Резон Каттнера

В своём кабинете Локк некоторое время молчал, размышляя. Затем он потянулся к домашнему микрофону.
- "Сестра Шулер, я использую телевизор. Попроси Авессалома подождать".
Он сел перед личным козырьком. Его руки двигались ловко.
«Дайте мне доктора Райана, ясли для викторин в Вайоминге. Звонит Джоэл Локк.
В праздном ожидании он протянул руку, чтобы взять старомодную книгу в тканевом переплете с полки антикварной редкости. Он прочитал: Авессалом разослал соглядатаев во все колена Израилевы, говоря: когда услышите звук трубы, то скажите: Авессалом царствует в Хевроне… - "Брат Локк?" — спросил телевизионщик.
На экране появилось лицо седовласого мужчины с приятными чертами лица. Локк положил книгу на место и поднял руку в знак приветствия. -«Доктор. Райан. Извините, что продолжаю вас беспокоить.
— Всё в порядке, — сказал Райан. «У меня полно времени. Я должен быть надзирателем в яслях, но дети управляют им по своему усмотрению». Он усмехнулся. — Как Абсалом?
— Есть предел, — кисло сказал Локк. «Я дал парню голову, наметил обширную программу, и теперь он хочет изучать энтропийную логику. Есть только два университета, которые изучают этот предмет, и ближайший из них находится в Нижней Калифорнии».
— Он мог бы добираться на вертолете, не так ли? — спросил Райан, но Локк неодобрительно хмыкнул.
«Слишком долго. Кроме того, одним из требований является стационарное пребывание в строгом режиме. Предполагается, что для овладения энтропийной логикой необходима дисциплина, умственная и физическая. Который шпинат. Я получил рудименты дома, хотя мне пришлось использовать TN-Disney, чтобы визуализировать это».
Райан рассмеялся. -"Дети здесь принимают это. Ты уверен, что понял это?
"Хватит, да. Достаточно, чтобы понять, что ребенку нечего изучать, пока его кругозор не расширится».
— У нас с этим проблем нет, — сказал доктор. — Не забывай, что Авессалом — гений, а не обычный юноша.
"Я знаю. Я тоже знаю свою ответственность. Необходимо поддерживать нормальную домашнюю обстановку, чтобы дать Абсалому чувство безопасности — и это одна из причин, по которой я не хочу, чтобы мальчик сейчас жил в Нижней Калифорнии. Я хочу быть в состоянии защитить его».
«Мы не соглашались по этому поводу раньше. Все викторины довольно самодостаточны, Локк.
«Авессалом — гений и ребенок. Поэтому ему не хватает чувства меры. Ему предстоит избежать других опасностей. Я думаю, что это серьезная ошибка - отдавать викторинам головы и позволять им делать то, что им нравится. Я отказался отправить Авессалома в ясли по уважительной
причине. Собрать всех мальчишек-гениев в кучу и дать им сразиться. Полностью искусственная среда».
— Я не спорю, — сказал Райан. "Дело твое. Очевидно, вы никогда не признаете, что в наши дни существует синусоида гениев. Устойчивый рост. В следующем поколении
… — Я сам был гениальным ребенком, но преодолел это, — раздраженно сказал Локк. «У меня было достаточно проблем с моим отцом. Он был тираном, и если бы мне не повезло, он сумел бы вывести меня психологически из строя. Я приспособился, но у меня были проблемы. Я не хочу, чтобы у Авессалома были эти проблемы. Вот почему я использую психонамику». - «Наркосинтез? Насильственный гипноз?
— Это не принуждение, — отрезал Локк. «Это ценный ментальный катарсис. Под гипнозом он рассказывает мне все, что у него на уме, и я могу ему помочь».
— Я не знал, что ты это делаешь, — медленно сказал Райан. — Я совсем не уверен, что это хорошая идея.
«Я не говорю вам, как управлять вашими яслями».
"Нет. Но дети делают. Многие из них умнее меня».
«Незрелый интеллект опасен. Ребенок будет кататься на тонком льду, не проверив предварительно. Не думай, что я сдерживаю Авессалома. Я просто сначала провожу для него тесты. Я уверен, что лед выдержит его.
