Наследие Белого конвоя Глава 29

ВСТРЕЧА С СЫНОМ

При подъезде к Новосибирску, Олег осознавал, что это не Ленинград, где его появления не ждали. Здесь может быть иначе; даже за давностью лет, память о нем могла хранится в делах и архивах работников теперешнего ОГПУ. К новому человеку, появившемуся в доме, мог естественным образом возникнуть интерес, а значит и вопросы. Однако, уверенность придавал новый паспорт и оставалось лишь свыкнуться с другим именем, чтобы и здесь чувствовать себя свободным гражданином. Поэтому, сойдя с поезда на правобережной стороне активно строящегося города он ничуть не спешил, не смотря на страстное желание, как можно скорее оказаться на Чехова шестнадцать, пренебрегая самыми простыми мерами предосторожности. И, казалось бы, в важных лишь для него личных отношениях, аккуратность все же была необходима.

Центральная часть развивавшегося бурными темпами города, походила скорее на строительную площадку, чем напоминала о прошлом Ново-Николаевска. Широкими темпами шло сооружение Главного железнодорожного вокзала, а вся центральная площадь с проходившем по ней Красным проспектом, была занята под возведение нового, необычного Дома науки и культуры. Огромный театр стоял в лесах, но уже готовый купол здания впечатлял прохожих своими размерами. Проходя мимо, в поисках подходящей тихой гостиницы, Олег не узнавал бывший Ново-Николаевск. И лишь Величественный Красный проспект с расположенным на нем красивым зданием Городского Торгового корпуса, напоминал ему о далеком прошлом Сибирской глубинки.

Неподалеку от центрального сквера расположился уютный гостиный дворик, в котором по новому паспорту Олег снял номер и, совсем не нуждаясь в отдыхе, отправился знакомиться с родным, но сильно изменившимся городом. Набережная Оби была безлюдна, что позволило ему погрузиться в воспоминания, когда с трехлетним сыном и женой, они любили наблюдать за грандиозным ледоходом на Оби, ощущая на лицах прикосновение первого тепла приходящей весны. И сейчас, эта же весна ворвалась в его душу, ничуть не смущаясь, что уже тепло и скоро полетит тополиный пух, забивая траву, тропинки и тротуары белыми снегами лета, которым суждено будет исчезнуть с первым, напоенным грозами дождем.

И все же ноги быстро донесли Олега до улицы Чехова, стоило лишь решиться на давно желанную встречу с родными. Знакомый до боли в сердце, небольшой деревянный домик он узнал сразу, еще издали. Настораживали зеленого цвета ворота дворика; он помнил их голубоватыми, цвета неба. За ними серый сруб дома; тогда он выглядел светлее, а вот теперь хмуро смотрел на бывшего хозяина, словно не признавая его; так давно они не встречались. Пройдя через двор, Олег постучал. В надежде увидеть Екатерину, он насторожился, когда двери отворил мужчина в форменной одежде железнодорожника. Здороваясь, хозяин пояснил, что жены нет дома и работает она допоздна. На вопрос; как ему найти ее сына Андрея, железнодорожник ничуть не задумываясь ответил, что тот учится в Сибирской школе пилотов ОСАВИАХИМА на улице Кирова. Больше говорить было не о чем, и Олег поспешил к центру города; теперь он знал где искать сына.

Долго ждать не пришлось, Андрея скоро позвал дежурный. Впервые, после невообразимо долгой разлуки, Олег увидел перед собой взрослого, крепко сложенного, голубоглазого парня с игривыми вихрами светлых волос на голове. Это был он, их схожесть нельзя было не заметить.

— Это вы меня вызывали? — спросил Андрей, внимательно всматриваясь в лицо незнакомца.

— Извини, я не застал мать дома, а мужчина пояснил, где я могу тебя найти.

— А вы кто такой будете? — Андрей с интересом всматривался в стоящего перед ним мужчину, словно пытаясь вспомнить, где он его мог видеть?

— Я твой отец… Здравствуй сын!.. — Олег смотрел в глаза Андрея, находя в них все больше родного.

— Отец!.. — воскликнул Андрей и бросился в его объятия, — Я знал, что ты вернешься, а мать мне не верила, она говорила, что ты погиб, что тебя больше никогда не будет. А я все равно ждал… — Олег вытер счастливые слезы и посмотрел на сына с улыбкой, которая роднила их на долгое счастливое завтра и теперь уже навсегда…

Они гуляли в центральном парке; им было о чем говорить, что вспоминать и чем восхищаться. И даже налетевшему, внезапному порыву ветра, закружившему обоих, хотелось нестись прочь, будучи надолго осчастливленным, становясь при этом порывистей и сильнее в стремлении взвихрить и взбудоражить новое, приходящее время.

— Мы увидимся завтра, отец, я с тобой еще не наговорился… — Андрей пообещал посвятить отцу весь следующий день и обязательно поговорить с матерью.

Вновь наступившее утро стало для него еще счастливее; объявили о скором, первом полете и Андрей, сообщив отцу эту важную весть, готов был умчаться в небо хоть сейчас. И Олег радовался вместе с сыном:

— Куда же выше, Андрей, ты ведь уже от счастья «на седьмом небе» паришь.

В этот день они были вместе, отдавая себя друг другу, не чувствуя и не желая другого, а прощаясь Андрей сказал:

— Завтра «Он…» в отъезде; мать тебя будет ждать. Я понимаю, для вас это серьезно и важно. А послезавтра у меня первый полет. Придешь?

