещ. Я княжна, так что имей уважение.
Грин терпеливо слушал редкой красоты девицу, раскрасневшуюся от возмущения, и при этом внимательно разглядывал, хотя уже и загорелся к ней неимоверной страстью. Хотел подольше растянуть удовольствие. Ему нравилась её строптивость, наглость и высокомерие, хотя и детская бестолковость тоже пришлась по вкусу. Не каждая девица её народа додумалась бы до такого, чтобы явиться в спальню жениха до заключения брака, причём, только поболтать.
- Ты что, глухой? – продолжала княжна. – Я же сказала: отпусти руку! А будешь наглеть, прерву обручение! Ты мне ещё не супруг и не смей удерживать!
Этого яда царевичу вполне хватило, чтобы из терпеливого обзора прийти в бешенство.
- Повелителю своему разрывом угрожаешь?! – взревел он, искря глазами. – Маленькая змея! Мы с тобой повязаны кровью. И хочешь этого, или не хочешь, ты уже моя!
- Ещё нет! А буду ею только через месяц, если не передумаю.
- Так я тебя заставлю передумать! – злобно процедил он сквозь зубы.
Швырнул Гризу на ложе и единым рывком превратил её роскошное платье в распахнутый халат.
- Не смей, дикарь! – заверещала княжна. - Отпусти!
И тут же смолкла от жаркого поцелуя, сковавшего её уста.
В этот самый момент мимо покоев царевича проходил дворецкий и, совсем случайно услышал её крик, хотя и не громкий, даже неразборчивый, но достаточно подозрительный и, естественно, пройти мимо не смог, было сверх его сил:
- Такой видный парень, - сочувственно покачал головой, - можно даже сказать: богатырь, а голос как у девицы.
Приблизился к двери и притулил ухо к замочной скважине.
- Звали, Ваше Высочество? – спросил льстивым голосом.
Но получив грозный ответ: «Нет», причём мужским голосом, как ошпаренный отскочил в сторону.
«Звали», - хотела крикнуть княжна.
Но вместо крика из её рта вырвался болезненный стон. Звать на помощь было уже поздно.
- Хочешь позора? – страстно прохрипел Грин, сжав её в объятиях. – Кричи. А передумала, то терпи. Скоро и сама будешь в восторге.
И он был прав. Юная княжна очень скоро поняла, что такое супружеское счастье. Ей уже не хотелось ни кричать, ни сопротивляться, а только любить, быть любимой и плакать от счастья. Естественно, и расставаться со своим пылким женихом у неё уже не было ни малейшего желания, а наоборот, как можно больше быть рядом, в его объятиях, испытывать страсть и сгорать вместе с ним в огне.
Царевич, к своему немалому удивлению, и сам стал испытывать к юной избраннице неугасимую страсть, хотя и был далеко не новичком в любовных утехах, скучать по которым ему не приходилось.
Молодые люди стали единым целым, жарким, безумным и бесконечным, словно были созданы друг для друга. Взлёты, вспышки, падения в никуда, возгорания и новые взлёты, и так продолжалось до тех пор, пока их юные тела полностью не обессилили.
За любовными утехами незаметно пролетела вторая половина дня, а затем и ночь.
Ранним утром, когда во дворце все ещё спали, царевич поднял на руки свою маленькую страсть и отнёс в библиотеку, разумеется, по её просьбе, а там уложил на мягкий топчан - любимое место государя во время длительных уединённых размышлений.
- Платье! – опомнилась Гриза. – Что же я скажу отцу, матери, государям? А тем более язвенным кузинам?
- Поразмысли, дорогая, - деловито ответил Грин, - в этом ты спец. Не надо было меня так огорчать. Слегка переусердствовал.
- Знаю, - улыбнулась, повзрослевшая за одну ночь девчонка, - что-нибудь придумаю. Возвращайся в свои покои, пока дворецкий ещё не мотается по дворцу.
После ухода царевича, княжна закрыла глаза и сразу же погрузилась в сон, впервые за всю ночь.
А наступившее во дворце утро, снова выдалось довольно-таки звучным. Но уже не от шалостей юной княжны, а от злорадства кузин, обнаруживших поутру её ложе нетронутым. Первыми, естественно, об этом узнали её родители, а затем и государи.
- Не ночевала? – удивился царь, и тут же вспомнил: - Библиотека! Неужели всю ночь провела в ней за чтением книг? Нет, скорее всего, опять уснула на топчане.
Взял со шкафа запасной ключ и спешно направился к библиотеке.
- Нашли дурочку, - прошептала Грета на ушко Марте, - не в библиотеке, а в покоях у жениха.
Как вы уже догадались, семнадцатилетних кузин княжны Гризы звали: Грета и Марта.
- А где же ещё? - захихикала Марта. – Дурости у неё на это хватит.
Накануне вечером, сразу же по окончании трапезы они выпроводили своих женихов: Генриха и Герхарда восвояси, а сами отправились на женскую территорию дворца. И только тогда заметили отсутствие своей задиристой малолетней кузины, что дало им повод к мести, а именно – добыче доказательств её аморального поведения. По своему яркому девичьему воображению они предполагали, где она может находиться, но наблюдать за покоями её красавца-жениха, даже издали, не рискнули, а вдруг заметит их и решит, что приглянулся. Хотя на самом деле они порядком сомлели от взгляда его чёрных пронизывающих глаз.
- Дождёмся и здесь, - досадно буркнула Грета, умащиваясь на мягком широком ложе.
- Теперь, главное, не уснуть, - добавила Марта, ложась рядом, - вино то расслабляет, а я целых три кубка выпила.
- Я выпила не меньше. Кто же знал, что ещё предстоит ночное наблюдение, - оправдалась Грета.
- Вот именно, - поддержала её Марта, сладко зевая.
- Не нагоняй сон! – повысила голос Грета. - Иначе оболью водой из кувшина.
Марте её тон никак не понравился, а тем более угроза.
- Нечего орать! - огрызнулась она, - Я-то не усну, а вот ты следи за собой. У самой глаза как у сонной курицы.
- Сама ты курица! – вскипела Грета.
Марта злобно стиснула зубы, но промолчала, чтобы окончательно не разругаться с кузиной, хотя у неё и вертелось на языке колючее словечко.
Обе девицы отвернулись друг от друга. После небольших разногласий у них полностью пропала охота к общению. Но желание подловить кузину на горячем по-прежнему осталось, хотя исполнить его было не так уж и просто. Ещё какое-то время они боролись со сном, но полностью пересилить его им так и не удалось. Даже не заметили, как уснули. Зато проснувшись утром, ничуть не огорчились, увидев, что постель кузины осталась нетронутой. Да и от былых обид уже не осталось и следа.
- Теперь ей позора не избежать, - злорадно усмехнулась Грета, - спеси поубавится.
- Вот-вот, - добавила Марта, - и пропадёт охота подкидывать нам в головы вшей. Еле от них избавились. И почему они к ней не цепляются?
От неприятных воспоминаний Грета вздрогнула, а руки сами потянулись к голове:
- Не пришлась по вкусу, - раздражённо почесала макушку, - слишком ядовита.
Оставим девчат за приятным общением, а сами вернёмся к описанию более важного.
Как и предполагал государь: застал он княжну в библиотеке, спящей на топчане, но при этом обратил внимание и на её чересчур растрёпанный внешний вид:
- Гриза, - слегка потряс её за плечо, - проснись.
Гриза открыла мутные от сна глаза и с трудом узнала государя.
- Ваше величество? Что случилось?
- А это я должен у тебя спросить, - ответил царь, нахмурившись. – Ты что, провела всю ночь здесь? И почему на тебе разорвано платье? Срамота! Была не сама?
Перед тем как полностью уснуть, княжна всё же успела подготовиться к подобным вопросам. Фантазии на враньё у неё всегда хватало:
- Откуда такое недоверие? – всхлипнула обижено, поправляя на себе разорванное платье. – Ну, ночевала. И что в этом такого? Слишком увлеклась чтением, слегка утомилась, вот и решила остаться.
- Почему платье разорвано?!
- С лестницы навернулась, когда полезла за свитком на самую верхнюю полку. Слишком длинное платье, вот и зацепилась им за что-то. Чуть не убилась. А Вы сразу в крик! Нет, чтобы пожалеть.
Её оправдание оказалось достаточно убедительным, поэтому царь поверил.
- Кости хоть целы? – спросил уже сочувственно. – Или прислать лекаря?
- Какой лекарь, дед? – испугалась разоблачения княжна, и тут же исправилась: - Простите, Ваше Величество, привычка. Я здорова как львица, разве что кобчик слегка пострадал.
- Губы тоже относятся к кобчику? Опухшие, словно налитый помидор.
- Выходит, досталось и им. Сразу не разобралась. Главное, что нос не расквасила, а остальное пустяк, заживёт, не впервой.
Царь тяжело вздохнул:
- Иди, приведи себя в порядок к приходу жениха, а то удерёт раньше времени, уж больно вид неподобающий.
После ухода царя Гриза спрыгнула с топчана и, стянув на себе потуже разорванное платье, чтобы не распахнулось по дороге, на всей скорости помчалась к своим покоям, напугав своим взъерошенным видом дворецкого, опять же шедшего навстречу. При виде её тот сразу же заподозрил неладное, и как ужаленный отскочил в сторону. Но буря прошла стороной. Княжне было не до него.
- Пронесло, - облегчённо вздохнул дворецкий и продолжил свой обязательный утренний обход.
В покоях Гризу ожидала ещё одна встреча, причём достаточно неприятная, со своими злоязычными кузинами.
Те же в свою очередь настолько были поражены её внешним видом, что не знали, как реагировать, но очень быстро сообразили, что до чего.
- Свидание было бурным? – злорадно усмехнулась Грета. – Видать добрался до желаемого, раз так разорвал платье.
- Была бы не против, - равнодушно ответила Гриза, – вот, только вместо жениха потрудилась лестница. Ох и приятные ощущения! Хребет до сих пор ноет. Могу поделиться опытом, если, конечно, пожелаете. Уверяю, не пожалеете.
- Врёшь, стерва! – заверещала Марта. – От тебя мужиком прёт, как от шлюхи.
Гриза ехидно прищурилась:
- А тебе, откуда известен мужской запах? Опыт имеешь?
В этот самый момент в покои, совсем неожиданно, вошёл виновник их пересудов – царевич Грин, причём без стука, словно к себе домой. Он и явился случайным свидетелем их столь изысканного общения:
- Недоразумения, девочки? – расплылся в довольной улыбке. – В мужах я знаток, могу подсказать, ибо сам таковым являюсь.
Пойманные врасплох, девицы растерялись и не знали, что ответить.
Царевич перевёл взгляд на свою юную невесту:
- Солнце моё, что за вид? Бык по тебе прогулялся ночью, что ли? Больше не носи красного, опасно.
Его слова, хоть и свидетельствовали о непричастности, но всё же были чересчур наглыми и порядком задели невесту за живое.
- Вон из женских покоев! – вскипела она. - Иначе по тебе сейчас пройдётся тигрица! Тогда и сравним, чей след будет более ярким.
- Зачем так рычать? – невозмутимо ответил царевич. - Я же не со зла. Проходил мимо, и решил зайти к красавицам, отдать полагающиеся почести, а нарвался на ведьм. Ладно, зайду в следующий раз.
Направился к выходу, но у двери приостановился и, не оборачиваясь, добавил:
- Женские покои. Для меня их не существует.
Самодовольно усмехнулся и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Первой опомнилась Грета:
- Ну и влипли! Стыд, то какой.
- Он всё слышал, - пролепетала Марта. – Как же мы теперь покажемся ему на глаза?
- А всё из-за тебя, - злобно прошипела Грета, глядя на малолетнюю кузину. – Лазила всю ночь по каким-то лестницам, пока полностью не оголилась, а весь позор достался нам.
- Я хоть и лажу, где попало, но мужиками не брежу. Вы сами затронули эту тему. Заварили кашу, теперь и расхлёбывайте, а мне дайте спокойно привести себя в порядок, - выпалила Гриза и запорхнула в свою комнату.
Оттуда донёсся её довольный звонкий смех, заставивший благовоспитанных кузин спешно покинуть покои. Чтобы не разругаться окончательно они вовремя удалились.
Через время, юная княжна вышла из покоев полностью преображённой, одетой в роскошное платье, причёсанной и приукрашенной драгоценностями. Она действительно была самым прекрасным цветком этого царства, редким и неповторимым. А изменения, происшедшие с её телом минувшей ночью, добавили ей женственности, зрелого совершенства и счастливого блеска в глазах.
Государи и остальные особы царского семейства уже находились в трапезной и, сидя за длинным столом, терпеливо дожидались как всегда опаздывающую княжну. Вместе с ними был и царевич Грин.
Едва Гриза появилась у входа, царевич поднялся со стула и направился к ней.
- Моё почтение, красавица, - обратился деликатно, скрывая восторженность её внешностью, - позволь препроводить тебя к столу.
Княжна улыбнулась и молча подала ему руку.
Её очаровательной улыбки было достаточно для любвеобильного повесы, чтобы утратить контроль над конспирацией:
- Моя, - добавил уже шёпотом и припал к её руке жарким поцелуем.
Княжна вспыхнула, но не от стыда, а от злости на своего ненадёжного любовника, каковым он являлся в данный момент, до вступления с ней в законный брак. Вслед за гневом последовал и мощный удар туфелькой по ноге, хоть и скрытый под её длинным платьем, но достаточно ощутимый для жертвы.
- Дерьмо, – буркнул под нос царевич, моментально отошедший от страсти.
И уже благоразумно препроводил к столу свою ядовитую избранницу.
Особы царского семейства были достаточно благовоспитанны, поэтому к происшедшему отнеслись молча, словно его и не было. Вот только кузины княжны были совсем иного мнения, хотя вместе со всеми не подали виду. Положение не позволяло. Зато от удовольствия пошептаться между собой, всё же не удержались: зудело на языках, аж невтерпёж.
- Лестница-чудесница, - шепнула Грета на ушко Марте, – дубовая, двухметровая.
- С чёрными глазами и жаркими губами, - добавила шёпотом Марта.
- Мы были правы, - усмехнулась Грета, - красавец жених затащил, таки нашу малявку в постель. Причём до брака, а это запрещено нашими законами. Теперь-то я ей порядком насолю, все издевательства припомню.
- И как ты собираешься это сделать? – недоумевая, посмотрела на неё Марта.
- Подкину царю анонимное письмо.
Чтобы не привлечь к себе внимание злорадствующие девицы вместе со всеми приступили к еде.
- А смысл? – снова шепнула Марта. - Через месяц они всё равно вступят в законный брак. Только опозоришь наш царский род.
- Похоже, ты забыла, сестрица, сколько выдрала с головы волос, вычёсывая вшей мелким гребнем, - продолжила Грета, - причём не раз. Зато я хорошо помню, и никогда не забуду. Теперь пусть она пострадает, как страдали мы, а её пылкий жених этим временем попридержит свою страсть в штанах до законного брака.
Неожиданно она почувствовала на себе чей-то взгляд и прервала общение. Подняла глаза и вздрогнула, встретившись с чёрными, пронизывающими её насквозь глазами царевича. Но его строгий взгляд сразу же сменился красивой загадочной улыбкой, заставившей биться её девичье сердце, словно при скоростном беге. Когда царевич отвернулся, Грета коснулась руки сестры и, заикаясь, прошептала:
- Марта, он всё слышал.
- Кто слышал? Что слышал? – не поняла Марта.
- Жених Гризы.
- Не может быть, - удивилась Марта, - он сидит далеко от нас, причём с противоположной стороны. Тебе показалось. Не бери дурного в голову. К тому же мы общались шёпотом, самим еле было слышно. Рядом никто не услышал, куда уж ему.
- Может он умеет читать чужие мысли? – не успокаивалась Грета. - Или же по губам?
От услышанного Марта чуть не подавилась блинчиком, даже слегка закашлялась:
- В своём ли ты уме, сестра? – еле выговорила.
Её удивление было достаточно звучным, что привлекло к себе внимание сидевших рядом их матерей княгинь: Тамары и Александры – родных дочерей царя Гризла и царицы Гризы.
- Ведите себя подобающе, - строго сказала Тамара кузинам.
А Александра добавила:
- Почти замужние девицы. Стыд какой. Подвергнетесь наказанию - повторному обучению правилам достойного поведения.
«Лучше бы Гризу им обучили», - мысленно огрызнулась Марта и, насупившись, продолжила трапезу.
После загадочного взгляда царевича у Греты полностью пропало желание перемывать кости своей малолетней кузины, да и общаться с кем-либо также. Дальнейшую трапезу она продолжила молча, искоса поглядывая в сторону царевича, так напугавшего её своим взглядом. Но тот абсолютно не обращал на неё внимания, по-свойски общался со своими царственными родственниками, словно с давними знакомыми, не забывая и о красавице невесте.
- Таки, показалось, - облегчённо вздохнула Грета и до окончания трапезы уже полностью успокоилась.
В связи с жарким временем года царское семейство большее время проводило на природе: в лесу или же у реки, находившейся вдали от городских строений у противоположного края леса. Эта была та самая река, на берегу которой впервые познакомились: царь Грин со своей будущей супругой Зинидой - девушкой из иного мира, и царица Гриза с Виктором, пусть даже и непутёвым кавалером, но всё же избавившим её от колдовских чар.
Царевич Грин был не против поездки в лес, а тем более к реке, княгини: Тамара и Александра, приехавшие погостить с дочерьми, также, поэтому сразу же после утренней трапезы, все отправились на роскошных телегах к месту желанного отдыха. В походе, как обычно, приняли участие и некоторые обитатели дворца: слуги, повар, лекарь и прочие. Плюс - охрана, хотя территория, на которой отдыхала царская семья, находилась под постоянным наблюдением и была недоступна для посторонних посетителей. У самого края леса недалеко от реки были построены небольшие деревянные домики, в нужном количестве, и заставлены всем необходимым для приятного времяпрепровождения: охоты или же обычного отдыха.
Царские повозки проехали через весь лес и остановились у домиков, находившихся на его окраине.
Место было превосходным. Запах зелени, приятная прохлада, пение птиц и серебристый блеск проглядывающей меж стволами высокорослых деревьев реки, вызывал в сердцах лёгкое волнение, возникающее обычно при уходе от обыденности и воссоединении с прекрасной природой.
Будучи потомком своего воинственного рода, царевич Грин предпочёл позорной поездке в повозке верховую езду на спине прекрасного вороного коня, выбранного лично им из множества необъезженных молодых жеребцов царской конюшни и усмирённого единым рывком богатырской руки.
Особы царского семейства были иного мнения, поэтому в комфорте себе никогда не отказывали.
Царевич соскочил с коня и довольно погладил его по гриве.
- Молодец, Быстрый, иди, попасись, но только без фокусов, из-под земли достану.
Конь радостно заржал и поскакал вглубь леса к зелёной, проглядывающей меж стволами деревьев поляне.
Все вышли из повозок и направились к своим домикам. Царь с царицей в один, их дочери: княгини Тамара и Александра в другой, наследник престола Ричард - отец княжны Гризы со своей супругой Маргарет в третий, а три юные княжны в четвёртый. Грину предложили отдельный домик, ничуть не худший остальных, разве что в обществе царского лекаря. Но эти домики служили лишь временным пристанищем. Предназначались для укрывания во время внезапных дождей, переодеваний, как до, так и после купания в реке, и отдыха в случае переутомления или же перегрева на солнце. Если же поездки были многодневными, то и для ночного отдыха, что случалось очень редко. На небольшом расстоянии от перечисленных домиков находились ещё три, подобные им. Один из них предназначался для слуг, другой для охраны, а третий для хранения инвентаря.
По законам государства мужчинам разрешалось купаться до половины оголёнными с обязательным прикрытием мужских отличий, а женщинам одетыми в длинные плотные сорочки, не облегающие их тела после намокания. Удовольствие, не очень, особенно после выхода из воды, но иного они не знали и довольствовались тем, что полагалось. Мужчин же, их купальные наряды в виде коротких юбок из тканей, обмотанных по бёдрам как полотенце, вполне устраивали.
Первым направился к реке царевич Грин, изрядно пропотевший в пути, приведя в трепет своим богатырским телосложением юных девиц, вышедших из домика.
Княжна Гриза сразу же заметила выступивший на щеках кузин румянец и чуть не взорвалась, но во избежание скандала, сразу же взяла себя в руки, хотя ревность – страшная сила и обуздать её не так уж и просто.
«Он уже мой, - мысленно успокоила себя. – Чего мне бояться?»
Усмехнулась и назло кузинам побежала догонять своего видного жениха.
- Понеслась за нагим женихом, словно законная супруга, - злобно бросила ей в след Грета, – ни стыда, ни совести.
Тут она вспомнила странный взгляд царевича во время утренней трапезы и замолчала. Но её язвенную речь продолжила Марта:
- Не удивлюсь, если сейчас запорхнёт к нему в объятия. Богатырь, то какой! Глаз не отведёшь. Повезло же малявке. С таким красавцем проведёшь ночь – на всю жизнь запомнишь.
У Греты не только округлились глаза от удивления, но и рот слегка приоткрылся, только и смогла произнести:
- Марта?
- Хочешь сказать, что я не права? – продолжала Марта в том же духе. – Сравни его с нашими женихами. Небо и земля. Твой Герхард одного роста с нами, и это при двойной подошве на сапогах, а мой Генрих, хоть и длинный стручок, зато с ястребиным носом. Смотреть на него страшно, не говоря уже о предстоящих с ним поцелуях.
До Греты наконец-то дошло их незавидное положение.
- Ты права, - ответила она, уныло понурив голову, - несчастные мы несчастные. Повезло лишь малявке Гризе. Вовремя избавилась от своего прыщавого толстяка – княжича Густава.
- Тихо, - насторожилась Марта, одёрнув её за купальный наряд, - княгини вышли из домика. Ещё услышат. А нарядились! Умора. Хотя и мы выглядим не лучше их. И какой только дурак придумал такие купальные наряды женщинам. Толку никакого, только ко дну тянут своим весом.
Вскоре из домиков вышли остальные участники вылазки и направились к реке.
- Пошли купаться, - толкнула Грета кузину, – чего зря тосковать. От судьбы не уйдёшь, так что давай веселиться, пока ещё есть возможность. Девичий век короток.
Девчонки взялись за руки и побежали к реке вслед за всеми, заливаясь радостным звонким смехом. Их злоба осталась далеко позади.
А вот у реки оказалось достаточно шумно, хотя кроме двух купальщиков, барахтающихся в воде и галдящих как стая уток, больше никого не было. Как вы уже догадались, виновниками этого шума были: царевич Грин и его шаловливая невеста Гриза. Они мотались друг за другом, брызгались водой, ныряли, кувыркались, прыгали с плеч в воду, естественно последнее из перечисленных удовольствий доставалось только Гризе, Грин был слишком высоким и увесистым для её хрупкого тела. А вот поплавать верхом на спине напарника перепадало уже не только ей, но и ему. Вода уменьшала его вес.
Сначала вельможи в недоумении смотрели на эту легкомысленную пару, не понимая причины столь вульгарного неподобающего поведения, но очень скоро свыклись и сами полезли в воду, разумеется, подальше от них.
Увидев кузин, идущих в хвосте, Грин высунулся как можно выше из воды и закричал, махая им рукой:
- Девочки! Бегом к нам! Повеселимся!
- Идите сюда! – поддержала его Гриза. – Не пожалеете.
Кузины, хоть и были достаточно воспитаны, но не настолько уж и взрослыми, чтобы не загореться желанием порезвиться, поэтому, не раздумывая, кинулись в воду к своим азартным ровесникам, пусть даже и с небольшой разницей в возрасте. А дальше пошло всё, как и было раньше до их присоединения, только к перенасыщенному шуму добавился ещё и визг.
Слегка ополоснувшись в тёплой воде, как позволяло приличие, вельможи вышли на берег и расположились под широким навесом на мягких настилах, чтобы обсохнуть в его тени и защититься от лучей палящего солнца. Попивали различные напитки: алкогольные или безалкогольные, по желанию, ели экзотические фрукты и вели между собой великосветские беседы. А чтобы и далее не шокироваться недостойным поведением резвящейся в реке молодёжи, прикрылись от обзора одной из широких штор, свисавших у четырёх столбов навеса, и любовались только доступным зрелищем.
А наши юные герои этим временем продолжали резвиться, пуская в ход все возможные при купании приёмы. Но больше всего им понравились прыжки в воду, разумеется, девчатам, причём с плеч единственного высокорослого трамплина - царевича. Хотя была и одна проблема, причём достаточно щекотливая. Их длинные тяжёлые балахоны, в которых неудобно было забираться на плечи, слишком путались под ногами, да ещё и цеплялись за всё подряд, а в основном за голову самого трамплина во время прыжков. Зато царевича они приводили в восторг доступным обозрению зрелищем, пусть даже и мимолётным, но достаточно привлекательным. Но девчата ни о чём не догадывались, да и царевич был не дурак, чтобы лишить себя такого удовольствия. Долгое время всё шло хорошо, пока не произошла неприятность, причём не с кем-нибудь, а именно, с капризной княжной Гретой во время её очередного прыжка с богатырских плеч заморского кузена. А случилось это так. Как нам уже известно, царевич Грин был достаточно высокого роста, гораздо выше своих кузин, что создавало небольшие сложности при подъёме. Поэтому, чтобы его плечи были доступны девчатам, он погружался с головой в воду, а там уже со спины на ощупь помогал им забираться, придерживая за руки, за ноги, за одежду, за что приходилось, чтобы не соскальзывали из-за воды с плеч. А уже потом, резким подъёмом, швырял их в воду, на какое получится расстояние. Удовольствие неописуемое, буквально для всех. Так вот, умащивая себе на плечи Грету в больших неудобствах, он по чистой случайности прихватил вместе с её ногой и боковую тесьму балахона, болтавшуюся под руками, как не пришей кобыле хвост. Эта тесьма являлась связующим звеном двух частей изысканного купального наряда и проходила через тонкие находившиеся снаружи петли. Когда же царевич резко выпрямился, а затем и помог девице спрыгнуть с плеч, отпуская при этом её одну ногу и противоположную ей руку, то в его руке осталась обвившая кисть тесьма, сорванная с наряда из-за разрыва петель, произошедшего во время самого прыжка. Оторваться тесьме ещё помогла и голова царевича, о которую зацепился длинный наряд ныряльщицы.
- Девочки, - удивился царевич, глядя на, болтавшийся на руке трофей, - кузина нырнула, а шнурок от балахона оставила.
- Так это же тесьма! – ужаснулась Марта. – Она же вынырнет полураздетой. Стыд, то какой.
- Вот это нырнула! – залилась смехом Гриза.
- Тебе лишь бы посмеяться над чужими неприятностями, - злобно прошипела Марта, - больше ничего и не надо.
Приблизилась к Грину и вырвала из его руки тесьму:
- Шуты гороховые!
- Мне ничуть не смешно, – оправдался царевич, – даже не знаю, как это получилось. Совсем, случайно.
Но Марта его оправданий уже не слышала, полностью погрузилась в воду, в поисках кузины. Но очень скоро вынырнула, причём сильно испуганная.
- Грета исчезла, - сказала уже дрожащим голосом, – её нигде нет.
-А куда она могла деться? – удивилась Гриза. – Ведь мы же вынырнули, значит, и она скоро вынырнет.
Но Грета не появлялась, и это не на шутку встревожило купальщиков.
- Ныряем в воду! – крикнула Гриза. – Очевидно, она зацепилась за водоросли.
Все трое погрузились в воду и приступили к тщательному осмотру дна, насколько хватало дыхания у каждого в лёгких. Но поиски оказались напрасными. Грета, словно сквозь землю провалилась, или же необходимо было осмотреть более глубокие места. После нескольких ныряний, девчонки полностью выбились из сил.
- Утонула, - запричитала Марта, и перевела злобный взгляд на царевича: - А всё из-за тебя! Зашвырнул в глубину, словно щепку.
- Свали теперь на него всю вину! - зарычала Гриза. – Как на плечи лезла, так был хорош! Ублажал.
- Девочки, не ругайтесь! - вмешался царевич. - Привлечёте внимание, будет ещё хуже. Уверен, всё обойдётся. Прошло не так уж и много времени, а значит, ещё есть надежда. Вы тут пообщайтесь, как ни в чём не бывало, а я поплыву вглубь. Во время последнего погружения я заметил вдали густые водоросли, но доплыть к ним не смог, не хватило воздуха в лёгких. Может она в них и запуталась своим распахнутым балахоном.
- Плыви, только побыстрее, - уже расплакалась Марта. – Спаси мою сестру.
Грин быстро поплыл к нужному месту и нырнул в глубину.
Девчонки замерли в ожидании.
И он действительно не ошибся. Едва приблизился к густым водорослям, то сразу же увидел в них край купального наряда девицы и, схватив его рукой, поплыл к поверхности. Когда же вынырнул из воды, то оторопел, обнаружив в нём отсутствие хозяйки.
- Куда она делась? – чуть не захлебнулся водой, не удержавшись на поверхности. - Неужели выронил? Ведь была же в нём.
Но на обдумывание не было времени, надо было привести себя в норму и действовать. Откашлялся, отдышался и, набрав побольше воздуха в лёгкие, снова нырнул в глубину. Окинул быстрым взглядом дно и, не обнаружив пропажи, приблизился к тем же водорослям; раздвинул их руками и тут же увидел стройное обнажённое тело девицы, обвитое ими по ногам как цепями.
«Нашёл, - обрадовался мысленно, вытаскивая княжну из опасного плена, - теперь понятна и причина твоего выскальзывания из балахона: водоросли удержали.
Приложил ухо к её груди и расплылся в улыбке:
«Жива прекрасная русалка».
И снова неприятность. Вид обнажённого девичьего тела, а затем и прикосновение к нему моментально дали о себе знать, пусть даже и в необычных условиях. Царевич был истинный потомок своего непревзойдённого рода, а бороться с наследными генами было не так уж и просто. Но он всё же с трудом убедил свой разум в обратном: «Не время и не место», хотя пылающее огнём тело, отказывалось подчиняться, оставаясь наготове к достижению желаемого.
«Одеть, немедля! – приказал себе мысленно, улаживая девицу на песок. - Иначе сорвусь. Тогда уже и спасать будет некого. Но в первую очередь надо одеть на неё балахон. В таком виде поднимать нельзя. Родня не поймёт».
Схватил купальный наряд и принялся спешно надевать через голову, но это оказалось довольно-таки не просто из-за лежачего положения тела. Да и балахон раздражал своей растрёпанностью, никак не надевался, а медлить уже было нельзя. Не хватало воздуха в лёгких.
«Дерьмо», - выпустил он через уши злобу.
Поднял девицу с песка и усадил себе на колени, а уже потом смог натянуть на неё неподдающийся наряд. Но при этом, совсем случайно достиг желаемого. Нет, он вовсе не хотел вот таким путём, при таких обстоятельствах и неудобствах, воздерживался, как мог, но увильнуть от столь близкой ловушки было невозможно. Благо, что девица вовремя очнулась и прервала его страсть своим булькающим криком, очевидно, болезненное ощущение первой близости привело её в чувство.
«Вовремя», – опомнился царевич.
Отстранил от себя захлёбывающуюся княжну и, схватив за руку, рванул к поверхности. Вынырнул из воды до половины туловища и единым мощным броском отправил её к дожидавшимся кузинам, а сам скрылся под водой, гасить свою пылающую страсть.
Грета звучно свалилась в воду рядом возле кузин и рвотным фонтаном выбросила из себя всю скопившуюся воду. Затем откашлялась и поднялась на ноги. А река за это время успела смыть следы её первой близости, пусть даже и кратковременной, и без инородного груза. Да и сама она толком не поняла, что произошло, хотя и догадывалась, что что-то было. А что? Ответа не знала.
- Ну и наглоталась, - прохрипела она, - словно век пробыла под водой.
Ополоснула лицо и выпрямила спину:
- А голова трещит! – страдальчески прижала ладони к вискам. – Похоже, я приболела.
Кузины смотрели на неё и молчали. Не знали, что говорить, да и боялись открыть ей правду
Тут Грета впервые и заметила, что на ней поврежден купальный наряд, а это - большая неприятность. Доступен обзору оголенный бок тела.
- Что с моим купальным платьем? – пришла в ужас, прикрывая наготу. - Куда делась завязка?
- Она у меня, - опомнилась Марта, - оторвалась случайно.
Приблизилась к кузине и обвязала её платье по талии. Петли уже не годились для связки, повреждены были полностью.
Ладно, пошли в домик, - слегка успокоилась Грета, поправляя платье, - на сегодня купания хватит.
Девчонки молча вышли на берег и направились к своему домику. Им было уже далеко не до развлечений.
Через время из реки вышел царевич Грин, но не пошёл в домик, как девицы, а направился к навесу. А там залпом выпил полный кувшин вина и, завалившись на одну из свободных лежанок, возле отдыхающих родственников, погрузился в раздумья.
