Девять жизней

Все персонажи являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми - случайно.

Я - Розовый нос.
Да нас котов никто и не спрашивает, какое бы имя мы хотели иметь, хоть по гороскопу, хоть по фэншую. По-своему окрасу шерсти я не сильно вписывался в общество моих улично-бездомных собратьев. Всему виной розовый отлив рыжего цвета. Завидев меня, многие хотели погладить, почухать за ушком, и всё приговаривали: какой розовый кот, какой красавец. Честно скажу – мне нравилось это слышать, а вот моих друзей почему-то это восхищение раздражало, но не долго. Благодаря вниманию ко мне, нашей маленькой стае всегда перепадали от детей или взрослых, какие не будь вкусняшки: ароматные хрустики или влажный корм из пакетиков, и это всегда нас радовало, особенно в жару летом.
 
Судя из разговоров людей, что уже на протяжении многих лет кормят на улице таких же бездомных как я, мне стало известно, что я и мой брат (он тоже рыжий) родились на улице.
 
Наша мама-кошка была рыжей красавицей, когда прибилась к стае бездомных. Была ещё ухоженной и с противоблошным ошейником. Скорее всего у неё была прописка, но двуногие, похоже выбросили её на улицу без её согласия. Говорили, что её никто не разыскивал, как это происходит со многими подобными ей, кто и по сей день вынужден выживать совсем в не подходящих условиях для жизни, и без элементарного медицинского обслуживания.
 
Свою первую зиму, мы с братом, пережили еще маленькими котятами. Повезло, конечно же благодаря заботам добрейших людей на свете, да и сильных морозов не было. Так что лапы я обморозил слегка. За тёплое летнее время пострадавшая кожа частично отслоилась, оставшиеся ошмётки пришлось подшлифовать зубами, подсмотрел, как это делают старшие в нашей стае.
 
В зимний период, если нет доступа к тёплым трубам в подвале, конечно, выживать весьма трудно.
Как минимум, нужно подыскивать угол хоть с какой крышей над головой. Очень удобно, если это заброшенная стройка. Там всегда можно найти деревянные поддоны. Под ними всегда теплее в мороз. Правда, тут ещё могут быть и собаки, оставшиеся без всякого конституционного права на нормальную жизнь. Они тоже вынуждены постоянно искать себе еду и ночлег. По пути ежедневной безумной пробежки за выживание, а это поверьте не беговая дорожка в тренажёрном зале, обязательно найдётся кто-то, кто норовит оскорбить – будет топать ногами, размахивать кулаками, демонстрируя свой интеллект, пусть и на коллективно-бессознательном уровне.
 
Бывает и отдушина и сытная еда, когда сталкиваешься с теми, у кого дома обязательно есть живность – даже если это, всего лишь попугайчик. Эта категория тех, кто читал хоть единожды Фёдора Достоевского, а значит знает, что такое Душа.
После дневной беготни, собаки мечтают иметь возможность спрятаться, как можно подальше от глаз неадекватных двуногих и отлежаться.

Если собаки сыты – могут терпеть наше присутствие, или же делать вид, что не замечают нас. Но если день поисков еды не задался - берегись, кот. Вот тут-то может и выручить деревянный поддон, а парой даже и спасти, от не минуемой смерти. Крупная собака не может забраться под тяжёлый палет. Но её озлобленность на весь мир и скрежет зубов, нам котам, оказавшимся в этой засаде, портит здоровье и сокращает жизнь. Профсоюзов у нас нет, так что и поправить здоровье негде.

 А про зло, люди не зря говорят, - собака бывает кусачей, только от жизни «собачей».
 
Продолжительность нашей кошачьей жизни в хорошей семье может быть и больше двадцати лет, в среднем же - порядка восемнадцати. На улице, если ты прожил пять лет, тебе неслыханно повезло. Спасибо всем тем, кто не остаётся безразличным к нашей уличной жизни. Доброта не имеет рода, не зависит от возраста.
 
