Ленька - фашист

               
                АЛЕКСАНДР КАТЕРОВ


                Л Е Н Ь К А  -  Ф А Ш И С Т
                РАССКАЗ

Эту историю мне рассказал один уже не молодой мужчина – монах. А если точнее, то не монах, а послушник мужского монастыря. 
Мы встретились с ним на автозаправочной станции, недалеко от населенного пункта. Он искал способ добраться до города, и я предложил ему место в своем автомобиле. Попутчик оказался не разговорчивым, и большую часть пути мы проехали молча, слушая радио.

Проезжая небольшую деревушку со смешным названием «Подмышки», на дороге вдруг появилась собака. Я резко остановил автомобиль и успел избежать наезда. Дворняга благополучно пересекла шоссе, а мой попутчик крепко ухватил меня за руку.
Я вопросительно посмотрел на него, а он извинился и заявил:
- Когда-то давно я переехал собаку…
Не дождавшись от меня ответа, он начал оправдываться:
- Она под машиной лежала, а я не заметил.
- Бывает, - произнес я и пожал плечами.
Попутчик по имени Леонид, продолжал себя выгораживать:
- Она лежала под задним колесом, и я ее не видел. А дворовые мальчишки за это меня фашистом обозвали.
- Ну, это они слишком, - возмутился я.
Мой ответ подбодрил Леонида, и он разговорился.
- А, знаешь, Виктор Павлович, - начал он, - это страшное прозвище ко мне прилипло еще с детства и преследует всю жизнь.
- Это как же? – Удивился я.
- Да, так, - ответил Леонид, - в детстве мы с ребятами, как и многие тогда, часто играли в «войнушку», и мне выпало быть немцем. Правда, не совсем выпало - так постановил наш заводила и командир двора - Славка Арбузов. Он был старше нас, да и посильнее, поэтому многие ребята соглашались и принимали его решения… Так, по его воле, я стал «немцем», а он «командиром Красной Армии».
В игре меня всегда убивали, и я с этим смирился, но мне было очень неприятно, «умирая», слышать слова Славки - «Так тебе и надо, проклятый фашист»! Конечно, кроме меня в игре были и другие «немцы», но их называли по-другому; кто-то был «Фрицем», кто-то «Ганцем» и только я неизменно оставался «Фашистом».
Так ко мне прилипла обидная и омерзительное прозвище.
Меня обзывали за глаза, а Славка успокаивал: «Ты не обижайся. Это же только кличка, зато какая страшная - «Ленька - фашист»!
Меня это не утешало, а прозвище уже перебралось в школу. Здесь меня действительно побаивались, но не за прозвище, а за то, что я уже тогда занимался боксом и мог дать отпор любому обидчику.
Я уже стал привыкать к своей участи, когда на мое счастье, родители получили квартиру и мы переехали в другой район. На новом месте я почувствовал себя свободным. Я избавился от обидного прозвища и Славки Арбузова – ненавистного «командира».

Леонид тяжело вздохнул и обратился ко мне с вопросом:
- Вот скажи мне, Виктор Павлович, разве я заслужил такое прозвище, ведь это только игра, а быть немцем мне выпало по жребию?
- Хватит оправдываться, Леонид, - ответил я и посоветовал, - пора уже забыть об этом. Мало ли что было в детстве. Меня вот, например, во дворе дразнили «Витька – буксир», и ничего…
- А почему буксир? – Поинтересовался Леонид.
Я улыбнулся, припоминая былые времена, и ответил:
- Ну, во-первых, фамилия у меня морская - Кораблев, а, во-вторых, мы в детстве больше играли в моряков, так как жили у моря. Я хорошо плавал и учил этому ребят, подталкивая их как буксир…
Леонид улыбнулся, а я мечтательно заключил:
- Золотое время было!..

Мы быстро приближались к городу и мой попутчик, разговорившись, спешил поведать мне свою наболевшую тему.
Он опять тяжело вздохнул и продолжил:
- В новом районе, в новой школе, я стал забывать о прозвище, и мне казалось, что больше не услышу это противное слово. Но случилось так, что я, сделав доброе дело, в благодарность услышал страшный упрек. Это случилось в походе, когда мы с классом пересекали крутой овраг. Валерка Семенов неудачно упал и повредил ногу…
Я, зная, как поступать в таких случаях, вправил ему сустав на место, а он, то ли от боли, то ли в горячке, необдуманно выкрикнул:
- Ну, ты и фашист, Ленька!..
- Меня это сильно обидело, а Валерка уже через пять минут, как ни в чем не бывало, благодарил меня за помощь. Случай не имел продолжения, и ребята быстро забыли о нем, а я все обдумывал высказывание одноклассника, пытаясь найти в нем недобрую подоплеку.

