По псковской земле Псков, Изборск, Печоры

А.П.Егоров

По псковской земле:
Псков, Изборск, Печоры

г. Запорожье
2021г.
               



В книге рассказ о достопримечательностях псковской
земли сопровождается отступлениями в историю
противостояния пограничных городов Северо-Запада
России экспансии ливонских рыцарей, Великого княжества
Литвы, Польши и Швеции на русские земли.
Книга иллюстрирована фотографиями автора.












               
               
«Желающий прикоснуться к душе народа должен искать истоки.
Должен искать их не надменно и предубежденно, но со
всею открытостью и радостью сердца»
                Николай Рерих.



    
     Уверен, что для большинства нынешних россиян, живущих в таких мегаполисах как Москва, Санкт-Петербург и других больших городах России, Псков представляется захудалой провинцией. А ведь в XVI в. этот город был третьим по величине, после Москвы и Новгорода, городом России. По числу каменных строений в нем Псков в средневековье уступал только Венеции. Не случайно в 1581 г., подойдя вместе с войском польского короля Стефана Батория к Пскову, аббат Ян Пиотровский, один из секретарей баториевой канцелярии, записывает в своем походном дневнике: «Любуемся Псковом. Господи, какой большой город! Точно Париж!  Помоги нам, Боже, с ним справиться. Город чрезвычайно большой, такого нет во всей Польше, - весь обнесен стенами, за ними красуются церкви, как густой лес, все каменные…»
      Псковский край можно назвать хранителем русской старины.  Псковичи и сегодня часто говорят, что Россия начинается от Пскова. Посетить земли Псковщины, увидеть ее крепости и монастыри, мне хотелось давно. Да и к Пушкину в Михайловское тянуло. Возможно, моя тяга к этим местам лежит на генном уровне: как-никак, а мои корни по материнской линии глубоко уходят в земли Северо-Западной Руси. Хотя узреть эти корни дальше своего деда Егора да бабушки Арины не могу: не до родословных было в те времена, в которые пришлось взрослеть моему поколению. И чем меньше мы, дети, знали о прошлом своих родственников, тем спокойнее и за себя, и за близких чувствовали себя наши родители. А мы, знаю по себе и своим братьям, никогда не просили мать (отец умер, когда еще нужно было «молчать») рассказать о себе и о своих предках. Насколько я могу теперь судить из имеющихся сведений, мог смело писать в любой анкете о своем «крестьянском происхождении» только по материнской линии. Судя по фотографиям, которые до меня дошли, предки моего отца по мужской линии принадлежали, по-видимому, к не бедному роду купцов или каких-то предпринимателей. А по материнской линии, по-видимому, все, до самого дальнего колена жили от своего труда на земле. Взрослая жизнь моих дедушки и бабушки прошла в дереве Пехенец вблизи города Луга. И их предки обитали в тех же местах. До Ленинграда сто верст, столько же до Новгорода, да и до Пскова не столь далече – всего-навсего сто пятьдесят километров.
     Дедушка родился в 1871 или в 1872 г., наверное, в Пехенце.  Бабушка родом из какой-то недальней от Пехенца деревни, на десять лет младше деда. Деду было 28 лет, когда на каком-то церковном празднике ему приглянулась молодая девушка, и, недолго думая, к ее матери были засланы сваты.   Арина не хотела выходить замуж за «старика», но мать настояла: на ее руках после смерти мужа осталось четыре дочери. Судя по всему, дедушка уже тогда жил в некотором достатке, и замужество старшей из дочерей могло помочь матери Арины легче справиться с невзгодами. Как мне не так давно стало известно от двоюродного брата Виктора, общавшегося долго в Пехенце с дедом-бабой и больше моего знавшего об их прошлом, дедушка в дореволюционное время занимался выращиванием товарной ржи и имел неплохие урожаи.  Еще известно, что наша бабушка была наследственной ведуньей, могла и заговор дать от болезни, и порчу снять. Вот только такие крохи знаний о своих «корнях» в новгородской земле у меня имеются.
     Когда у меня после ухода в жизнь пенсионера появилось много свободного времени, чтобы не «засохнуть мозгами», стал искать в публикациях сведения об истории тех мест, куда мать привозила меня к своим родителям на лето во все   довоенные годы. Кое-что удалось найти.  Оказалось, что деревня Пехенец была оседлым поселением с древних времен. В Новгородских писцовых книгах, созданных после того, как Новгородская земля в 1478 г. была подчинена и включена в состав Московского государства Иваном III, имеется перечень всех тогдашних поселений на ней.  Что же касается деревни, где жили мои дедушка с бабушкой, то она упомянута в «Переписной оброчной книге Вотской пятины», составленной в 1500 г.  Вотская пятина – это одна из пяти областей Новгородской земли. Территория этой пятины располагалась между реками Волхов и Луга, распространялась на северо-запад от Новгорода в сторону Финского залива, охватывая земли финско-угорского племени водь.  Вот на этой территории, на реке Ящера – притоке реки Луги и располагалась, как написано в писцовой книге «деревня Максимов Пихинец на Ещери. Дв. Власка Степанов, дв. Лука Олексеев сеют ржи 7 коробей, а сена косят 30 копен».  (Такими мерами определялись размеры хозяйств-дворов для обложения их податью). В Новгородской республике каждая пятина делилась на несколько административно-территориальных единиц – уездов, а последние делились на податные округа, называемыми погостами.  Погост управлялся назначаемыми из Новгорода должностными лицами.  Назывался погост по имени церкви и села (или реки), на которой размещался. В таком погосте-селе обычно было 10-15 дворов и церковь, а остальные населенные пункты в погосте были небольшими: в конце XV в. 90% имели всего 1-4 двора.  Деревня Максимов Пихинец, входящая в состав Никольского Будковского погоста Новгородского уезда, относилась к таким небольшим селениям.
      К середине XIX в.  деревня «подросла» и получила свое нынешнее название: в описании Санкт-Петербургской губернии по уездам и станам (1838 г.) записано: «Пехенец – деревня принадлежит Ораниенбаумскому Дворцовому Правлению, число жителей по ревизии: 49 м.п., 54 ж.п.». В 1862 г.  в деревне был 21 двор с населением 131 человек: 60 м. п. и 71 ж.п.  В годы моего деревенского детства в Пехенце постоянно проживало около 400 человек (372 по переписи 1939 г.) Сколько тогда было домов-дворов – не знаю, но все дома стояли с обеих сторон одной мощенной булыжником улицы, проходящей через всю деревню. Во время войны деревня немцами при отступлении была сожжена, а все жители насильно вывезены.  Вернулось меньше половины: на 1958 год в Пехенце насчитывался 181 житель.
      Думаю, что с Пехенцем связаны первые мои желания «заглянуть» в прошлое, в глубь веков. Помню, что еще в дошкольном возрасте, когда с бабушкой ходил в соседнюю Малую Ящеру – бабушка ходила в церковь молиться, я предоставленный самому себе бродил среди старых, порой обрушившихся над крутым речным склоном могил заброшенного кладбища и разглядывал едва проступающие надписи на крестах с датами казавшегося мне таким далеким XIX века. А рядом с нашей деревней был песчаный пляж на реке Ящера. Рядом с ним, на выступающей оконечности заросшего сосновым бором холма, был небольшой холмик, аккуратно обложенный по периметру небольшими камнями.  Купающиеся с нами, приезжими из Ленинграда, деревенские ребята говорили, что это могила какого-то рыцаря. Летом 1939-го года даже мы дошкольники знали о немецких рыцарях-крестоносцах, которых разбил Александр Невский на льду Чудского озера: зимой во всех кинотеатрах с огромным успехом демонстрировался фильм Сергея Эйзенштейна об этом. Но там показывали, что немцы захватывали Псков, откуда их и выгнал князь Александр Невский. А от Пскова до нашего Пехенца ого! сколько верст. Наверное, ребята деревенские разыгрывают нас городских, думалось. Спросить у взрослых – не решался: еще засмеют. Но не раз, накупавшись в Ящере до посинения, взбирался отогреваться на опушку соснового бора к той притягивающей могиле. Не вышла она из моей памяти и при жизни в Челябинске в военные годы. Так что, приехав после войны в деревню, пошел к заветному месту. Увы! От холма на опушке леса, на котором была «рыцарская могила», ничего не осталось, только обнаженные корни сосен выглядывали из слегка осыпающейся отвесной стены противотанкового рва.  Мы были свидетелями, когда противотанковые рвы около деревни рыли летом 41-го, но не думал я, что такой же ров был вырыт и у нашего пляжа: ведь за Малой Ящерой – поселка, где была наша церковь, дорога заканчивалась болотами.  Теперь, конечно, никакими доказательствами не подтвердить, что немецкие рыцари доходили до Пехенца, и что один из них, по-видимому, скончавшийся в пути, был похоронен вблизи речного берега Ящеры.
      После поездки по Псковской земле, где экскурсовод не раз вспоминал о набегах крестоносцев на ее территорию, я «порылся» в литературе, описывающей события древних времен на новгородско-псковских землях, и пришел к заключению, что «рыцарская могила» около Пехенца вполне могла быть реальностью, а не выдумкой деревенских мальчишек. Немцы в своих походах на Русь в первой половине XIII в. доходили чуть ли не до самого Новгорода. Реки, более полноводные в те времена, были наиболее доступным путем передвижения.  Учитывая, что река Ящера около Пехенца, круто поворачивая, образовывала хорошее место для схода на берег, делает реальным появление там пришлых людей.
      Многие, наверное, из школьных знаний помнят, что крестоносцы ходили из Европы в Палестину для того, чтобы освободить христианские святыни, в первую очередь Иерусалим и Гроб Господний, от турок-сельджуков. А когда и как крестоносцы появились у границ Руси, и какие цели они там преследовали – мало что можно было познать от школы. Разве что о «Ледовом побоище» на Чудском озере знают и помнят со школьных лет…
      С поездки к памятнику Александру Невскому на гору Соколиху (псковичи разбросанные к северо-западу от города холмы называют горами), носящему официальное название «Ледовое побоище» начиналась наша автобусная экскурсия по Пскову.  Монумент был открыт в 1993 г.  в честь 1090-летия Пскова. Дата не столь круглая, но прошло уже 25 лет со времени принятия решения о сооружении памятника Александру Невскому в Пскове, откладывать до круглой даты было бы, наверное, неудобно.
      … В ожидании экскурсионного автобуса прошли в расположенный напротив гостиницы «Рижская» - мы в ней остановились, сквер, где накануне приметили стоящий какой-то памятник. Поздней осенью в северных краях рассветает довольно поздно, в пасмурную погоду и в 9 утра еще сумрачно. Именно такой была погода в день нашей экскурсии. И если бы не надпись на постаменте памятника «Княгиня Ольга» никогда бы не догадались, что на постаменте фигура женщины. Автор памятника скульптор Зураб Церетели представил Ольгу как суровую воительницу.

      На высоком гранитном постаменте княгиня Ольга изображена одетой с головы до ног в воинские доспехи, с мечом и щитом в руках. Как-то не вязался такой облик киевской княгини с нашим представлением о ней. Позднее читал, что скульптор увидел такой образ княгини в «Житие святой равноапостольной   княгини Ольги», ибо там сказано: «…И управляла княгиня Ольга подвластными ей областями Русской земли не как женщина, но как сильный и разумный муж, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. И была она для последних страшна».   Вот такой – княгиней-воином, скульптор и представил потомкам Ольгу.    Этот памятник был подарен Пскову автором в 2003 г., когда отмечалось 1100-летие Пскова. Дата основания Пскова – 903 год, условная.  Под этой датой Псков впервые упомянут в письменном источнике, в «Повести временных лет»: «В год 6411(903) когда Игорь вырос… привели ему жену из Пскова именем Ольга». Считается, что Ольга родом из селения Выбуты, что в 12-и км от Пскова, вверх по течению реки Великая.  Княгиню Ольгу как свою землячку весьма чтут на Псковщине. В самом Пскове есть Ольгинский мост, Ольгинская набережная, часовня Ольгинская – мы в этих местах еще побываем. Стоят в Пскове и два памятника Ольге. У памятника скульптура Зураба Церетели мы только что побывали, а второй памятник, скульптора Вячеслава Клыкова, увидим во время поездки по Пскову.

      Он также был подарен городу к юбилею и открыт на день позже памятника Церетели. На нем княгиня Ольга изображена как первая из правителей Руси, принявшая христианство, рядом со своим внуком Владимиром, будущим крестителем Руси – никакой воинственности в облике княгини…
      Пока ехали к холму Соколиха посветлело, хотя временами накрапывал осенний дождь, заставляющий раскрывать зонты и невольно сокращающий время на осмотр памятника. Коротко о нем. Сначала на конкурсе, проведенном в 1968 г., победил проект скульптора И.И.Козловского и архитектора П.С.Бутенко, а потом долго обсуждали и выбирали место, где его установить. Почему выбрали гору Соколиха – от разных экскурсоводов услышите разные предположения. Наш говорил, что на этом холме был шатер князя при освобождении им Пскова. Другие расскажут, что Соколиха находится на пути следования войска князя к месту «Ледового побоища». Монумент, безусловно, масштабен: высота более 30 м., вес 163 т. На бронзовой табличке надпись: «Русским воинам, великому князю Александру Невскому от благодарных потомков».
       Из-за сумеречной погоды на моем снимке памятник смотрится силуэтом. Поэтому позволю кратко его описать. Центральная, возвышающаяся над окружением, фигура князя Александра Невского. Князь сидит на коне, смотрит на Запад – оттуда приходили враги на Псков, и одновременно в сторону Чудского озера, на место битвы. Само место битвы у Вороньего камня ушло под воду и находится в трех километрах от берега; отмечено буйком на воде, на территории Эстонии.   Окружает князя его дружина – ратники из Пскова, Новгорода, Владимира, Суздаля.  Стоят плечом к плечу, в руках держат мечи и щиты, тесно сомкнутые друг с другом: такую защиту врагу не преодолеть. Над их головами реют стяги – прапора полков, принимавших участие в сражении. С других сторон вокруг князя представители разных слоев народа. Одна из композиций изображает отца, вручающего меч сыну: «Береги платье снову, а честь смолоду».  Экскурсовод обращает внимание на обувь дружинников, которая называлась «поршни». Изготавливалась она из кожи, голенища различной высоты, а подошвы прибивались деревянными гвоздями, такие гвозди разбухали от влаги и надежно держали подошву. Говорит, что на псковщине лаптей в то время не носили. (А вот дед мой, как я помню, все лето ходил в лаптях, которые сам и сплетал). По замыслу создателей монумент олицетворяет единство и неделимость Русской земли.
               
       Но как же так получилось, что немецкие рыцари-крестоносцы смогли прийти на Русскую землю, захватить Псков, построить свою крепость Копорье на Новгородской земле?  Позволю себе на время «приостановить» экскурсию по Пскову, а совершить экскурс в историю, тем более что в тот же день предстояла поездка в Изборск и Печоры, где все дышит стариной.
      Известная формула «Дранг нах Остен» - «Натиск на Восток», выросла в Германии в государственный принцип задолго до Гитлера.  Тысячелетие назад германские феодалы двигались на восток, в сторону Руси. Уничтожая, вытесняя, онемечивая соседние с ней славянские, литовские, латышские и эстонские племена.
        Взгляните на карту – какое разнообразие племен граничило с древнерусскими княжествами!
      В Северо-Западной Руси находилась Новгородская земля, до середины XIV в. включающая в себя и Псковскую землю. В непосредственном территориальном соприкосновении с ней, находились земли эстов, живших на полуострове между Финским и Рижским заливами, земли ливов, занимавших нижнее течение Западной Двины и морское побережье к северо-востоку от неё, и поселения леттов (латгалов), живших по правому берегу Зап.Двины. К югу от нижнего течения Зап. Двины по ее левому берегу, соприкасаясь с летами, жили племена   земгалов и селов, а также куронов (курши) - западных соседей земгалов. Ни одно из них не обладало достаточной силой для образования объединений, подобных княжествам в соседней Руси.  Более того, многочисленные межплеменные распри не способствовали этому.
      С Прибалтикой и её народами Русь была связана с древнейших времен. Среди других соседних народов, которые «иже дань дают Руси», начальные русские летописи числят и прибалтийские племена.  Земли прибалтийских племен не входили непосредственно в границы Древней Руси, но находились под её влиянием и в сфере интересов русских Полоцка и Новгорода. Русские князья не вмешивались во внутреннюю жизнь зависимых от них народов, не навязывали им ни своих законов, ни свою религию – лишь бы те платили им дань.      В XI-XII в. весь бассейн реки Западная Двина, от моря до верховьев, был в руках полоцких князей. Западная Двина и Днепр уже с первого тысячелетия н.э. определились как связующее звено между Западной Европой и Востоком. По ним проходил торговый путь в Азию. Это и привлекло сюда купцов северогерманских городов. Полоцкий князь позволил немецким купцам построить церковь возле их стоянки в устье Зап.Двины. Так в 60-е годы XII в.  появилось первое немецкое поселение в Восточной Прибалтике - поселение Икскюль. А за купцами потянулись и миссионеры католической церкви: к тому времени территория, занимаемая балтами, оставалась единственным регионом Европы, на котором христианство еще не стало господствующей религией; преобладающим там оставалось язычество.
     В 1184 году бременский архиепископ послал на Двину своего канонника Майнхарда (Мейнарда). Высадившись в устье Двины, католический миссионер обратился к полоцкому князю, которому ливы платили тогда дань, за разрешением проповедовать в землях ливов. Согласие князя было получено, и Майнхард в 1186 году основал и возглавил Ливонскую епархию. Но вскоре стало ясно, что католическая церковь не может утвердиться в этом регионе, не опираясь на воинскую силу. С мирными проповедями первого католического миссионера было покончено. В 1193 г. папа Целестин III объявил крестовый поход против прибалтийских язычников с целью обратить их в католичество и вывести из-под влияния православных.  И вот в 1200 г. очередной бременский посланник - епископ Альберт фон Буксгевден, (пишут и Буксховен) с набранным в Германии вооруженным отрядом высаживается в устье Западной Двины, разбивает объединенное войско ливов и земгалов, и на захваченных землях закладывает город-крепость Ригу. Чтобы иметь постоянную воинскую опору, в 1202 г. Альберт, по опыту крестоносцев в Святой земле и по образцу существующих духовно-рыцарских орденов, основывает «ливонское Братство воинства Христова» - Орден меченосцев. (Рыцари этого ордена носили белый плащ с изображением спереди слева на плече и груди красного креста, а под ним - меч острием вниз). Орден меченосцев подчинялся непосредственно епископу Альберту, а не папе римскому.
      Постепенно, преодолевая вооруженное сопротивление ливов, крестоносцы захватывают их земли по нижнему течению Западной Двины и соседствующие с ними южные латгальские области, в которых псковичи собирали дань.
      А что же Полоцкое княжество – хозяин всех земель по Западной Двине?   После основания Рижской крепости свободный путь в Европу по морю для полоцкого княжества оказался закрытым. Уменьшилось также поступление дани Полоцку от вассалов с низовьев Западной Двины. Поэтому Полоцк периодически выступал против немцев.  Но это не остановило их. Епископ Альберт, действуя целеустремленно, расширял свои владения на Двине. Прежде всего, подчинил себе в 1208-1209 гг. удельные княжества Полоцка в низовьях реки - Кукенойс и Герцике, которые в какой-то степени защищали ливов от экспансии немцев. После этого   земли ливов и южные леттские области были «просвещены словом проповеди и таинством крещения», или, проще говоря, покорены.  Но к войне с полоцким князем тогда это не привело. 
       Начиналось покорение немцами земель эстов.  Для облегчения этой задачи рижский епископ вступил в переговоры с полоцким князем и в 1210 году заключил с ним «вечный мир». Полоцк фактически отказался от своих интересов в занятых крестоносцами землях, довольствовался получением от епископа части дани с ливов и «открытым путем» в Ригу для полоцких купцов. Крестоносцам безопаснее стало воевать с эстами, а полоцкий князь даже послал епископу ратную помощь. Через два года епископ Альберт перестал передавать Полоцку дань за ливов, и в 1212 году конфликт между рижским епископом и князем разгорелся с новой силой.    Страсти удалось притушить, и после переговоров, как пишет летописец, полоцкий князь «предоставил господину епископу всю Ливонию безданно, (то есть без требования дани), чтобы укрепился между ними вечный мир, как против литовцев, (которые не желали «просвещаться – прим. авт.), так и против других язычников, а купцам был всегда открыт путь по Двине».  Теперь у епископа с меченосцами были развязаны руки для покорения эстов.
      Земли эстов были в то время разделены на 8 сравнительно больших и 7 маленьких княжеств, слабо сотрудничавших друг с другом. Трудно судить в каких взаимоотношениях находились они с русскими князьями, - мало сведений. Судя по имеющимся данным, русские князья считали некоторые части земель эстов своими. Ещё в «Повести временных лет» летописца Нестора есть запись, относящаяся к 1030 году: «В лето 6538. Сем же лет иде Ярослав на чюдь, и победи я, и постави град Юрьев», (Дерпт, Дорпат в немецких источниках, Тарту в современной Эстонии).  После Ярослава новгородские князья в XI- XII вв. вместе с псковичами неоднократно ходили на земли эстов за данью, встречая яростное сопротивление тех и вызывая ответные грабительские набеги на свои владения. В Псковской 3-й летописи читаем: «1060 год. Ходил Изяслав Ярославич на сосол (его отец в 1030 г. основал Юрьев, сосол - чудское племя, жившее на территории современной Эстонии – прим. авт.) и повелел им дань давать в 2000 гривен. Они же, обещав это, изгнали сборщиков дани. Весной же пришли они к Юрьеву, и город сожгли, и много совершили зла, и до Пскова дошли, и выступили против них псковичи и новгородцы, и погибло русских 1000, а сосол без числа. В 1112 г.  Мстислав Владимирович с новгородцами и псковичами ходил на чудь и многих взял в плен. Зимой князь Мстислав с новгородцами ходил к чудскому городу Медвежьей голове и села их опустошил, и к городу подступил, и поклонилась чудь князю, и взял он с них дань». (Цитаты из летописей я привожу то на осовремененном языке, то, на древнерусском – языке летописей, как мне они попадались в первоисточниках).  В 1192 г. князь Ярослав Владимирович (посажен на новгородский княжеский стол в 1182 г. Всеволодом Большое гнездо, Великим князем владимирским – прим. авт.) вновь овладевает опорными пунктами новгородцев в Уганди – Юрьевым и Оденпе. Однако другие земли эстов к моменту прихода крестоносцев, по-видимому, оставались независимыми от Новгорода.   
      Весь период борьбы полоцкого князя с немцами Новгород и Псков хранили полный нейтралитет, ибо между Полоцком и Новгородом давно были натянутые отношения, а колонизация немцами земель, входящих в зону влияния полоцкого князя, интересы новгородской земли не затрагивала, хотя часть латгальских земель были данниками Пскова. Новгородские и псковские летописцы говорят о ливонских делах мало и сухо, в них много неточностей в датировке и описании событий того времени. Подробно освещено всё происходящее на землях эстов в «Хронике Ливонии».  («Хроника Генриха Латвийского» - ещё и так называют это произведение, написана священником, принимавшим непосредственное участие в деяниях крестоносцев в Восточной Прибалтике – прим. авт.)
      Впервые крестоносцы вторглись в южные эстские земли – Сакалу и Уганди -   совместно с латгалами. (Крестоносцы использовали далеко не дружественные отношения между латгалами и эстами).  Вот как в «Хронике» описан один из первых походов «братьев-рыцарей» на земли эстов в декабре 1208 года: «Тут везде по деревням они нашли в домах и мужчин и женщин с детьми и убивали всех с утра до вечера; убили триста лучших людей и старейшин области саккальской,  не говоря о бесчисленном множестве других, так что, наконец, от усталости и этой массы убийств у них отнялись руки. Залив все деревни кровью множества язычников, … вернулись к себе, - и, как пишет хронист, - с радостью». В ответ эсты Уганди и Сакалы собрали войско и разорили приграничные земли латгалов, входящие теперь во владения рижского епископа и Ордена меченосцев. Те ответили вторжением в Сакала. При таких взаимных вторжениях - набегах всё мужское население убивали, женщин, детей, скот уводили с собой.
      Казалось бы, что новгородцы и псковичи, которым эсты платили дань, должны были бы выступить вместе с ними против крестоносцев. Но этого не произошло. Новгородцы и псковичи в то время больше были заняты внутрирусскими делами.  Притом, первые же походы крестоносцев в земли эстов были расценены новгородцами как обыкновенные грабительские набеги, такие же, какие и они сами не раз совершали. Первая реакция на действия крестоносцев последовала только в 1210 году.  Вот что пишет об этом новгородская летопись: «В лето 6720 поиде Мъстислав на Чудь, рекомую Тормоу, с новгородци, и много плениша их и скота бесщисла приведоша. Потом же на зимоу иде князь Мъстислав с новгородци на чюдцкий град, рекомыи Медвежью Голову, (нем. Оденпе; Отепя в совр. Эстонии – прим. авт.) и села их потрати; и придоша под град, и поклонишася Чудь князю, и дань на них взя».  Как видим, шел новгородский князь Мстислав, - современники прозвали его Удатным, то есть удачливым, не против крестоносцев – их там в то время не было, а напомнить своим данникам кто их «хозяин».
      Правда, когда набеги крестоносцев в земли эстов превратились к концу 1211 г. в крупномасштабную войну с захватом территории эстов на побережье Чудского озера, Мстислав Удалой захотел сразиться с немцами, и с 15-ти тысячным войском пошел по следам крестоносцев. Не найдя их, дошел до Варболы (в русских летописях Воробьин) в северной земле эстов Харьюмаа, осадил её, заставил эстов признать власть Новгорода, получил откуп и вернулся на Русь.  Во втором походе, отмечает новгородская летопись, Мстислав Удатный   подчинил Новгороду всю чудскую землю вплоть до моря. Эсты заплатили дань и согласились принять православие. Уходя, новгородцы в замках своих отрядов не оставили, священников не прислали.
      Так что, никакого военного противостояния крестоносцам со стороны Новгорода, а тем более Пскова, не было. Для эстов и немцы, и русские - грабители и поработители. Правда, русские в отличие от немцев не претендовали на территорию, им нужна была только дань. Но и как союзников в борьбе с крестоносцами эсты русских не рассматривали. Более того, Псков, формально входящий в состав новгородской земли, но имеющий своего князя, какое-то время проводил свою политику по отношению к крестоносцам независимо от Новгорода. И упрекать его за это вряд ли возможно. Орден захватывал территории данников Новгорода и тот периодически ходил походами восстанавливать свои права. За новгородские походы немцы мстили именно   Пскову - псковская земля была ближайшим соседом орденского государства, причем, из 500-километровой русско-ливонской границы 480 км приходилось на псковское порубежье.  Естественно, что Пскову был нужен нейтралитет с западными соседями, будь то эсты или ставшие с начала XIII в. крестоносцы. Псков хотел хранить мир с Орденом, кроме того, надеялся в его лице найти союзника против Литвы – общего врага. Поэтому, когда в 1210 г. Альберт с меченосцами предложил тогдашнему псковскому князю Владимиру Мстиславовичу заключить соглашение о совместных действиях с крестоносцами против эстов, князь, поддержанный псковской знатью, согласился.  К тому же, Псков, заключая соглашение с ливонцами, имел цель использовать его для укрепления своей независимости от Новгорода – к этому стремились многие псковские бояре и купцы. Крестоносцы обещали не вторгаться в пределы псковской земли, сохраняли право Пскова на латгальскую дань. Военный союз сопровождался женитьбой Теодориха – брата епископа Альберта на дочери псковского князя Владимира Мстиславовича.  В том году псковский отряд вместе с крестоносцами участвовал в походе против эстов в их юго-западные земли.  Правда, вскоре псковичи выгнали Владимира со всей его дружиной из города. Высказывается несколько версий. По одной из них, православное духовенство было против родства князя с католиками, псковичи поддержали церковников и в 1211 г. князь Владимир был выгнан из Пскова. Да, по-видимому, и правящий в Новгороде Мстислав Удатный, старший брат Владимира, был недоволен сближением брата с меченосцами и епископом.
      Кроме внутренних разногласий Новгородская земля была занята борьбой с Владимиро-Суздальским княжеством за право быть независимой от того.   (Борьба закончилась братоубийственной бойней на реке Липица в апреле 1216 г.) Так что не до крестоносцев было новгородским князьям, когда те обосновывались у их границ.
      После похода Мстислава Удатного до Варболы в 1212 г., как пишет «Хроника», «ливам, летам и эстам, из-за продолжавшихся мора и голода, стали невыносимы тягости войны; они обменялись между собой гонцами и заключили мир помимо рижан». Епископ Альберт признал этот мир, заключенный на три года. В 1215 г. шаткое перемирие между немцами и эстами было нарушено. Немцы вторглись в земли эстов, разоряя их.   «Вся Эстония, - написано в «Хронике Ливонии», - стала враждебной Ливонии». Собрали эсты по всем своим землям войско, тремя отрядами осаждали укрепления немцев, но сил было мало.
     Вот тогда эсты обратились за помощью к русским, но не к новгородцам, а к полоцкому князю. Как пишет «Хроника», в апреле 1216 г. эсты послали к королю полоцкому просить, чтобы он с многочисленным войском пришел осаждать Ригу, а сами обещали в то же самое время теснить войною ливов и леттов. «И послал он в Литву и Руссию, и созвал большое войско из русских и литовцев. Собираясь взойти на корабль, чтобы ехать с ними, он внезапно умер, а войско его все рассеялось и вернулось в свою землю». И пришлось эстам противостоять крестоносцам одним, без поддержки русских княжеств.
     Прямое столкновение русских войск с крестоносцами состоялось только в феврале 1217 г. в сражении при Оденпе. В ответ на очередной набег крестоносцев новгородцы и псковичи собрали, как гласит «Хроника Ливонии», большое войско «и послали звать по всей Эстонии, чтобы шли эсты осаждать тевтонов и унгавнивцев в Оденпе». (Угандия тогда уже была подчинена немцам). Это было первое обращение русских к эстам как к союзникам и совместное с ними выступление против Ливонии. 17 дней русско-эстонское войско осаждало Оденпе.  Крестоносцы вынуждены были пойти на заключение мира, согласно которому немцы вместе с ливами и леттами должны были покинуть замок и вернуться в Ливонию. По условиям мира крестоносцы покидали Уганди. По сути, все завоевания крестоносцев к тому времени у эстов были потеряны. Мир был заключен около 1 марта 1217 г. Но он не устраивал ни одну из сторон. Альберт в очередной раз отправился в Германию за помощью, а эсты послали посольство в Новгород.
      Борьбу эстов против крестоносцев на континентальной Эстонии возглавлял Лембиту, вождь Сакалы. (В Эстонии это был национальный герой, ему стояли памятники. Как сейчас – не знаю, ибо в современной Эстонии не говорят о немцах, как о поработителях). Лембиту удалось создать коалицию из шести земель континентальной Эстонии (за исключением Уганди, которая была обескровлена и покорена немцами) для совместного противостояния крестоносцам. Обратились к новгородскому князю, прося прийти его с войском, чтобы «разрушить ливонскую церковь». Мстислав Удатный, тогдашний новгородский князь, помощь эстам пообещал. Как можно понять из новгородских летописей, посольство эстов пришлось на смену князей в Новгороде. Мстислав Удатный уходил на юг отвоевывать себе Галицкое княжество, а в Новгороде после его ухода начались распри и смена князей одного за другим.   Между тем, Лембиту, рассчитывая на помощь русских, собрал в Сакалу из всех областей эстов 6 тысяч воинов. В районе замка Вилиенде они 15 дней ждали русское войско. Крестоносцы, чтобы опередить русских, поспешили к Вилиенде с 3-х тысячным отборным войском и там 21 сентября 1217 г. эсты потерпели жестокое поражение. Вместе с Лембиту в сражении пали и другие старейшины Сакалы. Как пишет хронист, «до тысячи убили и еще множество убитых по лесам и болотам было, не сосчитать». Во избежание полного истребления жителей Сакалы, брат погибшего Лембиту запросил мира и получил его за согласие на крещение и согласие платить оброк. А весной 1218г., после похода крестоносцев в приморские области эстов и разграбления практически всей страны, и другие эсты пришли просить мира, согласились платить оброк и креститься. В заложники отдали своих сыновей. Только эсты северных земель и острова Эзель не приходили просить мира и не согласились на такие условия.   
      Осенью 1218 г., когда эсты уже были разбиты крестоносцами, состоялся поход новгородского и псковского князей с дружинами и отрядами ополченцев со всех частей новгородской земли в северные районы земли латгалов. Дошли до главного замка Ордена меченосцев Вендена (ныне латвийский Цесис). Две недели безуспешно его осаждали. Понеся большие потери, отступили в Уганди, а затем вернулись в Псков, который в отсутствие князя частично разорили литовцы.  В январе 1219 г. латгалы в отместку разорили пограничные районы псковского княжества.
     «Вот уж двадцатая шла (1218 год – прим. авт.) годовщина пребывания епископа Альберта в Риге, - пишет хронист, - край же Ливонский от войн тишины, как и прежде не видел».  Альберт, понимая, что в случае совместных действий эстов с русскими ему одному с ними не совладать, вынужден был обратиться к королю датскому с просьбой помочь   войском, «чтобы смирить эстов и заставить их прекратить нападения совместно с русскими на ливонскую церковь».   В 1219 г. датские войска вторглись в северные земли эстов, взяли городок Линданисе и на его месте заложили крепкий каменный замок – центр будущего Ревеля (современный. Таллинн). К осени 1220 г. во власти датчан оказались все северные земли эстов.  Датский король посчитал, что вообще все земли эстов должны отойти к нему, с чем не мог согласиться ливонский епископ. Между Ливонией и Данией начались распри.  Епископ Альберт пытался найти поддержку у папы в Риме и у императора Германии, но ему посоветовали «держаться мира и дружбы с датчанами и русскими, пока в самой Ливонии позиции церкви не окрепнут».
      Воспользовались ли русские разногласиями среди завоевателей? Пытались, но действовали, как и прежде разрозненно и нерешительно. А так как каждый поход русских в завоеванные немцами земли прибалтов сопровождался ограблением и разорением живущих там ливов, лэттов и эстов, то те отвечали набегами на новгородскую землю.
      Когда во время осложнения отношений рижского епископа и меченосцев с датчанами, Альберт обратился с предложением мира к Новгороду, тот его не принял.  Посчитали это как проявление слабости ливонцев и начали вместе с литовцами готовить большое наступление на крестоносцев. Оно началось в конце лета 1221г.  Основная цель – захват Вендена. Русским войскам Новгорода и Пскова на сей раз пришла помощь и с «низа» - от Владимиро-Суздальского княжества: великий князь Владимирский Юрий Всеволодович послал своего брата Святослава. Однако, в действиях союзников не было никакой согласованности. Русские подошли к Вендену на две недели раньше литовцев, одни напасть на замок не решились. Стояли и ждали литовцев, грабя окрестных латгалов. Когда подошли литовцы, русское войско было сильно деморализовано. О взятии замка не было уже и речи. Отправились грабить соседнюю область ливов Торейду. Пришедшие на помощь Вендену крестоносцы нанесли удар по перегруженным добычей литовцам, а затем был разбит и один русский отряд. После этого русское войско предпочло вернуться домой.
      Вместо разгрома крестоносцев получили зимой 1221/1222 годов их ответный поход на новгородские земли.  Крестоносцы Псков не тронули, обойдя его стороной. Вот как в «Хронике» описан этот поход: «… и не пошли рижане в Эстонию, а отправились вместе с ливами и лэттами в Унгавнию, созвали к себе жителей Саккалы и Унгавнии и направились в Руссию против врагов своих, разоривших Ливонию. Оставив позади Псков, они вступили в королевство Новгородское и разорили всю окрестную местность, сожгли дома и деревни, много народу увели в плен, а иных убили. Лэтты добрались до церкви недалеко от Новгорода, захватили иконы, колокола и тому подобное и вернулись к войску с большой добычей. Отомстив врагам, пошло все войско обратно с радостью и без всяких потерь, и вернулся каждый в дом свой, и смыто было оскорбление, нанесенное русскими ливонской церкви».
      Вслед за этим «в дополнение» еще и эсты из Уганди и Сакалы разграбили область Води и Ингрию (Ингерманландию), входившие в состав Новгородской земли.
… Отвлекусь на время от экскурса в историю. Сейчас я, конечно, помню только канву кинофильма «Александр Невский». Но убежден, что если там и были показаны эпизоды разорения земель русских, то это делали только крестоносцы. Еще со школьных времен засело в подсознании, что немецкие «псы-рыцари» выступали по отношению к русской земле всегда как завоеватели, что Русь всегда помогала прибалтийским народам в их борьбе с крестоносцами. Но, как видим, не все было так однозначно в взаимоотношениях Руси с крестоносцами, а также Руси с граничившими с ней прибалтами, по крайней мере, до времен Александра Невского…
      Последняя попытка создать эстонско-русский военный союз относится к 1223 году. Во второй половине 1222 г. начинается великое эстонское восстание. «И по всей Эстонии и Эзелю, - пишет «Хроника», - прошел тогда призыв на бой с датчанами и тевтонцами, а самое имя христианства было изгнано из всех тех областей. Русских же и из Новгорода, и из Пскова эсты призвали к себе на помощь, закрепили мир с ними…  И начались вновь войны на всем пространстве Эстонии».
       Объединенным силам Ордена и датчан весной 1223 г. удалось усмирить землю Сакалу, за исключением замка Вильянде. В замке вместе с эстами располагался также и русский гарнизон.   Объединенное войско крестоносцев 1 августа 1223 г. осадило замок Вильянди. После двухнедельной осады в крепости начался мор, и осажденные сдались. «Вероотступников» - эстов пощадили, а всех бывших там русских воинов, как пишет хронист, «повесили перед замком, на страх другим русским».
       «Между тем, - сообщает Хроника, - старейшины из Сакалы посланы были в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И послал король суздальский (великий князь Владимирский Юрий Всеволодович – прим. авт.) своего брата, (но уже не Святослава, а Ярослава – прим. авт.) а с ним много войска в помощь новгородцам, и шли с ними новгородцы и король псковский со своими горожанами, а было всего в войске около 20 тысяч человек».  Большинство писавших об этом походе Ярослава Всеволодовича весной-летом 1223 г. считает, что русское войско, выйдя из Новгорода в конце июля, не успело прийти на помощь гарнизону Вильянди, но провело поход под Ревель.   «Большое русское войско совместно с эстами о.Эзель и приморских областей осадили Ревель. Четыре недели бился с датчанами, но не смог ни одолеть их, ни взять их замок, - пишет Генрих Латвийский. …Разорив и разграбив всю область кругом, они вернулись в свою землю».
      Псковичи недовольны были такими походами и, как пишет летописец, винили новгородских князей в неправильной тактике в отношении с прибалтийскими народами, не изменившейся и в условиях крестоносного нашествия и имевшей особенно пагубные последствия для псковской земли.
      После ухода Ярослава с земель эстов, новгородцы для укрепления своих позиций в юго-восточной Эстонии, направили в Дорпат (Юрьев, Тарту) князя Вячко с 200 воинами и деньгами. Поручили ему, - как пишет Генрих Латвийский, - «господство в Дорпате и других областях», какие он сумеет подчинить себе и «чтобы стать сильнее в борьбе против тевтонов, отдали ему подати окружающих областей». Крестоносцы дважды осаждали Дорпат, но взять его не смогли: тамошний замок был крепче всех других замков в Эстонии. Тем временем рижский епископ Альберт вернулся из очередной поездки в Германию с большим подкреплением и с полученным согласием на разделение земель эстов, по сути, между рижским епископом Альбертом и его братом - эстонским епископом Германном. А меченосцы уже от последнего получали половину его земель взамен «на послушание и повиновение епископу».
      Стать хозяином в своем епископстве Германну препятствовал Вячко. Справиться с ним своими силами эстонская церковь не могла. Кроме этого, пока Дорпат был в руках у новгородцев, сохранялась возможность очередного выступления эстов против завоевателей.  Тогда Альберт назначил поход на Дорпат всех «принадлежавших у ливонской церкви». В последних числах июля 1224 г. против мятежного города выступили все наличные силы крестоносцев: рыцари, рижские купцы и горожане, зависимые ливы и летты. Подойдя к замку, предложили Вячко, оставив «отступников», уйти из замка. Тот отказался, ожидая помощи от новгородцев. Осаждающему Дорпат войску крестоносцев было объявлено: «во всех замках, доныне взятых ливонским войском, осажденные всегда получали жизнь и свободу, оттого другие и вовсе перестали бояться». А посему, когда после длительного сопротивления замок пал, все оставшиеся в живых мужчины – и в самом замке, и в окрестности, - были убиты. Оставили в живых только одного суздальского боярина, снарядили его и на хорошем коне отправили в Новгород и Суздаль сообщить о происшедшем.
      Падение Дорпата – последнего оплота эстов на материке (оставался у них только остров Эзель), означало, что вдоль всей псковско-эстонской границы обосновались крестоносцы.  С ними в том же году был заключен мирный договор, устанавливающий границы по р. Нарова (Нарва), Чудскому и Псковскому озерам. За русскими   признавалось право на сбор дани в Северной Латгалии при условии полного отказа новгородцев от политического влияния на эти земли. Альберт даже заплатил новгородцам часть дани из собственной казны. Рядом с Псковом появилась более организованная и вооруженная сила, чем эсты.
       Успеху крестоносцев в Восточной Прибалтике способствовало то, что коренные народы региона враждовали между собой, были недовольны политикой русских княжеств по отношению к ним.  Русские же, вследствие разного рода противоречий, не смогли своевременно сформировать и противопоставить крестоносцам военный союз с прибалтийскими народами.
       В своей булле (послании) в ноябре 1232 г. папа римский Григорий IX призвал рыцарей Ордена меченосцев на борьбу с новгородцами, препятствующими католицизации финских племен. Как бы в ответ на этот призыв папы, немцы в 1233 году совершили нападение на Изборск, а затем на Тёсово, захватив при этом в плен местного воеводу Кирилла Синкивича.
      Только после того, как этот набег крестоносцев на Тёсово усилил антиливонские настроения в Пскове и Новгороде, Ярослав Всеволодович, снова княживший в те годы в Новгороде, организовал поход в Дерптское епископство и одержал в 1234 г. победу над крестоносцами в сражении при р. Омовже (Эмайыги эст.). Придя из Переяславля с «низовскими» полками, вместе с новгородцами Ярослав вторгся во владения Ордена и остановился вблизи Юрьева, не переходя к осаде крепости. Крестоносцы предприняли вылазку из Юрьева и из Оденпе, были разбиты и обращены в бегство.  В результате епископ Дерптский Германн заключил с Новгородом мирный договор на условиях, выдвинутых русскими: «… взя с ними мир на вьсей правде своей». Изменить границы в пользу Новгорода не смогли, но Юрьев (Дерпт, Дорпат – нем.) стал платить дань Новгороду. Как бы там ни было несмотря на то, что в сражении при Омовже участвовало только войско Дерптского епископа, а не объединенное войско немцев, крестоносцы после этого поражения долго не предпринимали серьезных вторжений на новгородскую землю.
       Монголо-татарское нашествие значительно ослабило Русь, хотя до самого Новгорода войска хана Батыя и не дошли. Посчитав, что новгородское государство стало беззащитным, немцы и скандинавы, при согласии и поддержке римской церкви, решились взять Новгород в клещи: со стороны Финского залива – шведы, а со стороны Чудского озера – немцы. Чем закончилась попытка шведов хорошо известно каждому школьнику, окончившему советскую школу: Александр Ярославович, сын Ярослава Всеволодовича, ставший в то время новгородским князем после ухода своего отца на княжение в Киев, 15 июля 1240 г. разбил шведское войско в устье р. Ижора, в месте впадения её в Неву. За что и получил, правда, значительно позднее, приставку к своему имени – Невский. Александр Невский вскоре после победы над шведами ушел с княжения в Новгороде, не ужившись с новгородцами.
       Более успешно развивалось наступление немцев. В сентябре 1240 г.  большое ливонское войско перешло границы Псковской земли.  (Отмечу, что братья-рыцари, входившие в состав войска, были уже не «меченосцы». Их разбил в 1236 г. в битве при Шауляе литовский князь Миндовг, тогда был убит и магистр ордена Волквин. В 1237 г.  остатки меченосцев сливаются с Тевтонским орденом крестоносцев, образуется его подразделение, названное Ливонским орденом, предназначенное для ведения дел в Ливонии. Рыцари Ливонского ордена носили белые плащи с черным крестом на левом плече).  Не вдаваясь в детали, отмечу, что Псков мыслился немцами как центр распространения католической веры в Северо-Западной Руси.  Достаточно сказать, что после смерти псковского князя Владимира, претендующий на псковский престол его сын Ярослав был женат на ливонской немке; к тому брат рижского епископа Теодорих был деверем Ярослава. А большая часть псковского боярства, пытавшегося добиться независимости от Новгорода, поддерживала Ярослава.  Да и самом Новгороде находилось достаточно большое количество бояр, придерживающихся немецкой ориентации. В свете борьбы Руси с крестоносцами Псков и все его пригороды надо рассматривать, прежде всего, как рубеж православной веры.
     В состав вторгнувшегося войска входили отряды дорпатского епископа и его вассалов, братьев-рыцарей и вассалов Ливонского Ордена, вассалов датской короны из Северной Эстонии, а также дружина русского князя Ярослава.
       Надо, по-видимому, объяснить, как русский князь пошел войной на своих сородичей. После смерти в 1227 г. своего отца - псковского князя Владимира Мстиславовича, Ярослав претендовал на псковский престол по наследству.  Свои родственные связи с рижским епископом Ярослав, также как и его отец в свое время, стремился использовать для усиления независимости Пскова от Новгорода. Его поддерживала большая часть псковского боярства. Новгород усиление самостоятельности Пскова не устраивало.  В конце концов, в 1233 г. Ярослав со своими сторонниками вынужден был уйти (пишут – бежал) к ливонским родственникам.  Считая Псковскую землю своим наследственным владением, рассчитывал на военную помощь от рыцарей. Есть ливонский документ, свидетельствующий о том, что Ярослав передал свое наследственное владение «королевство, называемое Плесков, дорпатской церкви», то есть вступил в вассальные отношения с епископом Дорпата (Дерпта), братом рижского епископа Альберта. Теперь дорпатский епископ имел как бы законное основание вступить с ливонским войском на территорию Псковской земли. 16 сентября ливонцы захватили Изборск. (Ярослав был среди руководителей войска крестоносцев под Изборском).  Был разгромлен и отряд псковичей, посланный на помощь Изборску.  Затем после недельной осады крестоносцы захватили Псков. Летописец сообщает, что врага в город впустили предатели-бояре во главе с посадником Твердилой Иванковичем, который начал править в Пскове вместе с немцами. (Но в летописи также говорится, что под Псковом ливонцы захватили в плен детей «добрых людей». Очевидно, это были молодые воины из боярских родов Пскова, пытавшие оборонять подступы к городу, так как, по-видимому, опытные бойцы погибли при оказании помощи Изборску. Этих детей боярских крестоносцы взяли в заложники, чтобы заставить отцов сдать Псков. Помощь от Новгорода не приходила, и сторонники союза с немцами сумели убедить остальных сдать город. Так что не только Твердило виноват.) Ни в русских, ни в ливонских источниках нет никаких сведений о том, что происходило в Пскове полтора года владычества там немцев.
      На взятии Пскова рыцари не остановились. Зимой 1240/1241 годов ливонские рыцари вторглись на земли Води - непосредственную территорию Новгородского государства - и основали там крепость Копорье. Это позволило крестоносцам контролировать движение торговых судов по Луге и Плюссе, совершать набеги вглубь новгородских владений. Не позднее февраля 1241 г. крестоносцы совершили поход в новгородскую землю до Луги. В большинстве русских летописей написано о разорении ими Луги «до Сабли», то есть до самых лужских верховий, до Сабельного погоста. Пишут, что уже в 30-ти верстах от Новгорода грабили и «увели столько коней, что крестьяне не могли той весной вспахать свою землю». Но самым страшным для Новгорода был захват Тёсово - важного торгового пункта тех земель.  (Может быть, в это время и появилась «рыцарская» могила в окрестностях Пехенца?)
      Новгород был окружен почти со всех сторон, так что совсем прекратилось торговое движение.  Из летописи следует, что в нападении также участвовали отряды из Рижского епископства, что означало появление еще одного противника на Новгородской земле, дополнительно к крестоносцам из покоренных земель эстов. Противостоять такому противнику одни новгородцы не могли. По требованию большинства горожан Великого Новгорода вновь призвали на правление князя Александра Невского. Как пишет летописец, «дело касалось не одного Новгорода, а всей Руси – Александр не противился», простив свою обиду новгородцам.
      Первым делом Александр Невский внезапным ударом овладел Копорьем; затем разбил мелкие отряды разбойничавших рыцарей. К концу 1241 г. новгородская земля была почти полностью очищена. В марте 1242 г. Невский выгнал рыцарей из Пскова, а потом – известное нам всем «Ледовое побоище» на Чудском озере. По мирному договору, заключенному через несколько месяцев после сражения, Орден отказывался от притязаний на новгородские земли, на «Водь, Лугу, Плесковъ, Лотыголу», (Лотыгола, то же Латгалия - историческая область восточной части Латвии – прим. авт.), возвращал эти захваченные территории и освобождал заложников. В свою очередь Александр уводил новгородское войско с псковских и пограничных земель и отпускал пленников.  Победа Невского закрепила северо-западные земли за русскими, 300 лет граница там существенно не менялась.
        Я могу согласиться с мнением многих российских историков, что значение «Ледового побоища» на судьбу Руси в советское время чрезмерно преувеличивали. В то время, по крайней мере, школьникам, это сражение преподносилось как «крупнейшая битва раннего средневековья, положившая предел крестоносной агрессии». Вряд ли кто тогда из нас задавался вопросом: почему же тогда спустя 300 лет Иван Грозный более двух десятилетий вел Ливонскую войну, - о ней, наверное, писалось в наших тогдашних учебниках. Но вот открываю учебник русской истории для средней школы 1994 г., автор С.Ф.Платонов пишет: «После «Ледового побоища» меченосцам пришлось оставить в покое русские земли».  Какой «покой»? Если кто-то будет читать эти мои заметки о поездке на Псковщину, то увидит, что и после «Ледового побоища» были не менее жестокие сражения русских людей с крестоносцами и их преемниками, за сохранение своей независимости и православной веры.  Русские летописцы никогда не придавали столь большого значения «Ледовому побоищу». Например, описание Невской битвы в Новгородской и Лаврентьевской летописях более обширное, чем описание «Ледового побоища».  Да и российские историки, например, Н.М.Карамзин в своей «Истории государства Российского» в четыре раза больше описывает Невскую битву, чем «Ледовое побоище». 
     Древнерусские летописи и западноевропейские источники несколько отличаются в описании сражения на Чудском озере: первые преувеличивают потери врага, вторые – преуменьшают свои потери. Новгородская летопись пишет: «Князь Александр и новгородцы поставили полк на Чудском озере, на Узмени, у Вороньего камня. И наехали на полк немцы и чудь, и прошибли свиньею сквозь полк. И была тут великая сеча немцам и чуди… Немцы многие тут погибли, а из чуди многие бежали, и гнали их 7 верст по льду. И погибло чуди множество, а немцев 400, а 50 попали в плен и были приведены в Новгород». «Ливонская рифмованная хроника», написанная в конце XIII в., свидетельствует, что «русские имели много стрелков, которые мужественно вышли вперед и первыми приняли натиск перед дружиной князя». Это сочетается с сообщением русских летописей о выделении отдельного стрелкового полка перед центром главных сил рыцарей.  В центре немцы прорвали строй русских, но затем войска тевтонского Ордена были окружены с флангов. «Те, кто был в войске братьев-рыцарей, были окружены. У русских было такое войско, что, пожалуй, шестьдесят человек одного немца атаковало.  Братья упорно сражались. Все же их одолели.   Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись. Они вынуждены были отступить. Там двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали в плен».  В «Хронике Тевтонского ордена», официозной истории Тевтонского ордена, объединяя потери Ордена при освобождении Невским Пскова и при сражении на Чудском озере, говорится о гибели 70 орденских рыцарей (буквально: «70 орденских господ»).
      Не скрою, что мои собственные познания о сражении Александра Невского с немцами на льду Чудского озера, долгие годы в большей мере опирались на увиденное в фильме Эйзенштейна «Александр Невский». Потом прочел то ли бывший действительно, то ли придуманный автором разговор двух советских режиссеров – Михаила Ромма и Эйзенштейна. Дескать, когда Эйзенштейну предложили на выбор снимать фильм о Минине и Пожарском или об Александре Невском, он спросил совета у Ромма. Тот посоветовал снимать фильм о Минине и Пожарском, так как значительно больше известно о том времени, а о Невском – почти ничего достоверного.  На этот совет Эйзенштейн ответил, что будет ставить фильм о Невском: «Как я сделаю, так оно и будет».  Вот и поставил мало что соответствующее действительно происшедшему. До определенного момента битва на Чудском озере не воспринималась как судьбоносное событие русской истории. Но не случайно «вождь» большевистской историографии Покровский говорил: «У нас история – это политика, обращенная в прошлое».  Так и происходило с оценкой битвы Александра Невского с немецкими рыцарями на Чудском озере. Так, как мне кажется, вокруг «Ледового побоища» и в современной России политики больше, чем истории.  7 сентября 2021 г. в новостях культуры российского телеканала услышал о предстоящем открытии в Псковской области нового памятника, связанного со сражением на Чудском озере   под названием «Князь Александр Невский с дружиной». Памятник установили в деревне Самолва Гдовского района Псковской области, в 10-ти км от эстонской границы.  Для установки памятника   соорудили курган диаметром 60 м и высотой 6 м, завезя для этого 70 тысяч тонн песка.  А потом в «Вестях» был репортаж об открытии этого памятника 11 октября 2021 г. лично президентом Путиным в присутствии патриарха Кирилла. Открытие было приурочено к празднованию в России 800-летия князя Александра Невского, указ об этом был подписан еще в 2014 г. В отличие от памятника «Ледовое побоище» на горе Соколиха под Псковом, новый памятник изображает возвращение Невского со своим отрядом в Новгород после победы.  (Каждая власть истолковывает историю в свою пользу. Да что там история! Когда и цитаты своих вождей переделывают. Я хорошо помню, как в декабре 1962 г. Хрущев разгонял выставку художников – авангардистов. Это он объяснял так: «Художников учили на народные деньги, они едят народный хлеб и должны работать для народа, а для кого они работают, если народ их не понимает». А ведь Ленин говорил, что «искусство должно быть понятным народу».  Помню, такой лозунг висел, наверное, в фойе каждого театра и Дворца культуры. А вот Радзинский рассказал, как ему однажды ночью позвонил Завадский – театральный режиссер, заласканный советской властью, и, захлебываясь от волнения, сказал, что только что нашел подлинное высказывание Ленина: «Искусство должно быть понято народом». Не «понятным», а «понятым». Разница колоссальная!)
    