- Рыбкой захлебнулся? – подшутил царь, улыбаясь.
- Медузой, - буркнул царевич, слегка нахмурившись.
Царь из вежливости промолчал, хотя знал, что медузы в реках не водятся.
Вельможи ещё какое-то время понежились на мягких лежанках, а потом отправились к домикам, так как подошло обеденное время.
По окончании трапезы за длинным столом в тени лесных деревьев дамы отправились на кратковременный отдых в свои домики, а мужчины по предложению царя решили пройтись по лесу в поисках дичи, мелкой или крупной, неважно. Азарт и удовольствие одновременно. Такое случалось не раз во время поездок к реке, поэтому всё необходимое для охоты хранилось в одном из отдельных домиков. Далеко уходить они не собирались, поэтому и лошадей с собой не взяли. К ним присоединились и четыре охранника, а трое остались в лагере охранять дам.
На удивление охота пошла довольно-таки удачно, причём с самого начала, чем вызвала ещё больший азарт у охотников. Четыре крупных фазана и один заяц – хорошая добыча. Глаза загорелись на более крупную дичь, и эта дичь очень скоро дала о себе знать. Между отдаленными зарослями кустарника промелькнула косуля.
Охотники стали медленно к ней подбираться, прячась за кустами, деревьями и иной лесной растительностью. Но тут произошла одна неприятность и достаточно серьёзная. Оказывается, неподалёку прогуливалась медведица со своими медвежатами и, естественно, учуяла опасность, причём в свой адрес. Охотники же, добирались до косули по отдельности с разных сторон, для гарантии в успешной поимке, и чтобы не спугнуть заранее частым хрустом сухих веток под ногами.
Ближе всех возле медвежьего семейства оказался царь, а чуть дальше его личный охранник, следовавший за ним повсюду.
Медведица злобно зарычала и кинулась к царю. Но страж отреагировал моментально. Рванул вперёд и перегородил ей дорогу, но меч выхватить из ножен не успел. С ним разъярённая медведица справилась быстро - за пару секунд оказался на земле, а потом набросилась на царя.
Всё произошло неожиданно и настолько быстро, что обе жертвы не успели ухватиться за защитное оружие.
Но заломить царя медведице не удалось, вовремя подоспел царевич Грин, причём рассвирепевший не меньше её.
- Куда?! – взревел не своим голосом.
Злобно схватил её за шиворот и, мощным рывком оторвав от государя, швырнул как мячик в сторону перепуганных, визжащих на весь лес медвежат.
- Вон! – добавил так же свирепо. – Иначе достанешься на обед вместе со своим потомством.Глаза царевича горели огнём, а голос был подобен раскатам грома, не говоря уже о сверхчеловеческой силе.
Медведица на лету врезалась в торчавший из земли пенёк и, вскочив на лапы, помчалась к своей берлоге, даже забыв о потомстве. А медвежатам ничего не оставалось делать, как рвануть следом за своей перепуганной матерью.
Царь посмотрел мутными глазами на происходящее и побледнел.
- Фарл, - прошептал угасающим голосом и утратил реальность.
Царевич резко обернулся в его сторону, но промолчал. Вскоре его глаза потухли, а сам он вернулся к прежнему спокойному состоянию. Склонился к царю и пошлёпал его по щекам:
- Очнись, Твоё Величество.
Царь открыл глаза:
- Что случилось? – удивлённо посмотрел на царевича, и тут же вспомнил: - Ах да, медведица. Куда она делась?
- Испугалась Вашего обморока.
- Имей уважение, юноша! – нахмурился царь, поднимаясь с земли: - Но всё же я тебе благодарен за спасение.
Перевел взгляд на личного охранника, лежащего безмолвно на земле, и тяжело вздохнул:
- А ему, похоже, не повезло.
- Очухается, - усмехнулся царевич, – хребет не сломан. Одурачил медведицу: вовремя отключился. Не успела заломить, разве что, слегка помяла.
- Откуда такая уверенность? – удивился царь. – Ты его осматривал?
- И так видно, - ответил царевич, наклоняясь к стражу.
Сорвал с него небольшой курдюк и вылил его содержимое ему на лицо:
- Немного воды и будет в норме.
Страж застонал и открыл глаза.
- Ваше Высочество? – пролепетал растерянно, увидев перед собой царевича Грина. - Я мигом.
Поднялся с земли, а вот устоять не смог, ноги подкосились, да и в глазах потемнело, и если бы не мгновенная реакция царевича, то оказался бы на прежнем месте.
- Слабак, - скривился царевич и, закинул себе на плечи его руку, обернулся к государю, наблюдавшему за происходящим: - Пошли, Великий, охота испорчена.
Но он ошибся. На подходе к лагерю их настигла приятная новость. Подоспели остальные охотники, причём не с пустыми руками, а с крупной добычей: косулей, подвязанной конечностями к палке, и тремя фазанами. О случившемся они ничего не знали, так как очень удивились удручающему состоянию стража, а особенно оцарапанному до крови лицу государя, и его разорванной одежде.
- Слегка потрепала медведица, - спокойно объяснил царь, – справились.
Наследник престола Ричард строго посмотрел на царевича:
- Почему нам не сообщил? Прервали бы охоту. На кону была жизнь государя.
Царевич Грин нахмурился.
- Благодарить его надо, - вовремя вмешался царь, - а не упрекать. Он стоит десятерых воинов.
А в уме добавил:
«А может и больше».
В этот момент в голове государя прогремел голос Подземного царя, подобный голосу царевича во время схватки с медведицей:
«Мои потомки – моя гордость!»
За которым сразу же последовал и его восторженный смех.
- Выходит, не показалось, - тяжело вздохнул царь и направился к домику.
- Что значит: не показалось? – удивлённо спросил Ричард, глядя отцу вслед.
Но государь не ответил.
Присутствие лекаря во время поездок царского семейства к месту отдыха было обязательным, мало ли что могло случиться, как, например, сегодня. В первую очередь им был осмотрен сам государь, а затем уже и страж. И хотя государь возражал против осмотра, всё же подчинился. Лекари – единственные личности, которым подчинялись все, даже монархи. После внимательного осмотра, лекарь дал царю выпить лёгкое успокоительное, приняв которое, тот уснул крепким сном и проснулся только под утро. А вот стражу немного покрепче, такое, что уже к вечеру подняло его на ноги и заставило всю последующую ночь мотаться по пляжу и орать народные песни, но при этом ещё и общаться с невидимыми личностями. Изрядно потрепал нервы отдыхавшим дамам, зато к утру был как огурчик, полностью выздоровевший и при мозгах. Царский лекарь был большим знатоком своего дела, любой недуг был ему по зубам.
Как вы уже догадались, в связи с непредвиденным длительным сном государя возвращение во дворец было отложено. После вечерней трапезы, а затем и затянувшейся деловой беседы благородные особы отправились к ночному сну.
Небольшое отклонение от темы: после снятия магических чар с Гризландии и её государей ночи в государстве стали, как и везде тёмными. Но произошло это не сразу, а после ухода из неё жителей иных миров: Виктора и Зинаиды. Народ очень быстро свыкся с этими изменениями.
Вернёмся к основным событиям. Этой же ночью в лагере произошёл ещё один особенный случай, оставшийся незамеченным, и только благодаря стражу, проходившему на берегу реки звучный курс лечения. Чтобы изолировать домики от непредвиденного шума в них на ночь были захлопнуты все окна и двери, но не сразу, а только после изрядной нервотрёпки. Неудобства без попадания внутрь свежего воздуха, зато покой. Затыкать рот больному кляпом было бесполезно, избавлялся моментально и без посторонней помощи, а держать в лагере замкнутым - не было свободного домика, так что пусть лучше мотается у реки, чем горланит под окнами.
Было уже за полночь, когда все в лагере уснули, и лишь один царевич Грин не спал. Ему было далеко не до сна. Неудовлетворённая до конца плоть при спасении утопленницы на дне реки давала о себе знать, вызывая в нём рвение к объекту погашения страсти. Этим желанным объектом являлась его невеста – красавица Гриза. На Грету ему было наплевать. Из слов, Гризы он знал, у какого окна в домике находится её ложе, поэтому пробраться к ней, для него было пару пустяков. Главное не разбудить кузин, уж больно языкатыми были.
Чтобы не разбудить также и спавшего с ним под одной крышей лекаря, Грин осторожно поднялся со своего скрипучего ложа и тихими шагами направился к выходу. Но эти предостережения оказались напрасными. У лекаря, как он узнал позже, в ушах были втулки - обязательные защитные меры во время лечения тяжелобольных. Многолетний опыт сказывался. А народное пение, доносившееся в домик с ночного пляжа, доказывало правильность его методики.
Оказавшись снаружи, царевич осмотрелся по сторонам и, убедившись в отсутствии свидетелей, быстро направился к домику девиц. А дальше всё пошло как по маслу, опыта было предостаточно в подобных делах. Ставни были открыты без усилий, а проникновение в дом через окно являлось пустяковым делом. Главное желание, а оно было зверским.
Очень скоро он оказался в ложе возле своей спавшей красавицы, прилично напугав её своим внезапным визитом. Но когда та поняла, кто пожаловал, причём после страстного поцелуя, закрывшего её уста от крика, пришла в восторг.
- Любимый, - прошептала ему на ушко и канула в его любви, его страсти, его огне.
Для них не существовало больше ни домика, ни находившихся рядом кузин, никого. Они пропадали, любили, пылали, угасали и снова пылали, а вместе с ними пылала в неугасаемом огне Грета, кусая до крови губы, и не издавая ни единого звука.
После загадочного случая на реке, она долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, пытаясь достучаться до истины, но так и не достучалась, стала постепенно засыпать. И только погрузилась в сон, как тут же была разбужена тихими, но странными звуками. Когда же поняла, что означают эти звуки и соответствующие им действия, возмущаться было поздно. Её тело горело страстным огнём вместе с телами влюблённых, занимавшихся рядом любовью.
Когда же страсти слегка угасли, Грин поцеловал своё маленькое сокровище и прошептал:
- Спи, дорогая, а мне пора уходить. Скоро начнёт светать.
- Ты прав, - ответила Гриза, сладостно потянувшись, - оставаться дольше опасно, могут проснуться кузины, или ещё кто поважнее.
Грин быстро выбрался через окошко наружу и направился к реке, чтобы ополоснуться в холодной воде, а его юная невеста сразу же уснула.
Вот только Грете было далеко не до сна. Тело пылало огнём, требовало удовлетворения, а разум не подчинялся никаким мимолётным вразумлениям. Куда там до девичьего стыда. Хотя и девицей то она уже не была, но об этом ещё не знала.
- Река, - прошептала она, - её прохладная вода меня успокоит.
Тихо поднялась с ложа, чтобы не разбудить спящих кузин, и на цыпочках прокралась к двери. А там уже и свобода от пропахшего любовью гнёздышка. На свежем воздухе ей стало немного легче, и она быстро направилась к реке. Но по дороге у высоких пышных кустов столкнулась чуть ли не носом с царевичем, возвращавшимся после купания, и этого столкновения вполне хватило, чтобы загореться ещё большим желанием, устоять перед которым у неё уже не было сил. Предательское тело само тянулось к нему, как к магниту, а ноги подкашивались. И если бы не крепкая хватка за талию, то она бы оказалась на песке.
Потомок Фарлов моментально учуял в ней страсть.
- Не спится, красавица? – прохрипел ей на ушко. – Горишь огнём? Знаю почему.
Сжал пылающую девицу в объятиях и впился в её уста жарким поцелуем.
- Прерванная связь требует удовлетворения, - добавил, оторвавшись от поцелуя.
- Какая связь? О чём это ты? – пролепетала Грета, прижимаясь к могучему телу красавца.
- Речная русалка, - прорычал он возбуждённо, - ускользнувшая и вновь попавшая в сеть.
Завалил её на песок и, не спрашивая дозволения, приступил к делу, хотя и дозволения то не требовалось.
Девица была счастлива, отвечала ему не меньшей страстью, пылала и сгорала вместе с ним одновременно.
Удовлетворив её желание, естественно, и своё, царевич поднялся на ноги и, не говоря ни слова, удалился. К домику он добрался уже без препятствий, да и скрывать свой приход от лекаря не собирался. Дело было сделано, так что конспирация была излишней. Захлопнул за собой дверь, чтобы в домик не доносилось пение всё ещё шатавшегося на берегу реки ночного соловья и, завалившись на ложе, очень скоро он уснул крепким богатырским сном. Его уже ничто не тревожило.
А Грета ещё какое-то время пролежала на песке, наслаждаясь остаточными ощущениями близости, когда же полностью остыла, то пришла в ужас:
- Что я наделала? Какой позор.
Но сожалеть о случившемся было поздно. Поднялась с песка и уныло побрела к реке, чтобы хоть немного отмыться от позора, а если получится, то и забыться. Слишком соблазнительными были воспоминания. В холодной воде ей действительно стало легче. Запах любовника и ощущение его горячего тела исчезли, а вместе с ними и чувство сожаления.
- Как получилось, так получилось, - успокоила она себя. - Кто узнает об этом? Свидетелей не было, а Грин будет молчать, побоится разрыва с Гризой. Пойду-ка и я спать. Скоро утро, не успею выспаться к подъёму. Да и этот придурок горланит во всю глотку, уши заложило, невозможно находиться поблизости.
Сверкнула молниями в сторону приближавшегося стража и, выйдя на берег, быстрыми шагами направилась к своему домику. Кузины всё ещё спали, а значит, о её ночном приключении не знали.
- Концы в воду, - довольно зевнула она, запорхнув в своё ложе, и, засыпая сладостно добавила: - Неповторимое чувство.
До полного рассвета в лагере больше не было никаких происшествий, да и голосистый певец почему-то притих, очевидно, уморился, или же сорвал голос, а может и вовсе уснул. Кто его знает. Главное, что вовремя закрыл рот, до пробуждения царя. Для своего же блага. А в основном ночь была превосходной, тропической и по-своему уникальной: лес, река, свежий воздух, стрекот кузнечиков и незабываемые ощущения. (Карканье прибрежного ворона не в счёт, чистая случайность).
Проснулись наши отдыхающие достаточно бодрыми и приступили к утренним, доступным в условиях вылазки процедурам: ополаскиванию в реке, разминке на берегу и прочим, а потом и к завтраку из вкусно приготовленных на костре фазанов. Слуги постарались.
Косулю же, чтобы не испортилась, ещё накануне вечером один из стражей отвёз во дворец.
После утренней трапезы всё пошло, как обычно своим чередом: купание в реке, только поскромнее вчерашнего - без опасных прыжков и тесных контактов, и отдых под навесом с поеданием экзотических фруктов и питьём напитков. Снова трапеза, уже обеденная, а после неё обязательный отдых. И так до самого вечера. После вчерашнего случая с медведицей у государя пропал интерес к охоте. Временно.
На вечерней заре все двинулись в обратный путь.
Дальнейшая жизнь во дворце также потекла боле и менее спокойно.
Царевич продолжал жить в отведённых ему покоях и по-прежнему тайно встречаться со своей невестой. К Грете он полностью утратил интерес, а вот на Марту искоса поглядывал. С возрастом в нём стали проявляться родовые качества Фарлов, передаваемые только царственным особам Фарлании. Но не все, а лишь допустимые, так как он являлся наследником престола иного государства, хотя и был из рода Фарлов. Чтение чужих мыслей было одним из этих качеств, не говоря уже о многих других, уже известных нам из ранних событий. Он знал о разговоре кузин перед самым первым купанием в реке, а особенно о желании Марты провести с ним ночь, и это желание, пусть даже и мимолётное, не давало ему покоя. Таким уж он был. Но выполнить задуманное было непросто. Гриза глаз с него не сводила, постоянно находилась рядом, словно учуяла опасность, а от кузин уводила подальше, хотя и не знала, что одну из них он уже обработал, причём добросовестно: оставил в чреве след. Да и сама Грета, об этих последствиях ещё не знала, было слишком рано. Ей хватало и переживаний из-за необдуманной утраты невинности. А вот о его намерениях касательно Марты, догадывалась по быстрым пронизывающим взглядам в её сторону, загадочным ухмылкам и иным признакам. Сама пережила подобное. Но предупреждать кузину об опасности, всё же не собиралась.
«Не мне же одной отдуваться, - размышляла она досадно, - накаркали то неприятности обе».
Да и сама Марта была не настолько глупа, чтобы не замечать жгучих взглядов красавца-царевича. Она не знала их истинного значения и воспринимала за внезапно вспыхнувшее к ней чувство. А это уже повод к размышлениям, причём мечтательным,
недоступным огласке. Хотя и огласка была бы излишней. Все её сокровенные девичьи мечты моментально достигали напряжённого разума любвеобильного повесы. Он знал, что его желают, и дожидался подходящего момента. А в этом ему немало помогла Грета, подсыпавшая однажды Гризе на ночь в кувшин с напитком сонного зелья, выпив который, та сразу же уснула крепким сном и в нужное время не проснулась. Зато Грета не спала, и не давала спать Марте, делясь с нею своими сокровенными тайнами, причём на всё ту же больную тему: о том, как повезло выскочке кузине с красавцем женихом, а им бедным несчастным достались уроды, и что она и сама не прочь побывать в его крепких объятиях, хотя бы один раз перед вступлением в унылый брак, но он абсолютно не обращает на неё внимания. А в заключение ещё и всплакнула:
- Прости, кузина, за то, что так разоткровенничалась. Кроме тебя мне больше не с кем поделиться.
- Ты что, его любишь? – спросила Марта с едва заметной ревностью.
- Какая разница, - досадно ответила Грета, вытирая лживые слёзы, и перевела взгляд на спящую Гризу. - Смотри, как дрыхнет, а он, наверное, её ждёт. Мне бы на её место. Да ну её. Лягу-ка я спать, вот только выпью успокоительной настойки. Попросила у лекаря. Хочешь? Могу поделиться.
- Не надо, и так усну, - ответила Марта, выдавив из себя зевоту, - а ты, как хочешь.
Грета достала из настенного шкафчика маленький пузырёк, но уже пустой и приложила к губам, делая вид, что выпивает его содержимое. Затем быстро запила водой из своего кувшина:
- Ох и крепкое зелье, - потрясла головой, - и медведя завалит. До утра точно просплю как убитая.
- Спокойной ночи, кузина, - тихо сказала ей Марта и отвернулась к стене.
- Спокойной, - вяло ответила Грета и плюхнулась в ложе.
Очень скоро от неё стало доноситься сопение, говорящее о крепком сне.
Марта потихоньку поднялась с ложа и, накинув поверх ночной сорочки длинную лёгкую накидку, направилась к выходу из покоев.
Едва за ней закрылась дверь, Грета открыла глаза:
- Сработало, - довольно усмехнулась, - осталось ей только пройтись мимо его покоев, будто по нужде, а тот своего не упустит.
И она не ошиблась. Грин действительно не спал, а злобно мотался по покоям, дожидаясь изрядно запаздывающую невесту. Когда же услышал замедленные шаги у двери, то рванул к выходу и, высунув руку, затащил внутрь вместо Гризы Марту, даже не успевшую пикнуть, не то, чтобы разобраться в случившемся.
- Ты? – не сдержался от удивления.
- В чём дело? – опомнилась Марта. – Перепутал с Гризой? Так вот, если хочешь знать: она крепко спит. Видать, чего-то напилась.
Царевич загадочно усмехнулся и сжал её в объятиях.
- Зачем мне она? Ты - моя страсть! Красавица. Ночами не сплю, всё о тебе думаю.
- Правда? – пролепетала сомлевшая Марта.
Грин припал к её устам жарким поцелуем.
- Ты и сама знаешь, - ответил ей, оторвавшись от поцелуя.
- Да, любимый, знаю, - прошептала Марта и припала к его устам не менее жарким поцелуем, - твои глаза мне об этом постоянно говорили.
Царевич поднял на руки уже доступную девицу и отнёс на ложе, а дальше пустил в ход весь свой пыл, умение и страсть.
Марта вскрикнула от болезненного ощущения первой близости и сразу же замолчала, ибо страстное желание было превыше всего. Она любила и была любимой, хотя и не знала какой любовью, но в данный момент ей было всё равно. Только огонь, страсть и единое с ним целое.
Когда страсти угасли, Грин поднялся с ложа и накинул на Марту накидку:
- Ступай, краса, в свои покои, пока кузины не обнаружили твоё отсутствие. Могут возникнуть неприятности.
- Ты прав, - неохотно согласилась Марта, - неприятности нам не нужны. Ни мне, ни тебе.
Накинула на себя сорочку и, соскочив с ложа, прильнула к устам своего возлюбленного. Но вместо былого тепла почувствовала в нём холод и слегка растерялась:
- Что с тобой? – недоумевая, посмотрела ему в глаза.
- Поторопись, - ответил царевич, отстранив её, - опасно.
Марта тяжело вздохнула.
- Убегаю, - прошептала еле слышно и, накинув на голову длинную накидку, выбежала из покоев.
Грин холодно посмотрел ей вслед:
- Надкушенный плод.
А пока Марта отсутствовала, Грета успела избавиться от напитка с сонным зельем, вылив его в окно, а в освобождённый кувшин налила такой же напиток, только уже без зелья, из припрятанного в шкафчике кувшина, и вернула его на тумбочку Гризы. Затем легла на ложе и стала дожидаться прихода Марты. Причём ждать ей пришлось достаточно долго, как она и предполагала, что вызывало в ней немалую радость:
«Не сама в дерьме, - мысленно злорадствовала, - не так обидно».
Марта же, после ухода от царевича, решила сразу не возвращаться в свои покои, а отправилась в комнату для нужд, чтобы немного отойти от ещё ощутимых изменений в теле и привести себя в порядок. Там она заплела в косу свои роскошные длинные волосы и умылась в тазе с холодной водой. Лицо её пылало огнём, а губы были опухшими как спелые вишни, после страстных поцелуев любовника.
- Такой жаркий, - трепетно пролепетала она и, припав спиной к холодной стене, закрыла глаза, - не удивительно, что Гриза от него без ума.
Когда же слегка поостыла, снова накинула на голову накидку и направилась к выходу. Но у двери приостановилась:
- Чует моё сердце неприятность. Точно наткнусь по дороге на дворецкого, а это нежелательно. Слишком опасный свидетель, нюх у него как у собаки.
И она не ошиблась. Едва вышла в коридор, как тут же увидела важно идущего навстречу дворецкого:
- Надо же, как в воду смотрела.
- Моё почтение, Ваше Высочество, - льстиво обратился дворецкий, расплывшись в улыбке, и продолжил обязательный обход своих владений.
Марта облегчённо вздохнула:
- Значит, всё в порядке, уж этот проныра заметил бы неладное.
Очень скоро она добралась до своих покоев, уже без посторонних свидетелей и, слегка приоткрыв дверь, на цыпочках подкралась к своему ложу, а затем запорхнула под одеяло.
«На месте, - промыслила радостно, - и моего отсутствия, похоже, не заметили. Спят».
Выдохнула из себя задержанный от напряжения воздух и закрыла глаза, но уснуть сразу не смогла, сначала из-за усиленного сердцебиения, а после от нахлынувших воспоминаний. Пролежала ещё какое-то время, наслаждаясь сладостными воспоминаниями о коснувшейся её любви, всхлипывая и облизывая пылающие губы, пока утомлённость не взяла верх над эмоциями. Даже не заметила, как погрузилась в сон.
Почти вместе с ней уснула, и её доброжелательная кузина Грета, достаточно насладившись злорадством при каждом её восторженном вздохе.
Но спать кузинам пришлось не долго, не позволила, проснувшаяся раньше их Гриза. Моталась как разъярённая фурия то к одной, то к другой и, тряся их за плечи, кричала:
- Ах вы, мерзкие завистницы! Курицы безмозглые! Подлили мне в напиток сонного зелья. Назло?! Я вам это ещё припомню!
Первой проснулась Марта.
- Какого зелья? – спросила, протирая сонные глаза. – Ты о чём?
- А ты не знаешь? – прорычала Гриза и ткнула ей в лицо свой кувшин: – Пей, иначе я тебя сейчас растерзаю как паршивую овцу!
- Но я не хочу пить. И вообще отцепись. Дай поспать! – возмутилась Марта, отстраняя кувшин. - Не с той ноги встала, что ли?
Но тут ей на помощь пришла, уже проснувшаяся Грета:
- Что тебе надо? – недовольно посмотрела мутными от сна глазами на малолетнюю, метавшую молниями кузину. – Разоралась ни свет, ни заря, словно с цепи сорвалась.
- Сейчас узнаешь, - прошипела Гриза и, подбежав, ткнула ей в лицо кувшин. – Пей!
- Что это? – наиграно, спросила Грета.
- Напиток. Вкусный, не пожалеешь.
- С чего это вдруг такая любезность?
- Пей! Объясню позже.
Грета сделала деловую гримасу:
- Ладно, раз уж тебе так хочется услужить, уважу - выпью, но чтоб потом не мешала спать! Поняла?
- Зависит от того, сколько ты будешь спать.
- Не пей, Грета, может напиток скис, - предупредила её Марта, - от этой змеи всего можно ожидать.
- Так ведь не отцепится, - ответила Грета и, выхватив из руки Гризы кувшин, сделала пару глотков, а потом удивлённо пожала плечами: - Вроде бы ничего.
- Понравился, значит, пей дальше! – настаивала на своём Гриза.
- Зачем так орать? - огрызнулась Грета. - Я же не против. Прицепилась как репей.
Залпом выпила оставшийся напиток и вернула кувшин:
- Довольна? Теперь отвали.
Кузины отвернулись от Гризы и продолжили сон.
- Теперь посмотрю, сколько ты проспишь, кузина, - процедила сквозь зубы Гриза.
А в уме добавила:
«Моя месть будет намного мощней. Из кустов вылезать не будешь. Забудешь не только о сонных зельях, но и о спокойном сне. Не говоря уже об отвращении к пище, которое последует за расстройством кишечника. А я порадуюсь».
Тут она слегка засомневалась и тоже мысленно:
«А может они заменили напиток чистым, а с зельем вылили?»
И сразу же опровергла сомнения:
«Нет. После случая с крысой, кухарка замыкает кухню на ночь и открывает только рано утром, когда все ещё спят, а эти клуши так рано не встают. К тому же я проснулась раньше их. Сами же они предпочитают пить на ночь воду, и днём также. Напитки в жару употребляют редко. Надёжная подстраховка в случай скисания. В их кувшинах вода. Ладно, что теперь гадать? Позже будет видно».
Но к её величайшему удивлению обе кузины проснулись в обычное время, причём бодрыми, да ещё и на редкость в приподнятом настроении.
Увидев слегка унылый взгляд Гризы, Грета усмехнулась:
- Бессонная ночь, сестрица? Или пинок под зад?
Эти слова зацепили не только Гризу, но и Марту.
Но Гриза вовремя взяла себя в руки и уже с насмешкой ответила:
- Смотря кому пинок. Мне он не светит.
Марта же, вспыхнула, как маковый цветок и отвернулась, чтобы кузины не заметили её состояния. Её сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет наружу, а перед глазами всплыли болезненные картинки греховной ночи в пылких объятиях красавца-царевича, его любовь, жаркие поцелуи и сжигающая дотла страсть. Из страха вызвать подозрение, она очень быстро отогнала от себя эти мысли и как ни в чём не бывало, обратилась к кузинам:
- Не начинайте ссоры с утра пораньше, только настроение испортите.
- Тебе? – злорадно засмеялась Грета, забыв, что Марта не в курсе её тайных деяний, и сразу же опомнилась: - Не смеши. Насколько мне известно: тебе настроение трудно испортить.
Марта, недоумевая, пожала плечами:
- Откуда такой вывод? Не замечала раньше за собой такого.
- Со стороны виднее, - оправдалась Грета, и чтобы не выдать себя снова, приступила к водным процедурам.
Неожиданно у неё закружилась голова, и она чуть не упала на пол, успев вовремя ухватиться руками за стол. Но головокружение оказалось не единственной постигшей её неприятностью, из гортани вырвался бурный фонтан рвоты.
Кузины застыли в недоумении, но Грета сразу вернула их в норму:
- Гадюка! – устремила злобный взгляд на Гризу. – Подсунула мне утром скисший компот?
- Но ты же его пробовала, - ответила в оправдание Гриза, – перед тем как выпить. Сказала, что нормальный.
- Ну и что, что пробовала! Значит, не разобралась, спросонья. Видела твою радость в глазах. А слова: «Подожду, что будет», тоже ничего не значат?
- Значат, но только иное.
- Говори, что? Или я вылью результаты твоих мерзких деяний тебе на голову! Полный таз, мало не покажется.
- Думала, что ты подлила мне в напиток сонного зелья, - продолжала оправдываться Гриза.
- Если бы подлила, то был бы результат, - хитро продолжила Грета, даже забыв о рвоте, – дрыхла бы всю ночь. А так шлялась туда-сюда, спать не давала своим шарканьем, да ещё и напоила под утро прокисшим компотом.
- Не шлялась, а спала всю ночь. Может Марте не спалось?
Марту бросило в жар, а язык прилип к нёбу.
Но от ответа её избавила Грета:
- Исключено. Храпела всю ночь, тоже спать не давала.
Внезапно Грета почувствовала сильную головную боль.
- Как же мне плохо, - прошептала еле слышно, притулив ладони к вискам, - голова раскалывается.
Поплелась к ложу и, умостившись на нём поудобнее, подложив под голову две пышные подушки, закрыла глаза.
- Такого со мной ещё не случалось, - добавила слабым голосом.
- Может позвать лекаря? – спросила Марта, испугавшись её бледности.
Грета испугалась не меньше, но только не прихода лекаря, а разоблачения её в нечестности. Страх моментально отогнал болезненное состояние.
- Зачем лекаря, – ответила уже иным, более уверенным голосом, – лёгкое отравление. Скоро пройдёт. Занимайтесь своими делами, а я немного полежу. К утренней трапезе, думаю, станет легче.
И действительно, пока кузины занимались утренними процедурами, она успела отойти, и уже к приходу рабынь выглядела полностью здоровой.
А те не мешкая приступили к своим обязанностям - кинулись приводить благородных девиц в подобающий вид. Занялись их одеванием, причёсыванием, приукрашиванием и прочими тонкостями.
Во время укладки их длинных роскошных волос в покои вошёл, как всегда без стука, царевич в тёмном изысканном кафтане, подчёркивающем его крепкое телосложение и неимоверно сочетающемся с цветом его чёрных глаз.
При виде его все три девицы вспыхнули румянцем, две из которых, а именно, старшие сразу же взяли себя в руки. Гризе было всё равно. Чужое мнение её не интересовало, она его невеста.
- Привет, красавицы, - обратился царевич, расплывшись в улыбке.
Затем подошёл к Гризе и, склонившись, шепнул ей на ушко:
- Где шлялась всю ночь?
Гриза злобно стиснула зубы и перевела взгляд на Грету. Она всё ещё считала её виновницей своего крепкого длительного сна и в душе даже радовалась, что заставила выпить своё прокисшее сонное зелье. Не сном, так расстройством кишечника отомстила.
- Сочувствую, – нагло ответила Грета, понимая значимость её взгляда.
Гриза побагровела, но выпалить гадость ей помешал царевич:
- Что за бледность, красны девицы? - перевёл взгляд на кузин. – Видать провели бессонную ночь?
- А тебе какое дело? – огрызнулась Грета.
Грин ухмыльнулся и приблизился к опустившей глаза Марте.
- Синяки под глазами, припухшие губы, - бесцеремонно провёл пальцами по её губам, от прикосновения которых та вздрогнула, словно от удара током.
До несчастной девицы дошло, кем она была этой ночью в объятиях этого наглого лживого красавца - временной прихотью, дрянью, использованной и выброшенной на посмешище. Резко посмотрела в его чёрные как смола глаза и побледнела ещё больше, найдя в них подтверждение своей догадки. Вместе с болью в ней вспыхнула ненависть, и даже презрение к этому самоуверенному сердцееду.
- Что ты забыл в женских покоях?! – взорвалась она в один миг, приведя своим злобным криком в удивление обеих кузин. – Не знаешь правил этикета? Дожидайся свою невесту за дверью! Иначе пожалуюсь государю.
- Затронул за живое, - скривился Грин и, развернувшись, покинул покои, даже ничуть не обиделся.
Грета удивлённо посмотрела на Марту:
- Надо же? Так отшить! Я бы так не смогла.
- Шляются тут, всякие, - прошипела Марта уже с прежней наглостью, - приодеться спокойно не дают.
Гриза промолчала, так как знала, что кузины правы. Не положено посторонним мужчинам находиться в женских покоях, даже будущим супругам. К тому же ей это было на руку - меньше переживаний из-за ревности, пусть даже и необоснованной, как ей казалось во время жарких ночей с возлюбленным.
