Что там, за точкой отсчёта

Правые и виноватые, удачливые и не очень, звёздные романтики и занудливые пессимисты, заемщики и заимодавцы, друзья и враги, сидельцы и смотрящие за ними, ищущие истину и те, кто, не раздумывая о жизни просто тупо размножаются, едят и пьют.
Почему у каждого подозреваемого, подсудимого, потерпевшего и приговорённого разный старт, разный финиш, разная дистанция забега и разная судьба?
Где логика, где рациональность, где справедливость?
Кто-то рождается в богатой семье, кто-то в нищете, какие-то люди всегда радостны, другие трагичны, одним всегда и во всем везёт, а этим нет, у одних долгая, сытая, вальяжная жизнь, другие умирают в младенчестве, бесчестное разнообразие неизъяснимых сюжетных линий.
Или наш мир не обоснован и несправедлив?
Зачем мне что-то просить у Бога, если все мои молитвы, просьбы, пожелания упираются в тупик, в глухую непробиваемую стену?
Он не слышит меня или не хочет слышать?
Ему нет никакого дела до меня, Он Сам по Себе и Сам для Себя, а я зажат между черным и серым, других цветов в моей жизни нет.
Сегодня я в муках родился, а уже завтра в муках умру, между двумя этими точками отсчета концентрированная несправедливость, иное, более романтическое название этой истории моя счастливая жизнь.
А где в этой несправедливости и бессердечности, в этой боли и в этих потерях, в этих страданиях и в этой закольцованной временнОй петле, не имеющей начала и конца, милостивый Бог?

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 12
Как птицы в тисках мы бьемся в сетях времени, послушные высшей воле.
Все мы, люди и звери, точно соломенные куклы, танцуем на нитях невидимого Кукловода.
Он определяет нам роли, раздает имена и Им выверен каждый наш шаг.
Все существа и вещество, проявленные образы, самомнение, стихии, чувства, мысли и рассудок, всё что составляет зримый мир взаимодействует между собою, повинуясь высшей воле.
Разрозненное не способно совокупиться без вмешательства высшего Начала.
Невежда мыслит себя повелителем своей и чужих судеб, хотя сам целиком зависит от внешних обстоятельств.
Без нашего прошения к нам приходят радости и печали, богатство и слава, долголетие и власть, и без нашего прошения они покидают нас в должный срок.
Потому, пусть позор и слава, победа и поражение, спасение и смерть не выводят тебя из равновесия, будь всегда невозмутим и в радости, и в печали.

Кому-то отпущено совсем немного, кому-то чуть больше, у кого-то длинная дорога жизни, часы нашей судьбы, никто не знает когда они остановятся.
Дверь в счастливый мир, открыта она для меня или закрыта не мне решать, я зажат во вращающихся мельничных жерновах смерти, скрупулёзно и неторопливо перемалывающих в своих ступицах жизни и судьбы.
Дороги, развилки, мосты, тоннели, переходы, обходные пути, перекрестки судьбы, непрерывность без начала и конца, что ждет меня на дороге счастья, по которой я никогда не пойду?
Моя жизнь всего лишь крошечный винтик в одной из вращающихся шестеренок неудержимого колеса времени, мне представляется, что я сам управляю своей судьбой, сам принимаю решения, сам контролирую ситуации, сам выбираю дорогу, а выбора у меня по сути дела нет.
Я иду и оглядываюсь, теряю и нахожу, сверкаю на солнце и утопаю во тьме, спотыкаюсь и встаю, сражаюсь и отступаю, очаровываюсь и бегу по заранее запрограммированному маршруту, запрограммированному не мной.
Я не знаю кто я, где я нахожусь, куда я иду и какой будет конец моего романтического путешествия.
Линия моей жизни — расстояние от моего рождения до моей смерти, на ней судьба рисует свои одиночные или групповые сценарии, драмы и пируэты.
Вчера был попутный ветер, сегодня он встречный, вчера удача смеялась, шутила, нежно обнимала меня, признавалась в вечной любви, сама запрыгивала ко мне на колени, сегодня она уже предательски танцует с кем-то другим, а перед моими глазами пляшут голодной смерти огоньки.
Начало жизни, написанное розовой акварелью,
конец, разрисованный серым пеплом сожженных тел, сгорает один мир, на его пепле восходит, прорастает другой, рождение возмещает смерть.