— Я непременно должен видеть этот самый важный в твоей жизни праздник, Андрей. И у меня есть к тебе неотложный, очень важный разговор. Мы поговорим после того, как твоя мечта сбудется и ты поднимешься в небо.

Екатерина была очень взволнована этой встречей. Олега считала давно погибшим где-то на востоке; может в Забайкалье или в Приморье, куда отходили разрозненные формирования Белой армии после ареста адмирала Колчака в Иркутске. Она не получала от мужа никаких известий и знала лишь одно; он где-то там воюет и, если суждено выжить, значит вернется. Долго ждала его, воспитывая ребенка, теряя с каждым годом надежду на чудо. Винить кого-то считала глупым; судьба не дала им возможности быть вместе, отвесив каждому свою долю страданий. Олегу — чужбину и плен, а ей — нищету, разруху и голод, с которыми она долго боролась в одиночестве. Тому, кто все эти трудные годы был с ними рядом она благодарна и многим обязана. Олегу Екатерина желала только счастья, а сын, который всегда не забывал об отце, безмерно рад его появлению; она читала это по его глазам и чувствовала сердцем. В волнении, прощаясь с бывшим мужем, она забыла сообщить ему о фронтовом приятеле, который очень мечтал разыскать его и просил сообщить об этом. Олег ушел, на всякий случай оставив свой адрес и новое имя.

После первого, учебного полета, восхищенный небом будущий пилот, без умолка рассказывал отцу о живых впечатлениях, полученных от общения с небом на «Ты»; иначе никак, иначе его не покорить. Поздравления превратились в праздник и вечером, они сочли нужным отметить первый полет в ресторане, куда Олег пригласил молодого покорителя небес. За ужином, перейдя к теме разговора, который невозможно было откладывать надолго из-за скорого отъезда в Ленинград, он поделился с сыном своими намерениями.

— Понимаешь, Андрей, мои прежние документы были сделаны еще в Китае во времена довольно сложных отношений с Россией, и я очень рисковал при любого рода контроле или проверке. Мне необходимо было получить новые документы, в противном случае пришлось бы уже скоро покинуть страну. Такого рода обращение в органы власти, могло быть чревато моим задержанием или даже арестом, но я пошел бы на это ради того, чтобы остаться в стране, которую я люблю; чужбина для меня равнозначна смерти. Как ты, наверное, догадываешься, мое имя в этой стране произносить нельзя, поэтому пришлось его сменить.

— И как же тебя теперь называть, отец? Потом это ведь незаконно, — обеспокоился Андрей, — а проживая под чужим именем, разве ты не рискуешь?

— Нет причины беспокоиться, паспорт выдан вполне официально и мне хотелось, чтобы ты за меня не волновался и поговорил об этом при случае с матерью, хотя ей уже известно мое новое имя. Отныне я, Шаповалов Игнат Васильевич, проживаю в городе Тобольске и тебе нужно будет при посторонних меня называть именно так. Ты свыкнешься с этим, не самым важным фактом из моей биографии, а вот то, о чем я хочу поговорить с тобой куда более интереснее. Мне через несколько дней необходимо уехать в Ленинград по очень важному делу, обещай, что придешь меня проводить.

— Ну конечно, отец, только что интересного, в твоем отъезде? У меня вот-вот появится уйма свободного времени…

— Я знаю, у тебя сейчас начинаются каникулы, не так ли? Тогда ответь мне на один вопрос; хотел бы ты посвятить их мне, ну не совсем мне, а моему теперь главному делу? Сейчас, имея на руках надежные документы, я мог бы разобраться во всем один, но думаю для тебя это будет необычно и экспедиция, в которой я предлагаю участвовать, обещает стать особенно ответственной и увлекательной. Словом, мне понадобится помощь. И поэтому, тебе полагается знать всю историю от начала и до конца, без прикрас. Ты готов ее выслушать?

— Здорово!.. — с восхищением воскликнул Андрей. — Хорошо, отец, я согласен, до начала занятий еще целых два месяца и главное мы проведем их вместе. Но я не до конца понимаю мою помощь; в чем она выражается?

— Сегодня, Андрей, ты состоялся как летчик и это несомненно важное в твоей жизни событие. Я тебя сердечно поздравляю. Но состояться еще и как настоящий, взрослый мужчина, как человек, способный совершать благородные поступки, поверь мне — это не менее важно для тебя, как и мечта летать и покорять небо. Дочери моего друга всего пятнадцать лет и этому прекрасному, юному созданию не управиться одной с предстоящей поездкой, а не брать ее с собой просто никак невозможно. Боюсь мне будет сложно убедить Софью, чтобы она, отпустила со мной Варвару в дорогу, считая поездку опасной, хотя на самом деле так оно, наверное, и есть. Я расскажу тебе все подробности о предстоящей тайной экспедиции в тайгу, к шаманам. А ты пообещаешь мне хранить тайну. Это очень важно, сын — это мой долг, исполнить который мне не позволило время… Но запомни и знай самое главное; если кому-то из нас, в силу обстоятельств, придется действовать в одиночку, мы в любом случае обязаны выполнить предсмертную волю отца Варвары. Ты должен все запомнить, а старый шаман Атунда и его дочь Анчика, помогут нам.