Через небольшой промежуток времени все три девицы вышли из покоев приодетыми в роскошные наряды и важно направились в трапезную.
Царевича в это время в коридоре уже не было. Не горел желанием подвергнуться новому залпу красноречий от отвергнутых любовниц.
- Не нужен, и не надо, - равнодушно буркнул за дверью покоев, - сами доберётесь.
И направился в трапезную, где его дожидались более приятные блюда. Государи вместе с наследником престола и княгинями в это время уже находились в трапезной; сидели за длинным столом, но к еде не притрагивались, дожидаясь прихода запаздывавших княжон. К ним он и присоединился, умостившись на своё постоянное место. Когда же вошли девицы, он окинул их холодным взглядом и остался сидеть на месте, даже не подошёл к своей красавице невесте, что делал всегда, чтобы препроводить её к столу.
Гризе, естественно, это не понравилось, задело самолюбие, но она сразу же успокоилась, решив, что он слегка обиделся за то, что его выгнали из покоев. Хотя Грину было абсолютно всё равно, просто не захотел лишний раз нервировать своих вспыльчивых любовниц, чтобы не вызвать у неё подозрений.
Когда княжны сели за стол, царь соединил на груди ладони, чтобы вознести Господу благодарственные молитвы. Все сразу же последовали его примеру, и царевич Грин также. Как вам уже известно, из ранних событий в его государстве почитали Всевышнего, но и уважали магию. После чтения молитв все приступили к трапезе.
За столом Грете снова стало плохо, причём резко, едва поднесла к губам лакомый румяный кусочек вкусно приготовленного мяса. Прикрыла рот ладонями, чтобы не вырвать прямо на стол и помчалась к выходу, а уже за дверью избавилась от содержимого желудка, вернее, от его остатков после утреннего очищения.
Но её удручающее состояние оказалось не единственным сюрпризом за великосветским столом. От рвотных, доносившихся с коридора звуков, резко побледнела Марта и, всхлипнув, выбежала следом, обдав в коридоре рвотным фонтаном дворецкого, мчавшегося в трапезную для выяснения причины столь странных звуков.
Аппетит пропал буквально у всех, особенно у дам. Только одному царевичу Грину было всё равно. Он был голоден, поэтому не посчитал нужным, прерывать еду из-за таких пустяков. Продолжал поглощать огромный зажаренный окорок, причём с превеликим удовольствием, и запивать его крепким алым вином.
Видя, с каким превосходным аппетитом ест её жених, княжна Гриза кривилась, но тоже продолжала есть, неохотно и с трудом глотая каждый пережёванный кусочек.
- Чем они могли так отравиться? – недоумевал царь. – И где? Неужели во время отдыха на природе.
- Скорей всего, да, - огорчённо ответила царица, – съели или выпили что-то испорченное. Необходимо срочно позвать лекаря, иначе могут возникнуть и другие более тяжкие последствия, одно из которых уже прогрессирует.
В этот самый момент в трапезную вошёл дворецкий, украшенный с головы до ног вулканическими извержениями Марты.
Увидев его, царица нахмурилась и строго сказала:
- Сообщи лекарю, чтобы пришёл в трапезную. Немедля! И приведи себя в подобающий вид, только уже после.
- Слушаюсь, - выпалил дворецкий, с трудом удерживая в гортани вызванную скверным запахом рвоту.
Развернулся и пулей вылетел из трапезной, а уже в коридоре прямо из первого попавшегося окна избавился от мерзкого прилива, получив в ответ не менее омерзительную благодарность от пострадавших снаружи. Но ему было наплевать, главное, что самому стало легче.
Княжнам также после рвоты стало легче, но они в трапезную не вернулись, а направились к своим покоям, проклиная Гризу за её прокисший напиток - одна за то, что отравилась, а другая за то, что заразилась от другой при виде неприятного зрелища. Не зная настоящей причины, все шишки свалили на малолетнюю, абсолютно невиновную в случившемся кузину.
Лекарю, прибывшему в трапезную, досталось не меньше, причём от самого государя за плохо проверенные продукты во время отдыха у реки. Он молча слушал обвинения с виновато опущенной головой, хотя и добросовестно выполнял все свои обязанности. Перед тем, как подавать Их Величественным особам на стол, всегда пробовал всё, причём в немалых порциях, разумеется, чтобы не допустить ошибки. Еле потом отходил от перезагруженности желудка, как например - сегодня, после обязательной проверки утренней трапезы на качество. А тут такое обвинение. В первую очередь ощутил бы на себе. Но возражать царю не смел, безопасней было промолчать.
- Думаю, всё ясно, - добавил в конце государь, - а теперь ступай к девицам и приведи их в норму, чтобы к приезду женихов были полностью здоровы.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - ответил лекарь и, кланяясь, удалился, а в коридоре удивлённо пожал плечами: - Чем же можно было так отравиться? Ладно, уточню при осмотре.
Брезгливо переступил через рвоту и направился к пострадавшим девицам.
Княжны действительно выглядели неважно: были слишком бледны, а при малейших намёках о еде или напитках всхлипывали рвотными позывами. Эти признаки и вызвали у лекаря подозрение касательно другого диагноза, так как в качестве пищи он был уверен полностью. Но этот деликатный диагноз необходимо было ещё, и подтвердить, а девицы не позволяли к себе даже притронуться. Оставался только один выход – кратковременный сон, а тогда уже можно будет делать и соответствующие выводы, или же приступать к необходимому лечению. К тому же доклад государю: не дозволяют себя осмотреть, исключён, может вызвать гнев: дескать, лекарь, значит, должен знать своё дело, поэтому необходимо было действовать, причём незамедлительно, иначе могут возникнуть новые неприятности, похуже этих.
Царский лекарь был опытным специалистом в приготовлении лечебных настоек, к тому же у него в подполье имелся запас самых необходимых, на все случаи жизни. Там было достаточно прохладно, поэтому они сохранялись дольше, чем в обычной кладовой при летней повышенной температуре.
Предупредил девиц, что скоро вернётся с нужным лекарством и спешно направился к дворцовому погребу. А там уже сделал необходимое - добавил в зелье, предотвращающее рвоту сонного, разумеется, в разумных пределах, и также быстро вернулся в покои к девицам.
Те же, не подозревая об истинных намерениях лекаря, выпили лекарство, чтобы избавиться от гнетущего состояния, и легли на свои ложа.
- Теперь можете отдыхать, Ваши Высочества, - льстиво обратился к ним лекарь, - скоро вам станет легче. А я пока займусь своими делами.
Сделал лёгкий поклон и вышел из опочивальни. Но покои не покинул, а умостился на отдалённом топчане и стал дожидаться нужного результата. А ждать пришлось недолго, в чём он был полностью уверен. Из опочивальни стало доноситься тихое слегка хрипловатое сопение, вызванное ослаблением организма.
После принятия лекарства княжнам, действительно, стало намного легче - исчезли рвотные позывы, хотя и рвать то уже было не чем, а также головная боль и давление в висках. Но вместе с облегчением они почувствовали и сильную тягу ко сну, противиться которой было невозможно. Погрузились в крепкий сон, причём не кратковременный, как предполагал лекарь, а слегка затяжной, до наступления следующего утра. Очевидно, слегка перестарался. Но у царского лекаря в таких случаях было одно, и достаточно убедительное разъяснение, разумеется, для тугодумов: сон – наилучшее лекарство. Конечно, бывали и побочные эффекты, как например: в случае со стражем во время отдыха на природе. Зато конечный результат всегда был один – полное выздоровление.
Лекарь осмотрел спящих девиц и пришёл в ужас. Обе были уже не девственницами, что недопустимо по законам государства до вступления в брак, причём одна из них ожидала ребёнка. Беременность второй была под вопросом, слишком маленький срок, но, скорее всего, также.
Возникает спорный вопрос: почему? Слишком рано, чтобы делать такие выводы. Но есть и ответ: девицы зачали потомков Фарлов, а те дают о себе знать сразу.
Лекарь взволнованно схватился за голову:
- Что же я скажу государю? Какой позор! Княжнам грозит наказание за такой грех, и их женихам также, не говоря уже об их невинных потомках. Жестокие законы, но они-то и поддерживают порядок в государстве.
От чрезмерного волнения он почувствовал слабость в ногах и, чтобы не упасть, сел на стул. Голова не соображала, как поступить правильно. Он обязан был доложить царю о результатах осмотра, но ему было жалко девиц. Хотя уже и не девиц, но всё же ещё слишком юных, а значит, и бестолковых.
А подсказку ему дал Подземный царь, внезапно появившийся рядом, при виде которого он чуть не наложил в штаны.
- Держи язык за зубами! – приказал ему грозным голосом.
Выпустил из глаз молнии и исчез из виду, оставив на лбу у лекаря болезненные ожоги. Но на этом его визит ещё не закончился: в покоях прогремел отдалённый раскатистый смех, ударивший по вискам лекаря, словно молотом, и стих.
После ухода грозного царя лекарь сразу же вернулся в норму, причём разумную.
- Пусть я и лекарь, но далеко не дурак, чтобы нарываться на неприятности. Подземный царь – серьёзный противник, и его лучше не гневить. Выходит, это его рук дело, вернее, не рук, - слегка замялся, и махнул рукой: - Ладно, не буду уточнять чего, и так ясно. Главное вовремя закрыть рот, ну и прикинуться простачком, как обычно говорит наша юная княжна Гриза - редкого таланта девица. Ну, ошибся, с кем не бывает. Зато остался жив, не зажарился как фазан на вертеле.
Поднялся со стула и, довольно отряхнувшись, покинув покои девиц.
«Да, - уверенно добавил в уме, - уже девиц, а не…».
Покачал головой и отправился к государю, дожидавшемуся его в Тронном зале, чтобы доложить о результатах своего осмотра.
- Ничего серьёзного, Ваше Величество, - обратился он к царю с деловым видом, - лёгкое отравление и только. Сказывается также и жара. Княжны приняли необходимое лекарство и сейчас почивают в полном здравии.
Гризл строго посмотрел на лекаря.
- Надеюсь, ты не забыл, по чьей вине произошло это отравление.
- Все блюда проверяются лично мной, - выпалил лекарь, – а княжны отравились подкисшим напитком, уже в опочивальне. Рабыни недосмотрели, а те спросонья не разобрались.
Царь указал ему рукой на выход:
- Ступай, да не прозевай их пробуждение. Доложишь мне лично об их состоянии.
Лекарь только этого и ждал, исчез за считанные секунды, чтобы не ляпнуть лишнего.
Царь опёрся рукой о подлокотник трона и задумался.
- О чём задумался, государь? – спросила его царица, сидевшая рядом.
- Дурное предчувствие. Душа болит как в молодости, перед магическим вмешательством в нашу жизнь твоего дядьки - колдуна.
- Брось, дорогой, - улыбнулась царица, коснувшись его руки, - твои переживания излишни. Царь Грин далеко не его отец, намного добрее. Я же тебе уже об этом говорила. К тому же его сын обручён с нашей внучкой, и находится здесь, а через две недели вступит с ней в законный брак. Мстить не за что.
- Ты права, - вздохнул Гризл, - но всё же я чувствую приближение магической силы.
И он не ошибся.
Гризландия не находилась под защитой магии, как Гринландия, а значит, и была доступна Подземному царю. Поэтому он был в курсе всех любовных похождений своего доблестного внука, а когда узнал и об их последствиях, то пришёл в восторг:
«Оплодотворить трёх девиц знатного рода, причём едва знакомых, и за столь короткий промежуток времени мог только Его кровный потомок. А Фарлы должны быть везде!»
Но когда узнал, что грозит его, ещё не рождённым потомкам в случае разоблачения девиц в измене своим женихам, пришёл в ярость и сразу же приступил к действиям. Сначала закрыл рот лекарю, узнавшему первым о такой позорной новости, а затем рванул к ненавистному колдуну, магия которого, как никогда, была необходима. Но добраться до него было не так уж и просто, даже невозможно, слишком сильной была, окутавшая Гринландию магическая сила, ни сверху, ни снизу не прорвёшься. Сделал несколько бесполезных огнедышащих полётов вокруг недоступного царства, и чуть не взорвался, стал подобен раскалённой ядерной боеголовке.
- Колдун! – взревел он громовым голосом. – Или ты покажешь своё трусливое рыло, или я зашвырну Гринландию в другую галактику.
И не дожидаясь ответа, нанёс сильнейший удар кулаком по защитному покрытию.
Гринландия вздрогнула, словно при сильном землетрясении, но не разрушилась и даже не сдвинулась с места, а её магическое покрытие осталось не повреждённым.
«Не по зубам моя магия?» – донёсся из шара насмешливый голос Грина.
Затем появилось и его довольное лицо.
- Может твоя магия мне и не по зубам, - прорычал Фарл, - зато Гризландия в самый раз. Если не примешь необходимых мер, то сотру её с лица земли единым мощным землетрясением. Зарылся в норе как трусливая крыса, и не видишь, что творится вокруг.
- Сначала объясни, в чём дело, а потом и взрывайся.
- Почему не наблюдаешь за Гризландией? Ведь наследник твоего престола сейчас находится там. А ты прекрасно знаешь о его потребностях, и о смехотворных законах этого государства также.
- С каких это пор тебя стали интересовать его потребности? – усмехнулся Грин. - Половину девиц Гринландии перепортил, а ты только проснулся.
- Твои девицы живут припеваючи. Каков царь, таковы и законы.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Ничего плохого. Только за. Понимание – это твоё единственное, достойное уважения качество.
- Не лебези, - презрительно усмехнулся Грин, - знаком с твоими уловками. Говори, зачем явился.
Фарл покрылся багровыми пятнами, но сразу же взял себя в руки. Дело было серьёзным и требовало вмешательства колдуна.
- А я и не собираюсь скрывать, - продолжил уже спокойным голосом. – Нужна твоя магия.
- Зачем?
- Царевич слегка переусердствовал.
Грин побледнел:
- Что он опять натворил?
- Ничего особенного. Только обрюхатил трёх девиц царского семейства.
У Грина задёргался глаз.
- Когда же он успел? Вот негодник! А всё твоя распутная кровь, - злобно процедил он сквозь зубы.
- Не распутная, а правильная. К тому же тебя предупреждали, причём с самого начала, о его наследных генах. Не поверил, теперь расхлёбывай.
- Твоё счастье, что я полюбил его как своего родного сына.
Фарл чуть не прослезился от столь сердечного признания, только и смог выговорить:
- Да-а?
- Что нужно сделать? – спросил Грин, слегка успокоившись.
- Окутать Гризландию иллюзией, как когда-то ты покрыл Гринладию во время ложного вынашивания твоей супругой детей Дарины, чтобы никто не узнал об интересном положении девиц, даже они сами. И их растяпы женихи также. Пусть считают схожие признаки - лёгким отравлением. Невесту своего сына можешь не огораживать, за неё он кому угодно оторвёт голову, даже самому царю. Главное одурачить других, и вовремя. После первой брачной ночи, проведённой в законном браке, магию снимешь, ибо надобности в ней уже не будет.
- Понимаю, к чему ты клонишь.
Фарл довольно усмехнулся:
- Догадался правильно. На девиц мне наплевать, а вот на тех, кого они вынашивают, далеко нет, поэтому и заслуживают моего внимания и достойных привилегий. Потомки Фарлов должны быть везде, а отмеченные родовыми знаками, ещё и у власти!
Грин тяжело вздохнул:
- Будь спокоен. Ради сына я готов пойти на всё. Сегодня же Гризландия будет окутана магией. А ты проваливай в свою подземную нору и дожидайся результата там. Слишком раздражаешь. Работа сложная и требует сосредоточенности. И не вздумай сюда явиться во время действия магии, иначе всё пойдёт насмарку.
От столь неслыханного унижения Фарл пришёл в ярость, в глазах вспыхнул огонь, а волосы на голове заискрились как электропроводка при коротком замыкании. Еле сдержался от взрыва, чтобы не навредить намеченному делу. Сжал кулаки и понёсся прочь, подальше от мерзкого колдуна и его ядовитого языка, оставляя за собой длинный огненный след. Но по дороге ему всё же посчастливилось выпустить пар, попался козёл отпущения – случайно пролетавший мимо метеорит. А тому уже и досталось! Врагу не пожелаешь. Пулей долетел до земли, образовав на ней мощный огненный взрыв, ничего не поделаешь, не повезло.
Сразу после ухода Фарла, царь Грин закрылся в магической комнате, а вышел из неё уже глубокой ночью, изнеможённым и наполовину поседевшим.
- Что с тобой? – испугалась Зинида его внешнего вида. – Неужели опять сцепился с Подземным царём?
- Скрывал разгульные похождения нашего сына, - ответил Грин, смахивая со лба пот, - а это было непросто, слишком большое расстояние.
- Что он опять натворил?! – вскипела царица. – Хотя можешь не говорить, и так догадалась. Потоптал всех царских девиц. Весь в тебя, в молодости. Иначе быть и не….
- Знаю! – перебил её царь. – Много раз уже это слышал. Вот теперь и исправляю его ошибки. А свою, к сожалению, вовремя не исправил. Теперь и расхлёбываю всю жизнь.
У Зиниды задёргался глаз.
- Ты на что намекаешь? Хочешь сказать, что я - твоя ошибка? Индюк напыщенный!
Грин понял, что отдыха ему не светит, если вовремя не закрыть ей рот чем-то достаточно убедительным.
- Причём здесь ты? Обо мне идёт речь. Наследника то захотел я.
Зинида недоверчиво посмотрела на супруга, но всё же поверила.
- Ладно, ложись спать, а то на себя не похож.
Засыпая, Грин пробурчал в своё оправдание:
- Однако, по бабам я так не бегал.
- Знаю, - улыбнулась Зинида и нежно обняла супруга.
Но вместо желаемой ласки получила в ответ его дотошный храп.
– Надо же, - досадно отстранилась, - куда там по бабам, если даже до супруги уже не в состоянии добежать. Постарел.
Запихнула в уши плотные шерстяные клубочки, как можно глубже, чтобы не слышать храпа, и, отвернувшись от бесполезного супруга, очень быстро уснула. Сон, таки взял верх над плотскими желаниями, а помог ему в этом ещё и её зрелый возраст.
Что касается Гризландии, то к приходу утренней зари она уже полностью вся была окутана магией, невидимой и неощутимой, но сильной и влияющей на человеческий разум. Хотя жизнь в ней продолжалась своим обычным чередом, без каких-либо заметных изменений или же нарушений, возможных после постороннего вмешательства.
А вот во дворце произошли небольшие изменения. Резкое недомогание юных княжон, вызванное отравлением, к утру полностью исчезло, а его повторные признаки воспринимались уже совсем иначе, и только благодаря точному диагнозу опытного царского лекаря: аллергия.
Гриза также иногда чувствовала отвращение к пище, но о нём никому не говорила, особенно своему жениху, видя с какой неприязнью, он относится к состоянию кузин. По-прежнему проводила с ним все ночи напролёт, кузины уже не препятствовали в этом: толку никакого, одни лишь неприятности, а днями готовилась к приближающемуся торжеству.
Кузины же, после пережитого душевного разочарования, полностью изменили своё отношение к лживому любовнику: возненавидели его такой жгучей ненавистью, на которую способны были только униженные обманутые женщины. От любви, вспыхнувшей внезапно, не осталось и следа, а лишь пустота и презрение. Но всё же появились и положительные результаты: они стали ценить своих незавидных женихов. Некрасивость и иные физические недостатки улетучились, словно их не было и вовсе, зато появились новые достойные качества, такие как: преданность, уважение к противоположному полу и безупречное воспитание. Они больше не краснели при виде красавца царевича, а одаривали его холодным высокомерным взглядом, хотя тому было глубоко наплевать на их презрение, главное, что добился своего.
За обычной повседневной жизнью незаметно пролетело время. Наступил день тройного бракосочетания.
К данному торжеству съехались званые гости: ближние и дальние родственники женихов и невест, а также представители высокородной знати, как Гризландии, так и иных, породнившихся благодаря этому бракосочетанию государств. Не было только родни со стороны царевича Грина. Колдун слегка перестарался в магии. Не только одурманил Гризландию своей иллюзией, но и перекрыл к ней доступ из иных миров, даже самому себе, чем привёл в бешенство подземного кровного родственника, хотя и сам расстроился не меньше его. Но ничего не поделаешь, вмешиваться нельзя, иначе разрушится магия, а это нежелательно до первой брачной ночи молодожёнов, поэтому придётся ждать до утра.
Чтобы хоть немного успокоится, Фарл рванул по иным мирам изгонять на них злобу сильнейшими стихийными бедствиями: ураганами, землетрясением, ливневыми дождями с грозами, кому как повезёт.
Не меньше Фарла вскипела и Зинида, узнав, что не может попасть на бракосочетание сына, пусть даже и негодника. Отчитала супруга по полной программе, хотя и была в курсе его махинации с магией, но таких неприятных препятствий, никак не ожидала.
Грину было и так тошно, а после вулканической атаки супруги стало ещё хуже, поэтому, во избежание дальнейших скандалов, он отгородился от неё сильнейшей магией, да такой запутанной, что с трудом нашёл обратную дорогу домой и только к следующему утру. А в Гризландию попал уже поздним вечером, после утомительного снятия с неё магических чар, и уже без посторонних помех, которые временно отсутствовали - находились за дверью магической комнаты, изгоняя злобу на рабах и несокрушимом дворецком.
В Тронном зале Гризландии появился прозрачный шар с родственниками заморского жениха, находящимися внутри и порядком запоздавшими на торжества.
- Явились! – недовольно бросил им царевич Грин. – Где можно было столько времени шляться?
- Спроси это у своего отца! – выпалила Зинида, ещё не успевшая остыть, но уже допущенная к общению.
- Не начинай, мать! – скривился царевич. – Оставь мусор дома.
- Сынок, так получилось, - ответил отец, - не ближний ведь свет сюда добираться. Подкачал межпланетный корабль. А пока он ещё в норме, двинемся в обратный путь и немедля, иначе застрянешь здесь надолго. Подойди со своей супругой поближе.
Царевич взял Гризу за руку:
- Пошли, там наш мир, наше огромное царство и наш дворец.
Присутствующие в зале молча смотрели на происходящее, иного они и не ожидали.
Магический шар сжался и с мощным потоком воздуха, как пылесос втянул в себя молодую пару. Потом заискрился и исчез из виду, вместе со всеми родственникам, не соизволившими даже попрощаться.
- Прощайте, - грустно произнёс царь Гризл, глядя на опустевшее пространство под потолком, и, тяжело вздохнув, обратился к присутствующим в зале: - Не будем омрачаться уходом царевича Грина и царевны Гризы, а продолжим наше празднование.
Но тут неожиданно появился новый гость, причем в достаточно скверном настроении, сообщив о своём визите мощными раскатами грома при ясном небе. Над потолком Тронного зала появилось полупрозрачное лицо Подземного царя.
- Колдун! – прогремел он раскатистым голосом, выпустив из глаз молнии. – Обвёл, таки вокруг пальца, магическая крыса! Гад буду, но за хвост тебя когда-нибудь поймаю.
На удивление присутствующих, его искажённое злобой лицо вдруг стало спокойным.
- Но раз уж я здесь, - продолжил он уже иным голосом, - то должен поздравить молодожёнов.
Перевёл взгляд на две молодые пары и расплылся в довольной улыбке, увидев в утробах жён то, что желал увидеть.
– Подойдите поближе к моему лику, - обратился к ним.
- Зачем? – испуганно спросила Грета.
- Немедля! - уже строго добавил Фарл.
В его глазах вспыхнули языки пламени.
Этого было достаточно чтобы, не раздумывая, выполнить приказ грозного Подземного царя.
Из пылающих глаз Фарла вылетели две огненные стрелы и вонзились в левые руки перепуганных княжон, но безболезненно, и сразу же потухли, оставив на них золотые, украшенные редкими драгоценными камнями браслеты. Под широкими браслетами были скрыты ещё два обязательных подарка – родовые знаки Фарлов.
Увидев редкой красоты подарки, княжны пришли в восторг.
- Не только одной Гризе повезло, - засмеялась Марта от радости.
- Наши браслеты ничем не хуже её жемчужного ожерелья, - добавила Грета.
Подземный царь заискрился и исчез из виду, отметив свой уход такими же раскатами грома.
По окончании брачных торжеств молодые пары разъехались по своим княжествам, выделенным им для совместного проживания, а жизнь во дворце и во всей Гризландии потекла обычным мирным чередом.
Царевич Грин, по прибытии на родину, первое время пожил со своей молодой супругой во дворце, а после рождения сына, сразу переехал с семьёй в ближнее к дворцу княжество, разумеется, временно, ибо две эмоциональные хозяйки под одной крышей хуже вулканических извержений. В связи с женитьбой он, безусловно, остепенился - перестал бегать по девицам, в открытую:
«Зачем нарываться на неприятности, если можно наверстать упущенное с умом».
Да и Гриза была не из глупых, чтобы позволять себя одурачивать, чуяла от него посторонний запах за версту как кошка, не говоря уже о тщетно срываемой удовлетворённости, и сразу же принимала соответствующие меры. Но какими бы не были их отношения, сколько бы ни возникало между ними разногласий, они по-прежнему любили друг друга, радовались удачному браку и по-своему были счастливы.
Глава 8. Зема.
В момент усмирения своих неуравновешенных родственников, бившихся в небе над Мирославией, а потом и мощного броска их к своим государствам, Зема подверглась подобному броску, но в противоположную сторону, и неслась до тех пор, пока её полёт не прекратился сам по себе. Прервать его раньше у неё уже не было сил. И снова неприятность: с прекращением полёта началось скоростное падение вниз к обширному, хорошо обозреваемому с высоты водному пространству. У Земы вмиг перед глазами пронеслась вся её короткая и полная неприятностей жизнь, а потом она почувствовала сильнейший удар о воду и утратила реальность. Исчезли все ощущения, ничего, сплошная пустота.
Очнулась она от страшной ломоты во всём теле и, отрыв глаза, увидела перед собой синеглазую, необыкновенной красоты девушку. Та держала над её лбом ладонь и произносила какие-то непонятные слова.
- Кто ты? – спросила её слабым голосом, пытаясь подняться.
Но незнакомка свободной рукой уложила её снова, не прерывая при этом чтения, очевидно, чего-то очень важного, ибо при каждом произнесённом ею слове, Зема чувствовала к себе прилив сил, тепла и живительной энергии, словно возвращалась из далёкого небытия к жизни.
Покончив с чтением, незнакомка улыбнулась и протянула ей руку:
- Теперь можешь подниматься, юная царевна. С возвращением.
- Спасибо, - ответила Зема и с её помощью поднялась.
Но устоять на ногах не смогла и снова села:
- Что со мной? – недоумевая посмотрела на незнакомку. - И где я нахожусь?
Синеглазая девица села рядом и продолжила тихим мелодичным голосом:
- Моё имя Мара. Я - царевна Мира Рождаемости. В нём ты сейчас и находишься после возвращения из небытия.
В памяти Земы всплыли воспоминания последних событий в её жизни до самого падения в водное пространство.
- Уход из жизни – это твоё неизбежное наказание, - снова продолжала Мара, - за преждевременное применение сил Хранительницы земли. Но учлись и твои добрые намерения, касательно их применений, поэтому и наказание длилось не долго. Можешь возвращаться обратно.
Царевна заискрилась и исчезла из виду.
До слуха Земы донёсся её затихающий голос:
«До встречи».
- Встречи? – опомнилась Зема. – Я что, снова сюда вернусь?
Но ответа не последовало.
Зема, недоумевая, осмотрелась по сторонам:
- Ещё одна загадка. Ладно, оставлю на потом. Сейчас важнее вернуться домой.
Потянулась как после ночного сна и уже без усилий поднялась на ноги. Но от внезапной мысли снова растерялась:
- Только вот как?
Неожиданно она почувствовала лёгкость во всём теле, а затем и плавный отрыв ног от поверхности земли:
- Я птица! – засияла от радости.
Взмахнула руками, словно крыльями, и понеслась к небесному голубому пространству, а там обернулась в маленькую яркую звёздочку и исчезла из виду. Но домой так и не попала. И опять же, благодаря своим беспокойным родственникам, не поделившим между собой право родства, каковым являлась именно она. Заметила их бьющимися на мечах, причём в одном обличьи, да ещё и в чужом мире, вызвав в нём своими действиями стихийное бедствие, и вскипела:
- Когда же вы, в конце концов, угомонитесь?!
Сжала кулаки и на всей скорости понеслась их разнимать, забыв о грозящей опасности за вмешательство. Да и силы были неравными, поэтому ей вновь пришлось применить силу Хранительницы земли, но при этом ещё и вернуть к жизни трёх людей: утопленницу и двух парней, пострадавших ещё во время ночной рыбалки, но продолжавших жить благодаря пришельцам из иных миров, позаимствовавших их тела.
Могучей силой Хранительницы она отшвырнула родственников к своим мирам, заработав себе новое наказание, а живительной энергией, полученной от царевны Мары, поделилась с пострадавшими людьми, оставшись маленьким серебристым клубочком энергии, подобным жемчужине, который и был проглочен самкой дельфина, заброшенной штормом почти к самому берегу. И лишь оказавшись в желудке этого безобидного морского млекопитающего, она поняла, в какую попала неприятность, а также догадалась по какой причине: за применение запрещённых сил. Но надежда на спасение у неё всё же была, и это её успокаивало:
«Жива, а значит, и смогу действовать. Главное вовремя выбраться наружу, пусть даже и неприятным путём».
Мысленно решила и сразу же приступила к действиям. Углубилась в заполненный зелёной жидкостью желудок, в поисках иного выхода, и очень скоро его нашла. Вот только проникнуть в него было не так уж и просто, слишком часто вздрагивал и постоянно, то появлялся, то исчезал. Но Зема была разумной энергией, просчитала временные промежутки между исчезновениями и в нужный момент проскользнула. Миновала ещё множество лабиринтов и иных препятствий и оказалась не на свободе, на которую надеялась, а в совсем ином месте, живом и по-своему прекрасном. Этим местом оказалась материнская утроба самки дельфина, в которой развивался её маленький детёныш. А оттуда выход был только один - во время родов.
Глаза Земы затуманились слезами.
- Что же мне теперь делать? – произнесла она вслух. - Сколько придётся ждать? Вот это влипла.
Неожиданно до неё донесся лёгкий щебет, смысл которого она сразу же поняла:
«Привет сестричка».
Обернулась в сторону звука и замерла в недоумении, увидев прямо перед собой, любопытные глазки маленького дельфинёнка.
- Откуда ты взялась? – продолжал малыш. – Тебя раньше здесь не было. Вообще-то, хорошо, что ты появилась, теперь мне не будет скучно.
Зема продолжала молчать, не осознавая происходящего. Чего-чего, а такого сюрприза никак не ожидала.
У малыша на глазах появились слёзы:
- Не хочешь со мной общаться?
- Нет, что ты? – опомнилась Зема. – Я также тебе рада. Вот только ещё не освоилась.
- А я тебе помогу, - обрадовался малыш сквозь плач, - только немного успокоюсь, и помогу. Сам не знаю, почему я такой капризный.
Зема улыбнулась:
- Все малыши капризные.
- Я уже взрослый, - деловито заявил дельфинёнок, - а вот ты ещё маленькая. У меня есть голова, туловище и хвост, а у тебя только одна голова. Вот когда станешь такой как я, тогда и будешь обзываться.
У Земы улыбка перешла в смех.
- Хочешь сказать, что я не прав? – продолжал малыш.
- Что ты? Конечно же, прав. Просто с тобой весело.
- Ну, это уже совсем другое дело. А теперь скажи мне, почему ты не привязана к маме, как я? Видишь, у меня от животика идет мягкая трубочка? Через неё меня мама кормит. А как ты будешь есть?
- Не знаю. Как-то не задумывалась над этим.
- Ладно, не переживай, мама что-нибудь придумает, она у нас смышлёная.
Едва он это проговорил, как из мягкой стенки материнской утробы вылезла тонкая трубочка и, как пиявка, присосалась своим концом к серебристой жемчужине, которой являлась Зема.
Зема вскрикнула от неожиданности, но сразу же и успокоилась, почувствовав тёплую, исходящую из трубочки материнскую любовь.
Малыш расплылся в довольной улыбке:
- Таки, не ошибся, и ты действительно моя сестра. А-то уже подумывал: не подкидыш ли ты, случайно?
- Ну, ты и юморист.
- Толи ещё будет, когда станешь похожей на меня. Ох и порезвимся!
Зема промолчала, зная, что никогда не станет такой как малыш, а огорчать его не хотела, хотя и сама не понимала, почему ей доступен его язык. Но после обычного сна в материнской утробе, поняла почему – полностью изменилась внешне. Проснулась уже не серебристой жемчужиной, а маленькой светловолосой русалочкой с человеческим верхом и рыбьим хвостом.