Мы уже ехали по улицам города, а Леонид все рассказывал свою невеселую историю. Он говорил, а я зевнул и указал на городские постройки за окном автомобиля. Леонид понял мой намек и вздохнул.
- Высадите меня у автовокзала, я еще не доехал.
Я согласился и спросил:
- И далеко еще?
- Да, нет, - как-то неопределенно ответил Леонид и приуныл.
Он хотел рассказать свою историю до конца и догадаться в этом, не составляло большого труда. Я, понимая настроение попутчика, неожиданно для себя, предложил довести его до нужного места. Леонид повеселел и, забыв обозначить пункт назначения, спешно продолжил свой рассказ. Он бегло упомянул еще несколько случаев, где страшное слово фигурировало в его жизни и вдруг предложил отдохнуть у леса на поляне. Я остановил машину, и мы расположились в тени раскидистого клена. Леонид заметно нервничал, и я понимал, что сейчас в его рассказе последует что-то важное. Я не ошибся и Леонид, вздохнув, признался, что после окончания школы, он попал на зону…
Меня это удивило, а он пояснил:
- Как-то вечером, когда стемнело, я возвращался домой с тренировки. Во дворе своего дома, на детской площадке, я услышал возню и крик женщины. Она плакала и молила о помощи. Я не раздумывая бросился на зов и увидел, как здоровый мужик избивал свою жертву. Уговоры не помогли, и тогда я нанес свой коронный хук слева. Здоровяк упал на асфальт, а женщина с кулаками набросилась на меня…
Как выяснилось позже, она была женой этого мужика. И мало, того, что она обозвала меня фашистом, она еще написала заявление в милицию, в котором указала, что я напал на ее мужа с целью ограбления.
Я посочувствовал ему, а он продолжил:
- Мне дали три года, а на зоне я встретился со Славкой Арбузовым. Да, с тем самым Славкой из детства, – подтвердил Леонид, - только это был уже здоровый мужик - уголовник по кличке «Арбуз».
Меня он сразу узнал и был рад встрече. После отбоя, в кочегарке, мы отпраздновали значимое событие. Славка представил меня своему окружению, как друга детства и громко объявил: «Мой кореш – Ленька - фашист!». От этих слов меня будто током ударило, и я стал оправдываться; мол, это было давно в детстве, а Славка осудил меня за скромность и еще раз подтвердил - Ленька - фашист!
Здесь Леонид скривил лицо, сплюнул в сторону и продолжил:
- Несколько раз он повторял это гадкое слово, давая всем понять, что я теперь не Леонид Поляков, а заключенный по кличке «Фашист». Все согласились, а я, струсив, промолчал, запивая обиду водкой.
- Так я опять попал в команду Славки, продолжая носить обидную кличку. Сначала я сопротивлялся его воле, но он быстро ставил меня на место, используя свою власть данную ему заключенными.
- Но в лагере, признаться, я жил совсем неплохо. Славка вскоре меня пристроил в каптерку, и я благополучно дождался УДО.

Отсидев два года, я вышел на свободу.
Но на этом его власть надо мной не закончилась. За все, что он сделал для меня на зоне, приходилось отрабатывать и он дал мне кучу поручений, так как сам оставался досиживать свой срок.
- Ничего, - думал я, - отработаю и уеду куда-нибудь в Сибирь.
Но все обернулось не так, как я задумал.
Вернувшись домой, я попал в лихие девяностые и мне показалось, что мир сошел с ума. Все для меня тогда было чужим и незнакомым. Выполняя поручения Славки, я стал понимать, что к прошлому возврата больше нет и, что теперь надо было учиться новой жизни...
Леонид стал подробно рассказывать о своих противозаконных приключениях, а я напомнил ему о себе и некорректно перебил:
- Знаю, проходили…
- Ты тоже рэкетировал? – Удивился Леонид.
- Не совсем так, я был телохранителем у одного бизнесмена. Я ведь, Леонид, был мастером спорта по самбо и служил в ВДВ…
- Однако, ты даешь, Виктор Павлович, а с виду и не скажешь. Я-то подумал, что ты учитель или писатель, а ты значит из наших?..
- Я, Леня, не из ваших, - осадил я собеседника, - я вовремя понял и остановиться, а насчет остального, ты угадал - я учитель и писатель.
Леонид смутился, потом извинился за свои слова и замолчал.