      Не собираюсь вставать на сторону любых оценщиков сражения 1242 г., приведу только одну фразу из «Ливонской рифмованной хроники», напомню написанной в конце XIII века: «Если бы Псков тогда был удержан, то это приносило бы сейчас пользу христианству до самого конца света». Разумеется, автор имел в виду западное, католическое, христианство и власть его придерживающуюся.  С тех пор как в XIII в. в Восточной Прибалтике было образовано государство Ливония, ливонские рыцари считали, что их задача будет выполнена тогда, когда им будут подчинены все литовские и русские земли, прилегающие к Ливонии. Следствием этого были войны, не прекращающиеся в течение XIII-XV вв. Псковская земля была основной преградой для Орденского наступления на восточные древнерусские земли. Редкие годы проходили без пограничных конфликтов, которые периодически перерастали в войны. До конца XV в. в борьбе сохранялся паритет: ни Орден, ни Псков с Новгородом не могли одержать кардинальных побед. Ситуация коренным образом изменилась после того, как Новгород, а затем и Псков стали частью московского великого княжества. После этого рыцарям пришлось больше заботиться об удержании захваченного в XIII в., а не о дальнейшем осуществлении своей доктрины «Drang nah Osten».

      А теперь вернусь к поездке на Псковщину, которая побудила меня надолго вновь погрузиться в историю. Естественно, что наша двухдневная поездка в Псков позволяла увидеть только некоторые достопримечательности древней Псковской земли, и меньше всего в самом Пскове. Только несколько часов отводилось на ознакомительную автобусную экскурсию по Пскову, после которой в тот же день предстояла поездка в Старый Изборск и в Печоры.  Поэтому, не задерживаясь на горе Соколихе, наша экскурсия вернулась в город. Автобус привез нас к «истокам» Пскова – к месту слияния рек Пскова и Великая.       Именно здесь, на узком скалистом мысу при впадении реки Псковы в реку Великая начинался Псков. В летописи XII в.  сказано: «…а о Плескове граде от летописания не обретается вспомянуто, от кого создан бысть и которыми людьми; только уведохом, яко был уже в то время, как наехали князь Рюрик с братьею, из варяг в Словене княжити». Археологические раскопки в северном углу псковского Кремля, напротив которого мы и стояли, свидетельствуют о наличии там уже в VIII в.  деревянно-земляных укреплений по западной границе мыса, и о каменной стене, датируемой X-XIII веками. Летопись упоминает под 1069 годом о безуспешной осаде Кремля полоцким князем, не сумевшим разрушить стену камнеметными орудиями.

      Место, к которому нас привел экскурсовод, я бы назвал визитной карточкой Пскова. Мы стояли на берегу Псковы в месте ее впадения в реку Великую и любовались открывшимся видом на псковский Кремль на противоположном берегу.   На круто поднимающейся от Псковы возвышенности стоит прясло крепостной стены с угловой башней, а за стеной выглядывает пятиглавое навершие Троицкого собора с золотящимся центральным куполом.

      Угловая башня крепости - ее называют по-разному, и Кутний костер, (Кут - угол, castel  с  латинского  – башня)  то есть башня, стоящая в углу, и Кутекрома,  стоит на возвышенности мыса и соединяется  боевой галереей с Плоской башней,  возведенной позднее   на самой кромке берега сливающихся в этом месте двух рек. Напротив них на берегу р. Псковы, справа смотровой площадки, стоит Воскресенская (Высокая) башня Запсковья, завершающая крепостную стену Окольного города. В 1520 г. здесь, между Плоской и Вознесенской башнями, возвели стену с опускающимися в реку решетками. В XVII в. эту деревянную стену заменили каменной с арочными проемами, называвшими тогда Водобежными воротами. Они   закрывались в случае надобности решетками из бревен, окованных железом.  Вверху по течению Псковы были аналогичные арки с решетками, так что при необходимости реку Пскова делали недоступной для захода вражеских судов, а осажденные в крепости не испытывали недостатка в пресной воде.
       Подсчитано, что только по сведениям уцелевших письменных источников со времени образования Новгородской республики (1136 г.) по 1709 год, Псков, находясь на крайнем западе русских земель, вел 123 войны с внешними врагами. Это вынуждало псковичей постоянно укреплять оборонительные сооружения города, приспосабливать их к появлению огнестрельного оружия. Первые крепостные стены защищали Троицкий собор и вечевую площадь Пскова – Кром или Детинец. Вдоль рек Псковы и Великой шли две стены, которые смыкались над устьем Псковы – в том месте, которое показано на предыдущем снимке. Третья стена соединяла их на противоположном краю Крома, наиболее доступном для врагов. Именовалась та стена Персями (что означало «грудь») или Першами (что созвучно слову «перший», то есть, первый). Шла она от реки до реки.  По краям Персей стояли башни – «костры»: Смердья над рекой Великой, Великая башня – над рекой Псковой. Под ними были ворота, ведущие в Кром. Когда были заложены крепостные стены Крома и возведена его первая башня Смердья - в летописи сведений нет. Археологи установили три «долетописных» периода строительства стен Крома. VIII-X вв. – стены, поставленные на «глиняном валу», X-XIII вв. – первые каменные стены, сложенные «насухо» (без скрепляющего известкового раствора), примкнувшие к валу изнутри крепости, и, наконец, каменные стены, сложенные на растворе.  Последние примкнули к валу снаружи. В 1337 г. перестраивается южная, наиболее опасная в военном отношении стена Крома – Перши. В начале XV в. началось строительство нескольких новых башен и утолщение стен, вызванное появлением огнестрельной артиллерии: в 1400 г. Кутекрома, в 1416 г. – Средней башни, стоящей над Псковой между Великой и Кутний башнями.   К этим временам относится и сооружение каменной стены вдоль реки Великой от башни Кутекрома до Персей. Стены Крома усиливались «прикладными» и   наращивались в высоту.  В XV в.  укрепили и стену вдоль р. Великой: недалеко от юго-западного угла Довмонтова города построили Власьевскую башню.
 
      К 70-80-м гг. XV в. оборонительные укрепления Пскова состояли не только из крепостных стен Крома, но и крепостных стен, защищавших районы города и   воздвигнутых в разное время. Первая стена, включавшая Перси, защищала Троицкий собор и вечевую площадь Пскова. Вторая стена – это стена Довмонтова города (начало строительства 1266 г.).  Третья, так называемая стена посадника Бориса, сооруженная в 1309 г., проходила по нынешней Профсоюзной улице, протяженность около 600 м., ее разобрали при строительстве четвертой стены - Среднего города, которую начали сооружать в 1373 г.  Она заменила невысокую деревянную ограду, проходившую по земляному валу. Завершили в 1395 г.  В конце XV – начале XVI в. создана пятая по счету линия укрепления - каменные крепостные стены, закрывающие внутри крепости Запсковье и Окольный город.  Весь периметр внешних стен составлял 6,8 км, а общая протяженность крепостных стен около 10 км, площадь города, который они окружали, превышала 211 га.  Толщина внешних стен достигала 4-5 м, а высота – 6,5 м. 40 башен усиливали мощь крепостных стен.
      Псков был одним из самых укрепленных городов не только России, но всей Восточной Европы.   За всю свою историю Псков выдержал 26 больших осад, и ни разу враг не смог одолеть обороняющихся.   Правда, три раза в город входили враги, но, образно говоря, в «открытые ворота» - в 1240, в 1918 и в 1941 годах, каждый раз это были немцы.
       Находясь на правом берегу Псковы, мы стояли около Вознесенской башни, которой заканчивалась стена Окольного города. Правда, и башня, и прясла крепостных стен, которые сегодня видим в Пскове – это все «новодел», результат больших восстановительно-реставрационных работ, ведущихся с 1960-х гг.

     Фрагменты внешнего кольца крепостной стены средневекового Пскова – стены Окольного города, видны и сегодня во многих местах города. После Северной войны, когда надобность в защите города отпала, местные жители активно разбирали материал стен для своих надобностей, но кое-что осталось.
      Неподалеку от Воскресенской башни стоят две церкви XVI в. - Варлаама Хутынского и Воскресения Христова со Стадища. Экскурсовод уже приглашал садиться в автобус, чтобы ехать дальше, поэтому успели добежать только до церкви Вознесения и сделать несколько снимков.
          
      Создание этого храма принято датировать 1532 г. на основании сообщения летописи о пожаре в девичьем Воскресенском монастыре, во время которого каменная монастырская церковь «не доделана бысть». Топоним Стадище означал какое-то пастбище, выгон для скота за пределами посада. Позднее церковь неоднократно перестраивалась. Притвор был пристроен в XVI - начале XVII вв., южный придел и северная часть относятся к XVII-XVIII вв. В XVII в. поставлены крыльцо и звонница, расположенная на передней стене   притвора; она имела вначале два пролета, третий, левый пролет, пристроили в XIX в.  Храм кажется мощным, тяжеловесным, как бы вырастает из холма. Церковь Вознесения специалисты считают одним из наиболее выразительных памятников псковской школы зодчества, сохранившимся до наших дней с незначительными изменениями своей первоначальной формы.
     … Церкви Пскова – самая замечательная часть архитектурного наследия. Это мнение большинства специалистов. Не случайно, что десять из них включены в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Большинство церквей одноглавые, со скромным декоративным убранством. Кладка из плитняка получалась пестрой, неровной, поэтому ее обмазывали «под рукавицу» известковым раствором. Это было необходимо для большей прочности – кладка не так быстро разрушалась во влажном и ветреном псковском климате.  Известковый раствор светлый и такую белую церковь видишь издалека. Характерны для псковских храмов и звонницы; они стоят или   отдельно, или над одним из фронтонов церкви. Звонницы разнообразны: двух, - трех – и пятипролетные. И еще обязательно крыльцо.  Это отличает псковские храмы от других памятников русской архитектуры того времени. Псковские мастера могли строить храмы и по-другому, посмотрите хотя бы на храм Василия Блаженного в Москве, но у себя на псковщине придерживались другого стиля…
       Посадка в автобус, недолгая поездка и вот мы добрались до псковского Кремля, который включает в себя Довмонтов город и Кром, что в переводе может означать «укромный». Для лучшей ориентировки читателя приведу схематический план псковского Кремля, заимствованный мною из какой-то информационной литературы.               
      Усилившийся дождь заставил нашу экскурсию почти бегом пройти Довмонтов город, (к нему я вернусь на обратном пути из Кремля) к Великим воротам Крома с мозаичной иконой Святой Троицы над ними. Крепостная стена Крома, называемая Перси, длинной 88 м., пролегая слегка выгнутой вперед, как грудь человека, дугой между берегами рек Псковы и Великая, защищала древнюю крепость Псков с южного, наиболее опасного направления.  По краям Персей располагались две башни: Смердья и Великая. Под самой стеной, у ее подножия, проходил ров, соединявший реки Великая и Пскова; называли его «гребля». Заполненный водой ров превращал Кром в остров.  (Гребля уходила на 10 м вглубь от современной поверхности земли, ее бывшее дно сейчас на метр выше уровня водной поверхности омывающих Кремль рек: настолько обмелели реки). Через греблю к воротам вели мосты. Сначала в Кром вели одни ворота - в Смердьей башне, потом в конце XII в. пробили вторые - Великие (или Троицкие).


Крепостная стена «Перси» псковского Крома

      Экскурсовод рассказал, что по преданию эти ворота пробили, чтобы внести в Троицкий собор мощи Всеволода (Гавриил в крещении) – первого псковского князя, избранного по воле самих псковичей.  (В 1137 г. в ходе междоусобицы между двумя враждующими домами Рюриковичей, Псков принял на княжение изгнанного из Новгорода князя Всеволода из рода Мономаховичей).  Правил Всеволод-Гавриил в Пскове недолго; через 55 лет после своей смерти был канонизирован. И вот в 1193 г. его «нетленные» мощи переносили из церкви Дмитрия Солунского в Троицкий собор им построенный. В имевшиеся в то время Смердьи ворота рака с мощами не проходила, пришлось пробивать новые.  Это только красивая легенда, так как Смердьи ворота до конца XII в. были въездными воротами в Кром, достаточными по величине, чтобы пронести раку с мощами.
      На Персях в 1424 г., рядом с Великими воротами, слева от них, была сооружена башня Колокольница, на которой висел «большой вечник» - вечевой колокол, символ независимости псковской республики, созывающий народ на вече перед Троицким собором. Последний раз колокол звонил 13 января 1510 г., был снят, язык вырван и увезен из Пскова. На том месте, где когда-то была Колокольница, к 730-летию победы Александра Невского в «Ледовом побоище» выковали и повесили меч и щиты с гербами княжеств, чьи воины участвовали в сражении. Кто-то называет этот меч Довмонтовым, другие – мечом Александра Невского.  Подойти поближе и рассмотреть этот памятный знак мы не смогли.
      Современный вход на самую древнюю часть Кремля – его Кром или Детинец, проходит через Троицкую башню. (Ее называли и Великой, и Часовой, и Лубянской. В 1787 г.  башня разрушилась. Башню восстановили вместе с Великими воротами к 1988 году, когда в Кремле было завершено восстановление контура стен).  В XV в. с внутренней стороны ворот пристроили длинный скругленный захаб, суживающийся к выходу на площадь перед Троицким собором.  Захаб или охабень – это узкий, длинный, зажатый с двух сторон высокими каменными стенами, коридор, напоминающий ущелье и заканчивающийся вторыми воротами.  Обычно захаб сверху перекрывался бревенчатыми боевыми настилами. Таким образом, ворвавшемуся врагу приходилось штурмовать вторые ворота в крепость, будучи стесненным нешироким захабом, под обстрелом с двух сторон, и поливаемым сверху горячим маслом, и кипятком.


Захаб псковского Крома
      У Смердьих ворот также был захаб. Сама башня в XIX в.  была разрушена и перестроена. На месте круглой мощной башни соорудили небольшую башенку, получившую название Довмонтовой.
     Троицкий собор – символ Пскова.   «Где Троица – там и Псков», - говорили в старину.  Собор, который мы видим сейчас, был освящен в 1699 г. Псков к тому времени уже давно в составе Московского государства, поэтому собор воздвигнут по московским образцам. А первый деревянный храм на этом месте был построен в X в. В «Житие святой Ольги» говорилось, что, став христианкой, великая княгиня побывала в   родных местах, и однажды, остановившись на берегу реки Великой, увидела, как три солнечных луча пробились сквозь облако и сошлись на   высоком безлюдном, заросшим лесом мысе на противоположном берегу реки. Ольга предсказала, что «на месте сем будет храм Пресвятые Троицы и град зело и славен будет». Сама княгиня взялась за осуществление предсказания: «Послала святая Ольга много золота на Плескау реку на создание церкви святой живоначальной Троицы на том месте, где она видела видение – свет трисиятельных божественных лучей. Потом тут большой город Псков поставлен был».  При псковском князе Всеволоде-Гаврииле был возведен в 1138 г. на месте деревянного храм в камне, в 1363 г. он рухнул и снова был возведен в 1365-67 гг.  Последний, четвертый, собор строили 19 лет на фундаменте прежнего. Фундаменты прежних построек не были рассчитаны на увеличившийся вес собора, произошла неравномерная осадка здания, образовались трещины.  В конце XVIII в. заложили галереи и установили контрфорсы.  (На мой взгляд, эти контрфорсы, к тому же яркой окраски, бросающиеся в глаза, значительно ухудшают внешний вид собора).       Троицкий собор многоярусный, высотой в 20-25-ти этажный дом, (кто-то называет его высоту 72 м, другие – 78 м).  Собор почти полностью пересекает Кром, так что под лестницей, ведущей внутрь собора (она слева), пришлось прорезать арку для прохода-проезда на внутреннюю территорию Крома. Перед собором некогда была вечевая площадь, а у его стен располагалась трибуна вече. Сейчас вечевая площадь скрыта позднейшими наслоениями культурного слоя и находится на уровне 9-10 м. от современного уровня почвы, а за собором, по-видимому, в VIII в.  был изначальный город. Как известно, при подготовке Пскова к войне со Швецией Петр I приказал на стенах Крома установить батареи. Для этого к крепостным стенам насыпали землю, беря ее внутри самого Крома, тем самым разрушая культурный слой, необходимый для будущих археологических раскопок.
   
Троицкий собор
               
      Посещение собора с экскурсоводом не предусматривалось. Поэтому после небольшого рассказа об истории создания собора экскурсовод предоставил нам некоторое свободное время до очередного сбора у автобуса. Можно было бы зайти внутрь собора – а там есть что посмотреть, интерьеры собора богаты и впечатляющи: иконостас в семь ярусов, чудотворные иконы, а еще раки с мощами Всеволода-Гавриила, Довмонта, Николки Салоса (Салос на греческом – юродивый), который по преданию спас Псков от разгрома Иваном Грозным, но мы почему-то воздержались от этого. Скорее всего, просто глазеть, не зная тогда ничего об имеющихся в соборе реликвиях, и мешать при этом верующим, не хотелось. Возможно, и потому, что надо было подниматься по длинной, неудобной для наших нездоровых ног, лестнице, а возможно потому, что дождь прекратился, и хотелось сделать более качественные снимки в Кроме и в Довмонтовом городе, который мы проскочили под дождем.  Мы обошли собор, сделали его снимки и вышли из Крома в Довмонтов город.
     Что же это за «город» и почему он так назван?  Довмонтов город находится у входа в псковский Кремль с южной стороны. До XIII в. здесь была часть городского посада у Крома.  Ее очистили от застройки «посажан» и превратили в административный центр города, отделенный от остальной территории Пскова каменной стеной, усиленной в XV в. башнями – Власьевской и Рыбницкой. Назван по имени бежавшего в Псков литовского князя Довмонта. Довмонт был князем Нальшанской земли в Литве, участвовал в заговоре и убийстве литовского князя Минтовга. После прихода к власти в Литве сына Минтовга, который устранял всех причастных к смерти отца, Довмонт вынужден был покинуть страну и поселиться в конце 1264 г. со своими людьми в Пскове; принял православие под именем Тимофей. В Пскове вскоре умер князь, и псковичи избрали Довмонта на княжеский стол как хорошего военачальника и не ошиблись: за 33 года правления в Пскове (1266 – 1299 гг.) он не проиграл ни одного сражения. Во времена расцвета Пскова в Довмонтовом городе размещалось до двух десятков храмов, исторические документы упоминают о 18 из них. В западной стороне стояли княжеские хоромы, на юго-западе – гражданские здания. У каждого храма было свое небольшое кладбище, с оградами и воротами, да еще кое-где стояли и избы. Трудно поверить, как все это могло разместиться на 1,5 га. С ростом Пскова и появлением новых крепостных стен южная стена Довмонтова города утратила свое оборонительное значение, и в нее были встроены две палаты – Приказная и Больничная.  К концу XVII в.  в Довмонтовом городе еще сохранялось 11 церквей, (в документе 1699 г. значится: «а в той Домантовой стене 11 церквей Божних, строения каменные…), также Дворцовый приказ, Съезжая, Приказная и Дьячья избы и прочие казенные здания. До нашего времени сохранилась лишь Приказная палата да здание Духовной консистории, возведенное в XIX в.
 
         Довмонтов город: фундаменты бывших церквей,   
                Приказная палата и шатер Власьевской башни
               
       Во время Северной войны, после поражения от шведов под Нарвой, Петр I   ждал шведов под Псковом и срочно укреплял город. По-видимому, не надеясь на стену Окольного города, приказал обезглавить и засыпать землей Богоявленский, Благовещенский, Пятницкий на песках храмы на левом берегу Псковы, устроив на них батареи, а на церкви Николы на песках построить Песицкий бастион.  На наиболее уязвимом в военном отношении участке от Покровской башни до Михайловской было воздвигнуто 11 бастионов. Укрепляли и Кремль.  От Кутнего костра (верхние ярусы башни были обрушены до уровня бастиона) по всей примыкающей к ней дуге крепостной стены была установлена Красная батарея. Три храма Довмонтова города, обращенных алтарями к реке Пскова, постигла участь храмов на ее левом берегу: там была устроена Рождественская батарея, предназначенная держать под огнем мост через реку. (За такие действия Петра стали называть «антихристом»). Часть храмов Довмонтова города было превращено в склады для оружия: нападению неприятеля город не подвергся, но оставался опорной базой русской армии в годы Северной войны. Поэтому со временем и оставшиеся храмы постигла та же участь, что и разрушенные   Петром. С окончанием Северной войны Псков теряет свое военное значение, а с основанием Петербурга и экономическое.  В 20-30 гг. XIX в. сохранившиеся церкви   в Довмонтовом городе были разобраны до фундаментов по распоряжению церковных властей в связи   с их «ветхостью и безобразием», - дословная цитата.  Годы превратили эту местность в пустырь, на котором торговали овощами и фруктами.  Нижние помещения Приказных палат переоборудовали в торговые лавки. В годы ВОВ в Довмонтовом городе стояла немецкая зенитная батарея.
      Раскопки в Довмонтовом городе начали в 1964 г.  Раскрыты основания гражданских построек и нескольких храмов. Большинство храмов были расписаны фресками и построены в XIV в., когда Псков вышел из состава Новгородской земли. На раскрытых фундаментах нарастили нижние части стен и вывели их выше уровня земли.  В 2008 г., когда мы были в Пскове, часть территории Довмонтова города, справа от дороги к Крому, была огорожена. Там у стены над рекой Пскова стояли три храма: Рождества Христова, Покрова Богородицы и   Сошествия Святого Духа. В 1701 г. они до уровня сводов были погребены землей под насыпью Рождественской батареи. Сейчас их остатки раскрыты и уже долгие годы ведется дискуссия о восстановлении самих храмов.  По левую руку от дороги, по обе стороны крыльца Приказных палат открыты нижние части храмов XIII в., построенных по заказу Довмонта: Феодора Стратилата и Тимофея Газского. В последнем, он расположен ближе к крепостной стене, был погребен Довмонт, а вблизи этого храма были обнаружены могилы литовцев – его дружинников. В юго-западном углу Довмонтова города археологи нашли остатки владычного архива XIV- XV вв. Грамоты истлели, а привязанные к ним свинцовые «вислые» печати сохранились, их найдено более 500.
       Выйдя с территории Кремля, слева, несколько поодаль, в конце Советского (Троицкого) моста увидели довольно большое здание одного из псковских храмов. Что это за храм – мы не знали. Очень хотелось подойти к нему, потому что большинство псковских церквей видели только мельком из окна автобуса, но времени уже не оставалось. Пришлось довольствоваться только дальним снимком юго-западного фасада этого храма, сооруженного во имя Козьмы и Дамиана, родных братьев, врачевавших больных в Ш в. в Риме.

      Этот храм стоит за мостом через реку Пскова на развилке улиц Леона Поземского (бывшей Званицкой) и Герцена.  В древности на этом месте, перекрестке главных улиц Запсковья, называемым «Званницким крестом», стояло несколько храмов. Сохранившийся до нашего времени храм Козьмы и Дамиана в 2019 г., вместе с остатками его колокольни и ограды, внесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО, в числе десяти храмов псковской архитектурной школы.  Первое упоминание храма относится к 1458 г. в связи с пожаром.  В 1562 г. заложили новый каменный храм, и он оставался административным центром Козьмодемьянского конца города до советских времен. После ВОВ в нем располагалась переплетная мастерская. В год нашего посещения Пскова церковь была возвращена верующим, и первый молебен в ней был совершен 14 ноября 2008 г.
      Следующая остановка нашей экскурсии была на Ольгинской набережной, около Ольгинской часовни.  Легенд и сказаний о княгине Ольги значительно больше, чем исторических сведений о ней. Имя киевской княгини Ольги чтут на псковской земле с давних времен поныне. Предание говорит, что именно в этих местах, недалеко от Пскова, вблизи селения Выбуты, будущий киевский князь Игорь встретился с девушкой – лодочницей-перевозчиком.  Вот что говорится о встрече князя Игоря с Ольгой в «Степенной книге» (составлена во второй половине XVI в.)., в «Сказании о княгине Ольги», написанном, как считают Сильверстом, одним из инициаторов реформ при Иване IV Грозном. Когда еще совсем юный Игорь был в Псковской земле, однажды он тешился охотой и увидел на той стороне реки хорошую добычу, но не было лодки. Увидев, что кто-то плывет по реке на лодке, он позвал лодочника к берегу.  И велел перевести себя за реку. А когда плыли, то он увидел, что гребец - это девица, совсем юная, красивая и отважная.  И разгорелась в нем страсть, и обратился он к ней с бесстыдными словами. Она же поняла коварство этих непристойных слов и, пресекая его недостойные речи, не как юная, а как умудренная зрелым умом, сказала, обличая его: «Зачем напрасно позоришь себя, о князь, склоняя меня на срам?.. Не обольщайся, видя меня, молодую девушку совсем одну, и не надейся – не возьмешь меня силой… Знай: лучше для меня броситься в реку, чем стерпеть поругание». Игорь отказался от своего юношеского порыва и, устыдившись, в молчании перебрался на другой берег. Когда пришло время жениться, Игорь отверг многих предлагаемых ему невест, вспомнил о той девушке, из уст которой слышал речи разумные и целомудренный нрав которой видел. И послал за ней родича своего, князя Олега. И так сочетались они законным браком. (Как повествует Нестор-летописец, Ольгу привезли из Пскова в Киев в 903 г. Правда, самые ранние древнерусские летописцы не имели сведений о дате свадьбы. И эта дата – 903 год – подвергается сомнению. Доподлинно известно, что после смерти Рюрика власть перешла к князю Олегу, который поначалу в связи с малолетством Игоря правил от его имени. Олег умер в 912г. и Игорь стал полновластным правителем Руси.  А после его убийства древлянами Ольга стала править страной при малолетнем сыне Святославе).
      Накануне Первой мировой войны в России было создано Всероссийское Ольгинское общество; были собраны деньги и построены храмы и часовни в Выбутах и в Пскове в честь Ольги.               
      Ольгинская часовня в Пскове была поставлена в том месте, где по преданию княгиня Ольга видела чудное явление сходящихся трех лучей. В древности там стоял дубовый крест. Позднее крест перенесли в Троицкий собор. Во время большого пожара 1609 г.  погорел весь город, а также Кремль и Троицкий собор с этой реликвией. Через 14 лет повелением архиепископа Иоакима псковичи сделали подобный крест.
      В XX в. все, что было связано с именем Ольги на Псковщине, было уничтожено. Ольгинскую часовню в Пскове закрыли в 1935 г., а после войны не стали восстанавливать и в 1960 г. снесли.  Но память сохранилась.  Когда в 1991 г. в Пскове было создано Ольгинское общество, первым его делом было установление памятного креста на месте прежней часовни.  Крест, повторяющий по силуэту деревянный крест из Троицкого собора – так называемый «Ольгин крест», был безвозмездно выкован псковскими кузнецами и установлен на берегу реки Великой. Нынешняя Ольгинская часовня возводилась в 1999-2000 гг. на средства федерального бюджета, (освящена в День города 24 июля 2000 г.)  При обсуждении проекта было принято решение не возрождать часовню в прежнем виде, а сделать новым памятным сооружением XX века.  Она и поставлена на новом месте – в створе Пароменской улицы. В плане часовня – это равноконечный греческий крест.  На восточном фасаде, обращенным к Кремлю, установлен бетонный горельеф Св.Ольги. Часовня-новодел по замыслу архитектора воплощает в стилизованной форме черты раннехристианской архитектуры древней Руси. Шлемообразная глава и позакомарное перекрытие часовни чем-то напоминают владимиро-суздальские домонгольские храмы.
       Ольгинская часовня размещена на искусственной площадке, встроенной в крутой берег Ольгинской набережной. Смотровая площадка полукруглым объемом выдается к реке. Стены площадки облицованы валуном с расширением книзу.
       Со смотровой площадки открывается великолепный вид из Завеличья на Кром с белеющими за его стенами Троицким собором и колокольней.  Все это хочется запечатлеть каждому, и экскурсовод дает время сделать фотоснимки. Их много, привожу только один из них.
   
Кром от Ольгинской часовни

      Последней архитектурной достопримечательностью Пскова, которую нам довелось осмотреть и сделать фотографии, была церковь Успения Божией Матери «с Пароменья», то есть «с Парома». Первое упоминание в летописи имеется под 1444 г.  Церковь стояла у самого посещаемого места на Завеличье. Здесь наводили плавучий мост и приставал паром. Эта часть местности называлось Пароменьем, отсюда и название церкви.  Каменная церковь поставлена в 1521 г. на месте более ранней, деревянной. Приделы – южный во имя Рождества Богородицы и северный (теплый) во имя Собора Божией Матери возведены в XVII в., а глава – в XVIII в. Притворы, галереи, крыльца со столбами (на одном снимке всего не показать) создают живописное сочетание разнообразных объемов.   Монументальна звонница с пятью пролетами, стоящая отдельно.  Таких, как эта звонница, сохранилось только две.               
      Эффектно завершение ансамбля Успенской церкви – глава с крестом, на перекладине которого помещен голубь – символ Святого Духа. Легенда утверждает, что пока голубь восседает на церкви Успения – благодать Святого Духа не отойдет от Пскова.

Крест купола церкви Успения

      У церкви Успения наша ознакомительная поездка по Пскову завершилась. Многое в нем осталось не увиденным, но таков был регламент нашей экскурсионной поездки. Компенсировать недостаток времени осмотром города в свободное время вечером или рано утром было неинтересно: слишком рано темнело и слишком поздно рассветало…

                Церковь Успения «с Пароменья» и ее звонница

     … От Пскова до Изборска дорога не длинная: после выезда из Пскова не более получаса езды автобусом. Что рассказывала нам по дороге экскурсовод – не помню. Тот длительный экскурс в историю, который, наверняка, утомил моего возможного читателя, - плод моих собственных поисков, проведенных задолго до написания этих путевых заметок. Все последующие «отступления в историю», излагаемые ниже, появились у меня после поездки в Изборск и Печоры.
      Старый Изборск (есть еще поселок Новый Изборск, возникший в XIX в., как станция строившейся тогда железной дороги) находится в 30 км от Пскова, по дороге на Ригу.  Изборяне считают свой город древнее Пскова. В «Степенной книге царского родословия» (XVI в.) сказано: «Еще бо граду Пскову не суще, но бяше тогда начальный град во всей стране той завомый Изборск». В одной из летописей XVI в. написано об Изборске: «То ныне пригородок псковский, а тогда (IX в.) был в кривичах большой город». Славянское племя кривичей заселяло обширное пространство лесной полосы Восточной Европы, будущие Смоленскую, Полоцкую и Псковскую земли, и подразделялось на несколько групп. Одна из них – кривичи псковские расселилась в бассейне р. Великой и Псковского озера.
      Памятником древнейшего Изборска является Труворово городище. (Городище означает покинутое укрепленное поселение). Первое письменное упоминание об Изборске находиться в «Повести временных лет» Нестера-летописца: «В год 6367 (859) Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.  В год 6370 (862) изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти. И сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собою всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор – в Изборск. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик». (Хочу подчеркнуть, что пригласили не каких-то скандинавов - норманнов, а своих же славян, которые имели крепкие дружины, могли навести порядок и поддерживать его).
      Экскурсии, подобно нашей, однодневной, предусматривающей еще и посещение Псково-Печерского монастыря, на Труворово городище не водят.  Его мы видели в стороне от шоссе, проезжая из Старого Изборска в Печеры.  Издали, особенно с северной стороны, оно выглядит как перевернутое вверх дном блюдце с белеющей на нем церковью.
      Хотя мы Труворово городище и не посетили, не рассказать о нем – просто нельзя. На городище неоднократно проводили археологические раскопки. (Руководителю археологических исследований в период 1971-1991 гг.  академику В.В.Седову на одном из зданий Старого Изборска установлена мемориальная доска). Находки свидетельствуют, что начальная дата поселения в Изборске – это период не позднее рубежа VII и VIII столетий. Вот что написал один из древних летописцев о появлении Изборска: «Новгородского князя Гостомысла (Гостомысл - предводитель целого ряда северных славянских племен задолго до Крещения и возникновения русской государственности – прим. авт.)  сын Славен отыде от отца своего в Чудь и тамо постави град во имя свое над рекою и на месте нарицаемом Ходницы и нарече его Словенск; в нем он княжил три лета и умре, сын же его Избор проименова имя ему Изборск и змием изъеден быв умре».  По смерти Гостомысла призваны были на княжение внуки его: Рюрик, Синеус и Трувор. Трувор умер бездетным и «в Изборске по обычаю поганскому на высокой горе погребен». Насколько верно мнение летописца – пусть судят историки и археологи. А вот художник Илья Глазунов поверил летописцу и написал картину «Внуки Гостомысла: Рюрик, Трувор, Синеус».
      Русские историки В.Н.Татищев и Н.М.Карамзин, собрав доступные им источники, также предположили, что основателем города Изборск был первый русский князь Словен.
       К середине X в. это было не рядовое, а торгово-ремесленное поселение - город, транзитный пункт в торговле Северо-Западной Руси с Западной Европой. Целый лабиринт соединенных друг с другом озер (вблизи Изборска их было пять), проток и речек, достаточно полноводных в то время, позволял Изборску вести активную торговлю с западными странами. (Об этом свидетельствует найденные при раскопках на городище 8 арабских серебряных монет – дирхемов VIII-X вв.  и   один западноевропейский динарий конца X - начала XI столетий). От Изборска путь пролегал по речке Смолка, впадающей в Городищенское озеро, от него через речку Велеицу в соседнее Мальское озеро, затем через протоку Бдеха в озеро Псковское, а оттуда по Узменю в Чудское; от которого по Нарове недалеко и до моря Варяжского (Балтийского).
      Располагалось городище на мысу высокого плато, при впадении безымянного ручья в Городищенское озеро. Над уровнем озера площадка плато поднималась на 45 м. Пожалуй, при описании города-крепости мне лучше всего сослаться на специалистов. Вот что написал российский специалист по древней русской архитектуре, архитектор-реставратор В.В.Косточкин: «Ровная треугольная площадка городища площадью около 9500 кв.м занимает остроконечную часть высокого плато, мыс которого вдается в прилегающую к нему широкую долину и доминирует над ней. На этом мысу и находился сперва город кривичей. С востока он прикрывался Городищенским озером, почти вплотную подступающим к крутому склону мыса, с севера и запада - глубоким и обрывистым оврагом, по дну которого течет ручей, а с юга, где ровная поверхность мыса переходила в плато - высоким подковообразным в плане валом, с внешней стороны которого проходит такой же формы ров. Заплывшие остатки этого рва, со следами земляной перемычки, соединявшей его противоположные стороны, а также оплывший вал с незначительными, сильно пострадавшими от времени остатками прохода у его восточной оконечности, сохранились на мысу до сих пор. Являющиеся искусственными земляными препятствиями, оборонявшими поселение первых изборян с открытой стороны, эти сооружения, вместе с естественным рельефом и крутыми склонами мыса, ограничивали пространство поселения и определяли систему его обороны. Эта система была односторонней, рассчитанной на нападение со стороны свободного пространства плато.  Она отвечала элементарной тактике внезапных захватов поселений и не была приспособлена к длительной обороне». (Надо отметить, что на Новгородской и Псковской землях, как правило, отстаивающих свою самостоятельность независимо друг от друга, оборонительное строительство было по преимуществу односторонним: либо на север в сторону Швеции на Новгородской земле, либо на запад в сторону Ливонии и Литвы на Псковской).
      После крупного пожара в X в.  территория Изборска была реорганизована: город поделили на две части. Была построена деревянная крепость для князя с дружиной, вторая часть города стала ремесленным посадом. Обе части были окружены мощными стенами.
      В.В.Косточкин в своей книге «Русское оборонное зодчество конца XIII – начала XVI веков» приводит общий вид изборской крепости в начале XI в.  В XI в.  разделение на Детинец и окольный город было упразднено, и все Труворово городище  обнесено каменной стеной  с мощной башней. Раскопками В.В.Седова были обнаружены остатки каменной стены и примыкающие к ней с внутренней стороны  остатки деревянной стены, руины каменной башни на мысу городища. Внешняя (замкнутая) каменная стена шириной до 4-х м состояла из двух облицовок, сложенных без строительного раствора, и внутренней забутовки щебнем. Ниже приведен схематический вид изборской крепости XI в. из книги В.В.Косточкина.

        Город разрастался, жилища горожан размещались и вне Труворова городища; так что в случае необходимости крепость не могла вместить всех посадских жителей. А такая необходимость возникала неоднократно, хотя с 862 года до начала XIII в.  упоминания Изборска в летописях не найдено. В дальнейшем в летописях Изборск упоминается довольно часто, так как неоднократно испытывал нашествия крестоносцев. В 1233 г. к стенам крепости подошли крестоносцы, в составе войск которых была и дружина бежавшего из Пскова в Отепе к своим ливонским родственникам бывшего псковского князя Ярослава Владимировича. По-видимому, бывший князь, считая себя законным властителем Псковской земли, рассчитывал, что его подданные – изборяне, сами откроют перед ним ворота крепости. Этого не произошло: ворота ему не открыли, но город, как пишут некоторые, все же был взят. Пришедшие из Пскова отряды разбили ливонское войско, Ярослав был взят в плен и отвезен в Переяславль (с XV в. Переславль-Залесский), где содержался в заточении до 1235 г. (Его ливонцы обменяли на захваченного во время нападения на Тесов воеводу Кирилла Синкивеча).
      После создания Ливонского Ордена нажим крестоносцев на приграничные города усилился. В 1240 г. крестоносцы вторично напали на Изборск. Об этом я уже писал выше.  Князь Ярослав Владимирович со своей дружиной вновь принял участие в этом походе крестоносцев на Псковскую землю. 16 сентября Изборск был захвачен; при его обороне погибло 600 изборян. Отряд псковичей, вышедших тогда на помощь осажденным, был разгромлен. О битвах под Изборском рассказывается и в русских летописях, и в немецких источниках. «И пришла весть во Псков, что взяли немцы Изборск, и выехал против них весь град, и сотворили брань, и бились крепко; была сеча меж ними велика», - пишет псковский летописец. А вот немцы: «Известием о взятии Изборска были опечалены жители Плескова. Так называется город, где живут очень твердые люди, соседи взятого замка. Они поднялись в поход и отважно двинулись вперед со многими яркими знаменами. Их шлемы сверкали как стекло, с ними было много стрелков. Они бросились на войско братьев, началось страшное сражение». После этого крестоносцы захватили и Псков. Ни в русских, ни в ливонских источниках нет информации о том, что происходило на захваченной крестоносцами псковской земле за полтора года. В начале 1242 г. она была освобождена Александром Невским и по мирному договору ливонцы отказывались от территориальных претензий на русских землях.  Договор носил явно временный характер: от своих намерений в отношении Пскова и подвластных ему земель ливонцы не отказались.
       Новый крестовый поход им удалось организовать только в 1253 г.  Небольшое войско дошло до Пскова, сожгло посад, но получив отпор псковичей, поспешило уйти восвояси, пока не подошли отряды из Новгорода. В ответ русские отряды совершили несколько походов во владения вассалов ливонцев после чего те направили послов и в Новгород, и в Псков просить мира. Мир был заключен «на всеи воли новгородьском и пльсковьском».
      Очередной поход к Пскову крестоносцы совершили в мае 1269 г. Этому походу годом ранее предшествовала Раковорская битва между объединенным русским войском новгородских, псковских, тверских и переяславских дружин и датско-немецким войском. Как пишет летопись, русским дружинам противостояла «всея земля немецкая».  Потеряв   в битве тысячи воинов, и Новгород, и Ливонский орден каждый считал себя победителем. А раз так, то немцы посчитали возможным попытаться еще раз захватить Псков.  Ливонское войско возглавлял сам магистр. 18 тысяч пеших и конных входило в его состав. Пешие кораблями были доставлены к Пскову через озера Чудское и Псковское в р. Великую, а конница двигалась с юго-запада. Известно, что по дороге был сожжен Изборск. Осада Пскова длилась 10 дней, подошло новгородское войско. Магистр Ливонского ордена согласился на предложение новгородского князя заключить перемирие и увел войско в Ливонию.
      Попытки овладеть Псковом со стороны Ливонского ордена не прекращались и в дальнейшем; Изборск почти каждый раз оказывался на пути крестоносцев. Было понятно, что старая крепость на Труворовом городище противостоять вражеским натискам уже не в состоянии.
       К настоящему времени на месте Изборской крепости и поселения X-XIII вв. осталось так называемое Труворово городище, основной достопримечательностью которого для туристов до недавнего времени   являлся «Труворов» крест».