Я могу понять энтропийную логику, но он пока не может. Так что ему придется подождать с этим».
"Хорошо?" - Локк колебался. — А вы знаете, общались ли ваши мальчики с Авессаломом?
— Не знаю, — сказал Райан. «Я не вмешиваюсь в их жизнь».
«Хорошо, я не хочу, чтобы они вмешивались ни в мою, ни в жизнь Авессалома. Я хочу, чтобы вы узнали, выходят ли они с ним на связь.
Был долгая пауза. Затем Райан медленно сказал: «Я попробую. Но на вашем месте, брат Локк, я бы отпустил Абсалама в Нижнюю Калифорнию, если он того хочет.
— Я знаю, что делаю, — сказал Локк и сломал луч. Его взгляд снова обратился к Библии.
Энтропийная логика!
Как только мальчик достигал зрелости, его соматические и физиологические симптомы приходили в норму, но тем временем маятник все еще качался бешено. Авессалому нужен был строгий контроль для его же блага.
И по какой-то причине в последнее время мальчик пытался уклониться от гипнотических раппортов. Что-то происходило. Мысли хаотично бродили в голове Локка. Он забыл, что Абсалом ждал его, и вспомнил только тогда, когда голос Эбигейл по настенному передатчику возвестил об ужине.
За ужином Эбигейл Шулер сидела, как Атропос, между отцом и сыном, готовая прервать разговор, когда он ей не подходит. Локк почувствовал начало давнего раздражения по поводу позиции Эбигейл, что она должна защищать Авессалома от его отца. Возможно, осознавая это, Локк сам в конце концов затронул тему Нижней Калифорнии.
«Похоже, вы изучали теорию энтропийной логики». Авессалом не выглядел пораженным. «Вы все еще убеждены, что это слишком сложно для вас?»
— Нет, папа, — сказал Авессалом. — Я в этом не убежден.
«Начатки исчисления могут показаться легкими для юноши. Но когда он зашел достаточно далеко… Я прошелся по этой энтропийной логике, сынок, через всю книгу, и это было достаточно сложно для меня. И у меня зрелый ум».
— Я знаю. И я знаю, что еще нет. Но я все еще не думаю, что это было бы выше моих сил».
— Вот в чем дело, — сказал Локк. «У вас могут развиться психотические симптомы, если вы изучите эту штуку, и вы не сможете вовремя распознать их. Если бы мы могли общаться каждую ночь или каждую вторую ночь, пока вы учились… — Но это в Нижней Калифорнии! - «В том-то и беда. Если ты хочешь дождаться моего творческого отпуска, я могу пойти туда с тобой. Или один из ближайших университетов может начать курс. Я не хочу быть неразумным. Логика должна показать вам мой мотив.
— Так и есть, — сказал Авессалом. — С этой частью все в порядке. Единственная трудность неосязаема, не так ли? Я имею в виду, вы думаете, что мой разум не смог бы безопасно усвоить энтропийную логику, а я убежден, что сможет.  — Вот именно, — сказал Локк. — У тебя есть преимущество, потому что ты знаешь себя лучше, чем я мог бы знать тебя.
Вам мешает незрелость, отсутствие чувства меры. И у меня было преимущество в том, что у меня больше опыта».
— Но твое собственное, папа. Насколько такие ценности применимы ко мне?»
— Ты должен позволить мне судить об этом, сынок.
— Возможно, — сказал Авессалом. «Хоть бы я пошла в ясли для Викторин».
— Разве ты не счастлив здесь? — обиженно спросила Абигейл, и мальчик бросил на нее быстрый, теплый взгляд с любовью. - «Конечно, Эбби. Ты знаешь что."
— Раннее слабоумие вас бы гораздо меньше устраивало, — сардонически заметил Локк. «Энтропическая логика, например, предполагает понимание временных вариаций, предполагаемых для задач, связанных с относительностью».
