Супостат

По статистике каждый второй писатель -
это графоман, считающий каждого первого писателя графоманом, хотя оба не знакомы
с этимологией и семантикой этого слова. Однако, здравствуйте!

Теперь отвлекитесь от размытых дефиниций и злостных обличителей графоманов. История будет не о литераторах. Есть такая когорта людей - тусовочные актёры. Но не надо спешить зевать. Актёр непростой,
да золотой! Заморский чужеродец!

Итак, защёлкиваем ремешки безопасности, квики мобиль - поехааааалииии.... Ууууууууууууууухухххуууу!!!!!


Том вылез из тела близкого родственника
с женскими половыми признаками
в далёком 1977 году на северном берегу Темзы в Хаммерсмите, на землях того самого туманного альбиона, где его далёкие предки массово переболели цингой, в связи с чем исторически стали носителями шепелявого английского акцента, который в народе принято с придыханием и восхищением считать "классическим".

Назвать этого паренька баловнем судьбы язык вполне повернётся, так как он был выходцем из потомственной актёрской семьи, довольно зажиточной и познавшей комфорт в полной мере.

Несмотря на свой брутальный вид
и маскулинную энергетику, Том всегда был пуссибоем и бесконфликтным молодым человеком, но при этом умел легко заводить нужные связи и нравиться окружающим.

Паренёк смолоду берёг целостность своего лица для коммерческих предложений
и выгодных контрактов, успешно избегая нападок кокни, ультрасов и всяких околофубольных группировок, коих по всей территории королевства было несть числа.

Для девчонок он был самым настоящим наваждением. Барышни пубертатного возраста были буквально пленницами
его харизмы, готовыми на любое безумие ради вступления в ряды группиз. Лицезреть его окаянный отросток было высшей степенью счастья для их некрепких умов.

Как и подобается истинному почитателю своего хоумлэнда, Том начал первые шаги
по карьерной лестнице именно
в Великобритании, попутно подрабатывая моделью для различных торговых брендов. Свой дебют он означил эпизодом в одной военной драме, собравшей крупные кассовые сборы при небольшом первоначальном бюджете картины.

В принципе, Том не гнушался никакими проектами, потому как был научен, что цель оправдывает средства.
Он экспериментировал в разного рода постановках: от сумасбродного заключённого в артхаусном кино
до печально известного спидозного мафиози на пенсии. Имели место и экранизации комиксов "D&C" и каррикатур Стэна Ли.

Случалось, что ради эпатирования публики для красного словца Том намекал
в своих интервью на то, что имел сексуальный опыт с мужебабами
и различными небинарными квир-персонами. В общем, без зашкваров
не обошлось, но фактурность и стремление
к эффектным метаморфозам
и трансформациям тела всё прощает, особенно когда память твоих фанатов как
у рыбок гуппи.

Дальше всё было по классике. Профессиональный рост требовал смены геолокации.
После переезда в Лос-Анджелес свою дальнейшую карьеру в Голливуде Том продолжал, преимущественно работая
с режиссёрами-земляками, снискавшими успех на другом материке, так как местные американские режиссёры относились
к выходцам из Лондонских окрестностей довольно амбивалетно, отдавая предпочтение своим колхозанам
по этническому признаку.

Однажды, один именитый российский режиссёр вышел на связь с его агентом
и предложил принять участие в своём новом проекте в роли тупого американца (по классификации М. Задорнова). Радости Тома не было предела. Ему казалось, что птица счастья обгадила ему руки свежим золотым помётом завтрашнего дня. На Родине Тома
и в Америке эта эпизодическая роль вызвала шквал критики, ибо нечего порочить образ цивилизованного американца
в пропагандистком кино
под дудку "всратых коммунистов".

Но Тома лишь раззадоривала идея плыть против течения. Он всё больше укреплялся
в мысли, что быть лауреатом BAFTA или Оскара - это далеко не потолок. Частенько
он погружался в грёзы о том, как лично
Юрий Быков вручает ему на сцене "золотого орла" (или хотя бы фарфорового кинотавра)
и как он толкает на эмоциях заранее подготовленную речь, где уже не будет фальшивых изречений по типу "сэнкс фор продьюсерс" или "сэнск фор гад, май фэмили энд оф корс сэнкс фор харви вайнстайн". Он уже чувствовал, что на голову перерос это агрегатное состояние.

Собравшись с мыслями и подготовив себя аморально, Том собрал все свои пожитки
и двинулся навстречу судьбинушке
в пасмурную и неприветливую Москву, которая, как уж повелось, не верит ничьим слезам.
После лёгкого перекуса сосиской в тесте
в фудкорте терминала аэропорта "Шереметьево" он тотчас же выдвинулся на штурм "Мосфильма". Он свято верил, что тот самый Карен Георгиевич,
о котором в Голливуде слагали хвалебные оды и баллады, будет заинтересован в его услугах. Ведь он прихватил с собой не только сделанные зубы, но и портфолио. Том знал, что Российская киноэлита мало интересуется поделками своих заокеанских коллег.

Доехав до станции метро Киевская, Том обомлел, воочию увидев и признав мост Богдана Хмельницкого (тот самый, по которому с видом от первого лица пробегал главный герой фильма Тимура Бекмамбетова "Киборг Генри"). Он почувствовал мурашки по всему телу от столь непосредственной близости к восьмому чуду света. Затем ухмыльнулся, с жалостью припомнив творческий путь этого режиссёра и то, как неблагополучно сложилась его судьба (из-за творческого кризиса и тупика Бекмамбетову пришлось довольствоваться лишь жалкой работой близ голливудских холмов, частично разорвав культурные связи с Россией
и периодически снимая там новогоднюю заказуху по готовым сценариям).