               

                «Труворов» крест

     Таким мы могли увидеть его во время нашей поездки: с годами сильно накрененным, изъеденным временем и покрытым местами лишайником.  Он находится в самой старой части действующего городского кладбища. (Кладбище было устроено на мысе плато в 1872 г. как общее для всех горожан Изборска). Крест массивный высота его надземной части более 2,2 м. Вырублен из цельной известковой плиты в форме христианского креста с расширенными концами, напоминающими лезвие секиры. На нем выбита традиционная для подобных крестов надпись из начальных букв нескольких слов: «ЧРЬ СЛА IСЪ ХЪ NIКА», что означает «Царь славы Иисус Христос Ника». (На псковской земле много подобных крестов, но «Труворов» крест самый большой). Рядом с крестом лежат несколько больших каменных плит с процарапанными на них геометрическими фигурами. Местные жители уверяют, что на городище захоронен князь Трувор и крест стоит на его могиле. А рядом с ним могилы его воинов, дружинников-варягов, пришедших с ним на Изборскую землю. Но это не надмогильный, а памятный крест, не имеющий никакого отношения к язычнику Трувору. Он поставлен, очевидно, в XIV в. как памятный знак, когда крепость была перенесена на новое место. По словам местных жителей, если приложиться к кресту, раскинув руки, то обязательно получишь заряд энергии. Причем, с одной стороны зарядишься доброй силой, положительной энергией, а с другой стороны – отрицательной.
      Известно, что 10 июля 1878 г.  на Труворовом городище в сопровождении графа А.С.Уварова – археолога, одного из основателей и организатора Русского и Московского археологических обществ, побывали Великие князья Сергей и Павел Александровичи, Константин и Дмитрий Константиновичи. Так как народная молва постоянно указывала на большую плиту с вырезанными на ней четырехугольными знаками, лежащую перед крестом, как на могилу погребенного здесь Трувора, то посетители решили раскопать предполагаемое захоронение.  Плиту величиной около квадратной сажени и толщиной вершков в шесть с трудом подняли и сделали под ней раскопки до грунтовой скалы.  Ничего не обнаружили.  Земля под плитой была не твердой, что свидетельствовало о проводимых под ней не так давних раскопок. Местные жители рассказали «поисковикам», что действительно лет 50-60 назад здесь уже копали и ничего не нашли.
       В 2008 г. специалисты Эрмитажа дали заключение, что без принятия мер крест может рухнуть и разбиться. В ходе подготовки к празднованию 1150-летия Изборска была выполнена реставрация креста и прилегающего к нему участка. Труворов крест выпрямили, укрепили на плите, очистили. Дух старины был потерян. Тем более, что старый погост действующий, и рядом кусочек старины обступают разношерстные надгробные памятники современных могил.
      Со времен Трувора прошло много лет и на месте старого поселения можно увидеть лишь слегка обозначенные остатки древних вала и рва, старый «Труворов» крест да белую церковь Николы Чудотворца. Церковь Св. Николая была и в первой крепости Изборска. После того как городище было покинуто вокруг нее образовался мужской монастырь. Монастырь закрыли во времена Екатерины II, а церковь стала приходской. Перестраивалась в XVII - XVIII вв. Ее белое здание с небольшой главкой в виде колокольчика на узком вытянутом барабане в ясную погоду можно увидеть из Изборской крепости.
      С возрастанием Пскова, который имел более выгодное географическое положение, Изборск теряет свое значение торгового города и превращается в пригород Пскова. («Пригород» означал не только «младший город», но передовое укрепление, поставленное на границе государственной территории, и предназначенное для борьбы с внешними врагами.  Сам Псков был тогда «пригородом» Новгорода, и таким образом судьба Изборска оказалось связанной и с Псковом, и с Новгородом). Теперь основной задачей Изборска становится не торговля, а защита рубежей Псковской земли, угроза которой, начиная с первой половины XIII в. в течение более двух веков исходила из Ливонии.
      Пора сказать и о ней. (Официально Ливонская конфедерация носила название Terra Mariana - в переводе с латинского языка «Земля девы Марии»). В состав Ливонии помимо Ливонского Ордена (который был ветвью Тевтонского) входили Рижское архиепископство и Дерптское, Эзельское, Курляндское епископства. Каждый из них - ливонский магистр, рижский архиепископ и епископы, являлись государями в своих владениях (ландесгеррами). Верховная власть над Ливонией принадлежала императору Священной Римской империи (император являлся также королем Германии, а та всегда являлась ядром империи, существовавшей с 962 по 1806 г. – прим. авт.) и римскому папе.
      Русско-ливонская граница тянулась больше, чем на 500 км.  С русской стороны она распадалась на два отрезка: новгородский и псковский. Новгородский – 20 км – от впадения р. Наровы в Финский залив вверх по ее течению до впадения в Нарову р. Плюссы.  Псковский – 480 км – от устья р. Плюссы вверх по Нарове, Чудскому и Теплому озерам и далее, перейдя на западный берег Псковского озера, к югу вплоть до литовской границы. С ливонской стороны граница состояла из трех отрезков: орденского, Дерптского епископства и Рижского архиепископства. Причем, орденский распадался на три части. Так что рыцари Ливонского ордена без согласования с другими членами конфедерации могли нападать на Псковскую землю в разных местах границы.               
      Будучи частью Новгородской земли, Псков располагал особыми правами, включая право иметь своего князя и собственные «пригороды». («Пригород» - это младший город, подчинен главному городу земли. Летописец говорит: «на чтоже старшии сдумают на томь же и пригороды станут»). «Пригородом» Новгорода Псков и его земли были более двух столетий, до отложения от Новгорода в 1348 году, но ему нужно было всегда самому беспокоиться о защите своих земель.  Поэтому на всем протяжении границы Псковской земли с Ливонией возводятся крепости-города. Новая Изборская крепость, в которую мы приехали, была одной из десятка других «пригородов» Пскова. 
      Для северо-запада Руси наличие оборонительной системы (крепостей) на Псковской земле имело огромное значение. Они мешали немецким рыцарям и литовским феодалам продвинутся вглубь русской территории. Защищала эта система крепостей и новгородскую территорию с Запада. А новгородская оборонительная система защищала Псков со стороны Швеции, – не надо было заботиться об охране северо-восточных границ.    
   После того как крепость на Труворовом городище перестала быть надежной защитой, нужно было подыскать более просторное и удобное в военном отношении место для крепости. Новый Изборск (теперь поселение и крепость на том месте называют Старым Изборском) вырос восточнее Труворова городища, примерно в километре от него, на краю горы Жеравьей.  Поселение на этой горе существовало и до строительства там крепости.
      На новом месте для возведения крепости были обеспечены похожие естественные защитные условия, какими располагало Труворово городище. Мыс Жеравьей горы ограничен с севера отвесным каменным обрывом, а с востока и юга - крутым склоном, постепенно становящимся пологим к западу. «Крепость сия со всех сторон почти неприступна. Ибо с восточной, северной и южной  стоит на высоких гранитных  утесистых скалах, а с западной  окружена двойным рвом и посреди оного валом, простирающимся  к северу и к реке на 80 сажень, с юга же  к полю  по дороге  от  Ливляндии загромождена еще была  обнаружившимися  из земли  частыми и  большими гранитными  каменьями, не дозволяющими никакого проезда»,- описывал крепость Е.А.Болховитинов в  книге «История княжества Псковского», изданной в 1831 г. (Болховитинов -  архиепископ Пскова и всей Лифляндии и Курляндии в 1816-1822 гг. – прим. авт.)   Новая крепость Изборска охватывала мыс Жеравьей горы по всему периметру. (Русские крепости конца XIII, а тем более XIV веков в подавляющем большинстве имели уже не одностороннюю, а всестороннюю, круговую систему обороны с замкнутыми оборонительными сооружениями по всему периметру. Подсчитано, что в XIII-XIV вв. и в первой половине XV в.  Руси пришлось вынести 160 сражений, из которых 45 было с татарами, 30 – с немецкими рыцарями, а остальные – с литовцами, шведами, поляками, венграми и болгарами. Так что надо было быть готовым обороняться со всех сторон).
       Каменная крепость Изборска, как свидетельствует летопись, была возведена в 1330 г. В одной из псковских летописей написано: «В лето 6811 (то есть в 1302 г.; летописцы год называли летом, а летоисчисление вели от «сотворения мира» - прим. авт.) бысть зима тепла без снега, и бысть хлеб дорог вельми. Того же лета Изборск поставлен бысть на новом месте». Новое место – это Жеравья гора, на которой стоит сохранившаяся до наших времен каменная крепость. Летописи не упоминают о строительстве какой-либо крепости на новом месте до 1330 г. Но не мог в то время город оставаться без защиты крепостными стенами почти 30 лет. Поэтому многие считают, что первоначально вокруг поселения на Жеравьей горе были возведены деревянные укрепления, замененные позднее каменными стенами. (Археологи не нашли никаких остатков первоначальных деревянных укреплений на Жеравьей горе.  Сторонники их наличия приводят в качестве доказательства тот факт, что в древней Руси не было городов без оборонительных сооружений; основать город в первую очередь и означало возвести городские укрепления. Кроме этого, летописцы отмечают, что местный князь Евстафий в 1323 г.  оставил Изборск и поспешил на помощь осажденному Пскову.  Как пишут летописцы, в марте пришли под Псков немцы «со всею силою» и, простояв под стенами три дня, ушли. Лучше подготовились и вновь появились в мае со стенобитными орудиями и подвижными городками: легкими деревянными стенами на колесах, под защитой которых можно было продвинуться прямо под крепостные стены. Ворваться штурмом не удалось, осада Пскова длилась 18 дней. Псковичи слали гонцов за помощью к Новгород и к другим русским князьям – безуспешно. На выручку городу успели подойти князь Евстафий с изборянами и «князь Давид из Литвы с людьми своими»: Литва тогда противостояла Ордену не на жизнь, а на смерть. Немцы были изгнаны за реку Великую, их осадные орудия уничтожены. Ливонцы вынуждены были возобновить мир с Псковом.    Не мог уйти изборский князь Евстафий с отрядом из города, если бы тот не был превращен в крепость). Была ли деревянная крепость или не была, но нападение ливонцев в 1323 г. на Псков вынудило псковичей поставить в Изборске каменную крепость. Вот что об этом пишет летописец: «В лето 6838(1330 год) Селога (Шелога) посадник (выборный глава республики – прим. авт.) со псковичи и со изборяны поставившие город Изборсъ на горе на Жеравии; того же лета и стену каменоу с плитою (то есть из плиты) оучиниша, и ровы изрыша под городомъ при княжении Александрове».
      Построена крепость из известняковой плиты – самородного камня, как называли этот материал, на известковом растворе.  Известь гасили по многу лет в специальных ямах. Как нам рассказывал экскурсовод, если в семье рождалась девочка, отец вырывал яму, заполнял ее известняком, который гасился до свадьбы дочери и преподносился в качестве дорогого приданного.  При кладке в готовый раствор добавляли немного песка. (Цемент появился в XIX в. – прим. авт.)
      В плане крепость представляет собой неправильный треугольник с округлыми углами. Первоначально имела только одну каменную башню на мысу горы, прямо над кручей, подобно старой крепости на Труворовом городище. (Эта башня располагалась напротив горы «Кукуевка». Поэтому ее называют то «Кукуевка», то сходным по звучанию - «Луковка»).
      Первое боевое крещение новая изборская крепость выдержала в 1341 г. Тогда в Псков по приглашению прибыли литовские князья Ольгерд и его брат Кейстут «со своими мужами». (Псковичи после смерти Довмонта приглашали на княжение русских князей, но, не получая от них реальной помощи в борьбе с крестоносцами, были вынуждены ориентироваться на Литву. Отмечу, что еще в 1333 г. между Новгородской республикой и Литвой был заключен договор о службе литовских князей в Новгородской земле). По их прибытии развернулась подготовка к крупномасштабным военным действиям против Ордена.  Ольгерд послал своего воеводу, князя Юрия Витовтовича к ливонскому Нейгаузену.  Передовой русско-литовский   отряд встретился с частями немецкого войска, идущего на Псков, был разбит, и князь «в мале дружине» убежал в Изборск.    На следующий день рыцари Изборск окружили. Ольгерд, узнав об осаде Изборска, вернулся со своими литовскими воинами в Псков, по-видимому, опасаясь, что немцы подойдут к нему. А с литовцами вернулись и псковичи: доверять присутствие в городе своим союзникам без «присмотра» не решились. В Изборск Ольгерд направил послание, суть которого сводилось к тому, что он не придет на помощь осажденным, так как это приведет к большим людским потерям. Изборцам надо только не сдаваться, переждать осаду, дескать, крестоносцы сами отойдут. Обороной осажденного Изборска стал руководить князь Юрий Витовтович. Стенобитные орудия не помогли немцам. И жажда не сломила изборян.  Вот что написал летописец: «В лето 6849 немцы приидоша ко Изборску с порокы и з городы и со многим замышлением, и оступиша град, хотяше пленити дом святого Николы.… И стояша  немцы под  Изборском  10 дней, и воду  отъяша; и, помощию и заступлениемъ  святого  Николы,  отъидоша  прочь, пожегшее  порокы и городи и весь  запас свои, а не ведущее что въ  Изборске  воды нетъ; но  богъ храняще град и люди тоу соущая  в немъ, а поганым вложи  страх  въ сердца их и обрати я на  бегъ…»   («Немцами» по традиции на Руси называли всех европейцев без разбору, ибо не знали русского языка – «немы» были.  Поэтому не всегда понятно, о каких немцах говорят летописцы).  Псковичи предлагали Ольгерду креститься и сесть на псковский княжеский стол, но тот отказался. У него были более амбициозные политические планы: Ольгерд в 1345 г. стал великим князем Литовским. По просьбе псковичей, рассчитывающих на помощь Литвы, на княжение в Пскове был поставлен старший сын Ольгерда Вигунд, принявший при крещении имя Андрей.
      …Геополитическое положение Псковской земли обуславливало необходимость, как во внутренней, так и во внешней политике учитывать Пскову различные интересы в прибалтийском регионе Ливонии, Великого княжества Литовского, Новгорода, а также Великого княжества Владимирского. Не удивительно, что Псков в разные времена выбирал себе разных союзников-покровителей.  Со времени восшествия Александра Невского на великокняжеский Владимирский престол Псков как пригород Новгорода находился в сфере влияния Великого Владимирского княжества. Это позволило ему избежать столкновений с Ордой.  Но главным врагом Пскова оставались ливонские рыцари. Справиться с ними своими силами Псков не мог.   Новгород старался избегать участия в борьбе Пскова с Ливонией: для него экономические связи с Ганзейским союзом, в который входили все крупные города Ливонии, были важнее. Кстати, надо отметить, что в отличие от немцев, Новгород и Псков вели войны с Ливонией за экономические интересы, никогда не было у них стремления завоевать какой-нибудь территории в Ливонии. Цель войны – принудить противника заключить выгодное для себя соглашение.
      Псковичи в течение многих лет колебались в выборе силы, на которую можно было бы опереться в противостоянии с Ливонией – на Великое Владимирское княжество (слившиеся в 1389 г. с Московским княжеством) или на Великое княжество Литовское (ВКЛ).  Стремясь обособиться от Новгорода, и в то же время иметь опору от своего постоянного врага Ливонии, с последней трети XIII в. происходило укрепление связей Пскова с Литовским княжеством, которое тогда тоже боролось с экспансией Ливонии. И длительное время, до конца 40-х гг.XIV в. Псковская земля ориентировалась на союз с Литвой…
     Война между Псковской землей и немцами продолжалась. После военного столкновения в июне 1343 г. (при походе псковичей к Оденпе) на пять лет рыцари прекратили нападения на Псковскую землю. В то время восстали эстонцы, и на борьбу с ними ушло несколько лет.
      Покупка Ливонским орденом у датского короля его владений в земле эстов в 1346 г.  сделала Орден самым крупным землевладельцем в регионе. Сюда хлынули рыцари на военную службу с жаждой добычи. В июне 1348 г., когда шла война со шведским королем Магнусом, решившим организовать крестовый поход против Новгорода, и псковское войско, помогая новгородцам, находилось под Орешком, рыцари вторглись на Псковскую землю, разоряя ее. «И поидоша ко Изборскоу, воюючи села псковска и изборскаа» осадить его не решились. Через год новый набег с территории Дерптского епископства к Изборску. В крепости в те дни находился князь Юрий Витовтович, управляющий в то время Псковом и приехавший на освящение нового Спасо-Преображенского придела в Никольском соборе Изборска. 15 апреля 1349 г.  состоялось сражение у стен крепости.  Князь пал вместе с несколькими своими соратниками.  Изборяне сумели отбиться.  Ливонцы, узнав о подходе новгородцев, отступая, бросили все свои «осадниве» машины и припасы.  Средневековый австрийский поэт и герольд Петер   Зухенвирт, прославляя военные походы рыцарей против «литовских язычников и русских схизматиков», назвал не сдавшийся рыцарям Изборск «железным городом».  Отсутствие помощи от Литвы, недовольство князем Андреем (он, получив в княжение Полоцк, жил там, направляя в Псков своих наместников) привело к охлаждению отношений Пскова с Литвой, и они изгнали сына Ольгерда.
      В конце 40-х гг. XIV в. в   Европе начиналась эпидемия чумы, которая вскоре докатилась и до Псковской земли и ее соседей.  На десятилетие наступило «замирение».
      По летописным данным уже в 1362 г.  ливонские рыцари вместе с войсками Дерптского епископа совершали военные набеги на псковские земли, расположенные недалеко от Изборска. В 1367 г.  между рыцарями и псковичами новое приграничное столкновение «про обидное место про Желачко» - небольшой островок Желачка на Чудском озере, который и немцы, и Псков – каждый, считал своим.  Традиционные споры и локальные столкновения   из-за рыболовецких угодий на Чудском озере, переросли в крупномасштабную пятилетнюю войну 1367-1371 гг.  В конце сентября войска Ордена и Дерптского епископа вторглись в пределы псковской земли. Одна немецкая рать осаждала Изборск и Псков, другая – Велью и Воронач. В ходе этой войны в 1368 г.  Изборская крепость подверглась жестокой осаде большим войском крестоносцев. Вот что пишет одна из русских летописей: «В лето 6877. Приидоша немцы къ Изборску в велице силе, съ многыми замышлении, с порокы, со въздграды, з бораны, (стенобитные и метательные орудия – прим. авт.), хотящее разорити град и дом святого Николы. И стояша 18 днии. Порокы шибающее, возграды привлагюще и тлъкоуще въ стену; и много безумнии троудившеся не оуспеша ничтоже, бог бо храняще град».   Осада крепости не имела успеха и была снята. Немцы лишь «слышавше» о подходе новгородцев ушли от города, - пишет Псковская Вторая летопись.  Дальше о событиях 1368 г. русские летописи ничего не сообщают. «Хроника Ливонии», написанная в XIV в. капелланом магистра Ордена Германом Вартбергом, сообщает, что осенью того же года немцы совершили еще три похода вглубь Псковской земли: магистр доходил к пригороду Острову, Дерптский епископ был у Изборска, ливонские рыцари воевали около Велья. Та же «Хроника» сообщат, что немцы с февраля по сентябрь 1369 г.  четыре раза вторгались на псковскую землю; подходили к Велье, Вороночу. В начале 1371 г.  был заключен мир на условиях status quo – «обе стороны удерживают свои земли и границы в рыболовстве, реках и все как было по-прежнему».  Война 1367-1371 гг.  шла между Новгородом и Псковом с одной стороны, Орденом и Дерптским епископством – с другой. Во время этой войны Москва не оказала помощи Пскову, что снова его толкнуло в сторону Литвы.
      Пожалуй, надо рассказать, что представляло собой ВКЛ в те годы, о которых я повествую.  Это, конечно, ничего общего, кроме столицы (да и то с измененным названием) с современной Литовской республикой, имеющей всего 2,8 млн. жителей, и занимающей по их числу 137 место в мире. Да и по занимаемой территории – 65,3 тыс. кв. км, нынешняя Литва не столь велика: 121 место. Территория Великого княжества Литовского в XV в. простиралась от Балтики до Северного Причерноморья, а на восточных границах доходила до Можайска и Тулы.
       К концу XIII-началу XIV в.  на древнерусских землях оформилось два основных центра притяжения. Это Владимирское, затем Московское княжество и Великое княжество Литовское, которое и стало то Великим благодаря поглощению части древнерусских земель во времена ордынского ярма на Руси. Как это проходило?
       В X-XI вв. литовские племена находились в зависимости от Киевской Руси. Распалось единое древнерусское государство, и они добились независимости. В середине XIII в. князь Миндовт объединил хаотические славяно-литовские племенные союзы в литовское княжество. В XIII в. в него вошли земли Южной Руси, а в XIV в. - земли Западной Руси.  Это во многом объясняется тем, что территория княжества не узнала монголо-татарского ига и быстро расширила свои владения за счет ослабевших древнерусских княжеств.  Их жители видели в ВКЛ своего защитника от Золотой орды или Тевтонского ордена и входили в его состав зачастую добровольно или под давлением складывающихся обстоятельств. В Литве соблюдалась полная веротерпимость, так что православное население русских княжеств не выступало против своих князей, принимающих решение о вхождении в Литву. Немаловажным было и то обстоятельство, что Золотая орда с русских удельных княжеств, входящих во Владимирское, затем в Московское великое княжество, взимала одних только пошлин более 20 видов, да плюс к этому многочисленные повинности, в том числе поставка воинов для татаро-монгольского войска. И ярлык на занятие великого княжеского стола надо было получать в орде. (ВКЛ в силу разных причин удавалось во многом послабить зависимость от Золотой орды).  Это было балто-славянское государство: 10% его населения составляли балтийские народы (впоследствии ставшие литовской этнической общностью), подавляющее большинство – восточные славяне. Государственным языком был старобелорусский (западное наречие старорусского языка) вплоть до конца XVII в., когда его заменил польский. ВКЛ считалось славянским не только по языку и культуре, но и по преобладанию славянского населения.   Литовский князь Гедимин (правил в 1316-1341 гг.), получив власть над частью древнерусских княжеств, стал именовать себя «королем литвинов и русинов».  За четверть века своего правления Гедимин овладел Полоцкой, Витебской, Пинской, Волынской и другими областями на юго-западе, а на востоке его власть распространилась на Черниговскую и Курскую земли. Полное название созданного Гедимином государства - «Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское и других земель», говорит о многом. В целом русские земли в ВКЛ к концу правления Гедимина превышали 2/3 всей территории государства.  Ольгерд продолжил политику отца, а после победы над войском Золотой орды в битве при Синих водах (1362 г.) ему удалось присоединить к своему государству   и значительную часть Украины, в том числе древний Киев, почти на 200 лет. В 1358 г. представители Ольгерда заявили послам императора Карла IV Люксембургского, что «вся Русь должна принадлежать Литве». Особое место в политике Ольгерда занимала борьба с Московским княжеством, которое стремилось к господству в Северо-Восточной Руси. В 1368-1372 гг. в союзе с тверским князем Ольгерд трижды ходил на Москву войной против князя Дмитрия Ивановича (Донского). Противостояние тех лет выиграл московский князь и Ольгерд признал право Дмитрия на Великое княжение Владимирское.  В то время Москва еще не могла быть противовесом ВКЛ в собирании древнерусских земель, ей еще предстояло собрать силы для освобождения от монголо-татарской зависимости. Победа на Куликовом поле в 1380 г. показала, что этого можно добиться только при объединении сил. Но эта победа не положила конец зависимости от Золотой орды: Тохтамыш в 1382 г. захватил и разграбил Москву и вновь обложил ее данью. 98 лет после этого сохранялась вассальная зависимость северо-восточных русских княжеств от Золотой орды, но со времени московских походов ВКЛ становится чуть ли не главным врагом растущего московского государства.
       В 1385 г. была подписана Кревская уния между ВКЛ и королевством Польша. Великий литовский князь Ягайло становился королем Польши, оставаясь в то же время и великим князем Литовским.  Междоусобная борьба за власть в Литве (опускаю ее подробности) привела к тому, что с 1392 г. великим литовским князем становится Витовт Кейстусович.  При нем продолжилось расширение территории ВКЛ за счет русских земель; он мирным путем присоединил на юге огромные территории Дикого поля. Великое княжество Литовское при Витовте достигло пика своего могущества.
      Великое княжество Владимирское и его преемник – Великое княжество Московское, и Великое княжество Литовское стремились утвердить свое главенствующее право на объединение всех русских земель. К рубежу XIV- XV вв.  большая часть русских земель оказалась поделенной между ВКЛ и Московским великим княжеством. Остальные политические образования либо зависели от них (Новгородская и Псковская земли, Суздальское, Ростовское, Стародубское и   часть Верховых княжеств – от МВК, другая часть Верховых княжеств – от ВКЛ), либо были несравнимо слабее, хотя формально самостоятельными (Тверское, Ярославское и Рязанское княжества).               
   
       Родственные отношения Витовта с московским князем Василием Дмитриевичем (единственная дочь Витовта София была в 1391 г. выдана замуж за великого князя московского Василия I Дмитриевича), смягчали в каких-то вопросах их отношения, но не останавливали Витовта в продолжение экспансии русских земель.  Василий I смирился со взятием Витовтом Смоленска. Собирался Витовт подчинить себе и Новгородскую землю.  Между Тевтонским орденом (напомню: Ливонский орден - его часть) и ВКЛ велись переговоры, которые завершились подписанием 12 октября 1398 г. Салинского мирного договора. Договор, в частности, предусматривал, что Литва окажет помощь Ордену в завоевании Пскова, а тот - помощь Литве в завоевании Новгорода.  Это вынудило Новгород и Псков просить помощи у великого князя московского.
      Влияние Московского княжества в Пскове начало усиливаться в 70-х гг. XIV в. В 1378 г. был заключен псковско-московский договор, устанавливающий прямые связи между сторонами. И хотя с 1377 г. в Пскове снова княжил Андрей Ольгердович литовский, но он в то время находился на службе у Московского князя и, по-видимому, с согласия того княжил в Пскове.  В 1399 гг. псковичи обратились к Московскому князю с просьбой прислать им своего наместника, становясь, по сути, в прямую зависимость от московского князя. 
               
      22 мая 1404 г.  Литва и Орден подтвердили действенность Салинского договора касательно своих намерений по захвату русских земель. К их осуществлению приступили в 1406 г.  Первым, в феврале, начал Витовт, а в августе вступил Орден.  В войне против Пскова участвовал не только Ливонский орден, но и Дерптское и Курлянское епископства. Летописец сообщает: «прииде местеръ рижький со всею силою своею и с юриевцы и с курцы к городу Изборску, и ходиша по волости двъ недели, и под Островомъ и под Котелномъ были, а под Псковомъ не быша».  На штурм Изборска тогда ливонцы не решились. Вести войну против Ордена и Литвы Псков один был не в состоянии.  Неоднократные обращения к Новгороду оставались без ответа: Новгород сохранял нейтралитет. Более того, Новгород пошел на сближение с Витовтом – принял к себе литовского князя.  «И псковичи положиша оупование на бога, на святую троицу и на князя великого Василия Дмитриевича». Москва помогла: объявила Литве войну «псковские ради обиды», прислала своего князя и псковичи под его руководством в июне 1407 г.  совершили удачный поход в Ливонию, за Нарву. Военные действия Ордена против Пскова велись на протяжении двух лет. Осенью 1408 г.  было заключено перемирие «до Сретения» – до февраля 1409 г.  По истечении его магистр «со всею силою немецькою и с Литвою» снова вторгся на Псковскую землю. Добиться каких-нибудь эффективных результатов им не удалось. В 1409 г. между литовским князем Витовтом и московским князем Василием Дмитриевичем после «стояния на Угре» был заключен «вечный мир» – возобладали общие интересы в защите против Орды. К тому же опять обострились отношения между Литвой и Орденом. Летом 1409 г.  заключен мир между Псковом и «всею землею немецкой». А в 1410 г.  псковичи заключили мир и с княжеством Литовским. В то же время, в июле 1410 г.  в битве при Грюнвальде Тевтонский орден был разгромлен объединенным войском Королевства Польша и Великого княжества Литовского. Ливонский орден на несколько десятилетий прекращает агрессию против русских земель
       Несмотря на наличие мирных договоров, летописи отмечают продолжающиеся приграничные столкновения с Орденом, которые улаживались и заканчивались подписанием псковско-ливонских и новгородско-ливонских договоров. По истечении срока действия такие договора, как правило, подтверждались новыми соглашениями. Историки, анализирующие русско-ливонские отношения, отмечают, что Новгород и Псков были заинтересованы в мирных экономических отношениях с Ливонией, не претендуя на территориальные приобретения, в то время как Орден стремился постоянно к экспансии русских земель. Раздробленность Руси, продолжающиеся угрозы со стороны Золотой Орды не давали возможность положить конец этим экспансиям Ордена.
       Решительная поддержка Пскова Москвой вынудила Ливонский орден к заключению в январе 1474 г. (истекал срок очередного перемирия с Дерптским епископством) договора на 20 лет. Орден отказывался от притязаний на территорию, которую Псков считал своей. Решался и целый ряд торговых вопросов «на всей воли пъсковской» как написано в летописи. Этот договор не распространялся на Дерптское епископство, с ним был заключен отдельный договор на 30 лет. В договоре много статей, оговаривающих и торговлю, и пограничные взаимоотношения и т.п. Одна из статей предусматривала, что Дерптское епископство не будет оказывать помощь Ордену в их притязаниях к Пскову.
       Несмотря на договора, в Ливонии с лета 1479 г. проходили военные приготовления.  Как пишет Бальтазар Рюссов в «Хронике провинции Ливонии», магистр Ордена «собрал такую силу народа против русского, какой никогда не собирал ни один магистр, ни до него, ни после». В новогоднюю ночь 1480 г.  ливонские отряды вторглись на Псковскую землю. Сожгли Вышгородок, прорвались через Чудское озеро, обложили и обстреляли Гдов. Псковичи обратились за помощью к Ивану III. Тот прислал в Псков своего воеводу Андрея Никитича Ногтя-Оболенского со значительными военными силами. Он вместе с псковичами совершил поход в Дерптское епископство, взяли там одну из крепостей и вернулись с большим «добытком» в Псков. 20 февраля. Андрей Ноготь со своими силами ушел в Москву и тогда ливонские рыцари, воспользовавшись ослаблением псковичей, 23 февраля 1480 г.  во главе с магистром подошли к Изборску и осаждали его, пока не подошла псковская рать, и затем направились вдоль озера «жгучи и паляче псковскую волость». В течение всего года на границе шли кровавые столкновения. Летом 1480 г. военная активность Ордена достигла наивысшей степени. В то время московский князь был отвлечен на борьбу с ханом Большой Орды Ахметом и не мог оказать помощь Пскову. 18 августа магистр «со всею землею» подошел к Изборску и осадил его «хотяще взяти его, пушками бьючи в городок и приметь приметахоу к стены с огнем», - записано в псковской летописи. После двухдневной неудавшейся осады ливонцы отправились к Пскову, приступ крепости был отбит псковичами, и, пробыв под Псковом пять дней, ливонцы ушли, «не оучинив ничего же».
      Перелом в ходе русско-ливонской войны 1480-1481 гг. произошел после того, как Иван III, покончив с угрозой татарского нашествия и примирившись с братьями, смог собрать и двинуть против Ливонии крупные силы.  К Пскову прибыли новгородские наместники князя «со всею ратною приправою» и 20-тысячная московская рать с великокняжескими воеводами. Поход в Ливонию продолжался четыре недели.  Впервые после Раковарской битвы (состоялась 18 февраля 1268 г. между армиями низовых северо-русских княжеств, Новгорода и Пскова против объединенных сил рыцарей Ливонского ордена и Датской Эстляндии – прим. авт.)  русские войска проникли так глубоко в Ливонию «плениша и пожгоша всю землю немецкую от Юрьева и до Риги». Два замка-города были взяты, осадили Феллин – резиденцию магистра. Сам магистр бежал из крепости при приближении русских войск. Разрушив артиллерийским огнем стены феллинской крепости, сам город не стали брать, так как феллинцы предложили большой выкуп. Русское войско ушло из Ливонии, не создавая там никаких своих опорных пунктов: подчинение Ливонии по-прежнему не входило в планы. Цели Москвы были не в ликвидации независимости Ливонии, а в обеспечении мира на русско-ливонской границе и в создании благоприятных условий русским купцам для торговли, ибо вся она шла через ливонские города, входящие в Ганзу. 1 сентября 1481 г. был заключен мирный договор между Псковом и Ливонией на 10 лет. Он повторил условия договора 1474 г.  Помимо этого, были заключены отдельные договора между Псковом и Дерптским епископством и между Ливонией и Новгородом. Пскову обязаны были платить «юрьевскую дань» - 1 гривна с души. По окончании срока действия договора были перезаключены в 1493 г.  (Москва долгое время вообще не имела непосредственных отношений с Ливонской конфедерацией. Договора заключали новгородские и псковские наместники.) 
     Русские сохраняли мир с Ливонией, а там, на протяжении всего времени действия договоров, нагнеталась мнимая угроза со стороны русских.  Магистр Ливонского ордена говорил о том, что заверениям великого князя Московского о соблюдении мира нельзя доверять.  Стремясь достичь своей цели – создания широкой антирусской коалиции, в которую входили бы помимо Ливонии и Тевтонского ордена германский император, немецкие князья, Ганзейский союз и римский папа, он   подчеркивал постоянную угрозу со стороны русских не только для Ливонии, но для всего христианского Запада. (Как это сходно с политикой украинского правительства, начиная с 2014 года постоянно говорящем об угрозе Западу со стороны России!). Получая в ответ только дипломатическую поддержку и некоторые средства, магистр нашел союзника в Литве.       
       «Вечный мир», заключенный Василием I и Витовтом после «стояния на Угре» и определяющий границы между ВКЛ и Московским княжеством, периодически продлевался до 1487 г. Во второй половине XV в. Московское княжество возглавил Иван III. Со времени его княжения Москва начинает возвращать древнерусские земли, отбирая их от Литвы.  Началась серия русско-литовских войн. Затрону только те, в которых участвовал Ливонский орден и упоминается Изборск.
       В 1501 г.  между Литвой и Ливонией был заключен договор, который носил явно наступательный характер: предполагалось отторжение части русской территории в пользу Литвы и Ливонии. Так как Литва к тому времени была окатоличена, то договору придали дополнительно и религиозный характер - защиту католической веры от посягательств Московии.  Подписание такого договора означало автоматическое вступление Ливонии в войну с Москвой (несмотря на наличие у Ливонии мирных договоров с Псковом и Новгородом), так как Литва уже воевала с ней.
     В ходе второй русско-литовской войны (1500-1503 гг.), вызванной переходом ряда удельных литовско-русских князей на службу к Ивану III, Ливония выступала союзником ВКЛ.  Их совместный поход, целью которого было взятие Пскова, был запланирован на лето 1501 г.    27 августа 1501 г. в 10-ти верстах от Изборска на р. Серице произошло сражение с ливонским войском, идущим к Острову на соединение с литовцами. В состав русского войска входил псковский отряд и московско-тверской отряд. По численности ливонское войско вдвое превышало русское, имея вдобавок мощную артиллерию. Последняя и решила исход сражения в пользу ливонцев. На другой день после сражения ливонцы подошли к Изборску, обстреляли его, и направилось к месту соединения с литовцами. Не дождавшись тех, взяли и сожгли Остров и из-за начавшейся вроде бы эпидемии дизентерии вернулись в Ливонию. В качестве ответного удара последовал шестинедельный поход русских войск осенью 1501 г. в Дерптское епископство, затем в конце января 1502 г. повторное вторжение в Ливонию. Цель одна и та же: нанести урон живой силе, ослабить продовольственное снабжение. Никаких территориальных аннексий! В марте ливонцы ответили двумя вторжениями, которые были локализованы в пограничных районах.  А вот осенью 1502 г. магистр вошел на Псковскую землю с более серьезными целями. 2 сентября, подойдя к Изборску, войско магистра попыталось его взять. Не удалось. Оставив Изборск позади, магистр направился к Пскову.  Псковичи сами сожгли посад в Завеличье, а три псковских предместья сожгли ливонцы.  Простояв 2-3 дня, немцы отошли: подходила подмога новгородских наместников «с силою московскою». Военные действия прекратили, начались переговоры, во время которых ливонцы потребовали, чтобы Псков принадлежал им, пригрозив при этом, что иначе он будет сожжен, как и три его предместья. Миром такие переговоры не могли закончиться. Оба войска встретились у озера Смолин, в происшедшем сражении каждая из сторон победу приписывала себе, но войско рыцарей вернулось в Ливонию.
      Войну 1500-1503 гг. историки называют русско-литовско-ливонской войной. Россия была поглощена войной с Литвой за западнорусские земли, и основные силы оттягивались на литовский фронт. Воевать с Ливонией и добиваться ее подчинения себе Россия не собиралась. Поэтому, когда Литва  пошла на переговоры с Россией и  в марте 1503 г. было подписано  Благовещенское перемирие  на 6 лет (ВКЛ лишилось около трети своей территории – к русским государям отходит огромная территория, охватывающая  верховья рек  Оки и Днепра с городами Чернигов, Новгород-Северский, Гомель, Брянск и другие),  то через несколько дней  договор-перемирие был заключен и с Ливонией.  Еще во второй половине XV в.  в русско-ливонских отношениях сложился порядок, согласно которому одновременно заключались три договора: Новгород с Ливонией, Псков с Ливонией и Псков с Дерптским епископством. Такой порядок сохранился и позднее: договоры с Ливонией заключал не великий московский князь, а его наместники и представители Новгорода и Пскова. В 1509 г.  по истечении срока перемирия   были заключены три мирных договора: Новгород-Ливония, Псков-Ливония и Псков-Дерптское епископство, которые стали более всеобъемлющими.  Были отрегулированы торгово-экономические отношения, но главное - Ливония расторгала свой договор с Литвой, обязывалась не вступать с ней вновь в союз и сохранять нейтралитет во время русско-литовских конфликтов. На русско-ливонской границе установился длительный мир. Иногда возникали пограничные конфликты по разным поводам, но после 1502 г.  на Изборск рыцари не нападали. Подсчитано, что до начала XVI в.  Изборская крепость выдержала восемь крупных осад и ни разу не была взята неприятелем. Псковские летописи пишут, что неизменно ливонские рыцари и «мастери и кумендиры их» (то есть магистры Ордена и командоры) уходили от этих стен «со многим стыдом и срамом».   
     Конечно, Изборская крепость после своего возведения укреплялась, тем более что появилось огнестрельное оружие и новые штурмовые средства. Летописи 1399-1404 гг.  пишут о ведении многих оборонительных работ на псковской земле.  Усиливались и оборонные сооружения Изборской крепости. В первой половине XV в. к внешней стороне стен крепости был дополнительно приложен толстый слой известняковой плиты. Увеличили высоту крепостных стен и возвели мощные каменные башни.
      