— О, от этого у меня голова болит, — сказала Эбигейл. — И если ты так беспокоишься о том, что Авессалом перетренирует свой разум, тебе не следует так с ним разговаривать. Она нажала кнопки и сдвинула перегородку; металлическую посуду в купе. «Кофе, брат Локк… молоко, Авессалом… а я возьму чай».
Локк подмигнул своему сыну, который выглядел очень серьезным. Эбигейл встала с чашкой и направилась к камину. Схватив маленькую метлу у очага, она смахнула немного пепла, расслабилась на подушках и согрела тощие лодыжки у огня. Локк подавил зевок.
«Пока мы не разрешим этот спор, сынок, дела останутся в силе. Не берись больше за книгу по энтропийной логике. Или еще что по теме. Верно?" - Ответа не было.  - "Верно?" — настаивал Локк.
— Я не уверен, — сказал Абсалом после паузы. «На самом деле книга уже натолкнула меня на несколько идей».
Глядя через стол, Локк был поражен нелепостью этого невероятно развитого ума в детском теле.
— Ты еще молод, — сказал он. «Несколько дней не будут иметь значения. Не забывайте, что по закону я контролирую вас, хотя никогда не сделаю этого без вашего согласия, что я поступаю справедливо».
«Справедливость для вас может не быть справедливостью для меня», — сказал Авессалом, рисуя ногтем узоры на скатерти.  Локк встал и положил руку на плечо мальчика.
«Мы обсудим это снова, пока не разберемся как надо. Теперь мне нужно исправить кое-какие бумаги.
Он ушёл. — Он старается изо всех сил, Авессалом, — сказала Абигейл.
— Конечно, Эбби, — согласился мальчик. Но он оставался задумчивым.
На следующий день Локк рассеянно закончил свои занятия и в полдень передал по телевидению доктора Райана в Вайомингских викторинских яслях. Райан казался слишком небрежным и уклончивым. Он сказал, что спросил у викторин, общались ли они с Авессаломом, и они сказали нет.
— Но они, конечно, солгут в мгновение ока, если сочтут это целесообразным, — добавил Райан с необъяснимым весельем. — Что смешного? — спросил Локк.
— Не знаю, — сказал Райан. «Как меня терпят дети. Иногда я им полезен, но изначально я должен был быть здесь надзирателем. Теперь мальчики наблюдают за мной. -"Ты серьезно?"  -Райан протрезвел.
«Я испытываю огромное уважение к викторинам. И я думаю, что вы совершаете очень серьезную ошибку, обращаясь со своим сыном. Я был в вашем доме один раз, год назад. Это твой дом. Только одна комната принадлежит Авессалому. Он не может оставить что-либо из своего имущества где-либо еще. Ты чрезвычайно доминируешь над ним. — Я пытаюсь ему помочь. — Ты уверен, что знаешь правильный путь?
— Конечно, — отрезал Локк. — Даже если я ошибаюсь, значит ли это, что я совершаю фил-филио… —
Это интересный момент, — небрежно заметил Райан. «Вы могли бы достаточно легко придумать правильные слова для матереубийства, отцеубийства или братоубийства. Но редко кто убивает своего сына. Слово не приходит на язык так мгновенно». Локк уставился на экран. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— Только будь осторожен, — сказал Райан. «Я верю в теорию мутантов после пятнадцати лет работы в этих яслях».
— Я сам был гениальным ребенком, — повторил Локк.
— Угу, — сказал Райан, пристально глядя на него. «Интересно, знаете ли вы, что мутация должна быть кумулятивной? Три поколения назад два процента населения были детьми-гениями. Два поколения назад, пять процентов. Одно поколение — синусоида, брат Локк. И IQ растет пропорционально.
Разве твой отец тоже не был гением?
— Был, — признал Локк. — Но неприспособленный.
"Я так думала. Мутации требуют времени. Теория состоит в том, что прямо сейчас происходит переход от человека разумного к человеку превосходящему».
