19. Гибель устной традиции

Я уже говорил о том, что то сакральное пространство, в котором сосуществовали наши родовые предания, мы, и окружающая нас местность, начало сокращаться с конца 50-х годов, как Аральское море. Оно незаметно усыхало, постепенно, не встречая ничьих протестов, и вдруг оказалось, что на месте прежде теплого рыбного, водного места, кишащего жизнью (кто помнит заповедный рай на острове Вознесения из школьной географии?) – изолированные пятна рассола.
Вскоре и их не стало. Теперь на том месте пустыня. По ней гуляет ветер, пыль, да миражи: среди них Гарри Поттер,  хоббиты, орки. Персонажи Диснея, ковбои, там уже вытеснены на периферию, хотя еще держатся.

Ну где же вы мои: Лисанька, Волк, Журавль, Казаки, Крещеные Евреи, Комбаты?

Их нет уже давно, они исчезли, как класс.

А я еще остался, носитель памяти о них.
        …

Как-то я читал очень грустную главу в книге о завоевании Америки. Там испанцы вообще-то поначалу не уничтожали инкских аристократов. Они их крестили, учили грамоте, женили на испанках, поручали им важные посты в администрации. И руины Инкской империи исчезли не сразу вдруг. Это потом испанцы увидели, что не в коня был овес, но я не про это.

Я про то, что один испанский мемуарист из конкистадоров описывает, как крещеный инка из бывших принцев показывает ему усыпальницу Великих Инков. Все мумии еще на своих местах в нишах, сидят, обхватив ноги руками, в своих пестрых одеяниях. Их – четырнадцать, и принц знает все их многоколенные имена, все их великие деяния. Ведь это - его предки, его история. Еще можно где-то найти их узелковые книги, и нескольких людей, способных их читать. Вскоре весь этот мир исчез.

Я брожу по берегу Ист Ривер в обеденный перерыв. Здесь это назвается lunch break. Я смотрю на Манхэттэн со зданием ООН, на другом берегу, с Эмпайр Стейт Билдинг и Крайслер Билдинг по его флангам.

Более 50-ти лет назад, прочитав мои первые фантастические романы «Гриада» и «Каллисто», я стоял на заборе нашего двора и смотрел на восток: там, за казенным садом, бойко застраивалось частными домами, пустое доселе пространство. Над ним возвышались привалки, еще покрытые колхозными садами, из ныне исчезнувшего апорта, далее гора, звавшаяся тогда Виригиной, та, что нынче Кок Тюбе, с вышкой триангуляции на верхушке.

Тогда в реках водилась маринка, и мне доводилось еще ту маринку есть.

Я смотрел – и все ждал: вот сейчас на гору сядет космический корабль, и я побегу одним из первых встречать космических пришельцев. Они выходят ко мне, красивые, радостные, добрые, они несут нам неведомые знания, ведущие нас всех к процветанию. Думалось – если я уйду, то они прилетят без меня, а их встретят другие, то как же это будет обидно!

Как я надеялся, как ждал!

        ….

А сейчас я напоминаю себе того инкского принца, ведущего конкистадора на экскурсию по отчим могилам. Возможно, ребенком, он тоже вглядывался в дали, ждал пришельцев, а вместе с ними - и перемен. Ну вот, перемены и пришли. И кем он теперь стал?

И я – тоже, как и он, жил на грани эпох.
 
Одна из них – историческая. Она - с Троей, Древним Римом, Русью, Узун-Агачской битвой, присоединением Коканда к России, мировой войной, мифами, героями, разными артефактами, столь близкими нашему сердцу.

Другая – нынешний мир без границ, неисчерпаемый океан информации, немыслимая во всех предшествующих веках степень свободы, изобилие денег, некое глобальное шоу по Голливудско - Бродвейскому образцу, где все ненастоящее, но все блестит, и выглядит лучше и подлиннее настоящего.
 
В этом мире нет места ни мифам, ни героям, ни памятникам. Истории там тоже нет никакой, а есть только коммерческие фэнтази и ТВшоу. В этой истории древние персы похожи на панков, а осада Трои длится неделю.

...

Пройдись по Таймс Сквер, прогуляйся в миллионной толпе, погляди на дома-дисплеи, они меняются каждый день. Да они уже и не дома вовсе, они – декорации.

Почувствуй себя никем и успокойся.