      Мирные договора в 1509 г. были заключены на 14 лет и неоднократно продлевались.  Система юридического оформления взаимоотношений с Ливонией и содержание договоров оставались неизменными и после присоединения Новгорода и Пскова к Москве.  Москва сохраняла прежний формат переговоров, потому что великие князья не могли признать себе равными магистра Ордена, рижского архиепископа, а тем более Дерптского епископа.  Их рассматривали как правителей отдельных территорий, которым новгородский наместник как правитель отдельной земли русского государства был равным по статусу.  Ливонская сторона никогда не настаивала на изменении протокола ведения переговоров. Новгород и Псков такое положение тоже устраивало: они были более компетентны в урегулировании возникающих торговых и экономических вопросов. Летом 1550 г., при подготовке к очередному перезаключению мирного договора, в ход русско-ливонских переговоров властно вмешались центральные власти России.  В договоре 1550 г. говорится, что великий князь «положил гнев» на магистра и всю ливонскую державу за «порубежные дела», то есть пограничные конфликты, и блокаду Русского государства, за непропуск в Россию европейских военных и технических специалистов.   
      Торговля между Ливонией и русскими княжествами издавна была довольно интенсивной, но власти Ливонии препятствовали установлению прямых торговых отношений между ними и европейскими державами. Иноземные купцы вынуждены были выгружать и продавать свои товары в ливонских торговых городах.   Также ливонские купцы стремились не допускать торговли купцов из русских земель с Западом напрямую – продавай свой товар ливонцам оптом, а они перепродадут его с выгодой для себя.   Помимо торговых ограничений для русских купцов Ливония запрещала ввоз в Россию оружия и цветных металлов, а ведь без серебра не отчеканишь монеты, без олова и меди не отольешь пушек, без свинца не изготовишь пуль для ружей. Препятствовала Ливония приезду   мастеров и ремесленников, в которых Москва очень нуждалась. Образование централизованного вокруг Москвы Русского государства сильно обострила все те противоречия в торговле, которые имели место в предыдущие годы. Вот России и выдвинула в 1550 г. три основных требования, касающиеся торговых отношений: свобода торговли с иностранными купцами, свобода приобретения всех видов товаров, в том числе цветных металлов, свободный проезд в Россию мастеров всяких специальностей, в том числе, и оружейников. Ливонская сторона с этими требованиями не согласилась, так как в Ливонии понимали, что расширение торговли России с Западом способствует усилению Русского государства. Стремясь к самосохранению, она должна была всячески содействовать изоляции России от Запада. И договор о продлении перемирия был составлен по образцу предыдущего и только на один год.
       В договоре 1550 г. Пскова с Дерптским епископом говорилось и о неплатеже «дани и старых залогов». Все это было и в прежних договорах. «Дань» фигурировала во всех псковско-дерптских договорах с 1463 г., но ливонцы ее никогда не платили, а русские не настаивали. Теперь же на «исправление» ливонцам отводился год: великий государь «гнев им свой отложил». Короче говоря, Россия пригрозила Ливонии войной. По истечении года договор был продлен на пять лет. В то время России было не до Ливонии – начиналась крупномасштабная Казанская кампания. Переговоры возобновились в 1554 г. В Москву прибыли послы от магистра Ордена, рижского архиепископа и Дерптского епископа. Грозный поручил вести переговоры окольничему Адашеву и дьяку Висковатому. Ливонским послам было заявлено, что  «государь на всю землю  Ливонскую гнев свой положил и  велит своим наместникам не  давать перемирие  за следующие вины: 1)  юрьевский епископ уже  много лет не платит дани  со своей волости; 2)  гостей (купцов) русских ливонские немцы обижают и 3)  русские концы (кварталы) в Юрьеве и некоторых других городах (Риге, Ревеле, Нарве)  немцы присвоили себе вместе с находившимися  в них русскими церквами, которые разграбили и частично разрушили».
       Пишут, что послы выразили недоумение, о какой дани им говорят. Адашев напомнил, что немцы взяли силою русскую юрьевскую волость и что русские князья им ее уступили под условие дани. Теперь надо ее заплатить за 50 лет и впредь платить ежегодно с каждого человека Дерптского епископата по гривне немецкой (марке).
       Ливония согласилась и с требованиями России, выдвигаемыми на предыдущих переговорах, и с требованием выплаты дани. Стороны согласились продолжить перемирие еще на 15 лет, и договоры были подписаны 24 июня 1554 г. в Новгороде новгородским и псковским наместниками: первым – с ливонским магистром, вторым – с Дерптским епископом. Обязательство о выплате «дани» было включено и в новгородско-ливонский договор, до этого было только в псковско-дерптских договорах. В договорах было указано, что собрать и доставить дань должен был Дерптский епископ на третий год действия договора, то есть в 1557 г.  Подчеркивалось, что в случае неуплаты дани в означенный срок, царю придется «за крестное преступление искати своего дела самому».
      Судя по всему, ливонцы ни собирать, ни платить «юрьевскую дань» не собирались.  С умыслом или по ошибке переводчиков на немецкий язык русское выражение «сыскать дань», то есть востребовать ее сбор, выплату, было переведено как «исследовать вопрос о дани». А угроза царя самому пойти за данью была переведена как миролюбивое пожелание царя самому принять участие в разысканиях через своих послов. Ливонцы занялись архивными изысканиями, нашли пять старых договоров, в которых о дани не было ни слова. Посчитав таким образом, что они «сыскали дань», в феврале 1557 г.  в Москву прибыли ливонские послы с просьбой о «сложении» дани. Напрасно послы доказывали, что они сделали то, что требовалось по договору. К царю их не допустили, но передали, что царь «сам будет искать на магистре и на всей ливонской земле за ее неисправление». В марте послы были «бездельно отпущены с Москвы». После долгих дебатов в Ливонии приняли решение заплатить Москве «дань», в инструкции послам в Москву, выданной в сентябре 1557 г., поручено было   вести торг о сумме выплаты.  Но было поздно: в ноябре того года при дворе Ивана Грозного вышла грамота об официальном объявлении войны Ливонскому ордену.
      В то время, когда шли переговоры с Москвой о перезаключении перемирия, внутри   Ливонской конфедерации разразился очередной конфликт между Орденом и рижским архиепископом, переросший в 1556-1557 гг. в так называемую «войну коадъюторов». Не вникая в ее детали, отмечу, что закончилась война подписанием серии Позвольских договоров между ВКЛ и Ливонской конфедерацией 5 и 14 сентября 1557 г. в местечке Позволь. Одно из подписанных соглашений было направлено против России: «Московия» объявлялась общим врагом. В случае нападения России на ВКЛ или на Польшу Ливония обязана была выступить на их стороне, и наоборот. Стороны не могли заключать сепаратные мирные соглашения с Россией без консультаций друг с другом и одобрения принятого решения обеими сторонами.  Позвольский договор противоречил условиям русско-ливонского договора, по которому обе стороны обязывались не заключать военных союзов с Польшей и Литвой.
      Открытое вмешательство Польши и Литвы в ливонские дела, усиление торгово-экономической блокады Русского государства и многое другое, что я опускаю, привело к началу Ливонской войны, которая длилась 25 лет. В этой войне, включающей несколько периодов, участвовали Ливонская конфедерация, Русское государство, Великое княжество Литва (с 1569 г Речь Посполитая), Шведское и Датское королевства.  Косвенно в конфликт были втянуты Священная Римская империя и Англия.
      Первоначально в этих своих заметках о поездке по псковской земле я не собирался подробно писать о Ливонской войне, хотел только разобраться, как эта война коснулась Изборской крепости. Разыскивая в разных источниках интересующие меня материалы, убедился, что   Ливонская война – это огромный клубок противоречий, в котором выхватыванием отдельных моментов разобраться просто невозможно.   Противостояние между Москвой и Литвой в этой войне подогревалось претензиями обеих сторон на наследие киевских князей. Русские государи требовали от литовских князей уступки украинских и белорусских земель, а литовские, в свою очередь, заявляли о своих правах на Новгород, Псков, Смоленск, Северщину, Ливонию. К тому же они именовали себя в официальных документах «великими князьями литовскими и русскими».
        Иван Грозный считал Ливонию древнерусской вотчиной, незаконно захваченной крестоносцам. Приведу одно из многих посланий Ивана Грозного, написанных им за время войны различным адресатам. В 1577 г.  в  послании  тогдашнему вице-регенту  Ливонии литовскому князю А.И.Полубенскому  Грозный  обосновывает свои претензии на Пруссию и Прибалтику (Пруссию опускаю): «Ливонская земля с незапамятных  времен – наша вотчина: от великого князя Ярослава, сына великого Владимира, а в свято крещении Георгия, который завоевал Чудскую  землю и поставил в ней город, названный по его имени Юрьевом, а по-немецки Дерптом, а затем от великого государя  Александра Невского; Ливонская земля давно уже обязалась платить дань, и они неоднократно присылали  бить челом  прадеду нашему, великому государю  и царю Василию, и деду нашему, великому государю Ивану, и отцу нашему, блаженной памяти  государю и  царю всея Руси  Василию, о своих винах и нуждах и о мире  с их вотчинами – с Великим Новгородом и Псковом – и обязались не присоединяться к Литовскому государю. К нашему царскому величеству также неоднократно присылали бить челом своих послов и обязались платить дань по-старому, а потом всего этого не исполнили, и за это на них наш меч, гнев и огонь ходит…».
      Ко времени написания этого послания Ливонский орден и Ливонская конфедерация, против которых Россия начала войну, как таковые уже не существовали. Как это случилось и что последовало после этого?
       Россию война с Ливонией не пугала.
       Первый этап войны начался походом русских войск в январе 1558 г. в Восточную Ливонию.  В Москве еще шли переговоры с ливонскими посланниками, и цель похода была явно демонстрационной - склонить к уступкам Ливонию. Русский разведывательный отряд без тяжелой артиллерии – задача брать крепости не стояла, нужно было только жечь, убивать, грабить, - не удаляясь от границы далее, чем на один конный переход, разорил окрестности 13 городов. Б.Рюссов в «Хронике провинции Ливонии» пишет: «Московит начал эту войну не с намерением покорить города, крепости или земли ливонцев; он хотел только доказать им, что он не шутит, и хотел заставить их сдержать обещание, и запретил также своему военному начальнику осаждать какую-либо крепость». В марте того же года новый поход в южные, менее заселенные районы Ливонии; разорены окрестности четырех городов, в том числе, Мариенгаузена.   Собравшийся в марте ландтаг Ливонии решил собрать 60 тысяч талеров для оплаты «юрьевской дани» и отправить новое посольство в Москву.  Тем временем события развивались таким образом, что характер войны изменился: утром 12 мая 1558 г. русские войска овладели ливонской крепостью и городом Нарва, (подробности опускаю).  Прибывшие в мае ливонские послы не были приняты государем; им было сказано, что их словам веры нет, пускай же теперь сам магистр и рижский архиепископ бьют государю челом, вымаливая прощение. После этого в течение летней кампании 1558 г. русская армия последовательно захватила ряд крепостей. Главный удар был направлен на Дерпт, который взяли после осады. Никоновская летопись указывает, что к 18 июля царские войска «взяша немецких городов 20 со всеми властьми и селы». Несколько городов и замков, в том числе Оденпе, были оставлены ливонскими гарнизонами и сданы местным населением русским отрядам. Оставив в крепостях небольшие гарнизоны, русские войска ушли на зимние квартиры.      Уходом русских войск из Ливонии воспользовался   новый коадъютор магистра Ордена Г.Кеттлер. В конце 1558 г. он подступил к крепости Ринген (замок находился в землях Дерптского епископства) и в течение пяти недель осаждал ее – 10 тыс. ливонцев против полутора сотни стрельцов в крепости.  Ринген русские временно потеряли, но его взятие лишило Орден сил для дальнейших контратак. При осаде Рингена крестоносцы потеряли пятую часть своего войска, и Кеттлер отошел к Риге. Действия Кеттлера не остались безнаказанными: в январе-феврале 1559 г.  русская армия совершила глубокий рейд в центральную Ливонию, на этот раз во владения Ордена и рижского архиепископа, а не во владения Дерптского епископа.  Русские войска двинулись вниз по правому и левому берегам Западной Двины. И на этот раз тяжелой артиллерии не имели, штурмовать орденские замки и города не стремились – опустошали округи.  Были разорены окрестности таких городов как Мариенбург, Венден, Рига, Кокенгаузен и других. Ригу осаждали три дня, и отошли, заслышав о подходе подкреплений из Пруссии. В ходе похода было захвачено 11 крепостей, которые были сожжены в виду невозможности оставить там гарнизоны.
      Первые походы войск Ивана Грозного поставили Ливонию в чрезвычайно трудное положение. В Москве ждали результатов очередного внушения. Противостоять Москве Ливонская конфедерация не могла. Но усиления России в этом регионе не могли допустить. Даже испанский король в послании к «великому князю Руссии» выразит свою озабоченность событиями в Ливонии. Усилилось и дипломатическое давление на Москву со стороны Польши, Литвы, Швеции и Дании. Прибывшие в марте в Москву датские послы заявят о претензиях их короля на Ревель и Северную Ливонию. Посольство Сигизмунда II Августа потребует, чтобы Иван IV оставил в покое рижского архиепископа, «родственника короля и великого князя Литовского». От Швеции идут гонцы с ходатайством за бедных ливонцев.
      В марте 1559 г.  датским послам, выступающим посредниками в переговорах между Орденом и Россией, были изложены условия мира с Орденом.  В них речь шла фактически об установлении русского протектората над Ливонией.  По просьбе послов было заключено перемирие на полгода – с мая по ноябрь 1559 г. Россия пошла на это, так как собиралась летом пойти походом на Крымское ханство: ликвидировать постоянную угрозу своей безопасности на юге. (Крымское ханство как самостоятельное государство образовалось в 1441 г. после распада Золотой Орды. Крымский хан Менгли-Гирей дал Ивану III клятвенную грамоту, чтобы быть в братской дружбе и любви, действовать вместе против врагов, земли друг друга не воевать. Однако, став с 1478 г. вассалом Османской империи, крымские татары стали постоянно совершать опустошительные набеги на русские рубежи. В XVI в. России приходилось, по сути, непрерывно воевать с Крымским ханством. Причем, Крым явно или не явно поддерживал Великое княжество Литовское в борьбе того с Россией).  Окончательная сдача Ливонии представлялась несомненной.  Но ливонцы воспользовались передышкой в свою пользу.  На сейм в Вильно были направлены представители ливонских сословий.  Магистра Ордена представлял его коадъютор Горхард Кеттлер, известный своими связями с литовской шляхтой. Инструкция ему – скорейшее получение защиты Сигизмунда II, для чего обещать тому подчинение Ливонии его власти.  31 августа 1559 г.  было подписано первое Виленское соглашение, согласно которому магистр передавал «себя, свой орден и всю Ливонию в верховное покровительство и под протекторство» Сигизмунда II.  Польско-литовский государь в свою очередь обязывался направить русскому царю послов с требованием прекратить боевые действия в Ливонии, вернуть захваченные земли, возместить ущерб провинции, «что находится под нашей протекцией», а также «чтобы нас не отрывали от ливонцев в будущем», в противном же случае Сигизмунд получал «полномочия на войну с московитами».  За защиту Орден отдавал под залог   свои юго-восточные земли с рядом замков.  Так же поступил и Рижский архиепископ. (По окончании войны Сигизмунд II обязывался возвратить эти земли Ордену и архиепископу за выкуп, если Сигизмунд понесет затраты на их защиту). В переданные замки, находящиеся в направлении ожидаемого вторжения русских войск, вступили литовские войска. Им была дана инструкция держать глухую оборону и избегать столкновения с противником.
       А Москва ждала. По истечению срока перемирия магистр Ордена должен был явиться в Москву с «покаянием за свои вины». Но он не явился, а, уйдя под протекторат короля Сигизмунда II и набрав наемников, до окончания перемирия напал на русских под Дерптом и разбил их. Крепость выстояла, но русские воеводы потеряли тысячу воинов убитыми. После этого Иван Грозный потребовал от своих воевод окончательно разбить Орден.  Третий год войны начался походом легких сил в центральную Ливонию, города и замки почти не пострадали, были опустошены их окрестности. Затем был поход в северную Ливонию. Центральным событием кампании 1560 г.  стало взятие крепости Феллин - столицы Ливонского ордена.   На просьбы ливонцев оказать им военную помощь Сигизмунд отвечал призывами к ним передать под его опеку новых замков, допустить в крепости Ордена литовские гарнизоны. 
       До 1561 г. польско-литовский правитель уклонялся от активных боевых действий, одновременно распространяя свое влияние на все новые и новые ливонские территории. Проходила ползучая оккупация Ливонии литовскими войсками; Сигизмунд все ожидал, чтобы магистр стал уступчивее. Таким образом, у Сигизмунда в руках оказалась большая часть южной и центральной Ливонии.  Эзельское и Курляндское епископства находились у датчан, Ревель и земля Гарриен попросили протекции у Шведского короля.  У Ивана Грозного оставались Дерптское епископство, область Вирлянд, Феллин, Мариенбург, Ашераден и Йервен.
       К концу 1561 г. дождался и Сигизмунд своего, выгодного для ВКЛ решения: итогом новых переговоров с ливонским посольством стало заключение 28 ноября второго Виленского договора, меняющего коренным образом статус Ливонской конфедерации. Орден был секуляризован, территория Ливонии была поделена на две части по р. Западная Двина.  Правобережная – большая часть Ливонии, переходила под власть   Великого княжества Литовского.  На левобережной части земель Ливонского ордена образовывалось светское государство - герцогство Курляндское и Семигальское во главе с бывшим магистром Ордена Г.Кеттлером в качестве герцога. Образованное герцогство признавало себя вассальным по отношению к Литве.  (Королевство Польша как одно из государств, входящих в польско-литовскую унию, в этих соглашениях не участвовало).  В тоже время северные районы Ливонии с Ревелем признали себя подданными Швеции, а Дания заняла острова Эзель и Хиума.  Таким образом, Ливония, еще недавно почти завоеванная русскими войсками, становится объектом борьбы сильных европейских держав; с 1561 г.  Россия столкнулась в Ливонии с коалицией государств, не желавших отдавать своих новых владений России.
      Первый этап борьбы за Ливонию завершился. За четыре года, 1558-1561 гг., военных действий в Ливонии войны Москва сокрушила Ливонскую конфедерацию и недвусмысленно заявила о своих претензиях на немалую часть ливонского наследия.  По окончанию первого этапа войны под властью русского царя находились 31 город и замок в Ливонии.
      После 1561 г., как пишут историки, территория Ливонии напоминала пестрое лоскутное одеяло, где владения разных правителей перемежали друг друга.  Помимо территорий, занятых армиями России, Дании, Швеции, Литвы и Польши, часть ливонских замков с прилегающими окрестностями принадлежала другим полусуверенным правителям. Некоторые замки продолжали удерживаться отдельными ливонскими феодалами.  Рига не подписывала Виленское соглашение и с 1561 г.  имела статус вольного города (в 1581 г. вошла в состав Речи Посполитой), а рижский архиепископ контролировал ряд небольших замков.
       В последующие годы участники конфликта воевали между собой вне территории Ливонии. Военные действия между Москвой и ВКЛ переместились на территорию Восточной Литвы.
       Активность в Ливонии проявили шведы, которые отбили у ливонцев, датчан и литовцев большое число крепостей, в том числе и тех, на которые претендовал и русский царь.  Это стало одной из главных причин начала русско-шведской войны за ливонское наследство в 1570-1583 гг. Но прежде, чем выступить против Швеции, Иваном IV   были предприняты попытки закрепить свои завоевания в Ливонии договором с самым сильным противником - Великим княжеством Литовским. В 1566 г. Сигизмунд II Август предложил царю заключить союз против шведов для изгнания их из Ливонии (война Польши со Швецией из-за Ливонии шла в 1561-1583 гг.)   и взаимно признать существующие на тот момент завоевания в Ливонии Москвы и Литвы.  Вначале почти обо всем договорились, царь даже уступал Сигизмунду «своей отчины» 11 городов по правому берегу Западной Двины. Но так как война на территории Восточной Литвы шла успешно для России, то Земской собор, посчитав Литву слабым противником, выступил за продолжение войны в Ливонии вплоть до взятия Риги.   И Иван IV выставил Сигизмунду новые, слишком большие претензии на ливонские земли – потребовал все земли севернее Западной Двины: упомянуты 86 городов и городищ и четыре мызы.  И никаких уступок «своей отчины».   Сигизмунд отказался заключать такой договор, но переговоры были продолжены. Тем временем, не в силах справиться в одиночку с Москвой, Литва заключила с Польшей в 1569 г.  Люблинскую унию – обе страны объединились в единое государство.   После этого в июне 1570 г. было заключено перемирие на три года России с Речь Посполитой.
       … Отступлю ненадолго от Ливонской войны. Вот только что написал, что Сигизмунд «не в силу справиться в одиночку» и подумал, что у многих возникнет вопрос (как он возникал и у меня): какая одиночка? Ведь с 1385 года у Польши и Литвы был один государь. Так почему же почти двести лет спустя потребовалось еще одно объединение? Начну с того, что, к сожалению, не состоялось. В 1384 г.  литовский великий князь Ягайло и два его сродных брата (сыновья от второго брака Ольгерда  с Иулианией Тверской)  заключили с Дмитрием Донским и его двоюродным братом Владимиром Серпуховским два предварительных союзных московско-литовских договора,  предусматривающих брак  Ягайло с Софией – дочерью Дмитрия Донского, признание литовскими князьями  вассалитета по отношению к Дмитрию Донскому и крещение Литвы по  православному обряду.  Почему не состоялось? Долго рассказывать. Этого не хотели допустить ни Золотая Орда все еще довлеющая над Русью, ни Европа.  Основной фактор – давление польских феодалов, посадивших на польский трон осенью 1384 г. 13-летнюю Ядвигу, дочь умершего короля. Но к моменту провозглашения польской королевой Ядвига была обручена с австрийским герцогом, и Польша получила бы для себя короля немецких кровей.  Польская верхушка этого не хотела, так как тогда неизбежно последовало бы присоединение королевства к Священной Римской империи и политическая смерть Польши. Вот и стали искать выход. Начались переговоры с Ягайло о его династическом браке с Ядвигой. Для большинства поляков Ягайло был почти варвар и дикарь, но какими обширными землями он владел. Посмотрите на карту того времени, которая приведена ниже, и сами убедитесь в истоках заинтересованности поляков.             
      Что же касается самого Ягайло, то в союзе с Москвой он мог претендовать лишь на второе место в России, а тут - польский трон, «первый парень на деревне», да и корона на голове по значимости больше титула великого князя: ее получение из рук императора Священной Римской империи многие добивались.
     Чтобы получить польскую корону, Ягайло должен был согласиться на ряд условий, в частности, перейти в католичество, крестить всех литовских язычников, а также отвоевать все польские земли, захваченные врагами и даже выплатить австрийскому герцогу из личных средств неустойку в 200 тысяч форинтов за несостоявшийся брак того с Ядвигой.  На все Ягайло согласился и подписал личную унию. (Личная уния – это объединение самостоятельных государств в союз с одним главой, который становится главой каждого государства. Стороны входящие в личную унию формально являются полностью независимыми друг от друга. Даже войну могут объявить друг другу – прим. авт.)
         И хотя верхушка Литвы не всегда соглашалась с действиями Ягайло – он и смещался с трона великого князя литовского  братом Ольгерда Кейстусом, и передавал фактически власть в Литве двоюродному брату  Витовту, и условия Кревской унии  уточнялась и закреплялись  пять раз, -  династия Ягеллонов сохраняла за собой  польский трон до 1572 г., до смерти бездетного Сигизмунда  II Августа.
      Польше союз с ВКЛ нужен был как для борьбы с Тевтонским орденом, так и для облегчения завоевания Польшей территорий древних русских княжеств. Прекращалась борьба двух государств за   юго-западные земли, что способствовало расширению их границ до Черного моря. Так, например, Польша с 1340 г. воевала с ВКЛ за галицко-волынское наследство. Подписывая Кревскую унию, Ягеллон обещает «земли свои литовские и русские прибавить на вечные времена к короне Королевства Польского». Не все сразу получилось, как обещал Ягеллон, но Галиция с 1387 г. стала составной частью Польши. Не Литвы, которая претендовала на это.  Были и обоюдные государственные интересы. Обеим государствам издавна приходилось бороться с татаро-турецкими притязаниями на юге и крестоносцев - на севере.
       Причиной подписания ВКЛ Люблинской унии стало тяжелое внешнеполитическое положение его в Ливонской войне. Польское королевство, точнее польская шляхта, соглашалось оказать военную помощь Литве только при условии подписания государственной унии. Литовские магнаты долго противились условиям унии, предложенными Польшей, в конце концов, их сопротивление было сломлено, тем более что многочисленная шляхта ВКЛ поддерживала объединение, надеясь, что получит такие же привилегии, как и польская.
      Люблинской унией 1569 г. Польское королевство и Великое княжество Литовское провозглашались «единым, нераздельным и неразрозненным телом», общей Речью Посполитой, слившей «в один народ два государства». (Польско-литовское королевство и его население, то есть поляков и литовцев, на Руси долгое время называли Литвой). Согласно условиям унии Польша и Литва имели общий сейм, общие денежную систему и внешнюю политику, избирали общего монарха с двойным титулом – короля польского и великого князя литовского. При этом Польша и ВКЛ сохраняли некоторые собственные административные органы, казну, войско и судебные системы.  Оставалась и граница между государствами с взиманием таможенных сборов. Языком делопроизводства в Литве оставался «руський». При сохранении определенной государственной самостоятельности Литва теряла почти половину своей территории. Под прямое управление Короны были переданы обширные территории ВКЛ – Подлящье, Волынь, Подолье и Среднее Поднепровье.  Под властью Литвы оставались только северо-западные русские земли - Берестейщина и Пинщина. И в сейме преобладали представители Польши: из 180 делегатов сейма только 46 были от ВКЛ.  Фактически произошло поглощение литовского государства польским, что также стало началом процесса полонизации литовской и русской шляхты. А что же получила Литва? Вновь образованная Речь Посполитая стала одним из самых крупных и могущественных в военном и политическом значении стран в Европе, значит и Литва вошла в число таких стран.
       Вот и Ивану IV пришлось с этим считаться и умерить свои требования к Литве на переговорах о перемирии. Оно, как я писал выше, было заключено в 1570 г. на три года. За русским царем оставался Полоцк и захваченные в Ливонии территории. Тыл был обеспечен. Взятие русским правительством курса на вытеснение шведов из Ливонии отвечало интересам и датчан, и литовцев с поляками, так как они вместе вели в те годы войну со Швецией.
        Перемирие Иван Грозный использовал для укрепления позиций Руси на завоеванной в Ливонии территории. Для привлечения на свою сторону ливонского населения царь заключил союз с датским герцогом Магнусом и провозгласил создание на территории Ливонии вассального Москве «Королевства Ливония» во главе с Магнусом - он как европеец был для ливонцев предпочтительнее Ивана Грозного.  (Магнус, младший сын короля Кристиана III Датского получил по смерти отца земли в Голштинии, но отдал их своему старшему брату, ставшему королем Фредериком III.  Взамен получил о. Элель и Курляндское епископство с правом на владение городами Рига и Ревель. Рига оказалась фактически под властью Речи Посполитой, а Ревель – Швеции.  Герцог пытался восстановить свои права на эти города через судебные инстанции, но безрезультатно. Поэтому он принял предложение Ивана Грозного – прим. авт.). Царь преподнес «свою вотчину» в Ливонии этому герцогу как приданное за помолвку того с племянницей Грозного.  Он же был назначен главнокомандующим русскими войсками в Ливонии и датскими отрядами, пришедшими с ним.  Провозглашенное Иваном IV «Королевство Ливония» никогда не функционировало должным образом как государство. Территории нового королевства еще предстояло завоевать. Это ясно видно из послания московского царя датскому королю от 26 сентября 1570 г.  В грамоте содержится перечень городов и земель, пожалованных Магнусу в наследственное владение.  Царь отписал Магнусу свою «отчину Вифлянской земли городы: город Ригу, город  Колывань и все  те останошные  городы Вифлянской  земли, которые ныне за полским и за литовским и за свейским королем, и те все городы, которые были за тобою, датским королем, а ныне  те городы по покупке  за братом за твоим…» Первый удар русских и датских отрядов был направлен  на ключевой пункт шведских владений в Ливонии – Ревель (Колывань). Маломощные русские пушки оказались малоэффективными для разрушения крепостных стен. Не получив обещанной помощи флота от датского короля, брата Магнуса, (тот вместо помощи царю заключил соглашение со Швецией, позволившее ей использовать морские силы для помощи Ревелю) русское войско после 30-недельной осады Ревеля уходит.  Отвлечение значительных сил в Ливонию стало причиной ослабления южных границ России. При очередном вторжении крымский хан Девлет-Гирей дошел до Москвы и сжег ее. Большую часть 1572 г.  силы русской армии были заняты на южном направлении. Лишь в конце года был взят Вейссенштейн (Пайда) и в январе следующего года сильно опустошены шведские владения в Ливонии. Поражение под Лоде 23 января 1573 г. остановило русское наступление. Решающим в борьбе за северную Ливонию стал 1575 г.  Поход русских войск к Ревелю охватывал огромную территорию и затронул почти все шведские и датские крепости. В Разрядной книге указаны 15 городов и крепостей, окрестности которых были опустошены. Последний удар по шведам был нанесен весной 1577 г. попыткой взять Ревель. Двухмесячная осада и на этот раз закончилась неудачей. К тому времени русские удерживали за собой всю северную Ливонию за исключением Ревеля и островов Моонзунского архипелага.
       В то время, когда шла война России со Швецией, в 1572 г. умер Сигизмунд II и в Речи Посполитой начались раздоры и смуты «бескоролевья». Иван IV решил воспользоваться этим и овладеть теми спорными землями в Ливонии, которые были заняты литовскими войсками в 1559-1560 гг. и остались за Литвой по перемирию 1570 г.  В качестве союзника выступал вновь датский герцог Магнус. Весной 1577 г. начался поход большой армии – 16 тыс. боевых сил и более 12 тыс.  «посохи», плюс многочисленная артиллерия – на города центральной Ливонии, занятые поляками и литовцами. Подавляющее число крепостей капитулировала без боя. Почти все города по правому берегу Западной Двины были взяты. Русские летописи называют 24-27 таких городов и замков. Почти вся Ливония к северу от Западной Двины (кроме Ревеля и Риги) была отобрана у Польши и Швеции. На этом успехи русских войск в Ливонской войне закончились. Как следствие началась русско-польская война 1578 -1582 гг. и шведская кампания 1578-1583 гг. в северной Ливонии. (О них я коснусь, рассказывая о посещении Псково-Печерского монастыря). Обе войны закончились поражением России и потерей всего завоеванного в Ливонии и в Литовском княжестве.               

       Псковский летописец так подвел итог войны: «Царь Иван не на велико время чужую землю взем, помале и своей не удержа, а людей вдвое погуби».

       Сведений об Изборской крепости после подписания мирных договоров с Ливонией в 1503 г. почти не имеется.  В послании Ивана Грозного князю Полубенскому, часть которого я приводил выше, есть упоминание о взятии отрядом этого литовского князя Изборской крепости.  Вот что написал Иван Грозный: «И как-то раз дошло до слуха нашего, что люди безвластного государства Литовского, преступив Божье повеление, не позволяющее никому вступать в чужие владения, вступили в нашу вотчину, в Ливонскую землю, и тебя сделали там гетманом (гетман в Польше – начальник войска – прим. авт.). И ты совершил многие недостойные дела: не имея воинской доблести, обманом взял Изборск, пригород нашей вотчины Пскова, где, будучи отступником от христианства, надругался над Божьими церквами и иконами. Но милость Бога и Пречистой Богородицы и молитвы всех его святых и сила икон посрамила вас, иконоборцев, а нашу вотчину нам возвратили…».
      Что же совершил князь Полубенский? Глухой ночью 11 января 1569 г.  немногочисленный литовский отряд подошел к Изборской крепости и пришедший с ним изменник Тетерин, переодетый в одежду опричника, (по словам псковской летописи, «впрошалися опритчиною», то есть притворяясь опричником), велел страже Изборска открыть ворота крепости.   После воеводе Михаилу Морозову (назначен Иваном Грозным «наместником Лифляндской земли» в 1564 г. после бегства в Литву Курбского – прим. авт.) понадобилось полторы недели, чтобы принудить литовский гарнизон к сдаче.  «Бояре и воеводы к Изборску пришед город Изборск осадили и из наряду по городу били и Божием милосердием Изборск у литовских людей взяли», - так было описано освобождение Изборска в Сборнике Императорского Русского исторического общества (Т. 71, СПб, 1892 г.)  Несколько по-иному излагает историю этого обмана немец Генрих Штаден, который якобы когда-то служил опричником. Он рассказывает, что «губернатор польского короля Сигизмунда в Лифляндии» Александр Полубенский в сопровождении 800 поляков и трех русских перебежчиков подъехал к воротам Изборска и закричал привратнику: «Открывай! Я иду из опричнины». Поляки продержались в Изборске 14 дней, после чего город был отбит настоящими опричниками.  Командовал присланным Грозным отрядом воевода Юрьева (Дерпта) боярин Морозов. Есть еще и такое изложение: А.И. Полубенский будучи литовским комендантом замков Вольмара и Триката в начале 1569 г.  во главе отдельного отряда совершил единственную в то время серьезную вылазку из Вольмара на московскую пограничную крепость Изборск. 11 января после отчаянной атаки замок был взят. Взятых в плен солдат, вместе с воеводой Афанасием Нащокиным, доверенным лицом Ивана Грозного, Полубенский отправил под охраной своего брата Михаила к польскому королю Сигизмунду-Августу. Просил короля о помощи для последующей обороны, а сам в это время опустошал окрестности Пскова. Помощи не получил, а оставленная им в Изборске группа польских войск не выдержала четырехнедельной осады московских войск. Найти первоисточники таких изложений события мне не удалось. Бесспорно одно: Изборская крепость действительно была взята литовцами в 1569 г. и, скорее всего, обманным путем.
      Нападение Полубенского на Изборск и последовавшие за этим военные действия были предметом специальных переговоров между Иваном IV и   польским королем Сигизмундом II Августом в течение всего 1569 г. В своих письмах к польскому королю Иван Грозный попрекал короля за то, что его подданные «князь Олександр да князь Иван Полубенские, пришедчи некрестьянским обычаем…сослався с нашими изменники, безбожным обычаем в наш пригород в псковский в Избореск с нашими изменники въехали, и город Избореск на тебя, брата нашего, засели, и вере крестьянской ругательство учинили».  Впоследствии, когда Александр Полубенский попал в плен к русским, царь укорял его в том, что он в Изборске «чудному Николе глаза колол». Полубенский оправдывался, что это не он, «а рыцарство».
      Тогда в 1570 г.  король польский и царь русский договорились о перемирии, но последствия взятия поляками Изборска для жителей псковщины и новгородчины были иными.  В сдаче Изборска царь усмотрел один из признаков смуты, и принял экстренные меры по укреплению опричнины; в нее были зачислены сразу два центральных уезда.  Опричное войско получало от этого самое крупное за всю историю своего существования пополнение.
     …Опричнина была создана Иваном Грозным в 1565 г., когда страна была разделена на «земщину» и «опричнину», официально просуществовала 7 лет. Название произошло от слова «опричь», что означает «особый». В личный удел царя была выделена особая государственная территория, со своим войском и государственным аппаратом. Все с этой территории использовалось для личных нужд царя и его двора. В целях обеспечения личной безопасности царь создал большой отряд собственной безопасности – опричников.  Задачей опричников было «изводить государеву измену». К седлам своих коней опричники привязывали собачью голову и метлу, как символ собачьей привязанности государю и готовности вымести из его державы всяческую измену и крамолу. Определять «измену» должны были те же самые опричники. «Главным содержанием опричнины стали совершенно беспрецедентные и бессмысленные убийства ради убийств», - писал Л.Н.Гумилев…
      Усмотрев измену в сдаче Изборска, Иван Грозный направил в Изборск опричных судей. Они казнили приказных, а также двух псковичей как сообщников Тетерина.  Одновременно опричники обезглавили дьяков в ближайших к Изборску ливонских замках, которые были под властью Москвы. Дьяки якобы были в заговоре с жителями Изборска и готовились сдать полякам Мариенбург, Тарваст и Феллин. Изборск был пригородом Пскова, а поэтому под подозрением царя оказалась приказная администрация, а заодно и все население Пскова. Главным следствием розыска о сдаче Изборска было решение выселить всех неблагонадежных лиц из Пскова и Новгорода. Репрессии достигли невиданного размаха. Согласно летописи, власти выселили 500 семей из Пскова и 150 из Новгорода. Количество выселенных семей свидетельствует, что главным гнездом измены царь считал Псков. Изменники, по убеждению Грозного, хотели сдать Псков польскому королю, как они сдали Изборск.
      Царь не ограничился этим наказанием и летом 1569 г. замыслил карательный поход на Новгород и Псков, тем более что пришел донос (явно ложный) о том, что якобы новгородская знать во главе с местным архиепископом Пименом вступила в сговор с «литвой» и тайно готовится присягнуть «литовскому королю Жигимонту» (Сигизмунду).  Написана даже грамота к королю и хранится она в Софийском соборе за образом Богоматери. Такую грамоту с искусно подделанными подписями архиепископа Пимена и нескольких знатных новгородцев действительно нашли. Вторжение с Крыма отложило этот поход до декабря. А когда он начался, то по дороге от Клина до Новгорода опричники уничтожили большинство выселенных накануне из Пскова и Новгорода жителей по изборскому делу. В самом Новгороде Иван Грозный чинил расправу с неугодными пять недель без перерыва, и, вернувшись в Москву, продолжил розыск участников новгородской измены. Новгородский погром 1570 г. относится к самым суровым деяниям Ивана Грозного.
      …Это был второй новгородский погром. Первый совершил дед Ивана Грозного Иван III в 1471-1478 гг. Но тогда было действительно за что карать. В XIV-XV вв. Новгород, не собираясь полностью порывать с московским княжеством, проводил политику лавирования   между Москвой и ВКЛ, чтобы сохранить свою независимость и особенности политического строя. В свою очередь, начиная с Гедимина, литовские князья не скрывали своего намерения присоединить Новгородскую республику. Московские князья с середины XV в.  стремятся все больше и больше ограничить старинные вольности Новгорода и поставить северную республику под свой контроль. А литовским князьям приходилось теперь больше думать, как удерживать уже имеющееся, а не о присоединении новых земель. Тем не менее, ввиду реальной угрозы присоединения к Москве, в 1470 г. в Новгороде победила пролитовски настроенная боярская верхушка, возглавляемая Марфой Борецкой.  К польскому королю Казимиру IV направили послов, успели составить и союзный договор, по которому король обязался защищать Новгород от Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все вольности новгородские и старину. Москва расценила это как измену не только великому княжеству московскому, но и вере и русскому народу. Походу на новгородцев был придан вид похода за веру на отступников. Битва на Шелони в 1471 г. и поражение в ней новгородского ополчения привели   к признанию Новгородом себя де-факто подвластным Москве, и заплатить той огромную по тем временам контрибуцию в 15,5 тысяч рублей. Новгород отказывался от всяких сношений с Литвой. Заключая соглашение с Казимиром, новгородская республика рассчитывала на полномасштабную военную помощь Литвы.  Но подчинение Новгорода Литве привело бы к войне с   Иваном III, а воевать с Москвой польско-литовское государство в одиночку было не в состоянии.
      В 1471 г.  право Новгорода на самоуправление во внутренних делах было сохранено. Но распри между сторонниками Москвы и ВКЛ не прекратились.   При новом походе к Новгороду в 1477 г., осаде города и долгих переговоров Иван III принудил в январе 1478 г. новгородцев согласиться «вече не быть, посаднику не быть, а быть московскому обычаю, как государи великие князья держат свое государство у себя в московской земле».  Новгородское государство перестало существовать, вечевой колокол был увезен в Москву, Марфа-посадница посажена в тюрьму, после чего пострижена в монахини... 
     Иван IV Грозный, конечно, помнил о деяниях своего деда в новгородской и псковских землях сто лет назад. Наверное, он не сомневался в измене. При расправе в Новгороде погибло множество бояр, но не в меньшей степени пострадали и простые люди. Опричники, казня бояр, вырезали и его дворовых, а крестьян забирали себе. Количество жертв оценивают от двух до 10-15 тысяч, при населении в Новгороде порядка 30 тысяч. В «новгородском погроме» многое остается неясным. Из государственного архива в начале XIX в. исчезли материалы «сыскного дела» по «новгородской измене». Дошел только заголовок новгородского дела из Описи Посольского приказа. Он  больше похож на обвинительное заключение: «Статейный список  из сыскного  из изменного  дела… на ноугородцкого  архиепискупа  на Пимина и на  новогородцких  дьяков, и на подъячих, и на гостей, и на владычних  приказных, и на  детей боярских… о  здаче  Великого  Новагорода и Пскова, что архиепископ Пимин хотел  с ними Новгород и Псков отдати  литовскому королю, а царя и  великого князя  Ивана Васильевича всеа Руси хотели злым  умышлением  извести, а на государство  посадити князя  Владимира Андреевича». (Князь Владимир Старицкий, двоюродный брат царя, единственный имел наследственное право на престол в случае смерти Ивана IV – прим. авт.).  Материалы следственного дела, по-видимому, читала Екатерина II, и считала, что у Ивана IV были основания наказать Новгород. В своих заметках о радищевском «Путешествии из Петербурга в Москву» императрица писала  о неразумности Радищева, воспевающего Новгородскую республику: «Говоря о Новгороде, о вольном его правлении и о суровости царя Иоанна Васильевича, не говорит о причине  сей казни, а причина была, что Новгород, приняв Унию, предался  Польской Республике, следовательно, царь казнил  отступников и  изменников, в чем  по истине сказать меры не нашел».  Польский монарх действительно пытался склонить некоторых московских бояр к измене, направляя им письма.  Эти письма попадали в руки царя.
      Почему Псков избежал подобной Новгороду расправы, сказывали по-разному.  По одной из версий псковский юродивый Николка напугал Грозного пророчеством, что его ждут великие несчастия, если он не оставит Псков в покое. После такого предсказания внезапно пал царский конь, Иван Грозный поверил в силу предсказания юродивого и наказал в Пскове только несколько боярских семей.
      И еще об одном упоминании Изборска в годы Ливонской войны. Мне неоднократно приходилось встречать в различных путеводителях и рекламах, касающихся Изборска, безапелляционное утверждение, что только в 1581 г., во время Ливонской войны, польский король Стефан Баторий смог захватить Изборск. Причем, пишущие ограничиваются одной фразой: «В 1581 г. Изборск был взят войском Стефана Батория». Довольно странным кажется такое краткое упоминание. Ливонская война с перерывами длилась 25 лет, Стефан Баторий пять месяцев осаждал Псков – и ничего о «пригороде» Пскова кроме краткого упоминания: «был взят». Стал «рыскать» в Интернете. 
        Подтверждения взятия Изборска Баторием в первоисточниках я не нашел.  Более того, в «Псковских епархиальных ведомостях» в 1914 г. были опубликованы сведения об Изборске из церковной летописи изборского Никольского собора, предоставленные его священником П.И.Пановым. Там написано: «Изборск терпел серьезнейший вред от многочисленных нападений немцев и Литвы, бывших в 1233-м, 1236, 1240, 1341, 1348 годах. В 1352 году немцами выжжены были под Изборском все посады. В то же время был сильнейший мор так, что по 7-ми и 8-ми человек полагали в одну могилу. Далее под Изборском велись войны в 1369, 1480, 1501, 1512, 1569 и 1611 годах». Ни слова о взятии Изборска Стефаном Баторием. В этой части своей публикации, перечисляя годы, Панов ссылается на «летопись М.Погодина», изданную в 1837 г. (М.П.Погодин – русский историк, собиратель и исследователь славянских древностей, академик СПб АН, ввел в научный оборот ряд важных исторических источников и памятников словесности – прим. авт.). Я нашел в Интернете «Псковскую летопись» М.П.Погодина.  Нет ни слова о сражениях под Изборском в 1581 г., а тем более о его взятии. Есть еще одна публикация того же времени, что и Погодина. Это «История княжества Псковского», написанная, как я уже упоминал, священнослужителем Евгением (в миру Е.А. Болховитинов). Она была издана в Киеве в 1831 г. Походу Стефана Батория к Пскову там посвящена отдельная глава. Описывая осаду Пскова, Болховитинов отмечает: «Пока осада Пскова продолжалась, шведские, равно как польские отряды отнимали у русских другие городки и местечки по Лифляндии, а иные до озера Чудского и Псковского и по окрестным берегам перехватывали псковские суда и грабили селения. Но взаимно и русские, выходя из Новгородка (Нейгаузена), Печерского монастыря, Изборска, Гдова и Дерпта, побивали сих бродяг и отнимали от них награбленное». Как видим, Изборск оставался в руках русских. Заканчивая описание попыток взятия Печерского монастыря отрядом наемников, отправленных туда Баторием, Болховитинов пишет: «…а один отряд их занял было Изборск: но там все они взяты в плен и отправлены в Москву. (Курсив мой). Пленных было дворян 103, а простых 60 человек, как пишет поляк Папроцкий». (Папроцкий у Болховитинова – это ксендз Станислав Пиотровский, участник походов Стефана Батория на Русь. В 2010 г. в московском издательстве  Директ-Медиа  вышла книга под его авторством «Дневник последнего похода  Стефана Батория  на Россию», который  он вел с июля 1581 г. по  1582 г. Может быть, в ней более подробно описан эпизод, упомянутый вскользь Болховитиновым. Мне почитать эту книгу не привелось). Выражение «занял было», как мне кажется, можно истолковывать и так: хотели занять, да не вышло. Отдельные записи в дневнике Пиотровского свидетельствуют, что Изборск при осаде Пскова Баторием оставался в руках русских. Вот две записи в дневнике.  «12 октября: сегодня русские под Изборском побили 30 отборных хлопцев, гайдуков Ухровецкого, которые искали для него продовольствие в деревне… 23 октября: В тот же день русские около Изборска разбили венгров на фуражировке и отбили сколько-то коней». Пиотровский в своем дневнике подробно пишет о попытках взятия Печерского монастыря. Я думаю, что если бы Изборск был взят или его пытались взять, то это нашло бы отражение в дневнике.
      К сожалению, в печати и сегодня еще встречаются такие красочные описания: «Множество осад пережила Изборская крепость, однако однажды все же не выдержала натиск врагов. В 1581 г.  польское войско, возглавляемое Стефаном Баторием, взяло Изборск штурмом. В XVI в. уже во всю использовалась современная артиллерия, а Изборский замок не был перестроен и укреплен для отражения мощных артиллерийских атак, и поэтому довольно легко был захвачен при первой серьезной осаде. Однако, несмотря на это, больше никому взять Изборскую крепость не удалось, и все Смутное время крепость пережила, отбивая постоянные осады, и это были ее последние бои». Не буду приводить фамилию автора, написавшего такую чушь. Но и в серьезных изданиях продолжают писать, что Изборск был взят Стефаном Баторием. К примеру, в путеводителе «Крепости Северо-Запада России. От крепости к крепости», вышедшем в 2012 г. и имеющего «научного редактора». Наверное, пользуясь таким путеводителем, все гиды, приглашающие посетить Изборск, рассказывая о противостоянии крепости врагам, обязательно упомянут, что крепость была взята только единожды, в 1581 г. Да и в самой крепости нынешние посетители на  «историческом круге» около башни Луковка – на нем выложены камни  с надписями  о памятных событиях в истории Изборска и России, могут прочесть на одном их камней: «1581 год. Изборск захвачен Стефаном Баторием», а на другом, рядом лежащим: «1582 год. После ливонской войны Изборск возвращен «во государеву сторону».
       Когда Изборск готовили к 1150-летию, то было проведено тщательное обследование состояния крепости. И, в частности, исследователям удалось сделать важный вывод: Изборская крепость, вероятно, принимала участие в боях с войском Стефана Батория. Вот что рассказывал руководитель проекта реставрации, архитектор-реставратор Владимир Никитин: «Мы обнаружили следы попадания ядер и следы разрушений: на башне Вышка огромные пробоины и следы попадания на внутренней стене, на башне Талавской полностью была разбита передняя стенка, ядра разбили заднюю стенку, и стена между Талавской башней и Вышкой была разбита. В этом сезоне мы нашли два куска чугунного ядра… В Изборске перед Талавской башней еще в начале XIX в.  было огорожено место и лежали кресты. Возможно, Изборская крепость также оборонялась от врага и здесь похоронены погибшие воины. Эти находки позволяют связать Изборскую крепость с обороной Пскова от Стефана Батория». Такова очередная гипотеза и у нее, как мне кажется, есть серьезные основания. Известно, что после окончания Ливонской войны крепости был сделан крупный ремонт в 1584-1585 гг., по-видимому, чтобы ликвидировать полученные разрушения.  Но почему-то Никитин не связывает обнаруженные следы разрушений от ядер с 14-дневной, а по немецким источникам с четырехнедельной осадой крепости боярином Морозовым при освобождении Изборска от отряда литовцей гетмана Полубинского.
      Еще вникая в ход Ливонской войны на ее заключительном этапе, мне казалось, что Изборск, конечно, был бы взят Баторием, как были взяты Вороноч, Велье, Остров, если бы он двигался к Пскову со стороны Ливонии, а не от Полоцка. И я не мог «успокоиться» пока не нашел доказательства, подтверждающие это мое мнение. Оказалось, что доказательства находятся в протоколах заседаний послов польского короля Стефана и великого князя московского Ивана IV, рассматривавших все нюансы мирного договора. Встречи послов проходили с 13 декабря 1581 г. по 15 января 1582 г. почти ежедневно в местечке Киверова Горка в доме, где разместился папский легат Антонио Поссевино, посредник на переговорах от папы Римского Григория XIII. (Посредничества Римского папы просил Иван Грозный). Весь процесс переговоров Поссевино записал подробно и точно, а много позже издал свои мемуары. В них отражена вся процедура подготовки и заключения Ям-Запольского мира. Заканчивалось все «Перемирной грамотой» послов Великого князя Московского. Вот ее суть: «…мы заключили договор на 10 лет: от дня Крещения года 7090 до дня Крещения 7100, а  великий государь наш, царь и великий князь ради блага  христианского мира  приказал уступить  королю из земли Ливонской города: (перечисляются  поименно 29 городов больших и малых – прим. авт.) со всем имуществом, им принадлежащим, и с волостями  при  этих  крепостях. Кроме того, королю передается Велиж со старыми границами и межами. Нашему великому государю, царю и великому князю  передаются те города, которые  король Стефан  взял из владений  великого государя: город Великие Луки, Невель, Заволочье, а также Ржеву Пустую, города: Холм и, кроме того, те псковские пригороды, которые король Стефан занял во владениях  великого государя:  Воронеч,  Велью, Остров, Красное, и то, что мог  бы взять  впоследствии (курсив мой) король Стефан из псковских пригородов: Врев или Володимерец, Дубков, Выборец, Вышеград, Изборск, Опочку, Гдов, Кобылье городище и Себеж. Пусть все эти, относящиеся к Пскову города, перейдут к великому государю нашему по древнему обычаю со всем имуществом и волостями при этих крепостях». Этот документ    заканчивается подтверждением всеми представителями переговаривающих сторон: «Заключили мир, написали перемирные грамоты, привесили к ним наши печати, обменялись грамотами и скрепили крестным целованием».   Договор действовал до Смутного времени в России.
     Итак, Изборская крепость оставалась в руках русских во время похода Стефана Батория к Пскову в 1581 г., и при его осаде. Об этом свидетельствует «перемирная грамота».
      Теперь о том, что происходило под Изборском в 1611 г. (Этот год упомянут в церковной летописи изборского собора). Период между 1598 и 1613 годам в России называют «Смутным временем».  Вспомним, что это были за годы. Смерть последнего царя из династии Рюриковичей, избрание царем Бориса Годунова, появление одного за другим трех Лжедмитриев. «Известно, какое сильное по всей России потрясение произвело появление Дмитрия Самозванца, который брачной записью жене своей Марине уступил даже в приданное Новгородское и Псковское княжества со всеми городами, крепостями и жителями, предоставив ей в   случае не имения детей управлять и распоряжаться через своих наместников, дарить, продавать и покупать поместья независимо от царя. Заводить здесь католические монастыри, церкви и школы, определять католических епископов и прочее духовенство и обращать народ в римскую веру. К счастию низвержение сего тирана отвратило сию язву от Новгорода и Пскова. Но появление иных многих по нем самозванцев повергло псковичей в другое несчастье», - писал Болховитинов.  После смерти первого самозванца в России началась гражданская война (1606-1610 гг.) с двумя центрами власти: в Москве царь Василий Шуйский, в Тушино – Лжедмитрий II, так называемый «тушинский вор».
      В 1607 г.  псковские пригороды, в том числе и Изборск, присягнули на верность самозванцу.  Как сообщает летописец, «пригородские стрельцы с псковскими …  пошли на свои пригороды, на Себеж, да на Опочку, да на Остров, да на Изборск, и дети боярские по поместьям, и пригороды все смутили, и дети боярские и холопы их приведоша пригороды и волости к крестному целованию табарскому царю Дмитрею». Псков некоторое время оставался верен московскому царю (он присягнул самозванцу в сентябре 1608 г.). Таким образом, на Северо-Западе России началась гражданская война.   Все последующие годы Псковщина оставалась верной самозванцам, считая их истинными законными наследниками престола Московского царства, а в Москве Василий Шуйский 17(27) июля 1610 г.  был свергнут с престола и насильно подстрижен в монахи. Свергнувшая его «Семибоярщина» подписала с поляками договор о призвании на русское царство 15-летнего Владислава Ваза – старшего сына польского короля Сигизмунда III. Вслед за этим бояре впустили польское войско гетмана Жолкевского в Кремль и Китай-город. Все: Россия покорена, - так думалось многим. 29 октября 1611 г.  на заседании сейма Речи Посполитой, куда как пленника   привезли бывшего царя Василия Шуйского, Сигизмунд III объявил, что Россия повержена: «Ныне и столица занята, и в государстве нет такого угла, где бы польское рыцарство и воин великого княжества Литовского коня своего не кормил и где бы руки своей не обагрял кровью наследственного врага».
        …Отвлекусь на время. Поляки с незапамятных времен считали себя главным славянским народом. И с высоты своего величия смотрели на прочих славян. А что касается их патологической неприязни – мягко сказано, к русским и сегодня, то она, как мне кажется, сидит не со времени раздела Речи Посполитой, в которой они обвиняют Россию, а именно со Смутного времени на Руси.  В чванливом польском шляхетстве   именно с тех пор засела ненависть к русскому народу, - выделяю курсивом, сумевшему собрать ополчение в своих низах и изгнать поляков из России. Напомню, что до окончания Смоленской войны 1632-1634 гг. Владислав Ваза по-прежнему претендовал на московский престол. Ставший к тому времени польским королем Владиславом IV Вазой и получив откуп в 20 тыс. рублей серебром он официально отказался от претензий на московский трон только по Поляновскому миру 1634 г…
       Признав власть самозванца, псковичи, в том числе и Изборск, не изменяли имени «царя Дмитрия» вплоть до 1612 г. После убийства Лжедмитрия II они присягнули следующему самозванцу – беглому дьякону из Москвы Матвею, объявившему себя Лжедмитрием III через три месяца после убийства своего предшественника. В российской историографии его называют «псковским вором» Сидоркой, так как его признание ограничилось лишь Псковщиной и Новгородскими окрестностями. Псковичи, земли которых в то время опустошались шведами и поляками, не видели для себя иной защиты как признать царем нового самозванца. Псковичи считали, что если у них будет какой-нибудь государь, то никто не осмелится тревожить и осаждать Псков.
       Рассказать обо всех событиях, происходящих на Псковской земле в Смутные времена, кратко просто невозможно.  В псковской летописи Изборск упомянут в 1611 г. в связи с действиями   литовского шляхтича Лисовского. Александр Лисовский, объявленный в Польше вне закона за участие в рокоше - мятеже шляхты против короля, бежал со своими казаками на восточные окраины Речи Посполитой. Жили грабежами.   Появился в России в сентябре 1607 г. с двумя сотнями казаков у Лжедмитрия II.   Возглавил в армии Лжедмитрия II казачье ополчение, состоящее из русских и литовско-украинских отрядов. Неохотно вступая в бой с полноценным войском, его отряды предпочитали грабеж городов, монастырей и «битвы» с населением, оставляя после себя пустыню. Авраамий Палицын так характеризовал его: «Беззаконный же Лисовский совашеся сюду и сюду, како бы что зло сотворити». Появление «лисовчиков» вызывало у населения не меньший ужас, чем монголо-татар когда-то.  «Свирепствовали зверски воины Лисовского, - пишет Н.И.Костомаров. – Непокорным всякого возраста, всякого звания привязывали на шею камни и бросали в воду. Расстреливали их из самопалов, иным перебивали ноги; совершали самые невообразимые неистовства и над старыми, и над малыми». Весной 1608 г. Лисовский прошелся опустошительным рейдом по Рязанщине. Придя в Тушино в лагерь самозванца, поучаствовал в осаде Троице-Сергиевого монастыря – его осада с октября 1608 г. продолжалась 16 месяцев.  Оттуда отряды Лисовского неоднократно направлялись  на подавление восстаний против тушинцев  в Замосковных  городах и селениях, совершали  опустошительные  рейды к Суздалю, Ярославлю, Владимиру, Костроме. Когда осада Троицы стала безнадежной затеей, Лисовский на зиму 1609/1610 гг.  с 4 тысячами казаков осел в Суздале. Изгнанный из Замосковья, весной 1610 г. начал свой поход в западном направлении: Ростов, Тверь, Торопец, Великие Луки – пути его следования. Отряды Лисовского и Просовецкого стояли у Порхова, когда к ним обратились псковичи, чтобы те оказали им помощь против шведов, которые из Нарвы ежедневно нападали и налетали на них.  По челобитной псковичей армия Лисовского в августе 1610 г. пришла в Псков для его защиты от «свейских немцев».  «Псковичи не только хорошо приняли его, но даже просили и убеждали остаится у них на некоторое время и оказать им помощь против немцев, которые из Нарвы … ежедневно нападали и налетали на них», пишет К.Буссов в своей «Московской хронике. 1584-1613 гг.». Ивангород был осажден шведским войском, его взятие грозило бедой всей Псковщине.   Лисовский совершил поход против шведов на Ям и Ивангород и «не только очистил псковский рубеж от нарвского войска, но и тайными хитростями и переговорами добился того, что 500 англичан и 300 ирландцев откололись от них и примкнули к нему, после чего нарвское войско оставило псковичей в полном покое, - пишет К.Буссов. – Оказав псковичам эту услугу, Лисовский перешел на сторону польского короля и эту зиму провел в Вороноче».
    … Вот и опять приходится «уйти» в историю, чтобы понять: почему шведы нападали на Псковщину.   Смутно помнилось, что князь М.В.Скопин-Шуйский (внучатый племянник царя Василия Шуйского) для борьбы с «тушинским вором» собирал в Новгороде русско-шведское войско.   Тогда, по повелению Шуйского, 28 февраля 1609 г.  был заключен союз со Швецией для борьбы с «тушинским вором» и в Новгород пришло 5 тыс.  наемных войск под командованием Делагарди. В обмен на военную помощь Швеции передавался Корельский уезд, Россия отказывалась от своих претензий в Ливонии.   Шведские наемники с переменным успехом воевали против сторонников самозванца и польских интервентов. После свержения Шуйского, присягнув польскому королевичу Владиславу, Москва из союзников превратилась для шведов во врагов, и шведы под предлогом невыполнения русскими условий договора в июле 1611 г.  захватили Новгород и ряд северных российских городов.  Неоднократно они угрожали и Пскову. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что шведы осаждали Псков с 31 августа по 7 октября 1611 г. под командованием Эверта Горна; июне-июле 1612 г.  шведские отряды трижды подходили к Пскову, убив и захватив в плен до 90 человек…