"Я знаю. Это достаточно логично. Каждое поколение мутаций — по крайней мере, эта доминантная мутация — делает еще один шаг вперед, пока не будет достигнут homo Superior. Что это будет
… — Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, — тихо сказал Райан. «Я не думаю, что мы бы поняли. Интересно, сколько времени это займет? Новое поколение? Я так не думаю. Еще пять поколений, или десять, или двадцать? И каждый делает еще один шаг, реализуя еще один спрятанный потенциал хомо, пока не будет достигнута вершина.
Супермен, Джоэл.
— Авессалом не супермен, — практично сказал Локк. — Или суперребенок, если уж на то пошло.
"Уверены ли вы?" - "О Боже! Ты думаешь, я не знаю своего собственного сына?
— Я не буду на это отвечать, — сказал Райан. «Я уверен, что не знаю всего, что нужно знать о викторинах в моих яслях. Белтрам, руководитель Денверской ясли, говорит мне то же самое. Эти викторины — следующий шаг в мутации. Мы с тобой — представители вымирающего вида, брат Локк.
Лицо Локка изменилось. Не говоря ни слова, он выключил телевизор.
Прозвенел звонок на следующий урок. Но Локк оставался неподвижным, его щеки и лоб были слегка влажными.
— Ты и сам не мог этого понять, — сказал Авессалом. «Вы попробовали это, и это было выше ваших сил. Ты не гибкий. Ваша логика не гибкая. Он основан на том факте, что подержанная стрелка показывает шестьдесят секунд.
Вы потеряли чувство чуда. Вы слишком много перевели от абстрактного к конкретному. Я могу понять энтропийную логику. Я могу это понять!» — Вы узнали об этом на прошлой неделе, — сказал Локк.
"Нет. Вы имеете в виду раппорты. Давным-давно я научился закрывать часть своего разума под твоими исследованиями. -"Это невозможно!" — вздрогнул Локк.
"Это вам. Я - следующий шаг в мутации. У меня много талантов, о которых вы ничего не знаете. И я знаю это — я недостаточно развит для своего возраста. Мальчики в яслях впереди меня. Их родители следовали законам природы — роль любого родителя — защищать своих детенышей. Только незрелые родители, как ты, не в ладах.
Локк был по-прежнему совершенно невозмутим.
«Я незрелый? И я тебя ненавижу? Я ревную тебя? Вы вполне на этом остановились?
— Это правда или нет?
Локк не ответил. «Ты все еще ниже меня умственно, — сказал он, — и будешь им еще несколько лет. Допустим, если вы этого хотите, ваше превосходство заключается в вашей гибкости и талантах homo Superior. Какими бы они ни были. При этом уравновешивайте тот факт, что я физически зрелый взрослый человек, а вы весите меньше половины моего веса. Я твой опекун по закону. И я сильнее тебя».
Авессалом снова сглотнул, но ничего не сказал. Локк приподнялся немного выше, глядя на мальчика сверху вниз. Его рука потянулась к его середине, но нашла только легкую молнию.
Он подошел к двери. Он повернулся.
— Я собираюсь доказать тебе, что ты хуже меня, — холодно и тихо сказал он. — Ты собираешься признаться мне в этом. Авессалом ничего не сказал.  Локк поднялся наверх. Он коснулся переключателя на своем бюро, потянулся к ящику и вытащил эластичный люцитовый пояс. Он один раз провел пальцами по ее прохладной, гладкой длине. Потом снова повернулся к капельнице. Его губы уже были белыми и бескровными. У дверей гостиной он остановился, держа ремень. Абсалом не двигался, но Эбигейл Шулер стояла рядом с мальчиком.
— Убирайтесь, сестра Шулер, — сказал Локк.
— Ты не собираешься его выпороть, — сказала Эбигейл, высоко подняв голову и плотно сжав губы.
- "Убирайся."  - «Я не буду. Я слышал каждое слово. И это правда, все это».
— Уходи, говорю тебе! — закричал Локк.
Он побежал вперед, ремень разматывался в его руке. Наконец нервы Авессалома не выдержали. Он задохнулся от паники и бросился прочь, слепо ища спасения там, где его не было.
Локк бросился за ним.
Эбигейл схватила маленькую метлу и швырнула ее к ногам Локка. Мужчина крикнул что-то нечленораздельное, потеряв равновесие. Он тяжело упал, пытаясь удержаться от падения затекшими руками.