- Перерождение! – пришла в ужас. - Я не человек, а полурыба! Столько лет пробыла змеёй и опять такое страшное наказание! Что же мне теперь делать? – расплакалась навзрыд. – И где вы только взялись на мою голову? Родственники благородные, бараны упёртые, вояки ненасытные! Всё детство у меня отняли.
- Сестричка, не плачь, - успокаивал её сквозь слёзы маленький братик, заразившийся от неё плачем, - ведь ты же не виновата, что не такая, как я. Значит, у мамы что-то не получилось. А я тебя в обиду не дам. Буду всегда защищать, ведь я твой старший брат. Верно?
Зема разрыдалась ещё больше.
Вместе они подняли такой рёв, которого испугалась даже их мать. Чтобы успокоить их хоть немного, она подкинула им в пищу вкусного кальмара и на всей скорости понеслась к своей стае за помощью. А там её опытные подруги очень быстро успокоили капризных малышей своими вразумительными поучениями и обязательными упражнениями, и не только успокоили, но и усыпили также, причём надолго.
Больше самка не покидала стаю, до самых родов находилась под тщательным наблюдением. Случай был уникальным: двое малышей в утробе самки, такого ещё не случалось в природе. Разумеется, вся слава досталась самцу – отцу семейства, и не только слава, но и неприятности. Иные самки теперь не давали ему прохода, пытаясь добиться от него подобной страсти, а это уже было слишком, похуже любой славы.
Зема ещё какое-то время горевала в утробе новой матери, только уже молча, из-за боязни повторной взбучки от эмоциональных тётушек, а потом и свыклась:
«Изменений то, всё равно не светит, так зачем зря тратить нервы. Как есть, так есть, а там будет видно. Главное выбраться наружу».
Но дожидаться свободы ей пришлось ещё целых полгода. К этому времени она прилично подросла, и её старший братик также. Им стало тесно вдвоём в одном маленьком домике, и это уже стала ощущать их мать. Но время родов приближалось, поэтому она старалась, не обращать внимания на ощутимое возмущение.
И наконец-то настал долгожданный день, который Зема запомнила на всю последующую жизнь, даже уже, будучи в должности Великой Хранительницы земли. Впечатления незабываемые, словно при вулканическом извержении. Первым, как и должно было быть, вышел на свободу её старший братик, причём хвостом вперёд, наделав при этом немало шума. Зема из-за него потом полдня ничего не слышала, трещали барабанные перепонки в ушах. Но это еще полбеды. Ей также пришлось выходить хвостом вперёд, что оказалось правильным, поэтому не вызвало никаких подозрений. Когда же за хвостом появилась и часть человеческого тела, то стало плохо не только матери, но и присутствовавшим при родах акушеркам, не говоря уже о беспомощных, оставшихся без внимания малышах. Конечно, шок был сильнейшим, но дельфины умные млекопитающие и очень быстро с ним справились. Кинулись к новорожденным и стали подталкивать их к поверхности моря, чтобы у них расправились лёгкие, и они смогли вдохнуть свежего воздуха. Мать же была не в состоянии этого делать, слишком расстроилась.
Не успели дельфины толком свыкнуться с небывалым чудом, как произошло новое, не менее шокирующее. Едва новорожденная калека, каковой посчитали они Зему, вдохнула воздуха, то стала расти прямо на глазах, пока не достигла своего настоящего возраста. К этому времени Земе уже исполнилось шестнадцать лет. Она по-прежнему осталась русалкой, только не обычной, а необыкновенно красивой с роскошными белокурыми волосами и огромными голубыми глазами, излучающими едва заметное фиолетовое сияние.
Именно, по этому сиянию дельфины очень скоро догадались, кто перед ними находится и из шокового состояния перешли в восторг, даже забыли о втором новорожденном малыше. Но к этому времени уже пришла в себя его мать и убрала в более спокойное место.
Шум поднялся неимоверный.
Дельфины радостно кружили вокруг будущей Хранительницы земли, периодически выныривая из воды, и восторженно восхваляли Великого Создателя, и благодарили его за визит столь желанной гостьи.
И Зема хорошо понимала их язык, хотя и была уже на свободе.
По окончании дружественных приветствий, юная русалка нырнула в глубину, чтобы попрощаться со своей второй матерью и новорожденным братиком, ибо не могла оставаться с ними, если бы даже и захотела. Во-первых, потому что была человеком, хотя и сильно изменённым, а во-вторых - предназначение. До вступления в должность у неё ещё оставались в запасе два года, которые она хотела провести не на морском дне, а на суше, как и все люди. Но сначала ей необходимо было вернуться к человеческому облику, а пути к нему она не знала, поэтому положилась на судьбу и решила действовать наугад.
Узнав об уходе сестры, маленький братик так огорчился, что его с трудом успокоили все вместе взятые: и мамки и няньки и даже грозные самцы.
Но Зема в это время уже находилась далеко от стаи. Плыла по морскому красочному дну, в сопровождении множества разноцветных рыб, к далёкой неизвестной жизни, питаясь по пути морскими водорослями и иной съедобной растительностью. Временами она всплывала на поверхность, чтобы ознакомится со своим местонахождением и подышать воздухом, а потом погружалась снова и плыла дальше, хотя и сама не знала куда. Находится на одном месте, было больно и невыносимо. Так она плыла день, ночь, неделю, месяц, два месяца, потом потеряла счёт во времени, но плыть продолжала, и плыла до тех пор, пока не оказалась вдали от длинной береговой полосы, разделявшей море с огромным городом.
- Теперь можно и остановиться, - пришла к выводу, - ознакомиться с новым местом, а там будет видно. Что толку плыть дальше. Время летит, а изменений никаких. Может хоть здесь, что-то, да произойдёт, что изменит мою жизнь. Ведь должно же.
Чтобы не привлекать внимания своей необычной внешностью, она решила ближе не подплывать, а ознакомиться с отдалённого, но безопасного расстояния. Повернулась в сторону города и увидела на берегу множество людей, как загорающих на песке под лучами жаркого летнего солнца, так и купающихся в море. От такого красочного заманчивого зрелища её сердце заколотилось как в лихорадке, а из глаз хлынули слёзы.
- Чудовище! – отчаянно разрыдалась она. - Получеловек! Не могу даже выйти к людям, а мне так хочется с ними пообщаться, ознакомиться с их жизнью, интересами. Ведь их мир не такой как тот, в котором я жила со своими родными: отцом, матерью и братом.
Её лицо стало хмурым.
- Жестоким братом. Из-за него я лишилась всего: родного дома, детства и счастья.
Досадно смахнула ладонью, катившиеся по щекам слёзы, и нырнула в глубину, где вода была намного прохладней, чтобы хоть немного успокоится, для более здравого мышления. Когда же снова вынырнула на поверхности, то чуть не лишилась собственной головы. Вовремя увильнула в сторону, очевидно, сработал дельфиний инстинкт. Прямо возле неё на огромной скорости пронесся небольшой моторный катер и резко остановился, очевидно, находившиеся на его борту люди заметили её в воде.
С катера донёсся мужской голос:
«Эй, красотка, цела?! Голова, хоть осталась на месте? Нашла, где купаться.
Зема вынырнула из воды и обомлела, увидев на катере молодого красивого парня, очень похожего на её родного брата.
- Грин, - только и смогла выговорить и, забулькав водой, хлынувшей в рот, пошла ко дну.
- Таки, зацепило, - буркнул парень, - надо спасать, а то ещё утонет.
Быстро приблизился к борту и нырнул в воду. Когда же оказался рядом, то был шокирован не меньше её, но не от страха, а от чрезмерного удивления. Вдохнул в себя при этом столько воды, что полностью перекрыл ею дыхание, и даже не заметил, как отключился.
Так что спасать пришлось не утопающую, а самого спасателя.
«Утонет, - опомнилась Зема, - нужно….
Схватила его за руку и поплыла к поверхности, а там вынырнула до половины из воды и передала в руки склонённых за борт парней.
При виде её обнажённого тела, те от неожиданности и сами чуть не свалились за борт, но быстро опомнились - устояли на ногах и друга не выронили.
Зема улыбнулась им своей очаровательной улыбкой и скрылась под водой, оставив на поверхности волнистый след от удара рыбьим хвостом. Больше она не появлялась.
Сразу же после её ухода очнулся и парень, выбросив из себя всю проглоченную воду, и как ужаленный вскочил на ноги:
- Где она?
Ребята засмеялись, а один из них, всё же сквозь смех выговорил:
- Голая красотка?
- Шокированы были не меньше, - добавил второй, - благо, что находились на катере, а не под водой как ты.
- Русалка!! – злобно прорычал парень, покрывшись багровыми пятнами.
Смех моментально стих.
- Ярослав, ты в порядке? – спросили его друзья одновременно.
Как вы уже догадались, на катере находился Ярослав - повзрослевший сын Владислава и Евы, красивый и самоуверенный потомок Фарлов. Хотя Зема тоже была из Фарлов, но полностью походила на свою родную мать. Вместе с Ярославом на катере были его друзья: Игорь и Сергей, а также три девицы: Зоя, Алёна и Барбара - их временные курортные пассии. Ярослав был коренным жителем столицы, а на море приехал со своими друзьями по вузу во время летних каникул, чтобы сменить обстановку и поразвлечься с местными загорелыми красотками. Здесь же он взял на прокат и приличный катер, так как отцовский бюджет позволял.
В этот момент из каюты вышли наружу три красавицы, отдыхавшие там после тесного общения со своими кавалерами.
- Что за спор? – спросила Зоя, сладко потянувшись.
Но на её вопрос никто не обратил внимание.
- Как я оказался на борту? – продолжил Ярослав в том же тоне.
- Девица подкинула, - ответил Сергей, - на которую мы чуть не наехали катером.
- Причём, полностью голая, - усмехнулся Игорь, и восхищённо добавил: – А красотка то, какая! Чуть не выронили тебя из рук, когда её увидели.
- Не полностью голая, а до половины, - исправил его Ярослав, - и с огромным рыбьим хвостом. Русалка, причём редкой красоты. Где-то я её уже видел, вот только не могу вспомнить где, и когда также.
- Русалок не бывает! – деловито возразила Зоя. – Ими наряжаются, и только на праздник Нептуна, а он уже прошёл.
- Скорее всего, тебе показалось, - вмешалась Алёна, – принял обычные ласты за хвост. Море то сегодня мутное. Ничего под водой не видно, даже скоплений медуз.
Но Ярослав не обращал внимания на их болтовню. Остался при своём мнении. Приблизился к борту катера и устремил злобный взгляд в воду.
- Уплыла, – прорычал, сжав кулаки, - подразнила и уплыла. Гад буду, но подловлю! И сдеру хвост, чтобы больше им не виляла. Слышишь, диво морское? И водой уже не захлебнусь!!! Русалка ты, или девка, мне наплевать, всё равно будешь моей!
Конечно же, Зема всё это слышала, хотя и находилась глубоко под водой. Но уплывать уже не хотела, потому что узнала в дерзком красавце друга своего детства - Ярослава. В ней вновь вспыхнуло к нему былое чувство, только уже не детское, а взрослое, более сильное и волнующее. Но вместе с этим чувством также вернулся и ужас из-за настоящего облика, с трудом заглушенный ранее, и вырвался из гортани горьким рыданием, поднявшимся к поверхности моря воздушными пузырями:
«Мой Ярослав. Так близок и так далёк. Чудовище! Ненавижу себя!»
Несмотря на сильную душевную боль, Зема очень быстро взяла себя в руки - вмешался холодный разум будущей Хранительницы земли.
До разъярённого красавца из морской глубины донесся нежный девичий голосок:
«Мой Ярослав».
Катер сорвался с места и на огромной скорости понёсся к берегу.
С этого дня у любвеобильного повесы Ярослава, каким он являлся, будучи потомком непревзойдённого рода Фарлов, полностью пропал покой. У него постоянно стояла перед глазами загадочная красавица русалка, поэтому он ни о ком, и ни о чём другом он больше думать не мог. Курортные девицы ушли на второй план, в случае надобности, которые у него наоборот участились, после неудачных поисков желанного объекта. Но больше всех повезло Барбаре, так как она являлась последней его девицей, перед появлением морской незнакомки. Вся страсть, предназначавшаяся русалке, доставалась ей, и это её вполне устраивало. Красавец с полными карманами денег, да ещё и неимоверно темпераментен. Чего ещё можно желать во время бархатного сезона?
- Пусть ищет свою несуществующую русалку, - высказалась она как-то своим подругам: Зое и Алёне во время отдыха на городском пляже, - накапливает в себе за день страсть. Всё равно ночью придёт ко мне. Вот тогда я и вытяну из него всё, что пожелаю.
Зоя огорчённо вздохнула:
- Повезло тебе, Барби. А от наших кавалеров толку никакого, хоть и являются его друзьями. В карманах пусто. Нищета.
- Ты права, - поддержала её Алёна, - ни катера, ни бабок. Всё у твоего красавца.
Барбара усмехнулась:
- А как вы хотели? Студенты. Что с них возьмёшь? Деньги водятся только у избранных.
В этот момент до них с моря донёсся рёв мотора.
Барбара перевела взгляд на катер любовника, пронёсшийся недалеко от берега.
- Наматывает мили, - злорадно усмехнулась, - всё ищет.
- Ни друзей, никого уже с собой не берёт, - обидчиво добавила Зоя. А ведь так классно было, да и в карманах всегда шуршало.
- Было что выпить, поесть, покурить! – взорвалась Алёна. – Хватит! Зациклились на одном. Бархатный сезон в самом разгаре. Других найдём себе ухажёров.
Зоя, недоумевая, повела плечами:
- Где? Крутые уже все заняты, только пешки и остались. Да и альфонсы также, которые и сами не прочь поживиться.
Барбаре стало жалко своих несчастных подруг, с которыми ей не раз приходилось терпеть неудачи в поисках средств на выживание.
- Не переживайте, девочки, явится мой сегодня вечером, и я попрошу его, повести нас всех в ночной бар.
- Не зарекайся, - усмехнулась Алёна, - не в первой. Только заявится твой красавец, забудешь не только о нас, но и о своём обещании также. А утром, как всегда, отмажешься: «Не захотел».
- Не забуду, - исправила её Барбара, - а как получиться. Всё зависит от случая. Сами ведь знаете, как оно бывает.
- С этого бы и начинала, - досадно отмахнулась Зоя.
Надела солнцезащитные очки и перевернулась с живота на спину, предоставив солнцу стройное уже достаточно загоревшее тело.
Подруги молча последовали её примеру.
Ярослав, как нам уже известно, после встречи с русалкой не только утратил покой, но и загорелся её поисками, забыв о друзьях, курортных развлечениях и обо всём на свете. С раннего утра и до позднего вечера, вернее, до наступления полной темноты мотался на своём катере по морю в поисках ускользнувшей страсти, осматривая все отдалённые, недоступные обозрению с берега места, такие как: волнорез, каменные выпирающие из воды глыбы и прибрежные скалы. Возвращался в курортный домик поздней ночью, причём изрядно раздражённым, и заваливался в постель, в которой его терпеливо дожидалась представительница успокоительных услуг. Домик он снимал не один, а вместе со своими друзьями, разумеется, за свой счёт, поэтому и пользовался его удобствами, когда желал. Друзьям же перепадало реже, от случая к случаю, всё зависело от аппетита приглашённых девиц. Но их вполне устраивал такой вариант: море, отдых в бархатный сезон и бесплатная крыша над головой. Чего ещё желать?
Барбару также устраивал такой вариант, за неимением лучшего, вот только в ночь, после дневного общения с подругами на пляже, не повезло и ей. Не явился любовник.
- Похоже, сглазили, - пришла она к выводу, порядком огорчившись.
Плюс - не выспалась, дожидаясь его возвращения, да ещё и осталась с пустыми карманами, а это хуже любой неприятности. Но ничего не поделаешь, поплелась домой несолоно хлебавши. Как говорится: не всё коту масленица. Естественно, за такую неприятность досталось по полной программе её завистливым подругам, чтобы меньше каркали, причём с самого утра, а когда выяснилась настоящая причина его неявки, то тогда уже перепало и ей, чтобы не обижала незаслуженно.
Причиной отсутствия Ярослава была русалка, показавшаяся ему на глаза перед самым его отплытием к ночному отдыху, после неудачных дневных поисков. А произошло это так.
Осмотрев напоследок со всех сторон огромный плоский камень, находившийся в море на отдалённом расстоянии от берега, Ярослав выключил мотор, чтобы прислушаться к всплескам, но они были обычными, без посторонних звуков:
- Пора домой, - злобно сплюнул за борт, - слишком потемнело
Зашёл в кабинку и взялся за руль, чтобы развернуть катер к берегу.
Неожиданно до него донёсся со стороны камня лёгкий всплеск, а затем и нежный девичий головок:
«Привет, Ярослав».
Ярослав вздрогнул от неожиданности и обернулся в сторону голоса, но от увиденного пришёл в восторг:
- Русалка!
На камне возлежала светловолосая полуобнажённая, редкой красоты девица, имеющая вместо ног длинный рыбий хвост, и смотрела на него огромными глазами, стыдливо прикрывая при этом волосами свою наготу. Освещённая звёздами ночного неба, она была неотразима: сверкала каплями воды, словно бриллиантами, покрывавшими её волоса и всё тело, и своим видом походила на настоящую морскую царевну сказочного Подводного Мира.
- Где ты пропадала, красотка? – опомнился Ярослав. – Подразнила своей красотой и скрылась. Везде обыскался.
Зема ничего не ответила, и это Ярославу не понравилось.
- Язык проглотила, что ли? Ведь не немая. И откуда знаешь моё имя?
- Посмотри на меня внимательно, - ответила русалка, – может, вспомнишь. Не так уж и много времени прошло. Я-то тебя сразу вспомнила.
Ярослав удивлённо посмотрел на незнакомку:
- А ну подвинься поближе. Темновато.
- Только без рук! – предупредила его Зема. – Иначе уплыву, и больше не увидишь.
- Обещаю, - процедил сквозь зубы Ярослав, – только не уплывай, иначе я за себя не ручаюсь, разнесу весь пляж при повторных поисках.
- Каким был, таким и остался, - засмеялась Зема, - разве что, возмужал. Ну что ж, вспоминай.
Немного приблизилась к нему ползком.
Более близкое нахождение долгожданной красотки, естественно, взволновало Ярослава, но он быстро взял себя в руки и, сняв с себя футболку, бросил ей:
- Надень, слишком смущаешь. Не так уж и просто сдержаться.
Зема спешно надела футболку и облегчённо вздохнула:
- В самый раз.
Она была невысокого роста, поэтому футболка по длине ей сошла за платье, чем сняла скованность и добавила смелости.
Зема уже спокойно приблизилась вплотную к своему чувствительному другу.
Вблизи Ярослав уже чётко увидел красивое лицо русалки и её огромные голубые глаза, и именно по глазам узнал свою строптивую подругу детства, временную и бесследно исчезнувшую.
- Сима? – не сдержался он от удивления.
- Да! Именно Сима! – засмеялась русалка сквозь слёзы. – Ты меня узнал.
- Узнать-то узнал, - недоумевал Ярослав, почесав затылок, - только вот, ты слегка изменилась. Откуда взялся хвост? Или это такой прикид? А ну снимай! Или я сейчас сам его с тебя сдеру.
- Родной мой, - расплакалась Зема, - я и сама была бы рада его снять, но, к сожалению, это невозможно. Он - часть моего тела. С его снятием погибну и я.
- Но откуда он взялся? Ты же раньше была обычной девчонкой, пусть даже и красивой, но такой как все, с ногами и не буду уточнять ещё с чем. Уж полюбовался, во время твоего красочного полёта с самоката. На всю жизнь запомнил. А сейчас кто? Русалка! Правда, сказать чересчур красивая, вызываешь страсть, но к чему, не знаю, а тем более, как туда добраться. И как тебя угораздило в такое вляпаться?
Зема разрыдалась ещё громче.
- Ладно, ползи поближе. Пожалею. Не бойся, не трону. Пообещал ведь. Хоть это и непросто, да и не знаю, как. Подобных форм ещё не встречал. Спрыгивай мне в руки, вместе поразмыслим, как выпутаться из этого дерьма. В катере поудобнее, есть диван, на нём ты поместишься, точно. А я сяду в кресле, напротив, а то спина уже колом. Весь день на ногах. Сразу не могла показаться, столько нервов мне зря истрепала.
- Боялась, - всхлипывая, ответила Зема, - своего уродства.
- Ну до уродины тебе далеко, а что касается близости, и того дальше, так что не стоило и бояться. Давай прыгай.
Зема соскользнула с камня в крепкие руки Ярослава и снова навзрыд:
- Издеваешься?
- Что ты? Ведь я пострадал не меньше тебя. Думаешь, мне легко бороться со страстью? Держать в объятиях долгожданную девицу и не получить желаемого.
- Мне тоже, - ответила Зема тихим голосом.
Такого откровенного признания вполне хватило любвеобильному повесе, чтобы утратить контроль над собственными эмоциями. Моментально забыл о своих обещаниях, а тем более о том, что у него на руках русалка, а не обычная девушка. Припал к её устам жарким поцелуем и в порыве страсти даже не заметил, как оказался вместе с ней на диване.
Зема ответила ему не менее жарким поцелуем. Она любила его, желала и покорилась, даже не сопротивляясь. В этот момент в её глазах вспыхнуло фиолетовое сияние, а тело вернулось к обычным женским формам. Но ни она не, ни её любимый этих изменений не заметили. Они пылали в страстном огне, любили друг друга, утопали в любви, возгорались, гасли и снова возгорались и были единым, соединённым навеки целым.
Когда страсти слегка угасли, Зема вернулась к прежнему облику русалки.
Ярослав нежно поцеловал её в уста:
- Волшебница! Подобной страсти я ещё ни с кем не испытывал. Теперь ты моя. Навеки. Пойду за тобой даже на морское дно.
- А это излишне, - задумчиво ответила Зема. – Скоро я вернусь к человеческому облику, и мы будем вместе. Только дождись нужного времени.
- Не понял? – насторожился Ярослав, слегка приподнявшись. - Куда это ты собралась? Да, и облик твой меня вполне устраивает.
- Не перебивай. У меня мало времени. Эта ночь была нашим обручением. Теперь я должна тебя покинуть. Меня обнаружили и скоро заберут из этого мира.
- Кто? Куда заберут? Пусть только попробуют!
Но его угрозы были излишни.
Зема заискрилась и исчезла из виду.
До изумлённого Ярослава донёсся её отдалённый нежный голосок:
«Пока любимый. Скоро увидимся».
Ярослав ещё какое-то время молча смотрел на пустой диван, в надежде, что всё это ему показалось, и что скоро на нём появится красавица русалка и откроет ему свои объятия. Но этого не произошло, и он понял, что её уход реален.
В воздухе уже начинало светать.
Ярослав завёл катер и направился к берегу, а там пришвартовал его к причалу. На берегу он отыскал среди множества находившихся нужный домик, а именно хозяина катера, и вернул ему ключи. Потом побродил по пляжу, в надежде увидеть в морской дали хотя бы хвост любимой русалки, а в съёмный домик попал уже, когда полностью рассвело. Не сказав друзьям ни слова, он собрал свои вещи и на такси отправился в аэропорт, а оттуда улетел в столицу, море его больше не интересовало, насытился его волшебными дарами.
Глава 9. Визит в Фарланию.
Вместе со вспышкой страсти к своему любимому к Земе также вернулись и силы Хранительницы земли, утраченные при перерождении. Благодаря им она стала доступна близости, будучи в полном человеческом облике. Но эти силы сразу же были замечены вершителями судеб, потерявшими избранницу во время непредвиденного и полного изменения её сущности, так что тело русалки было не наказанием, а чистой случайностью. Едва она успела предупредить своего возлюбленного о скорой разлуке, как тут же почувствовала жар во всём теле, а затем и скоростной полёт в неизвестность с размазанной, недоступной пониманию видимостью.
Очнулась она от звонкого разноголосого пения птиц, стрекота кузнечиков и иных звуков, напоминающих шелест листвы и колыхание трав, и, открыв глаза, увидела над собой множество прекрасных высокорослых цветов, сквозь бутоны которых проглядывалось чистое голубое небо.
- Где это я? – загорелась любопытством.
Привстала на локтях, и сразу же поняла, что находится на огромной цветочной поляне, в обществе разноголосых птиц, прекрасных, порхающих повсюду бабочек, и прыгающих по траве и цветам зелёных кузнечиков. Зрелище было настолько красочным, что она не сдержалась от восторга:
- Как красиво!
Но её восторг длился недолго. Неожиданно она почувствовала в себе сильную нехватку воздуха, стала отрывисто дышать, задыхаться, кашлять и только по окончании приступа поняла причину своего состояния. Вместо человеческих ног у неё по-прежнему был рыбий хвост, а значит, она всё ещё русалка и без воды долго не протянет, достаточно будет пары таких приступов. От этих мыслей ей стало не по себе:
- За что такое страшное наказание? – произнесла отчаянно. - За любовь к человеку? Ведь я и сама в душе всё ещё человек! Неужели недостаточно было рыбьего хвоста и одинокого существования под водой? Какая ужасная гибель! Без воды и без пищи, в недвижимом положении, словно ненужный, выброшенный обрубок.
Слёзы градом хлынули из её огромных голубых глаз, а из груди стали вырываться не рыдания, а болезненные стоны вместе с отчаянием:
- Как больно! Почему?
Неожиданно воздушное пространство над цветочной поляной вспыхнуло ослепительно-ярким светом, вместе с которым до Земы донёсся и тихий мелодичный голос: «Зема», исходящий, как она поняла, отовсюду. Зема протёрла затуманенные слезами глаза, и вздрогнула, увидев прямо над собой два огромных человеческих глаза. Они были близко и одновременно далеко. От глаз исходили молнии, освещающие небо и всё воздушное пространство земли.
«Подойди поближе, - продолжил тот же голос, - не бойся».
- Я бы с удовольствием, - опомнилась Зема, - но не могу встать на ноги, то есть на хвост.
И снова разрыдалась.
«Подойди», - повторил голос.
Зема перевернулась животом вниз и стала медленно подниматься. Сначала ей удалось оторвать от земли туловище, а затем и верхнюю половину хвоста, ощущая при этом невыносимые боли. Шатаясь от периодического потемнения в глазах, несчастная русалка напряглась из последних сил и стала перед Великим Создателем на несуществующие колени. В этот самый момент она почувствовала к себе резкий прилив тепла и неимоверной любви, прикосновение чего-то родного и очень близкого, и уже твёрдо знала, что это Божественная благодать исходит именно от этих грозных глаз. Боль моментально исчезла, уступив место лёгкости, душевному покою и умиротворению. Зема закрыла глаза и погрузилась в сон.
Неизвестно сколько она проспала, но когда проснулась, то засияла от радости, увидев, что находится не на цветочной поляне, а на роскошном ложе, стоящем у окна огромной шикарной опочивальни. Но наибольшую радость в ней вызвало не само местонахождение, а её человеческие ноги. От рыбьего хвоста не осталось и следа.
- Я больше не русалка! – залилась она радостным смехом. - Я человек!
Соскочила с ложа и, выбежав из опочивальни, стала, как безумная мотаться по всем комнатам огромных покоев, наслаждаясь давно забытыми ощущениями:
- Мои ноги! Какое счастье!
На шум сразу же сбежались рабыни и, не зная, как реагировать на странное поведение госпожи, застыли в безмолвии, любуясь при этом её редкой красотой.
Вскоре появился и сам хозяин владений, которого Зема никак не ожидала увидеть. Им оказался Великий Фарл - царь Подземного Мира, а значит, и она находится ни где-нибудь, а в самой Фарлании. А произошло это так: как только Зема вернулась к человеческому облику, то сразу же стала доступна и своим царственным родственника. Они моментально узнали, где она находится, и рванули в путь, причём одновременно, но первым к ней добрался Фарл. Грин слегка запутался в собственном магическом лабиринте, оберегавшем Гринландию от буйных визитов Подземного царя. Когда же прибыл на место, то вместо дочери обнаружил там огромную, выложенную из цветов дулю, и отправился восвояси с пустыми руками: значит, не судьба. Он хоть и являлся одним из сильнейших колдунов, среди всех имеющихся, всё же был намного скромнее Фарла, и не вымещал злобу, на ком попало.
С приходом Подземного царя у Земы от радости не осталось и следа.
Но тому было всё равно, главное, что добился своего, а остальное пустяк - дело времени. Как говорится: стерпится - слюбится, да и родная кровь поможет - даст о себе знать.
- Выспалась, красавица? – обратился к ней Фарл, расплывшись в довольной улыбке.
Зема слегка вздрогнула, слишком похожа была его улыбка с улыбкой её возлюбленного. Хотя усы и короткая, аккуратно постриженная борода Подземного царя достаточно хорошо скрывали их полное сходство. Сказывалась ещё и разница в возрасте.
- Как я здесь оказалась? – опомнилась она.
Фарл перевёл взгляд на рабынь:
- Вон!
И когда те вышли, продолжил властным голосом:
- По моей воле! Ты родная дочь моего сына и должна ознакомиться со своим родом.
- Мой брат Грин, тоже его сын?
- Посмотри на моё лицо и увидишь в нём ответ. Хотя ты его и так знаешь, разве что частично, учитывая то, кем являешься.
- Где мой отец? И кто моя мать?
- Об этом позже, а сейчас приведи себя в подобающий вид. Футболка земного внука не годится в платье, слишком коротка и вызывает волнение.
Зема как мышка юркнула под одеяло, покраснев при этом как маковый цветочек.
Фарл засмеялся и направился к выходу, но у двери, всё же не сдержался от восторга:
- Хороша девица! Вылитая мать.
Сразу после его ухода в покои забежали три рабыни со всем необходимым, а вместе с ними влетел и дворецкий.
- Моё почтение, Ваше Высочество, - льстиво обратился он к Земе и, переведя взгляд на рабынь, добавил уже иным строгим голосом: - Поживей, сонные курицы! Иначе гнев Его Величества будет гораздо ощутимей моих скромных указов.
Две молоденькие девицы кинулись к Земе, а третья занялась подготовкой широкой деревянной бочки, предназначенной для купания. Вскоре в покои зашли ещё две рабыни с полными вёдрами горячей парующей воды и заполнили ею бочку. Работа закипела вовсю.
Чтобы не получить от знатной гостьи любезного предложения: выйти вон, дворецкий спешно удалился. Унижение перед подчинёнными для него было хуже пинка под зад, государевы не в счёт, совсем иные ощущения. К тому же у него было слишком много работы, и не абы какой, а достойной его высокого положения при дворе. Выполнять указания Великих государей для него было честью, хотя ему и частенько доставалось, и в основном не заслужено, как он считал, но это его ничуть не огорчало, научился выживать. Как говорится: приспособился ко всему. Главное вовремя скрыться и отсидеть, пока не стихнет буря. Хотя скрыться было не так уж и просто, государь был везде. Так получилось и в этот раз. Едва он вышел из покоев Земы, как тут же был пойман за шиворот.
- Фаруз, где тебя носит? – взревел Фарл. – Ты должен быть здесь! Всегда! У ног моего Величия!
- Выполнял приказ Вашего Величества, - отчитался дворецкий, с трудом вывернувшись из железной хватки царя.
- Ты мне зубы не заговаривай! Почему до сих пор не накрыт праздничный стол? В честь прибытия важной гостьи! Только пустая посуда и наставлена! Где вино? Где мой кабанчик?!
- Сейчас всё будет на месте, - выпалил дворецкий.
И исчез, словно его вовсе и не было, оставив после себя на полу кружева от ворота, оторванные царём во время резкого торможения.
А далее всё пошло более и менее спокойно. Дворецкий очень быстро управился со своими обязанностями. Стол был накрыт вовремя - заставлен различными яствами, а в самом его центре красовался подрумяненный молочный кабанчик.
Фарл не стал дожидаться слишком долго возящихся со своим убранством дам, а занялся более приятным делом. Продолжительные поиски по мирам своей кровной родственницы его сильно измотали, а на затруднительное возвращение с нею в Подземный Мир ушло немало времени, за которое он успел ещё и изрядно проголодаться. Поэтому кроме еды его больше ничего не интересовало.
Он уже успел съесть половину кабанчика, когда в трапезную явилась его красавица супруга, а почти следом за ней и Зема в сопровождении двух рабынь и дворецкого, покрасневшего как рак, очевидно, от восторга её красотой.
- Утри слюни! – рявкнул Фарл.
Дворецкий побледнел.
- Ну вот, совсем другое дело, - усмехнулся Фарл и осушил кувшин вина, - а то на себя не похож. Мало пяти жён, так подкину ещё столько же.
Дворецкий побледнел ещё больше и, заикаясь, промямлил:
- Не стоит беспокоиться, Ваше Величество. Меня вполне устраивают мои жёны, а с лицом произошла небольшая неприятность - попал перец во время проверки блюд. Вот слегка и пылает.