     Лисовский, не заходя в Псков, обосновался в Острове и оттуда начал военные действия против псковичей, оставшихся сторонниками самозванца.  Как пишет летописец, «Тоежъ зимы (1611 г.) после Рождества Христова Олисовской пришедъ изгономъ (то есть врасплох) съ Немцами и съ Литвой тайно под Печоры… и подъ Изборскомъ былъ, и дрался со псковскими ратными…а Литвы и Немецъ 2000 съ нимъ». Тот же эпизод в изложении Болховитинова: «…по Рождестве Христова воевода Лисовский с Литовскими и Лифляндскими войсками тайно  подошел оврагами  между гор под  Печеры, взял острог и торговые лавки, награбил много богатства и набрал пленных, но крепости взять не смог, и пошел к Изборску, где встречен был вышедшими для отбою  его  псковскими ратными, и сразясь,  но не одолев, поворотил на Остров и Опочку, а остановясь на Воронечье, делал набеги  на разные волости на псковщине».   
      Оставаясь в течение трех лет на Псковской земле, Лисовский разорял ее опустошительными набегами. Еще раз он был недалеко от Изборска, когда в декабре 1611 г. ходил к Пскову, несмотря на его осаду в то время шведами.  «Пришол Олисовскои в нощи изгономъ на слободу стрелецкую возле Мирожи реки, и много зла учинил», - пишет летописец. И после освобождения Москвы ополчением Пожарского и Минина, коронации Михаила Романова в феврале 1613 г. на царство, Лисовский продолжал удерживать Заволочье, совершая набеги на территории, контролируемые русскими и шведами. По весне у Пскова простоял неделю, ничего не добился и отступил в Заволочье. Сколько времени он продолжал бы там пребывать и терзать своими набегами Псковщину – неизвестно. Но в начале июля 1613 г., когда самого Лисовского в крепости не было, а ее гарнизон был ослаблен из-за ухода наемников по причине задержки им оплаты, войска из Опочки и Себежа внезапным ударом захватили Заволочье. Лисовский остался ни с чем, «едва не пешим». Насколько он был значимой фигурой, а не просто вожаком разбойничьего отряда, показывают его последующие действия.  Оставшись без вооружения, наемников и средств, Лисовский пробрался в осажденный Псков и убедил тогдашнего воеводу заключить с ним личное перемирие. Согласно условиям соглашения, русские ратные люди из Пскова и его пригородов обязывались не совершать набегов на Полоцк и его пригороды. Лисовский же брал на себя ответственность и за соблюдение перемирия, и за наказание нарушителей договора, и даже за свободное перемещение купцов.
       Сведений об Изборске в «Смутное время» сохранилось мало, в основном они носят фрагментарный характер. Помимо отрядов Лисовского, на Псковщине в «Смутное время» активно действовали шведы. Они в сентябре 1611 г.  одновременно с осадой Пскова пытались захватить Печерский монастырь и Изборск.  Шведскому военачальнику Эверту Горну, осаждающему Псков, стало известно, что в Изборске Лжедмитрий оставил значительную сумму денег. Знали шведы и о богатстве монастыря.  Под Изборск и Печеры был направлен отряд, но тот, как докладывал Горн своему начальству, не сумел выполнить приказ. Подробности этих боев под Изборском неизвестны. Судя по последовавшим событиям, казаки, сторонники Лжедмитрия, составляющие гарнизон Изборска, оказали шведам упорное сопротивление, вынудив их отступить от крепости. Более того они сумели, прорвав вражескую блокаду, прорваться в конце сентября 1611 г. в Псков и вместе с простолюдинами, схватив наиболее знатных людей, заставить остальных псковичей присягнуть Лжедмитрию III. О боях под Изборском и Печерами Я.Делагарди сообщал королю Карлу IX своим письмом от 3 ноября 1611 г.  Подробности дальнейших событий в 1612-1614 гг.  в районе Печерского монастыря и Изборска неизвестны.  Известно, что их защитники зимой-весной 1615 г. блокировали поставку продовольствия в шведско-польские отряды на Псковщине, а в мае того года полностью уничтожили один из польских отрядов под Псковом. В начале сентября 1616 г.  Изборск и Печеры вновь оказались в центре событий, когда шведы предприняли очередной поход к Пскову.  Потерпев неудачу у стен города, шведы устроили лагерь в устье реки Великая, с мощными укреплениями и гарнизоном в 700 воинов.  Для обеспечения этого гарнизона продовольствием в сторону Изборска и Печор был отправлен конный отряд в 500 всадников. Защитники Изборска и Печор, нападая на этих фуражистов, не позволили им выполнить свою миссию.   Шведская конница вынуждена была отступить к Гдову, оставив гарнизон в Устье на произвол судьбы. Печеры и Изборск не только обеспечивали блокаду шведского укрепления со стороны Ливонии, но и приняли активное участие в ликвидации этого вражеского лагеря.
      После Смутного времени во время Смоленской войны (1632-1634 гг.)  поляки подходили к монастырю. Вероятнее всего, что тогда Печорам и Изборску приходилось отражать нападения вражеских войск, но, из-за отсутствия конкретных сведений, об этом можно высказывать только различные предположения. Также как и об участии Изборска в русско-шведской войне 1654-1667 гг.  Только после заключения с Польшей Андрусовского перемирия (1667 г.) и   Вечного мира (1686 г), когда Речь Посполитая стала союзником России, угрозы пригородам Пскова с юго-запада больше не существовало, хотя граница еще более 100 лет проходила невдалеке от Печерского монастыря. А вот шведская угроза еще долго продолжала существовать. Но даже фрагментарных сведений о сражениях под Изборской крепостью нет.
      После превращения Печерского монастыря в крепость к ней перешла не только основная военная роль, но и пограничная торгово-экономическая. Основная дорога на запад переместилась и прошла через Печоры, минуя Изборск. Изборская крепость теряет свое стратегическое значение и постепенно приходит в запустение.  В начале Северной войны по указу Петра I в 1701 г. сделан осмотр и описание крепости как возможного пункта обороны Пскова. В ней на то время были целыми 7 башен, в том числе и Плоскуша Захабная, о существовании которой в XX в. знали только по ранним описаниям. Каких-либо серьезных разрушений, кроме обветшалых и погнивших внутри башен мостов и лестниц не отмечено. Даже пушки и пищали в них еще стояли. А вот «над воротами вверху на стенах башня деревянная обветшалая», (речь идет о Георгиевской башне у Никольских ворот», поэтому эти ворота называли в старину чаще Георгиевскими – прим. авт.)  да «по городовой стене кровли во многих местах нет, и стена осыпалась. А про обветшалость и наперед сего писано…что городовой стеной пройти невозможно». Судя по всему, Петр I не давал никаких указаний по устранению выявленных недостатков для восстановления обороноспособности Изборской крепости. В то время угроза исходила от шведов Печерскому монастырю, именно туда ездил царь давать личные указания по укреплению крепости-монастыря. После Полтавской битвы 1709 г. крепость Изборска полностью опустела.
        В XVIII в. в крепости полное запустение; она фактически разрушалась. Прясла стен крепости с внешней и внутренней стороны были выложены слоем регулярной кладки из местной известковой плиты на известковом растворе, внутри забутованы плитой на глиняном растворе. Известняк под влиянием ветра и влаги расслаивается, превращается в крошку. В связи с возникшей опасностью обрушения стен крепости в 40-х гг. XVIII в. псковский губернатор (вроде бы по приказу императора Николая I) поручил провести обследование крепостных сооружений Изборска.  Сохранился Акт  освидетельствования  псковским гражданским  инженером Новиковым  ветхих и опасных мест Изборской крепости от 10 мая 1841 г.: «Находим самыми опасными  из них Георгиевские ворота… наружная сторона  коих, осыпаясь постепенно,  дала многие трещины и  большая ее часть  отделилась целым слоем, нависла всей своей массой  так, что от действия  какой-нибудь причины непременно  должно  последовать  падение самой  же… Стена, неприлегающая  с правой стороны к вратам, также опасна, состоя из двух стен, вероятно кладенных  в разные времена, наружной и внутренней. Первая от действия времени, лишаясь всякой связи с последнею, осыпается сама собой большими массами».
     24 июля 1841 г. псковский губернатор обратился к управляющему Министерством внутренних дел с просьбой выделить средства на «поддержание стен и башен Изборской крепости». Управляющий предписал составить смету на работы. Смета была составлена и вместе с пояснительной запиской представлена 8 апреля 1842 г. Как следует из пояснительной записки, в предписании управляющего Министерством внутренних дел  было «предложено возобновить только те  части, которые очень  ветхи, но не  совершенно разрушились и находятся в таких местах, что в случае падения могут причинить  большой вред;  места же вовсе обвалившиеся  и заросшие землею  или места, не представляющие  собой никакой опасности,  остаются в таком виде, как они существуют теперь;  при том все исправления предложено  произвести без малейшего изменения  в прежнем  фасаде сих стен с той целью, чтобы они навсегда  оставались памятниками древности». Что же предлагалось сделать?  Георгиевские врата вместе со стеною, к ним прилегающей, разобрать до   основания и возвести снова.  Верхние части стен и башен «очень ветхи, часто осыпаются сами собою большими массами». Для предупреждения опасности предложено снять с них верхний слой от 1,5 до 2 аршин толщиною и на стену надстроить снова на такую же высоту. «На башнях надстройка сия будет опасна потому, что они имеют много трещин и повреждений в самом основании». Предлагалось снять колокольню с Колокольной башни, разобрать небольшой притвор Никольской церкви и «на сем месте устроить приличную колокольню».  30 ноября 1842 г. провели торги на «производство работ по исправлению Изборской крепости и строительству колокольни».  Выиграл торги   купеческий сын Николай Шпагин. Похоже, что все, что было предусмотрено сметой, (Е.Болховитинов пишет, что общая смета составляла 7362 рубля, из них 4698 на ремонт стен, остальное – на строительство новой колокольни) купеческий сын выполнил. Это была первая реставрация крепости как мемориального, а не оборонного, объекта. Сдаточная опись на колокольню кирпичную в два этажа была оформлена 15 июля 1846 г.  О выполнении других работ свидетельствует еще один сохранившийся документ, составленный спустя 20 лет.  А.К.Толстой (русский писатель, поэт, драматург, граф, член-корреспондент Петербургской академии наук) в письме к императору Александру II в августе или сентябре 1860 г.  писал о том, что в «Изборске древнюю стену стараются изуродовать ненужными пристройками… Государь, я знаю, что Вашему величеству не безразлично то уважение, которое наука и наше внутреннее чувство питают к памятникам древности, столь малочисленными у нас по сравнению с другими странами. Обращая внимание на этот беспримерный вандализм … я, как мне кажется, действую в видах Вашего величества, которое, узнав обо всем, наверное, сжалится над нашими памятниками старины и строгим указом предотвратит опасность их систематического и окончательного разрушения». Через два года последовало предписание: проверить. Проверял майор Городовиков, начальник одного из отделов администрации Псковской губернии.  Вот что он написал в своем рапорте от  16 июля 1862 г.: «Осматривал древней Изборской крепости  стены и башни  и ничего не заметил, новых неуместных добавлений, изменяющих древний вид тамошней  крепостной стены, кроме исправлений по проекту 18  июля 1842 г., как то: перекладки  грозивших падению въездных в крепость Георгиевских ворот и при них часть стены; поддержки  снаружи угла у башни Плоской и выветрившиеся  снизу у стен (мест между башен Темнушки, Рябиновки и около Георгиевских ворот – уточнено в прилагаемом к рапорту акте), а также и  наделки верха их  между башнями: Плоской, Вышки, Темнушки, Рябиновки и Георгиевскими воротами  от 6 до 10 рядов в высоту и во всю толщину стен. Это возобновление, произведенное едва ли 16 лет (назад), разительно отличается от древней кладки, и делает заметным новое исправление от древней кладки, уже потемневшей от веков и обросшей мхом и дикой травой, и это вина – что возобновленные части не старались подделать под характер седой старины».  Обратите внимание: «возобновленные части не старались …». Так было и при последующих работах по сохранению крепости.
      Через несколько лет, в декабре 1875 г., при составлении описания состояния Изборской крепости как памятника древности отмечалось, что «в настоящее время стена находится в весьма ветхом состоянии. Башни, а также стена разрушаются так, что в некоторых местах, вследствие обвала башен и стены, образовались каменные откосы до самого верха стены. Во многих местах камни вываливаются из середины оной, что неминуемо повлечет за собой обвал верхних частей. Вследствие сырости, скопляющейся вверху стены, камни верхней кладки лишились взаимной связи, отчего по временам происходит падение сверху отдельных камней». Не думаю, что купеческий сын, взявший подряд на ремонтные работы в 1842 г., плохо их выполнил. Все - таки известковая плита, из которой сложены стены и башни, не кирпич или камень. Как предупреждалось еще в пояснительной записке к проекту «исправления ветхих частей крепости», «плита, полученная от разломки стен, к употреблению не может быть употреблена потому, что она от действия воздуха совершенно разложилась и превратилась в мусор».  Других материалов кроме той же плиты подрядчик не использовал.
      Судя по еще одному сохранившемуся документу после реставрационных работ в 1840-х гг. российское правительство не собиралась осуществлять серьезные работы в Изборской крепости как музейном объекте.  В представлении псковского губернского инженера-архитектора С.Ф.Езеровского псковскому губернскому правлению «О состоянии и возможном ремонте крепостных стен в пригороде Изборске» от 5 апреля 1896 г. отмечалось: «В начале девяностых годов свободный вход в крепость мимо крепостной стены на протяжении 15,36 сажень был небезопасен, вследствие наклонившихся верхних частей стены… В настоящее время (1896 г.) вся наклонившаяся часть стены, начиная от поверхности земли  с вышины 0,9 сажени, обрушилась, а оставшаяся часть сказанной стены всего на высоту 0,9 сажень не представляет малейшей опасности  для прохожих и проезжающих в крепость… Внешняя же крепостная стена, существование коей доказывал находящийся почти на уровне с поверхностью земли  фундамент оной, обрушилась в незапамятные старожилами  времена… Крепостные ворота покрыты каменным сводом новейшей постройки начала второй половины XIX столетия сохранились в очень удовлетворительном состоянии и не требуют  никакого ремонта и исправления». А по сему «принимая во внимание, что на основании изложенного закона (приводит номер закона и дополнения к нему), что  в остатках древних крепостей поддерживаются только помещения, коих в Изборской крепости не имеется, а равно – ворота, каковые составляют  в Изборской крепости новейшую постройку, находящуюся  в вполне  исправном виде, - в  настоящее время  для поддержания  сказанного древнего сооружения, исподволь  разрушающегося  от действия времени  и отчасти выветривания  плитняка, из коего  возведены  сказанные древние  укрепления, не могут быть назначены  никакие  капитальные и  ремонтные работы».
      Касательно обрушения стены «в незапамятные старожилами времена» губернский инженер-архитектор преувеличивал. В летописи Никольского собора указана точная дата: «В 1881 году 8 июля с южной стороны стена на 25 сажень сама собой обвалилась от ветра и дождя». Части двухслойной стены Никольского захаба разошлись, образовали внутренние трещины и стали наклоняться в стороны. Ненадолго этот участок восстанавливали, но   весной 1908 г.  произошло новое обрушение участка внутренней стены Никольского захаба. После этого, как гласит летопись, «в 1909 г.  в сентябре и октябре месяцах проделана прямая дорога к собору от Сергиевской церкви, (то есть минуя захаб – прим. авт.) которая находится вне крепости с южной стороны. Тогда же опасные места крепости были ограждены тесовой изгородью на счет казны». (После назначения в Псков отдельного от Новгорода владыки и создания русской патриархии, псковский митрополит назван Псковским и Изборским, а Никольский храм в 1589 г. становится кафедральным собором.   Для безопасного посещения его прихожанами и были предпринятые элементарные меры безопасности).   Как выглядела крепость в то время можно судить по сохранившимся фотографиям. Вот одна из них. Справа на снимке Никольские ворота и Колокольная башня. За деревьями едва проглядывается колокольня Никольского собора. Слева – дом притча собора. Почти в таком состоянии мы видели эту часть крепости в 2008 г. И вход в нее, как мне помнится, был на месте обрушавшейся части стены, только закрываемый металлической решеткой, по-видимому, на ночное время. Вход через Никольские ворота был закрыт, сами ворота и Колокольная башня выглядели так же, как и сто лет назад. Правда, виднеющиеся за воротами строительные леса свидетельствовали о ведении работ.
      В 1920 г.  по Тартускому мирному договору Изборск отошел к Эстонии и после вхождения ее в состав СССР оставался в пределах административных границ Эстонии до 1944 г. Проводились ли в те времена какие-либо работы по сохранению Изборской крепости – не известно. Несколько фотографий того времени показывают, что стены крепости продолжали разрушаться.  Во время войны немцы устроили в крепости ремонтную мастерскую для гусеничных самоходок и испытывали эту технику, стреляя в крепостные стены. 
       В 1960-70 гг. на протяжении 15 лет в крепости проводились противоаварийные и консервационные работы для поддержания отдельных фрагментов памятника от разрушения. Но к концу XX в.  консервационные кладки тех годов буквально разваливались. Осыпи вдоль стен зарастали травой. Вход в крепость был беспрепятственный, там устраивали пикники с известными последствиями. 16 января 1996 г. вышло Постановление правительства РФ № 43 «О мерах по сохранению историко-культурного и природного наследия Изборо-Мальской долины». Изборская крепость официально была обозначена как музей.  С 2000 г.  снова начато финансирование   в рамках целевой программы «Культура России», выделялось от 15 до 30 млн. в год. Как говорится, работы шли не шатко ни валко. На моих снимках 2008 г. видны строительные леса, стоящие в районе Колокольной башни. Но по-настоящему масштабные работы по реставрации инициированы в 2010 г.  в рамках подготовки к празднованию 1150-летия Изборска, синхронно отмечаемого с 1150-летием Руси.
       28 февраля 2011 г.  псковский общественный совет по культурному наследию обсуждал перспективы реставрации Изборской крепости. Тогдашний губернатор Андрей Турчак объявил, что десятилетняя борьба за выделение средств закончилась успехом: правительство РФ 15 февраля выпустило распоряжение о выделении на реставрационные работы в Изборской крепости 30 млн. руб. в 2011 и 300 млн. на 2012 год. Никакие изменения ни в финансировании по годам, ни в сроке проведения работ, по словам губернатора, невозможны. Поэтому он предложил работы начать за счет собственных и заемных средств организаций уже ведущих кое-какие работы в Изборске под его «честное слово», что понесенные затраты будут восполнены в 2012 году. Откуда были взяты 330 млн. – неизвестно. Псковским филиалом института «Спецпроектреставрация» в 2001 г. был разработан эскизный проект консервации и частичной реставрации Изборской крепости, было составлено ТЭО, предусматривающее продолжительность работ в 4,5 года и затраты в сумме, не превышающей 150 млн.
      В 2011 г. в крепости были проведены археологические изыскания.  Специалисты широко обсуждали, каким образом проводить работы: то ли законсервировать все в дошедшем виде, то ли реставрировать с воссозданием утраченных элементов. Посчитали необходимым идти по первому пути.  Как проводились реставрационные работы в 2011 г., можно увидеть на фото архитектора-реставратора Никитина, на котором показано открытие скрытой под поздней закладкой подлинной кладки южной стены крепости в Никольском захабе.  и ее консервация. 

       Вверху слева на стене видна «вычинка» советского периода 1960-х гг. В те годы консервация кладки заключалась в закладке новым камнем больших участков стен после их расчистки от вывалов и щебня.  Тогда были облицованы новой кладкой на большую высоту башни западного фасада крепости, Луковка, Никольский захаб и прясла крепостных стен. Кладка велась из плохой, не морозоустойчивой плиты, на цементно-известковом растворе. Совсем не так как клали крепость. Подлинные, более ранние части памятника оказались скрыты под более поздними конструкциями и консервационными закладками. Справедливости ради, надо сказать, что это спасло крепость от разрушения, но скрыло ее подлинный вид под надетой наружной «одеждой». Вот что писала Морозкина в 1975 г.: «Колокольная башня – единственная, сохранившаяся пока нетронутой и своей живой поверхностью радующая глаз. Все остальное теперь выутюжено кладкой недавней реставрации».
      Но сравнивая свои фотоснимки, сделанные при посещении крепости в 2008 г., со снимками, сделанными после 2012 г. я вижу в крепости много «новодела».  Без сомнения, сейчас внешний вид крепости значительно подновлен, на мой взгляд, излишне прилизан, но я не специалист и не буду давать оценок выполненным работам. А вот без скандала не обошлось.
       О проведении реставрационных работ 2011-2012 гг.  в прессе, особенно в еженедельнике «Псковская губерния», написано десяток статей.  На критические выступления в печати и письма изборчан, 4 ноября 2013 г.  экспертная группа архитекторов-реставраторов и археологов – 9 человек, посетила Изборскую крепость и после осмотра подготовила заключение, в котором оценила «проведенную реставрацию в целом как неудовлетворительную, в результате которой необходимо принимать меры и выделить финансирование для устранения недоделок и ошибок». Короче: необходима реставрация для устранения последствий реставрации.  Какая реакция последовала? Минкульт РФ ответил: «Виды и объемы выполненных работ подтверждаются актами приемки работ, подписанными представителями государственного органа охраны памятников, авторского и технического надзоров, пользователя и подрядной организации». Действительно, по документам все сделано, поэтому и оплачены «БалтСтрою», генеральному подрядчику, все 300 млн. Упомянутый мною архитектор-реставратор Никитин, курирующий выполнение реставрационных работ, подтверждает, что подписать  документы «как надо» заставил их некий чиновник из Минкульта, причем, считает, что в той ситуации, которая сложилась на конец 2012 г. это было оправдано. «БалтСтрой» выполнить за полгода объем работ на 300 млн. не мог.  Работа, по сути, началась, когда закончился контракт; только в 2013 г.  в Изборск приехали более опытные бригады. Кроме этого, оправдывается Никитин, иначе не смогли бы приступить к благоустройству территории внутри крепости. Ему виднее.
       Газета «Псковская губерния», начиная с 2011 г., писала о возможных фактах коррупции. По оценке псковских экспертов для работ в Изборске было достаточно 150 млн.  Когда стало известно, что выделяют больше, то включили в смету работы по реставрации «Окольного города» в Пскове: не пропадать же деньгам. В 2011 г. заказ на проведение работ по Изборску получила псковская «Реставрационная мастерская № 1».  Других фирм на конкурсе не было; по-видимому, посчитали, что 30 млн. это не деньги, за которые стоит бороться.   «РМ № 1» и другие небольшие псковские фирмы в течение года работали в Изборске, памятуя «честное слово» губернатора, что затраты фирм будут оплачены при заключении контракта в 2012 г. на 300 млн. Не было никаких сомнений, что этот контракт получит «РМ № 1».  Ведь эта организация вела работы по реставрации памятников культуры в Псковской области с 1946 г., с ней сотрудничали бригады опытных каменщиков и плотников, которые специализируются именно на таких работах. Государственный конкурс на 300 млн. был проведен в мае 2012 г. В то время в крепости работало около десятка бригад от «РМ № 1», зимой заготовлено и завезено в крепость огромное количество известняковой плиты, но псковичи не были даже допущены к конкурсу. В последний день приема документов на конкурс подала заявку фирма «БалтСтрой» - один из главных подрядчиков Минкульта, и получила не только 300 млн. на работы по крепости, но забрала и все другие работы по реставрации памятников культуры на Псковщине, на сумму под миллиард рублей. Почему так произошло – желающие могут прочитать об этом в ряде статей «Псковской губернии». Писали, что накануне проведения конкурса, некая дама потребовала у директора псковской фирмы откат в 20 % от стоимости заказа, то есть 60 млн. рублей наличными. Пояснив при этом, что это минимальная сумма, обычно берут до трети. Получила отказ – и сразу же появилась фирма «БалтСтрой», весьма частый исполнитель работ по заявкам Минкульта за счет средств федерального бюджета. Никакой дамы, естественно, следственные органы не искали.  Фирма отстранила от работ все псковские бригады; оплачивать уже сделанное под «честное слово» Турчака не собиралась. Дважды для решения спорных вопросов приезжал в Псков зам.  министра Министерства культуры по вопросам экономики К.Черепенников. Компании, начавшие работы в Изборске, капитулировали перед «БалтСтроем» под нажимом заммина. Турчак на эти разборки не являлся. (В сентябре 2012 г. в связи с возникшим скандалом по реставрации «Ротонды» в Ярославле Черепенников подал заявление об освобождении с поста зам. министра.  Я читал, что он уехал из России, после чего был объявлен в федеральный розыск.)  Власти проигнорировали все публикации о коррупции при реставрационных работах в Изборске. Спустя три года Изборская крепость вновь оказалась упомянутой в так называемом «деле реставраторов». 15 марта 2016 г. пресс-служба ФСБ России сообщило о возбуждении уголовного дела против ряда «руководящих работников Министерства культуры, а также предпринимателей, подозреваемых в хищении бюджетных средств, выделенных на реставрацию объектов культурного наследия».  В тот же день арестован зам. министра   Г.Пирунов. К вечеру 17 марта кроме него арестовано еще шесть человек.  Началось все с Новодевичьего монастыря, потом следователи инкриминировали подозреваемым расхищение средств и по другим объектам, в том числе и по Изборской крепости. Как водится, все они отказались признавать свою вину, но суд оставил их под арестом, за исключением одного-двух. По мнению следствия, Пирумов и другие подозреваемые, арестованные по «делу реставраторов», создали группу с «целью хищения средств путем завышения стоимости работ по реставрации ряда памятников культурного наследия».  Среди арестованных только глава компании «БалтСтрой» Дмитрий Сергеев имел прямое отношение к Изборским делам. 20 ноября «Коммерсантъ» сообщил, что все фигуранты дела признали свою вину и некоторые, в том числе и Сергеев, начали погашать причиненный ущерб государству. (Сергеев вступил в сделку со следствием и возместил государству 13 млн. рублей еще до суда). Состоявшиеся летом 2017 г. суды всех обвиняемых, за исключением Пирумова, приговорили к разным срокам условно и к штрафам. Пирумову суд назначил наказание в виде 1,5 лет колонии и штраф 300 тыс. рублей. Во время судебных процессов выяснилось, что обвинения в хищениях при реставрации Изборской крепости никому не предъявили. Это эпизод, как оказалось, расследовали отдельно. И хотя ущерб установили и подсчитали, подозреваемых за полтора года следствие так и не нашлось. В конце 2017 г. было заявлено о приостановлении уголовного дела о хищениях в ходе реставрации Изборской крепости. И хотя следователи заверяли, что это не означает прекращение следственных дел, сомнительно, что дело возобновят. Архитектор-реставратор Никитин на вопросы СМИ отвечал, что плюсы проведенной реставрации есть. Я их перечислять не буду.  Ущерб же в том, по его мнению, что часть работ выполнена с грубым нарушением технологии. (Во время выполнения работ Никитин жаловался корреспондентам, что рабочим раздавались прямые указания не слушать надзор, а делать все как можно быстрее). Такая кладка долго держаться не будет. Безусловно, объект «Старый Изборск» в туристических маршрутах стал популярнее. То, что злоупотребления при реставрации были, свидетельствует и сообщение от 25.02.2021 г., что в Москве перед судом предстанет подрядчик, который в 2012 г. заключил контракт на ремонтно-реставрационные работы в Изборской крепости, не намереваясь выполнять работы в полном объеме. Не названый по фамилии подрядчик свою вину признал и полностью возместил причиненный ущерб в сумме   14 млн. руб.
      Как считают специалисты, Изборская крепость является выдающимся примером оборонного зодчества на Руси. Она одна из двух крепостей (есть еще крепость в Копорье), которые сохранили облик XIV века, и дошли до нас без значительных перестроек.
      Руководитель проекта реставрации Изборской крепости Владимир Никитин рассказывал, что удалось установить в ходе археологических изысканий. Первоначально крепость имела одну башню Луковка и тонкую стену. Это был забор толщиной 2-2,5 м.  в основании, с узенькой ходовой площадкой шириной метр двадцать и узеньким зубцом – бруствером. Это первый период крепости и датируется он 1330 г. Второй период истории крепости точно датировать пока не удалось.  Зато можно констатировать, что в конце XIV или начале XV века, еще в доогнестрельный период, стена крепости была значительно утолщена, надстроена и укреплена сразу шестью башнями.  В огнестрельный период изборцы вновь укрепили стену, прежней было недостаточно, чтобы защититься от пушечных ядер. Сенсационным открытием стал вывод о том, что бруствер не имел бойниц. Но какая-то кровля ходовой площадки имелась. Возможно, это был деревянный этаж с какими-то стрельницами для стрельбы из лука.  Эта особенность изборской стены, что отличает ее от псковской и печерской крепостей, где бойницы идут через 10 и более метров. Еще одна особенность. Кладка Изборской крепости не похожа ни на одну из крепостей северо-запада: камни выкладывались не порядно со сдвижкой и перевязкой, подобно традиционной кирпичной стене, а «стопочками». Это видно на подлинных, хорошо сохранившихся участках.  По-видимому, так было быстрее закладывать пробитые ядрами отверстия защитникам крепости самим.
     К тому, что рассказал архитектор-реставратор, добавлю, что стены крепости утолщали приложением к внешней стороне толстого слоя плитняка.  В то же время были усилены въезды в крепость – захабы и ворота. В конце XV в.  обновлена верхняя часть стены, а в некоторых местах с внешней стороны сделаны прикладки, увеличивающие толщину стен.
      К настоящему времени крепость сохранила шесть боевых башен. Седьмая башня – Плоскуша полностью обвалилась в конце XIX в. и ее следы надолго были погребены под последовавшим обвалом стен Никольского захаба. Площадь территории, огороженной крепостными стенами, - 2,4 га.  Общая протяженность каменных стен 623 м, средняя толщина стен около 4-х м, высота – 7,5-10 м. Диаметр башен 10-12 м, высота 12-19 м, средняя толщина башен 3 м. (Эти данные взял из статьи в журнале «Инженерная защита»).
      В Изборской крепости, по свидетельству архитекторов-реставраторов «большая площадь подлинной лицевой поверхности, огромное количество деталей. К примеру, у Псковской крепости сохранился только один фрагмент у Троицкого собора со стороны реки Великой. Все остальное – воссозданные, новодельные стены, а здесь, в Изборске, сохранность просто потрясающая». Реставраторы считают, что сохранность крепости обеспечила качественная реставрация ее в середине XIX в.
      Шесть башен крепости носят поэтически ласковые названия - Темнушка, Колокольная, Луковка, Талавская, Вышка, Рябиновка. Изображенного на макете, на переднем плане у входа в крепость, основания башни Плоскушки мы в 2008 г. не видели. Впервые она была упомянута в письменных источниках XVI в.  До 1880 г. ее руины были еще видны над поверхностью земли, а позднее полностью скрыты холмом осыпи стен крепости. Основание башни было раскрыто в ходе археологических раскопок при реставрации крепости в 2010-х гг.  До этой реставрации и Никольский захаб был полностью скрыт под грунтовой дорогой.
      Изборская крепость имела два въезда-входа: северный у Талавской башни и южный - у башни Темнушка.     Считают, что Талавская башня поставлена на месте, где раньше располагались ворота Талавского захаба.  (Напомню: захаб – от древнерусского слова «охабень», что означает рукав. Прорвавшиеся сквозь внешние ворота оказывались в тесном, не просматриваемом из вне, коридоре. Сверху захаб прикрывался плоскими балочными перекрытиями, имевшими специальные отверстия, через которые защитники осыпали неприятеля тучами стрел, лили на их головы горячую смолу и кипящее масло.  Захабы характерны для русских северных крепостей XIII- XIV вв.  В Западной Европе захаб назывался «Цвинтер».)   С развитием артиллерии захабы потеряли свое значение, крепости стали штурмовать иначе.   
      Так как Таловскую башню ставили вместо ворот, то сама башня не круглая, как остальные башни крепости, а почти четырехугольная.     Это позволило в ней узкий проход в крепость изогнуть под углом в 90 градусов - на полном ходу не ворвешься. А если тараном выбить решетку входных   ворот, то выбить   следующие ворота не смогут – таран негде развернуть. А потом еще захаб – стена, идущая параллельно стене крепости, образующая узкий   проход-проезд длинной 38 м.  Захабы закрывались воротами, из которых в Изборской крепости сохранились только Никольские южного захаба.  Так как там был главный въезд в крепость, то Никольский захаб длиннее, около 90 м. и ворота его, возможно, были помощнее. Поэтому и сохранились. (Это мои соображения).
      Собственно, самого Никольского захаба в 2008 г. не было, о его былом наличие свидетельствовали только остатки обрушившейся давным-давно наружной стены захаба. Никольские ворота в стародавние времена чаще именовали Георгиевскими: над ними когда-то стояла деревянная Георгиевская башня. Во время нашей экскурсии около захаба шли какие-то реставрационные работы, Никольские ворота были закрыты металлической решеткой. Как выглядели ворота Никольского захаба, закрывающие вход в крепость, видно на моем снимке. Почти похожая на фото 1910 года картина.

   Где мы вошли в крепость, не помню, но оказались перед Никольским собором и башней Луковка прямо впереди себя.
      Как-то сразу бросилось в глаза и несколько удивило, что стены крепости в этом районе кажутся невысоким. Но именно здесь крепость была наиболее защищена, ибо с севера почти отвесный обрыв и выходы известняка - как мы увидим позднее, резко увеличивали высоту укреплений по всему фронту, а с востока и юго-востока неприступности стен помогал крутой многометровый склон.
      От башни Луковка к Талавской башне шла потемневшая от времени стена с белесыми включениями – следами неудачного восстановления разрушенных участков кладки в 1962-70 гг. (Они были убраны при реставрации 2010-х гг. как «диссонирующие с общим видом крепости»).  Верх стены местами разрушен, ближе к Талавской башне на несколько слоев плитняка ниже, порос травой. Дорожка от Луковки к Талавской башне вымощена бетонными плитами, местами уже деформированными и с травой, проросшей на стыках. Мне показались неуместными бетонные плиты, привычнее в подобных местах видеть   дорожки из гранитно-щебеночной смеси. Позднее узнал, что бетонные плиты были положены для перемещения тяжелой техники внутри крепости при реставрационных работах прежних лет, чтобы защитить культурный слой от повреждения, да так и не были убраны.
      При переносе поселения с Труворова городища на Жеравью гору была построена одна каменная башня – Луковка, а площадка горы была обнесена деревянной стеной. Считают, что эта башня, (в старых документах ее чаще называют Кукуевка - от горы Кукуевки, расположенной напротив), обращенная к лежащей перед крепостью Мальской долине, могла служить смотровой вышкой, аналогично подобной башне крепости Труворова городища.   По крайней мере, на ней сейчас имеется смотровая площадка.  Стоит Луковка внутри крепости, за стенами крепости.  Ни на Псковской, ни на Новгородской земле нет других крепостей, чтобы башни стояли за стенами крепости.  Бойницы Луковки смотрят и вовнутрь крепости, и наружу. Защитники могли отбиваться и в случае захвата крепости. Правда, смотрящие внутрь крепости два арочных окна мало похожи на амбразуры – слишком велики размером. Луковка меньше других башен, стены ее тоньше, да и кладка другая.  Когда-то была пятиярусной, но пятый ярус не сохранился.
               
      Нижний ярус башни перекрыт каменным сводом, помещение под которым имеет свой самостоятельный вход. В описях это помещение называлась «зелейным», то есть пороховым, погребом.  Он был вырублен в скале для хранения вооружения и боеприпасов, когда появилось огнестрельное оружие. «Внутри погреб земляной 10 ступеней, а в нем зелья ручного и пушечного 32 пуда 27 фунтов», - из описи 1701 г.  После реставрационных работ пороховой погреб получил название «Средневековой арсенал» и разместили в нем экспозицию, соответствующую названию.
      Рядом с Луковкой сохранился тайный вылаз, который называют «проломные ворота», обращенный к древней дороге на Псков. С внешней стороны крепостной стены он был прикрыт кладкой в один камень без связующего раствора.  Кладку при необходимости легко разбирали и через открывшийся лаз выходили из осажденной крепости разведчики или посылали гонцов за помощью в Псков. А теперь посетители крепости традиционно используют его для выхода на смотровую площадку – полюбоваться окружающим крепость пейзажем, возвратиться назад в крепость или спуститься к Словенским ключам.
   
      Напротив собора, вблизи Колокольной башни, из крепости имелся тайный ход за водой, ведущий к колодцу-роднику. По преданию он был сооружен псковским посадником Шелогой при строительстве крепости.  По отношению к поверхности земли внутри крепости ход опускается вниз на 16 м.  Каменные выщербленные ступени ведут от крепостной стены вниз по обрыву по траншее, перекрытой сводом, длиной около 40 м. Стены и свод выложены из плитняка. Сверху ход засыпан землей и обложен дерном, сравнен с поверхностью склона. И все же при осаде крепости в 1341 г. ливонским рыцарям его удалось обнаружить и закрыть осажденным допуск к воде. Изборцы осаду тогда выстояли, а осаждающие не знали, что в крепости другого источника воды не было. Этот тайный ход восстановили и открыли для посетителей в 2011 г., но подойти к колодцу-роднику они не смогут: последние 6 м. пути к колодцу перекрыты решеткой. Они проходят по частному владению, с хозяином которого не смогли договориться.
      При переносе поселения изборяне сохранили своего небесного покровителя: как и на Труворовом городище собор на Жеравьей горе посвящен Николаю Чудотворцу. «Град Святого Николая» называли Изборск зачастую в древности, а Никольский собор его домом.  Никольский храм изначально строился как часть крепости – с толстыми мощными стенами и узкими окнами. Таким он и видится со стороны алтарной части.  Построен из того же плитнякового камня, что и стены, и башни крепости.  Близость его расположения к крепостной стене свидетельствует о том, что он мог стать дополнительным оплотом защитников города.  Позднее окна прорубили заново и расширили, но приземистость, увесистость и уверенная мощь в его основном объеме сохранилась.
      Центральный куб здания увенчан одной главкой, стоящей на мощном барабане.  У выступающей апсиды – она у храма одна, а не три как обычно в Пскове - по-прежнему узкие щели-окна, похожие на бойницы.  Впервые церковь упомянута в 1349 г., когда псковский князь Юрий поехал в Изборск «свящати церковь» Спаса Преображения «на полатях» Никольской церкви. (Позднее, в XVII в., эта церковь была перенесена в одноапсидный придел, пристроенный к южной стене храма. Над ней тонкая шейка, несущая главку придела).  Колокольню пристроили к церкви в 1849 г. на месте небольшого притвора с западной стороны собора.  При ее постройке восьмискатная кровля была заменена на четырехскатную. В результате этого барабан «ушел» в кровлю, потерял свою стройность, его узкие окна оказались наполовину заслоненными новой кровлей и их заложили.

       Рассказывают, что Пушкин, однажды останавливался в Изборске.   Об этом был напечатан рассказ в газете «Печорская правда» (4 июня 2004 г.) внука жительницы Изборска, с которой Пушкин разговаривал.  Пушкин после похорон матери ехал в Печерский монастырь с поминовением об усопшей, где также хотел навестить прах предков рода Пушкиных, похороненных в пещерах. Стихотворение «Молитва» он написал, сидя на крыльцах Никольской церкви.   
      Напротив собора стоит Колокольная башня. Во время нашего осмотра крепости она была закрыта строительными лесами. Подойти к ней снаружи по крутому обрыву было просто невозможно. (Сейчас от «проломных ворот» к ней проложили дорожку вдоль подножия стены). Называется башня так потому, что на ней   стояла двухпролетная звонница, на которой висел «сполошной» - набатный колокол Изборска.  Уверяют, что его гул был слышен аж до Пскова. Колокольню на башне разобрали в 1876 г. вместе с верхними ярусами башни.
               
       После осмотра крепости наша экскурсия продолжилась к Словенским ключам. К ним выходили из крепости через «проломные ворота». Еще раз, выйдя на площадку за стены крепости, трудно было не постоять минуту-другую, любуясь открывшимся видом на Городищенское озеро невдалеке.
      Восточная стена крепости, которая казалась нам   недостаточно высокой внутри крепости, снаружи выглядела неприступной. Когда мы вышли за крепостные стены через лаз у Луковки и спустились в Мальскую долину, то поняли, что сооружать высокую стену с этой стороны не было необходимости. Стена крепости, сложенная из плитняка, стоит без фундамента на природной плите, как на естественном цоколе, как бы вырастая из самой горы, отвесно обрывающейся в долину.  Трудно заметить, где кончается гора, а где начинается стена.
 