Шримад Бхагаватам, книга 8, глава 2
«Если на свете сила»: спрашивал себя он в отчаянии, «способная противостоять судьбе?
Друзья мои и родичи не могли спасти меня в несчастии, и жёны не утешили моего горя.
Судьба терзает мою плоть острыми зубами и не у кого мне более искать прибежища, кроме как у Повелителя судьбы.
Власть Его не ведает границ, в страхе пред ним трепещет и, забыв о жертвах, прячется прочь всесильная змея — время!
Ему я сдамся на милость, у Него, Всемогущего, буду искать вечного покровительства.
Смерть не властна над тем, кого приютил у стоп Своих великодушный Владыка.»

Время настойчиво вымывает фундамент жизни из-под моих ступней, словно бушующий океан безнадежности слизывает в своё бездонное чрево маленького бумажного человечка.
Я обратная сторона, одинокий, испуганный индивидуум, потерявшийся в огромном спешащем мире.
Будучи вечным, я живу во временном, будучи свободным, я заперт в тюрьме, в распадающейся скорлупе погибающего тела, будучи частичкой света, я пребываю во тьме неведения, будучи по своей природе рабом Божьим, я раб своих ненасытных желаний, своего неугасающего вожделения.
Всё вокруг мне кажется серым, осиротевшим, опустевшим, потерявшимся, утратившим, словно радость покинула землю, нет, мир не изменился, изменился я.
Мир также продолжает звенеть надеждами, играть в любовь и войну, бежать за счастьем и процветанием, сверкать на солнце и хмурится под дождем, закутываться зимой в мохнатые сугробы и переодеваться в дни и ночи, закаты и рассветы.
Жизнь моя словно росчерк блистающей молнии на черном небосводе, которая мелькнула во мгле на одно мгновение и её уже нет, время атаковало меня со всех сторон, сбило с ног, поставило на колени.
Сейчас, когда оно отняло у меня почти всё я ценю каждый оставшийся момент своей жизни: серые глаза рассвета, подкрадывающиеся незаметно,
новый день, ласково входящий в свои права, теплый летний дождь,
нежные лучи солнца на морщинистом лице одинокого старика,
рваную одежду утренних туманов, свежий воздух, стакан чистой воды,
ветер, нетерпеливо скребущийся в мое окно,
имена моих ушедших друзей, слова матери, сказанные мне перед дальней дорогой,
грустные глаза моей постаревшей любимой, так как понимаю, что это очень скоро для меня закончится вместе со мной.
Вращающийся барабан судьбы, рулетка на зеленном сукне, взведенный курок, щелчок, осечка, отсрочка ещё на несколько испуганных и потерянных лет.
Застыли стрелки, выстрел, матовые зрачки смерти, я тону, гибну, низвергаюсь в океан неизбежности, как идущее ко дну перегруженное страхом судно.

Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Мы все в этом мире бездомные странники, которые встретились однажды на постоялом дворе и едва узнав имена друг друга снова разошлись своими дорогами, чтобы пожинать плоды трудов наших.
Душа, вечная скиталица, по природе своей чиста и непорочна, она продолжает жить, когда умирает плоть.
Душа — свет, когда как тело — её тень, душа не имеет вещественных свойств, как свет не имеет свойств тени.
Мысля себя комком плоти, душа определяет своими близкими тех, от кого эта плоть порождена или кого эта плоть породила, прочих же считает чужаками.
Хотя плоть у всех одинакова, глупцы делят плоть на родных и чужих.