- Ну и плут, – засмеялся Фарл, – из любого дерьма вылезет чистым.
Во избежание более насыщенных сравнений в свой адрес, дворецкий любезно поклонился и исчез с поля зрения.
После нотаций дворецкому царя ожидал ещё и неприятный разговор со своей ревнивой супругой.
Едва Зема появилась в трапезной, у Фарланы моментально пропал аппетит, с трудом дождалась ухода дворецкого.
- Вон! – грозно крикнула рабыням, и перевела взгляд на супруга, продолжившего трапезу: - И это твоя малолетняя родственница?
Этого вопроса вполне хватило, чтобы испортить ему настроение.
- Наша! – взревел он. - Моя и твоя! Дочь нашего сына Фарла.
- Не делай из меня дуру! – вскипела не меньше его Фарлана. – Я не слепая, чтобы не видеть её внешности. Вылитая царица Светлана и не имеет ни малейшего сходства с нашим сыном, а тем более с его супругой.
- Она его внебрачная дочь! – злобно добавил Фарл, грохнув кулаком по столу.
От сильнейшего удара стол раскололся пополам, а всё, что на нём находилось, с грохотом упало на пол. Но рассвирепевшим супругам было не до этого.
- Не сваливай свои грехи на сына! - продолжала орать Фарлана. - Упрятал царицу в ином мире вместе с моей блудной сестрицей и втихаря проведывал. А эта девка, не что иное, как плод твоего блуда.
У Фарла задёргался глаз.
- Что ты мелешь? Царица Светлана была женой моего отца, а значит, мне матерью.
- Но у неё была ещё внебрачная дочь! Такая же шлюха, как и она сама! Думаешь, я ничего не знаю?
- Ещё одно слово и я вскормлю тебя тиграм, - прорычал Фарл, сжав кулаки.
- Только попробуй! Загрызу тебя вместе с ними!
Не ожидавшая такого любезного приёма от родственников, причём пригласивших её без согласия, Зема сначала растерялась, не зная, как реагировать на их изысканное общение, а, тем более, что предпринимать, но когда дело дошло до унизительных незаслуженных оскорблений, причём в её адрес, взорвалась:
- Прекратите!
- Не указывай государям! – презрительно бросила ей Фарлана. – Вон отсюда! На осквернённую территорию дворца! Наложницам место там.
В глазах Земы вспыхнуло фиолетовое сияние.
- Замолчи! – произнесла она уже иным, повелительным голосом, от которого вздрогнула не только Фарлана, но и Подземный царь.
Перед изумлёнными Государями Фарлании предстала грозная Хранительница земли, окутанная радужным сиянием.
Не произвольно, словно по чьей-то воле они склонили перед ней спины.
- Вы недостойны моего общества, - продолжила она уже спокойным мелодичным голосом, – я вас покидаю, навсегда.
- Не уходи, Зема! – опомнился Фарл.
Но было слишком поздно, Зема заискрилась и исчезла из виду.
Вскоре опомнилась и Фарлана:
- Что это было? – недоумевая, посмотрела на расстроенного супруга. – Куда она делась?
- Стерва! Из-за твоей дурацкой ревности я навсегда утратил с нею связь.
Естественно, Фарлане эти оскорбления не понравились, так как она всё ещё считала своего супруга единственным виновником случившегося и только потому, что не предупредил её заранее о визите столь яркой девицы. А в то, что эта белокурая красотка - её родная внучка она по-прежнему не верила, и не собиралась верить, даже если бы Фарл предъявил ей самые веские доказательства родства. Полное сходство с исчезнувшей царицей налицо, а всё остальное - обман, уловки её разгульного супруга. А вот внезапное преображение девицы, а затем и загадочное исчезновение, таки задели её любопытство.
- Предупреждать надо заранее, девица то видная, в полном соку, никак ни малолетка, которую я ожидала увидеть. Вот и вспылила, с кем не бывает. Думала очередная твоя хитрость - желание мне насолить.
- Убить, тебя мало за это, а не насолить.
- Не начинай снова, дорогой, - улыбнулась Фарлана, льстиво прильнув к супругу, - лучше скажи правду. Куда ты её снова спрятал?
Чего-чего, а такого тупого вопроса Фарл никак не ожидал, даже слегка опешил, но очень скоро опомнился, только мысленно:
«С дурой жить - сам дураком станешь».
А вслух добавил:
- В штаны спрятал. Желаешь проверить?
- Можешь там, и оставить, - огрызнулась Фарлана и, задрав нос, важно удалилась.
Оставшись один в трапезной, Фарл принялся изгонять злость на всём, что в ней находилось, даже на её стенах, окнах, дверях, без разницы, лишь бы было на чём. Остались одни руины и колоны, на которых удерживался потолок. Вовремя опомнился, иначе бы перекосило дворец. Едва он успокоился, произошла новая, причём достаточно чувствительная неприятность - прогремел злорадный смех колдуна, за которым последовала и его мерзкая речь:
«Твоя супруга бесценна! Благодаря её радушному гостеприимству моя дочь вернулась домой. Передай ей мою благодарность».
Фарл пулей вылетел из разрушенной трапезной. В нём бушевал огонь, и его надо было кем-то или чем-то погасить. Но подходящего объекта поблизости не оказалось, поэтому он кинулся искать его снаружи.
Все обитатели дворца вовремя попрятались по своим укромным уголкам, причём дворецкий исчез первым, едва начались разборки. Быть козлом отпущения при назревающей буре, у него не было ни малейшего желания.
Разрушив трапезную, Фарл понял, что в гневе может разрушить и весь дворец, а это нежелательно, похлеще любых неприятностей. Да и оставаться без крыши над головой - удовольствие не из лучших. Но чтобы избавиться от скопившегося, обжигающего мозги пара, нужна была хотя бы какая-нибудь успокоительная отдушина, и этой отдушиной оказалась река, глубинные воды которой были достаточно прохладными. В них Подземный царь полностью и успокоился.
Глава 10. Родина.
Едва Зема оказалась за пределами Фарлании, могучие силы Хранительницы земли сразу же исчезли, но появилась какая-то новая сила, которая подхватила её и понесла в неизвестность.
- Опять наказание! – пришла она в ужас, схватившись руками за голову. - Сколько можно?
Но она ошиблась, и поняла это лишь тогда, когда оказалась в родной Гринландии, покинутой ею много лет назад. А этой неизвестной силой была магия её отца. Да, именно отца, которым она считала только царя Грина, воспитавшего её с рождения как свою родную дочь.
Приземлилась Зема медленно и плавно, и не на обозримой всеми территории, а в магической комнате дворца. Кроме царя Грина в ней никого больше не было.
- Девочка моя, – слёзно обратился к ней отец, протягивая руки, - наконец-то ты дома. Как я по тебе соскучился.
Зема бросилась к нему в объятия и разрыдалась:
- Отец, мой, отец, как мне тебя не хватало тебя, родительской ласки.
В этот самый момент в магическую комнату вошла Зинида и обомлела, увидев в объятиях своего супруга юную, необыкновенной красоты девицу, разодетую как сама царевна. Но очень скоро опомнилась, причём не в лучшую сторону - покрылась багровыми пятнами, и, естественно, в таком эмоциональном состоянии никак не могла узнать в незнакомке свою дочь. Да и сама Зема за это время сильно изменилась - повзрослела и стала ещё красивей, чем была в детстве. Семнадцать лет – цветущий возраст. И хотя Зинида видела, что они были далеки от прелюбодеяния, оба пускали слёзы, причём девица навзрыд, всё равно была уверена в своей правоте.
«Тайные объятия налицо, значит, была и супружеская измена, - накрутила себя мысленно, - а слёзы – это обычное явление при расставании, ложное замыливанье глаз».
А далее пустила в ход не только руки, но и своё чрезмерное красноречие.
- Что за притон ты здесь устроил?! – злобно набросилась на супруга, и в один миг оторвала его от наглой девицы. – Меня усыпил, а сам в блуд? К молодым девкам! Вождь индюшиный! Но не на ту напал! А я-то ломала голову: к чему мне на днях свиная морда приснилась? С огромным рылом. А вот и ответ - супруг подсунул свинью.
- Мама! Да что же это такое? – разрыдалась Зема ещё больше. - Везде одно и то же. Даже родная мать, и та не узнала! Хоть на край света убегай.
- Дочка, - испугался Грин, - не изъявляй больше таких желаний. У Подземного царя уши как локаторы. Услышит и моментально ими воспользуется. А тогда уже из его лап я тебя вряд ли вырву.
Зинида от неожиданности выронила из руки своё воспитательное оружие – чугунную сковороду. Но сразу же опомнилась.
- Зема? – пролепетала удивлённо. - Откуда ты взялась? Ой, да что же это я такое спрашиваю? Прости, родная.
Крепко обняла дочь и залилась слезами:
- Девочка моя, где же ты столько времени пропадала? Мы с отцом везде тебя обыскались. Дай хоть поглядеть на тебя, - слегка отстранила от себя дочь, – полюбоваться своим сокровищем. Выросла то как! А какой красавицей стала! Вылитая я в молодости.
Вытерла слёзы и перевела взгляд на изумлённого супруга:
- Верно, дорогой?
Во избежание нового взрыва тот ответил:
- Иначе и не бывает. Дочери всегда больше похожи на матерей, а сыновья на отцов. Вот, к примеру, мой сын – царевич Грин. Так он весь в меня!
- Да-а? – подозрительно посмотрела на него Зинида. – Неужели ты так изменился с возрастом?
- На себя посмотри! – вскипел от обиды царь. – Думаешь, что всё ещё красавица?
У Зиниды заискрились глаза.
Но вовремя вмешалась Зема:
- Только не начинайте снова.
- Ну что ты, дочка, - смягчилась Зинида и снова её обняла, - мы и не собирались ругаться. Только хотела напомнить твоему отцу его же слова.
- Какие ещё слова? – подозрительно спросил Грин, забыв о своих былых оправданиях.
- Сам же доказывал мне, о его сходстве с твоим умершим дядькой их Гризландии. Когда у меня возникли сомнения, касательно его внешности. Лицом то он вылитый….
Царица слегка замялась и тут же продолжила:
- Не буду говорить кто, даже самой не верится.
Грин понял, что оправданиями ему не закрыть ядовитый рот супруги, поэтому решил действовать иначе. Его лицо сделалось грозным:
- Договаривай! На кого похож царевич? Может, я чего-то не знаю и дети, действительно, не от меня. Говори, кто отец твоих детей?
У царицы от такого наглого обвинения зашевелились волосы на макушке:
- Хочешь сказать, что я их нагуляла?!
- Сама добилась такого вывода.
Зема отстранилась от матери, которой было уже далеко не до неё, и умостилась на стул, дожидаться окончания шоу. Ей было уже всё равно, смирилась.
- Да он вылитый ты! – кипела Зинида. – Ни одной юбки мимо себя не пропустит. Уже ж и женился, а всё равно по девкам бегает. Жена то, красавица какая! Хотя и стерва, но всё равно жена. Кого ещё ему надо? А дочка – вылитая я! И только попробуй возразить!! Докажу иным способом, более вразумительным.
Но царь спорить и не собирался, ему вполне хватило и этих доказательств.
Тут снова вмешалась Зема, не сдержавшись то любопытства после приятной новости:
- Брат женился? Давно? На ком? – засыпала родителей вопросами.
- На кузине из Гризландии, - ответил царь, - но об этом позже. Ты с дороги, а значит, нуждаешься в отдыхе. Да и мне не помешало бы отдохнуть, магия измотала. К тому же сейчас глубокая ночь - время сна.
- Ты прав, отец, - согласилась Зема, - от отдыха не откажусь, устала, как никогда.
Поднялась со стула и направилась к выходу, но у двери остановилась:
- Можете не провожать, дорогу к своим покоям я помню. Или их уже не существует?
- Как ты могла такое подумать? – обиделась Зинида. – Они, по-прежнему твои, никаких изменений, какими были, такими и остались.
- Спасибо, - улыбнулась Зема и вышла из магической комнаты.
В коридоре она на миг остановилась, чтобы слегка освоиться, и радостно направилась к своим покоям, покинутым ею много лет назад, а там завалилась на роскошное мягкое ложе и, прижав к груди любимую куклу, снова расплакалась.
- Дом, родной дом! – пролепетала, всхлипывая. - Как же здесь хорошо и уютно. Повсюду запах беззаботного детства, любви и родительского тепла.
Окунулась в воспоминания и не заметила, как уснула.
Её царственные родители также отправились в свою опочивальню, уже без каких-либо споров и недоразумений. Все разногласия были выяснены в присутствии дочери, поэтому кроме сна, их больше ничего не интересовало. Но перед сном, всё же слегка отклонились от запланированного - помирились. Вот только надолго ли? На этот вопрос был только один ответ: с какой ноги встанет утром государыня.
Но утро оказалось на редкость спокойным.
Царица проснулась в хорошем настроении. И не от того, что помирилась с супругом, ссоры и примирения для неё были привычным явлением, вернее, жизненно важной необходимостью, а от мыслей, что она увидит свою дочь, прекрасную как сама жемчужина, какою, уточняем снова, была она в молодости, разве что с небольшой разницей в цвете волос. Зинида всегда была рыжей. Но на этот вопрос у неё также был ответ: пошла в свою бабку, а точнее в её мать, хотя та была далеко не блондинкой, постоянно красила волосы. Но это не так уж и важно, главное, что она была счастлива возвращению дочери, а всё остальное – ерунда, так, мелочи жизни.
Не успела царская семья приступить к утренней трапезе, как явился, словно по догадке, царевич Грин. Царь с царицей в это время уже находились в трапезной, сидели за длинным столом и дожидались прихода слегка запаздывавшей дочери. Зема, хоть и была у себя дома, всё же толком ещё не освоилась, сказывалось её многолетнее отсутствие.
- Ну, у тебя и чутьё, сынок? – удивился царь. – Не успел отправить посла с весточкой, а ты уже тут как тут.
Царевич пронизал родителей взглядом, словно рентгеном:
- Чего я не знаю? С самой ночи чувствую присутствие кого-то родного. С трудом дождался рассвета.
- И не удивительно, - вставила своё мудрое слово царица, - вы с сестрой двойняшки, поэтому и чувствуете присутствие друг друга.
- Зема вернулась? – не поверил услышанному царевич.
- Да, сынок, - ответил царь, - и скоро сюда придёт. Присядь пока, подожди, а заодно и вкусишь с нами яства.
- Почему без супруги? – поинтересовалась Зинида. – Хотя, можешь и не отвечать, и так знаю, что спит. Утро у неё начинается в полдень.
- Не начинай! – рявкнул царь. – И так отправила от себя подальше. Теперь помалкивай.
- Не затыкай рот!
- Мать, ещё один ядовитый плевок в адрес моей супруги, - прорычал царевич, - разнесу стол в щепки, вместе со всеми блюдами.
Именно такими бурными действиями ознаменовался его уход из дворца к новому месту жительства, разумеется, временному.
Царица открыла рот, чтобы ответить сыну очередную гадость, но не успела. Распахнулась входная дверь, и в трапезную вошла юная царевна в сопровождении двух рабынь и дворецкого, слегка взволнованного её красотой, но умело скрывавшего восторг под льстивой личиной. Сказывался многолетний опыт.
При виде сестры, причём изменённой до неузнаваемости, царевич побледнел, и чтобы не выдать своего волнения, схватил со стола полный кувшин вина и осушил его до дна. Он знал, что его сестра – красавица, заполнил её лицо с детства, но такой совершенной красоты никак не ожидал увидеть.
Царь заметил состояние сына, но не подал виду, а только тяжело вздохнул, промыслив при этом:«Надо держать ухо востро».
Но тут последовала ещё одна неприятность, которая достигла уже разума царицы. Едва царевна увидела брата, то побледнела не меньше его.
- Ярослав, откуда ты здесь? – пролепетала дрожащим голосом, но сразу же опомнилась: - Прости, ошиблась.
Хотя её извинения уже были излишни, царевич загорелся ревностью, абсолютно не допустимой по отношению к сестре.
- Кто такой Ярослав? – спросил её строго.
Наглое обращение брата, конечно же, Земе не понравилось, ибо она уже была далеко не той беззащитной девочкой, которой можно было командовать, указывать, как жить, и что делать. Подобных унижений позволять уже не собиралась.
- И это твоё братское приветствие? После стольких лет разлуки! - ответила ему подобным тоном, и усмехнулась. – Хотя, ничего другого я и не ожидала. Так вот тебе и достойный ответ, высокомерный брат, не взлетай выше дозволенного, крылья обломятся.
Такого ответа царевич никак не ожидал услышать, тем более от своей покладистой сестры. В её взгляде, голосе и даже движениях было что-то новое, строгое и одновременно величественное, заставляющее не только трепетать, но и повиноваться.
- А ты изменилась, - добавил задумчиво, - не ожидал.
- Что за общение? – не выдержала царица. – По-человечески не можете поздороваться, что ли? Тоже мне, шуты гороховые.
Царевич засмеялся:
- Мать, ты, как всегда, на высоте: неповторима и далека от реальности, умеешь ошарашить и одновременно укусить.
- Только без туманных намёков! – невозмутимо добавила царица. – Имей уважение.
У царя лопнуло терпение:
- Так, дочка, садись за стол, небось, проголодалась с дороги, - указал ей на ближний стул, и перевёл взгляд на сына: - Сестра права, какое приветствие - таков и ответ.
- Знаю, - ответил царевич уже совсем иным голосом, изменился прямо на глазах, потом обернулся к Земе и виновато добавил: - Прости сестра. Не знаю, что на меня нашло, наверное, не с той ноги встал.
Зема улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой, приведшей его в трепет.
- И я рада тебя видеть, брат, - ответила уже дружелюбно.
Она видела своего брата насквозь, но не подала виду. Соединила на груди ладони и стала тихо читать благодарственные молитвы Господу.
Все сразу же последовали её примеру, а по окончании молитв приступили к трапезе.
- Сестра, - по-свойски обратился царевич, - не хочу тебя обидеть снова, но любопытство берёт верх. Сама виновата: подкинула загадку.
- Кто такой Ярослав? – спросила за него Зема.
- Да.
- Мой жених. Я с ним обручена.
Царевич чуть не подавился куском мяса:
- Как обручена? Когда успела?
Эта новость удивила царственных родителей не меньше, чем его.
- Где же ты была всё это время? – недоумевая, спросила царица. – Тебя там принудили к обручению? Ты только скажи правду, дочка, не бойся. Отец на них нашлёт такого дерьма, что не рады будут родству, вмиг расторгнут обручение. Или уже поздно?
- Мама, - с трудом сдержалась Зема от смеха, - как я тебя обожаю.
- Не уклоняйся от ответа! – разволновалась Зинида. – Тебя там обрюхатили?
Зема покраснела, но всё же ответила:
- Нет.
Такого ответа было достаточно царевичу, чтобы понять, что его сестра уже не девица. Царю также, к великому огорчению.
Зато царица облегчённо вздохнула:
- Значит, всё в порядке. Обручение не брак, расторгнем. А тебя обручим здесь с более достойным женихом, а не каким-то там, заморским ворюгой.
- Исключено! - уже строго сказала Зема. – Он предназначен мне свыше, и никто не в силе этого изменить.
- Откуда он? – задумчиво спросил отец.
- Из иного мира.
- Какого рода? – продолжил сразу за отцом царевич.
Царевна сняла с руки золотой браслет, предоставив брату на обозрение родовой знак Фарлов:
- Нашего.
Царевич залпом выпил кувшин вина.
Царь сразу же последовал его примеру, чтобы хоть немного успокоится от внутреннего, охватившего его после такой новости волнения, спешно осушил кувшин вина, что очень не понравилось царице.
- Куда вы столько пьёте? Один и другой. Я понимаю, что объявилась дочь и сестра, но это ещё не повод, чтобы нажраться до поросячьего визга.
- Мама права, - поддержала её Зема, - не стоит так много пить. Временный дурман, а последствия неприятные. У отца сердце пошаливает, а у брата супруга в положении, нервничать нежелательно.
Царевич пристально посмотрел на сестру:
- Откуда ты знаешь? Мы никому об этом ещё не сообщали. Сами только недавно узнали.
- Догадалась. По разговорам матери.
- Неправдоподобный ответ!
Но за Зему дала ответ царица, причём как всегда вовремя и достаточно убедительно:
- Так вот почему она всё время ходила как сонная курица. Спала на ходу. К вечеру с трудом просыпалась.
- Мудрость прёт через верх, - недовольно скривился царевич, – мать, уж если зациклилась на полудене, так его и придерживайся, а то уже съехала на вечер.
- Бывало и до вечера, - продолжила царица уже радостно, - но это теперь не важно, главное то, что у меня будет внучка!
Развернулась к не менее восторженному супругу:
- Слышишь, Великий? Хватит ворон считать! – толкнула его локтем. – В Гринландии скоро будет большой праздник! Радость, то какая!
- Да. Радость, - ответил царь, смахивая слезу, - продолжение нашего рода.
- Так осчастливил, сынок, – снова обратилась царица к сыну, - ты уж передай невестоньке мою благодарность. Скажи, что на днях наведаюсь и поблагодарю лично.
- Уж как обрадуется, – буркнул под нос царевич.
- Знаю, - довольно усмехнулась Зинида, - поэтому, и не замедлю с визитом. Вот только закажу у ювелира….
- Вынужден тебя слегка огорчить, - перебил её царевич.
Царица насторожилась:
- Чем?
- Внуком.
- Вилами писано, и откуда тебе знать.
Царевич вскипел от такого унижения:
- В моём роду рождаются только мужи! А не плаксивые бабы. Причём двойни.
У царицы задёргалась макушка вместе с увесистой короной.
- Ах ты, негодник! Сам-то из двойни. Вырастила на свою голову! Ночами не спала, кормила как на убой. Высасывал всё молоко, даже сестре не оставалось. А вместо благодарности дождалась плевок в лицо! Плаксивые бабы. А кто тебя выносил? Корова, что ли?
Царевич не рад был, что затронул за живое:
- Мать, успокойся, не в обиду сказано. Просто я хочу сына, а ты требуешь внучку. Ещё накаркаешь.
Царица залпом выпила пол кувшина вина и поднялась со стула:
- Можете продолжать трапезу, а с меня хватит. Наелась.
Следом за ней поднялся и царь.
- Вы пообщайтесь друг с другом, - обратился к своим повзрослевшим детям, - думаю, что у вас будет о чём, а я пойду с царицей, немного отдохну. Слишком утомительным выдалось утро.
Государи взялись за руки и величественно покинули трапезную.
Зема огорчённо вздохнула:
- Первый завтрак в кругу семьи за столько лет, и такой неудачный.
- Похоже, ты забыла традиции нашей семьи, - усмехнулся царевич, - ураганы за столом здесь обычные явления. Насколько я помню: иначе не бывало.
- Ты прав, да и я не забыла об этом. Но, всё же в душе надеялась на изменения к лучшему и, похоже, ошиблась.
Грин взял её руку.
- Знаешь, сестричка, - продолжил, глядя ей в глаза, - а ведь всё не так уж и плохо. Я свыкся с таким образом жизни, да и наших родителей он, похоже, вполне устраивает. Отец любит мать, потому что она не даёт ему скучать своей бестолковостью, а мать любит скользкого отца, с него как с гуся вода, ни с какой стороны не прихватишь. Адреналин, ещё тот! Вот и ладят между собой, и даже счастливы. А нам только остаётся смириться, родителей то, не выбирают.
Зема засмеялась:
- А ты ничего, брат! Изменился в лучшую сторону. Набрался юмора, стал проще, хотя временами и заносишься. Раньше я не замечала в тебе таких качеств.
«Приспособился», - лукаво промыслил Грин.
А вслух простодушно ответил:
- Повзрослел, царевна, остепенился, поумнел, не всё же быть уродом.
Царевна вздохнула:
- Я рада за тебя.
Но это был вздох не радости, а огорчения, хотя и скрытый. Как нам уже известно, она видела своего брата насквозь, и не только видела, но и могла читать все его скверные мысли. Но братьев, как и родителей не выбирают. Какой есть, с таким надо и ладить.
Царевич также заметил в сестре странности, причём ошеломляющие, так как относился к правящим потомкам Фарлов, обладал их наследными силами. Но виду не подал. Чтобы докопаться до истины, ему необходимы были лживые качества: простота, доверие и обязательная братская любовь, а любить лживо он умел, даже слишком.
- Выпьем, сестра, по кубку, - обратился к ней простодушно, - в честь твоего приезда.
Взял со стола кувшин с вином и наполнил из него два кубка.
- Не хочу тебя огорчать, - ответила Зема, - но я не из пьющих. Собутыльник из меня никудышный. Посижу, пообщаюсь, а пить не буду.
- Где ты нахваталась таких словечек? Неужели от своего жениха? – удивился царевич и махнул рукой: - Скорее всего, от матери. Её словарному запасу позавидуешь. Ладно, подожди немного. Я мигом, только найду себе собутыльника, как ты выразилась, и сразу же вернусь. Самому пить - не полезет в горло.
Поднялся со стула и спешно направился к выходу. И ему сразу же повезло, едва оказался за дверью.
Мимо трапезной, как обычно, проходил дворецкий, деловито осматривая свои владения, и тут же попался в ловушку как глупый заяц.
- Стой! – гаркнул царевич и, схватив его за шиворот, потянул в трапезную.
От неожиданности дворецкий чуть не подавился маслиной, украденной из личной вазы государыни во время обязательного обхода, но когда увидел, кто его схватил, то, и чуть не наложил в штаны, решив, что обнаружили пропажу.
- Зелёный, как ящер, - скривился царевич, пригвоздив его к стулу, затем ткнул ему в лицо кувшин с вином: - Пей! Может, хоть немого порозовеешь. И не вздумай возражать, иначе волью в рот.
- Не надо вливать, Ваше Высочество, - еле выговорил дворецкий, задыхаясь от кашля, - справлюсь и так.
Взял кувшин и залпом выпил его содержимое, чтобы пропихнуть внутрь застрявшую в горле маслину, и, естественно, сразу же и порозовел.
- Порядок, - довольно усмехнулся царевич, похлопав его по плечу, - совсем другой вид.
- Рад был угодить, - промямлил дворецкий, слегка заплетающимся языком.
- А теперь можешь пить за компанию, - добавил царевич, протягивая ему кубок царевны, - и закусывать также. Ну же, не стесняйся, здесь все свои.
Но дворецкий отказываться и не собирался, только слегка помялся, для приличия. После принятого вина, причём крепкого и в большом количестве, он резко изменился. Его развезло так, что даже не соображал, где находиться, а тем более в чьём обществе. Для него все были друзьями, особенно если их так много. Пил на равных, общался на равных, даже пел и плясал. Вот только куда это всё исчезло, причём в один миг, не понял. Проснулся в своей конуре, полностью голым, да ещё и в обществе пышной кухарки, которую аллергически не переваривал. Избегал, как нечисть ладана, и только из-за её чересчур объёмных форм. Предпочитал в меру пышных, и обязательно изящных. Такого стресса ещё никогда не переживал. Да и голова трещала, словно по ней били молотом, не говоря уже о невыносимой тошноте. Словами не перескажешь. К вечеру еле отошёл.
Государи весь последующий день его не тревожили. Знали, с кем гулял, и даже слегка сочувствовали. Размах царевича был не под силу никому.
Но это мы слегка забежали вперёд.
Сразу после трапезы, затянувшейся чуть ли не до самой ночи, царевич умчался на вороном коне в своё княжество, где его терпеливо дожидалась супруга с кустом жгучего перца в руках, а Зема отправилась в свои покои. Дворецкого же, заснувшего прямо за столом трапезной, взвалила на свои мощные плечи кухарка и отнесла в его личную комнату отсыпаться. Там же и осталась на ночь, и только по его страстному настойчивому желанию.
Вот такими яркими событиями ознаменовался первый день приезда Земы на родину, а дальше жизнь пошла более и менее спокойно. Зема знала, что очень скоро покинет Гринландию, поэтому от души хотела насытиться теплом родного домашнего очага. После утреннего общения с родными, она всё свободное время проводила в саду, наслаждаясь красотой и ароматами цветов, пением птиц и душевным покоем. Так хорошо ей ещё не было никогда.
Да и царевич Грин больше не появлялся, не хотел подвергать себя бесполезным пыткам. Слишком красива была сестра, а он не бесчувственный чурбан, чтобы оставаться равнодушным к такой красоте, так что предпочёл держаться от греха подальше. К тому же его супруга Гриза была далеко не дура, чтобы не замечать в нём страстных изменений, поэтому опасно было вспыхивать по-настоящему. Да и расстраивать супругу он не хотел также, боялся, что она потеряет ребёнка. Сын - гордость его рода! Но о возвращении сестры он ей всё же сообщил, проболтавшись при этом о её редкой красоте, чего и так хватило, чтобы заподозрить неладное. Подобное она уже испытала в Гризландии, хотя и догадалась об этом слишком поздно, вдали от своих хитрых кузин. Вспомнила всё до мельчайших подробностей: их вздохи, завистливые взгляды, стыдливые вспышки, затем ненависть и бесконечные рвоты. Словно заново пережила прошлые события, и этого ей вполне хватило, чтобы докопаться до истины. Поняла, что её пылкий супруг был тогда любовником нарасхват: и вашим, и нашим. Обрюхатил всех трёх кузин одновременно. Но сейчас он её супруг, поэтому необходимо держать ухо востро, а о его прошлых блудных похождениях забыть, для своего же блага.
Не желая видеть новоявленную красавицу, а тем более её неуравновешенную мать-царицу, Гриза постоянно ссылалась на недомогание и не покидала княжества до самых родов, даже для обязательного с ней ознакомления. Когда же родила сына, то знакомиться уже было не с кем. К этому времени Зема исчезла, так же внезапно, как и появилась. Но о подробностях её ухода сообщим чуть позже.
Как нам уже известно, царевич Грин женился на княжне Гризе на целый год раньше намеченного срока, не в восемнадцатилетнем возрасте, а семнадцатилетнем, а значит, к рождению сына ему должно было исполниться восемнадцать лет, как и его сестре Земе. Радость в связи с пополнением в царском семействе и одновременно горечь из-за обязательного и полного ухода из него царевны. В восемнадцать лет она обязана была навсегда покинуть родной дом, для подготовки, а затем и вступления в должность Великой Хранительницы земли в далёком будущем.
Но до этого времени надо ещё дожить, так что вернёмся к настоящему.
Царица Зинида, хоть и пообещала на радостях сыну, что наведается к невестке с поздравлениями, но всё же слегка задержалась с выполнением обещанного, и вообще, пожалела, что ляпнула языком лишнего. Во-первых, ожидался внук, а не внучка, которую она так желала, а это непростительная обида, а во-вторых, никак не могла забыть мерзкого, подкинутого невесткой ей в карман ящера, который укусил её за палец. Шок и неприятное ощущение одновременно. Но это ещё не всё. Был ещё и таракан, подкинутый именно ею, в её личную вазу с фруктами, и дохлый кузнечик в кувшине с напитком, которым она чуть не подавилась во время ночного утоления жажды. Одни неприятности, причём унизительные, которые не так уж и просто забыть. Но как говорится: время лечит, подлечило оно и изрядно оскорблённое самолюбие царицы. Явилась в гости при полном параде со всеми полагающимися подарками и искренними поздравлениями, разумеется, в письменном виде, и сразу же уехала, даже не села за праздничный стол. Сослалась на неотложные дела, которых у неё никогда не было, и была такова. Вкусить змеиного мяса, вместо куриного у неё не было ни малейшего желания. Главное, не остаться в долгу: поздравить, как подобает ближайшей родственнице, и вовремя удалиться.
Но ни царевич Грин, ни царевна Гриза ничуть не огорчились из-за её кратковременного визита. Даже малое пребывание государыни в гостях могло привести к большим неприятностям.
Зема также не поехала знакомиться с супругой своего брата, зная про её ревнивые переживания, решила не добавлять тревог своим ярким визитом.
После возвращения дочери царь Грин из дворца больше никуда не отлучался, ходил постоянно поникшим, отсчитывая каждый, прожитый рядом с нею день.
Вот только царица воспринимала его состояние по-своему:
«Видать нагулялся. Кобелиная натура дала сбой».
Хотя и не говорила ему об этом в открытую, не было повода, а так бы отчитала по полной программе. Она была далека от правды и абсолютно не догадывалась о приближающейся разлуке с дочерью.
Это была самая болезненная тайна царя и огласке не подлежала.
Почти перед самыми родами Гризы Земе приснился сон, изменивший вмиг её жизнь. Увидела летящий высоко в небе самолёт, в салоне которого среди пассажиров находился и её возлюбленный, и пришла в ужас. Но шокирующим было не то, что он находился в самолёте, а то, что к самолёту неслась ракета, выпущенная из наземного вражеского оружия.