     Чуть ниже на склоне с древней стеной установлена сценическая площадка Ее современный вид, как мне кажется, дисгармонирует с фоном скальных выступов и древней стеной крепости.  Предполагалось ее реконструировать и выполнить в технике местной известняковой кладки. 
      Здесь же, у подножья Жеравьей горы стоит небольшой каменный крест и плита рядом с ним.  На плите надпись: «На сем месте покоятся воины. Убиты в 1657 г.»  Русско-шведская война 1656-1658 гг. велась Россией с целью недопущения польско-шведской унии, за возвращения русских земель побережья Финского залива, захваченных шведами в XVI- XVII вв. и обретения выхода к Балтийскому морю. Военные действия велись на Ингерманландском и Ливонском направлениях.  Во время ее в Псков в декабре 1656 г. был назначен воеводой Матвей Шереметев с царским приказом преследовать шведов, вторгшихся в псковские земли, «до стен Риги или Ревеля и потом сжечь и выпустошить всю страну». В марте 1657 г., закончив формирование своего полка, Шереметев выступает против шведов, пытающих захватить Печерский монастырь. В четырехчасовом бою в ночь на 27 марта 1657 г. он принудил их к отступлению. В двух верстах от Нейгаузена отходящие от монастыря шведы были разбиты. Но в июне того года в Лифляндии под Валком, идя на помощь осажденным в замке Азель, Шереметев со своим полком терпит поражение, раненным попадает в плен к шведам. Изборяне, как жители «пригорода» Пскова, безусловно, были в числе воинов полка Шереметева. Подробности этих событий неизвестны. Рабинович, досконально изучивший все доступные ныне материалы о событиях Смутного времени, касающихся Изборска, считает возможным, что именно здесь, у крепостных стен, происходил наиболее ожесточенный бой, когда после разгрома под Валком Шереметева (9 июня) шведы в очередной раз пытались овладеть Изборском и Печерами. 

         На поляне, раскинувшейся перед крепостной стеной, ныне проводят различные празднества, в том числе ежегодно летом фестиваль исторической реконструкции «Железный град». Читал, что на поляне поставили несколько деревянных средневековых устройств для пыток и казни, повесили кандалы – каждый может подойти и опробовать на себе. Какой-то устроили развлекательный аттракцион, отвлекающий приезжающих осмотреть средневековую крепость и осознать ее величие и значение в истории России.  Слава Богу, в 2008 г. ничего этого не было. Подняться нам с Мариной к памятному кресту было трудновато, да и экскурсовод группу не останавливал: впереди были Словенские ключи.
     В окрестностях Изборска много ключей: «Богородицкий», Никольский, Ильинский. Самые известные, примерно в километре от Изборской крепости, Словенские ключи. На протяжении около 20 метров из холма, на вершине которого разместилось Труворово городище, с разной высоты и с разной интенсивностью бьют, как говорят, 12 ключей в виде миниатюрных водопадов. Вода собирается на территории 3-4 км и проходит через толщи известняка и глины. Сильно минерализована – 200-340 мг/л.  На информационном щите по дороге к источникам можно прочесть: «Словенские ключи - жемчужина Изборско-Мальской долины.  Дошедшие до нас устные предания говорят о том, что они имеют целебные и очистительные свойства и что среди них есть ключ здоровья, любви, богатства, счастья, силы… Один из источников имеет название «Девичьи слезы». Все вместе они сливаются в «Реку жизни», и только Провидение может помочь человеку найти, где какой ключ. Поздняя легенда называет источники «Ключами двенадцати апостолов» Словенские ключи ежегодно освящаются в пятницу Светлой седмицы, в день почитания православной церковью иконы Божьей Матери «Живописный источник». Возможно, теперь информация в чем-то и изменена. Так, в 2012 г. Роспотребнадзор, взяв пробы воды нескольких каскадов Словенских источников, запретил пить воду из них как не соответствующую санитарным нормам. (В мае 2021 г.  появилось сообщение экологов Санкт-Петербургского университета, что взятые ими пробы воды источников Изборо-Мальской долины соответствуют нормам). Запрещай – не запрещай, а к источникам приходят, и каждый, по крайней мере, если не пьет, то попробует воду на вкус. Попробовал ее и я.
      Местные жители расскажут вам, что один из ключей несет мертвую воду: выпьет человек и заболеет. Причем, «мертвая вода» один день бьет из одного источника, другой день – в другом. Человек подсознанием, интуитивно должен понять к какому источнику подойти и выпить воды. Правда, говорят, чтобы чудодейственная сила источника проявилась, к нему надо подойти босиком. Согласитесь, не всегда это возможно. Я решился попробовать испить водицы. Сделать это не так-то и легко: подобраться к ключу по навалу скользких камней, между текущих ручейков воды, не замочив ноги, не так-то и просто. Воду только попробовал – очень холодная – попьешь побольше и горло застудишь.
       В разное время года вода словенских источников течет по-разному - то мощными потоками, то еле сочится. В засушливое лето некоторые ключи пересыхают. Весной они просыпаются один за другим.  В ту осеннюю пору, что мы там были, мощи потоков не увидели.
      Существует легенда, по которой ключи называют еще и ключами «двенадцати апостолов». После одной из страшных битв с ливонцами на Словенском поле земля так пропиталась кровью, что вода в источниках стала красной, а потом иссякла. Люди молились, чтобы вода вернулась. Не помогало. И вот одному юноше было видение, что ключи надо назвать в честь 12 апостолов и осветить. Так и сделали; вода вернулась. Во время советской власти проявлять религиозные чувства не рекомендовалось. Тогда стали говорить, что ключи чудодейственные.
      По одной из легенд пока ключи бьют, ничего не случится с Русью, а накануне великой беды они иссякнут. Доподлинно известно, что летом 1941 г. ключи пересохли, в 1944 г. забили вновь.  Но и в 2001 г. они пересыхали. Какая тогда беда пришла на Русь – не припоминаю. Вот и 29.10.2020 г. прочел сообщение, что в Изборске пересохли знаменитые Словенские ключи: активно бьют только два источника.  Местные жители связали это с недобрым знаком. Зам. директора заповедника объясняя же это   минимальным снежным покровом в прошедшую зиму и малодождливой весной: «Подобные случаи уже были; Словенские ключи прекращали бить на несколько месяцев, но к весне всегда возобновляли свою работу.  Надеемся, что и этот случай не будет исключением».
      Вытекая из горы водопадами, вода ручьем попадает в Городищенское озеро. В озеро текут воды и речки Смолка; из дна также бьют ключи. Вода в озере никогда не бывает теплее 17 градусов. Нынешние экскурсии обязательно подходят к берегу озера. Там плавает масса лебедей и уток, сделаны мостки в озеро, к которым, завидев туристов, устремляется вся живность за подачками.  Когда-то, за несколько лет до нашей экскурсии в Изборск, на озере поселилась пара лебедей-шипунов. Несколько лет эта пара жила на озере одна, никому больше не позволяла там селиться, даже на зиму лебеди не улетали. Только в начале 2010-х гг. они сменили гнев на милость и разрешили поселиться на озере еще нескольким парам лебедей. Видно постарели, и надоело жить в одиночестве. Зато теперь каких только лебедей и уток там нет!  Нам этого видеть не довелось.
       На обратном пути к крепости повстречался аккуратный гостевой домик. Рассказали, что он был построен за 2-3 дня в ожидании приезда Путина в 2000 г. При поездке в Печоры Путин действительно заезжал в Изборск, побывал у Словенских ключах, но в домик даже и не зашел.  Теперь его можно снимать и не только президенту, были бы деньги

       Чуть поодаль от гостевого домика стоят Корсунская часовня и Талавская башня крепости.
       Пишущие в Интернете Талавскую башню называют то четырехугольной, то шестиугольной неправильной формы. В действительности эта башня в плане имеет неправильную пятигранную форму; узкая пятая грань башни выходит внутрь крепости и с наружи крепости не видна.  Башня имеет 5 ярусов боя; в старину сверху еще была деревянная стрельница.  Все бойницы башни расположены веером; они традиционно узкие снаружи, но расширяются вовнутрь, что позволяло устанавливать в бойницах пушки. Такая форма и расположение бойниц позволяли максимально сократить мертвое пространство при стрельбе из пушек.      На стенах Талавской башни видны следы проломов, как полагают, от каменных пушечных ядер. О том, что они относятся к XVI в. мнения пишущих сходятся.  А кто при осаде крепости обстреливал эту башню – тут разных домыслов много.
      Осмотреть нам какую-нибудь башню изнутри не довелось: до реставрации доступ туда был закрыт. Привожу снимок внутреннего вида Талавской башни, позаимствованный в Интернете.

       На всех башнях были деревянные шатры с ярусом стрелкового боя, по стенам -   деревянные крытые боевые ходы. Их не восстанавливали при первых ремонтных работах в 1840-х гг. Не стали возводить и при масштабной реконструкции 2010-х гг., так как не сохранилось никакого их описания.   
       Каждый, кто будет находиться у подножия северной стены крепости, обратит внимание на белеющее рядом с Талавской башней церковное строение. Венчающий его крест хорошо виден на фоне неба. Это часовня, освященная в честь иконы Корсунской Божией Матери.  Возведена в 1931 г.  рядом с Талавской башней. Именно здесь, у Талавской башни, в XVII в.  было отмечено явление Изборской чудотворной иконы Корсунской Божией Матери, чудотворный образ которой не раз защищал изборян.  Часовня построена в неорусском стиле по проекту русского архитектора А.И.Владовского, который после революции 1917 г. уехал в Эстонию. Свой проект часовни он пожертвовал Изборску. Одноглавая, квадратная в плане, с элементами древнего декора. Венчается небольшим барабаном с 4-мя узкими окнами по сторонам света, с луковичной главкой с восьмиконечным крестом. Над входом киот, в котором помещена Корсунская икона Божией Матери, написанная в 1931 г.  иконописцем Пименом Сафроновым – самым известным старообрядческим живописцем первой половины XX в.   Материал часовни - все та же известковая плита; снаружи оштукатуренная.  Так как часовня построена на месте братского кладбища – захоронения воинов-изборян, погибших в 1657 г., то внутри часовни в восточной и западной стенах находится закладной крест и часть древнего креста с могильника. История ее постройки такова.  Неизлечимо больная жена бывшего морского офицера, изборского купца П.Костенко-Радзиевского однажды во сне увидела икону Корсунской Богоматери и услышала голос свыше: «Молись, и будет по молитве твоей исцеление».  Она исцелилась с Божией помощью, и ее супруг, потрясенный случившимся, вложил все средства в строительство часовни в память о защитниках Изборска и его небесной покровительницы. Не так давно, рассказывают сотрудники музея, дожившая до 100 лет Нина Владимировна, живущая в США, прислала письмо и деньги на ремонт часовни. Рассказала, что, заболев воспалением легких, снова обратилась с молитвой к Божией Матери и выздоровела. Могут рассказать со ссылкой на конкретного очевидца и такой случай. 31 июня 1944 г.  при освобождении от фашистов Изборска десяток ребятишек укрылись от артобстрела в Корсунской часовне. Свидетельница сама видела, как за несколько мгновений до попадания снаряда в часовню ребята выскочили из нее. Разорвавшийся внутри часовни снаряд ничего не разрушил, только на стоявшей там копии чудотворной иконы обнаружили много осколков снаряда. Матерь Божия приняла весь улар на себя. Вот такие чудодейственные проявления небесной защитницы Изборска можно услышать от сопровождающего вас гида.
      Не знаю, как воспринимают Корсунскую часовню другие, но я, едва завидев ее четкий силуэт, почувствовал в нем что-то очень близкое со многими церквями средней России.  Возникло чувство – где-то уже такое видел, или на картинах Нестерова или Рериха, или наяву. Только когда стал сейчас описывать Изборскую часовню, понял, что все дело в ее луковичной главке. Вот что написано по этому случаю русским философом Е.Трубецким: «Византийский купол над храмом изображает собою свод небесный, покрывающий землю…  Наша отечественная «луковка» воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небесам, через которое наш земной мир становится причастным потустороннему богатству. Это завершение русского храма - как бы огненный язык, увенчанный крестом и к кресту заостряющийся».
      Если с северной и юго-восточной стороны крепость в большей мере защищена естественными препятствиями, то с западной, «приступной» стороны, перед полем Шибалица (от слова «сшибаться», биться) были вырыты две линии рвов и поставлены четыре башни.   Мы решили пройтись вдоль этой стены вокруг крепости.  На западной стороне крепости установлена и башня Вышка.
      Это была самая высокая башня крепости, она и сейчас высотой в 19 м., а раньше была еще выше: наверху была деревянная надстройка для сторожевой службы. Изнутри крепости она кажется не столь высокой как снаружи. Как и другие башни, Вышка имела выход на крепостную стену, но, кроме этого, у нее имелось два выхода на уровне земли. Один – ведущий внутрь крепости, а другой – тайный выход наружу для разведки и вылазок. Изначально он был прикрыт стенкой и высоким валом впереди для маскировки.  Вылаз обращен в сторону башни Рябиновка, примыкает к самой стене крепости и вблизи хорошо виден его свод. (На моем снимке он не виден, так как был раскрыт только в ходе реставрационных работ в 2010-х гг.) 
      Стоя у подножия башни у крепостной стены, явственно ощущаешь всю мощь Изборской крепости. Толщина западной стены достигает 5 м., а высота - 10 м. Когда смотришь на эти стены и башни, невольно возникает уважение к их строителям.
      В стенах этой и других башен видны небольшие углубления. Это пазы от пальцев строительных лесов. Внутри башен можно видеть большие круглые и четырехугольные пазы. В них вставлялись балки, на которых держались настилы ярусов – «боев» башен.  В настилах делали люки, к которым приставлялись лестницы. Так ярусы сообщались между собой. Каждая башня имела выход на   боевую площадку стены и выход в крепость на уровне земли. На Вышке оба выхода хорошо видны изнутри крепости, на остальных башнях выходы в крепость были заложены или засыпаны землей.
      Следующая за Вышкой башня Рябиновка. Свое название получила от растущей когда-то рядом рябиновой рощи.  Стены верхних ярусов этой башни тоньше стен нижних ярусов, поэтому она кажется слегка конусообразной. Ее бойницы – их много, расположены в веерном порядке, как и на Талавской башне.
      В стену между Вышкой и Рябиновкой врезаны три каменных «голгофских» креста. Одни считают их оберегами от врагов – западная стена смотрит в сторону Ливонии, другие – указателем, что за стеной стоит храм, который из-за высоты стены отсюда не виден. Как человек носит на груди наперстный крест, защищающий его от всяких напастей, так и на груди города на самом опасном участке стены были сделаны эти вкладные кресты. Древние изборяне верили, что эти символические знаки охраняют город от врагов.
    
      Николай Рерих вместе с женой посещали Изборск при поездке по древнерусским городам в 1903-1904 гг. Его картины «Башни», «Крест на Труворовом городище» и другие написаны под впечатлением увиденного. «На Изборских башнях только кое-где еще остались следы узорчатой плиткой кладки и рельефные красивые кресты, которыми украшена западная стена крепости. Не были ли эти кресты страшным напоминанием для крестоносцев, злейших неприятелей пограничного Изборска? Под толстыми плитными стенами засыпались подземные ходы, завалились тайники и ворота», - писал он.
      Следующая за Рябиновкой башня Темнушка охраняла главный въезд в крепость. Башня не имела бойниц подошвенного боя, а шесть боевых ярусов имели узкие окна-амбразуры, едва пропускающие свет внутрь башни. Отсюда и ее название.  Из бойниц Темнушки (на нижеприведенном снимке она на заднем плане) предельно точно простреливалась площадка перед воротами, и обеспечивался перекрестный огонь с башнями Рябиновка и Плоскуша.
      Главной задачей следующей башни - Плоскуши была охрана въездных Никольских ворот. На протяжении двухсот лет эта башня была главным фортификационным сооружением крепости, в ней больше всего было сконцентрировано пищалей и пушек. Многие находки археологов свидетельствуют, что башня имела ключевое оборонное значение. В башне имелась внутренняя лестница, по которой вдоль стены можно было спуститься к колодцу, частично вырубленному в материковой скале. Сохранились деревянные бревна сруба колодца. Колодец одновременно служил водосбором и дренажным сооружением, которое не позволяло размывать основание крепостной стены. Но вода оказалась сильнее, и башня рухнула. После обрушения Никольского захаба в конце XIX в.  ее руины оказались под образовавшимся холмом. Основание башни было обнаружено во время раскопок в 2011 г. Нынешние посетители Изборска могут видеть новодел ее основания с четырьмя бойницами нижнего яруса и колодец внутри с бревенчатым срубом.
      Прямо напротив Никольских ворот за невысокой каменной оградой виднеется белое здание церкви. Эта церковь Преподобного Сергия Радонежского и Никандра Псковского появилась после присоединения Псковской земли к Московскому царству. Поэтому и церковь освятили в честь двух Преподобных: в Москве почитали Сергия, а в Пскове - Никандра. Первоначально церковь была построена на территории самой крепости. Деревянная, она сгорела во время пожара, а в первой половине XVIII в. была восстановлена из камня рядом со стенами крепости, вне нее. В церкви сохранился деревянный резной иконостас.   Была закрыта в 1963 г.  До передачи в ведение верующим в ней был музей петроглифов. В 2008 г. там была экспозиция «Каменная летопись Изборского края», посмотреть которую из-за отсутствия времени мы и не пытались.

       На прощание с Изборском хотели зайти в Никольский собор и поставить там свечу. Как-никак Никольский храм один из немногих в России, который никогда, за 700 лет его существования, не закрывали со времени первого освящения. Хотелось взглянуть на икону Корсунской Богоматери – главную святыню Изборска, считающуюся чудотворной. Правда, в храме сейчас висит чтимый список с нее, подаренный архимандритом Иоанном (Крестителем), так как подлинная икона была похищена в марте 1981 г. и ее местонахождение до сих пор неизвестно. Но как говорят церковники, списки с чудодейственных икон сохраняют свою силу воздействия на молящихся перед ними в такой же силе, как и сами подлинники.  Но в то время в соборе, по-видимому, закончилась служба и из храма выходили прихожане. (Мы были в Изборске накануне октябрьского празднования дня иконы; по-видимому, этим объяснялось большое количество прихожан в соборе). Не хотелось им мешать, поэтому ограничились еще одним памятным снимком собора, на котором видна и колокольня, невидимая на фото, сделанном нами при первом входе в крепость.
               
 А об иконе все же надо рассказать. Корсунская икона Божией Матери относится к иконописному типу Елеуса, что с греческого означает Умиление. Богородица на этом типе икон изображается с младенцем Христом, сидящем на ее руке и прижимающимся щекой к ее щеке. По преданию образ этот писан евангелистом Лукой и его видела, и одобрила сама Богородица. По одному из преданий список с этой иконы был принесен из Корсуни в Киев в 988 г. князем Владимиром. Позже она была перенесена в Новгород, а оттуда Иваном Грозным в Успенский собор Кремля. В Православной церкви почитается чудотворной. В России имелось без малого полтора десятка местночтимых списков с Корсунской иконы позднего происхождения, в том числе в Изборске, в Исаакиевском соборе Петербурга.
      О чудотворности Изборской иконы можно услышать такой рассказ. 17 марта 1657 г., в Великий пост, пришли «поганые» (шведы) ночью к Печерскому монастырю, сожги посад и многих поубивали. Встревоженные известием жители изборского посада, живущие вне крепости, также боялись нашествия «поганых» на Изборск.  Некая вдовица, живущая на посаде и имеющая в своем доме икону Корсунской Божией Матери, зажгла перед нею свечу, и стала вместе с дочерью молится перед иконой.  Молясь, они с изумлением увидели, что из обоих глаз Богородицы потекли слезы. Поутру женщина рассказала об этом клирику собора. Тот отнес икону в Никольский собор, и все приходящие туда верующие видели текущие из глаз Богородицы слезы.  Известили в Псков архиепископа Макария. «Он же повеле пред тою иконою четыредесять дний по вся дни молебная пети». Вот и молились изборяне перед плачущей иконой. По окончании 40-дневного моления шведы покинули окрестности Пскова. Когда молитвами Богородицы «град Изборск избавлен бысть от нашествия поганых», икону перенесли в Псков, где она стояла в храме Св. Троицы «две седмицы». Украсили как водится икону окладом, вернули в Изборск и   поставили в соборе Св. Николая. С тех пор в Изборске два раза в году – 22 октября и 4 апреля отмечается престольный праздник иконы Корсунской Божией Матери.
      Отец Алексий, настоятель Храма, так рассказывал об иконах Никольского собора: «Почитаемые храмовые святыни – икона Святого Николая и икона Корсунской Божией Матери; у нас их несколько в храме.  Корсунская икона явилась здесь в 1657 г. вдовице Евдокии, есть ее житие, и акафист, составленный при Митрополите Макарии псковском. Он увозил чудотворную икону в Псков, псковичи кланялись ей две недели, и жемчужную ризу для нее сделал.  Но сама чудотворная икона ушла от нас  еще до моего служения здесь, лукавым образом  ее украли:  разобрали трубу в приделе, сторож Николай слышал, что по крыше  лазают, но его как связало, ни рукой, ни ногой  не пошевелить… Копия Корсунской иконы  нам подарена отцом Иоанном (Крестьянкиным), он любил  приезжать к нам в храм  с Владыкой Иоанном на Корсунскую помолиться.  Есть еще Корсунская икона, которой молились прихожане во время войны, залетел снаряд в церковь, осколок попал в икону Божией Матери, и Она спасла людей от ран». О случае в 1944 г. я писал выше.
        Нынешние посетители увидят напротив алтарного выступа собора памятный крест. На установленной рядом табличке надпись: «Всем вождям и воинам на поле брани убиенным и жизнь свою положившим за веру и отечество наше, всем от века почившим православным христианам, погребенным в сей крепости и граде Изборск».
       Заканчивая свой рассказ о посещении Изборской крепости в 2008 г. и сравнивая ее вид на фотографиях, сделанных после реставрационных работ 2010-х гг., отмечу следующее. Все сейчас внутри крепости и вокруг ухожено и облагорожено – глянцевая картинка. Посмотрите хотя бы на приведенные ниже   фотографии, заимствованные мною из Интернета. Чистота как в только что построенном и прибранном доме. Глядя на приглаженные стены Никольского захаба уже не скажешь, что это многовековые постройки и крепости 700 лет Старина исчезла. Жаль.
               
     Хорошо это для памятного места старины или плохо – не берусь судить. Меня лично полузапущенность крепости, которую мы видели в 2008 г., привлекала больше.
       Совершенно изменился вид крепости в районе башни Луковка. На юго-восточном прясле стены взгромоздили «боевой ход» между Луковкой и Колокольной башней. Навесили над ним кровлю.  Рядом с Луковкой лестница для подъема на стену. Как-то все выглядит неуместно. Да, были такие «боевые хода» на крепостных стенах (мы увидим в Печерском монастыре), но какими они были в Изборске – неизвестно. Относительно их реставраторы при обсуждении концепции говорили, что восстанавливать не будут, поскольку как они выглядели, не знают. Но, по-видимому, кто-то настоял, вот и поставили крытую галерею для размещения на ее решетчатых стенах различных экспозиций. Ничего общего с «боевым ходом», который мог быть когда-то на крепостной стене.
       Еще в 2009 г.  решили реконструировать небольшой квартал деревни Изборск – восстановить фрагмент улицы начала XX века. Нынешние посетители Изборска с него начинают или заканчивают знакомство со Старым Изборском. В ходе реставрационных работ был воссоздан исторический центр поселка. Три восстановленные старинные усадьбы – дома купцов Анисимова, Шведова и Белянина. Дом и двухэтажный флигель купца Анисимова и дом купца Шведова объединили в один музейный квартал.  В других бывших купеческих домах создан местный гостинично-ресторанный комплекс, размещены сувенирные лавки.  Получился новый городок, сохранивший очень немного общих со Старым Изборском черт.  Как выразился один художник, любивший там бывать, «больше в Изборск не поеду. Хорошо, что успел все нарисовать до начала этой стройки».  В 2008 г. в деревне была, пожалуй, только одна «Блинная», в ней можно было отведать   блины, выпекаемые в русской печи, с чаем на лекарственных травах и отобедать фирменной изборской похлебкой, подаваемой в глиняных горшочках.  Зайти и отведать блинов мы за неимением времени не смогли. Наше пребывание на изборской земле, кратковременное, но незабываемое заканчивалось.
        По Печерской улице поселка наш экскурсионный автобус направился в Печоры. Путь туда не долог – всего 30 км. Кажется, только что отъехали от Изборска и неожиданно за окном автобуса из-за высоких деревьев  возникает какое-то белое большое здание. Портик с четырьмя колоннами и огромный золотой купол над барабаном с большими арочными окнами. Если бы не крест над портиком можно было бы подумать, что это дворец, каких много в родном для меня Ленинграде.  На наш вопрос сопровождающий экскурсовод ответил, что это один из храмов Печерского монастыря, построенный в честь победы над Наполеоном.  Увидеть такой стиль постройки, выполненный в классическом стиле, в древнем монастыре не ожидал. Но об этом чуть позже.
 
      Что такое монастырь и кто его жители? Монастырь представляет собой общину монахов – братьев и сестер. Монах в переводе с греческого – «одинокий» или «отшельник». На Руси монахов часто называли иноками, то есть «иными» людьми, по образу жизни отличающимися от других. Старцами называли особенно умудренных или начальствующих монахов, независимо от их возраста. К тому монаху, который имел священный сан, обращались «отец», а прочих называли «брат». Название каждого монастыря, как правило, состоит из нескольких имен. Одно из них отражает название главного соборного монастырского храма; второе указывает на географическое положение монастыря. Для полноты включают еще указание на то, мужская эта обитель или женская, общежительная или не общежительная. Но полное название приводится только в официальных документах. Так, полное название монастыря в Печорах – Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Я буду называть его просто Печерским.
       Время, с которого стали селиться иноки на месте Печерского монастыря достоверно неизвестно. Пещеры природного происхождения по преданию   стали известны местным жителям в 1392 г.  Дата эта условная, совпадающая с годом смерти Сергия Радонежского, была выбрана для указания символической преемственности духовной жизни.  Те же предания гласят, что в XIV- XV вв.  здесь поселилось несколько старцев-пустынножителей, среди которых известно только имя одного - Марка, называемого «начальным иноком» монастыря. (Игумен Корнилий, составивший в 1531 г. «Повесть о Псково-Печерском монастыре» не включил в нее рассказ о преподобном Марке, как первом из Печерских старцев, считая его маловероятным – прим. авт.).  Пещеры, в которых жили древние монахи, до поры оставались неизвестны для людей. Но путники и охотники, случайно оказавшиеся на горе вблизи пещер, слышали пение внутри горы. И прозвали ту гору Святой.
      Изборяне имели прямое касательство к открытию пещер. Они приобрели у псковичей землю в округе пещер, и участок со Святой горой достался по жребию Ивану Дементьеву.  В горах росли дремучие сосновые леса. Когда новый хозяин рубил на Святой горе лес, то одно из деревьев рухнуло, вывернув с корнями еще одно большое и несколько маленьких деревьев. Под осыпавшими корнями открылся вход в пещеру, над которым было начертано: «Богом зданная пещера», то есть «созданная Богом».
      История строительства монастыря начинается со второй половины XV в., когда на это место пришел священник Иоанн с матушкой Марией и двумя сыновьями. В юности он был воином, а приняв священный сан, в 1467 г. был направлен с миссионерским служением в Юрьев-Ливонский (Дерпт), где жило в то время много православных русских и эстонцев. Прожив в Юрьеве два с половиной года, он вынужден был из-за гонений на православие со стороны немецких рыцарей уехать в Псков. Был глубоко потрясен, услышав, что 8 января 1472 г. священник Исидор, вместе с которым Иоанн служил в Юрьеве, в числе 72 юрьевских прихожан был сброшен католиками под лед в реку, за то, что они отказались принять латинскую веру. Переживая случившееся, Иоанн принял решение о пустынной жизни, переселившись с семьей в долину ручья Каменец. В «Повести о Печерском монастыре» написано: «Слышал он от рассказчиков следующее: «Есть, мол, у самой границы с немецкой землей некий ручей под названием Каменец – глубокий, как ров, и течет он прямо на восток. По обе стороны этого ручья – высокие горы, местами состоящие из песка, белого и крепкого, образующего как бы стены – сверху донизу; тут-то и находится Богом зданная пещера». Иван Дементьев подарил будущему монастырю «на веки вечные» земли на целую версту к югу и северу от ручья. В песчаном склоне Святой горы отец Иоанн выкопал первую церковь и поставил напротив нее две кельи на столбиках. Священники Св.Троицы Пскова отказались освящать необычную церковь; пришлось дойти до архиепископа Феофана в Великом Новгороде. Тот дал повеление псковским священникам освятить пещерный храм. Освятили его в день Успения в 1473 г. и это считается датой основания монастыря. После смерти супруги, принявшей иноческий постриг под именем Вассы, священник Иоанн также принял постриг под именем Иона. По смерти Ионы монастырь возглавил иеромонах Мисаил. При нем на горе был основан «общежительный» монастырь, выстроены деревянные кельи и храм в честь Антония и Феодосия Киево-Печерских, основателей Киево-Печерской лавры.
      Находясь на границе между Россией и Ливонией, обитель не раз (согласно монастырской летописи) подвергалась разорению со стороны немецких рыцарей. Уже в 1480 г. ливонцы монастырь разграбили и пожгли.
      После присоединения Псковской земли к Москве в 1510 г. в Псков был направлен государев дьяк Мисюрь (Михаил Григорьевич Мунехин). Он обладал в Пскове гораздо большим весом и влиянием, чем наместники. Мисюрь активно занимался укреплением оборонительных сооружений Пскова, не оставил своим вниманием и Печерский монастырь. Судя по имеющимся в летописи сведениях, в 1519 г. он «начати надзирати убогое место незнаемо никем под немецким рубежом».  Сам монастырь сместился с горы вниз, в долину ручья. Успенскую церковь, первоначально представлявшую из себя небольшую пещеру в песчаном склоне, углубили и обустроили фасадной стеной.  Построили деревянную церковь Сорока Севастийских мучеников. Монастырские   пещеры удлинили и расширили – там хоронили насельников монастыря. (Умерший в 1528 г. М.Г.Мунехин был первым мирянином, похороненным в пещерах монастыря).  Территория монастыря в 1523 г. была обнесена деревянными стенами.
      Наивысший расцвет монастыря последовал при настоятеле Корнилии. Его однажды при поездке в монастырь взял с собой Мунехин и тем самым определил жизненный путь юноши.  Корнилий в ранней юности постригся в Печерском монастыре, и в 1529 г. в возрасте всего 28 лет был избран его игуменом. При нем число насельников монастыря с 12 человек возросло до 100.  С началом Ливонской войны в 1558 г.  началось возведение новых укреплений монастыря. Их возводили под руководством Корнилия, то ли по его инициативе и за его собственные средства, то ли по приказу Ивана Грозного. Пишут по-разному.  К 1565 г. вокруг обители выросла массивная каменная стена с боевыми башнями. Первоначально, при Корнилии башни были только на наиболее значимых участках.  По описи 1586 г.  числятся башни: Никольская, две угольные - Тюремная (Острожная), и Тайловская (Слободская), перекрывающие подступы к монастырю со стороны дороги в Ливонию, две башни в овраге - Верхних и Нижних решеток, и Изборская, единственная тогда на юго-восточной стороне крепости. Обитель превратилась в мощную пограничную крепость.  После превращения монастыря в крепость сюда был направлен на постоянное поселение вместе с семьями гарнизон в сотню стрельцов. Со временем около монастыря возник посад. Первое свое «крещение» крепость получила в 1581 г.
        Мои «исторические изыскания, пожалуй, утомляют читателя, но я вновь к ним возвращаюсь, рассказывая о Печерском монастыре.
       Боевые действия на третьем этапе Ливонской войны – это были 1570 – 1577 гг., велись Россией со Швецией на территории современной Эстонии. Носили они локальный характер, ни одной из сторон не принесли ощутимых успехов. Трехлетнее перемирие с Польшей заканчивалось в 1573 г. Но после смерти Сигизмунда II Речи Посполитой было не до войны в Ливонии.  Выборы нового короля растянулись на четыре года. Там было время так называемых первого и второго «бескоролевья», в ходе которых за престол боролись представители различных династий – российских Рюриковичей, французских Валуа, австрийских Габсбургов и других. Иван Грозный реально участвовал в двух избирательных кампаниях на престол. В Великом княжестве Литовском было достаточно много сторонников сближения с Москвой. И «литвин» с одной стороны, и «москаль» с другой – оба считали русскими, русинами себя, (к сожалению, только себя), говорили на схожем языке, оба были православные. Но понимание власти государя разительно отличалось. Когда с литовскими магнатами обсуждался вопрос об условия прихода Ивана IV во власть в Речи Посполитой, они неоднократно спрашивали: как ты наши права будешь защищать, как ты их гарантируешь? А он одно отвечал: могу жаловать, а могу вас и казнить, а у вас одно право - мне служить. На разных «языках» говорили. Борьбу за королевский трон одержал выходец из венгерского дворянства Иштван Батори.
       По восшествии на престол Баторий направил в Россию делегацию Ее долго «мариновали» и не допускали к царю. Наконец, 4 ноября 1576 г.  литовская делегация была принята Иваном IV и ему вручили грамоту от Батория от 20 июля 1576 г. предназначенную для царя.  Тон ее в целом был весьма уважителен. Баторий предлагал русскому царю мир во имя покоя и процветания «всего христианства» Однако условия были достаточно жесткие: возврат всех земель, захваченных у ВКЛ и Ливонии, одновременно заключение мира со Швецией. Царь ответил резко.  Отношение русского царя к вновь избранному королю Речи Посполитой с самого начала были конфронтационными.  Иван Грозный долгое время не считал Стефана Батория польским королем, отказывался в дипломатических посланиях называть того своим «братом»: это «непопригоже», такое право, дескать, имеют только прирожденные короли. А Баторий «худороден», всего лишь воевода и   может считаться лишь «соседом». Тем более надеялся, что и сами поляки его вскоре свергнут: Гданьск восстал против Батория, не желая признавать «семиградского выскочку».  До усмирения внутренней оппозиции Баторию было не до Ливонии. А в России то время Боярская дума на своих двух заседаниях в феврале и апреле 1577 г. приняла решения нанести по польско-литовской Прибалтике решающий удар.  Поход возглавил сам царь.  Собирались дойти до рубежа Западной Двины. Перейти реку и завоевать Курляндию сил не хватало, а вот справиться с противником в Лифляндии и Эстляндии - считали достаточными. Литовцы в Ливонии на то время имели всего 4-х тысячное войско, крепости обороняли от нескольких десятков до, в лучшем случае, сотен воинов. Русская армия захватила всю Лифляндию севернее Западной Двины и большую часть Эстляндии, за исключением Риги, Ревеля, шведских и датских владений.
       Война за Ливонию ускорила возобновление начатого еще при Иване III конфликта с ВКЛ, которое рассматривало Ливонию как сферу исключительно своих интересов. Баторий при избрании своем в польские короли дал обязательство обратно отвоевать от московского царя все, что было захвачено русскими в Литве и Ливонии. В 1578-1579 гг. между Россией и Польшей за Ливонию шла дипломатическая борьба. Иван Грозный решил принять посольство Батория и заключить новое перемирие. Внутренняя обстановка в Польше к тому времени стабилизировалась.  В январе 1578 г.  в Москве начались переговоры с присланным Баторием посольством. Посланцы Батория пытались провести вариант текста договора, составленного в довоенное время, еще до 1561 г., в котором говорилось о «старых рубежах».  Россия же требовала себе всю Ливонию по Западную Двину и Полоцк с окрестностями. Послы ответили претензиями на Новгород, Псков, Смоленск, Северские города и, конечно же, Ливонию. В конце концов, дележ Ливонии решили отложить, и пока договариваться о перемирии на 3-5 лет. В январе 1578 г.  проект перемирия на 3 года был согласован с польским посольством. Военные действия прекращались на условиях «кто чем владеет» на момент заключения договора. Для утверждения Перемирной грамоты в Вильно должна была выехать русская миссия.  Пока она добиралась до Литвы, Баторий уже в апреле начал подготовку к походу на Россию, так как сейм принял решение о войне с Россией для освобождения Полоцка и Ливонии. Готовясь к походу на Русь, Баторий обратился к епископам, князьям и сенаторам ВКЛ с посланием, в котором обвинял Грозного и в присвоении царского титула, и в претензиях на захват кроме «исконной польской провинции Ливонии», еще и Корону Польскую, и Великое княжество Литовское. Вымышленное обвинение, но оно возымело действие. Началась, как теперь называют, гибридная война со стороны Польши. В массы вбрасывалось большое количество сочинений, разоблачающих «кровожадную и захватническую натуру Московита» (Грозного). Русскую миссию всячески задерживали по дороге в Краков на встречу с Баторием. Находясь там, они узнали о разгроме русских войск под Венденом, когда уже ни о каком перемирии не могло быть и речи. 11 декабря 1578 г. русская миссия из Кракова была отправлена в Россию, естественно, без утверждения Перемирной грамоты. Ивану IV можно было вообще не посылать свою миссию в Польшу, так как еще до отъезда той в Москву был послан гонец с посланием Батория (его всячески задерживали по дороге к русскому царю), в котором говорилось, что до решения вопроса по Ливонии ни о каком перемирии не может быть речи.
      Буквально штрихами дальнейшие события, связанные с Ливонией.  Измена союзника Ивана Грозного Магнуса (он уступил свои права на трон «Княжества Ливонии» роду Батори и призвал население княжества сдаваться полякам, а сам бежал из Ливонии под покровительство Батория), поражение русских войск под Верденом в октябре 1578 г.  положило конец наступательным действиям России в Ливонии, и с того времени инициатива перешла к польско-литовским и шведским силам, сообща выступившим против русских сил в Ливонии. Удары следовали один за другим, приводя к потерям новых городов и замков.  Собственно, на территории Ливонии действовали активно только шведы и в конце 1580-1581 гг. Россия потеряла почти все города в северной Ливонии.      
      26 июня 1579 г.  Баторий из Вильно направил Ивану IV грамоту с официальным объявлением войны. Готовясь к войне, Баторий сделал основную ставку не на шляхетское ополчение, а на наемную армию. Европа в то время переживала так называемую «катастрофу мира» - уменьшилось число войн, огромное число профессиональных военных оказалось не удел.  Набрав в свою армию хорошо подготовленных и закаленных в боях наемников со всей Европы, Стефан Баторий в течение 1579-81 гг. совершил три крупных похода против России.       Основные силы польско-литовских войск под командованием короля действовали в Восточной Литве и в западных уездах России.   Русские же считали, что война будет продолжаться в Ливонии.  Летом 1578 г.  русские войска, переправившись через Западную Двину, совершили рейд в Курляндию, полагая, что наносят упреждающий удар по польским силам. В то время поляки были уже под Полоцком, которым овладели в августе 1579 г. (Идея вытеснения русских войск из Ливонии была поляками отвергнута еще при обсуждении планов военных действий: Ливония была разорена и прокормиться там войско не могло).  В 1580 г. Иван Грозный, не зная о планах Батория, посылает сильные отряды, как ему казалось, во всех опасных направлениях в Ливонии, а Баторий в это время   захватил Великие Луги.  Тогда стало ясно, что следующей целью будет Псков.  Были приняты меры по укреплению защиты Пскова: ремонтировались его укрепления, каменные стены были дополнены другими сооружениями, завозилось снаряжение и боеприпасы. Гарнизон располагал многочисленной артиллерией и достаточным количеством боеприпасов и пороха.
      Готовясь к походу на Псков, Баторий рассылал грамоты во многие земли и страны, призывая идти вместе с ним: «О сем граде слышал, что он зело велик,      
огражден четырьмя каменными стенами, многославен и многолюден…Богатством безмерным сияет, говорят…»  Обещал «богатством же многим обогащуся; и вы, мои друзья, и все ваше великое и бесчисленное войско обогатитеся… Русскому великому князю бесчестие и срам нанесем, мы же по всей вселенной прославимся». Пишут, что ему удалось собрать 60 тысяч наемников и 40 тысяч своего войска для похода на Псков. Серьезные источники считают эти цифры преувеличенными, но и притом армия Батория значительно превосходила по численности защитников Пскова, и отстоять город воевода Шуйский смог только при непосредственном участии в обороне всего населения Пскова. Карамзин писал: «То истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится из нашей истории, доколе мы не утратим любви к Отечеству и своего имени». (Иван Петрович Шуйский, с 1573 по 1586 гг. неоднократно назначался наместником в Пскове, лично руководил его обороной 1581 года. Иваном Грозным был введен в состав регентского совета для ведения дел при Федоре Ивановиче, так как тот со слов самого Ивана Грозного «более для кельи нежели для власти державной рожден». Царь Федор пожаловал Шуйскому все доходы спасенного им Пскова. Шуйские пытались развести царя Федора с женой Ириной Годуновой, сестрой Бориса Годунова.  Тот нашел способ отправить «спасителя Пскова» в Кирилло-Белозерский монастырь, там его принудили принять схиму, а потом по приказу Годунова тайно убили.)
      Баторий ставил своей задачей захватить Псков, отрезав тем самым от России Ливонию, а затем пойти на Новгород и при успехе – на Москву. Пять месяцев длилась осада Пскова, с 8 (18) августа 1581 г. по 25 января (4 февраля) 1582 г. Общий приступ начался 8 сентября. Огнем орудий была проломлена крепостная стена Окольного города между Покровской и Свинорской (Свинузской) башнями.  (Это место в Пскове называют «Баториевым проломом»). Защитники выбили врага со всех захваченных позиций и заделали проем в стене. Потеряв 5 тысяч убитыми и 10 тысяч раненными («Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков»), войско Батория отступило от крепостных стен.  Король направил осажденным в городе послание: «Сдайтесь мирно: вам будет честь и милость, какой не заслужите от московского тирана, а народу льгота, неизвестная в России… В случае безумного упрямства гибель вам и народу!»  На это псковичи ответили: «Пусть знает твое величество, гордый литовский правитель, король Стефан, что в Пскове и пяти лет христианский ребенок посмеется над твоим безумием… И какое приобретение чести в том, чтобы оставить нам своего государя и покориться иноверному чужеземцу и уподобиться иудеям? Или думаешь прельстить нас лукавою лаской или пустой лестью или суетным богатством? ... И что ты, король, стращаешь нас горькими и позорными смертями? Если Бог за нас, то никто против нас!  Все мы готовы умереть за свою веру и за своего государя, но не сдадим града Пскова! Готовься к битве с нами, а кто кого одолеет, то Бог покажет».
       Литовцы поставили перед королем ультиматум: немедленно заключить перемирие, иначе литовские отряды покинут войско – зимовать под Псковом они не намерены. Баторий предпринял в конце октября новый крупный штурм в районе старого пролома, который провалился.  Видя, что Псков штурмом не взять, сам Стефан Баторий «уходит в свою Литовскую землю» с польскими шляхтичами и частью литовцев 1 декабря 1581 г.  Наемники - немцы, французы, итальянцы, шотландцы, венгры, и отдельные части литовцев и поляков остались. «Подо Исковом же оставляет пана канцлера, польского гетмана, и с ним многих людей, угрожая стоянием выстоять Псков и гладом выморить», - пишет автор «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков».  Во время осады состоялся 31 приступ войск Батория и 46 вылазок псковичей, не принесшие успеха ни одной из сторон.  Пятимесячная осада Пскова закончилась только после подписания 15 января 1582 г. Ям-Запольского мирного договора, по которому к Речи Посполитой отходили все бывшие русские завоевания в Ливонии, включая и те, которые пока находились под контролем шведских войск. (Как язвительно отметил польский историк Р Гейденштейн в работе «Записки о московской войне, 1578-1582 гг.», во время осады Пскова «шведский король извлекал выгоды из чужих побед», захватывая земли в Ливонии).  Россия по договору не несла территориальных потерь, но и не смогла удержать новые земли, захваченные ей в 1558-1578 гг. К 4 марта 1582 г. все русские гарнизоны и русское   население должны были покинуть 26 ливонских крепостей и городов.
     Что же касается Псково-Печерского монастыря, который стараниями Корнилия был превращен в крепость, то монахи вместе с небольшим отрядом стрельцов, размещенных в крепости, с честью и на удивление неприятелю выдержали все осады.
      На исходе Ливонской войны, во время осады Пскова, Стефан Баторий близ монастыря наладил путь для своих обозов, отправляемых в Литву с награбленным добром и пленными. Защитники крепости в октябре 1581 г. несколько раз нападали на обозы, и отбивали у поляков добро и пленных. Разгневанный Баторий отправил отряд захватить обитель. Аббат Пиотровский так описывает это: «28 октября. Король послал под Печоры Фаренсбека с его немецкой конницей и Гутлера; при нем два польских ротмистра Деницкий и Леницкий, которым поручено прогнать русские отряды, чтобы не вредили нашим фуражистам. Самый монастырь велено осмотреть и если представится возможность его взять, то немедленно обложить, а за пехотою и орудиями прислать к королю». Через два дня к осаждающим монастырь выслана немецкая пехота и три орудия. У поляков нет никаких сомнений, что монастырь будет взят. Аббат записывает: «5 ноября. Фаренсбек с немцами добывает Печоры. Сегодня открыл стрельбу по укреплениям. Там можно найти большую добычу: в монастыре очень много наших купцов, захваченных в плен с имуществом и деньгами, которые они везли из лагеря домой. Желали бы немцам там позабавиться». (В тот день, пробив отверстие в стене, немцы предприняли первый штурм крепости – прим. авт.).   Через день тональность записей меняется: «7 ноября.  Немцам не везет в Печорах; пробили там пролом, и пошли на штурм, но русские приняли их храбро и отбили с большим уроном.  Кетлер, племянник Курляндского герцога, полез было на стену, но под ним подломилась лестница, и он упал на стену в руки русских. Не знаю, убили ли его или посадили в заключение. Под Печоры посылают еще пороху…».   «9 ноября. Немцам не везет в Печорах!  Посылают им еще орудий и несколько сот венгров. Тамошние монахи творят чудеса храбрости». Прошла еще неделя осады монастыря.  Два дня, теперь с двух сторон разбивали стены крепости ядрами и как пишет летописец, «пушки поставиша от Тайловы слободы и пробиша стену и Тайловскую башню розбишатаже до конца… сделав проломы почти до подошвы стен они устремились в оные 14 ноября». В тот же день они подступились и к Никольским воротам, и там были отбиты. Осажденным помогали, чем могли женщины и дети. Бились с утра до вечера и отбились. Вот что написал Пиотровский. «16 ноября.  Борнемисса с венграми и Фаренсбек с немцами не могут никак совладать с Печерским монастырем: было два штурма, и оба несчастны. Пробьют пролом в стене, пойдут на приступ, а дальше ни с места. Это удивляет всех: одни говорят, что это святое место, другие - что заколдованное, но, во всяком случае, подвиги монахов достойны уважения и удивления». Приведу еще одну запись в походном дневнике аббата: «28 ноября.  Венгерцы с Борнемиссой и немцы с Фаренсбеком не в состоянии справиться с Печерским монастырем. Печерцы удивительно стойко держатся, и разнеслась молва, что русские или чудодействуют или это место действительно святое, потому что едва подошли к пробитому в стене проему, так стали все, как вкопанные, и далее идти не смели, а между тем русские стреляли в них, как в снопы. Все русские чтут образ Пречистой, и этот монастырь пользуется в здешней стороне, как у нас Ченстоховский.  По-моему, вся причина в том, что у наших полнейший недостаток пороху; например, когда стали делать проем, пороху недостало, и пока за ним посылали, русские имели время заделать проем». Гетман Замойский, командовавший войсками, осаждавшими Псков (Баторий уехал в Польшу после неудавшихся штурмов Псковской крепости) через 10 дней после последнего приступа прислал в монастырь икону с образом Пресвятой Богородицы, написанную на стекле и присланную ему из Иерусалима, и грамоту с предложением монахам прекратить кровопролитие и сдастся. В ответ иноки решили: «Не хотим королева жалования и не страшимся его угрозъ, не приемлемъ канцяерова льстиваго ласкания, ни его льстиваго обещания латыньского по християньству, но умрем в дому Пречистыя Богородицы по своему иноческому обещанию». А христиане рекоша: «По крестному целованию за отчину своего государя царя… мы такоже должны умрети, а монастыря, Богомъзданныя пещеры, не отдадим». И получил посланник канцлера выстрелы со стен крепости. В монастыре 200 стрельцов во главе с воеводой Нечаевым совместно с монахами сумели отбить все попытки венгерских и немецких наемников захватить монастырь.  Осада продолжалась два месяца и закончилась после заключения перемирия России с Польшей. (В благодарность Богу и для памяти среди потомков в честь этого спасения монастыря братия решила ежегодно ходить крестным ходом с чудотворными иконами из обители в Псков в седьмое воскресенье после Пасхи).
       Однажды монастырь все же был захвачен врагом. Сталось это в 1592 г.  во время русско-шведской войны 1590-1595 гг.  Небольшой шведский отряд внезапным ночным налетом (едва закончился срок перемирия со Швецией, заключенного на год) сумел захватить крепость врасплох.  Ворвались вовнутрь, пожгли деревянные постройки, побили монахов, пограбили и с рассветом убрались или были выбиты: подробности неизвестны.
      В Смутное время обитель выстояла перед войсками шведского короля Густава Адольфа, и польскими отрядами Я.Ходкевича и А.Лисовского.  В 1611 г. монастырь подвергся ударам и поляков, и шведов. Действуя по указанию гетмана Ходкевича, Лисовский совершил набег на монастырь в январе. По сведению псковской летописи, после Рождества Христова он пришел «изгоном с Немцами и с Литвой тайно под Печеры». При этом были захвачены «острог и торги все и много множества всякого богатства.   Людей многих полонил, и к городу (крепости) приступал много». Не сумев взять монастырь, Лисовских отправился к Изборску, но и там потерпел неудачу. В марте 1611 г. Польша начала прямую интервенцию в Псковскую землю.  Теперь уже сам литовский гетман Ян Ходкевич пытался захватить Печерский монастырь.  10 марта его передовой отряд смог выбить петардой ворота крепости и до вечера на ее территории шел бой. Летопись так описала те события: «… марта в 10 день, пришла Литва под Печоры в нощи в самый звон всенощного изгоном от Хотковского, и врата выбиша свиньею, и в городе были 5 часов». Поляки были выбиты, но многое разграбили – ободрали ризы икон в Никольской церкви, захватили серебряные сосуды. После первого приступа в монастырь по его просьбе из Пскова были присланы дополнительные воинские силы из казаков и стрельцов. 17 марта подошла основная армия Ходкевича с крепостной артиллерией, 12 стенобитных орудий у них было, в том числе «пушки великие Самсон да Баба», - отмечает летопись. Гетман Ходкевич «стоял под Печерами 6 недель 2 дни, и башни, и город разбил, и 7 приступов было». Делагарди сообщал шведскому королю Карлу IX, что, потерпев ряд неудач при штурме монастыря, Ходкевич отступил: «Гетман остался под Печерами опозоренным и ослабленным, поэтому он утек».
      А в сентябре 1611 г.  одновременно с осадой Пскова шведы пытались захватить монастырь и Изборск. Под Изборск и Печеры был направлен отряд, но тот не сумел «выполнить приказ» - доносил Э.Горн, осаждавший Псков. В феврале 1612 г. под Печерский монастырь подошел отряд поляков   во главе с Лисовским, объединившийся в Дерпте с отрядом шведов.  Они взяли острог на посаде у монастыря, а на следующий день начали приступ крепости; проломили ворота, но штурм был отбит монахами, стрельцами и казаками. Не готовые к длительной осаде, поляки и шведы отступили. Об этом объединенном походе польского отряда Лисовского и шведского отряда Фаренсбаха писал шведский королевский историограф Юхан Виденкинд.      
      После Смутного времени Печерский монастырь и Изборск еще не раз подвергались нападению вражеских войск. О многих случаях нападения на монастырь исследователи находят сведения в самых разнообразных документах, до которых простому любителю истории, таким как я, не добраться.
      В 1613 г. монастырь, как и вся Псковская земля, признали Михаила Романова законным русским царем. Швеция готовилась к миру с Россией.  Бывший тогда король Швеции Густав Адольф решил захватить Гдов и Печерский монастырь, чтобы отрезать поступление в Псков продовольствия и заставить москвичей быть более уступчивыми на будущих мирных переговорах.   В феврале 1614 г. по приказу шведского военачальника Якоба Делагарди к монастырю направлен отряд под командованием двух французских военачальников Делавиля и Коробела, состоящих на службе у шведов и имевших боевой опыт по захвату крепостей. Наместник монастыря Иоаким сообщал царю, что отряд Делавиля трижды пытался взять монастырь (12,14 и 16 февраля 1614 г.). Первый удар врага был направлен на Никольские ворота. При втором штурме шведы пытались прорваться сразу через Никольские ворота и ворота у башни Нижних решеток. 16 февраля тоже вели штурм с двух сторон: «с Никольской да Сборской стороны». (Сборская — это Изборская башня – прим. авт.). Во время штурмов шведы потеряли 200 воинов, был убит брат Делавиля, ранен Коробел. Большие потери, отсутствие продовольствия заставило шведов 21 февраля снять осаду монастыря и уйти в Ливонию, «собрать большое войско и снова прийти под Печеры», - говорили они местным жителям, проходя замки тамошние.
      Когда в 1615 и в 1616 гг. шведы снова пытались овладеть Псковом, защитники Печерского монастыря и Изборска принимали непосредственное участие в изгнании шведских войск из-под Пскова. Все это способствовало заключению Столбовского мира в начале 1617 г. и возвращения Новгорода России.
      В опубликованных в последние годы статьях есть ссылки на подлинные документы 1631 и 1639 гг., в которых детально говорится об укреплениях монастыря. Из них видно, что после разрушений, понесенных монастырем в 1581 г. и в годы Смуты, крепость была усилена новыми башнями, а разрушенные Тайловская и Никольская башни восстановлены.   Так, в описи 1631 г. впервые упоминается Тарарыгинская (Зачудотворная) башня и Благовещенская, названная в описи «Новой».
      В 1638 г. въезд в крепость реконструировали, для чего рядом с Никольской церковью выстроили Петровскую башню с воротами, включив ее в линию крепостных стен. В 1639 г. построена Брусовая башня.  Это было необходимо, так как после побед шведского короля Густава Адольфа над Речью Посполитой по Альтмарскому перемирию Швеции с Польшей (1629 г.) вся южная Эстляндия и вся Лифляндия вместе с Ригой и Дерптом перешли к Швеции.  Теперь шведские владения окружали Печоры с северо-запада, запада и юго-запада. И Швеция не отставляла своих планов по захвату российских территорий.  В одном из синодиков (поминальников по убиенным людям) перечислены имена печерских старцев, которые были побиты на приступе «7163 ноября» (1654 год).
       Во время русско-шведской войны 1656-1658 гг.  шведские войска несколько раз пытались овладеть монастырем.  Известны события у Печерского монастыря в марте 1657 г.  Тогда из Пскова на выручку осажденной крепости Адзель вышли русские войска под командованием М.В.Шереметева. В то же время к Печорам подходило большое шведское войско со стороны Мариенбурга.  Передовые отряды русских на несколько часов раньше подошли к монастырю, чем шведы. Отряд шведов   подошел около часа ночи и сразу же разгорелся бой за посад. Ночной бой продолжался 4 часа.  Шведы смогли отбить стрельцов от Святых ворот «и учали высекать те Святые ворота, и знамена свои к городу (к крепости, к крепостным стенам – прим. авт.) прислонили». Но стрельцы, поддержанные рейтарами и дворянами «тех немецких людей от Печерского монастыря от города от ворот прочь отбили» - так описан бой в послужном списке стрелецкого головы. Шведы были разбиты и отступили к Нейгаузену. Там, в двух верстах от этой крепости произошло сражение войска Шереметева с основными силами шведов, подошедшими из Мариенбурга.  Также победили русские.  9 июня 1657 г. шведы в очередной раз пытались овладеть Печорами и Изборском, но подробности этих событий неизвестны. В Изборске мы видели памятный крест павшим в боях 1657 г. русским воинам.
      Не только враги, но и неоднократные в истории монастыря пожары, приносили беды. Во время пожара 1688 г.  монастырь был опустошен: сгорели церкви, ризница, вся утварь, все жилые и нежилые здания, деревянные покрытия стен и шатры башен. Но монастырь и крепость возрождались.
      Готовясь к войне со шведами, Петр I издал указ о перестройке старинных русских крепостей для усиления их оборонительных возможностей.  Приезжал он и в Печоры в 1700 или в 1701 г.  Распорядился дополнительно укрепить крепость земляным валом с пятью бастионами, рвом и батареей у Никольской церкви: «Рва копати, и раскаты делать, и палисады ставить с бойницами». (Раскат – насыпь или помост для установки пушек). Тогда вокруг крепости был вырыт ров; из вырытой земли насыпали вал, на него поставили деревянную стену с бойницами, а на бастионы мощные пушки. Новые пушки невозможно было поставить на башнях крепости. Поэтому и возводились земляные бастионы. Один из бастионов заложил сам Петр. (Его мы видели со смотровой площадки, невдалеке от башни Нижних решеток).  У Благовещенской и Брусовой башен бастионы возводили с внутренней стороны и верха башен были разобраны.  Штурм, предпринятый шведами в 1703 г., был отражен воеводой Иваном Назимовым: двухтысячный шведский отряд потерпел поражение. Три последующие попытки захватить монастырь закончились безрезультатно. Только по окончании Северной войны и заключения   Ништадского мира 1721 г.  граница отодвинулась далеко от монастыря, и монастырь как крепость утерял свое военное значение.
      После февральской революции 1917 г.  Печоры несколько раз переходили из рук в руки, пока, наконец, в марте 1920 г. город не был взят 1-й эстонской пехотной дивизией.  После заключения в 1920 г.  Тартуского мирного договора монастырь оказался в Эстонии. В довоенные годы в Эстонии было много российских эмигрантов, и монастырь оставался действующим, но был отторгнут от Московской Патриархии. Надо признать, что нахождение монастыря на территории Эстонии благоприятно сказалось на его судьбе – он не был закрыт, как это произошло в 1920-1930-х гг.  со всеми монастырями в СССР. Хотя и он понес некоторые потери.
      При установлении в 1940 г. в Эстонии советской власти монастырь стали называть «Успенская трудовая община». Игумен монастыря был арестован НКВД и в 1941 г. расстрелян в Ленинграде.
      Действующим монастырь оставался и во время ВОВ. На оккупированных немцами территориях повсеместно отмечалось возрождение церковной жизни. На Псковщине   была создана так называемая «Псковская православная миссия». Ее создание приписывали главному идеологу нацизма А.Розенбергу. К 1942 г. на территории миссии стала действовать 221 церковь, открылся приют и школа. Сегодня приводят много свидетельств благородных действий миссии, но не стоит забывать, что основное финансирование деятельности миссии осуществлялось за счет вкладов немецкого командования.  Оно же приняло на содержание и все духовенство.  Не надо повторять известную всем истину: кто платит деньги, тот и правит бал. Миссией был издан циркуляр о популяризации генерала Власова. Игумен Павел (Горшков), наместник Печерского монастыря с 1941 по 1944 г., благословил Власова на борьбу против Красной армии – тот в мае 1943 г. посетил монастырь и выступил перед монахами. Весной 1944 г. при отступлении немцев многие из духовенства эвакуировались с ними в Прибалтику и продолжали служить в Литве и Латвии, затем эмигрировали в США.   11 августа 1944 г. в город Печоры вошли советские войска. Игумена-настоятеля монастыря Павла вскоре арестовали, осудили на 15 лет. Через 52 г. он был реабилитирован, а до этого тысячам туристов в местном музее обязательно   показывали экспозицию с «доказательствами» предательства игумена Павла. При освобождении Прибалтики монастырь пострадал во время боевых действий. Никольскую колокольню разворотило снарядом, другие сооружения пострадали от бомбежек: в ночь 31 марта была особенно сильная бомбежка Печор и окрестности. К счастью, прямых попаданий бомб в обитель не было. Но состояние многих зданий было плачевным.
               