После небольшой паузы я тронул его за плечо и спросил:
- Но, ведь, это не главное в твоей истории?
Он согласился со мной и, бегло пробежав девяностые, заявил:
- После второго срока я женился.
- А как же это? - Удивился я, указывая на рясу.
- Это было потом, а тогда я был на седьмом небе от счастья, - мечтательно заключил Леонид и улыбнулся. - Это было самое лучшее в моей жизни. После свадьбы мы с Татьяной уехали в Сибирь, в деревню. Там вдалеке от городской суеты, я пытался сохранить свое счастье. Но долги перед преступным миром нашли меня и здесь.

Когда приехали двое от Славки Арбуза, мы с женой перебивались подработками в артели по добыче золота. Это был нелегальный бизнес, и хозяин, присматриваясь к нам, обещал работу. В этом я находил наше спасение и уже мечтал о новом доме. Мы, конечно, не голодали, но наше жилище имело плачевный вид. И когда парни от Славки Арбуза переступили порог нашего дома, то удивились нашей нищете…
- Ну, да, ладно, это не столь важно, - остановил сам себя Леонид, замечая, как я стал украдкой зевать в кулак, - главное в другом – я, как мальчишка, опять попался на удочку Славки, и на этот раз все закончилось для меня очень плохо - я избежал нищеты, но потерял семью.
Два парламентера, быстро оценив обстановку, предложили мне подъемные и пообещали хорошее место в местной артели. Я, глядя на беременную жену, согласился и принял их предложение…

Больше года мы с Татьяной прожили в мире и достатке.
У нас родился сын, мы отремонтировали избу, а в артели я был не последним человеком. Все складывалось хорошо, и я стал забывать о Славке, привыкая к нормальной и человеческой жизни…

Все началось с того, когда в артели появились люди Арбуза.
И, казалось бы, что нового? Такое уже случалось, ведь Славка покупал золото у нашего хозяина. Только в эту ночь, когда состоялась очередная сделка, кто-то убил охранника и украл все золото из сейфа.
Понятное дело, люди Арбуза сбежали, а я пошел «паровозом» …
Здесь Леонид тяжело вздохнул и закончил:
- Мне дали десять лет и прощай семейная жизнь.

После затянувшейся паузы я спросил:
- И это все? Ты же монах?..
- Ну, во-первых, Виктор Павлович, я не монах, а только послушник, - ответил Леонид, - а, во-вторых, это случилось гораздо позже.
- После отсидки? – Поспешил угадать я, но Леонид поправил:
- После побега.
- После побега?
- Да, - подтвердил мой собеседник и пояснил, - там, где я сидел это было единственным решением, чтобы выжить. Да и на волю мне нужно было позарез, чтобы наказать Славку Арбуза.
Леонид взял небольшую паузу и заявил:
- Тут, Виктор Павлович, коротко не расскажешь, ты уж потерпи.
- Ты, о чем, Леонид? Мне очень интересна твоя история.
Я удобно расположился на траве, а он продолжил:
- Первый раз побег мне устроил сам Славка, я тогда даже не помышлял об этом. Ну, а он все организовал, хотя и был тогда на воле. Мол, это тебе в знак благодарности, за то, что на суде никого не выдал и практически все взял на себя. Он обещал мне позаботиться о семье, а самого вытащить с зоны. В итоге все получилось наоборот. Все золото, что у меня было накоплено за это время, он забрал, а жену с сынишкой оставил без средств существования. А побег мой был подставой – западней; меня должны были застрелить, но пуля пробило мне только плечо, и меня, после излечения, вернули обратно в лагерь.