Зему бросило в жар.
- Ярослав! – закричала она во сне не своим голосом.
И стрелой понеслась к самолёту, пробив своим телом крышу дворца, а затем и магическое защитное покрытие Гринландии. Внешне она была подобна скоростному огненному метеориту.
Царевна Зема навсегда покинула родной дом.
За считанные секунды она долетела до самолёта и, пройдя сквозь его металлический корпус, оказалась внутри, испугав не на шутку своим внезапным появлением пассажиров.
- Сима? – успел вскрикнуть Ярослав, узнав в светящейся гостье свою подругу.
Но та молча врезалась в него прямо на лету.
Потом произошёл мощный взрыв, и всё куда-то исчезло. Самолёт разорвало на мелкие горящие куски, разлетевшиеся в разные стороны, а на его былом месте остались две маленькие серебристые сферы, как одинокие странники посреди необъятной пустыни. Они повисели в воздухе ещё какое-то время, словно разбираясь в случившемся, а потом на огромной скорости понеслись в неизвестность, преодолевая космические и временные пространства.
А под ними внизу стремительно пролетала жизнь со всеми её радостями и невзгодами, а затем и удручающими последствиями этих невзгод. Эти последствия и привлекли внимание светящейся пары, заставив прекратить на время свой полёт. В голубом небе, средь бела дня, появились две маленькие яркие звёздочки. Небо было чистым и безоблачным, зато земля дрожала от взрывов, пылала огнём и задыхалась от дыма и пыли. Дома и иные строения сравнивались с землёй поочерёдно, канули в ней, словно ступени движущего вниз эскалатора. Реки, моря, океаны, леса, проваливались в глубины земли, оставляя на поверхности огненную и дымящую пустоту. Зрелище было ужасным, а происходящее неисправимым.
Серебристые сферы продолжили свой полёт дальше, ибо это место не являлось их окончательным пунктом прибытия. Ещё какое-то время они летели по бесконечным просторам космоса, пока не почувствовали, что кому-то сильно нужны, и прекратили полёт. Посмотрели вниз и увидели землю, уже не пылающую огнём, а тёмную и полностью голую, без вод и какой-либо растительности, потрескавшуюся от засухи и усыпанную множеством гор. Среди всех этих безжизненных пустот, на обширном поле кишела человеческая жизнь, причём не спокойная, а достаточно бурная. Шло кровопролитное сражение не на жизнь, а на смерть, но уже без применения огнестрельного и взрывного оружия, а с помощью дубин, камней и чем приходилось. Но в основном врукопашную: кулаками, ногами и как у кого получалось, даже тасканием за волосы. В сражении участвовали не только мужчины, но и женщины. Все они были полуголые, лишь в мелких шкурах и ветхом скрывавшем наготу тряпье, словно жители стародавних времён, поэтому и различия между врагами не было никакого. В суматохе доставалось всем: и вашим, и нашим, кому как повезёт, но в основном более слабым, а именно женщинам.
Как вы уже догадались, на поле происходило одно из сражений между людьми, выжившими после страшной катастрофы, изменившей всю поверхность земли. Вернее, между племенами, на которые были разделены эти люди для совместного проживания в отдельных доступных проживанию пещерах. А таких пещер становилось всё меньше и меньше. Люди голодали, а голод заставлял их браться за оружие и отвоёвывать чужое или же погибать, но уже не мучительной голодной смертью, а скорой и почти неощутимой.
В этом бою впервые и пострадала Сима - жена вождя племени, защищавшего свою собственность, а следом за ней и вождь от вражеского смертельного удара в спину. К ним и понеслись две серебристые сферы, наблюдавшие с неба за происходящим, и на огромной скорости вошли в их тела. Жизненная энергия Ярослава моментально вернула богатырское тело вождя к жизни, а вот с энергией Земы вышло что-то не так, очевидно из-за повторного перерождения произошла путаница, или же такова была воля свыше. В тело супруги вождя вошла энергия совсем ещё юной царевны Земы, бессильная вернуть его к жизни, но способная удержать ещё какое-то время от разложения. Хотя при кратковременном появлении в пещере Зема внешне выглядела далеко не девочкой, а взрослой девушкой, достигшей своего настоящего возраста.
На самом деле так и должно было произойти. Перед вступление в должность Великой Хранительницы, Зема должна была полностью восстановиться, очистится и пройти необходимую подготовку.
Когда супругу вождя перенесли в пещерный склеп, серебристая сфера сразу же покинула её тело и на огромной скорости понеслась к необъятным просторам космоса, оставляя за собой длинный ярко-фиолетовый след. И летела до тех пор, пока не увидела под собой огромное водное пространство. Резко остановилась и камнем полетела вниз, а в воде заискрилась, словно электропроводка при коротком замыкании, и потухла. Но не исчезла, а поплыла под водой к берегу, постепенно обретая формы человеческого тела. На берег уже вышла Земой – прекрасной царевной Гринландии, в красочных царских нарядах и со сверкающей на голове короной.
На берегу её уже ожидала Мара – царевна Мира Рождаемости.
- Я же говорила тебе, что ещё увидимся, - обратилась к ней Мара, улыбаясь.
- Мир тесен, - спокойно ответила Зема, и вопросительно посмотрела на царевну: - Зачем я здесь?
- Ты дважды перерождалась, поэтому должна восстановиться духовно, познать саму себя, - объяснила Мара и протянула ей руку: - Пошли.
Едва Зема коснулась её руки, как тут же почувствовала лёгкость во всём теле, и даже не заметила, как оказалась внутри огромной тёмной пещеры, пустой и холодной. Мары рядом уже не было.
- И что мне делать дальше? – пришла в недоумение.
И тут же получила ответ, но уже не словесный, а видимый и ощутимый. Из противоположной стены вырвался яркий луч и на огромной скорости врезался в её лоб, не дав даже возможности сориентироваться. У неё всё поплыло перед глазами, потом исчезла и реальность.
Очнулась Зема от пронзительного крика младенца. Открыла глаза и растерялась, увидев, что находится в небольшой уютной комнате, и не просто находится, а лежит на широком ложе, вплотную к которому придвинута маленькая детская кроватка, из которой и доносился детский плач. Но наибольшим шоком для неё было то, что она была не сама на этом ложе, а рядом находился какой-то мужчина, причём почти обнажённый и, похоже, крепко спал. Лица его она не видела, так как он был повёрнут к ней спиной, и только по раскатистому храпу догадалась о его состоянии.
Младенец же кричал настолько сильно, что его крик очень скоро достиг ушей спящего, причём раньше, чем Зема отошла от шока.
- Сима, – буркнул он недовольно, - а ну угомони мальца. Похоже, в штаны навалял. Не слышишь, что ли? Такой сон перебил.
При звуке его голоса, Зема едва не лишилась чувств.
- Ярослав, любимый, - произнесла дрожащим голосом, - неужели это ты?
- Не понял?! – подозрительно посмотрел на неё Ярослав, повернувшись. - Что за вопрос? Кто ещё может, кроме меня, находится в твоей постели? Или я чего-то не знаю?
- Родной мой! – пролепетала взволнованно Зема, прижав его к себе, и разрыдалась. – Это ты! Со мной! Я так тебя люблю.
Этих действий было достаточно для любвеобильного красавца, чтобы загореться желанием. Но малыш, находившийся в кроватке, похоже, был иного мнения, требовал своего, поэтому пришлось ему уступить.
- Накорми сына, - прохрипел Ярослав, с трудом оторвавшись от желанной красавицы. – Подожду.
- Сына? – растерялась Зема. – Какого сына?
У Ярослава расширились глаза от удивления, никак не ожидал, такого услышать.
- Как какого? – опомнился он. – Ну и отмочила номер! А кто по-твоему орёт в кроватке? Кот, что ли? Уши заложило. Скоро барабанные перепонки полопаются.
- Но чем мне его накормить? – продолжала Зема в том же духе.
- Ну, ты даёшь! – удивился он ещё больше, и тут же засмеялся от внезапной догадки: - Подсказать?
Единым рывком перекроил её ночную сорочку в халат и припал к оголённой груди страстным поцелуем, но вовремя оторвался, ибо из неё хлынуло молоко.
– Корми, - выдавил из себя недовольно, - тоже мне, загорелась желанием. Позже своё получишь. Я воздерживаюсь, а она, видите ли, не может. Хитрить вздумала.
Не понимая толком происходящего, Зема взяла с кроватки посиневшего от крика младенца и притулила ротиком к своей груди, и лишь, когда он стал жадно высасывать из неё молоко, осознала действительность. Иных доказательств уже и не требовалось. Ярослав - её супруг, а младенец - их сын. Только вот когда они поженились, осталось для неё загадкой, и вся последующая жизнь до настоящего времени также. Но это было уже не так важно, они вместе, любят друг друга и, похоже, счастливы.
Малыш достаточно наелся и сразу же уснул. Зема уложила его в кроватку и снова растерялась, не зная, как себя вести дальше, застыла над ним в склонённой позе. Брак с любимым оказался для неё неожиданным сюрпризом, приятным, но без моральной и физической подготовки. А чтобы его осознать необходимо было какое-то время и смелость также. Делала вид, что что-то поправляет в кроватке, и при этом искоса поглядывала на Ярослава.
Но тот, похоже, был непоколебим, сопел, багровел, искрил глазами, но терпеливо дожидался своей очереди.
«Надо взять себя в руки, - убедила себя мысленно, - набраться смелости и исполнять супружеские обязательства. Напросилась, пусть даже и непроизвольно, значит, все неловкости в сторону! Иначе возникнут неприятности».
И вовремя себя вразумила, ибо только разогнула спину, как тут же была подхвачена своим пылким супругом на руки и завалена в постель. А там уже пошли страсти, какие обычно бывают при желанной связи двух любящих сердец. Поцелуи, объятия, жар, взлёты, падения и неописуемое блаженство. Такого счастья Зема уже и не ожидала, тем более перед самым вступлением в должность Великой Хранительницы земли. Она обожала своего Ярослава, дышала им, поглощала его и не могла им насладиться, терялась в нём и обратной дороги не видела. В таком вот состоянии, она не заметила, как погрузилась в сон.
Но этот сон оказался кратковременным.
Она открыла глаза и увидела, что находится всё в той же комнате, сидит на ложе и колышет детскую кроватку. Ярослава рядом уже не было, но её это почему-то совсем не удивило и даже не встревожило. А вот удивило другое, причём сильно. В кроватке был другой ребёнок, не темноволосый мальчик, а белокурая девочка.
Зема, недоумевая, осмотрелась по сторонам и облегчённо вздохнула, увидев у противоположной стены другую кровать, уже подростковую, со спящим на ней темноволосым мальчиком.
- Мои дети, - произнесла ласковым голосом, - я так счастлива.
Поднялась с ложа и направилась к столу, чтобы утолить жажду из графина с водой. На столе она заметила записку, очевидно, оставленную супругом, и, взяв её в руки, принялась читать вслух:
«В командировке не задержусь. Береги моих потомков. Ярослав».
Ниже была приписка: «Да смотри, не балуй в моё отсутствие!»
- Любимый, - прошептала она, улыбаясь, - всё такой же непредсказуемый.
Положила записку на место и перевела взгляд на окно:
- Ночь. Темень, хоть глаз выколи. Пойду-ка я спать, а то утром не в состоянии буду подняться.
Выпила немного воды и направилась к ложу. Но дойти не успела, резко остановилась, увидев яркий, пролетевший по стене свет.
- Что это было? – пришла в недоумение.
И тут же догадалась, что свет попал в дом через окно, а значит, его источник находится снаружи. Кинулась к окну и сразу же получила ответ, а точнее, увидела.
По ночному беззвёздному небу летела яркая полусфера, освещая своими разноцветными огнями даже отдалённые территории, и, похоже, не просто летела, а медленно и плавно направляла полёт к земле.
Зема моментально загорелась любопытством:
- Интересно, что это может быть? – прищурила глаза, чтобы лучше разглядеть: - Такого летающего аппарата мне ещё не приходилось видеть. Нет, отсюда не разобраться, слишком далеко, необходимо подойти поближе. Сбегаю-ка я, посмотрю. Дети спят, а значит, у меня в запасе есть какое-то время. Думаю, что управлюсь.
Оставила настенный ночник на всякий случай включенным и, добравшись на цыпочках до входной двери, так же тихо прошмыгнула наружу.
В ночном воздухе царила теплая весенняя прохлада, пахло цветами, молодой зеленью и лёгкой приятной свежестью. Небо, по-прежнему было освещено, но уже не так сильно как земля, очевидно, небесный гость уже завершал свой полёт.
- Там же находится река! – пришла Зема в недоумение. – Хотя, чему тут удивляться? Сама не раз попадала в такие передряги, и всё ещё жива.
А корабль действительно приземлился у реки, или в саму реку, точно так никто и не узнал, сообщив о своём прилёте мощным, подобным вулканическому извержению взрывом.
Чтобы добраться до реки, Земе необходимо было преодолеть немалое расстояние: длинный ряд домов, затем небольшую часть лесополосы и обширные прилегающие к ней поляны. Но расстояние её ничуть не смущало, настолько велико было желание увидеть пришельца.
- Только узнаю, кто прилетел, - сказала сама себе, - и сразу же вернусь домой.
Выбрала нужное направление и двинулась в путь. Быстро миновала жилые дома и у самой лесополосы настигла людей, очевидно, идущих туда же, куда и она.
Такое удивительное явление вызвало к себе немалый интерес у многих жителей этого поселения, а также у тех, кто оказался случайным свидетелем как Зема, или же по чьей-то воле. Но к реке они, так и не дошли, хотя до неё оставалось преодолеть всего лишь одну поляну. Произошло непредвиденное.
У противоположного, освещённого разноцветным заревом края поляны, появился облачённый в длинные сверкающие одеяния человек и, похоже, направился именно к ним.
Зема напрягла зрение и засияла от радости, даже сначала не поверила своим глазам.
- Так это же Господь! – крикнула слегка дрожащим голосом.
Но её возгласа никто не услышал, людей рядом уже не было. Они радостно побежали навстречу Великому Гостю.
Зема сорвалась с места и очень скоро настигла опередивших её людей; проскользнула между ними как юркая змейка и, оказавшись возле Спасителя, коснулась рукой его длинной накидки. Конечно же, такие её действия не могли быть не замеченными, а тем более безрезультатными, и она это хорошо знала, но всё же решилась, потому что так и должно было быть. В момент прикосновения она вздрогнула как при ударе током, почувствовав, что в её тело вошла энергия небывалой мощности, и едва устояла на ногах. Но это ощущение было кратковременным, также быстро прошло, как и возникло.
Господь, действительно, заметил исход силы, но виду не подал, очевидно, такое случалось, и не раз, или же ещё чего-то ожидал. Молча сел на невысокий гладкий камень и дал людям понять поступить также.
Земе повезло, так как она находилась рядом. Первой отреагировала на предложение Владыки и умостилась на траве у его левой руки.
Когда все присутствующие сели, Господь прошёлся по ним любящим взглядом и приступил к общению. Но Зема его слов не слышала, настолько была поглощена своими мыслями. Молча смотрела на Создателя Вселенной и не могла нарадоваться встрече. Её сердце колотилось, словно при скоростном беге, и казалось, вот-вот выпрыгнет из груди наружу.
«Мой Господь! – мысленно повторяла она. – Я так рада! Так счастлива!»
Неожиданно у неё появилось сильное желание коснуться руки Владыки, чтобы вновь ощутить на себе ту силу, пронизавшую её при прикосновении к его накидке. Не думая о последствиях своего поступка, она склонилась к Владыке и взяла в свои грешные руки Его левую, мирно лежавшую на коленях руку. И вновь ощутила дрожь во всём телом, а вместе с ней и прилив энергии, такой же небывалой силы.
Но Господь на этот раз отреагировал иначе. Прервал общение с людьми и перевёл взгляд на грешницу, дерзнувшую коснуться Его руки без дозволения. В Его взгляде присутствовала строгость, сквозь которую всё же пробивались едва заметные лучи добра, а на лице чётко виднелись следы пережитых страданий. Он хотел убрать свою руку, но почему-то передумал. Очень скоро строгость с Его лица исчезла, уступив место любви, теплу и безмолвному благословению. Владыка молча смотрел на Зему, а Зема смотрела на Него, понимая, какую получила награду за свою дерзость.
Но тут Зема вздрогнула и открыла глаза. Рядом возле неё уже никого не было, да и сама она находилась не на освещённой ярким заревом поляне, а в тёмной пещере Мира Рождаемости.
- Как же так? – пришла в недоумение, поднимаясь на ноги. – А мой муж? Мои дети? Что же с ними будет? Без матери.
От этих мыслей ей стало не по себе. Утрата родных болезненным грузом взвалилась на её трепетную душу. Не зная выхода из сложившейся ситуации, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась:
- Что же это за испытание такое? – бормотала сквозь рыдания. - Душевная боль и неизвестность.
В отдалённом краю пещеры вспыхнула яркая звёздочка, а затем появилась царевна Мара.
Как нам уже известно, сверкающая звезда на лбу являлась энергетическим знаком её царского рода.
- Жизнь с супругом и ваши дети, - обратилась к ней Мара, – это всего лишь иллюзия, которую ты должна была пережить, чтобы снова попасть в этот мир. Единственной правдой - была твоя встреча с Великим Владыкой, являющимся только туда, для встречи с грешниками. Теперь ты готова к принятию должности Великой Хранительницы земли в далёком будущем.
Зема ничего не ответила. Молча смирилась со своей участью.
Царевна Мара приблизилась к ней и коснулась её лба ладонью:
- Ступай. Там ты встретишь и своего напарника.
В глазах у Земы резко потемнело. Она перестала ощущать под ногами твёрдую почву и утратила реальность. Но эти ощущения были кратковременными, ибо очень скоро она очнулась и снова пришла в недоумение. Когда же присмотрелась внимательно, то поняла, что находится в пещере, но уже другой, абсолютно противоположной предыдущей, гораздо меньшей и более тёмной, да ещё и не сама, а в обществе человеческих скелетов, лежащих на отдельных плитах.
«Склеп, что ли?» – беззвучно пошевелила губами.
А потом изо всех сил закричала:
- Помогите!
Её охватил такой страх, что она не могла даже сдвинуться с места.
Неожиданно до неё донёсся грохот, напоминающий отодвигание тяжёлого камня, после которого внутрь ворвался небольшой проблеск света.
Зема сорвалась с места и пулей понеслась к свету, к свободе. Она была настолько испугана, что не заметила, что вырвалась на свободу ещё из одного плена, а именно, из мёртвого тела супруги вождя, внутри которого и находилась.
С выходом квартирантки покинутое тело Симы заискрилось и исчезло из виду.
Но Зема этого не видела и не знала. Неслась к свету, теплу и жизни, хотя снаружи её ожидал ещё один сюрприз - дикари, обросшие волосами и полуголые, одетые в грязные лохмотья и звериные, слегка прикрывавшие их наготу шкуры. Увидев их, она испугано попятилась назад, но у входа, всё же остановилась. Возвращаться к мёртвых - вариант не из лучших.
- Кто вы? – спросила их дрожащим голосом.
Но дикари смотрели на неё широко раскрытыми глазами и молчали.
Своим появлением Зема напугала дикарей не меньше, чем испугалась их сама, ибо выглядела прозрачным светящимся призраком, причём не обычным, а говорящим и перепуганным.
Дикари со страху побросали дубины и подались наутёк, чуть ли не перепрыгивая друг через друга.
У Земы моментально исчез страх, зато появилось любопытство:
- Что это с ними? – недоумевая, пожала плечами и отправилась следом. – Может, испугались скелетов, как и я. Скорее всего, да, склеп – жуткое место.
А пока она добиралась до общей пещеры, её тело полностью материализовалось. Да и дикари к этому времени уже успели доложить своему вождю о визите призрака.
- Что вы несёте?! – разозлился Лиам. – Какой призрак?! Наверняка это Сима вернулась, как обещала. Прошло сорок дней после её ухода. Самое время вернуться.
Но до перепуганных стражей его разъяснения не доходили:
- Призрак и всё! Мы же не слепые.
- Идиоты! – злобно прорычал вождь.
Схватил дубину и помчался к склепу. Но из-за чрезмерной спешки чуть не столкнулся с идущей навстречу Земой. Вовремя остановился, иначе бы та отлетела обратно к склепу. Когда же увидел, что это не его супруга, которую он так ждал, а светловолосая, уже являвшаяся ранее незнакомка, пришёл в ещё большую ярость:
- Кто ты такая?! – разъярённо схватил её за руку. - Где моя жена? Говори! Иначе я разорву тебя на части.
Зема вздрогнула, но не от страха, а от звука его голоса.
- Ярослав, это ты, любимый? - с трудом выдавила из себя, и залилась слезами. - Здесь, со мной.
Лиам выронил дубину и схватился за сердце. У него в глазах резко потемнело.
- Сима? - произнёс он отдалённым голосом, затем закашлялся и упал замертво.
Из его груди вырвалась серебристая сфера и, слегка взлетев, зависла у испуганного лица Земы.
«Любимый», - донёсся с высоты нежный девичий голосок.
Затем появилось и прозрачное изображение жены вождя.
- Иди ко мне, - позвала его Сима.
Вождь открыл глаза.
- Пришла, - сказал уже иным голосом.
Заискрился и исчез из виду. Но появился вновь, только уже в прозрачном виде, рядом возле своей прозрачной супруги.
Едва он исчез из реальной видимости, серебристая, зависавшая у лица Земы сфера стала увеличиваться в размерах, обретая человеческие формы, и при этом постепенно материализоваться.
Прозрачные супруги, парившие под потолком пещеры, взялись за руки и склонили спины.
- Прощайте, Великие Хранители земли, - произнёс Лиам, - свою миссию мы выполнили. Теперь нам пора уходить.
Засмеялись отдалённым счастливым смехом и растворились в пространстве.
С их уходом завершилась и материализация неизвестного гостя.
Пред Земой предстал её Ярослав, живой и невредимый, и не в звериных шкурах, а в строгом тёмном костюме, в котором находился на борту подбитого самолёта.
Тут же пожаловали и новые гости, к визиту которых они были уже полностью готовы, и морально, и физически. Пещера озарилась ярким светом, исходящим из небольшого, появившегося рядом ярко-фиолетового шара, сквозь оболочку которого проглядывались два сверкающих, окутанных радужным сиянием алмаза.
Из шара донёсся мужской голос:
«Приветствуем вас, новые Хранители земли. Мы ваши предшественники: Зем и Лия. В связи с полным изменением планеты и вашим слегка запоздавшим прибытием, мы сильно ослабли, поэтому не можем предстать перед вами в человеческом облике. Приготовьтесь к принятию предназначенного.
Из шара вылетели сверкающие алмазы и на огромной скорости врезались во лбы приемников, преобразив их до неузнаваемости. Сам же шар взлетел к потолку пещеры и лопнул, разлетевшись в разные стороны маленькими разноцветными шариками, напоминающими обычные мыльные пузыри, которые в свою очередь сразу же и полопались.
Но сияние в пещере не померкло, а стало ещё более ярким и исходило оно уже от новых Хранителей земли: Земы и Лиама. На них были длинные красочные одеяния, такие же, как и у предшественников и нагрудные медальоны с изображением земли. На головах были тонкие обручи в виде корон, украшенные множеством разноцветных камней, а на лбах сверкающие алмазы. Получается, наряды остались прежними и отличия также, а во всём остальном присутствовала разница. Прошлые Хранители земли: Зем и Лия были светловолосыми, а имя планеты начиналось с мужского имени – Зем и продолжалось женским - Лия, что вместе означало – Земля. Новые же Хранители имели разный цвет волос, а также иное значение в своих именах. Девушка была светловолосой, а мужчина темноволосым, а имя планеты начиналось с женского имени Зема и заканчивалось мужским Лиам. Новая возрождённая земля, а значит, и новые правила. Полное изменение предыдущих. Такова была воля Господа и Его Великий Дар – ещё один шанс на существование.
Хранители взялись за руки и, заискрившись, исчезли из виду, но появились уже высоко в небе, всё ещё изливавшем на землю дождь.
Земля была полностью покрыта водой, а над её поверхностью возвышались только вершины гор. Их она ещё не успела достигнуть.
- Возрождение! – произнесли Хранители в один голос и растворились в небесном пространстве.
С их уходом сразу же прекратился дождь, потом постепенно стали рассеиваться тучи, уступая место чистой небесной голубизне и ослепительно яркому солнцу. Между небом и землёй появилась разноцветная радуга в виде огромного изогнутого коромысла.
Первым эти изменения заметил страж, дежуривший у входа в пещеру, и, развернувшись, радостно закричал:
- Дождь прекратился! Нас не затопит!
Все, как один кинулись к выходу, забыв не только о призраке, но и о вожде, побежавшем в склеп для выяснения цели его визита. Уныло молчавшая пещера вздрогнула от внезапного громкого шума, достигшего её отдалённых частей многоголосым эхом. Её обитатели словно обезумели от такой радостной новости, реагировали, кто как мог. Кто бегал по пещере как безумный, кто прыгал на одном месте, кто кричал непонятно что, а кто просто пел. А в основном все обнимались, смеялись и одновременно плакали от счастья.
Когда эмоции слегка поутихли, обитатели пещеры тут же вспомнили о вожде.
Первой его отсутствие заметила Нора:
- Где вождь? Неужели до сих пор торчит в склепе?
- Действительно, - удивился Леон, – ушёл в склеп и с концами. Что можно там так долго делать?
- Может его призрак не отпускает? – взволновано предположила Нора. – Хочет забрать…
- Призраков не бывает, - перебил её Леон, - а вот лазутчики за едой может и пожаловали. Надо проверить.
Схватил дубину и направился к склепу, крикнув по дороге:
- За мной! Очевидно, вождю нужна помощь.
Все похватали дубины и кинулись следом. Оставаться без еды у них не было ни малейшего желания. Но сначала надо было найти вождя, а уж потом ловить и воров, и уже по его приказу. В пещере царила строгая дисциплина. Её обитатели беспрекословно подчинялись вождю, благодаря чему в боях всегда выходили победителями. Но в склепе их ожидал сюрприз, вызвавший в них немалое удивление, даже растерянность. Застыли в недоумении, не зная, как реагировать и что предпринимать дальше. Место захоронения жены вождя было пустым, а самого вождя нигде не было.
И опять же первой опомнилась Нора.
- Забрала с собой, - пролепетала дрожащим голосом.
И её версия оказалась достаточно убедительной, чтобы вызвать у всех страх. От удивления не осталось и следа. Склеп моментально опустел, разумеется, от живых.
У входа Леон резко остановился, вовремя опомнился.
- Стоять! – приказал строго убегающей толпе. - Вождь теперь я! По праву ближнего родства. Выполняйте теперь мои приказы.
Все сразу же остановились.
- Закрыть наглухо вход в склеп, - продолжил он тем же тоном, - а дорогу к нему заложить камнями.
Решение было правильным, даже необходимым. Все спешно приступили к работе. Призраки уже обоих вождей - неприятные соседи под одной крышей. От них лучше держаться подальше, а, главное, надёжно отгородиться.
Вход в склеп моментально был закрыт плоской массивной плитой, а для большей крепости подпёрт огромным булыжником. Работа закипела вовсю. К приходу ночи полностью был заложен камнями и длинный, ведущий к склепу коридор. С защитными мерами было покончено.
Жители пещеры облегчённо вздохнули, промыслив каждый своё, хотя смысл был один:
«Прощайте усопшие вожди. С вами хорошо, а без вас ещё лучше. Меньше стрессов».
Все были очень уставшими, так что о еде не могло быть и речи, да и не сильно хотелось, привыкли экономить. Расположились на своих местах и очень быстро уснули. Едва стихшая пещера заполнилась присущими крепкому сну звуками.
Не спалось лишь одной Норе. Слишком сильным было разочарование. С уходом вождя исчезли все её мечты и надежды. Ей срочно нужно было принять решение, касательно своего будущего, а именно, забыть исчезнувшего Лиама и вспыхнуть любовью к занявшему его место Леону. Она жаждала власти и готова была добиваться её любым путём, пусть даже и через унижение. А сейчас было самое время и без лишних свидетелей. Надумала и за дело. Поднялась с ложа и, приблизившись к Леону, дремавшему на месте былых вождей, умостилась рядом и припала к его устам жарким поцелуем.
Леон от неожиданности слегка растерялся. Во-первых, он находился уже в полусонном состоянии, а во-вторых, никак не ожидал такого сюрприза. Когда же разобрался, кто возле него находится, то засиял от радости. Он всё ещё любил её, сильно и безответно, хотя уже ни на что не надеялся, ибо все попытки завязать отношения были напрасными. И вдруг такие перемены. Моментально загорелся страстным желанием, но виду не подал, сразу же взял себя в руки; хотел немного помучить холодом, отомстить за пережитые страдания. Он прекрасно знал, что Нора к нему абсолютно равнодушна, а причиной её настоящего внимания является его внезапное возвышение над всеми.
- Зачем пришла? – с трудом выдавил из себя нежеланный вопрос. – Вон, на своё место! Я тебя не звал.
Но Нора чувствовала в нём страсть, поэтому сдаваться не собиралась. Он был теперь вождём, а значит, уже достоин был её любви. Как нам уже известно, на унижения ей было наплевать, привыкла, не раз подвергалась им от бывшего вождя Лиама.
- Хочу тебя, дорогой, - прошептала ему на ушко, - хочу.
Спешно скинула с себя шкуры и прижалась обнажённым телом к уже желанному мужчине:
- Мой! Только мой.
А далее пустила в ход все свои чары, на которые способна только хитрая, добивающаяся желаемого женщина.
Да и Леон сопротивляться уже не собирался, вернее, не смог. Он обожал эту коварную красавицу и кроме неё больше никого не желал. Покорился её воле, нежным ласкам, безумной страсти и жаркой любви, испытывая при этом неимоверное блаженство.
Всю ночь Нора не покидала его ложа, любила и знала, что любима.
Утром вождь объявил во всеуслышание:
- Элеонора – моя супруга, а значит, и ваша царица. Почитайте её, как подобает.
Люди племени молча склонили перед новой царицей спины. Вожди не должны быть холостыми, а их воля являлась неопровержимым законом для всех.
К утру вода, покрывавшая поверхность земли, сильно спала, это хорошо было заметно по освобождённому от неё горному склону. Но до земли было ещё далеко. На следующий день воды стало ещё меньше, и это было не единственной радостью для обитателей пещеры. Плоские участки горы, уже почти безводные, были заполнены живой рыбой, плескающейся в грязевой мути. Очевидно, у рыбы не было возможности покинуть занимаемую территорию вместе с уходящими водами. Всё же, появление рыбы было загадочным, ведь земля до дождя была полностью голой, а в свежих водах не могла так быстро завестись рыба, да ещё и вырасти. Прошло слишком мало времени, всего сорок дней. Этой загадке был единственный ответ: дождь послан Господом, а значит, и рыба также является Его Величайшим даром.
Через неделю воды стало ещё меньше и её убывание уже вызывало не только радость, но и тревогу. Судя по предыдущему расстоянию от земли к пещере, на месте воды уже должна была быть суша, но до неё, похоже, было ещё далеко, дно не проглядывалось.
- Что же это происходит? – задумчиво произнёс Леон, глядя на сплошные воды. – Куда делась почва? Неужели горы являются единственным сухим местом?
- Скорее всего, да, - ответила его супруга, находившаяся рядом, – но расстраиваться не стоит. Они обширны и к тому же в некоторых местах, менее каменистых, уже покрылись зелёной растительностью. А значит, на них обязательно возродится жизнь, появятся животные. Можно будет даже строить дома.
- Согласен. Но это будет ещё не скоро.
Нора обняла своего, уже любимого супруга:
- Знаю. А куда нам спешить? Подождём, больше ждали. Рыба есть, питательная растительность также, а там, глядишь, и снаружи всё изменится к лучшему.
И она не ошиблась.
По прошествии ещё одной недели, ранним утром обитатели пещеры были разбужены неимоверно громким криком стража, хоть и задремавшего на посту, но всё же проснувшегося раньше всех:
- Земля! Просыпайтесь! Сухая земля!
Все как ужаленные вскочили с мест и за считанные секунды оказались снаружи.
Но страж по-прежнему продолжал кричать всё также безумно, так как никого больше не видел, кроме неожиданного зрелища:
- Лес! Река! Зелень! Птицы!
Остальные жители пещеры были удивлены не меньше его, смотрели изумлёнными глазами на красочную панораму и не верили в её действительность.
У самого подножия горы находился небольшой водоём, соединённый узким каналом с обширной, тянувшейся далеко вдаль рекой. По одну сторону реки был высокорослый лес, а по другую простирались обширные, покрытые зелёной растительностью поля. Но это было не единственным чудом, которое они увидели. Самым удивительным было то, что вдали, за всеми этими красотами виднелись людские строения, разрушенные или целые, с отдалённого расстояния невозможно было разобраться, но всё же были, а значит, к ним необходимо было добраться, причём раньше иных племён.
