Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Эпилог

 ЭПИЛОГ

         Альфа уже расправилась со своею добычей, а я все еще ожидал приглашения на экскурсию по столь неожиданным местам. Два огромных валуна укрывали проход от стороннего наблюдателя, и если бы кто надумал что разглядеть от края площадки, то его затея оказалась бы неудачной. Высота отверстия случилась чуть больше моего роста, а шириною оно было не менее сажени. Решимости двигаться дальше в моей голове совсем не наблюдалось, и я присел на подвернувшийся камень. Столько преодолел путей по тайге и по горам, а такого мандража, как сейчас, еще не испытывал. Был бы день, но не ждать же у этого места рассвета! Имелась еще одна запасная батарея для фонаря, да прихватил с саней толстую свечу на случай обогрева в палатке. Настроил луч на самый широкий фокус, и ступил внутрь. Альфа, как бывалый старожил открытых мною территорий, маячила где – то впереди, а я осторожно пробирался вперед, обходя нагромождения из камней и случающиеся провалы.  Чем дальше мы углублялись в гору, тем становилось теплее, или мне так казалось! Лоб покрывала испарина, а спина казалась влажной и липкой. Неожиданно путь случился с уклоном, и через несколько шагов я предстал перед большим камнем, как когда-то герой в своей сказке. Налево и направо уходили две, уже почти не пугающие меня дороги, и, положившись вновь на своего верного спутника, повернул вправо.

           Вскоре пришлось пожалеть, что не решился отсчитывать череду наших шагов. Так далеко по пещерам еще не хаживал! Случались такие ночевки в былых походах, но каждый раз, забираясь внутрь горы, наблюдал и обратный выход, и в любой момент мог бежать от нее в случае камнепада. Теперь же я двигался по ровному проходу, который с каждым шагом уводил нас все дальше и дальше вглубь горы, а в эту минуту начинал еще расширяться и раздаваться ввысь. Луч света блуждал по стенам и потолку, создавая иногда очертания невероятных и причудливых теней. Даже Альфа в эти моменты притормаживала, и вопросительно поглядывала на меня. Внутри было влажно и действительно тепло, теперь я это чувствовал утвердительно, и вскоре решился сбросить с головы на спину свой капюшон. Внезапно Альфа упала на передние колени и склонила свою морду куда-то вниз. Затем последовало знакомое чавканье, и я поспешил к ней. Собака спокойно лакала из новоявленного колодца, а мне осталось лишь примоститься рядом. Вода оказалось теплой и странной по вкусу, помнится, что чем – то похожим из стеклянных бутылок угощал меня Владимир Иванович. Ну, если псу можно, то годится и мне. Мы впервые за весь день утолили жажду, и, кажется, что нашли себе подходящее укрытие. Дальше пути не было, да и сил тоже. Я сбросил с себя рюкзак, и отвязал притороченный мешок с палаткой. Ставить ее не было смысла, температура внутри горы была не менее десяти градусов, рядом пребывало живительное озеро, а значит, что теперь будем только отдыхать и принимать ванны.

           Достал свечу с толстым фитилем, и примостил ее на ближайшем выступе у стены. Свет от нее был поярче, и охватывал почти все внутреннее окружение. Стянул с себя немногую одежду, и котелком зачерпнул воды. Так хотелось по такому случаю помыться - под мышками и на шее кожа уже давно покрылась корками соли, да и тело чесалось невыносимо. Приятная теплая влага стекала по волосам, огибала изгибы моих конечностей и уносила прочь накопившуюся за многие дни усталость. Я закрыл от удовольствия глаза, и представил себя властелином горы, не на вечность, конечно, лишь на миг. А когда открыл, то почувствовал, как мои короткие и мокрые волосы вдруг стали сухими и прямыми – на меня смотрело неведомое чудовище. Хорошо, что всего лишь со стены! Бросив котелок, нагишом подошел к освещенной ее части. Как же я сразу не углядел! Взял в руки свечу, и поднял над головою. Со всех сторон на меня взирали виданные и невиданные образы невероятных существ. Но среди их великого множества я узнавал очертания и знакомых мне рыб, лохматых быков, оленей и даже длинные шеи лебедей. Рисунков было не менее сотни, и выполнены они были в трех цветах – черном, красном и желтом. В последних двух я почти сомневался, но других оттенков подобрать не мог. Так вот что искали новосибирские ученые в этих краях! Я сидел на своей одежде оглушенный и подавленный случившимся, и понимал, что это не единственное содержание этой пещеры, и что я не вправе вносить в этот мир какие - либо свои действия.

            Оставшееся время, отведенное горными духами нам для ночлега, я провел в том времяпровождении, ради которого и стремился в эти края. Разложил перед собою на каменном полу цветные карандаши, и, подбирая оттенки, пытался перенести на альбомные листы содержимое невероятной настенной галереи. Эта мысль пришла давно и неожиданно, когда перед самым походом заглянул в районный книжный магазин в поисках липкой ленты. На видном месте развесили школьные плакаты с наскальными рисунками, и мне вдруг вспомнились повествования ученых. И то, что случилось на подсознательном уровне, теперь обращалось в реальность. Я не копировал повторяющиеся картины, но старался передать динамику и последовательность нанесенных рисунков. А то, что в их череде закрался какой – то скрытый смысл, я не сомневался. Незадолго до рассвета, сверяясь со своими внутренними часами, мы заснули – Альфа, свернувшись клубком недалеко от огня, я же, наклонившись спиною к теплой каменной подушке. А когда проснулись, то свеча уже почти догорела, а со стороны колодца разносилось хлопанье газовых пузырей, вырывающихся на поверхность. Пора возвращаться, я достал свои исписанные тетради и еще раз огляделся. Пусть пристанище моей истории на многих берегах случится в этом местечке, как когда – то наши предки пытались донести до нас свое повествование, так и я осмелюсь на подобное действо. Наполнил горной влагой литровую флягу и притушил фитиль. Ничто не должно напоминать здесь о нашем визите, и будущий исследователь явится в мир первозданной чистоты.

         На перекрестке подождал Альфу, она выглядела расслабленной и непохожей на себя. Да я и сам был не лучше – сказались длинные пешие переходы и отсутствие полноценной пищи. Только через два дня мы выберемся к саням, где есть и мясо, и мед, а пока придется довольствоваться малым. Проход влево манил меня своею неизведанностью, и я решился. Через две сотни шагов показался просвет, и мы ступили на широкий горный выступ, усыпанный костями гигантских, и поменьше, животных. Вчерашний мой ступор сменился на сегодняшний, просветленное утреннее сознание отказывалось воспринимать явившуюся действительность. Я видел то, чего не мог наблюдать ни один из знакомых мне смертных, я стоял на краю мира, в котором тысячи лет тому назад процветала другая, совсем не похожая на мою, жизнь…

         Ближе к полудню брел по льду, не в силах оглянуться на удаляющийся за спиною изведанный край. Верный пес, почуяв скорую дорогу домой, постоянно маячил впереди, провоцируя меня на действия против местного населения. Но не быть мне вершителем судеб еще сохранившихся в этом мире божьих тварей, как и не стать проводником сюда для чужого человека – искателя сенсаций и славы.  Если доведется случай еще повстречаться с теми учеными, то откроюсь и покажу рисунки, иначе эта история останется навсегда со мною, до самых последних дней. Совсем скоро за поворотом, посреди реки, откроется одинокий горный утес, у ног которого мне проявится пылающий костер, разведенный одиноким скитальцем и отшельником в ожидании путника с севера, следующего вслед за Полярной звездой…