Я юноша, заключенный в израненное тело старика, циферблат часов моей жизни, стрелка упорно движется по кругу, стирая, крадя, съедая, разворовывая и пожирая моё время.
Пропал миг, пропал час, пропал день, пропал ещё один год, пропала жизнь, просочилась сквозь пальцы, словно мелкий речной песок, часы её украли.
Я обнуляюсь, сбрасываю с себя поношенный истрепанный костюм, переобуваюсь в другое современное, быстрое, гибкое, сильное, скроенное и сшитое по мне тело.
Кто-то заводит часы, штрафной круг, старт, время пошло, разбег, земля проседает под моими ногами, я отрываюсь от неё и почти взлетаю, подо мной рвется, дрожит, крошится и прогибается линия горизонта.
Непобедимая неудержимая молодость карабкается вверх к успеху, к славе, к власти, к ненасытным желаниям, к богатству по ослабевшим телам отстающих, не успевших, опоздавших, безжалостно сметая и сбрасывая их со своего пути.
Попадая в неудержимую реку времени, она также постепенно изнашивается, также незаметно стареет, также неуклонно катится вниз, вслед за теми павшими героями, которых она только вчера сбросила в кювет с дороги своего счастья.
Дыхание смерти, ни выхода, ни выбора, ни света, тело падает, рассыпается и смешивается с землей, но вечная душа, частичка сознания, погруженная в замкнутую цепь рождений и смертей, она не подвергается распаду.
Что там, за точкой отсчета?

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 15
Облаченные в одежды странников Нарада с Ангирой обратились к убитому горем царю, что лежал ниц, подле безжизненного тела своего наследника и казалось, был мертвее самой смерти.
«Ответь нам, великий государь, кем приходится тебе этот мертвый ком плоти?
В каком родстве ты состоял с ним прежде и будешь состоять после?
Неужели ты полагаешь, что вещества, из которых слеплено это тело состоят с тобою в родственных отношениях?
Как морские волны собирают и раскидывают песчинки на берегу, так время сводит и разлучает облаченные в плоть души.
Как брошенное в землю зерно дает всходы, так семя мужчины, очарованного иллюзией, попав в женскую утробу произрастает в плод, коего награждают именем собственным и ласково называют своим дитя.
В действительности мы все друг другу незнакомцы, оказавшиеся в одно время в одном месте пространства.
Мы приписываем себе роли родителей и детей, братьев и сестер, друзей и врагов.
Но мы не знали друг друга до рождения и позабудем друг друга после смерти».

Ты в раздумьях, ты боишься потерять, что имеешь, ты взвешиваешь "все за и все против", как торговец подержанными вещами на дешевом рынке.
Значит ты ещё не готов к встрече с вечностью и бессмертием.
Тогда вперед, беги быстрее за ускользающим счастьем, может быть тебе на этот раз и повезет.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Смертные, в качестве награды за свои труды, получают разные тела, имена и условия обитания.
За каждым поступком смертного наблюдают: солнце, огонь, небо, воздух, небожители, луна, сумерки, день и ночь, стороны света, вода, земля и Господь, всеобщая Душа.
Каждым своим поступком смертный покушается на чужую жизнь или имущество.
Действуя во благо одних, он причиняет зло другим.
В каждом поступке есть насилие, за которое суждено отвечать.
Всё живое действует, каждый действующий совершает грех.
За причиненное ближнему зло придется платить страданиями, добро же вознаграждается удовольствиями.
Смертный сам творит свою судьбу, мыслями и поступками.
Подобно шелкопряду, что из собственной слюны сплетает кокон, из которого сам потом не может выбраться, душа плетёт паутину деятельности и запутывается в её последствиях.

Звёзды, гаснущие одна за другой, а что за непрекращающееся и безостановочное движение за этой дверью?
Живая, возбужденная, взволнованная очередь из вновь прибывших решительных энтузиастов, авантюристов и мистификаторов, отчаянных искателей приключений, которым уже не терпится побыстрее подписать окончательный приговор со смертью!
А где же те отчаянные и стремительные энтузиасты: строящие, открывающие, достигающие, покоряющие, преодолевающие, занимающие первые, призовые места?
Вон они, их заботливо несут их почитатели ногами вперед.