- Вперёд! – взволнованно закричал Леон. - К жилищам!
И первым приступил к нелёгкому спуску.
После спада воды, гора была ещё мокрой и скользкой, почти недоступной для спуска.Все сразу же последовали его примеру. Желание достичь первыми строений было настолько сильным, что полностью отогнало страх перед опасным и длительным спуском.
Опускание почвы было на лицо, но, похоже, горы оно не коснулось, осталась на прежнем месте, разве что, стала намного выше, поэтому и спуск от пещеры к подножию стал гораздо длиннее. Но это препятствие казалось пустяковым для жителей пещеры, переживших неудобства и иные трудности. Главное, что остались живы и дождались лучшей жизни, нормальной среды обитания, доступной долговременному проживанию, а любые расстояния можно преодолеть, пусть даже и неудобным передвижением.
У самого подножия горы, как нам уже известно, находился водоём, причём вплотную, и миновать его было невозможно. Слишком неудобный и длительный обход, причём по скользкому склону горы, на который может уйти немало времени, а это нежелательно, появится возможность у враждебных племён добраться первыми. Пришлось идти по прямой, как есть. Благо, что водоём оказался не слишком глубоким. Самым высоким из них вода доходила до подбородков и чуть выше. Передвигались ногами по дну, а детей и меньших ростом переносили на спинах или плечах, как получалось. Плавать никто не умел, негде было научиться, но жители пещеры были достаточно выносливыми и очень быстро преодолели это препятствие. На берегу они немного отдохнули и двинулись дальше вдоль поля, заглядывая по дороге в лес, чтобы насладиться вкусом спелых ягод и поймать любую, попадавшуюся на пути дичь. А её, как выяснилось, было предостаточно. Они готовы были съесть дичь заживо, настолько соскучились по животной пище, но желание попасть первыми к жилым строениям было превыше всего. С трудом пересиливали в себе голод, а точнее, приглушали его ягодами, и продолжали путь. К месту прибыли уже изрядно уставшими, и не, сколько от длительной ходьбы, сколько от перегруженности спин пойманной в лесу дичью. Но их радости не было предела, перекрыла даже самую сильную усталость, от увиденного.
Перед ними предстал огромный, обнесённый высокой крепостной стеной город, правда, сказать: полуразрушенный, но это их ничуть не огорчало. Между развалинами проглядывались уцелевшие дома, и их было предостаточно. Среди всех уцелевших домов резко выделялось одно здание, самое высокое и очень красивое, сверкающее на солнце своими золотыми куполами.
- Дворец, что ли? – не поверила своим глазам Элеонора, и радостно обняла супруга: – Дорогой, мы попали в сказку.
- Сначала убедимся в отсутствии хозяев, - ответил Леон, - а тогда уже решим, сказка это или быль.
Отстранил супругу и подошёл ближе.
Городские ворота были распахнуты настежь, но людей, похоже, в городе не было. Попрятались, или же полностью отсутствовали, это надо было ещё уточнить. Над входной аркой красовалась огромная серебристая надпись, слегка повреждённая, но доступная прочтению, очевидно, свидетельствовавшая о названии этого города.
Леон напряг зрение и прочёл вслух:
- Земляния.
Жители пещеры читать умели. Чтобы полностью не одичать, они старательно поддерживали многие, полученные до катастрофы знания, и передавали их детям.
- На первый взгляд, город пуст, - обратился Леон к своим людям, терпеливо дожидавшимся его разрешения к штурму, - но в этом надо ещё убедиться, чтобы не оказаться в ловушке. Лазутчики пойдут первыми.
Трое мужчин оставили у входа добытую дичь и, крадучись, прошмыгнули в город.
- Поживей! – крикнул им в след вождь. - Соседи скоро могут нагрянуть.
Но его предупреждения были излишни.
Лазутчики очень скоро вернулись, а по их довольным лицам было видно, что с положительным ответом.
- Пусто, - доложил один из них, - кроме ворон, больше никого.
- Как только войдём в город, сразу же закрыть ворота! – приказал вождь, и перевёл взгляд на двух рослых мужчин: - Вы останетесь в охране, а утром вас сменят другие. Еду вам принесут жёны, они же займутся и поисками подходящего жилья, ну и всем необходимым.
- Как скажешь, вождь! - ответили одновременно воины.
Отдали жёнам дичь и стали у ворот дожидаться, когда все войдут в город. Затем наглухо закрыли ворота и скрепили их между собой двумя мощными засовами. Оставаться внизу уже не было смысла, даже одному, ворота были достаточно прочными, и мышка не прошмыгнёт, поэтому они оба направились по настенной лестнице к наблюдательной вышке, для более удобного обзора наружной территории.
- Главное дело сделано, - продолжил вождь, - теперь займёмся поисками жилья. Все дома в вашем распоряжении, можете осмотреть их и выбрать себе подходящий, один на семью. Одинокие жёны также считаются семьёй и имеют право на свой отдельный дом. Надеюсь, всё обойдётся без споров и драк. Если нет, то завтра буду выдавать жильё лично, без права выбора. Всё понятно?
- Да, - ответили все в один голос.
- Тогда за дело, - добавил Леон, - работы предостаточно. Необходимо вовремя обустроиться и к приходу пещерных соседей быть начеку. Мы же с супругой займём главное здание города, думаю, вы уже догадались какое именно.
Указал рукой на дворец, а затем добавил иным, уже повелительным голосом:
- И запомните! С сегодняшнего дня мы не дикари, а жители настоящего цивилизованного мира, поэтому и общение, между нами, должно быть подобающим. Отныне я Царь этого города, а вы его жители. Обращаться ко мне не иначе, как Государь, а к моей супруге - Государыня. Обустраивайтесь, а завтра всем явиться во дворец для уточнения должностей и обязательной переписи. Позже будут выданы и документы на право собственности.
Жители города молча склонили перед государями спины и выпрямили их только тогда, когда те исчезли из виду.
Государи направились во дворец, а их люди как коршуны разлетелись в разные стороны в поисках необходимого.
Молчаливый город ожил, зажужжал как огромный пчелиный улей.
К не малому удивлению новопоселенцев, уцелевшие дома были не только в хорошем состоянии, но и доступны для проживания. Были обставлены мебелью, причём не пустующей, а заполненной различными тряпками и бытовой посудой. К тому же, чуть ли не в каждом дворе имелись свои колодцы, очевидно для сбора дождевой воды, или же привезённой из реки про запас, прикрытые тяжёлыми деревянными крышками, для безопасности. Удивляться было чему, но на это не было времени, а тем более на разгадку. В первую очередь необходимо было поесть, но прежде приготовить нормальную, уже настоящую еду, тем более было из чего и на чём. Затем заняться и всем остальным, тоже не менее важным, а именно: близким ознакомлением с собственностью, купанием, переодеванием в чистую одежду и прочим.
Как выяснилось позже, такая сильная спешка была излишней. Оказывается, жители соседних гор не могли ступить на обновлённую землю ещё несколько недель, хотя и достаточно хорошо видели людские строения, простирающиеся вдали у самого горизонта. У подножия их гор не было водоёмов, зато была мокрая вязкая почва, опасная как болото. Поэтому им пришлось ждать её полного высыхания.
Этого времени вполне хватило поселенцам Землянии, чтобы освоиться на новом месте и управиться со всем необходимым. К приходу воинственных соседей они были уже полностью готовы. К тому же у них появились кони, которых они поймали в лесу дикими, но быстро приручили.
Но это мы слегка забежали вперёд, так что вернёмся к настоящим событиям.
Государи Землянии были поражены не меньше, чем их люди. Дворец оказался в хорошем состоянии, был заставлен шикарной мебелью и всем необходимым для проживания. Даже сокровищница была заполнена драгоценностями и золотыми монетами, хотя замка на ней не было.
При виде всей этой роскоши, хотя и сильно запыленной Элеонора разрыдалась. Сдали нервы.
- Дорогой, я не верю своим глазам! Ущипни меня. Может это сон? Хотя не надо. Не хочу просыпаться.
Леон обнял свою расчувствовавшуюся супругу:
- Сдерживай эмоции, царица. Я тоже полон восторга, но не подаю вида. Научись и ты владеть собой.
- Да, я царица!! - уже восторженно произнесла Элеонора, и тут же досадно добавила, опустив голову: - Хотя нет, похоже, буду ею только завтра.
Леон удивлённо посмотрел на супругу:
- Что опять не так?
- А ты не догадываешься?
- Нет. Объясни.
- Хоть ты и царь, но многого ещё не понимаешь.
- Так разъясни, мудрая царица, - с трудом сдержался от смеха Леон, догадавшись, к чему она клонит.
- Я хочу есть, - продолжила Элеонора, - а еду приготовить некому, разумеется, кроме меня. Поэтому царицей буду завтра, а сегодня обычной супругой, кухаркой и уборщицей. Понял?
Сняла с плеча лохматую торбу и вытащила из неё фазана.
- Тоже царём будешь завтра, - добавила тем же тоном, протягивая ему птицу, - а сегодня моим помощником. Оторви этому зверю голову, и подскажешь, что делать дальше. Что оставлять в еду, а что выбрасывать. Касательно вонючих кишок, так я в курсе, наелась рыбьих, а всё остальное для меня загадка. Неизвестное творение природы, слишком много на нём лишнего, кроме мяса и костей.
Леон взял фазана и произнёс громким голосом, обернувшись к выходу
- Можете войти.
Дверь распахнулась, и покои вошёл пожилой мужчина вместе с маленькой девочкой, своей внучкой, оставшейся на его попечении после гибели родителей.
- Наш дворецкий, - объяснил Леон супруге, - он и приготовит нам еду. Жить будет во дворце, в отдельных покоях, как и полагается дворецким. В связи с отсутствием родственников девочка до замужества будет с ним, а пока не появятся слуги и кухарка, будет ему помогать, разумеется, в меру своих сил. А её потомки по мужской линии продолжат династию дворецких.
Элеонора слегка растерялась. Всё было таким новым и неожиданным.
Царь протянул дворецкому фазана:
- Думаю, всё понятно.
- Да, - ответил дворецкий и, взяв птицу, направился вместе с внучкой к выходу, но у двери приостановился: - Государь, дозвольте сначала переодеться.
- Дозволяю, - ответил Леон.
Дворецкий скрылся за дверью.
Элеонора, недоумевая, посмотрела на супруга.
- Дорогой, когда же ты успел с ним договориться?
- Едва мы оказались у ворот города.
- Но откуда ты знал, что так будет?
- Не знал, но внутренний голос говорил мне об этом.
- Не поняла?
- И не обязательно понимать, сам не знаю ответа, - задумчиво ответил Леон, протягивая супруге руку. - Пошли, приведём себя в порядок. Помоемся, приоденемся, как полагается Государям, и немного отдохнём.
Они подошли к массивному столу, на котором стоял деревянный таз, а рядом, на полу находилась заполненная доверху водой бочка.
- Когда же он успел нанести воды? – не успокаивалась Элеонора.
- Не знаю, очевидно, успел, или же она была уже нанесена кем-то раньше, - предположил царь и, склонившись над тазом, вылил себе на голову полный ковш воды, чтобы отвлечься от загадочных мыслей.
- Подожди, дорогой, - опомнилась Элеонора, - я мигом.
Подбежала к двери и закрыла её на засов, а затем скинула с себя грязные шкуры и презрительно отшвырнула их ногой в сторону:
- Прочь, нищета! Прочь, грязь! Никогда больше не облачусь в эту мерзости.
Царь молча смотрел на свою обнажённую эмоциональную супругу, любуясь её стройным телом.
- И тебя это касается также, - продолжала в том же духе царица, переведя взгляд на супруга, - не подобает царю носить такие одеяния.
Приблизилась и сорвала с него шкуры.
Государи кинулись в объятия друг другу полностью нагими, но уже Величественными.
И пошли в ход любовные утехи, везде: на столе, под столом, на скамье, где придётся, к твёрдому неудобству им не привыкать, главное, что между ними, по обоюдному желанию, без сковывающих движений и посторонних свидетелей.
Когда же страсти поутихли, они продолжили водные процедуры уже без левых добавок и не жалея воды; хотели отмыться начисто, как от грязи, так и от прошлой жизни. Расплескали воды вокруг себя столько, словно стая уток во время группового купания, зато остались довольными своими чистыми телами. А уже после купания занялись выбором подходящих нарядов из достаточно обширного гардероба: не являться же перед народом в неподобающем виде.
Затем последовала необыкновенная царская трапеза, из вкусно приготовленного фазана, а потом и обязательный после еды отдых. Известий о приближении врага не было, поэтому они могли себе это позволить. После отдыха Государи, уже более близко ознакомились с достопримечательностями дворца, побывали в его Тронном зале и огромной библиотеке, а ближе к вечеру вышли прогуляться в дворцовый сад и заодно подышать свежим воздухом.
Элеонора сорвала цветок и, умостившись на скамейке, задумалась.
- О чём задумалась? – спросил её Леон, умащиваясь рядом. – Что снова не так?
- Всё, - тихо ответила она, обернувшись к супругу: - Нет, не то говорю, дорогой, попробую объяснить иначе. Меня полностью устраивает такая жизнь, но почему-то душа болит. Кажется, что всё это неправда - обман, иллюзия, которая вот-вот исчезнет также внезапно, как и появилась.
- Откуда такие мысли?
- Сама не знаю, но они не дают мне покоя. Откуда взялся этот город? Ведь была сплошная пустота. И взрослый лес? Появление реки и водоёма, ещё можно объяснить - остатки ушедшей воды, да и рост мелкой зелени также, а всё остальное кажется неправдоподобным. Почему дворец не разграблен, ведь его двери были распахнуты настежь. Сокровищница забита золотом, наряды нетронуты, даже царские короны, лежавшие на самом видном месте, остались в целости и сохранности. Какое может быть этому объяснение?
- Только одно, - ответил Леон, - грабить было некому после масштабной катастрофы. Эта же территория, вместе с городом и лесом, очевидно, была полностью засыпана землёй, которую вода и смыла. Почва то осела, причём сильно. С горы было заметно. Так что удивляться, думаю, нечему.
- Но это не всё, - продолжила Элеонора, - есть ещё одна загадка.
- Я тебя слушаю.
- Ты изменился - стал говорить иначе. Откуда у тебя, пещерного жителя, такие знания? Умение правильно, даже возвышенно общаться. Разумеется, вопрос не в обиду.
- Во время общения с народом у меня в голове звучит чей-то голос, учит правильно говорить.
- И у тебя тоже? – радостно переспросила его Элеонора. – А я-то думала, что у меня крыша поехала. Боялась, признаться.
Леон засмеялся:
- Поэтому и подошла так хитро.
Царица виновато опустила глаза:
- Пришлось, дорогой. Ты уж прости, но если бы с твоей головой было всё в порядке, то и реакция была бы совсем иной.
- С тобой не соскучишься, - усмехнулся Леон и поцеловал её в лоб, - за это я тебя и люблю.
Все недопонимания были выяснены, поэтому молодые Государи продолжили вечернее общение уже на более приятные темы.
Вот такими радостными и одновременно хлопотливыми событиями был насыщен первый день поселения жителей пещер в древней, но слегка усовершенствованной Землянии. Следующий выдался не менее суетливым, хотя вражеские племена ещё не объявились. У новопоселенцев и без них было предостаточно хлопот. По велению царя все явились днём во дворец для решения важных вопросов. Из всех присутствующих были выбраны подходящие по своим знаниям для последующего и обязательного нахождения во дворце, такие как: лекарь, кухарка, писарь, библиотекарь, слуги и охранники. Также были назначены: воевода, пожарник, лесничий и другие работники, кто к чему стремился, даже не имея опыта. В случае нападения врага, для всех был один приказ - браться за оружие.
Но, похоже, агрессивные соседи нападать не спешили, или же не решались, делая тем самым Землянам большую услугу - давали возможность освоиться на новом месте и подготовиться к встрече также. Настоящая причина им была неизвестна. Прошла неделя, вторая третья, и те за всё это время ни разу не дали о себе знать.
Жители Землянии полностью успокоились. Занялись не менее важными делами: обработкой и засевом полей, выловом и приручением необходимых животных, ремонтом разрушенных домов, а также изготовлением более сильного защитного оружия. Жизнь в городе потекла тихим мирным чередом. Но так продолжалось не долго. Затишье оказалось кратковременным.
Едва подсохла земля у подножия гор, вражеские племена устремились к людским строениям, пожирая всё на своём пути как коршуны, ибо голод – коварное чувство.
Их появление сразу же было замечено городскими охранниками, благодаря наблюдательной, возвышавшейся над крепостной стеной вышке, дающей возможность обозревать более отдалённые расстояния.
Огромная тёмная толпа с рёвом неслась покорять чужие владения.
В городе зазвучали громкие гудки, оповещавшие о приближении вражеского войска.
Жители побросали все свои дела и занялись подготовкой к обороне. Очень скоро лучницы были на крепостной стене с луками в руках, а остальные воины, в основном женщины, мужчин было меньше, находились у городских ворот, дожидаясь приказа. В стороне от пехоты топтался на одном месте небольшой конный отряд, состоящий полностью из мужчин, во главе с воеводой. Все воины были в лёгких доспехах и вооружены не только дубинами, но и мечами. У некоторых были даже копья в руках и защитные круглые щиты. Новое оружие им досталось от прежних жителей Землянии, уже по законному праву.
Защитников города было намного меньше, чем нападавших, но шансов на победу у них было больше.
Царь Леон вместе со своей супругой в это время находился на городской вышке и внимательно наблюдал за приближающимся противником.
На безопасном расстоянии от города, дикари резко замедляли шаг, а потом и вовсе остановились, очевидно, что-то заподозрили. Стали присматриваться к крепостной стене, указывая руками в сторону наблюдательной вышки, но в атаку идти, похоже, не решались.
Царь Леон притулил к губам самодельный рупор.
- Жители пещер! – обратился к ним выразительным голосом. - Вы находитесь на чужой территории, у ворот хорошо защищённого города. У нас сильная армия, вооружённая мечами, стрелами и иным мощным оружием, а у вас одни дубины, а значит, ни единого шанса на победу. Прежде чем нападать, советую подумать. Многие из вас погибнут, а выжившие, будут взяты в плен и станут рабами.
- Покажись! – взревел вождь дикарей. – Пищишь из норы как трусливая крыса!
Царь вышел из укрытия на видное место.
Вождь разразился громким смехом.
- Да я тебя одними руками одолею! – добавил презрительно. - Раздавлю как блоху и дубина не понадобиться!
Развернулся к своему войску и заорал во всю глотку:
- В атаку! Отнимем хоромы у шутов!
- Вперёд! – закричали в один голос дикари.
Подняли вверх дубины и рванули вперёд. Но приблизится к городу так и не смогли, мощный град стрел не позволил. Многие попадали на землю замертво, а остальные в панике пустились в бегство, сбивая друг друга с ног и затаптывая упавших. Но стрелы достигали их и там. В числе убитых оказался и их могучий самоуверенный вождь.
От воинственного духа не осталось и следа, исчез, словно его и не было вовсе.
Леон дал знак лучницам прекратить стрельбу, и поднёс ко рту рупор.
- Продолжить? – спросил уже спокойным голосом. - Или сдадитесь без боя, добровольно. Вы ослаблены голодом, плохо вооружены и не готовы к серьёзным сражениям. Даю вам немного времени к принятию разумного решения, в вашу же пользу.
Пещерные жители умостились на траве и завели между собой беседу, причём на повышенных тонах, угрожая друг другу дубинами и кулаками.
- Неужели не договорятся? – спросила царица супруга.
Леон тяжело вздохнул:
- А это нежелательно. Погибнут мужчины, а они нам нужны как сильные воины и продолжатели человеческого рода. Без них наши одинокие женщины скоро завянут. Да и город долго не продержимся, достаточно будет одной атаки хорошо вооружённой армии.
Но, похоже, жители пещер пришли к единому решению, судя по их поведению. Прекратили бурное общение, а потом один из них поднялся с земли и рукой дал знак к переговорам.
- Подойди поближе, - произнёс царь в рупор, - безопасность гарантирую.
Воин приблизился к крепостной стене.
- Наши люди не хотят возвращаться в пещеры, - обратился к царю уверенным голосом, - но и рабами быть также не желают. Нам не нужна война с вами. Мы сложим оружие, если вы пообещаете нам свободу и мирное проживание в вашем городе. А ваши законы, будут и нашими также. Но если обманете? Пощады не ждите! Погибнем, но уничтожим вас всех до одного.
- Обещаю исполнить ваши требования, - ответил царь, уже без рупора. – Вы получите доступное проживанию жильё, а позже и правовые документы. Будете свободными гражданами этого города. Оставьте дубины на земле, чтобы мы убедились в вашей честности, и с приподнятыми руками подходите к воротам. Желательно разделиться на две шеренги, семейные в одну, а холостые в другую. Во избежание паники и споров, будем запускать сначала семейных, и поселять их в подходящие дома, а затем холостых. Вас слишком много, поэтому такие меры необходимы. Через пару дней всем явиться во дворец, для обязательной переписи населения. Всё понятно?
Воин согласно кивнул головой:
- Да.
Развернулся и быстро направился к своим.
Через небольшой промежуток времени истомлённые жители пещер поднялись с земли, оставив на ней дубины, и стали расходиться в нужные стороны, разделяя свою армию на две части. Когда с разделением было покончено, семейные пары направились к городским, уже распахнутым настежь воротам.
Снаружи у самого входа выстроился вооружённый конный отряд, для безопасности и поддержки порядка, а внутри остались только лучницы и пешие воины. Пешие принимали новоприбывших в порядке очереди и отводили в пустующие дома. Позже к ним присоединились и лучницы. Защита была излишней, похоже, дикари достаточно насытились войнами, или же такова была воля свыше. Заселение длилось до наступления темноты, затем и всю ночь при свете факелов, и завершилось только к утру.
Людей было много, но и город был не из маленьких. Жилья хватило всем. Последним, конечно, достались полуразрушенные дома, но они были рады и таким: главное, что свои и отдельные, а их можно и отремонтировать.
К утру город уснул спокойным мирным сном.
А последующие дни в Землянии выдались достаточно суетливыми: повреждённые дома восстанавливались, заводилось хозяйство, велась перепись населения, в основном та же возня, пережитая первыми переселенцами, только намного сложнее. Новоприбывших было много, да и поведение у них было не очень, но они уже считались своими, поэтому приходилось с ними ладить, перевоспитывать и приучать к мирной хозяйственной жизни. Как нам уже известно, пришедших мужчин было гораздо больше, чем женщин, а значит, среди них было и много холостых, желающих обзавестись спутницами жизни, причём незамедлительно. Не успели они толком освоиться в городе, как тут же обнаружили в нём много одиноких женщин, но при этом абсолютно не узнали в них своих бывших врагов. Городская опрятная жизнь изменила бывших жителей пещеры до неузнаваемости.
Началась массовая охота за невестами, со скандалами, драками и сопутствующими им травмами.
Не выдержав такого дикарского сватанья, царь велел всем холостым мужчинам и женщинам явиться во дворец, а также юным и совсем ещё юным девицам для первичного обручения их со своими будущими супругами.
В назначенный день всё холостое население города предстало перед царём. Даже преклонного возраста. Супружества хотелось всем, а там, как получится. А вдруг повезёт.
Дворцовая площадь была заполнена не только холостяками, выстроившимися в две шеренги, но и любопытными наблюдателями.
Царь дал знак рукой к тишине, а когда все замолчали, громко объявил:
- Во избежание бурных разногласий, я собрал вас здесь, чтобы лично соединить узами брака.
Мужская половина восторженно взревела:
- Слава царю!
- Учитывая то, что холостых женщин меньше, чем мужчин, - продолжил царь, - право выбора переходит к ним. Все новоизбранные пары обязаны будут подойти к писарю, для получения брачных договоров, закреплённых царской печатью.
Указал рукой на пожилого мужчину, сидящего за столом у входных дверей дворца, и продолжил:
- Достаточно будет внести только нужные имена, так что можете приступать. Только не все сразу, а в порядке очереди. Малолетние девицы остаются на месте. С ними разберёмся позже.
Довольные полученным правом, юные девицы, вдовы и одинокие женщины стали подходить к выпятившим, все как один, грудь вперёд кавалерам, и выбирать среди них приглянувшихся. Конечно, при этом вспыхивали и завистливые разногласия со стороны отверженных, но они моментально угасали, достаточно было грозного взгляда царя.
Новобрачные забирали заверенные договоры, затем благословлялись лично Государем, и отправлялись восвояси для совместного проживания.
Когда же остались одни пожилые вдовы, малолетние девицы были не в счёт, право выбора перешёл к мужчинам. От этого зависела их полноценная супружеская жизнь.
К великому удивлению царя, пожилые невесты также пошли нарасхват. Ни одной не осталось. У голода глаза отсутствуют.
Оставшиеся мужчины были обручены с малолетними невестами, но только с обязательным ожиданием их тринадцатилетнего возраста, на больший срок не соглашались, и с полученными договорами разошлись по своим домам, к сожалению, не праздновать, как предыдущие счастливчики, а горевать.
Холостыми остались одни старики, ничего не поделаешь, не повезло.
Но тут явился ещё один жених, мало того, что с изрядным опозданием, так ещё и выпивший. Им оказался молодой парень, крепкого телосложения, прилично одетый, но почему-то весь мокрый. Осмотрелся мутными глазами по сторонам, и досадно буркнул себе под нос:
- Надо же? Опоздал.
- Что за вид? – грозно спросил его царь?
- Землетрясение, Ваше Величество.
Такого сообщения царь никак не ожидал услышать, даже не знал, как на него реагировать. Ещё достаточно хорошо помнил о страшных, пережитых его родителями в прошлом событиях, хотя и слышал о них, будучи маленьким ребёнком. Позже напоминать уже было некому, ибо очень рано остался без отца и матери. Они были вождями племени, и погибли в одном из сражений, а такое не забывается, особенно важные, прожитые с ними моменты жизни.
Но его замешательство длилось не долго.
- Что ты мелешь? - опомнился он. - Какое землетрясение?
- Самое настоящее, - деловито добавил парень, – весь дом ходил ходуном. Я хотел выбежать наружу, но не успел, ибо прямо подо мной проломился пол, и я полетел вниз, в сплошную темноту. А приземлился во что-то мокрое и кислое, чуть не утонул. Наглотался столько этой гадости, что с трудом выбрался на сушу. Плыл-плыл, плыл-плыл, а берега всё нет и нет. Вот поэтому и опоздал на обручения, похоже, и девиц уже не осталось. Так обидно.
- Тоже мне, пловец! – засмеялся царь. – Никакого землетрясения не было, а пол проломился, потому что был гнилой. Да и провалился ты, скорее всего, в подвал, и угораздил в чан с вином, а из него выбраться, не так уж просто.
- Простите, Государь, но дальнейших событий я не помню.
- Иди домой, отсыпайся, да смотри снова не загреми в подвал. Завтра пришлю к тебе людей, чтобы помогли отремонтировать пол, и дом также, чтобы не двигался.
- А супруга?
- Ты ведь знаешь, что опоздал.
- Может, осталась какая, в запасе? Что я буду делать в доме один, без жены, волком выть?
Но на его счастье распахнулась входная дверь дворца, и наружу вышла малолетняя внучка дворецкого.
- Ваше Величество, - обратилась она к царю писклявым голоском, - трапеза на столе, и Вас дожидается супруга.
У парня загорелись глаза:
- А что это за девица?
Царь усмехнулся.
- Похоже, тебе повезло, парень. Единственная девица, не присутствовавшая на обручении. В суматохе про неё забыли, да и она, очевидно, была чем-то занята, раз не явилась.
- Обручите нас, Ваше Величество.
- Думаю, ты заметил, что она ещё слишком юна.
- Подожду! Лишь бы было кого, - выпалил обнадёженный кавалер.
- Ладно, - согласился царь, - бери избранницу за руку и ступай с нею к писарю за первичным договором.
- Да я её на руках понесу! – обрадовался жених. – Сокровище такое!
Схватил на руки недоумевающую девчушку и помчался во дворец к писарю.
- Смотри не урони! – крикнул ему вслед царь.
Через время, уже законный жених вышел наружу сам, но с важным документом в руках, и отправился восвояси. К приходу супруги необходимо было полностью отремонтировать дом, завести хозяйство и подготовить многое другое. Получается, дел было невпроворот, даже голова шла кругом, хотя в последнем больше был виноват всё ещё изрядно прогрессирующий дурман.
Когда со всеми делами было покончено, на улице уже были заметны первые признаки приближающейся ночи. Вот таким нелёгким и насыщенным был этот день, но очень важным для дальнейшего и многовекового существования Землянии.
Далее жизнь потекла мирным, но достаточно хлопотливым чередом. Восстанавливались дома, налаживались производства и внутренняя торговля, обрабатывались поля и, само собой, разумеется, рождались дети. Город жил и радовался жизни. Время было спокойным, да и врагов больше не было, ни близких, ни отдалённых. Но армия всё ещё существовала, причём стала более мощной. В её ряды теперь входили одни мужчины, молодые, сильные и хорошо обученные военному делу. Женщины занимались детьми и хозяйством. Армия была необходима для поддержки дисциплины и уверенности в безопасности. Мало ли какие могут возникнуть сюрпризы.
Прошло тридцать лет. За это время город полностью изменился: окреп, пополнился народом и расширил свои границы. Жизнь в нём протекала по-прежнему мирно и гладко. Но как говорится: не всё коту масленица, должны быть и гладящие против шерсти неприятности. И эти неприятности вскоре дали о себе знать, причём неожиданно, глубокой ночью. Задрожала земля и всё, что на ней находилось: леса, реки, горы, поля и дома, а мирное звёздное небо озарилось алой вспышкой, сопровождённой неимоверным грохотом.
Перепуганные люди спросонья выбежали из своих домов, не понимая, что происходит, как реагировать, и что предпринимать дальше. Одни как безумные мотались из стороны в сторону в поисках несуществующего укрытия, другие просто падали на вздрагивающую землю, безмолвно дожидаясь неминуемой страшной участи, а иные кричали и рыдали. Но на их счастье землетрясение оказалось лёгким и кратковременным. Земля резко прекратила вздрагивать, а затем потухло и небо, став прежним - спокойным и звёздным.
Успокоились и жители города. Поблагодарили Господа за милость и вернулись в свои дома, чтобы продолжить прерванный сон.
Оказывается, ночное событие было не единственным неожиданным сюрпризом, постигшим жителей мирной Землянии. Произошли ещё два. Вторым был визит незваного гостя, причём не обычного, а масштабного и могучего.
По утренней заре к царю прибыл гонец с отдалённой границы с важным сообщением:
- Ночью, землетрясением был выброшен на поверхность земли огромный город, не разрушенный и заполненный жителями.
Леон задумался:
- Соседи, это не плохо, – произнёс после короткого молчания, - если, конечно, они мирные, будет с кем вести торговлю. А если наоборот? Необходимо укрепить границы и быть наготове.
Третий же сюрприз был не только неожиданным, но и приятным, хотя и дал о себе знать негативными проявлениями. С самого утра царица Элеонора плохо себя чувствовала. У неё сильно болела голова и даже кружилась, плюс – тошнило, что ни съест, всё вырвет. Поначалу царь думал, что её болезненное состояние вызвано ночным колыханием земли:
«Укачалась и переволновалась одновременно. Достаточно будет полностью успокоиться и хорошо отоспаться».
Но позже усомнился в точности своего диагноза, и велел дворцовому лекарю осмотреть царицу. Результат был настолько неожиданным и ошеломляющим, что царь слегка растерялся, забыл даже о появление нежданных соседей. Когда же осознал случившееся, то отложил все дела на потом, кроме единственного и самого важного, а именно, многодневного всеобщего празднования в честь ожидания наследника царского престола.
Глава 11. Новый мир.
Фарлания – цветущий Подземный Мир, бессолнечный, отдалённый от иных миров, и по-своему прекрасный.
Великий царь Фарлании знал о вступлении своей внучки в должность Хранительницы земли в далёком будущем, но никак не ожидал связанных с этим вступлением неприятностей. А они нагрянули, причём неожиданно, во время его очередного обхода по иным мирам. Потомков у него в них было предостаточно, а значит, за ними необходим был и соответствующий контроль. Единственным и по-прежнему недоступным для него оставался царевич Грин. Магия его приёмного отца-колдуна, хотя уже и порядком постаревшего, до сих пор была ему не по зубам. Неудача постигла его и во время очередной попытки добраться до своего кровного потомка: облетел пару раз как огнедышащий дракон вокруг магического покрытия Гринландию и, плюнув, решил отправиться восвояси:
«Толку никакого, а одна нервотрёпка».