Свернув направо перед мостом, Том долго следовал прямо, слепо повинуясь целеуказанию навигатора. Дойдя до пропускного бюро киноконцерна, наш герой столкнулся с первыми реалиями
и унижениями. Охранники, подло спрятавшиеся за тонированными стеклами так называемого "аквариума" были неумолимы и измывались над ним, как хотели. Все попытки воззвать к их милосердию были отринуты старшим смены. Том судорожно перечислял фильмы,
в которых он сыграл главные роли,
но сотрудники ЧОПа были непреклонны
и дали недвусмысленно понять, что "в России такое творчество не котируется". В итоге эти озорники-затейники забавы ради всё-таки выдали разовый пропуск, предварительно досмотрев содержимое карманов гостя во избежание проноса запрещёных предметов. Найдя наконец кабинет Карена Георгиевича, Том ничтоже сумняшеся постучал в дверь... Но после услышанного громкого "Да!" - он растерял уверенность и заплыл в кабинет
с видом семиклассника, которого застукал завуч за поджогом бомбочек серии "Корсар". Лицедей одарил хозяина кабинета реверансом и запредельно льстил на протяжении 5 минут, пытаясь добиться расположения седовласого господина, параллельно вводя его в курс своих устремлений. Хотя внешне Карен Георгиевич пытался казаться участливым, на самом деле он разглядел
в Томе лишь человека недалёкого
и непомерно переоценившего свои возможности (ни один голливудский актёр
в мировой истории не смог заслужить премии "Ника").
Сохранив чувство вежливости и такта, Карен Георгиевич выслушал до конца своего посетителя, затем, сославшись на плотный график, вручил ему свою визитку и пообещал, что его помощник обязательно позвонит
в течение недели . Вдогонку шеф Мосфильма вежливо попросил Тома прихватить пакет с мусором.
Для остроты сюжета можно было бы
и соврать читателю, что герой отказался выносить мусор. Но автор не желает предавать своих читателей.
По правде говоря, их диалог изначально был обречён на провал, так как они говорили на разных языках, иф ю ноу вор ай мин...

Том был матёрой пираньей. Он сразу понял, что никаких звонков от менеджеров и помощников не состоится. Особенно после того, как потерпел аналогичное фиаско
в ряде других топовых киностудий Москвы по типу "Три-Дэ".

Пришло время переходить к плану "Б".

После неудачи в политической столице России Том решил попытать своё счастье поездкой в Питер на Ленфильм.
Он тщательно отрефлексировал все ошибки, допущенные во время аудиенции у директора Мосфильма и его коллег по цеху из других организаций и продумал многоходовку, способную парировать любую негативную реакцию местного начальника.
Но заготовки не пригодились.
Главу учреждения Ф. Бондарчука парень
на месте не застал, так как у того было много других дел и бизнесов в Москве и он делегировал свои властные полномочия другим лицам, которые по факту ничего там не решали.

Но вернёмся к нашим орланам.
Том недоумевал, как можно стать человеком мира, если ты говоришь и думаешь лишь
на английском языке?!
В перерывах между халтурками в связи
с отсутствием ролей он начал активно штудировать словарь Даля, посещать ускоренные курсы изучения русского языка, взахлёб читал Пушкина, Достоевского и Пастернака, отождествляя себя с героями
их поэм и романов.

Том не отчаивался и даже в мыслях не мог допустить своего падения на дно социальной лестницы. Алкогольный делирий и наркотрипы были ему противны и омерзительны.
Он продолжал поиски себя, сохраняя трезвость рассудка.
В глубине души он тайно надеялся, что правопреемники KGB, ныне обзывающие себя сотрудниками ФСБ, выйдут на него
с целью вербовки. Мелькали даже мысли выйти на них самостоятельно в качестве инициативника.

Но Том прозрел без посторонней помощи...

Дело было не в России. Проблема крылась
в его родных местах. Он очень любил свою страну. Но понял, что его Родина оступилась
ещё в своей исходной исторической фазе, ведя людоедскую колониальную политику
и истребляя коренных туземцев на всех островах, где бы они ни сходили на берег.
Его сердце выло оттого, что ни Америка, ни Великобритания не смогли убить в своём сознании империю в зародыше. Вернувшись
домой, он начал делать публичные призывы вернуть Северной Ирландии свободу, дать шанс для сепарации шотландцам, проведя честный референдум при участии международных наблюдателей. Требовал освободить от занимаемых должностей генерал-губернаторов в Канаде, на Ямайке, Гренаде и других вассальных княжествах (ой, государствах британского содружества - прим. автора). Призывал власти США
к полному отказу от ядерного оружия, остановке бесконтрольной эмиссии доллара, полному выводу войск из стран АТР, Ближнего Востока, Южной Америки и т.д.
Он участвовал в одиночном пикете напротив Белого дома в Вашингтоне, развернув плакат "No war, No LGBT, No Biden" и его посадили в окружную тюрьму штата Делавер,
за посягательство на демократические ценности. Суд в итоге даже не узнал, что на плакате речь была про Хантера, а не его отца.

К сожалению, Том не был таким же прошаренным и умным как Эдвард Сноуден. Потому и поплатился. Но его совестливость - это уже немало. Когда в США начнётся гражданская война - он обязательно выйдет под шумок. "Случайно" оказавшись в России, он получит своё гражданство в упрощенном порядке. Всему своё время.

Держись, Том! Россия своих не бросает!