Женщины, мужчины, что приходят ежедневно к нам, они не только кормят, они дают всем нам имена, пусть и совсем незатейливые, при необходимости везут в ветклинику, чтобы нас полечили, а нередко, и спасают кому-то жизнь. Чего они только не придумывают, чтобы избавить нас от всевозможных паразитов, клещей и наглых блох: таблеточку в рыбку, в ливерку, в хлебушек. И всё же лучше, когда растворят в молоке. Посторонний запах слышен, но терпеть можно, да и сподручнее для нас самих – обмакиваешь лапу, а затем трёшь больное место. Глядишь и проходит болячка.

В крупных городах мы можем жить на улице только на окраине, да и то время от времени, на жалобы «сердобольных двуногих», вызывают «отлов». Поверьте, жалобщики, если бы вы хоть однажды увидели, как это происходит…

Так и хочется им сказать: улыбайтесь чаще господа, мойте руки, делайте добрые дела, и будет вам здоровье и счастье.
 
Центр зачищают от нас регулярно, под предлогом санитарно-гигиенических норм.
И что, все перестали болеть, нет эпидемий? С глаз долой – из сердца вон! Нет котов – нет проблем, так проще всего.
 
Новости и всевозможные факты из проживания на улице нам подобных, доходят из интернета и до нас. Ой, как хотелось бы оказаться хоть однажды, там, где на улицах можно нажать лапай на рычажок, и пей водичку, ткнуться мордашкой, и посыплется сухой корм – кушай пожалуйста. А в Японии, так и вообще есть остров – весь в распоряжении котиков. Есть и люди, конечно, там, но они кормят нас хвостатых ушастиков, поддерживают порядок, и встречают туристов, желающих посмотреть, как мы живём. А у нас столько пустующих деревень…

Как-то пробегая мимо остановки в поисках еды, что рядом с магазином, стал невольным слушателем разговора, а всё потому, что сильно пахло колбасой из пакетов, а я ещё с утра ничего не ел. Интеллигентные женщины, обе пенсионного возраста, сидя на скамейке просто пыхтели чайником, который вот-вот отключится, дойдя до точки кипения.

- Что ты придумываешь Татьяна, нет ни кокой войны. Есть спецоперация по уничтожению «нациков».
- Да чего же ты точна, Оленька! И малолетние дети, которые гибнут, по-твоему, тоже «нацики», как ты выражаешься? Абсурдная война, как не крути.
- При чём здесь дети? Я пытаюсь тебе сказать про политическую составляющею военных действий.
- Ух, ты. Вот как теперь это называется. И хороша же политика, Ольга Петровна, требующая от солдат истребления мирного населения.
- Татьяна, а зачем было разжигать неприязнь в людях? Не смотря на свой грузный вес, приятельница Татьяны ловко подскочила, нервно вцепилась в пакеты с логотипом евроопта, наполненные всякой снедью. Не дав Татьяне промолвить и слова, продолжила.
- Зачем сносить памятники? Не вы их устанавливали. Или, коммуняку - на коляку!
- Ольга Петровна, мы живём в двадцать первом веке, а не в средневековье. Это другая страна, и мы не можем указывать, как им лучше жить, и тем более вторгаться на их территорию.
 
Татьяне тоже расхотелось сидеть перед своей знакомой, поднялась, привычным движением руки подправила седые короткие волосы.
Обе раскрасневшиеся, замолчали.
 
И нужно же было мне в этот неловкий момент, забыв обо всякой политкорректности и осторожности, потереться об пакеты Ольги.

- Коты, а вы должны ловить мышей, и не попрошайничать, раздражённо произнесла Ольга. Так было всегда, и точка.
 
- Хорошо, что ногой не пнула, только и успел подумать, мог бы неожиданно увековечиться под колёсами бэхи на оживлённой проезжей.
 
Подошёл троллейбус, женщины, уже не знакомыми дамами растворились в салоне, через разные двери. От захлестнувшего их обеих кортизола, шерсть на моём загривке встала ирокезом.
При всей нашей кошачьей толерантности к происходящему, и тем, кто в этом участвует, в душу закралась жуткая депрессия. И водки не выпьешь, и валерьянки негде отыскать.

А мне, так хотелось тогда ей возразить.(продолжение)