      Перед отступлением немцы вывезли монастырскую сокровищницу и другие ценности монастыря. Монахи решили остаться, чтобы сохранить обитель. (Сокровища ризницы были возвращены монастырю Германией в 1973 г., в 1991 г. библиотека Тартуского университета вернула монастырю книжное собрание, Поиски утраченного продолжаются и в феврале 2021 г.  в монастырь вернули из Германии 12 минейных икон, написанных в мастерских монастыря в   первой половине XVIII в. На них изображены наиболее почитаемые в русском православии святые. Интересно, что иконы были найдены в одной частной коллекции при поиске Янтарной комнаты).
      Как выглядел монастырь и крепостные стены после ВОВ, подробно описать не могу. Есть несколько фотографий 1944 г., показывающих непригодность братского корпуса, трапезной и других построек монастыря для их использования по предназначению. Что касается крепостных стен, то встретил только одно упоминание, что уже в 1920-х гг. они превратились в сплошные руины. В 1948 г. в монастыре началась масштабная реставрация. Наместником монастыря (1949-1954 гг.) был архимандрит Пимен (Извеков) – будущий Патриарх.  Он сам был и архитектором, и живописцем, и штукатуром, и маляром. Постепенно монастырь становился духовным центром для русского народа. Это не устраивало власти.  В 1950 г. монастырю разрешили устраивать крестный ход только раз в году – в праздник Успения, а в 1958 г. запретили и это шествие.
      16 октября 1958 г. Совет Министров принял постановление «О монастырях в СССР», в котором значительно ущемлялись имущественные интересы монастырей. И планировалось значительное уменьшение их количества. Подлежал закрытию и Печерский монастырь. Только личное мужество его наставника - им в 1959 г. стал Алипий (Иван Михайлович Воронов – мирское имя), бывший фронтовик, член Союза московских художников, спасло монастырь. Благодаря ему в СССР в течение сорока лет официально существовал еще один монастырь кроме Троице-Сергиевой лавры, открытой в 1946 г. в виде исключения. Архимандрит  Нафанаил (Поспелов), бывший   казначеем монастыря в 1960-х гг., свидетельствует:  Когда уполномоченный по делам  религий принес ему для подписи  указ об упразднении обители, Алипий долго его читал, ожидая пока  разогреется электрокамин, и  на его глазах уполномоченного  бросил документ в разогревшийся электрокамин и сказал тому: «Я лучше   приму  мученическую смерть, но монастырь не закрою. Если захотите силой, знайте, что у меня шестьдесят монахов, из них две трети – участники войны. Они будут сражаться до последнего человека. А я откопаю петровские пушки, и мы устроим вторую оборону Сталинграда. Вам останется только бомбить нас с самолета, но вы этого не сделаете, потому что рядом Европа - узнает мировая общественность».  Власти не дерзнули силовыми методами закрыть монастырь. Неизвестно, как бы поступили власти в дальнейшем, но монастырь посетила премьер-министр Индии Индира Ганди. Она была потрясена всем увиденным в монастыре, прослезилась. Монастырь получил хорошую рекламную поддержку. Одна за другой после Индиры Ганди в монастырь стали приезжать иностранные делегации, и вопрос о закрытии монастыря отпал. Не выполнял настоятель Алипий и приказ о запрете молебен в пещерах.  Алипий собрал в монастыре большую коллекцию картин русских и западноевропейских художников, многие из которых были просто спасены от гибели и реставрированы. (В последний год своей жизни он безвозмездно передал коллекцию в Русский музей). Постоянная борьба за сохранение монастыря сказалась на здоровье: к 1975 г. у Алипия было три инфаркта, дома держал в коридоре специально изготовленный гроб, как напоминание о проходимости жизни. Умер 12 марта в 2 часа ночи. Еще несколько слов об Алипии.  Он с 1933 г. трудился на строительстве Московского метрополитена, одновременно учился в художественной студии при Московском союзе художников.  Потом война, рядовой в политотделе 4-й танковой армии в должности художника.  После войны снова в Москве, принят в Союз московских художников. В 1950 г.  поступил послушником в Троице-Сергиеву Лавру, нес послушание по реставрации живописи в соборах и церквах Лавры. В том же году пострижен   в монашество с именем Алипий. С июля 1959 г. назначается наместником Псково-Печерского монастыря в то время, когда тот все еще если и не лежал в руинах, то сильно пострадал во время боевых действий в 1944 г. во время наступления советских войск. Как уж так получилось – об этом ничего стараются не писать, но разрушения в монастыре были существенны. Читал, что при Алипии почти из руин была восстановлена крепостная стена с боевыми башнями и переходами.
      Для удобства посетителей у входа в монастырь можно увидеть схематический план монастыря с пояснениями, где какой объект находится. Приведу этот план и я.       
      Вход в монастырь осуществляется через Святые ворота, расположенные в основании надвратной Петровской башни – последней по времени строительства. (Называют разные даты ее постройки, очевидно каменная башня на месте старой деревянной к 1664 г. уже была построена).    В верхней части башни устроена крытая галерея и многоярусное завершение в стиле барокко, увенчанное крестом. (До революции башню венчал двуглавый герб Российской империи. Он был установлен по указанию Петра I в ознаменование заслуг монастыря в Северной войне.) С обеих сторон дорожки, ведущей к входу в Святые ворота, сохранились остатки крепостного вала петровских времен с растущими на нем елями.
      Подойдя к Петровской башне, во внутрь монастыря мы не пошли. К северо-востоку от крепостных стен   на холме расположена смотровая площадка. Туда и повел нас экскурсовод по пологой дорожке.  Перед нами открылся прекрасный вид, который как визитную карточку монастыря многие видели на фотографиях.  Необычно видеть крепость (а монастырь много лет успешно исполнял именно эту роль), лежащей перед тобой как на ладони. Прямо перед нами стена монастыря сбегала вниз к башне «Нижних решеток». За ней возвышается холм одного из петровских бастионов - остаток земляных сооружений. Такие бастионы в 1701 г. были возведены перед пятью башнями по указу Петра I.
 
      А за двухскатной крышей крепостной стены панорама строений монастыря.  Блестит омытая недавним дождем бирюзовая крыша Успенско-Покровского храма, с рядом куполов на нем, рядом белеет двухъярусная звонница, синеют купола других церквей с позолоченными звездами, разбросанными по их поверхности. За ними просматривается   крепостная стена, взобравшаяся на Святую гору, с   остроконечными деревянными шатрами над башнями.
 
      Солнце после недавно прошедшего дождя еще скрыто в облачном небе, но и без него такое буйство красок! Прорывающийся изредка в проемы облаков луч солнца падает на позолоченные главки и кресты церквей и отражается от них ослепительным светом, но объектив фотоаппарата не успевает схватить эти мгновения. Просто смотришь, и не хочется отрываться! Экскурсовод понимает это и дает возможность, не торопя, сделать снимки с различных ракурсов. Наверное, каждому хочется запечатлеть и себя на этом прекрасном фоне. Вот и я сделал фото своей дочери.
               
      Как бы не хотелось уходить отсюда, но экскурсия должна продолжаться. Не знаю, была ли смотровая площадка, с которой мы ушли, в начале 1900-х годов при посещении монастыря Николаем Рерихом, но его видение общего вида монастыря, которое он описал, совпадает с нашими впечатлениям: «По уютности, по вековому покою, по интересным строениям мало что сравняется во всей средней Руси. Стены, оббитые литовцами, сбегают в глубокие овраги и бодро шагают по кручам. Церкви XVII века, деревянные переходы на стене, звонницы, все это, тесно сжатое, дает необыкновенное цельное впечатление». (Сделанные Рерихом в монастыре этюды были впоследствии отображены на картинах «Вход в монастырь», «И мы приносим свет» и «Внутренний двор Печорского монастыря»).
      Если бы мы не были «привязаны» к экскурсии, то можно было бы спуститься по крутому спуску по довольно узкой тропке вдоль стены до башни Нижних решеток и обойти по периметру крепостные стены, как это мы сделали в Изборске. Длина крепостных стен Печерского монастыря около 800 м, высота в некоторых местах достигает 8-10 м, толщина порядка 1,5-2 м. Кладка стен из отесанных прямоугольной формы различных размеров плит известняка. Лицевая сторона плит тщательно отделана.  Для скрепления использовался известковый раствор, с примесью песка.  В промежутке между лицевыми сторонами стен уложены валуны и необработанные камни. Стены покрыты кровлей на два ската, поэтому верхние бойницы, расположенные на уровне зубцов стен, не видны. Семь крепостных башен расположены вдоль склонов оврагов, а две на дне его.   
       Но надо было поспешить за гидом, возвращающим группу снова к Петровской башне. Перед входом приостановились, слушая гида о необходимости соблюдения определенных правил при посещении монастыря.  Прежде всего, необходимо иметь соответствующий внешний вид. У женщин должна быть покрыта платком голова, длинная юбка.  Мужчины летом должны быть без головного убора, в длинных брюках. Летом перед входом в монастырь женщины обязательно облачались в длинные юбки и надевали платок на голову. И юбки, и платок можно было приобрести прямо у входа в монастырь. Мы посещали монастырь в конце октября, в довольно прохладное время, в соответствующем этой поре одеянии, поэтому проблем с переодеванием не возникало.

Сразу после прохода Святых ворот попадаем на небольшую треугольную площадь. Слева впереди Никольская башня и Никольская церковь со звонницей. За звонницей, справа, вход в церковь с типичным псковским крыльцом, служащим здесь контрфорсом звонницы.  А над зеленой кровлей церкви устремленный ввысь барабан с позолоченной луковкой и крестом над ней.

      Находясь перед ансамблем Никольской башни и одноименной церкви, невольно обращаешь взор на прясла крепостных стен, отходящих в обе стороны от Петровской башни.  После постройки этой башни от нее возвели дополнительно две крепостные стены к Никольской и Острожной башням.  А так как до этого существовала крепостная стена между этими же башнями, то образовался захаб. Его именовали «острог». По своей форме он значительно отличался от захабов Изборской крепости: не был узким и длинным, а представлял собой небольшую треугольную площадь.  Позднее внутреннюю, южную, стену захаба разобрали, открыв вход на верхнюю площадку монастыря.
      По внутренней стороне стен устроены гульбища.  На них из крепостных башен во время военных действий выходили воины, вели наблюдения и обстреливали нападающих врагов.  Долгое время после потери монастырем военного значения галереи были зашиты и использовались для хозяйственных нужд монастыря. Заделаны были наглухо и нижние бойницы в стенах крепости. Теперь гульбище восстановлено на всем протяжении крепостных стен, но потеряло свой когда-то боевой вид.
      Никольская башня и Никольская церковь находятся под одной крышей и не похожи на привычные для нас виды башен и церквей. Каменная Никольская надвратная церковь с проездными воротами была сооружена одновременно с крепостными стенами монастыря и какое-то время служила главным входом в монастырь, его Святыми воротами. Предложенный Корнилием проект надвратной церкви Николая Чудотворца, претворенный в жизнь царским военачальником и зодчим, специалистом по военно-оборонительным сооружениям П.П.Заболоцким, (стал позднее иноком Панфутием), был нетипичен для псковских земель: церковь обычно располагалась вблизи ворот, а не над ними. Как можно судить по нынешним снимкам, церковь непосредственно входила в крепостную стену. Ее апсида и сейчас примыкает к пряслу крепостной стены, идущей к башне Нижних решеток.  Так как церковь была частью крепостных сооружений, то строители в ее стенах сделали узкие бойницы, смотрящие прямо на въезд в крепость. Монахи в случае необходимости становились защитниками крепости, обстреливая врага из церковного помещения. А от правого торца церкви отходило прясло крепостной стены к Острожной башне. На части этой стены, впоследствии   разобранной, была сооружена звонница церкви. Позднее к северному фасаду церкви была пристроена подковообразная Никольская башня крепостной стены.  Башня и Никольская церковь - единое сооружение. Они имеют общую стену - северная стена церкви замыкает собою стены башни, и общую кровлю. Это хорошо видно на снимке, сделанным с наружной стороны монастыря.  (Фото взято из Интернета).

      Точная дата возведения звонницы Никольской церкви неизвестна. Некоторые считают, что это 1581 год, так как на звоннице есть два колокола, отбитые у отряда войск Стефана Батория. Другие считают, что звонница могла появиться вместе с церковью: на псковских стенах и башнях ставились звонницы-сполохи, которые служили и набатом. То, что звонница со времени своего сооружения стояла на крепостной стене – не вызывает у меня никакого сомнения: при укрупнении своего снимка вижу неровность торцевой поверхности основания звонницы, сложенного из известняковых плит, как и все стены и башни крепости. На колокольне висят четыре колокола различной величины. Два из них были отбиты в 1581 г.  монастырскими людьми от отряда войска Стефана Батория; они были сняты поляками с церкви в Напольном погосте Кобыльской веси под Гдовом с какого-то православного храма. 30-ти пудовый колокол создан для монастыря в 1601 г.  старцем Сергеем Дубининым. Там же висит небольшой колокол, датируемый 1680 годом.
       Главное богатство любого храма – иконы. В Никольской церкви – это икона Николы Ратного. Не утверждаю, но в западноевропейской церкви вряд ли встретишь такой образ Николая Чудотворца. Там наиболее распространен канонический образ святителя Николая Мирликийского с благословляющей правой рукой и Евангелием в левой. В Никольском храме монастыря резное деревянное изображение Николая Чудотворца в полный рост в полном облачении. На его голове митра, в правой руке меч, а в левой – макет церкви. Такое изображение называют «Никола Можайский». По преданию святитель Николай помог жителям г. Можайска, осажденного в XIV в.  монголо-татарами. Когда уже силы осажденных были на исходе, в ответ на их горячее молитвенное обращение к святому угоднику в Никольском соборе города последовало чудесное видение: святой Николай возник на небе в грозном виде, стоящим над церковью. Одной рукой он поднял сверкающий меч, готовый опуститься на головы врагов, в другой держал как бы град Можайск в знак охранения его.  Враги в ужасе бежали от стен Можайска.   В описи Печерского монастыря за 1682 г.  значится в паперти Никольской церкви «образ Никола чудотворец в киоте, резной в чудесах, а по сторонам вверху писаны святые, перед образом свеча восковая с краски, с наделкою белого железа». Иконостас церкви также старинный, недавно исследователи установили, что расписан он тремя живописцами в 1686-88 гг.
       К сожалению, нам не удалось осмотреть этот храм монастыря внутри и воочию увидеть его реликвии.
      Несколько вдалеке, за Острожной башней, белеет Михайловский собор.  Западный портал этого храма, встроенный в крепостную стену, мы уже видели, подъезжая к монастырю. Точно такой же (возможно, есть какие-то отличия) видим теперь и с юга. Собор Михаила Архангела, однокупольный, с тремя четырехколонными портиками, построен по проекту архитектора Луиджи Руско, итальянца, работавшего в России, в память избавления Пскова от нашествия Наполеона. В 1812 г.  наполеоновские войска были остановлены у Полоцка. Город был в руках французов, дальнейшее их продвижение сдерживал стоявший на правом берегу реки Западная Двина корпус генерал-лейтенанта графа Петра Витгенштейна. В эти дни псковитяне, как это уже было в 1581 г. во время осады Пскова Стефаном Баторием, обратились с молитвой о помощи к чудотворной иконе «Успение» Божией Матери Печерского монастыря.  Икону привезли из монастыря, и горожане совершили крестный ход с этой иконой вокруг Пскова.  В ночь на следующий день 8 (20) октября русские войска освободили Полоцк от французов и продолжили наступление дальше. Угроза Пскову была снята.
      По-видимому, это была вся информация о соборе, которую нам дал экскурсовод. В этих своих заметках позволю остановиться у собора подольше. В письме к псковскому губернатору Витгенштейн писал: «Уведомляю Вас с тем, чтобы Вы и всем сообщили, что молитвы услышаны…  Разбив совершенно неприятеля под Полоцком, в то самое 7 число (в которое псковичи с Печорскою иконою совершали крестохождение вокруг древних стен), ночью, овладев штурмом сим городом, и, перейдя Двину, гоню его авангардами к Лепелю».  (Хорошо, когда во что-то верят, сил, безусловно, прибавляется. Но объективности ради надо сказать, что свое наступление против корпуса Сен-Сира Витгенштейн начал после прихода к нему хорошо вооруженного ополчения – 12 тысяч, из Петербурга и подхода еще одного 12 тысячного корпуса из Финляндии. Отмечу, что за взятие Полоцка П.Х.Витгенштейн был произведен в звание «генерала от кавалерии» - высший генеральский чин в кавалерии.) Иноки монастыря выступили с инициативой соорудить в монастыре новый храм, в котором поставить обелиск в честь и в память графа Витгенштейна. Деятельное участие в осуществлении этой идеи принял тогдашний псковский губернатор князь Петр Иванович Шаховской. Получив от псковского архимандрита благословение, он обратился к императору о создании новой церкви в Псковско-Печерском монастыре «в память заслуг графа Витгенштейна, удержавшего пределы Псковские от нашествия врага». И получил согласие. Сам Шаховской двукратно жертвовал на строительство храма по 500 рублей ассигнациями, чем подал пример другим. Всего было собрано 100 тысяч рублей пожертвований от купечества, дворянства и простого люда. Граф Витгенштейн обратился к своим соратникам – солдатам и офицерам собрать средства для украшения Печерской чудотворной иконы. Первый корпус, которым командовал генерал, собрал огромные по тем временам деньги – 30 тыс. руб. ассигнациями; 6 тыс. были потрачены на серебряную ризу иконы, а остальные пошли на созидание самого храма.
      Витгенштейн категорически был против какого-либо собственного прославления в строящемся храме.  28 июня 1816 г. он писал псковскому губернатору: «Нужным считаю повторить  вашему сиятельству изъявление прежнего  и решительного  желания моего,  чтобы внутри  предполагаемого храма, кроме двух  досок с сохранением  имен павших на  поле брани сынов отечества, не было никаких  изображений  в честь подвигов  войск первого корпуса, а  еще менее, и ни под каким видом, чего-либо относящегося  до слабых  заслуг, кои  несправедливо  мне приписывать могут».
      Здание собора было построено в 1820 г., но семь лет ушло на внутреннюю отделку. Освящение храма состоялось 29 июня 1827 г., - случайно или осмысленно – в день ангела Петра Христиановича Витгенштейна. Предусмотренный в проекте и одобренный Высочайшим повелением обелиск, прославляющий деяния генерала, так и не был поставлен по настоянию П.Х.Витгенштейна. Как он и предлагал, в соборе были установлены две медные доски «посеребряные через огонь и местами позолоченные» с именами «всех воинов, павших на поле брани». (Я не случайно взял в кавычки последние слова. Так пишут многие посещавшие собор. Нам с дочерью побывать в соборе не довелось: он доступен только при открытых богослужениях. Погибших в битве за Полоцк было не менее 8 тысяч, список их был передан Витгенштейном для поминания псковскому архимандриту еще тогда, когда было принято решение о создании нового храма в монастыре. Естественно, все имена павших не могли уместиться на двух досках даже большого размера. По-видимому, на досках выбиты имена погибших офицеров и общее число выбывших из строя нижних чинов, и какая-то другая информация, как на мемориальных досках в храме Христа Спасителя в Москве.)
      Внутри храма у правого клироса в пышном убранстве находится одна из главных святынь монастыря - чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Умиление». У левого клироса находится чтимая икона Божией Матери «Одигитрия» («Путеводительница» в переводе на русский). Она была принесена из Смоленска. В советское время в храме появилась еще одна святыня – «Десница» (правая рука) почитаемой во всем христианском мире святой мученицы Татианы.  В 1977 г.  святые мощи привез в монастырь иеромонах Владимир (Москвитин), брат архимандрита Афанасия (Москвитина). Отец Афанасий служил в селе Спасском Клинского района Московской области 22 года, и все это время хранил святыню. О том, как «Десница» Татианы попала к нему, рассказывают разные истории. По одной из них ему мощи были переданы супругами знатного рода, которые выкупили их за золото во время разорения Царскосельского дворца в годы революции.
       Со времени возведения собора в 1820 г. и до его освящения этот храм именовали Софийским. А вот при освящении в 1827 г. имя новому храму было дано по Высочайшему предписанию: «Посвятить новоустроенную церковь имени Архангела Михаила». Архангела Михаила издавна считают своим покровителем русские православные воины и, по-видимому, коль уж храм возведен в честь победы над Наполеоном, и решили дать ему такое имя.

      В честь избавления Пскова от нашествия Наполеона в дореволюционной России был установлен и Высочайше утвержден крестный ход из Печерского монастыря в Псков с 3 по 15 октября ежегодно. Из монастыря выносили иконы «Успение» и «Умиление» - они были в Пскове во время его осады войском Батория, и несли до Пскова, останавливаясь по пути в приходах для свершения молебен.
    
     Подойти к собору поближе мы не смогли. Табличка «Хода нет» не позволяла, и экскурсовод повел нас в арку проходных ворот, прорезанных в Никольской башне и цокольной части одноименной церкви. Ворота на входе   украшены иконой Божией Матери «Одигитрия».  Размещение иконы этого типа над входными воротами в монастырь, конечно, не случайно.  На таких иконах мы видим Божию Матерь, которая указывает на Богомладенца Христа, восседающего на ее руке. Тем самым Богородица как бы говорит всему человеческому роду, что путь истинный — это путь к Христу.
       Вход в монастырь проходит под башней и в подклети Никольской   церкви, переламываясь под прямым углом. В старину он перегораживался тремя железными воротами. Теперь в нем, как бы настраивая посетителей на встречу с монастырем, вдоль двух стен   висят, сверкая красками, иконы больших и малых размеров. В прилавке-витрине много всевозможных церковных предметов – все поделки насельников монастыря. (На обратном пути из монастыря мы купим небольшие церковные иконки на память о посещении этой обители). Говорят, что шесть больших икон с изображением Божией Матери, висящих среди других на стенах, созданы или игуменом Алипием самим, или при его непосредственном участии. Михаил Шемякин в юности два года провел в Печерском монастыре послушником, вспоминал, что, когда реставрировал лики серафимов на церковных стенах, отец Алипий нещадно критиковал его работу и сам взбирался на хлипкие леса в рясе, чтобы показать, как надо делать.
На одном из церковных сайтов нашел подобную фотографию, под ней стояла надпись: «часовня в подклети Никольской церкви».
       Пройдя через Никольские врата, оказываемся на «Кровавом пути» - дороге, мощенной посередине камнями, довольно круто спускающейся к низу. Территория монастыря является частью глубокого оврага с крутыми склонами.  Сейчас его ширина 100-120 м., глубина 16-18 м. Практически на всем протяжении оврага у основания, а местами и в средней части склоны укреплены подпорными стенами; ранние стены из кирпича, более поздние из железобетона. Необходимость проведения противооползневых работ возникает периодически.  Как пишет пресса, такие противоаварийные работы проводили и в 2020-21 гг. За Братским корпусом даже срезали часть склона, чтобы сделать его более пологим. Ручей Каменец (он то ли пересох, то ли убран в коллектор) делит территорию монастыря на две части: северо-западную и юго-восточную. Основные постройки расположены на дне оврага у подножия юго-западного склона
      Почему эта дорога носит такое название?  О мученической смерти преподобного Корнилия   в древней рукописи, хранящейся в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры, написано так: «Это случилось 20 февраля 1570 г., когда преподобный игумен Корнилий вышел с крестом за монастырские ворота навстречу царю Иоанну Грозному. Разгневанный ложным наветом на святого игумена царь своей рукой отсек ему голову, отсеченная голова покатилась с горы вниз, оставляя кровавый след. Царь в тот же час раскаялся и, подняв тело игумена, на руках понес в монастырь. Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес его тело к церкви Успения Пресвятой Богородицы, и названа «Кровавым путем». То же повествует Н.М.Карамзин в 9-м томе своей «Истории государства Российского».

      О времени, месте и причинах казни Корнилия существуют разные мнения. Вот Н.И.Костомаров так изложил эту историю: «Идя в Ливонию, или возвращаясь оттуда, Иван Васильевич заехал в Псково-Печерский монастырь. Тамошний игумен Корнилий встретил его. Ивану Васильевичу бросились в глаза сильные укрепления монастыря, сооруженные за свой счет Корнилием, происходившим из боярского рода.  Ивану это показалось подозрительно, вспомнилось былое, закипело сердце, и он убил Корнилия жезлом своим – «предпослал его царь земной царю небесному», как гласит надгробная надпись над Корнилием». И относит Костомаров это убийство к 1577 г.  Есть и другие версии расправы Ивана Грозного с игуменом Корнилием.  До сегодняшнего дня исторической наука не знает ни одной летописи, ни одного исторического документа, подтверждающего насильственную смерть Корнилия. Более того, первая Псковская летопись свидетельствуют, что в 1570 г.  преподобный игумен Корнилий со освященным Собором встречал царя в Пскове: «…и срете его игумен Печерский Корнилие со всем освященным собором на площади», служил молебен в Троицком соборе и «был принят царем ласково». Пишут, что из Пскова царь «скоро», то есть спешно поехал напрямик в Москву, и в Печерском монастыре не был. И в то же время, в царском «Синодике опальным» Корнилий был помечен первым в списке лиц, казненных в Пскове.  Как бы там не было – был ли убит Корнилий Иваном Грозным, или просто смерть игумена совпала по времени с посещением царем Пскова и впоследствии обросла легендами - православная церковь сегодня почитает Корнилия в лике преподобномучеников, к которым церковь относит замученных за веру во Христа. Сторонники естественной смерти Корнилия приводят свои доказательства: древние тропари, службы св. Корнилию написаны как преподобному, а не как преподобномученику; в дореволюционных месяцесловах, святцах, календарях св. Корнилий также числится в чине святости преподобный. Андрей Курбский, кажется первым изложившим историю гибели Корнилия в «Истории о великом князе московском», пишет, что «вместе с этим Корнилием  был убит и его  ученик Василий  Муровцев, муж ученый, знающий  Священное Писание, и говорят, убили их в один день каким-то мучительным орудием,  от которого они были раздавлены и вместе  преподобно-мученические тела  их были погребены». Причем, судя по предшествовавшему тексту повествования Курбского, произошло это спустя два года после новгородского погрома.
      Корнилий пользовался расположением царя, а сам монастырь получал богатые пожертвования от Грозного и до, и после кончины Корнилия. Путаницы много допускается и сегодня. Откройте в Википедии статью «Корнилий Псково-Печерский». Или возьмите из серии книг «Правители России» книгу Дмитрия Лисейцева «Иван Грозный». Там приведены картина К.В. Лебедева «Царь Иван Грозный просит игумена Корнилия постричь его в монахи». Я не припоминал такого. Стал я разыскивать больше информации об этой картине. Оказалось, что есть такая у Лебедева, написана в 1898 г. и находится в музее в Минске.  Но название ее несколько другое: «Царь Иван IV Грозный просит игумена Кирилла благословить его в монахи». Маленькое уточнение, но соответствующее подлинному событию, происшедшему отнюдь не в Печерском монастыре.
      …Несколько слов о «Синодике опальным» Ивана Грозного. Как человек малосведущий в церковных делах, я испытывал к царю что-то вроде симпатии: вот ведь, думалось мне, раскаивается человек в своих делах и просит поминать казненных им людей. И только недавно узнал, что это не раскаяние, а наоборот способ избежать наказания в загробной жизни.  Синодиком в России называли ведущиеся в монастырях и церквах книги, куда заносили имена тех, чьи души надлежало поминать во время богослужения. Такое посмертное поминовение могло, как думали, избавить покойных грешников, не успевших покаяться, от адских мук. Считалось, что за грехи человека, погибшего без покаяния, на том свете должен расплачиваться не только сам грешник, но и тот по чьей вине покойный не смог исповедаться. В конце царствования Иван IV распорядился составить синодик, куда были внесены имена казненных по его приказу людей и списки с этого синодика вместе с обширными денежными вкладами разослали по монастырям…
       Не помню, говорил ли наш экскурсовод о противоречивости мнений по поводу убийства игумена Корнилия царем, но «кровавый путь» лежал перед нами, и мы двинулись по нему к соборам и другим достопримечательностям монастыря, видневшимися в конце дорожки.
      Спускаясь по «кровавой дорожке» к Успенскому собору, справа на склоне холма увидели стоящую в стеклянном павильоне коляску. Это коляска императрицы Анны Иоанновны.

        Мимо этого объекта не пройдет ни одна экскурсия, и гид расскажет одну из версий появления коляски императрицы в монастыре. А их также несколько. По одной из них, когда императрица проезжала мимо монастыря, спицы колес ее коляски обвили змеи, что являлось плохим предзнаменованием для продолжения пути. Пришлось остановиться в монастыре.  Добавят: мораль – не пытайся пройти мимо монастыря, не преподнеся ему подарки.  По сути же двухместная придворная коляска в монастыре была оставлена императрицей «… по особому благоволению к архимандриту сей обители Игнатию», - пишет Болховитинов в «Описание Псково-Печерского монастыря». Анна Иоанновна была в монастыре в октябре, когда собралась назад в Москву, выпал снег, и продолжать поездку в открытой коляске было опасно для здоровья. 

     Чарующая своим обилием красок осень не обошла и Печерский монастырь. Вот такую картину можно увидеть в монастыре в ту пору. За желтой кроной клена и зеленеющей за ним группой высоких елей слева от «кровавого пути» и багряной кроной дерева (не знаю какой породы) справа просматривается желтизной окраски Успенский собор, зеленеет дом настоятеля монастыря и белеет Михайловский собор.
. Красивый осенний пейзаж так и просился на фото. Остановиться бы, полюбоваться на окружающую красоту, но экскурсовод уже увел группу дальше и надо спешить ее догнать.
 
      Вот мы и дошли до Успенского собора, расположенного на нижней площадке монастыря. Успенская церковь - главный и самый древний храм монастыря. Имеет только передний фасад, весь объем собора уходит в Святую гору. В самом начале своего существования потолочные своды собора были песчаными, позже их укрепили с помощью кирпичной кладки. Обложили кирпичом и песчаные столпы. «А на церкви две главы и кресты обиты медяными досками злачены, шеи у глав обиты немецким луженым железомъ.  Над дверьми церковными под кровлями на подделе каменномъ написана Живоначалнаа Троица, а над другими дверми в паперти написано Успение Пречистыя Богородицы, над пятию окнами под кровли писано настенное писмо. В церкви же и в алтарях 16 столпов земленых, отделаны кирпичом и плитою», - так выглядела церковь во времена игумена Корнилия. В главном приделе находится царское место - специальная сень, где в старину молился царь Иван Грозный при посещении монастыря.  Возле глухой южной стены собора устроена глубокая ниша, в которой стоит рака с мощами Корнилия. (Тело Корнилия первоначально положили в дальних пещерах. Там оно пролежало 120 лет, перенесли мощи в храм в 1690 г.). У раки с мощами Корнилия по давней традиции в 6 утра (кроме воскресения и праздничных дней) совершается братский молебен. Перед ракой совершаются монастырские постриги. 
      Успенский храм и стоящая с востока от него звонница поставлены на повышенную вымощенную камнем площадку, которая соединяется с нижней, основной площадью монастыря широкой лестницей.  В 1758-1759 гг. над Успенским храмом была возведена Покровская церковь и сделан общий фасад двух церквей. Покровский храм освящен 30 сентября 1759 г. Так что первый этаж – Успенский собор, второй этаж - церковь Покрова Пресвятой Богородицы.