Его голова ударилась о край сиденья стула. Он лежал неподвижно.
Над его неподвижным телом Абигейл и Абсалом посмотрели друг на друга. Внезапно женщина упала на колени и начала рыдать.  — Я убила его, — болезненно выдавила она. — Я убила его, но я не могла позволить ему хлестать тебя, Авессалом! - Я не могла!
Мальчик закусил нижнюю губу зубами. Он медленно подошёл, чтобы осмотреть отца. -— Он не мёртв.
Дыхание Эбигейл превратилось в долгий судорожный вздох.
— Иди наверх, Эбби, — сказал Абсалом, слегка нахмурившись. — Я окажу ему первую помощь. Я знаю как."
— Я не могу позволить тебе… — Пожалуйста, Эбби, — уговаривал он. — Ты упадешь в обморок или что-то в этом роде. Полежите немного. Все в порядке, правда».
Наконец она взяла пипетку наверх. Авессалом, задумчиво взглянув на отца, подошел к телевизору.
Он позвонил в Денверские ясли. Кратко обрисовал ситуацию.  — Что мне лучше сделать, Малькольм?
"Подожди минуту." Была пауза. На экране появилось еще одно молодое лицо. — Сделай это, — сказал уверенный высокий голос, и последовали какие-то запутанные инструкции. — Я понял, Авессалом?
"У меня есть это. Это не повредит ему? -«Он будет жить. Он уже психически деформирован. Это просто придаст ему другой поворот, безопасный для вас. Это проекция. Он будет воплощать все свои желания, чувства и так далее. На тебе. Он будет получать удовольствие только от того, что вы делаете, но он не сможет вас контролировать. Вы знаете психонамический ключ его мозга. Работайте в основном с лобной долей. Будьте осторожны с зоной Брока. Нам не нужна афазия. Его нужно
обезвредить для вас, вот и все. Любое убийство было бы неудобным. Кроме того, я полагаю, вы бы этого не хотели. — Нет, — сказал Авессалом. — Н-он мой отец.
— Хорошо, — сказал молодой голос. «Оставьте экран включенным. Я посмотрю и помогу».
Абсалом повернулся к бессознательной фигуре на полу.
Долгое время мир был в тени. Локк к этому привык. Он все еще мог выполнять свои обычные функции, так что он не был сумасшедшим в любом смысле этого слова.
Он также не мог сказать правду никому. Они создали психический блок. День за днем он ходил в университет, преподавал психонамию, возвращался домой, ел и ждал в надежде, что Авессалом позвонит ему по телевидению.
И когда Авессалом позвонит, он, возможно, соблаговолит рассказать что-нибудь о том, что он делал в Нижней Калифорнии. Что он успел. Чего он добился. Потому что эти вещи имели значение сейчас. Они были единственными вещами, которые имели значение. Проекция была завершена.
Авессалом редко был забывчивым. Он был хорошим сыном. Он звонил ежедневно, хотя иногда, когда работы не хватало, приходилось сокращать звонки. Но Джоэл Локк всегда мог работать над своими огромными альбомами для вырезок, наполненными вырезками и фотографиями об Авессаломе. Он также писал биографию Авессалома.
Иначе он шел по призрачному миру, существующему во плоти и крови, в осознанном счастье только тогда, когда на экране телевизора появилось лицо Авессалома. Но он ничего не забыл. Он ненавидел Авессалома и ненавидел ужасную, неразрывную связь, которая навсегда приковала его к собственной плоти — плоти, которая была не совсем его собственной, а лишь на ступеньку выше по лестнице новой мутации.
Сидя там, в полумраке нереальности, с разложенными перед ним альбомами, с телевизором, который никогда не включался, кроме тех случаев, когда звонил Абсалом, но, стоя наготове перед своим креслом, Джоэл Лок лелеял свою ненависть и тихое, тайное удовлетворение, которое пришло к нему.
Когда-нибудь у Авессалома родится сын. Когда-нибудь. Когда-нибудь.
***