Москва - Гребешки -Явление-39

Явление тридцать девятое


В переднем отсеке салона самолёта вновь послышалась мелодия.

Геннадий Витальевич прислушался. Сомнения появились: действительно там поют… или не поют… Или… или это опять показалось…

Ему вновь на ум пришли съеденные за трапезой грибочки – ма-а-а-аленькие такие… то ли солёные, то ли маринованные, то ли ещё какие… Но, вкусные, зараза… до безумия. Сами в рот лезли… друг дружку обгоняя… Склизкие такие…

Он ещё подумал: почему они так торопятся… почему к нему внутрь просятся…
Нет, не просятся… а рвутся!! Сами!! Оголтело!! Нагло!! Беспардонно!!

Или… он голоден так сильно, что проглатывал их таким образом… не жуя…

Или… или у них, у грибочков, другая задача стояла… Но вот какая??

Отравить? Усыпить? Галлюцинации вызвать?

Или… или ещё хуже?? На тот свет отправить?? Жизни лишить?

Да-с… Приехали-с… Ну и ну…

И что теперь делать? Как поступить? Как вести себя?

Да… вот попал… так попал… Как кур в ощип…
Да уже не в ощип, а прямо в щи!

Ситуация не для слабонервных…

Не они ли… грибочки эти завидные… причина этих мелодичных звуков…
Не галлюцинации ли… преследуют… гонятся… на мозг давят…
Не они ли виновники всего этого… недоразумения, мягко выражаясь…

Геннадий Витальевич опечалился. Мир весь не мил ему стал.

И что теперь делать прикажете? А?? Кто скажет? Кто подскажет?

Он замер, зажмурился, прислушался, настроив оба уха на улучшенный приём.

Поют там, за шторкой? Или не поют? Показалось… Почудилось… Или нет…
Нет, не показалось. Там действительно кто-то пел. Плохо. Похабно. Но пел.

Грибы, значит, как грибы были. Они ни в чём не виноваты. И не отравлены. Они настоящими были. Съедобными.

Фууу… Слава богу… От сердца отлегло…

Мелодия доносилась из-за закрытой шторы. С той стороны, по крайней мере.

Это был до боли знакомый мотив. Да, мотивчик тот ещё.  Примечательный.
И такой родной.

Эту мелодию, этот красивый мотив он слышал тысячу раз. Или даже миллион.
И со словами. И без слов.

Про его родные места пели. Ведь он там родился… в Забайкалье…

На этот раз песня звучала так, что даже некоторые слова можно было разобрать.
Ого! Это же хорошо. Это очень даже прелестно и прекрасно.
Нашенский мотивчик. С наших краёв…

Но… как-то не так звучало… Неумело. Небрежно. Даже похабно.

Казалось, что кто-то специально произносит эти слова почти по слогам.
Или текст до конца не знают, или… или языком еле ворочают…
Вроде как пьяные поют… навеселе… в угаре алкогольном…

Геннадий Витальевич вслушался внимательно, из-за шторы доносилось:

          По диким степям Забайкалья,
          Где золото роют в горах,
          Бродяга, судьбу проклиная,
          Тащился с сумой на плечах.

«Кто это там воет так заунывно?» – заинтересовался он.
За шторой пели, но пели как-то нестройно и неумело, часто останавливались, как бы запинаясь… забываясь… и отыскивая в голове следующие слова.

Второй куплет был исполнен так же бездарно и так же гнусно и гадко.

«Эх… Такую чудную и знатную песню… и так исполнять паршиво… Морду за это надо бить! Так же нельзя… Эх, раздолбаи… Эх, бесогоны… Дубины вы стоеросовые…»

Геннадий Витальевич был недоволен. И зол. Крайне зол.
И он был кровно оскорблён и унижен, что так похабно и противно исполняют его любимую и драгоценную песню, песню о его родине, о священном Байкале.


Продолжение: http://proza.ru/2023/01/29/440

Предыдущее: http://proza.ru/2023/01/21/575

Начало: http://proza.ru/2022/10/19/366