 Войти в Покровскую церковь можно только из дальних пещер   по небольшой лестнице, расположенной в левом крыле церкви.  Кому кроме братии доступен Покровский храм – не знаю, но пишут, что в нем «иконостас непередаваемой красоты и все стены покрыты от пола до потолка росписью искусного исполнения».  В XIX в. над Успенско-Покровским храмом – так правильнее было бы называть эти церкви (по моему мнению), возвели разноцветные купола в стиле украинского барокко, по форме напоминающие главы Успенского собора Киево-Печерской Лавры.
      Как мы видим, в оформлении общего фасада Успенской и Покровской церквей сохранен принцип украшения фасада живописью, аналогичный древнему пещерному Успенскому храму. На крыльях   фасада церквей сделаны большие декоративные наличники.  В нишах этих наличников   вставленные живописные композиции. Вход в Успенский храм украшает Киево-Печерская   икона Божией Матери с предстоящими Ей Антонием и Феодосием. Это не фрески, а масляная живопись, стилизованная под середину XVIII в. Судя по яркости красок, она не так давно была обновлена. Главы над Покровским храмом установлены симметрично: центральная глава - трехступенчатая, имеет три ложных граненых барабана с постепенно уменьшающимися главами. Две следующие от оси - двухступенчатые, средние по величине, и малые, двухступенчатые, по краям. На гранях барабанов живописные вставки. Окна на барабанах ложные, сделаны краской.  Нижние главы куполов окрашены в синий цвет, на них накладные позолоченные звезды.  Верхние главы и кресты позолочены полностью. Все эти подробности узнаешь позднее, а сейчас просто любуешься предстоящим перед тобой храмом.
      Главной притягательной силой каждого храма испокон веков являлись чудотворные иконы. Опись 1585-1587 гг. подробно перечисляет храмовые иконы Печерского монастыря. В общей сложности их насчитывалось 215. Многочисленные осады, неблагоприятные климатические условия и человеческое невежество погубили основную часть древних икон и ныне лишь немногие из описи конца XVI в. сохранились. Одной из них монахи считают хранящуюся в Успенской церкви чудотворную икону «Успение Пресвятой Богородицы в житии».
      Существует легенда, что перед осадой Пскова Стефаном Баторием в 1581 г. старцу Дорофею явилась во сне пресвятая Богородица и велела доставить из Печерского монастыря две святыни - «Успение» и «Умиление» Божией Матери и молиться пред ними для спасения града Пскова. Эти иконы принесли из обители в Псков, и игумен монастыря Тихон со старцами совершали перед ними молебны вместе со всем соборным священством в Троицком соборе Кремля. (Обе иконы и в 1812 г. были доставлены в Псков, и моления перед ними тогда помогло избежать подхода французов к Пскову).  Рассказывают, что старцу Дорофею Богородица указала и место будущего нападения на крепость. Поэтому до штурма совершали с иконами ежедневные крестные хождения к указанному месту. А когда осаждающие уже ворвались в крепость через пролом и, казалось, что город будет взят, то принесли к «проломному месту» на стене из Троицкого собора мощи псковского князя Гавриила и чудотворные иконы. Вместе с молитвами это воодушевило защитников и нападающие были оттеснены за пролом.   
      Средняя часть иконы «Успение» – изображение собственно Успения Богородицы, а боковые, равновеликие ей части разделены каждая на 9 клейм с изображением   важнейших событий из жизни Богоматери. От этого икона в ширину вдвое больше, чем в высоту – «стоит среди церкви, в вышину лакоть, а в ширину три лакти». Из «Повести о Псково-Печерском монастыре» известно, что во время расширения Успенской церкви «нецы торговые люди псковичи Василий и Федор, совещавшеся, заставише от своего праведного имения написать образ Пречистые Богородицы честного Ея Успения в житии иконописца именем Алексея Малого, мужа благочестива житием и богобоязнива. Егда написа образ той, тогда принесоша икону в Печерский монастырь и поставиша в церкви Пречистая Богородицы в лето 7029-е (1521)». То, что написана икона псковским иконописцем Алексеем Малым по заказу псковских купцов Василия и Федора в 1521 г. - так будут говорить вам в монастыре и так пишут во многих изданиях, излагающих историю монастыря.  А вот диакон Георгий (Ю.Г.Малков), много занимавшийся изучением художественных памятников монастыря, считает, что икона 1521 г., по-видимому, утрачена, а та, что есть в Успенском соборе – это список с иконы 1521 г.  Сделан он около 1586 г., в первый год царствования царя Феодора Иоанновича, и, как его дарственный вклад в честь признания заслуг монастыря в военных действиях 1581 г., был поставлен подле «старой» (1521 г.) иконы «на память родам грядущим».
      Болховитинов в своей книге «Описание Псково-Печерского монастыря» (книга отпечатана в Дерпте в 1821 г.) называет три иконы «Успение», хранящиеся в монастыре. «Старой» он называет икону 1521 г., чудотворениями которая начала прославляться с 1524 г.  «По велению Ивана Грозного воеводой его князем Юрием Токмаковым обложена из царской казны золотом, а ковчег устроен серебряный».  Вторая икона «Успения» «чудотворная же украшенная серебряной позлащенной чеканкой». И третья икона «Успение», именуемая Старорусскою.  Об этой иконе известно, что она была взята венграми и немцами в 1581 г. в г. Старой Руссе, и, будучи везена ими   мимо Печерского монастыря, была отбита и поставлена в пещерной Успенской церкви. Болховитинов не упоминает икону «Успение» 1473 г., которую Иона поставил в вырытой им пещерной церкви при ее освящении. Эту икону обычно выставляли на крепостной стене обители во время ее многочисленных осад и штурмов.  Известно, что при осаде монастыря в 1581 г. монахи выставили эту икону у пробитого ядрами проломного места в крепостной стене и усердно молитвами взывали к Богоматери о защите. Не мудрено, что в таких условиях икона могла бы сохраниться.  (Правда, вот совершенно недавно, 24 августа 2021 г., прочел на Псковской ленте новостей информацию о подготовке к празднованию Дня Успения Богородицы в г. Печоры. Так вот, описывая иконы «Успение», хранящиеся в монастыре, корреспондент «нашел» икону 1473 г.: «Одна икона, небольшая, самая первая, хранится в алтаре Успенского собора. Вторая, широкая, с изложением по ее краям важнейших событий из жизни Пресвятой Богородицы, хранится в Михайловском соборе монастыря слева от алтаря. Наиболее близок всем третий образ, находящийся в центре Успенского храма. Его выносят на большой крестный ход вокруг обители в день Успения Пресвятой Богородицы». Грош цена такой информации! Восторга искусствоведов от «открытия» «первой иконы» монастыря, естественно, не последовало. Да и крестный ход совершают от Успенского собора до Михайловского, а не «вокруг обители, как пишет корреспондент газеты.  Икона «Успение», с которой совершают крестный ход, вместе с облицовкой и драгоценными камнями весит 230 кг - с такой ношей вокруг монастыря не так-то легко и пройти!)
      Кроме икон «Успение» в Успенском храме, рассказывают сейчас священнослужители, есть два чтимых списка с чудотворной иконы «Умиление» Владимирской Богоматери. Одна из них изографа священника Арсения Хитроши - «локотница», писана в XVI в. «в ту же меру яко же Владимирская на Москве».  (Эта икона, а также икона «Богоматерь Одигитрия», были созданы по указанию Корнилия, повторяют наиболее прославленные русские богородичные иконы – прим. авт.).  В «Повести о Псково-Печерском монастыре» сообщается о случившемся чуде, приписываемому какой-то иконе «Умиление», случившемуся при осаде монастыря, когда она монахами была вынесена к проломному месту в стене: «и стрелявшимъ литовскимъ людемъ во ону богоносную икону и на люди, и ничтоже успевшимъ – падаху ядра пред иконою Богоприятныа, яко повинны, и никогоже не врежаху».    Сохранились в храме и другие чтимые старинные иконы. Об одной из них, чудотворной иконе Николая Угодника Марликийского, скажут, что это список с   чудотворного образа святого Николая Великорецкого, сделанный самим Корнилием, когда он служил монахом в Москве. Что ж, в отличие от нас, предки искренне верили в чудотворную силу многих икон, поэтому и вели список свершившихся чудес от молитв пред такими иконами. Не то в наши времена. «Многие исповедуют бога только устами, а сердцем и делами отвергают Его спасительное всемогущество. И это есть причина оскудения чудодейственной веры в наше время.  Но вера была, и есть, будет вовек, но живое ее присутствие и действие поймут лишь те, кто не по имени только христиане, но и всей своей жизнью», - говорил архимандрит Иоанн (Крестьянкин).

      Обязательным сооружением главного монастырского двора была колокольня, которую в разных местностях называли звонарней или звонницей.  Звонница – это несколько каменных столбов, поставленных в ряд и соединенных арками. Между столбами вставлены балки, на которых развешаны колокола.  Столбы монастырской звонницы поставлены в одну линию от запада к востоку и «вырастают» из основания, сложенного из известняковой плиты, оштукатуренного и побеленного. Ее возведение было начато в 1523 г. на месте старой деревянной.  В Печерском монастыре собрана замечательная коллекция – от архаического била и колоколов XVI - XVII вв.  до позднейших образцов литья, каких на других колокольнях и звонницах не осталось: звонница избежала уничтожения колоколов в ходе антирелигиозной кампании 1920-30-х гг.  Более 50 колоколов в монастыре - одно из самых значительных собраний в Северо-Западной России. (В XVI - начале XVII в. Псков был ведущим центром колокольнолитейного дела в псковско-новгородском регионе.  Позднее, в XVII - первой половине XVIII в.  - сворачивание псковской школы – прим. авт.).
      Наиболее древними являются три колокол, отлитые потомственным псковским литейщиком Тимофеем Андреевым (один отлит в 1540 г, два – в 1544 г.) На Большой звоннице монастыря сейчас висят 17 колоколов.  Колокола менялись, переставлялись, менялось и их количество на звоннице: в 1586 г. на колокольне висело 6 колоколов, в 1603 – 12.  Сейчас висит 17, но праздничный звон исполняют только на 12 колоколах.
      Звонница имеет два яруса звонов: нижний, шестипролетный, и однопролетный верхний.  Верхний ярус звона покрыт на два ската и имеет главку на глухом барабане. Самым тяжелым колоколом – его точный вес неизвестен, является «Праздничный»; отлит он в 1690 г.  псковичом Федором Климентьевым. Колокол-благовестник «Полиелейный» весом около 161 пуда (2637,2 кг) отлит в 1558 г.  Кузьмой Васильевым и Логином Семеновым. Третий из больших колоколов «Повседневный» или «Часовой» (1818,2 кг) - подвешен вверху на отдельном звоне, отлит в 1765 г. в Москве на заводе Дмитрия Пирогова. Большая часть сохранившихся колоколов имеет литую надпись в виде одной или нескольких закольцованных строк с информацией, когда и кем изготовлен колокол и с длинным благодарственным предисловием воле Божией.  Существует легенда, которую рассказывают в монастыре, наверное, все экскурсоводы, что три самых больших колокола пожалованы монастырю русскими государями: «Полиелейный – Иваном Грозным, «Часовой» - Борисом Годуновым, а «Большой» или «Праздничный» - Петром 1. Еще и добавят, что верхний однопролетный ярус был специально достроен для подарка Петра. Никаких свидетельств об этом нет. Более того «годуновский» колокол отлит спустя 160 лет после смерти Годунова. Несмотря на неоспоримые доказательства, и в большинстве описаний монастыря, и при его посещении рассказывают о «подаренных» царями колоколах. Конечно, колокола монастырю могли дарить, наиболее известно дарение Иваном Мусоргским – одним из предков композитора Модеста Мусоргского, колокола весом 25 пудов храму Антония и Феодосия Киево-Печерских. На звоннице до сего дня висит немецкий колокол производства 1550 г. Он был захвачен в Дерпте или каком-то другом городе Ливонии во время боевых действий и подарен монастырю.
      Колокола или группа их, висящие на Больной звоннице, имеют собственные имена. Первые два пролета со стороны часов занимают «Полиелейный» и «Праздничный» колокола. Над ними висят по два «Тинька». Далее, в 3 и 4 пролетах - средние колокола группы «Переборов», по два колокола в каждом. В двух последних пролетах - по одному колоколу. Эта группа «Бурлаки». «Часовой» («Вседневный») висит на верхнем пролете. В трех западных пролетах и в верхнем, под самыми сводами, висит по одному малому колоколу; повесили их в начале 1980-х гг.  В звонах они не используются, висят как декоративные.
   
      В монастыре используются два способа звона: удар языком в край колокола и раскачивание самого колокола, так называемый очепный звон. Он заключается в том, что колокол раскачивают при помощи длинного деревянного рычага – очепа, прикрепленного к колоколу.  Таким   древнерусским способом в монастыре звонят лишь в три больших колокола.  Такой метод сохранился только в Печерском монастыре.  От очепов до подножия звонницы отходят канаты с ручкой на конце. Монахи-звонари, держась руками за канат, вставляют ногу в ручку и раскачивают сам колокол – не язык - ногой. Язычный способ звона в монастыре тоже отличается: звонари не поднимаются к колоколам, а звонят в них, находясь на земле или крыльце ризницы, используя длинные одиночные или парные веревки. Каждой группой управляет отдельный звонарь.
      Во время нашей экскурсии в колокола Большой звонницы звонили.  Скорее всего, это была лишь демонстрация для туристов и паломников, которых всегда в монастыре много.  Стоя на площадке у Успенского собора, мы видели, как звонари управляются очепным и языковым способами звона. Но сам звон не вызвал никакого душевного волнения. Правда, как пишут специалисты, колокольный звон в монастыре лучше всего слушать, находясь на площадке Михайловского собора. Те же специалисты отмечают, что псковские колокола отличаются характерным холодноватым, несколько бесстрастным звучанием. Кроме этого, способ звукоизвлечения при помощи очепов во многом определяет ритмические и композиционные закономерности звонов Печерского монастыря. Раскачивая колокола при помощи очепов, звонари могли производить лишь равномерные четкие удары.  Когда звонят в два колокола, то первый из них – «Праздничный» находится в свободном качании, а «Полиелейный» подстраивается к нему так, чтобы удары следовали с такой же частотой, но с отставанием на одну четверть. Третий большой колокол «Вседневный» используется лишь сольно. Что нам продемонстрировали звонари – я совершенно не помню, остались в памяти лишь визуальные картинки. То, что «Благовест» - равномерные многократные удары в один или два больших колокола, мы слышали — это точно. На моих фото запечатлен монах, раскачивающий ногой большой колокол. А вот что играли нам звонари – перезвон или перебор после благовеста – не помню, да вряд ли мог тогда отличить эти два звона. (Перезвон исполняется в виде нескольких серий последовательных – от одного до семи ударов в каждый колокол от большого к малым, перебор – это по одному удару в колокол от больного к малым – прим. авт.). Трезвон – несколько одновременно звучащих колоколов, был продемонстрирован. Вообще, в центре православного звона, в отличие от католического, мелодичного и гармоничного, лежит темп и ритм.
      К колокольне примыкает часовая башня, построенная в начале XVIII в. Механизм часов соединен тросами с колоколами; их девять, два из них отлиты в XVIII в. Каждые четверть часа раздается звон малых колоколов, а «годуновский» отбивает часы. В дореволюционное время часовые колокола вызванивали «Боже, царя храни». В центре кровли часовой башенки поставлена на глухом барабане также главка. (Поэтому куда ни кинь в монастыре взор – всюду главы, разнообразной формы и размеров, с крестами на каждой).
     С правой стороны от звонницы, у ее подножия, небольшая часовня. В свое время у гида о ней не спросил, а потом долго недоумевал, почему этой часовни нет ни на плане монастыря, ни в описании его храмов. Оказалось, что это вовсе не часовня, а оформленный в виде часовни тамбур входа на большую лестницу, ведущую к часовой башне и в   монастырский сад, расположенный на вершине Святой горы, за Успенским собором, на одном уровне с крышей Покровской церкви. До 1523 г на Святой горе находилась деревянная церковь в честь преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. На ее месте в 1995 г. был освящен деревянный храм в честь Псково-Печерских преподобных. Основная часть храма обычная клеть – простой сруб небольших размеров, характерный для русской избы. Такие клетские храмы строили на Севере Руси при основании новых монастырей. Для ощущения духа старины окна в храме слюдяные. Кроме монахов подняться туда рядовые экскурсанты не могут. Паломники (по договоренности) могут подняться на Святую гору только в сопровождении насельника монастыря.
 
      Наш осмотр монастыря в сопровождении экскурсовода был закончен на площадке, где стоит Успенский собор и звонница. Предоставлялось достаточно много времени для самостоятельной прогулки по монастырю, чем каждый и воспользовался. Хотелось зайти в Успенский собор, посмотреть, что же это за храм, вырытый в склоне Святой горы, приложиться к иконе «Успение» - вылечивает болезни глаз и ног. Не повезло: на двери храма висела табличка: «Реконструкция». В храме в период нашего посещения монастыря велись какие-то ремонтно-реставрационные работы.
      Между звонницей и Успенским храмом имеется вход в «Богом зданные пещеры». Пещеры монастыря делятся на ближние и дальние. Протяженность ближних 15 м, дальних – около 200 м. В ближние – вход свободный, в дальние – только специально организованным экскурсиям. Мы в ближние зашли.  Ожидал, что увижу что-то подобное пещерам Киево-Печерской Лавры, которые довелось посетить в далекой юности. Ничего похожего на пещеру, просто небольшое чистенькое П-образное помещение; не помню, как освещено. При входе справа в нише-аркосолии под покровом стоит гроб Вассы. Слева, в небольшом П-образном помещении, похожем на часовню, стоят в нишах с одной стороны два гроба с мощами преподобных Марка и Ионы, а напротив них – гроб с мощами Лазаря. Над гробницей преподобного Лазаря висят его вериги. Экскурсовода рядом не было, пояснить, за какие заслуги мощи этих людей удостоены особого почитания – некому. Потом вычитал, кем были эти   люди. Марк – это скорее не живший в пещерах монах, а легендарная личность. Имя преподобного Марка упоминается только в Соловецкой рукописи 1632 г. Игумен Корнилий, когда в 1531 г.  дописывал первоначальный вариант Повести о монастыре, (первое литературное произведение, посвященное истории монастыря, было составлено в 20-е гг. XVI в. при игумене Дорофее) скептически относился к истории Марка. Корнилий «повеле загладити» имя Марка в поминании, ибо «несправедливо написано бысть». Вскоре «случися игумену Корнилию болезнь тяжка»; сотворив молитву у гроба Марка и дав обещание вписать его имя в поминание, Корнилий снова «здрав бысть», - есть такое свидетельство в одном из документов, хранящихся в Российском государственном архиве древних актов.  В последующих редакциях «Повести» рассказ о Марке присутствует. По рассказам неких людей на ручье в пещере жил старец, его видели здесь охотники. Иона вписал в поминание имя Марка, однако откуда он его взял неизвестно. Место погребения Марка было указано тем же Ионой. Когда игумен Дорофей решил переложить мощи старца в новую гробницу, то обнаружилось, что гроб «весь распадшася», а тело обросло корнями, «яко войлоком толстым». Мощи Марка переложили в новую гробницу и поставили на том же месте.
      Что касается мощей Ионы и Вассы, то их имена мы слышали в рассказе гида о возникновении монастыря в «Богом зданных пещерах».  Вассу, свою жену Марию, принявшей перед смертью постриг под именем Вассы, после смерти Иона похоронил в выкопанной в пещере могиле.  На другой день увидели гроб поверх могилы. Подумали, что пропустили какое-то место в чине отпевания при погребении. Повторили, как положено, снова всю процедуру захоронения, но наутро гроб снова восстал из земли. Увидели в этом волю Божию и положили гроб в специально выкопанной нише пещеры, не засыпая землей. От него не исходило никакого дурного запаха. Сам-то я, конечно, не обратил внимания, да и вряд ли под покровом гроба можно увидеть, но рассказывают, что правая сторона гроба подпалена.  В документальном фильме о монастыре есть рассказ наместника монастыря Тихона (Секретарев), что во времена Октябрьской революции, когда некие безбожники пытались вскрыть гроб, то оттуда полыхнул столб пламени и опалил кощунников. Хрущев направлял специальную комиссию для опровержения такого факта, но комиссия подтвердила, что огонь, оставивший следы на гробе Вассы, действительно изошел из гроба, но это не чудо, а воспламенился фосфор. Как он там оказался – объяснений не нашел. Существует и другая версия: некий ливонский рыцарь намеривался осквернить святую гробницу с мощами преподобной. Он пытался мечом открыть крышку гроба, но был внезапно опален изошедшим изнутри божественным огнем. Наверное, эту версию рассказывали тогда, когда не принято было вспоминать негативные поступки участников Октябрьской революции, так я думаю.
      Как следует из дошедших до нас документов, мощи в ближних пещерах не раз перекладывали в новые гробы и переставляли. Так, в 1600 г. тогдашний игумен обращается к Псковскому епископу с просьбой о «преложении мощей начальных старцев печерских… яко гробы их с мощьми обетшали вельми, яко и кости их просто видете».  Получив согласие и благословение епископа, игумен Иоаким «повеле гробы новые и покровы соделати и в те новыя гробы положити мощи их с старыми гробы. И певшее надгробное провожение, поставиша гробъ первого старца Марка на том же месте, идеже первие стоялъ, под Спасовымъ образом, прямо дверей, а свещенноинока Ионы на том же прежнемъ месте, входя в Богомъзданную пещеру на правой стороне; супруги же его Вассы иноки пренесоша гробъ от левыя страны на десную и поставише подле священноинока Ионы». 
       Гроб Лазаря появился в ближних пещерах в конце первой четверти XIX века. Преподобный Лазарь Прозорливый подвизался в монастыре около четырех десятилетий.  Был сыном дьячка, служил священником в г. Опочке. После смерти жены решил разорвать связь с внешним миром и посвятить себя всецелому служению Богу.  Принял иноческий постриг в 1785 г. Монашеское послушание проходил в должности казначея до 1800 г. После этого принял схиму и отличался строго подвижническою жизнью. Вскоре после поступления в монастырь он возложил на себя вериги, сначала в 17, потом в 25 фунтов. Сверх того, носил всегда власяницу. Для всегдашнего памятования о смерти держал в своей келье гроб. Случилось так, что старец Лазарь в течение трех суток лежал будто мертвый. Братия положила монаха в гроб и стала готовиться к его погребению.  Неожиданно старец ожил и прожил еще 16 лет. Свое служение Богу отец Лазарь соединял с полезным трудом: шил ризы, вырученные за них деньги раздавал нищим.  Обладал способностью знать мысли приходивших к нему людей, которых никогда не видел.  Потому и прозван Прозорливым.
      Император Александр I, узнав от настоятеля монастыря о строгой подвижнической жизни отца Лазаря, проезжая из Пскова в Ригу, пожелал лично видеть старца в его убогой келье и побеседовать с ним. В беседе старец сказал царю: «Делание правды - светило для царя перед Отцом Небесным. Жизнь царя должна служить примером для подданных.   Помни, государь, что нам остается недолго жить на земле». (Действительно, о. Лазарь умер в 1824 г., а Александр I – в 1825 г.) Вблизи входа стены пещер обложены для прочности кирпичом. Это было сделано в 1822 г. по указанию службы безопасности царя перед посещением кельи   старца Лазаря императором.
      За ближними пещерами, от входа вглубь, следуют дальние пещеры, состоящие из семи подземных галерей-улиц с пещерной церковью Вознесения Христова в конце 6-й, «Церковной» улицы, и кануном в конце центральной улицы.  (Канун – специальный подсвечник в виде небольшого стола, у которого совершаются панихиды – прим. авт.). Рядом с кануном похоронены наиболее уважаемые при жизни сподвижники монастыря. Первоначально в пещерах погребали только насельников монастыря. Затем в них стали погребать «благочестивых» мирян, государственных деятелей, князей, защитников монастыря. Многие мирские люди считали за большую честь быть похоронными рядом с братией, делали различные вклады на поминовение души.  Более 10 тысяч человек нашли последнее убежище на подземном кладбище монастыря. Первым из мирян в пещерах был захоронен псковский дьяк Мисюрь Мунехин. Среди мирян в пещерах похоронены предки А.С.Пушкина, М.И.Кутузова, композитора Модеста Мусоргского, поэта Алексея Плещеева и представители других знатных семей России. Монахов и мирян погребали на разных улицах, не засыпая гробы землей.
Тела усопших, вносимые в пещеры, сразу прекращают издавать свойственный мертвому телу запах. Нет и мумификации тел. Летом 1995 г. монастырь посетил Ельцин. Осматривая пещеры, удивлялся, почему не чувствуется запах тления, ведь гробы с телами не закопаны.   Сопровождавший его монастырский казначей архимандрит Нафанаил на вопросы кратко отвечал: «Это чудо Божие», «Так уж Господь устроил». Такие объяснения Ельцина не устроили, и при выходе из пещер он прошептал старцу: «Батюшка, откройте секрет – чем вы их мажете?» Архимандрит спросил: «Борис Николаевич, в вашем окружении есть кто-нибудь, от кого дурно пахнет?» - «Конечно, нет», - пробасил Ельцин в ответ, как бы не понимая вопроса. «Так неужели вы думаете, что в окружении Царя Небесного кто-то может дурно пахнуть?» Такая особенность монастырских пещер до сих пор не находит научного объяснения.  Долгое время говорили, что это особенность песчаника, в котором пещеры выкопаны, но не могли объяснить, почему трупный запах песчаник поглощает, а запах цветов, стоящих у захоронений в пещерах – нет. Проводили специальный научный эксперимент. Рядом с монастырем в такой же породе были выкопаны пещеры, в которых температурный режим и прочие условия были аналогичны монастырским. Положили в свежевыкопанные пещеры овощи и фрукты, они, как и положено загнили и стали дурно пахнуть.
      Мирян в дальних пещерах после 1995 г. больше не хоронят: тогда разразился скандал после опубликования газетой «Известия» информации о захоронении в пещерах с большой помпой одного из руководителей Великолукской организованной преступной группировки.  После скандала архимандрит монастыря по требованию патриарха Алексия II подал в отставку.
       Захоронение насельников монастыря в дальних пещерах продолжается.  Облеченных высоким станом хоронят в отдельных нишах, замуровывая их керамическими плитами (керамидами) с рельефной надписью об усопшем. Керамиды покрыты глазурью. (Первая керамида в монастырских пещерах датируется 1521 г. Когда была утеряна техника обжига глиняных плит с нанесением глазури, керамиды стали изготовлять из различного камня, сохранив прежнее название – прим. авт.).  Рядовых монахов хоронят отдельно от старцев, ставя гробы с усопшими друг на друга, не засыпая землей. Для тех, кто мог увидеть эти захоронения (есть видео), представала довольно мрачная картина: нижние гробы, превращенные в труху, раздавлены под тяжестью верхних, накренившихся в разные стороны, в темноте мерещатся выглядывающие из-под завала кости и черепа умерших.  В пещерах две галереи были отведены для захоронения рядовых насельников: одну использовали до 1700-х гг. (в ней усопших хоронили в колодах), другую – до 1991 г.  Сейчас вновь вернулись в первую галерею, каким-то образом освободив там место.
      Попасть в дальние пещеры можно записавшись в формирующиеся экскурсии. Они небольшие: для сохранения температурного режима допуск в пещеры ограничен.  Времени дождаться своей очереди у нас не было. Зато мы смогли, не торопясь, осмотреть другие достопримечательности монастыря. От Успенского собора можно было направиться в любую сторону – все рядом.
      
       От площадки, на которой стоит Успенский собор, перекинут мостик с изящными перилами. По нему можно подойти к дому наместника (настоятеля) монастыря.

      Нынешняя резиденция наместника построена в 1883 г.  Дом деревянный, оштукатуренный, поставлен на высокий каменный цокольный этаж; окрашен в приятный светло-зеленый цвет. Со стороны мостика цокольный этаж не виден, и дом престает перед взором как двухэтажное здание с длинным открытым балконом, огороженным почти невидимой ажурной решеткой. Дом наместника   находится у подножия северо-западного склона оврага, напротив алтарной части Михайловского собора; сообщается с верхней площадкой монастыря крытой галереей, которой, по-видимому, пользуется только сам настоятель и приближенные к нему духовные лица.  На нижней площадке монастыря сад резиденции наместника; огорожен ярко-красной кирпичной оградой с белой металлической решеткой над ней, с воротами. Рядом парадная лестница на верхнюю площадку монастыря, к Михайловскому собору, прикрытая калиткой

      В противоположном направлении первое стоящее здание — это ризница.  Успенский собор и звонница стоят на приподнятой площадке. А ризница поставлена на перепаде рельефа и, в связи с этим ее северный фасад имеет три этажа, а западный – два.  На южном фасаде – двухъярусное «псковское» крыльцо, выкрашенное в белый цвет, как и стоящая напротив звонница. Фасады ризницы очень живописны своей контрастной окраской, включающей белый и красный цвета. 

                По своим пропорциям здание близко к кубу. Накрывает ризницу шатровая граненая кровля, выкрашенная в зеленый цвет. Большие окна с красно-белым окаймлением, врезанные в шатер кровли с четырех сторон света, граненный световой барабан с темно-синей главкой, покрытой   позолоченными звездами и крестом сверху, завершающие здание – все это придает внешнему виду ризницы праздничность даже в пасмурный день.
      В ризнице находятся: на первом - склад, на втором - собственно ризница и на третьем - библиотека. В ризнице хранились золотые и серебряные кресты, украшенные самоцветами и крупным жемчугом, Евангелия в драгоценных окладах, драгоценные оклады и ризы, плащаницы, облачения, золотая и серебряная церковная утварь, подарки монастырю от русских царей и императоров. Многие вещи отличались высокой художественной ценностью и являлись образцами русского прикладного искусства XVI-XIX вв. Все это было вывезено немцами. В 1973 году из 566 предметов 504 были возвращены. В каком состоянии они вернулись, остались ли на них драгоценные оклады – никаких описаний не нашел. Огромные усилия для возврата приложил Алипий.
      В библиотеке ризницы хранились рукописные и старопечатные книги XVI- XVIII вв. Ее началу положил игумен Корнилий, создав в монастыре книжно-литературную школу, которая занималась сбором рукописей не только богослужебного характера. Именно в библиотеке ризницы Печерского монастыря был найден в 1878 г. (опубликован в 1892 г.) список XV в.   «Слова о погибели земли русской». Второй подобный список – XVI в.  был обнаружен в 1933 г. среди рукописей одной из старообрядческих общин в Риге.  К сожалению, я, как обычный читатель, не могу в полной мере осознать значение этой находки. Специалисты считают, что найденный список «Слова», а это только отрывок - введение или первая глава не сохранившегося произведения, по своей значимости равен «Слову о полку Игореве».  В мои школьные годы хотя и кратко, но изучали на уроках литературы «Слово о полку Игореве», о чем и о ком написано – знали. Оно было призывом к единению русских князей и княжеств перед татаро-монгольским нашествием. Найденный в монастыре список второго памятника древнерусской литературы, полное название которого «Слово о погибели Рускыя земли и по смерти великого князя Ярослава», является   откликом на уже свершившееся нашествие.
     По периметру ризница обнесена невысоким белым заборчиком, на котором установлены балясины с декоративными фонарями. За заборчиком – било; рядом с ним небольшой кованый молоток, прикрепленный к железному столбу.
 
      Мне не удалось выяснить используется ли это било в монастыре для каких-нибудь практических целей. Сейчас в православной церкви на богослужение христиан созывают колокольным звоном. Колокола появились только в начале VII в. А до этого христиан собирали для молитвы в церквах разными звуками, извлекаемыми с помощью трубы или рога, «била» или «клепала». Для «било» использовались разные материалы – дерево, железо, медь; были они и разной формы.  В монастыре мы видим подвесное железное било. На нем можно получить целую гамму тонов, ударяя ближе или дальше от его середины, благодаря чему возникает вполне музыкальный звон.  Можно точно утверждать, что било – это прообраз будущих колоколов. И что интересно: раскол церквей на Западную и Восточную отразился и на способе призыва верующих в храм. Обычай использовать било получает распространение в восточной области Римской империи.
       К ризнице примыкает Сретенский храм. Это самое позднее церковное строение в монастыре.  На его месте была большая трапезная палата при Благовещенской церкви. Вот ее то и переоборудовали под храм в честь Сретения Господня в 1868-1870 гг. Если бы не купол, то Сретенскую церковь можно было бы принять за жилое здание.

       Судя по всему, лицевой фасад здания был запроектирован симметричным, без примыкания к Ризнице, но в процессе строительства достроена небольшая вставка с одним окном, которая соединяет Ризницу и церковь. Построен храм, как и все поздние постройки монастыря, не из известняковой плиты на известковом растворе, а из кирпича на известково-песчаном растворе; стены оштукатурены. Как видите на снимке, здание побелено (или окрашено) в белый цвет. Читал, что бывала церковь окрашенной красной охрой и с такой же отделкой окон как на Ризнице и Благовещенской церкви.  При плотной пристройке друг другу тогда три здания смотрелись как одно целое. Центральная часть здания выделена сдвоенными пилястрами. В этом месте на краю крыши надстройка (не знаю, как ее назвать) с киотом; над ней глухой удлиненный барабан с позолоченными главкой и крестом. В киоте живописная композиция «Сретение». Храм считается одноглавым, хотя довольно часто его называют трех купольным. Ошибочно куполами считают парапетные столбики, стоящие на угловых пилястрах, и которые покрыты маленькими металлическими позолоченными шатрами с крестами.
Собственно храм располагается на втором этаже, открыт для посещения, как и ближние пещеры.  Мы заходили в него. В 2000 г.  была произведена реставрация храма и восстановлена настенная живопись. Все выглядело свежо, но какого-то захватывающего впечатления не произвело. В храме находятся списки с чудотворных икон Божией Матери «Троеручица» и «Взыскание погибших». В 2003 г. установлена рака с мощами преподобного старца иеросхимонаха Симеона (Желнин), Симеон    провел в монастыре 67 лет, из них 33 – в схиме. У него был дар врачевания душ, исцеления душевных и телесных недугов. Умер Симеон в 1960 г. Захоронен был в дальних пещерах около кануна. После канонизации в 2003 г.  Симеон причислен к лику местночтимых святых и его мощи перенесены в Сретенскую церковь.  По-видимому, потому что Сретенская церковь единственная в монастыре доступная ежедневно, в ней было достаточно много верующих, желающих приложиться и к чудотворным иконам, и к раке с мощами Симеона. Мы поспешили выйти наружу.
       Напротив ризницы находится «святой» колодец XVI в., называемый теперь «Корнильевским источником», с устроенной над ним открытой деревянной беседкой. Чтобы набрать из колодца воду, по-видимому, надо было крутить большое колесо. Вода считается святой, и ее берут   для водосвятных обрядов.   Любой желающий может испить святой воды или взять ее с собой.  Для этого не надо крутить колесо (да это, наверно, и не дозволено): рядом стоит обыкновенная колонка с рычагом, нажми несколько раз, и вода хлынет потоком.

      Благовещенская церковь   расположена рядом со зданием братского корпуса и западным фасадом примыкает к Сретенской церкви. Построена в 1541 г. на месте перенесенной за монастырскую ограду, на приезжий монастырский двор в Печорском посаде, деревянной церкви Сорока Севастийских мучеников.  Церковь обновлялась в конце XVII-начале XVIII вв.  Это двухэтажная бесстолпная одноглавая церковь на высокой 4-х метровой подклети. Ее темно-алый фасад ярко выделяется на фоне белой Сретенской церкви. Вход в основное помещение из бокового придела. Чтобы попасть в церковь надо обойти Ризницу по проходу между ней и звонницей. Но доступ в нее для посетителей закрыт, в церкви молятся только монахи, открытое богослужение проводится только 7 апреля, в православный праздник Благовещение. Основной объем перекрыт четырехскатной крышей, верхний четверик – восьмискатной. Наличники окон побелены как у ризницы. В полуциркульной нише на южной стене верхнего четверика масляная живопись на сюжет «Благовещение»: явление архангела Гавриила Деве Марии. Глухой барабан выкрашен той же красной охрой, что и фасад. В верхней части его – «Летопись», особый элемент украшения, выполненный из обожженных керамических плиток, покрытых глазурью.  На каждой плитке буквы вязью, складывающиеся в слова, повествующие, что «В лето 7049, при державе государя великого князя Ивана Васильевича» церковь была построена. Глава окрашена в синий цвет с накладными звездами.
      Во время реставрационных работ в 2012-2015 гг. в церкви раскрыли фрески XVI в.  Сохранились они неважно, угадываются только некоторые сюжеты из земной и небесной жизни Богоматери.
      Перед венчанием на царство Иван Грозный посещал монастырь и щедро его одарил. Молился он и в новой Благовещенской церкви.
      Братский корпус – двухэтажное здание с фронтоном на четырех колоннах. Братские кельи неоднократно сгорали во время пожаров в монастыре.   Нынешние каменные построены в 1827 г.  На нижнем этаже – кухня и трапезная (столовая), на верхнем - кельи для братии.  На дворцовом фасаде корпуса – общий коридор, с противоположной стороны его – кельи насильников монастыря. Келью монастыря я всегда представлял себе как мрачную небольшую комнате с низким сводчатым потолком. Сидит в такой комнате монах в рясе и клобуке в темноте, едва раздвигаемой светом стоящей на столике свечи, и читает священную книгу. Или как Пимен у Пушкина пишет «свое последнее сказание» Не так выглядят кельи братского корпуса (Паломникам показывают кельи Симеона и Иоанна, Крестьянкина в миру). Достаточно просторные светлые комнаты, естественно, с иконами и прочими церковными атрибутами. Да и сам братский корпус с четырехколонным портиком в центральной части здания больше похож на дворец вельможи.

      В монастыре есть еще два братских корпуса, построенные в последнюю четверть XX в.  Расположены они на хозяйственном дворе монастыря, за трапезной и Лазаревской церковью. Один из них каменный – ничем непримечательное здание, а второй – деревянный, в стиле древнерусских теремов. Красивый. Жаль, что его не видно посетителям монастыря.
     Замыкают северо-восточный угол нижней площадки монастыря примыкающие друг к другу трапезная и Лазаревская церковь. Здание трапезной построено в 1883 г.; двухэтажное, из кирпича. Часть здания спрятано за торцом Братского корпуса.   Ворота трапезной ведут на хозяйственный двор монастыря.
      К трапезной примыкает Лазаревская церковь, возведенная в 1792-1800 гг.
 
      Лазаревская церковь (во имя св. Лазаря Четвероденного) - двухэтажный одноглавый храм на подклети. Ее украшение - пышная барочная глава на граненном барабане с постаментом. Нижняя часть главы окрашена в синий цвет с накладными звездами, верхняя часть главы позолочена. Печные трубы храма изящно отделаны. В примыкающем к церкви здании (оно стоит сразу за оградой «кровавой дорожки») находилась монастырская больница.  Потом ее переделали под дом настоятеля, когда тот выгорел в пожаре 1848 г.  Когда настоятелю построили новый дом, при Лазаревской церкви начал работать небольшой свечной завод.  Потом опять открыли лазарет обители.  В самом храме круглые сутки читают Неусыпаемую Псалтирь. (Неусыпаемая Псалтирь - одна из форм келейной исключительно монастырской молитвы; выработана в конце IV- начале V вв.  Неусыпаемой называется из-за непрерывности чтения псалмов.  Читают ее практически все монахи обители по очереди.)

    Еще одно яркое строение на нижней площадке - Водосвятская часовня.

    Шестигранная часовня над артезианским источником возведена в 1911 г. и освящена в честь иконы Божией матери «Живоносный источник». На ее стенах изображения русских святых. Внутри в емкости установлено Распятие, с которого непрерывно стекает вода. В отличие от Корнильевского источника «святой воды», зайти в эту часовню и набрать «живой» воды экскурсанты не могут. Несколько раз в году здесь совершается молебен; тогда освященную воду можно набрать.
     У часовни «Живоносный источник наше знакомство с монастырем закончилось. Находясь вновь на «кровавой дорожке», теперь уже поднимаясь по ней, захотелось остановиться и запечатлеть в своей памяти этот необычный монастырь-крепость.


      …Хочу рассказать еще об одной стороне жизни Псково-Печерского монастыря, с которой знакомят только паломников.  В 1950-е гг. в монастыре было возрождено «старчество» с переселением сюда из Финляндии Валаамских старцев. Старец – особое служение. О Печерских старцах есть большой документальный фильм «Псково-Печерская обитель» 2007 г. производства, который сделан на основе снятых в 1986 г. Тихоном (Шевкуновым) материалов, когда многие из старцев были еще живы.  (Шевкунов окончил сценарный факультет ВГИКа по специальности «литературная работа» в 1982 г., и в том же году поступил в Печерский монастырь трудником, затем стал послушником. Духовником его был архимандрит Иоанн – прим. авт.)  Об отце Иоанне, одном из наиболее известных и почитаемых старцев русской православной церкви, я и хочу немного рассказать.   Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) подвизался в Печерском монастыре в 1967-2006 гг.  В 12 лет он решил стать монахом. Окончил среднюю школу, курсы бухгалтеров, заочно учился в Московской духовной академии, писал кандидатскую диссертацию. Незадолго до ее защиты был арестован. Когда его однажды спросили о сильно искривленных пальцах на руках, он ответил: «Это мои благодетели…» - пассатижами ломали пальцы в застенках НКВД. Осужденный за антисоветскую агитацию на 7 лет, отбывал срок в Каргопольлаге, работал на лесоповале, потом бухгалтером. Досрочно освобожден в 1955 г. Служил священником в шести приходах Рязанской области – восстановит один, переводят на другой, разрушенный. А потом без малого 39 лет подвизался в монастыре. Из воспоминаний о Крестьянкине: «Отец Иоанн был пасхальный батюшка: словно всегда праздник переживал, всегда был радостный живой. И любил все живое. Придет человек унылый, а он ему: «Что, ты, деточка?» -  возьмет его за подбородочек и начинает трясти, ласкать. Все видел, слышал, и вокруг него всегда толпа была. Как матка пчелиная роем окружена, таким и он был».
 А вот один из его советов: «Не убивайте личности вашего ближнего ни разу: ни словом, ни намеком, ни жестом.  Ведь добро есть и удержать себя от зла… И тут, в мелочах, ты легко, незаметно и удобно для себя можешь сделать многое», - из книги «О малом доброделании». «Что делать в тяжелых жизненных ситуациях?» - спрашивали отца Иоанна. – Он отвечал: «Советуйтесь с тремя: с вашим умом, с вашей душой и с вашей совестью. И вот когда они все будут согласны, тогда так и поступите, как они вам подскажут. Конечно, перед этим благословясь у Господа». «Будь осторожен в словах и осмотрителен в делах», - тоже его совет. Книга Крестьянкина «Опыт построения проповеди» выдержала несколько изданий. Слово отца Иоанна было авторитетно и для церковных иерархов, и для многих государственных людей. К тому же отец Иоанн обладал особым даром прозорливости. 20 августа 2000 г. В. Путин встречался с  ним; беседа продолжалась около часа, а при посещении монастыря после смерти Крестьянкина Путин посетил дальние пещеры у возложил цветы у гроба усобшего. Кстати, гроб установлен на том самом месте, где покоился прах Симеона.
      Как-то среди новостных известий прочитал, что 28 апреля 2018 г.  на 97-м году жизни ушел архимандрит Адриан (Кирсанов) - последний из плеяды великих духовников и старцев Псково-Печерского монастыря. Как говорит один из нынешних насельников монастыря, заставший еще многих печерских старцев во здравии, сейчас каждый хочет жить сам по себе, так, как он считает нужным. И в советах не нуждаются. Выросло поколение без покаяния, ушли и «Старцы», столь нужные многим когда-то…

       Заканчивалось наше знакомство с Печерским монастырем на Соборной площади города Печоры, куда и привез нас автобус несколько часов назад. На этой площади перед монастырем, стоят старинные церкви и часовня Александра Невского.   Можно было бы подойти к ним, рассмотреть поближе и даже зайти во внутрь, но такая насыщенная поездка как сегодняшняя – и Псков, и Изборск, и Печерский монастырь – и все в один день, к концу ее настолько притупляет восприятие, что ничего не хочешь видеть и слышать.
      Варваринская церковь (полное ее название – церковь Святой Великомученицы Варвары) была рядом, и мы смогли ее рассмотреть и запечатлеть на фото.
      Деревянная Варваринская церковь – приходской храм финско-угорского народа сету. Родиной этого православного народа является Печорский район Псковщины. Сейчас в районе живет около 200 сетов, в соседней Эстонии – до 12 тысяч. Кто такие сету, как они появились на Псковской земле - ученые до сих пор высказывают разные точки зрения. Одни утверждают, что сету – это потомки эстов, бежавшие от ливонского ига; другие доказывают, что это эстонские переселенцы, крещенные монахами Псково-Печерского монастыря.  Сеты приняли православие сразу после язычества и в отличие от эстонцев свое вероисповедание не меняли. (Эстонцы, приняв в XIII в.  католицизм, в XVI в. перешли в лютеранство – прим. авт.). Но русские, живущие рядом с сету, называли их «полуверцами». Сету сохранили у себя черты финно-угорской дохристианской культуры. В своей сегодняшней жизни совмещают эстонский образ жизни и православное вероисповедание.

       Церковь построена в 1779 г. Неоднократно перестраивалась. Нынешнее здание 1833 года. Звонница и крыльцо церкви утеряны из-за четырех ремонтов и реконструкций. Здание церкви прямоугольное в плане, покрыто двухскатной крышей; снаружи обшито тесом.  Над крышей возвышаются два купола (почему два, а не один – не выяснял) на глухих шестигранных барабанах с нарисованными ложными окнами на них. Купола окрашены в синий цвет с разбросанными на них редкими звездами. Над алтарной апсидой маленькая вызолоченная главка на тонком барабанчике. Апсида не полукруглая, как обычно в каменных церквах, а пятигранная. Достопримечательность Варваринской церкви – сохранившийся старинный алтарь.
       За Варваринской церковью проглядывает церковь Сорока мучеников Севастийских. В 320 г.  близ городка Севастии 40 христиан-каппадокийцев из римской армии отказались принести жертву языческим богам за что и были замучены.  Каменное здание построено в 1817 г. на народные деньги после того, как сгорел деревянный храм. Колокольня пристроена в 1860 г.
       На Соборной площади продавалась разнообразная «молоченная» керамика – проходит повторный обжиг после пропитки жирным молоком. В такой посуде продукты долго не портятся и не прокисают.  Мы ничего не купили: мне предстояла еще поездка на Урал, а почему Марина не стала покупать – пояснений ее не помню.
      В Печорах много построек эстонского периода, но побродить по городку времени не было: автобус отправлялся в Псков. Собственно, на этом наше знакомство с достопримечательностями псковской земли заканчивалось.

       Последний псковский снимок, напоминает о том, что здесь закончилось 300- летнее правление в России династии Романовых, после чего Россия была ввергнута в полосу бедствий. Сделан он на привокзальной площади Пскова. Сам
 вокзал был открыт в 1863 г. и назывался Варшавским – стоял на ж/д, связывающий Петербург с Варшавой. На одной из его стен в 1997 г. была установлена памятная доска с надписью: «2 (15) марта 1917 года в 15 часов 05 минут в салон-вагоне царского поезда на станции Псков император Николай II отрекся от престола Государства Российского». В действительности документ об отречении был подписан в начале двенадцатого ночи, как пишет Шульгин в своих воспоминаниях. Чуть позже отрекшийся от престола император записал в своем дневнике: «…Суть та, что во имя спасения России, удержания армии на фронте и спокойствия нужно сделать этот шаг. Я согласился. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман».  3 марта 1917 г. его брат Михаил Александрович, в пользу которого накануне Николай отрекся, также подписал отречение от престола. Через несколько дней вместе с семьей Николай II был арестован.  Дальнейшая судьба царской семьи всем хорошо известна.
      В искупление вины в Пскове в 2003 г. на привокзальной площади была построена и освящена часовня.

     Маленькая часовня с пятиглавием стоит в привокзальном сквере. На закладной доске апсиды высечена молитва: «Господи, прими наше покаяние и утверди на пути воскресения родной России и ее народа в духовной силе и правде».
      Уезжал я из Пскова одолеваемый грустными мыслями: сколько же бед пришлось пережить моей Родине, отстаивая свое существование. Мне было жалко своих родителей, детство которых было прервано Первой мировой войной, а юность и взросление проходило в такое время, которое и врагу не пожелаешь. Да и старость тех, кто до нее дожил, пришлась опять на время социальных потрясений и нужды. Горько было и за свое поколение – война со всеми ее «прелестями», долгие послевоенные годы постоянной нужды. А крах всех убеждений и иллюзий, воспринимаемых за истину многие годы? Разве этого мало для горечи?  Снова разрушены устои не только твоей жизни, но жизни детей, которых учил, готовил к жизни в определенной среде – и которая опять, как жизнь родителей и твоя собственная пошла по-иному. Будет ли конец всем подобным испытаниям? Ответа у меня не было.