Но уходить отвергнутым, можно даже сказать: униженным, он не горел желанием, да и гордость не позволяла, поэтому решил попрощаться достойно, как надлежит Его Величественному роду, и при этом напомнить о своём кровном родстве.
- Колдун! – прогремел раскатистым голосом. – Вылезай из норы, трусливая крыса! Или я тебя сейчас оттуда вытрясу.
Размахнулся и нанёс сильнейший удар кулаком по магическому покрытию, приведя в дрожь всю Гринландию.
Но вместо обычного мерзкого ответа колдуна, сквозь прозрачное покрытие просунулась чья-то богатырская рука и нанесла Подземному царю удар кулаком прямо в глаз. Затем последовал и грозный голос её хозяина:
«Ещё раз явишься, подземный крот, останешься без зубов, выбью вместе с челюстями».
У Фарла моментально надулся глаз. Такой неприятный след мог оставить только его кровный потомок.
- Дерьмо! – прорычал он, покрывшись багровыми пятнами. – Не подобает потомкам нашего рода скрываться за ширмой магии. Выходи наружу! Поговорим в открытую.
Из шара донёсся тот же грозный голос:
«Разберусь сначала с магией, узнаю, как её снять, а тогда доберусь и до тебя. Пощады не жди!»
- Что с отцом? – насторожился Фарл.
«Не твоё дело!»
- Я тебе не враг и больше никогда не потревожу. Только ответь на заданный вопрос.
«Жив, но слишком слаб, не в силах снять магию. А мне эта сволочь не по зубам!»
- Почему за столько лет не научился?
«Родовая Магия передаётся только по крови! Или, для тебя это новость? Мне же достались одни её крохи! Как подкидышу! Такого унижения я тебе не прощу. Отомщу за предательство, а в первую очередь за своего родного отца, от которого ты избавился».
- Предательство?! – вскипел Фарл. – Не равняй доброе дело с дерьмом. Ты царь огромной могучей державы, с родовым знаком на руке, а был бы никем! Обычным бастардом, как и многие мужчины Фарлании. Твоя мать из иного мира и была всего лишь временной прихотью твоего отца. Так кто тебе больше навредил? Я или он? Отвечай!
Ответа не последовало.
- Ты признанный мною внук! – продолжал Фарл. – Я дал тебе достойное имя, царственных родителей и власть! Живи и царствуй! Но сначала подлечи своего отца, а затем подучись у него магии, как полагается. Вместе вы её одолеете. Я его глубоко уважаю.
«Зачем же тогда с ним всю жизнь воевал?»
- Ревность грызла. Кровное отнял. А подбитый глаз я тебе не прощу. Выйди только на свободу. Украсить исподтишка таким клеймом! Даже колдун себе такого не позволял, хотя и мог. Магия хитрая сволочь.
«Ладно, дед, мотай домой. С тобой хорошо, но есть дела намного важнее».
Подземный царь исчез, будто его корова языком слизала, даже не попрощался. Признание внуком кровного родства поразило его прямо в сердце, заставив биться как при скоростном беге, а чтобы не выдать своего взволнованного состояния он предпочёл вовремя удалиться. Пусть лучше считает его дерьмом, чем чувствительной бабой. Но путь в свой мир для него оказался не таким гладким как обычно. Неожиданно в тусклом пространстве прямо перед ним вспыхнул яркий свет и полностью ослепил ему глаза.
- Кто посмел? – злобно прорычал он.
Резко притормозил и принялся тереть глаза руками, забыв даже об опухлости одного из них.
Когда же опомнился, то было уже поздно, видел только одним глазом. Подбитый заплыл полностью. Но вспышка оказалась не единственной постигшей его в пути неприятностью, сразу же последовала и вторая, едва восстановилось зрение, а именно, встреча с Великими Хранителями земли, причём из далёкого будущего. Конечно же, он был рад своим кровным потомкам, но их визит в прошлое ничем хорошим сулить не мог.
- Царь Подземного Мира, - обратился к нему Лиам властным голосом, - за совершённые грехи в далёком прошлом ты был наказан изгнанием в глубины земли. Теперь твоему наказанию пришёл конец. Ты возвращаешься на поверхность, но только не в настоящее время, а в далёкое будущее. К той жизни, которую когда-то покинул.
- Но меня и такая жизнь вполне устраивает, - ответил Фарл.
Но его уже никто не слышал. Хранители исчезли, словно их и не было.
- Дерьмо! – прорычал он недовольно. – Сплошные неприятности.
Сжал кулаки и на всей скорости понёсся к своему, уже временному миру.
Решение Хранителей являлось законом для жителей всех миров, не оспаривалось и не подлежало изменениям.
А этим временем его во дворце дожидалась супруга, чтобы сообщить одну важную новость, причём приятную. Когда же увидела его с подбитым опухшим глазом, оторопела, даже забыла, что собиралась сказать. Таким красавцем она его ещё никогда не видела.
Да и Фарлу было не до её мудрых изречений, как женщина она была бесподобна, а во всём остальном слегка притормаживала, особенно мозгами.
- Меня не тревожить, - раздражённо процедил он сквозь зубы.
Грохнул дверью и спешно направился в библиотеку, а там разразился такой бранью, которой не слышали стены дворца со времён его Величественных предков, так обрадовался последней новости. Звуковая волна была настолько сильной, что привела в дрожь весь дворец, со всеми его наружными постройками, словно при страшном стихийном бедствии.
Вслед за этой бурей последовала новая и более мощная буря, приведшая в дрожь не только дворец, но и всю Фарланию, вместе с её лесами, горами и даже рекой. Благо, что разразилась она глубокой ночью и очень быстро стихла. В это время горожане спали, иначе бы возникла паника, а так всё обошлось лёгким перепугом и недопониманием случившегося.
Жителям дворца досталось больше всех, так как они почти всю ночь не спали. Сначала дожидались возвращения Государя во дворец из иных миров, потом подверглись его бурным приветствиям, а в заключение ощутили на себе всю прелесть землетрясения, пусть даже и кратковременного.
Фарлана испугалась не на шутку. Если бы супруг находился рядом, то может и восприняла происходящее иначе, с ним она ничего не боялась, хотя никогда не подавала виду. Была за ним, как за каменной стеной, а так…. Кинулась как перепуганная кошка к библиотеке и изо всех сил принялась колотить кулаками в дверь:
- Фарл, что происходит?! А ну открой дверь, иначе прикажу её выбить!
«Я тебе выбью!» – донёсся из библиотеки недовольный голос царя.
Затем послышался звук отодвигающегося засова, и распахнулась дверь.
- Что тебе надо? – спросил он с тем же недовольством. - Я же приказал, чтобы меня не тревожили.
Страх на лице царицы моментально сменился злобой.
- А мне наплевать на твой приказ! – заверещала она. – Дворец весь содрогается, а он закрылся в чулане. Чем ты опять насолил колдуну? Ведь это его рук дело!
- Хочешь знать правду? – вскипел царь. - И без подготовки? Тогда пошли!
Схватил супругу за руку и потянул к выходу из дворца:
- Сейчас увидишь во всей её красе.
Едва они оказались снаружи, Фарлана, даже вскрикнула от неожиданности:
- Не может быть! Дорогой, - недоумевая, прижалась к супругу, - что с небом? На нём появились звёзды! И луна! Оно стало таким, каким было до нашего с тобой замужества. Или мне всё это кажется? Обманчивая иллюзия колдуна?
Фарл тяжело вздохнул, так как к этому времени уже смирился с реальностью.
- Не кажется, - ответил ей спокойным голосом, - а всё по-настоящему, и иначе уже не будет. Ни бессмертия, ни могучих сил, ни контроля над иными мирами, даже колдуна и его магии. Всё отняли. Оставили только то, что принадлежит по наследному праву и неизвестность. Теперь я понимаю состояние наших сыновей, попавших в иные миры.
- Не надо было с колдуном связываться, - буркнула Фарлана, - от него одни неприятности. Перегрызлись между собой как паршивые псы, а досталось потомкам, причём и вашим, и нашим.
Она не знала о договорённости между её супругом и колдуном по поводу отправки наследника престола в иной мир, а что касается второго сына, то абсолютно была права, его перемещение было ничем иным, как местью колдуна за пережитое им в Фарлании унижение.
Фарл обнял свою эмоциональную, всё ещё молодую и красивую супругу. Он понимал, что с годами она изменится: утратит красоту и свежесть, начнёт стареть, так же как и он, и это неизбежно, хотя и до боли обидно. Никак не предвидел такого краха, будучи при таких могучих силах. Даже позавидовал колдуну, защищённому от посторонних вмешательств родовой магией, её уж точно никто не отнимет.
«Ничего не поделаешь, - мысленно успокаивал сам себя, - выбора нет, а значит, надо заново научиться жить. Приспосабливаться к обычной человеческой жизни, осваиваться на новом месте и заводить наследников».
- Почему молчишь? – не дождалась ответа Фарлана. – Или считаешь, что я не права по поводу наших сыновей?
- Забудь, дорогая, - в том же духе ответил Фарл, - прошлого уже не изменить, так что давай жить настоящим.
Фарлана подозрительно посмотрела на супруга:
- Откуда такие нежности? Совсем недавно бушевал, да так, что весь дворец содрогался, и вдруг расквасился. Не получил желаемого на стороне? Помешал соперник?
Она до сих пор считала своего супруга виновником тряски, а ни какое-то там землетрясение. Подбитый глаз - украшение не из приятных, а значит, и реакция должна быть соответствующей. Да и доказательством её правоты служили полностью уцелевшие дома, а звёздное небо могло быть и временным явлением. Не впервой. Или же обманчивой иллюзией колдуна.
У Фарла задёргался опухший глаз:
- Ещё одна тупая ядовитая реплика, и я тебя растерзаю!
- Только попробуй! – вскипела Фарлана. - Получишь кулаком во второй глаз!
Запрыгнула на супруга как белка на дерево и вцепилась зубами ему в ухо.
- Загрызу заживо.
В подобной атаке она всегда выходила победителем.
- Змея! – взревел возбуждённо Фарл. – Знаешь мою слабину.
Вихрем помчался к своим покоям, сбив по дороге с ног спешившего на разведку дворецкого, и, похоже, проворонившего самое интересное.
Через небольшой промежуток времени на весь дворец прогремел восторженный рёв царя: «Фарлана», приведший его в подобную повторному землетрясению дрожь, а потом наступила полная тишина, но ненадолго, её сменил неизменный раскатистый храп. Дворец наконец-то погрузился в ночной мирный сон, как и вся огромная Фарлания.
А вот утро в государстве выдалось на редкость звучным, причём по весьма уважительным причинам: сначала алая, появившаяся на горизонте заря, а затем и ослепительно-яркое солнце. Для одних жителей эти явления были не новыми, но давно забытыми, а для других неизвестными, невидимыми никогда ранее. Но реакция почти у всех была одна: удивление и восторг, одновременно, а когда на небе появились красочные фигуристые облака, то к общему шуму добавился ещё и радостный визг детей, заметивших в них сходство со сказочными героями, что было доступно только их яркому воображению.
Красочное загадочное утро дало о себе знать и в царском дворце. Солнечные лучи проникли сквозь распахнутые окна и достигли даже его самых отдалённых уголков, не миновав царской опочивальни, в которой всё ещё находились спящие государи. Фарл лежал к окну спиной, поэтому они коснулись только лица Фарланы.
- Что случилось? - спросила она спросонья, протирая глаза руками. - Почему так слепит глаза?
- Солнце, - спокойно ответил Фарл.
- Какое солнце? Откуда оно взялось?
- Оттуда, откуда и ночные звёзды.
Фарлана нахмурилась, но от взрыва воздержалась, решив уточнить причину столь странного поведения супруга после такой любвеобильной ночи.
- Ты шутишь? Или…
- Шутишь? – раздражённо перебил её Фарл, вскакивая с ложа: - Какие тебе ещё нужны доказательства? Полночи долбил в тупую башку, и толку никакого. Так и не дошло.
- Давай обойдёмся без уточнений касательно тупости, - огрызнулась Фарлана, - а то я сейчас тебе приведу кучу примеров, и уж поверь мне, результат будет не в твою пользу.
- Затронул на свою голову, - процедил сквозь зубы Фарл и, плюнув на пол, направился к выходу, но у двери приостановился и добавил уже строго: - Довожу до твоего сведения, мудрая царица, что в связи с возвращением в обычный мир, мы стали смертными, как и все люди. Будем стареть, и уходить к своим предкам. А значит, нужны наследники для продления Моего Величественного рода, так что постарайся исполнить Мою волю и незамедлительно, иначе на твоём месте будет другая.
- Не смей унижать Моё Величие!! – вскипела Фарлана. – Уничтожу всех твоих девиц! Достанется и тебе. Прежде чем заявлять такое супруге, необходимо поинтересоваться её настоящем состоянием.
- Что ты этим хочешь сказать? – насторожился Фарл.
- То, что пыталась сказать ещё вчера! Не ложилась спать, дожидалась твоего возвращения. Так он явился, видите ли, не в духе, не дал даже слова сказать. Послал, куда подальше и принялся трясти дворец.
- Стоп! – заорал Фарл. – Говори по делу.
Фарлана с трудом проглотила рвущуюся с языка гадость.
- Моё Величие вынашивает наследника престола Фарлании! - продолжила уже властным голосом, а потом досадно добавила: - И, похоже, двоих, так сказал лекарь.
Чего-чего, а такого известия Фарл никак не ожидал. Столько прожитых вместе лет, и ни одного зачатия после рождения сыновей. Но в Подземном Мире бесплодие супруги его вполне устраивало, хотя он не подавал виду, а только иногда размышлял:
«Нет наследников, а значит, и нет хлопот».
А вот в этом мире они были просто необходимы.
- Что ты сказала? – переспросил её, приближаясь. – Повтори.
- Что слышал, - ответила Фарлана, задрав нос и, повернувшись к нему спиной, деловито добавила: - Ступай, Великий, и попрошу до вечера меня не беспокоить. Наследники не выспались и желают продолжить сон.
Чтобы не выдать своего настоящего состояния, и тем самым не возвести на пьедестал и без того высокомерную супругу, Фарл с трудом приглушил в себе эмоции и, приблизившись к ней уже полностью спокойным, схватил за плечи и резко развернул к себе лицом:
- Знаешь, чем перекрыть путь наложницам, - прохрипел, пронизав взглядом, - вовремя управилась. Ты единственная достойная Моего Величия царица. Теперь можешь отдыхать.
Поцеловал её в лоб и спешно удалился, а уже за пределами покоев выбросил из себя все бушевавшие внутри страсти. Первому как всегда досталось дворецкому - подвергся тряске как при мощном шторме, причём в знак благодарности за верную службу. (Ничего не поделаешь, должность такая - ответственная и требует жертв). Затем велел объявить по всей Фарлании всеобщее гуляние в честь грядущего пополнения в царском семействе, а сам отправился к дворцовому погребу, успокаиваться единственным и верным способом. Но прежде, чем закрыться, велел доставить туда всё необходимое для уединённого многодневного проживания. Стрессов за последнее время было предостаточно, а значит, требовалось и соответствующее длительное лечение.
Ровно через неделю, ранним утром, Фарл вышел из погреба трезвым, спокойным, полностью осознавшим своё настоящее, и даже с разработанным на будущее планом. В первую очередь необходимо было познакомиться с соседями: узнать, что они собой представляют, чем занимаются и как отнесутся к его появлению, а затем уже и делать соответствующие выводы. Он был горд, силён и властен, и одержать над собой победу не позволил бы никому, даже своим кровным потомкам.
Ближе к полудню Фарл во главе небольшого конного отряда выехал из ворот Фарлании и, окинув взглядом близлежащую территорию, двинулся в нужном направлении. Миновал длинную стоящую на пути гору, и продолжил путь по тропинке, ведущей к едва заметным простирающимся на горизонте городским строениям. По мере приближения к неизвестному городу, он обратил внимание на его сходство с Землянией - родиной своей супруги Фарланы, а уже с более близкого расстояния, полностью убедился в своей правоте. Это действительно была исчезнувшая бесследно много лет назад Земляния, немного изменённая, но всё же она. Да и доказательством тому служило её прежнее название, выгравированное огромными буквами на крепостной стене у входа в город.
- Похоже, предстоит встреча с родственниками, - усмехнулся Фарл, - нет, скорее всего, с их потомками. Думаю, что общий язык найдём, для их же блага.
Земляне, как нам уже известно, всегда были настороже и сразу же заметили незваных гостей, едва те показались на горизонте, а пока они добирались, успели подготовиться к встрече. Оставалось только узнать причину их визита.
Фарл ещё издали заметил на крепостной стене притаившихся лучников, поэтому остановил отряд на безопасном расстоянии и уже оттуда стал внимательно осматривать доступную обзору территорию.
«Потомки землян, - рассуждал в уме, - причём достойные соперники. Хорошо вооружены, и не глупы, молча дожидаются наших действий. Самое время сообщить о цели своего визита.
Вытащил из-за пазухи скрученный пергамент с нужной подготовленной заранее записью и, проткнув его копьём, единым мощным броском отправил хозяевам города для ознакомления.
Те же, никак не ожидали таких действий, тем более с такого дальнего расстояния, и опомнились лишь тогда, когда копьё достигло цели.
Пронизав воздух, словно гигантская стрела, оно на огромной скорости влетело в окно наблюдательной вышки и вонзилось в деревянную стену, недалеко от царя, находившегося там в это время.
Леон тяжело вздохнул:
- А могло быть и хуже. Если бы копьё предназначалось для иной цели, то её бы достигло.
И уже без ненужных опасений сорвал пергамент. После первых же прочитанных слов, его лоб покрылся холодным потом. Ознакомившись с посланием, он свернул пергамент в трубочку и задумался.
- Фарл, - произнёс вслух, после короткого раздумья, - сам могучий царь Подземного Мира теперь наш сосед, а с ним желательно жить в мире. Хитёр, коварен и силён, как не один десяток воинов. И если пойдёт войной, то от города останутся одни руины. В послании он предлагает мир. А если это обман? Нет, не может быть. С ним прибыл всего лишь небольшой отряд, а это доказательство его добрых намерений. Значит мир. На него надо согласиться не раздумывая.
Пришёл к выводу и обернулся к дожидавшемуся его распоряжений воеводе.
- Открыть ворота! - велел ему властным голосом. - Пропустить в город желанного гостя и поприветствовать со всеми полагающими почестями.
Воевода молча поклонился и отправился выполнять приказ.
Царю на наблюдательной вышке уже делать было нечего, поэтому покинул её следом за воеводой. Вскочил на коня и понёсся к дворцу, чтобы дать нужные указания, а потом у его ступеней встретить грозного царя Фарлании.
Сразу после его отъезда были открыты городские ворота, причём вовремя. Фарл уже начинал терять терпение.
- Дошло, таки, - злобно процедил сквозь зубы, подавая знак своим воинам.
Пришпорил коня и на огромной скорости понёсся к уже доступному городу. Миновал ворота, не останавливаясь, как полагалось всем въезжающим и выезжающим, ибо не посчитал нужным общаться с простолюдинами, и продолжил путь дальше, по направлению к царскому дворцу.
За ним на той же скорости последовал его доблестный отряд, оставляя за собой огромные клубы пыли.
У самых ступеней дворца царь остановил взмыленного от скоростной скачки вороного и, спешившись, приблизился к Государям Землянии, которые его уже дожидались у входа во дворец.
- Приветствуем тебя, царь Фарлании, - обратился к нему первым Леон, – добро пожаловать в наш мирный город.
Фарл пронизал Государей взглядом, от которого у тех мурашки пошли по коже, а потом спросил строгим голосом:
- Ваши имена?
- Леон и Элеонора, - ответил Леон, - и мы также рады….
- Куда делись прежние государи Землянии? – перебил его Фарл. – И кем вы им приходитесь? Если только таковыми являетесь.
- О них нам ничего неизвестно, - продолжил Леон, – после масштабного землетрясения этот город достался нам пустым и полуразрушенным.
- Новая жизнь, - задумчиво произнёс Фарл, и добавил уже более приветливым тоном: - Моё имя вам уже известно, а остальные формальности ни к чему. Обговорим более важные вопросы, касающиеся нашего соседства.
Леон указал рукой на распахнутые двери дворца.
- Пожалуйте во дворец, Ваше Величество.
Государи обеих держав вошли во дворец и направились в Тронный зал. Там между ними завязалась длительная беседа, касательно множества деловых соглашений, затянувшаяся чуть ли не до самого вечера, а потом были подписаны и соответствующие документы.
Царица Элеонора при этом не присутствовала, не хотела лишний раз волноваться. Слишком красивым был Подземный царь, и не только красивым, но и очень похожим на её первую любовь – вождя Лиама.
Леон также заметил в нём сходство с вождём, но не подал виду, хотя и слегка приревновал. Болезненная привычка из прошлого. Вовремя убедил себя в обратном, даже не догадываясь, что Фарлу доступны его мысли:
«Зачем теребить прошлое? Толку никакого, а лишь одни болезненные воспоминания. Да и причём здесь он?»
Но Фарлу было всё равно, тоже не подал виду, привык к подобным нагрузкам. За всю жизнь переварил столько, что и не перечесть, особенно незаслуженных.
По окончании важных дел государи отправились к обязательному праздничному столу, затянувшемуся до глубокой ночи. После нескольких выпитых кубков крепкого вина скованность между ними полностью исчезла. Перешли к более близкому общению на любые темы, как давние хорошие друзья.
- Почему за столом отсутствует твоя супруга? – удивился Фарл. – Моя таких событий никогда не пропускает.
- Лёгкое недомогание, - ответил Леон.
- Проблема с лекарством? – продолжил вопросительно Фарл. – Или в отсутствии опытного лекаря? Если последнее, то могу позаимствовать своего. Опыта у него предостаточно, хоть отбавляй, накопился за долгие годы. Любой недуг по зубам.
Леон улыбнулся:
- Не стоит беспокоиться, лекарь у нас опытный, знает своё дело. А царица в обычном состоянии, в котором находятся все вынашивающие детей женщины.
В глазах Фарла вспыхнули языки пламени – остатки его былых подземных сил, и сразу же потухли:
- Наследники, - это хорошо, - произнёс он, пристально глядя на Леона, - как раз то, что надо.
Леон ничего не ответил. Слегка растерялся, увидев огонь в его глазах, хотя и был уже достаточно выпившим. Но быстро взял себя в руки, вспомнив о силах Подземного царя, перечисленных в стародавних свитках, хранящихся в дворцовой библиотеке. За годы царствования он уже успел со многими ознакомиться.
- Что ты имеешь в виду? – спросил его в недоумении.
- Моя супруга в данный момент также вынашивает потомков, - продолжил Фарл, - причём сыновей, один из которых будет наследником престола Фарлании. Второго сына мы обручим с твоей будущей дочерью.
- Почему дочерью? – обиделся от такого пророчества Леон. – Мне нужен сын - наследник престола.
- Не кипи! – недовольно скривился Фарл. - Будет тебе и сын. Твоя жена вынашивает двойню: сына и дочь.
- А ты откуда знаешь? – удивился Леон. – Сам-то я, только недавно узнал. Да и срок ещё слишком маленький, чтобы говорить о двойне.
Фарл нахмурился.
- Знаю! – продолжил уже повышенным тоном. - Так было всегда! Занял престол Землянии, значит, смирись и с его законами, касающимися царского рода. Ты теперь один из них.
- Откуда тебе всё это известно? – недоумевал Леон.
- Не твоего ума дело! – вскипел Фарл. - Хотя важное могу тебе сказать, чтобы был в курсе и не задирал слишком нос. Моя супруга Фарлана – бывшая царевна этого государства, а её родители – Государи. В этом самом дворце, в его Тронном зале мы соединились узами брака и отпраздновали это событие.
- Не может быть, - встревожился Леон.
- Сомневаешься?! Достаточно будет привезти сюда Фарлану, и доказательства будут налицо.
- Получается, она законная наследница престола Землянии, – пришёл к выводу Леон.
Фарл усмехнулся. От злости не осталось и следа.
- Да, - продолжил уже спокойным голосом, - но с неё хватит и Фарлании, а я не оспариваю того, что дано вам свыше. Пошевели мозгами. Земляния по праву наша, но я не пошёл на тебя войной, а заключил мирный договор. Пользы от войны не будет никакой, а только человеческие потери.
Леон воспрянул духом:
- Воистину, Ты мудрый царь, - дружески протянул ему руку, - и достоин высших похвал. Я рад, что у меня появился такой друг и сосед.
Государи скрепили дружбу крепким рукопожатием.
- Сразу, после рождения наших детей, - продолжил Леон, - свершим первичный обряд обручения.
- Свершим, - одобрил его предложение Фарл, ибо и сам собирался предупредить об этом обязательном обычае, - а затем займёмся строительством отдельного княжества, необходимого для устранения проблем, причём неизбежных. Столкнулся. Пустующей земли предостаточно и природных материалов, необходимых для строительства, также.
На этом и договорились.
Поздней ночью Фарл покинул Землянию, хотя Леон и предлагал ему остаться на ночлег. Он знал, что дома его ждёт Фарлана, и переживает из-за неизвестности, а излишнее волнение в её положении нежелательно. Да и ему самому может от неё изрядно достаться, причём без возможности ответить тем же. А это - неприятность, которую желательно избежать. В итоге, вернулся во дворец почти вовремя, едва начало светать, поэтому обошлось без взрывов, тихо мирно, разве что зверским укусом за ухо и уходом не солоно хлебавши, без погашения страсти, а это самая страшная месть.
Далее жизнь в обоих государствах потекла спокойно, без каких-либо изменений или неприятных неожиданностей.
Царствующие соседи больше ни разу не виделись, в этом не было надобности, вплоть до самого рождения наследников.
А родились царские дети в один и тот же день месяца, дня и недели, только с небольшой разницей в часах. Так было запрограммировано свыше, для прохождения повторного, но уже обновлённого жизненного цикла.
Фарл своих новорожденных сыновей назвал теми же именами, что и старших: Фарлом и Карлом.
Фарлана ничуть не возражала. Во-первых, память об утраченных сыновьях, а во-вторых, ещё ни один из царей Фарлании не носил другого имени.
Под вечер этого же дня у государей Землянии родились: мальчик и девочка, как и предсказал Фарл, которых они назвали в честь давшего им крышу над головой города, счастливую жизнь и власть. Сына назвали Земом, а дочь Эланой.
Их имена оказались странным совпадением, которого не ожидал даже Фарл. Но это его совсем не встревожило, хоть и удивило. Он знал, что после первичного обручения с наследником престола Фарлании, царевна Землянии будет носить имя Фарлана, как полагается будущим жёнам государей, а значит, и сходство с именами является всего лишь чистой случайностью. Хотя настоящая правда скрыта в неизвестном.
Через десять дней после родов государи Фарлании, вместе с юным наследником престола - царевичем Фарлом отправились в Землянию, для его первичного обручения с царевной Землянии. Карла они оставили во дворце под присмотром временной кормилицы и рабынь. Находиться в дороге с двумя новорожденными малышами довольно-таки сложно.
Жители Землянии встретили знатных гостей со всеми полагающимися почестями: цветами, восторженными возгласами и искренними пожеланиями.
Царица Фарлана вместе с царевичем находилась в роскошной царской повозке, а Великий Фарл, как всегда, в седле своего великолепного вороного. Сопровождал их небольшой конный отряд.
Во дворце их встретили не менее торжественно. Обручение царских детей – важное событие.
Царица Элеонора настолько была поражена красотой Фарланы, что даже слегка растерялась. Не выдержала и при первой выпавшей возможности обратилась к супругу, разумеется, не во всеуслышание:
- Дорогой, ты заметил, как красива царица? Ничуть не уступает царю. А значит, и их сын будет таким же красавцем. Он и сейчас на редкость красив: черноглазый и черноволосый, а наша дочь рыжая и наполовину лысая. Нам далеко до них. А если царевичу она не понравится? Не сейчас, а когда вырастет.
- Не бери дурного в голову. А наша дочка перерастёт, не виновата же она, что переняла твою рыжую масть. Ты мне такой нравишься, а значит, и она понравится царевичу. К тому же мы не напрашивались.
- И то верно, - согласилась Элеонора, и тут же добавила: - А такой рыжей я была не всегда. Солнце слегка подпалило своим жаром.
Хотя промыслила совсем иначе, более правдоподобно:
«Голову отмыла от долголетней грязи, вот и посветлела до естественного цвета. Чего уж там скрывать, тем более от себя».
Да и Леон был того же мнения, только промолчал, не посчитал нужным, уточнять правду.
Элеонора же полностью успокоилась и уже к последующим формальностям, связанным с обручением детей, отнеслась подобающе, тоже не во всеуслышание:
«Договор – дело серьёзное».
Не возражала она также и перед требованиями Фарла: изменить имя дочери на Фарлана, хотя и заметно удивилась внезапному появлению у неё на руке родового знака Фарлов.
Сразу же после обручения, а затем и подписания необходимых документов, государи Фарлании покинули Землянию, даже не остались на празднование столь великого события. На то были две уважительные причины: маленький царевич Карл, оставленный дома, и взрывной характер Фарланы. Оказавшись на родине, а затем и во дворце, в котором провела всё своё детство, она с трудом сдерживала в себе гнев, хотя и была предупреждена Фарлом заранее. Яркие картины прошлого всплыли в её памяти: беззаботная жизнь в стенах этого дворца, отец, мать, ненавистная сестра и многое другое. Она осознала, что является законной наследницей этого огромного царства, а не какой-то там званой гостьей. Но грозные взгляды супруга не сулили ничего хорошего, поэтому она до боли кусала губы, но сдерживалась от взрывов.
- Не спеши, - незаметно процедил ей сквозь зубы Фарл, - всему своё время.
А уже за воротами Землянии, объяснил более внятно. Поняла с полуслова.
Дальнейшая жизнь для обеих держав выдалась довольно-таки хлопотливой, загруженной построением нового огромного города, и ни где-нибудь, а на территории бывшего княжества Карла, исчезнувшего вместе с магической Гринландией.
Строительство длилось долгие восемнадцать лет, почти на шесть лет дольше предыдущего, и не потому, что Фарл уже не имел сил Подземного царя, а из-за большей площади самого города.
За это время повзрослели и дети Государей обеих держав.
Сыновья Фарла с самого рождения были похожи на своих исчезнувших братьев, но только внешне. Безоблачное детство давало о себе знать, смягчая понятия. Когда же выросли, то стали их точными копиями, и не только внешне, но и характерами. Жестокими разнузданными красавцами, стремящимися к власти, типичными представителями своего Величественного воинственного рода.
Зато дети государей Землянии были абсолютно разными, словно не были братом и сестрой.
Царевич Зем был светловолосым и голубоглазым, а внешностью и характером полностью походил на своего отца.
Царевна Фарлана не походила ни на мать, ни на отца. После первичного обручения с царевичем Фарлом, она постепенно менялась, как внешне, так и характером, а по истечении трёх лет стала полностью неузнаваемой. Из рыжеволосой невзрачной девчушки превратилась в темноволосую красавицу, с огромными чёрными глазами, скверным характером и ядовитым языком. Стала типичной представительницей царственных девиц Фарлании. Доставляла множество неприятностей не только родителям, но и своему брату. Но какой бы ни была царевна, её всё равно любили, как своё капризное и прекрасное наследие.
К этому времени изменились и Государи обеих держав: слегка постарели.
У царя Фарла и царицы Фарланы впервые появились на головах седые волосы, и ничего с этим невозможно было поделать, ибо такова была человеческая жизнь со свойственными ей изменениями.
Фарл видел, какими вырастают его сыновья и в душе радовался этому. Никак не мог простить такого незаслуженного наказания - лишения Подземного престола, могучей власти и бессмертия.
«Моя доброта меня же и погубила, - злобно размышлял он, - но мои сыновья вырастают совсем иными, типичными потомками Фарлов, грозными жестокими и воинственными. Скоро к наследнику престола - Фарлу перейдут все силы наших царственных предков, а я без сожаления уступлю ему трон. И тогда всё станет на свои места. Земля задрожит от новых войн, а Фарлания покроется тёмной аурой. Мои доблестные потомки добьются внимания высших сил! Вот тогда возрожусь и я в одном из них, а после верну себе и отнятую власть. Я Фарл – Царь Подземного Мира и останусь им навсегда!!! А небольшой отпуск необходим всем. Повторное колесо фортуны уже запущено, осталось только ждать».
И Фарл не ошибся. С годами последовали события, о которых он мечтал: новая жизнь, но сценарий прежний. Очевидно, так было не раз, и, похоже, иначе не бывает.
А пока единственным подземным правителем планеты оставался Алмазный Мир.
Неизбежность 3 часть трилогии
© Copyright: Наталья Момоток, 2023
Свидетельство о публикации №223012801925
Свидетельство о публикации №223012801925
Рецензии