Владислав Григорьевич Ардзинба

Огонь в глазах как солнце видно,
Без отвержения и мольбы
И всем врагам всегда завидно
Как не боялся он борьбы.

Человек, что жаждал вести,
Печаль свою держал в себе.
И лишь требовал он чести,
А не в народа той стрельбе.

И правда им была открыта,
Что долго пряталась в тени.
И кровью вся была покрыта
Людьми, погибшими в те дни

Лицемерство он-то встретил,
Что губит жизни и судьбу,
И поэтому ответил,
Что не страшимся мы стрельбу

Но, каждый час был болью жёсткой
При виде тел своих бойцов,
И хоть цель была успешной,
В душе он плакал за мальцов.

Страну мечтал он защитить,
Пока живой—стоял горой,
И не позволил хоронить
Надежду, что держала строй.

Ночь спокойства не давала,
Ни капли сна за весь тот миг,
И лишь душа его страдала
С желанию издать от злости крик.

И слезы радости настигли
За весь пройденный тот путь.
И цели все его  постигли,
Кто не сомневался в нем ничуть.

Вздохнул свободой облегченья,
Не узрел народ предсмертный суд,
И помним мы его стремленья,
В отличие от других паскуд.

Он встретил смерть свою достойно,
Без всяких там одних обид,
И ушел душой своей спокойно,
Что счастье было лишь для гнид.

Плач народа провожал тот гроб,
Где флаг с ладонью красовался,
Что всем врагам скосил их лоб,
И вместе с ним он попрощался.