Уже через месяц я сам стал готовиться к новому побегу.
Я понимал, что от меня хотят избавиться и это было заметно по обстановке в бараке. Еще вчерашние друзья, сулившие мне удачный побег, вдруг отвернулись и злобно поглядывали в мою сторону. Это были люди Арбуза, и я лишний раз убеждался, что мой побег был удобным случаем покончить со мной навсегда.
- Ты, наверное, Виктор Павлович, усомнишься, - обратился ко мне Леонид, - мол, зачем это нужно Арбузу? Ведь я все взял на себя? 
Он посмотрел на меня и, громко ухмыльнувшись, продолжил:
- Я тоже так думал, пока умные люди мне не открыли глаза…
- Я ведь, Виктор Павлович, за три отсидки, так и не познал воровских законов. И все потому, что вором никогда не был. Я так - урка по недоразумению, со страшной кличкой «Фашист».
Леонид брезгливо сплюнул в сторону и было заметно, как неприятны ему были эти воспоминания. Я дал справиться ему со своими эмоциями и когда он стал приходить в себя, напомнил ему о себе.
Он меня услышал и продолжил:
- Короче, тогда Арбуз забрал много золота в артели, и ни с кем не поделился. А, чтобы не подставлять себя списал все на меня. Мол, золотишко, припрятал «Ленька - фашист», пока все утихнет… 
Здесь Леонид опять взял паузу и чуть не плача продолжил:
- Да, ладно бы только это, я-то на себе уже крест поставил, но эти гады устроили погром в моем доме - все перерыли, жену пытали, а сынишка мой от страха умом тронулся. – Леонид ударил себя по коленке и закончил, - вот я решился на рывок, чтобы отомстить Арбузу…
Я выслушал историю его побега и ухмыльнулся:
- Ловко у тебя все получилось. Сам придумал или кто подсказал?
- Жить захочешь – не так раскорячишься, - ответил Леонид и продолжил, - но как известно, идеальных побегов не бывает, и мой случай не стал исключением. В тайге я заблудился и попал в яму-ловушку…
Он бегло рассказал о своих скитаниях по зимнему лесу, болезни и остановился на встрече со своим спасителем - охотником Фибулам.
Леонид очень тепло отзывался об этом человеке, и я больше не поглядывал на часы, подгоняя собеседника к завершению рассказа. Но он почему-то заторопился и попросил озвучить время.
- Однако, надо ехать, - вдруг заявил он и встал на ноги.
- Постой, - возразил я, - а как же Арбуз, монастырь?..
- Я тебе по дороге расскажу, заводи машину, Виктор Павлович.

Мы проехали километров пять, а Леонид все молчал и молчал.
Меня это встревожило, и я решил начать разговор:
- Ты едешь к сыну в лечебницу?..
Леонид ответил не сразу и после небольшой паузы объявил:
- Мой сын умер и жена тоже, а Арбуза я убил, несмотря на свое обещание старику Фибулу. «Не делай этого», - просил он меня тогда, - «ты же ни убийца, ни фашист». И это меня остановило. Благодаря его помощи я решил восстановить свою семью и начать все сначала. Для этого у меня были новые документы и средства для осуществления задуманного. Фибул дал мне достаточно золота, которое сделало меня послушником монастыря и открыло дорогу в новую жизнь. Но тогда я еще не знал, что восстанавливать уже было нечего. Жена моя после визита Арбуза отравилась, а сын умер в приюте от пневмонии.

Леонид умолк, а я остановил машину и тронул его за плечо.
- Так ты убил Арбуза?
- Да, я не сдержал своего обещания, я его заказал…
- Так его больше нет? – Допытывался я.
- Его нет, а зло осталось…

Не зная, что ему ответить, я замолчал, а он продолжил:
- Недавно я узнал, что в округе ходят разговоры среди блатных, что Арбуза убил Ленька – фашист. Мол, он отомстил за беспредел…
В ответ я только вздохнул, а Леонид ухмыльнулся:
- Я думал, что с Арбузом умрет и мое мерзкое прозвище, а оно, как видишь, живет и даже на кого-то наводит ужас. Так что же это получается, Виктор Павлович, это клеймо мне до конца жизни?
- Я не знаю, что тебе сказать по этому поводу, - отвечал я ему, - пусть смерть Арбуза будет на твоей совести, а что касается твоего прозвища, я думаю, что ни оно пугает людей, а твои поступки…
Ты лучше вспомни, о чем тебя просил старый Фибул - «Не делай этого, ты же ни убийца и ни фашист» …

Леонид вздохнул и молча вышел из машины.
Я окликнул его, а он махнул рукой и быстро зашагал по дороге…